Место исполнения договора гпк. Место исполнения обязательств. Достаточно указания места исполнения обязательства только одной стороны

Дюркгейм, Эмиль (1858-1917) - французский социолог - позитивист, один из создателей современной социологической теории. Дюркгейм учился во Франции и Германии, где увлекся трудами В.Вундта. Первый профессор социологии во Франции, Дюркгейм стал основателем школы этой науки, национального социологического журнала "Социологический ежегодник", в котором участвовали и русские социологи.

Четыре изданные при жизни Дюркгейма труда содержат все основные его концепции относительно природы социальной реальности и методов ее исследования: "Общественное разделение труда" (1883), "Метод социологии" (1895), "Самоубийство" (1897), "Элементарные формы религиозной жизни" (1912). Предметом социологии Дюркгейм называл социальные факты, которые не могут существовать без людей, но и не существуют в конкретных индивидах. Социальные факты, являющиеся коллективными представлениями и действиями нужно изучать "как вещи", т.е. как объекты изучения любых наук. Природа и характер социальной связи лежат в основе механической и органической солидарности. Эволюция общества есть переход от первого типа ко второму в результате углубляющегося разделения труда, которое имеет моральный характер в силу органической зависимости индивидