Социальная обусловленность, правовые основы, сущность и значение уголовного преследования. Социальная обусловленность правовых норм

Введение…………………………………………………………………….3
1. Исторический аспект социально-правовой обусловленности Особенной части уголовного права в России…………………………………..4
2. Понятие и социально-правовая обусловленность Особенной части уголовного права………………………………………………………………...11
3. Социально-правовая обусловленность отдельных систем Особенной части уголовного права…………………………………………………………13
Заключение………………………………………………………………..16
Литература………………………………………………………………...17

Введение
Уголовное законодательство представляет собой неразрывное единство норм Общей и Особенной частей. Оно является составной частью единой правовой системы российского государства, отражающей социальные, экономические, политические и духовные изменения, происходящие за последнее десятилетие.
Нормы Общей и Особенной частей уголовного права применяются в неразрывном единстве. Особенная часть уголовного права - это расположенная в определенной последовательности научно обоснованная система уголовно-правовых норм, устанавливающих исчерпывающий круг опасных для личности, общества или государства деяний, признаваемых преступлениями, а также конкретные наказания, назначаемые за их совершение.
В деятельности судебно-следственных органов нормы Особенной части УК применяются в строгом соответствии с правилами и принципами, устанавливаемыми нормами Общей части. Так, всегда необходимо учитывать статьи Общей части, устанавливающие возраст лица, с которого за конкретное преступление допустимо привлечение к уголовной ответственности; определяющие вменяемость, приготовление и покушение, соучастие, порядок назначения наказания и т.д.
Общую и Особенную части уголовного права следует рассматривать в плоскости соотношения философских категорий общего, особенного, единичного.
1. Исторический аспект социально-правовой обусловленности Особенной части уголовного права в России.
Исторически первоначально появлялись нормы особенной части в виде отдельных законодательных актов, издаваемых государствами и устанавливающими ответственность за такие самые древние преступления, как убийство, кража, изнасилование, посягательства на религиозные святыни и т.д. Постепенно эти нормы получали закрепление в систематизированных законодательных актах, носящих комплексный характер и включающих в себя, наряду с нормами уголовного, нормы уголовно-процессуального, гражданского и гражданско-процессуального права. По мере развития общества, появления новых общественных отношений, изменения духовных представлений о ценностях круг преступных деяний изменялся в сторону своего расширения. При этом в античных и средневековых законодательных памятниках отчетливо прослеживается классовый подход в уголовно-правовой оценке преступных деяний в плане назначения наказания в зависимости от социального положения потерпевшего. Так, за телесное повреждение, нанесенное князю, древнейший памятник отечественного права - "Русская Правда" устанавливала продажу (штраф) 12 гривен, а за телесное повреждение, нанесенное смерду (т.е. крестьянину), - три гривны. По Смоленскому договору с немцами (начало XIV в.) за убийство свободного человека устанавливался штраф в 10 гривен, а за убийство холопа - в одну гривну.
Постепенно в законодательных актах феодальной Руси, например, в Судебнике 1497 г., Судебнике 1550 г., Соборном Уложении 1649 г., наряду с появлением составов новых преступлений содержались положения о вине, подстрекательстве, пособничестве, покушении, относящиеся к Общей части. Только в начале XIX в. был разработан Свод законов, в котором законы располагались по отраслевому признаку.
В т. 15 Свода законов впервые уголовное законодательство подразделялось на Общую и Особенную части. В Особенной части все преступные деяния подразделялись на преступления против веры; государственные преступления; преступления против правительства; преступления чиновников по службе; преступления против безопасности, жизни и прав общественного состояния лиц; преступления, нарушающие различного рода уставы (о повинностях, казенного управления, благоустройства); преступления против семьи; половые преступления; имущественные преступления.
Общая часть уголовного права могла появиться в результате обобщения конкретных преступных деяний и форм их совершения. В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. - выдающемся уголовно-правовом акте российского законодательства XIX в. - несмотря на его громоздкость и конгломеративность, получили законодательное выражение многие проблемы как Общей, так и Особенной частей уголовного права. В структурном отношении Особенная часть в Уложении классифицировалась на разделы, главы, отделения, группы. На первом месте находился раздел, именуемый "О преступлениях против веры и нарушении ограждающих оную постановлений". Значительное место отводилось преступлениям против веры. Им был посвящен ряд глав "О богохулении и порицании веры", "Об отступлении от веры и постановлений церкви", "Об оскорблении святыни и нарушении церковного благочиния", "О святотатстве, разрытии могил и оскорблении мертвых тел". К преступлениям против веры Уложение относило главу "О лжеприсяге", посягающее на правосудие. Самостоятельный раздел был посвящен государственным преступлениям. К ним Уложение относило не только посягательство на жизнь императора, но и "бунт", государственную измену, преступления против других государств и их представителей. Специальные разделы были посвящены преступлениям и проступкам против общественного благоустройства и благочиния и преступлениям и проступкам против законов о состояниях. На последнем месте в Уложении помещались разделы, предусматривающие ответственность за посягательства на жизнь, здоровье, честь, достоинство, свободу и спокойствие частных лиц, а также посягательства на собственность частных лиц. Несмотря на чрезмерную громоздкость (Уложение включало в себя 2304 статьи), этот законодательный акт подробнейшим образом регламентировал уголовно-правовые запреты за многие общественно опасные деяния.
Проводимые в 60-е гг. XIX в. реформы в России, в том числе и Судебная реформа, создание института мировых судей, разграничение подсудности дел о преступлениях и проступках потребовали изменений в самом уголовном законодательстве. Принятый в 1864 г. Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями также способствовал началу разработки над проектом нового российского уголовного законодательства.
22 марта 1903 г. императором Николаем II было утверждено новое Уголовное уложение, которое состояло из 37 глав и 687 статей. Первая глава была посвящена вопросам Общей части. Глава вторая называлась "О нарушении ограждающих веру постановлений" и предусматривала ответственность за религиозные преступления. В главе третьей содержались составы преступлений против священной особы государя императора и бунта против верховной власти. В четвертой, пятой и шестой главах речь шла об уголовной ответственности за государственную измену, смуту, неповиновение власти. Седьмая глава посвящалась преступлениям против правосудия. Уложение содержало подробный перечень деяний против личности, собственности. Ознакомление со структурой Уголовного уложения 1903 г. свидетельствует о том, что в основу классификации преступлений по главам был положен принцип родового объекта преступных посягательств. Уголовное уложение 1903 г. внутренней логикой в последовательности расположения материала и своей структурой в целом выгодно отличалось от многих уголовных кодексов других государств. "Уложение 1903 года, - отмечал выдающийся отечественный ученый-юрист профессор Н.Н. Полянский, - было вполне благопристойным по форме, европейским по проявленной в нем законодательной технике и в то же время не только не уступало Уложению о наказаниях 1845 г., но, напротив, превосходило его широтой охвата всех возможных форм обнаружения враждебного правительству настроения ".
После октябрьского переворота 1917 г. в России и прихода к власти большевиков отношение к уголовному праву коренным образом изменилось. Согласно Декрету N 2 "О суде" от 7 марта 1918 г. законы царского правительства могли применяться только в случаях, если не противоречили социалистическому правосознанию судей. Другими словами, на смену закона критерием при рассмотрении вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности становилось весьма обтекаемое понятие "социалистическое правосознание". До 1922 г. уголовное законодательство в России не было кодифицировано. Кроме ряда декретов, устанавливающих уголовную ответственность за взяточничество, спекуляцию, дезертирство и др., в 1919 г. были приняты "Руководящие начала по уголовному праву РСФСР", содержащие в себе только основные положения Общей части уголовного права. В частности, преступление определялось как "действие или бездействие, опасное для данной системы общественных отношений". Нетрудно заметить, что в определении преступления отсутствовало указание на запрещенность общественно опасного деяния законом. При отсутствии Особенной части любое деяние, оцениваемое с позиций революционного правосознания, могло быть признано преступным. Это было своего рода законодательным обоснованием произвола.

Развитие медицинской науки позволяет спасти жизнь безнадежно больным людям, разработка и внедрение новых лекарственных средств приблизило Россию к мировым стандартам качества оказания медицинской помощи.

Произошедшие в последнее десятилетие изменения в экономике страны привели к созданию принципиально новых условий, в которых приходится функционировать лечебным учреждениям. Изменились источники финансирования, появилась система медицинского страхования, в повседневную жизнь вошли товарно-денежные отношения, договоры. Пациент теперь не просто больной, а потребитель медицинских услуг, т. е. в условиях развивающегося капитализма идет формирование рыночной экономики3. В период проведения социально-экономических реформ в стране здравоохранение распалось на государственное: федеральное и региональное, а также муниципальное, происходит формирование института частной медицинской практики. Дезинтеграция государственной монополии здравоохранения носила стихийный характер, не имея под собой ни стратегии, ни нормативно-правовой базы. В результате чего сложилась несбалансированная и нестабильная система национального здравоохранения. Особенностями новообразованной структуры являются: нарушение вертикали управления на всех уровнях и, как следствие, преобладание интересов отдельных муниципальных образований в ущерб государственной программе обеспечения охраны здоровья граждан. Утрачена профилактическая направленность в системе здравоохранения. Основное внимание сосредоточено на дорогостоящей стационарной медицинской помощи, при том что амбулаторное лечение более экономично и доступно широким слоям населения. Декларированные Конституцией Российской Федерации гарантии бесплатной медицинской помощи гражданам на практике ничем не подтверждаются, люди вынуждены оплачивать предоставляемые им услуги и лекарства.

Несовершенство системы сопровождается низкой эффективностью использования внутренних ресурсов со смещением медицины как вспомоществовательной отрасли в сторону удорожания обслуживания. Наиболее острые из перечисленных проблем вошли в комплексные программы здравоохранения и медицинского страхования. При этом некоторые их них требуют оперативного вмешательства и незамедлительного разрешения. Это: -

снижение демографических показателей ввиду отрицательного влияния на здоровье человека экономических, политических и социальных кризисных факторов; -

недостаточное финансирование отрасли и отсутствие тенденции к его увеличению; -

низкое качество оказания медицинской помощи, рост недовольства таким положением вещей со стороны пациентов, медработников и экспертов страховых медицинских компаний4.

На фоне обозначенных недостатков в системе здравоохранения прослеживается негативная тенденция развития взаимоотношений «пациент - медицинский работник». Нарушения законодательства в области медицины не получают должной оценки со стороны правоохранительных органов, и конфликтные ситуации, имеющие в своей основе гражданско- правовую природу, постепенно перерастают в деяния, квалифицируемые Уголовным кодексом Российской Федерации.

Еще не так давно медицина широко использовалась «компетентными

органами» для решения политических проблем"5. Анализируя возникновение и раз витие криминогенной ситуации в медицинских учреждениях, приходим к выводу, что она обусловлена в большей степени личностью самого преступника, т. е. медицинского работника.

В традиционном понимании это лицо, совершившее преступление, с ярко обозначенной антиобщественной направленностью, выражающей совокупность негативных социально значимых свойств, влияющих в сочетании с внешними условиями и обстоятельствами на характер преступного поведения. В данном определении отражена взаимосвязь между общесоциологическим и уголовно-правовым содержанием понятия личности преступника. Всякая личность - индивидуальное выражение социально значимых свойств, индивидуальная форма отражения бытия и духовных ценностей общества. Выделяют несколько классификаций преступников, однако ни одну из них мы не считаем полной, поскольку мы говорим об особой группе лиц, совершивших преступные деяния. Необходимо изучение личности врача-преступника, ее трансформаций как субъекта профессии, обусловленных сферой деятельности в системе общественных отношений. В связи с чем требуется переосмыслить некоторые общие теоретические положения.

Целесообразно определить структуру личности преступника, совершающего правонарушения в медицинской отрасли. Как правило, это лицо в возрасте от 17 и от 22 лет для среднего и высшего медицинского образования соответственно. Интеллектуальное развитие - среднее или выше среднего, так как жесткий конкурсный отбор при поступлении в медицинские вузы предполагает глубокие знания абитуриентов как по специальным, так и по общеобразовательным предметам. Хотя коррумпированность приемных комиссий позволяет зачислять в число студентов и лиц, обладающих весьма примитивными познаниями в области наук6. По уровню социального благосостояния наблюдается относительное равноправие среди студентов: примерно по 33% приходится на каждый социальный слой (дети из малообеспеченных семей, дети из семей среднего уровня дохода и дети из семей с высоким уровнем дохода; последние - это дети из среды медицинской интеллигенции). К моменту окончания первичной специализации (интернатуры или ординатуры) наблюдается четкое расслоение:

На медицинских работников, имеющих низкий уровень дохода (средняя заработная плата начинающего врача составляет 2,7 тыс. рублей в месяц);

медицинских работников, имеющих материальный доход значительно выше среднего (большая часть таких работников занимает достаточно высокое должностное положение и (или) имеет ученую степень и (или) ученое звание).

Изучение потребностно-мотивационных и ценностно-нормативных характеристик личности врача позволяет сделать вывод: основные мотивационные искажения, ведущие доктора к нравственному конфликту между выполняемыми им общественно полезными функциями и фактическим пренебрежением к своим должностным обязанностям закладываются еще на этапе обучения в высшем учебном заведении. Психолого-педагогическая направленность большинства медицинских вузов страны не соответствует тем нормам и требованиям, которые предъявляет к ним общество.

Среди главных проблем современного медицинского образования выделяются следующие: 1)

недостаточность финансирования для реализации программ высшего профессионального образования; 2)

дефицит высококвалифицированного профессорско- преподавательского состава вуза; 3)

отсутствие должного этического отношения к студенту.

Специалист, заканчивающий высшее учебное заведение, в настоящее

время оказывается неподготовленным к выполнению обязанностей врача: недостаточная квалификация сочетается с моральной дезориентацией. Вопросам профессионального, качественного состава большое внимание уделял профессор судебной медицины Я. А. Чистович (1820-1885 гг.). В своей книге «История первых медицинских школ в России» он пишет, что среди студентов медицинских факультетов «оказались такие, которые не только не знают, но и не способны к учению по тупости и неразвитости. Содержание их в госпитале истощало бюджет, не подавая никаких надежд на будущее, не говоря уже о том, что они закрывают двери Петербургских школ другим и более даровитым молодым людям»7.

Для выявления социальных факторов, влияющих на формирование личности потенциального преступника, среди студентов Челябинской государственной медицинской академии было проведено исследование- анкетирование, включающее 10 вопросов. Студенты могли выбрать один, несколько вариантов ответа или же не отвечать вовсе. Тестирование проводилось анонимно для получения более полных ответов.

Из анализа полученных данных следует: большинству студентов (84,3%) нравится их специальность, самостоятельно выбор в пользу медицины сделали 25,3%, мнение родителей повлияло на 61,3% опрошенных.

Одна из причин - желание получить высшее образование (6,7% студентов), сомневаются в «получении материальных благ от результатов врачебной деятельности» 1,7% студентов.

Получив диплом врача, можно с успехом реализоваться в другой профессии, требующей концентрации внимания и трудоспособности: менеджер, частный предприниматель, представитель фармфирм и др., - так считают 43,0% опрошенных.

Лишь 15,0% респондентов собираются работать по специальности. Неоднозначную реакцию у студентов вызвал вопрос: «Как Вы считаете, что (кто) играет важную роль при формировании личности будущего врача?». Ответы анкетируемых распределились следующим образом: 62,7%- преподаватели; 100- собственный труд; 21,0- стремление (воля); 8,3- дисциплинированность; 3,3 - генетические задатки; 91,0% - коллеги.

При обучении испытывают трудности 95% студентов: постоянно либо во время сессии. Учеба в медицинском институте считается одной из самых сложных. При этом на вопрос: «Что Вам не нравится при обучении в медицинском институте?» - ответы распределись следующим образом: человеческие трупы- 19%; отвлеченное отношение к человеку (как к подопытному) - 37; большое количество предметов / загруженность учебной программы, постоянный контроль знаний- 99; нарушение профессорско- преподавательским составом вуза поведенческих и морально-этических норм по отношению к студентам - 71%.

На вопрос: «Вы бы пошли на прием к своим сокурсникам?» - 97% анкетированных ответили - «нет».

При ответе на вопрос: «Что Вам не нравится в выбранной профессии?» - студенты выделили следующее: низкий уровень оплаты труда - 52%; низкий социальный статус - 38; вредные условия труда- 7; постоянно видеть больных и «измученных» людей - 3%.

Большинство опрашиваемых (77,7%) неоднократно становились свидетелями конфликтных ситуаций между врачами и пациентами. Процесс оказания медицинской помощи относится к категории «трудных ситуаций» для больного. Предпосылок для их развития в медицине много, и если подобные факты не предупреждать, то ситуации из «трудных» перерастают в конфликтные. Сотрудники медико-правового центра Иркутского государственного медицинского университета убеждены, что рост числа конфликтов между пациентами и врачами можно остановить, и прежде всего- повышением мотивации медицинских работников к соблюдению прав пациента8.

Проанализировав ответы респондентов на вопросы о моральных качествах врача, можем предложить идеальный образ медицинского работника: лицо, обладающее интеллектом, профессионализмом, внимательностью, тактичностью, терпеливостью, чувством долга, эмоциональной стабильностью, коммуникативностью, гуманизмом, уверенностью в себе, увлеченностью работой, быстротой принятия решения, лидерскими и другими положительными качествами.

Следовательно, любое отклонение в поведении врача от данной модели воспринимается обществом как минимум неэтичным, и абсолютно неприемлемы невнимательность, цинизм, агрессивность, мелочность, лень, расизм.

При беседе с пациентами, находящимися на излечении в трех ведущих клиниках г. Челябинска, было выяснено следующее: 59,7% считают, что врач к ним относится невнимательно; 5,3% опрошенных отмечают агрессивность в поведении врача; 25,0% больных убеждены, что поведение их лечащего врача является идеальным с этической точки зрения; 10,0% респондентов полагают, что поведение врача является непрофессиональным, но в чем именно затрудняются ответить. На вопрос: «Какие в основном эмоции Вы испытываете по отношению к медицинским работникам?» - ответы распределились следующим образом: доверие- 65,7%; симпатию- 15,3; антипатию- 14,3; недоверие- 4,7%. Таким образом, большая часть пациентов доверяет своему лечащему врачу.

Однако реальное восприятие личности врача все же не соответствует идеальной модели, студенты медицинских вузов отчетливо это понимают, но не стремятся противодействовать нарастающей негативной тенденции в восприятии образа врача, тем самым способствуя постепенной профессиональной деформации личности медицинского работника.

Профессиональная и моральная деформация медицинского работника обусловлена следующими причинами: 1)

отсутствием профессионального взаимопонимания между бывшим студентом и практикующими врачами; 2)

негативным восприятием пациента как источника эмоционального дискомфорта (трудозатраты врача на обследование и лечение больного намного выше, чем моральное, а главное - материальное удовлетворение от выполненной работы); 3)

чувство сплоченности, характерное для медицинских коллективов, способствует перераспределению профессиональных обязанностей по отношению к пациенту, и, как следствие, происходит перекладывание ответственности за допущенные ошибки; 4)

нереализованность в выбранной специальности вызывает у врача чувство профессиональной никчемности, что приводит к врачебным ошибкам - профессиональным преступлениям.

Важен и статус медицинского учреждения, в котором работает врач.

Нас интересуют, прежде всего, условия труда и как их оценивают сами медицинские работники. Результаты нашего исследования приведены в приложении 1.

Можно сделать вывод, что большинство врачей удовлетворены своим местом работы и ощущают уверенность в завтрашнем дне. В то же время оснащение лечебно-профилактических учреждений (далее - ЛПУ) современным диагностическим оборудованием и медикаментами, по мнению опрошенных, не соответствует нормативам, предусмотренным государственной программой и возросшим потребностям пациентов. Существенными моментами, осложняющими медицинскую деятельность, являются: низкий уровень заработной платы (его отметили 100% анкетируемых) и отсутствие правовой защиты (97%). Полагаем, что именно внешняя составляющая работы программирует стереотип поведения врача.

Стратегия, выбранная врачом, проявляется в ролевых установках, где поведение доктора - доминирующий фактор в развитии событий.

Существенное значение при характеристике личности преступника играет его социальный статус. Именно в соответствии с социальным статусом человека ассоциируется определенная манера поведения и поступков. Невыполнение ролевых предписаний может вызывать конфликт личности с обществом либо со своим окружением. Необычная тенденция наблюдается в медицинском коллективе: социальный статус врача считается настолько неповторимым, что представитель другой профессии воспринимается как «чужак», неспособный понять уникальность менталитета большинства. Но чувство единства и сплоченности между людьми, выбравшими свой путь в медицине, всегда остается незыблемым. Например, существует негласное правило: если врач приходит на прием к своему коллеге, то не стоит в очереди среди других пациентов. Это, как правило, негативно сказывается на качестве оказываемых услуг. При анонимном анкетировании врачей одной из клиник г. Челябинска на вопрос: «Как часто к Вам обращаются пациенты по поводу некачественного оказания Вами медицинской помощи?» - мы получили следующие результаты: -

пациенты никогда не обращались по данному вопросу - 27%; -

крайне редко - 35%; -

часто, но их претензии являются необоснованными - 33; -

«обращаются, но пусть попробуют что-нибудь доказать» - 5%.

Общим является крайне негативное отношение врачей к тому, что

пациенты могут усомниться в их квалификации, а в случае необходимости врачами не отрицается и возможная фальсификация медицинских документов9.

Ненадежность такого источника медицинской информации, как история болезни (карта амбулаторного или стационарного больного), общеизвестна, однако никто не может предложить другого, более эффективного и объективного способа оценки предоставляемых услуг в медицинских учреждениях.

Крайне небрежное оформление медицинских документов в поликлиниках и больницах почти что норма.

Зачастую при поступлении больных в стационар описание их органов и систем в документах не отражено, что ведет к упущениям, влекущим за собой диагностические ошибки. В сложных случаях не проводят дифференциальную диагностику, иногда больные несколько дней находятся в стационаре без диагноза. При возникающем затруднении квалификации диагноза в приемном отделении не проводят (либо не оформляют) осмотры пациента группой специалистов. При этом каждый медик выступает в качестве консультанта, без участия лечащего врача, отвечающего за больного при поступлении в медицинское учреждение. При осмотре находящихся на излечении заведующий отделением вносит в историю болезни скупые, эпизодические записи. Этапные эпикризы не оформляются, не дается трактовка состояния больных. Консилиумы собираются неоправданно редко, как правило, с большим запозданием, когда состояние больных уже безнадежно10.

Недостатки в ведении документации свидетельствуют о некачественном оказании медицинской помощи. Зачастую встречается небрежное оформление как самой истории болезни, так и ее титульного листа11, что является нарушением при заполнении медицинских бумаг, имеющих юридические функции. Можно выделить наиболее частые отступления от правил: -

поверхностный, неинформативный характер записей дежурного врача - 82%; -

неразборчивый почерк - 72%; -

логические ошибки в последовательности развития заболевания -

отсутствие обоснования диагноза - 54%; -

сокращения в истории болезни (в тексте, диагнозах) - 45%; -

исправления или зачеркивания - 33%; -

подписи клинических интернов или ординаторов вместо подписи лечащего врача - 26%; -

неуказание времени осмотра пациента дежурным врачом в стационаре - 15%; -

отсутствие даты установления клинического диагноза - 12%. Общими недостатками являются: неинформативность дневников, отсутствие интерпретации исследований, неудовлетворительное описание текущего статуса больного, употребление терминов «норма», «без особенностей», отсутствие полного описания наблюдаемой картины. Все это свидетельствует о небрежном отношении лечащих врачей к функциональным обязанностям.

Еще одним важным моментом является возможность реализации личностных установок медицинского работника в конкретных жизненных ситуациях. Существуют три типичные ситуации, в которых может реализоваться преступный потенциал личности.

Первая ситуация связана с интенсивной рабочей нагрузкой врача или медсестры. Например, врач-хирург может провести на своем рабочем месте непрерывно около 30 часов, врач-анестезиолог во время суточного дежурства может наблюдать до 10 больных, находящихся в крайне тяжелом состоянии. При подобной нагрузке в напряженной обстановке врач склонен к стереотипным, шаблонным действиям и не в состоянии объективно проанализировать сложившуюся ситуацию, что может привести к нарушению прогнозируемого течения заболевания. Нарушается физиологическая способность контролировать свои действия и адекватно оценивать имеющееся положение вещей; вероятность того, что врач совершит ошибку и профессиональное преступление, достаточно высока.

Вторая ситуация связана с тем, что врач, в силу отсутствия необходимых профессиональных знаний, выбирает неверную тактику обследования и лечения.

Третья ситуация связана с грубым нарушением основ медицинской этики и отказом доктора от оказания медицинской помощи больному. Нарушение определенных моральных правил и положений деонтологии является для лиц этой категории закономерным звеном жизни, бессознательным стремлением оказаться в таких ситуациях, в результате которых они могли бы испытывать максимальное чувство превосходства над другими и пребывать в этом состоянии длительное время.

Можно предположить, что вероятность ошибки уже запрограммирована в общественных отношениях «врач - пациент». Министерством здравоохранения и социального развития Российской Федерации предложен весьма нелогичный выход из сложившейся ситуации. По данным информационного агентства «Новые известия», Минздравсоцразвития готовит документ, который позволит штрафовать недобросовестных медиков. Таким образом планируется уберечь россиян от врачебных ошибок. Можно отнестись к этой идее скептически. Бороться с ошибками надо страхованием медицинской ответственности, повышением заработной платы и улучшением качества подготовки специалистов. Сколько именно придется «заплатить» врачам, «забывшим» в теле пациента скальпель или поставившим неправильный диагноз, еще неизвестно. Однако инициатива штрафов уже вызвала бурное обсуждение в медицинских кругах. «Если врач виноват, то он должен отвечать за свои поступки, - сообщил "Новым известиям" заведующий травматологическим отделением при Московской городской больнице № 33 А. Назыров. - Я бы таких и диплома лишал. Обвинение врача в некомпетентности, как правило, имеет под собой реальную основу. Случаи, когда медика обвиняют в недобросовестности ни за что, по личным соображениям, встречаются все же редко»10. Впрочем, не все разделяют это мнение. Размер штрафов не определен, система установления медицинской вины не разработана и даже само понятие «недобросовестный» слишком абстрактно.

Кроме того, нельзя забывать о проблеме загруженности российского врача. Влиять на добросовестность эскулапов надо не только «кнутом». Существенно снизили бы процент врачебных ошибок «пряники» в виде четкого регламентирования взаимоотношений «врач- больной». «До тех пор, пока врач не заинтересован в этом месте работы, до тех пор пока нет конкуренции в этой сфере, социальной защиты (как в форме высоких зарплат, так и в виде страхования ответственности), никакие штрафы не помогут, - пояснил "Новым известиям" президент Национальной ассоциации защиты прав пациентов Д. Фустов. - Необходимо также обращать внимание на уровень подготовки специалистов. Сейчас многие медвузы выпускают недоучек. Но даже при таком комплексном подходе результаты проявятся не сразу, а лет через пять в лучшем случае»1\ Самые безобидные последствия в случае принятия законопроекта- недовольство в медицинских кругах и резкий отток кадров. Возможно, штрафы спровоцируют показательную «охоту на ведьм»12.

Анализ основных тенденций реформы в области здравоохранения позволил нам выявить проблемы, требующие первоочередного разрешения: 1)

низкий уровень профессиональной подготовки специалистов в высших учебных заведениях при высоком уровне коррупции (взяточничество при поступлении в медицинский вуз сопровождается «поборами» при сдаче сессионных экзаменов); 2)

низкий уровень заработной платы медицинского работника при ненормированности и большой напряженности трудового дня; 3)

принцип коллективизма, который присутствует во многих больницах, способствует «перекладыванию» ответственности за больного с одного врача на другого; 4)

чувство безнаказанности за совершение профессиональных проступков обусловлено тем, что судебно-медицинские эксперты скрывают ошибки своих коллег, а отсутствие специальных знаний не позволяет потерпевшему и сотрудникам правоохранительных органов в полной мере разобраться в обстоятельствах дела; 5)

отсутствие надлежащего контроля за медицинской документацией: значительное количество историй болезни переписывается, дописывается, теряется в архивах; 6)

отсутствие необходимого оборудования, недостаточное обеспечение лекарственными средствами больниц, особенно сельских.

В заключение подчеркнем исключительную роль личности медицинского работника в аспекте криминологической профилактики преступности в сфере оказания медицинских услуг. В связи с чем необходимо проведение комплексных исследований в данном направлении с привлечением специалистов в области права, здравоохранения, экономики (социального страхования) с целью создания необходимых условий для развития медицины.

I0J 1,12 Обзор прессы // http://www.roLru/news/misc/press/07/03/22_001 .htm#2. - 2007. - 22 марта.

В цивилизованной правовой действительности каждый правовой институт или отдельные нормы права имеют глубокие социальные корни и учреждаются для выполнения определенных общественно значимых функций. Являясь выражением воли государства и народа и имея в основе своей политическую природу, они всегда вызываются к жизни как ответная реакция на назревшие социально-экономические потребности существующего строя1, преследуют цель наиболее эффективного регулирования конкретных общественных отношений.

Но общественные отношения, практика, как известно, постоянно развиваются, каждый этап развития выдвигает свои задачи, наполняет их новым конкретным содержанием. А закон должен улавливать пульс общественной жизни, отражать объективные ее запросы и служить этим задачам.

Так как социальная обусловленность права (правовых норм) - это их необходимость, соответствие, адекватность регулируемым общественным отношениям2, изучение социальной обусловленности уголовного преследования предполагает установление того, насколько они социально значимы, объективно необходимы и гармонируют с задачами сегодняшнего дня. Отправляясь от марксова учения о том, что "процесс есть форма жизни закона"3, "преступник производит не только преступление, но и уголовное право... всю уголовную юстицию... и т.д."4, и учитывая, что институт уголовного преследования есть крупное подразделение уголовно-процессуального права, в самом общем виде на этот вопрос можно было ответить так: уголовное преследование нужно для обслуживания уголовно-правовых отношений, будет необходимо до тех пор, пока существует преступность и надо бескомпромиссно, решительно с нею бороться. Но такой ответ проблему не решает, ибо специфику уголовного преследования не отражает, приемлем для аналогичного ответа применительно к любым другим институтам уголовного процесса.

Чтобы ответить на указанный вопрос, надлежит осмыслить и оценить социальную полезность целей уголовного преследования, ибо именно в целях правовой материи, в их содержании находят отражение объективные социальные потребности, именно в них "все социальные цели уже представлены в правовой форме"5. Базируясь на этом, можно сказать, что обозначенные в законе цели уголовного преследования есть правовое выражение тех социальных причин, которые определяют необходимость упомянутого института как средства решения задач уголовного процесса.

В МУПК (п.23 ст.10), УПК РК (п.13 ст.7), ПУПК РФ (п.17 ст.5) эти цели представлены в тексте разъяснения понятия уголовного преследования. По ПУПК РФ его цель - изобличение на основе собранных доказательств подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления. Согласно МУПК и УПК РК цели уголовного преследования - установление деяния, запрещенного уголовным законом, и совершившего его лица, виновности последнего в совершении преступления, а также обеспечение применения к такому лицу наказания или иных принудительных мер. По существу здесь речь идет об обеспечении выполнения задач уголовного процесса по быстрому и полному раскрытию преступлений, изобличению и привлечению к уголовной ответственности лиц, их совершивших, справедливому судебному разбирательству и правильному применению уголовного закона. Стало быть, благодаря своим целям это правовое подразделение обладает высокой социальной значимостью, выступает важной и активной силой в деле борьбы с преступностью.

В свою очередь, данное обстоятельство подчеркивает неразрывную связь понятия "социальная обусловленность уголовного преследования" с его юридической природой, связанной с необходимостью проведения в жизнь норм уголовного права и реализации обязанности виновников преступления отвечать за свои действия. Уголовный закон может всецело проявить себя и применяться к конкретному виновному лицу только через уголовное преследование. В правовом плане именно уголовный закон диктует необходимость этого феномена как института и как деятельности органов уголовной юстиции.

Соответственно уголовное преследование следует истолковывать не только как процессуальную деятельность, осуществляемую стороной обвинения в вышеотмеченных целях (п.23 ст.10 МУПК), но и как правовой институт, регулирующий эту деятельность. Как институт оно складывается из норм, имеющих отношение к данной деятельности, начиная с возбуждения уголовного дела и кончая последней стадией уголовного процесса, а при определенных условиях даже мерами постпенитенциарного воздействия. Его источником являются нормы различных отраслей права: международного, конституционного, уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного, гражданского, прокурорско-надзорного, трудового, семейного и т.д. Отсюда названный институт носит межотраслевой, многоплановый, комплексный характер. Его суть как регулятора - адресованное органам обвинения требование принять все дозволенные меры, чтобы достичь целей уголовного преследования.

Несмотря на то что в уголовно-процессуальном законодательстве выделена специальная глава, посвященная уголовному преследованию, оно не является какой-то обособленной правовой категорией, а, напротив, тесно связано со всеми другими уголовно-процессуальными институтами, взаимодействует с ними. Поэтому его правовыми основами выступает по существу весь массив законодательства, относящегося к уголовному процессу. Поскольку уголовное преследование как деятельность есть способ выполнения задач уголовного судопроизводства, достижению этой цели служит все уголовно-процессуальное право.

В юридической литературе уголовное преследование нередко трактуется как уголовно-процессуальная функция, как одно из основных направлений уголовно-процессуальной деятельности6. Однако в это понятие вкладывается разное содержание. Так, по мнению М.С.Строговича, "уголовное преследование - это обвинение как процессуальная функция, т.е. обвинительная деятельность"7. По утверждению Л.М.Ларина, "уголовное преследование есть предшествующая разрешению дела уголовно-процессуальная деятельность, которая состоит в формулировании и обосновании вывода о совершении определенным лицом конкретного общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом"8. Оба автора возбуждением уголовного преследования считают вынесение постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, а также задержание и применение меры пресечения до предъявления обвинения9.

Вместе с тем А.М.Ларин усматривает своеобразное уголовное преследование в производстве по применению принудительных мер медицинского характера, предлагая признать специфическим актом возбуждения уголовного преследования постановление о назначении судебно-психиатрической экспертизы10.

С точки зрения М.А.Чельцова, в уголовное преследование входит также возбуждение уголовного дела11. Для этого были правовые основания. В частности ст.94 УПК РСФСР 1923г. устанавливала обязанность прокуратуры "возбуждать уголовное преследование перед судебными и следственными органами по всякому совершившемуся и подлежащему наказанию преступлению", а ст.4 того же УПК содержала правило: "Уголовное преследование не может быть возбуждено, а возбужденное не может быть продолжаемо и подлежит прекращению во всякой стадии процесса"12. Следовательно, в понятие "возбуждение уголовного преследования" законодатель того времени вкладывал смысл возбуждения уголовного дела.

В том же смысле употреблялся термин "возбуждение уголовного преследования" в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1924г. и в иных правовых актах советского времени13. Такой вывод напрашивается также при анализе ст.1, 27, 31, 35 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" в редакции Закона от 17 ноября 1995г. Очевидно, поэтому уголовное преследование применительно к прокуратуре раскрывается как функция, состоящая "в возбуждении уголовного дела по основаниям и в порядке, установленном уголовно-процессуальным законодательством, в осуществлении расследования преступлений, в решении вопроса о направлении уголовных дел для рассмотрения в суд независимо от того, каким органом осуществлено расследование, и в поддержании государственного обвинения в суде по любому уголовному делу"14.

Думается, основание для подобного понимания уголовного преследования дает и содержание ст.26 ПУПК РФ, которая называется "Обязанность осуществления уголовного преследования". В ней записано: "В целях выполнения задач уголовного процесса прокурор, следователь, орган дознания, дознаватель обязаны в пределах своей компетенции, в каждом случае обнаружения признаков преступления принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления, изобличению лиц, виновных в совершении преступления, и их наказанию, равно как принять меры к реабилитации невиновного".

Тем не менее сущность уголовного преследования не может быть ограничена только этими положениями. Как уголовно-процессуальная функция оно имеет более емкое содержание. В этом плане З.З.Зинатуллин прав, когда пишет: "Уголовное преследование начинается с момента возбуждения уголовного дела и имеет место на всем протяжении производства по уголовному делу, во всех стадиях уголовного процесса, т.е. до тех пор, пока есть основания считать определенное лицо виновным в совершении преступления и заслуживающим применения к нему подлежащей отбытию той или иной меры уголовного наказания... По своему содержанию уголовным преследованием охватывается весь возможный комплекс действий и отношений, связанных с задержанием лица по подозрению в совершении преступления, применением мер уголовно-процессуального пресечения, производством комплекса действий, связанных с собиранием, исследованием и оценкой средств доказывания (доказательств, их источников и способов получения и использования доказательств), направленных на его изобличение, обоснование уголовной ответственности и осуждения, а также обеспечение правового режима отбывания назначенного по приговору суда наказания"15.

Сказанное согласуется с этимологией слова "преследовать": "следовать за кем-нибудь с целью поимки", "подвергать чему-нибудь неприятному", "притеснять", "стремиться к чему-нибудь"16 , - например, к установлению оснований возбуждения уголовного дела, к раскрытию преступления, к изобличению преступника, к выяснению отягчающих уголовную ответственность обстоятельств или причин и условий совершения преступления. Если исходить из такой интерпретации слова "преследовать", то к элементам уголовного преследования относятся: собирание доказательств, дающих основание для признания лица подозреваемым в совершении преступления, уличающих обвиняемого в причастности к преступлению, применение к подозреваемому и обвиняемому мер процессуального принуждения, их розыск, меры к установлению лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности, формулирование и предъявление обвинения, составление и утверждение обвинительного заключения, отстаивание позиции обвинения при назначении судебного заседания, вручение подсудимому копии обвинительного заключения, поддержание обвинения в суде первой инстанции и действия субъектов обвинения в стадиях исполнения приговора, апелляционного, кассационного, надзорного производства и производства по вновь открывшимся обстоятельствам дела.

В любом случае уголовное преследование нерасторжимо институтом уголовной ответственности, производно и зависимо от него, существует во имя торжества принципа неотвратимости ответственности за содеянное. Оно может проявить себя в виде негативных последствий для лица и после полного отбытия им уголовного наказания, снятия или погашения судимости.

Таким образом, уголовное преследование - многофакторное, многостадийное, имеющее сложную структуру явление. И оно не завершается вынесением и вступлением в законную силу обвинительного приговора, как это утверждает М.С.Строгович17, а продолжается и в последующих стадиях уголовного процесса, если, разумеется, есть к тому надлежащие предпосылки. Такой вывод находит подтверждение в законодательстве. В частности, в ст.62 УПК РК, ст.83 МУПК записано, что прокурор осуществляет уголовное преследование на всех стадиях уголовного процесса.

Значение уголовного преследования громадно, тем более на современном этапе, когда преступность в стране достигла уровня, реально угрожающего жизненно важным устоям общества, гарантированным законом правам и свободам граждан, национальной безопасности, социально-экономическому развитию и стабильности государства. Усиливаются ее организованность, агрессивность и профессионализм, появляются новые, все более опасные виды преступлений. Происходит сращивание экономической и насильственной преступности, получают распространение убийства, терроризм, бандитизм, разбойные нападения, похищения людей, захваты заложников, незаконный оборот оружия, наркобизнес и другие тяжкие и особо тяжкие виды преступлений.

При этих условиях многократно возрастает роль уголовного преследования в борьбе с преступностью, ибо без расследования и раскрытия преступлений, без успешного решения процедурных вопросов в установленном законом порядке невозможно эффективно реализовать нормы уголовного закона. Именно в силу своего призвания воплотить в жизнь положения Уголовного кодекса РФ по конкретным делам, оно является необходимым средством борьбы с преступными проявлениями. В тех случаях, когда преступления связаны с посягательствами на личность, ее права и свободы, уголовное преследование обеспечивает уголовно-правовую защиту этих общечеловеческих ценностей, а также реализацию конституционного принципа доступа потерпевшего к правосудию и возмещения ему причиненного вреда (ст.52 Конституции РФ). Напомним в этой связи, что в соответствии с Рекомендацией Комитета Министров Совета Европы от 28 июня 1985 г. "О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса" основной функцией уголовного правосудия должно быть удовлетворение запросов и охрана интересов потерпевшего18. Она осуществляется вследствие уголовного преследования. Не будь этого канала, в принципе невозможно было бы и приведение в действие средств защиты прав и законных интересов подозреваемого и обвиняемого. По словам А.М.Ларина, "защита мыслима лишь постольку, поскольку существует обвинение, уголовное преследование, от которого надо защищаться"19.

Рассмотреть правоприменительную деятельность госу­дарственных органов и должностных лиц как разновид­ность общественных отношений - значит изучить ее в ус­ловиях исторически определенной социальной ситуации. Специфика последней, как известно из предшествующих! разделов книги, задается особенностями структуры соци- * альных (экономических, политических и пр.), социально-психологических и личностных факторов, действующих в; обществе в данное время. В контексте этого можно гово­рить не только о социальном, социально-психологическом и; личностном механизмах действия уголовно-правовых за-

претов, но и о ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих механизмах применения уголовно-правовой нормы в целом.

Принятая в книге классификация социальных факто­ров в принципе ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙует той, кᴏᴛᴏᴩая используется в общей социологии права, где в последние годы была сформулирована гипотеза трехступенчатого действия пра­ва. Ее авторы основываются на том, что абстрактные правовые предписания воздействуют на общественно значимое по­ведение через три основные переменные: во-первых, через комплекс социально-экономических условий данного типа социального строя; во-вторых, через тип субкультуры, кᴏᴛᴏᴩая, как известно, концентрируется в малых группах, социально-психологических по ϲʙᴏей природе, и в-третьих, через тип личности10. В равной степени общая социология права относит данные социальные переменные и к числу тех, через кᴏᴛᴏᴩые преломляется правоприменительная дея­тельность должностных лиц как частный случай социаль­ного поведения.

Легче всего зафиксировать влияние различий в соци­ально-исторических условиях на правоприменительную деятельность при революционной смене одной обществен­но-экономической формации другой. Нет нужды доказы­вать, что даже в тех случаях, когда одно и то же дейст­вие объбудет преступным в разных обществах и когда за его совершение предусматривается аналогичное уго­ловное наказание, ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующие юридические нормы применяются неодинаково. Смена социально-экономиче­ских формаций означает вместе с тем и смену господст­вующего класса, а стало быть, и замену критерия обще­ственной опасности ряда преступлений. То, что опасно буржуазии, может быть не опасно пролетариату или опас­но не в такой степени. Марксистско-ленинская социоло­гия откровенно провозглашает необходимость классового подхода к оценке уголовно-правового значения человече­ских поступков. «Новый суд нужен был прежде всего для борьбы против эксплуататоров...»11, - повествовал В. И.Ле­нин.

Более того, старая форма в новой формации приобре­тает иное содержание и зачастую противоположное прежнему социальное значение. При ϶ᴛᴏм огромную роль играет характер правоприменительной деятельности, от кᴏᴛᴏᴩой в значительной мере зависит, какой обществен­ный смысл будет придаваться норме старого права. Учи­тывая данные ϲʙᴏйства права и правоприменительной дея­тельности, авторы Декрета о суде № 1 включили в него

указание на возможность применения после революции прежних норм права. «Местные суды, - провозглашалось в ст. 5 декрета, - решают дела именем Российской Рес­публики и руководятся в ϲʙᴏих решениях и приговорах законами свергнутых правительств исключительно постольку, по­скольку таковые не отменены революцией и не противоре­чат революционной совести и революционному правосоз­нанию»12.

Характер правоприменительной деятельности изменя­ется также и. в пределах одной и той же общественно-экономической формации по мере смены социальных си­туаций в ходе ее развития. В первые месяцы существова­ния Советского государства, например, применение права вообще еще не обособлялось от правотворчества как вид государственной деятельности: и создание права, и его ^применение осуществлялись непосредственно революцион­ным населением. Как указывал В. И. Ленин, «народ, мас­са населения, неоформленная... «случайно» собравшаяся в данном месте, сама и непосредственно выступает на сцену, сама чинит суд и расправу, применяет власть, творит новое революционное право»13. Лишь по мере фор­мирования и дифференциации государственных органов, обособления правотворческой функции, развития уголов­ного и уголовно-процессуального права применение соот­ветствующих юридических норм постепенно становится исключительной прерогативой правоохранительных орга­нов государства.

Сформировавшись как самостоятельная функция со­циалистического государства, правоприменительная дея­тельность начала направляться на то, ɥᴛᴏбы разрешение конкретных дел осуществлялось в интересах народа и на базе точного соблюдения закона. Развитие ϶ᴛᴏй гене­ральной тенденции шло, однако, не всегда гладко. Более того, сам закон иногда давал основания отступать от основного принципа применения уголовно-правовых норм - назначать наказание, руководствуясь исключительно конк­ретной нормой особенной части уголовных кодексов, чет ко очерчивающих составы всех преступлений. Так, ст. 49 УК РСФСР 1922 года устанавливала, что «лица, при­знанные судом по ϲʙᴏей преступной деятельности или по связи с преступной средой данной местности социально опасными, могут быть лишены по приговору суда права пребывания в определенных местностях на срок не свыше трех лет». Аналогичная по содержанию норма была включена в УК РСФСР 1926 года (ст. 7)

Изменение социальных условий влияло и на толкова­ние отдельных уголовно-правовых норм. Так, ст. 107 УК РСФСР 1926 года, устанавливавшая ответственность за спекуляцию, в условиях коллективизации применялась к кулакам в случае их отказа продавать по твердым ценам излишки хлеба, а Пленум Верховного Суда СССР з по­становлении от 3 апреля 1940 г. разъяснил, что ст. 90 того же УК, предусматривавшая ответственность за самоуп­равство, должна распространяться и на такие правонару­шения, как самовольная обработка земли в личных целях, кᴏᴛᴏᴩую законодатель в момент издания ϶ᴛᴏго закона не мог иметь в виду, так как ϶ᴛᴏт вид преступления появился позднее14.

Близко к указанному направлению правоприменитель­ной деятельности примыкает судебная практика, создав­шая путем использования института аналогии нескольких новых составов преступлений, позднее вошедших в уго­ловные кодексы (например, экономическая контрреволю- ция) Связь судебной практики с социально-экономиче­ской и социально-политической обстановкой очевидна. Оценивая ее, А. А. Пионтковский повествовал: «При этом то, что являлось политически целесообразным и полезным для дела укрепления социалистического государства и социа­листического правопорядка в одних исторических услови­ях, могло перестать быть таковым в других. По϶ᴛᴏму после ликвидации эксплуататорских классов в нашей стране в интересах укрепления социалистической законности целе­сообразно было признать, что никто не может быть при­влечен к уголовной ответственности и подвергнут наказа­нию за деяние, уголовная ответственность за кᴏᴛᴏᴩое не предусмотрена законом». Этим был обусловлен отказ от аналогии, кᴏᴛᴏᴩый «должен был заставить с большим вниманием относиться к вопросу о правильной квалифи­кации совершенного деяния»15.

Наконец, легко зафиксировать влияние социальных условий на практику определения тяжести содеянного. Общая тенденция изменения правоприменительной дея­тельности здесь пробудет достаточно отчетливо: более сложная экономическая и политическая обстановка вы­зывает необходимость применения более строгих мер на­казания (например, в условиях войны или коллективиза­ции) Вместе с тем происходили и такие колебания кара­тельной деятельности правоохранительных органов, кото­рые вызывались субъективными ошибками в оценке соци­альной опасности ряда преступлений, степени остроты

общественно-политической обстановки и т. д. Так, поста­новление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. «Об ох­ране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистиче­ской) собственности» сыграло, бесспорно, важную роль в охране формирующейся экономической основы строя­щегося социализма. При этом, как отмечается в литературе, в первое время после издания ϶ᴛᴏго закона «органы суда и прокуратуры впадали в крайности в оценке обществен­ной опасности*некᴏᴛᴏᴩых видов посягательства на социа­листическую собственность. Закон либо не применялся вообще, либо применялся без учета характера обществен­ной опасности конкретных деяний и ϲʙᴏйств субъектов преступлений»16.

Сказанное в достаточной мере доказывает факт влия­ния социальной ситуации на характер правоприменитель­ной деятельности государственных органов. Вместе с тем социология уголовного права установила и другие каналы воздействия общества на применение юридиче­ских норм. Среди них важнейшим будет тот, кᴏᴛᴏᴩый осуществляется через институты культуры и различные субкультуры.

Социология права зафиксировала влияние культуры на применение норм уголовного права, наблюдая за тем, как аналогичные преступления, одинаково квалифицируе­мые законом, по-разному оцениваются правоприменяю-щими органами в зависимости от местных, в т.ч. национальных, особенностей административной единицы, в кᴏᴛᴏᴩой рассматриваются ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующие дела. Меха­низм ϶ᴛᴏго влияния сложен. Стоит сказать, для социолога юрист, не ис­пытывающий на себе никакого воздействия общества, кроме воздействия закона, представляет собой исключительно тео­ретическую абстракцию. В действительности его восприя­тие и закона, и преступления, законом оцениваемого, опо­средствовано множеством уϲʙᴏенных им культурных цен­ностей и норм, начиная от правил нравственности и кон­чая системами ценностей, принятыми в тех первичных неформальных группах, членом кᴏᴛᴏᴩых будет должно­стное лицо. Следовательно, реально вывод о виновности или невиновности, о степени общественной опасности пре­ступления и т. д. опосредствуется множеством культурных норм, действие кᴏᴛᴏᴩых перекрещивается в личности пра-воприменяющего. При таких условиях самое добросовест­ное применение уголовного закона может порождать раз­личные юридические последствия в зависимости от осо-

бенностей взаимодействия культурных норм и влияния их на личность правоприменяющего.

Более того, социологические исследования показали, что существенную роль играет и профессиональная суб­культура, распространенная иногда исключительно среди сравни­тельно небольшого круга лиц, применяющих уголовный закон. К примеру, установлено, что прокуроры, специали­зирующиеся на делах о несовершеннолетних, оценивают поступки последних иначе, чем прокуроры, с несовершен­нолетними не работающие, и, конечно, не так, как судьи и адвокаты.

Само собой разумеется, специфика действия институ­тов культуры не отменяет действия общесоциологиче­ских закономерностей, подчиняясь им. В частности, на. уϲʙᴏение культурных норм должностными лицами право­охранительных органов государства также влияют преж­де всего особенности их социальных судеб, складываю­щиеся под влиянием социального происхождения, специ­фики воспитания и образования, круга общения и т. д. Даже буржуазные социологи вынуждены признать, что в каждой точке соединения правовой системы с большим обществом правовые процессы отражают структуру боль­шого общества. Конкретизируя ϶ᴛᴏ общее положение, они утверждают, что там, где право соединяется с обществом как целым, юридический процесс всегда выражает факт социальной неоднородности населения, прежде всего его разделения на классы.

Исследования свидетельствуют, что «хотя, например, суд присяжных мыслится как демократический институт, стратификация сообщности воспроизводится в составе присяжных, и через суд присяжных стратификационная система общества (т. е. его социальная структура,- Л. С.) воздействует на правовой процесс»17.

Точно так же и действие культурных норм на право­применительную деятельность опосредуется социально-классовым положением и происхождением ее участников, что во многом предопределяет особенности тех культур­ных ценностей, кᴏᴛᴏᴩые будут восприняты судьями или народными заседателями, работниками прокуратуры или органов внутренних дел.

Местом, где происходит взаимодействие или даже борьба различных культурных ценностей и норм, как было показано в главе VII книги, будет первичная ма­лая группа, каковой выступает и суд. Именно там стал­кивается профессиональная субкультура судьи, его опыт

и специальное знание закона с юридическими представле­ниями народных заседателей -людей, профессионально с уголовным законодательством не знакомых и оцениваю­щих преступника и совершенное им преступление с точки зрения определенных культурных ценностей, в частности норм нравственности. Насколько в коллективном решении суда отразятся данные элементы культуры, во многом зависит от типа групповой деятельности судей в совещательной комнате.

В СССР профессиограммы (модели) судьи, прокурора, следователя, оперативного работника органов внутренних дел пока не созданы, и сегодня еще нельзя говорить о разработке практических рекомендаций, кᴏᴛᴏᴩые следова­ло бы использовать при подборе кадров ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующих специальностей. Многочисленные предложения применять всякого рода личностные тесты явно преждевременны.

Проблема социальной обусловленности правопримени­тельной деятельности в целом нуждается в дальнейшем методологическом обосновании и обеспечении эмпириче­скими данными. Можно наметить два главных направле­ния эмпирических исследований ϶ᴛᴏй проблемы: 1) изу­чение предпосылок применения уголовного закона и 2) изучение социальных и социально-психологических факторов самого применения уголовно-правовых норм,

1. Обычно исходным моментом исследования деятель­ности правоохранительных органов, создающих предпо­сылки для применения или непосредственно применяющих уголовный закон, считается получение «сигнала» из «сре­ды», т. е. поступление в органы внутренних дел, прокура­туры или суд письменного или устного сообщения о собы­тии, кᴏᴛᴏᴩое с той или иной степенью вероятности может оказаться преступлением. В реальной жизни ϶ᴛᴏму момен­ту чаще всего предшествует решение источника информа­ции обратиться в компетентные государственные инстан­ции. Но повседневный опыт свидетельствует, что ϶ᴛᴏ про­исходит далеко не всегда18 и зависит от ряда обстоя­тельств. Стоит сказать, для принятия решения, обращаться или не обра­щаться в правоохранительные органы с ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующим заявлением, существенна субъективная оценка события лицом, кᴏᴛᴏᴩому о нем стало известно. Стоит заметить, что оно может не счи­тать известное ему общественно опасное деяние преступ­лением или оценивать его как малозначительное. Стоит заметить, что оно может полагать, что закон несправедливо предусматрива­ет за совершение поступка слишком тяжелое наказание, или отказаться от намерения передать информацию в со-

ответствующие органы по какой-либо иной субъективной причине. Во всех случаях на решение ϶ᴛᴏго лица будут влиять социальные факторы личного (например, его соци­альное положение, уровень образования или правовых знаний) и общего (например, особенности современной уголовной политики, уровень правосознания населения или состояние правовой пропаганды) порядка, конкретные характеристики действия кᴏᴛᴏᴩых - предмет, будущих социологических исследований.

Вторым исходным моментом для применения уголов­ного закона будет надлежащая реакция адресата «сигнала», т. е. выполнение правоохранительными орга­нами предусмотренных законом действий по регистрации сообщений, оценке полученной информации и принятию необходимых мер. Содержание решения ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующего должностного лица обусловлено целым рядом обстоя­тельств и зависит, в частности от того, нужно ли соби­рать дополнительную информацию для уточнения посту­пившего сообщения; от особенностей современной уголов­ной политики и системы оценок деятельности органа уго­ловной юстиции, кᴏᴛᴏᴩая может не стимулировать или даже препятствовать регистрации совершенных преступ­лений; от уровня профессиональной подготовки работни­ков, их правосознания, дисциплинированности и т. п. Конкретные особенности действия всех данных факторов также еще мало изучены и потому представляют интерес как предмет предстоящих исследований.

2. При оценке факторов, влияющих на применение

уголовного закона как таковое, следует учитывать, что

оно реализуется в уголовно-процессуальной деятельности

правоохранительных органов. Результат применения за­

кона выражается здесь в квалификации деяния, призна­

ваемого преступлением, по той или иной статье Уголовно-

го кодекса. На различных этапах уголовного процесса

орган дознания, следователь, прокурор, суд должны фик­

сировать в процессуальных документах ϲʙᴏй вывод о со­

ответствии или неϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙии деяния признакам опреде­

ленного состава преступления. В случае если вывод о таком соот­

ветствии не может быть сделан, процессуальные отноше­

ния теряют ϲʙᴏю основу и прекращаются, а следователь­

но, исчезают и основания для применения уголовного за­

Поскольку юридическим завершением процесса дока­зывания будет вступивший в законную силу приговор суда, все досудебные выводы справедливо рассматрива­ло 1

ются как предварительные «версии», «гипотезы» «для по­следующей квалификации содеянного, когда необходимые обстоятельства дела будут установлены и сомнения уст­ранены»19. При этом уже проведенные исследования-70 дают основания для вывода как о том, что между дознанном, следствием, судом и принимаемыми там решениями есть взаимосвязь, так и о том, что деятельность правоохрани­тельных органов по юридической оценке преступлений протекает под влиянием ряда факторов специального (на­пример, качество предварительного расследования и су­дебного разбирательства) и общего (например, изменение 3 уголовной политике, принятая система оценок работы того или иного правоохранительного органа) характера. Установление социальных и социально-психологических.закономерностей применения уголовно-правовых норм - главное содержание ϶ᴛᴏго направления исследований.

Социальная обусловленность права.

Социальная обусловленность права входит в круг вопросов, исследуемых социологией права. Социология права – отрасль социологии, изучающая влияние социальных условий на весь жизненный цикл нормы права – правотворчество, правоприменение и правоохрану, ибо правовые нормы возникают из фактически существующих общественных отношений. Это главный тезис социальной обусловленности права. Помимо этого, право возникает непосредственно из социальных предпосылок, т.к.:

· право относится к системе социальных норм, которые в совокупности определяют поведение личности в обществе и формируют структуру общественных отношений. Социология права изучает воздействие права на общественные отношения во взаимодействии с другими социальными регуляторами: обычаями, моралью и т.д. Этот раздел социологии также рассматривает проблему о соотношении права и морали, права и традиций и т.п.

· социология права как часть социологии рассматривает правовую область как одну из социальных подсистем, изучаемую сквозь призму социального действия и взаимодействия.

Итак, проблематика социальной обусловленности правовых норм и порожденных ими правоотношений включает в первую очередь вопросы адекватности существующего права фактической социальной реальности, соответствия законодательства реальным тенденциям развития общественных отношений.

Исследование социальной обусловленности права предусматривает анализ социальных факторов, имеющих в первую очередь неправовой характер и оказывающих воздействие на процесс формирования и развития права.

Рассмотрение права как социальной системы вызвало необходимость исследовать взаимовлияние совокупности социальных факторов, воздействующих на право и обратное действие права на социальную практику.

Правовые нормы функционируют в сфере фактических общественных отношений, регулируют их и одновременно соответствуют их содержанию.

Правовое оформление тех или иных общественных отношений происходит в условиях, когда еще не сложились устойчивые принципы социального взаимодействия. Зачастую сама законодательная практика выступает инициатором создания совершенно новых отношений, призванных решать актуальные задачи удовлетворения социальных потребностей и обеспечения наиболее важных направлений в общественном развитии.

Конкретные социологические исследования социальной обусловленности права направлены на выявление таких видов общественных отношений, которые не охваченны действием права или же конкурируют с законом.

Социальная обусловленность права означает также и выполнение правом социальных функций. Основной социальной функцией права является интегративная – функция сплочения социальных образований. Правовая система направлена на достижение основной цели – социального согласия, консенсуса.

К дополнительным социальным функциям права можно отнести:

· регулятивную, выражающуюся в наделении субъектов правоотношений определенной суммой прав и обязанностей как по отношению друг к другу, так и по отношению к государству и его органам;

· коммуникативную, призванную при помощи юридических норм довести до сведения участников общественных отношений позицию государства о требуемом, дозволенном или запрещенном поведении;

охранительную, обусловленную необходимостью защиты общественных отношений, охраны интересов гражданина, социальной группы, общества в целом, предотвращения правонарушений.

Социальные функции права. В социальном институте можно выделить внешнюю форму проявления и внутреннее содержание. Внешне социальный институт представляет собой совокупность учреждений, финан совых и материальных средств, кадровых ресурсов. Внутренняя же сторона социальных институтов предстает как совокупность стандартизованных образцов поведения правомочных лиц, ответственных за осуществление определенных функций.

Праву свойственны все общие черты социальных институтов: наличие определенных функций, иерархии, нормативной стороны и культурно-идеологических символов. Рассмотрим частные особенности права как социального института. Право - важнейший фактор социального порядка. Оно обеспечивает социальную ста­бильность, предохраняя индивидов и общество в целом от различных проявлений деструктивного и антисоциального поведения. Право выступает гарантом стабильности и предсказуемости в общественных отношениях. Нормы права регулируют все важнейшие стороны общественной жизни, контролируют работу государственных учреждений и организаций. Как нормативное образование право участвует в формировании структуры общества, контролируя пределы допустимого в деятельности индивидов и государства. Право является частью действующего в обществе социального контро­ля. Право тесно связано с политической жизнью общества, выступая как инструмент политики. Наконец, право выступает составной частью ценностной системы общества, отражая и воплощая ценности, характерные для этого общества.

Вопросы функционирования социального института права представляют большой интерес для изучающих право исследователей. Среди функций, выполняемых в обществе правом как социальным институтом, можно выделить следующие:

Интегративная функция. Она проявляется в том, что право обеспечивает существование и сохранение в обществе объединяющего и полностью пронизывающе го его порядка. С помощью правовых норм и соответствующих санкций достигается превалирование в обществе тенденций к его сохранению и укреплению над тенденциями к разрушению и аномии. Обеспечи­вая наличие в обществе определенного необходимого уровня конформности, право способствует выживанию и адаптации общества как системы. Не случайно право сравнивают с иммунной системой общества. Интегративную функцию права можно считать ос­новной его функцией, рассматривая все остальные как производные.

Регулятивная функция. Право регулирует все происходящие в обществе процессы, выполняя роль уни версального социального регулятора. Оно четко предписывает каждому индивиду, организации, группе вы полнять определенные обязанности, а также пользовать ся определенными правами. Тем самым право стиму лирует слаженное развитие социального организма, за крепляет существующие социальные отношения и спо собствует их совершенствованию.

Охранительная функция. С регулятивной функ цией права тесно связана его охранительная функция, направленная на защиту индивидов, групп и организа ций от возможных нарушений их прав и ущемления

интересов. Эта функция выполняется правом посредством наложения запретов на определенные действия и поступки, подпадающие под категорию противоправ ных. В законодательстве четко сформулированы при

знаки таких действий, квалифицируемые как состав правонарушения, и соотнесены с определенными санк циями, выступающими в качестве наказаний. Помимо этого охранительная функция права проявляется в вос становлении нарушенного права, компенсации причи ненного ущерба и реабилитации несправедливо обви ненных. К мерам такого порядка относятся отмена не законного приговора, возмещение причиненного материального и морального ущерба и т.п.

Коммуникативная функция. Она заключается в том, что право, как и все другие социальные институты, вписано в единое информационное пространство, како вым является общество. Все правовые документы, такие,

как законодательные акты, договоры, постановления су дов, являются не только регуляторами социальных про цессов, но и носителями очень важной для индивидов ин формации, сообщая им содержание их прав и обязанностей, доводя до их сведения требования, предъявляемые к ним со стороны государства и общества. Особенностью правовой информации является ее предписывающий ха рактер. Своевременное узнавание и усвоение такой информации способствует успешному и безопасному социально му существованию индивидов, которые сами заинтересо ваны в правовых знаниях, поскольку незнание законов в любом обществе не освобождает от ответственности.

Социализирующая функция. Она является пря мым продолжением интегративной функции. Для того чтобы социальная интеграция сохранялась и остава лась стабильной, необходимо, чтобы подрастающее

поколение глубоко усвоило социальные ценности и нор мы, содержание которых ориентирует на поддержание социального порядка. Все существующие в обществе институты в той или иной мере помимо своих основных функций попутно участвуют в той или иной степени в социализации индивидов, способствуя их постепенно му вовлечению в единый процесс социальной жизни.

В целом процесс социализации личности длится всю жизнь. Конечно, наиболее интенсивно он идет в детстве и юности, но и позже, в годы зрелости, индивид продолжает испытывать на себе действие этого процесса. Сущность социализации заключается в постепенной ин- тернализации (усвоении) индивидом выработанных об ществом ценностей и норм, а ее результатом является появление у него внутреннего императивного саморе­гулятора - совести, которая и без давления внешнего социального контроля, без угрозы санкций способна удерживать его от нежелательных для общества, потенциально дезинтегрирующих его действий.

Участие в процессе социализации личности представляет собой одну из важнейших функций института права. Оно реализуется через правовое воспитание - особую сферу воспитательного процесса, в ходе которого правовые ценности и нормы вначале просто доводятся до сведения индивида, а в дальнейшем становятся его глубоким внутренним убеждением, препятствуя совершению противоправных деяний. Результатом правильного правового воспитания становится формирование у индивида правосознания и правовой культуры.

На состоянии социальных институтов отражается уровень стабильности и развития всей общественной системы. В современной российской конституции гарантируются права и свободы личности. Но в реальной жиз­ни эти права и свободы постоянно нарушаются со стороны административной власти, органов юстиции и правопорядка, работодателей. Защита своих прав в судах стоит очень больших денег, так что многие граждане не в состоянии оплатить услуги адвоката. Не яв­ляется секретом и коррупция в судебных органах: по уровню коррумпированности российское государство занимает одно из первых мест в мире наряду с некоторыми африканскими республиками. Много проблем возникает и в связи с федеративным устройством Рос­сии. Так, в законодательствах многих субъектов федерации содержатся моменты, прямо противоречащие Конституции Российской Федерации. Российское гражданское законодательство закрепило рыночные отношения в нашей стране и подтвердило право собственности, как неотъемлемое право каждого человека. Ведущую роль в российской экономике играет инвестор, но его правовой статус недостаточно четко прописан в российском законодательстве. На уровень общенациональной вышла проблема проникновения криминальных кругов в бизнес. Значительная часть российского биз­неса контролируется мафиозными структурами, суще­ствует целая сфера теневого бизнеса. Слабость правоохранительных органов и в значительной степени их коррумпированность позволяют криминалу постепенно подминать под себя все больше и больше коммерчес­ких организаций. Нелегальный бизнес теперь не ограничивается торговлей оружием, наркотиками и контрабандой. В сферу влияния криминальных структур попадают и предприятия промышленности.

Таким образом, состояние права в России связано с политическими и экономическими проблемами, стоящими перед страной на переходном этапе развития. Существование этих проблем снижают результативность и ¦ потенциал института права. Во многом здесь просматривается вина политической элиты страны, деятельность которой не всегда соответствует правовым нормам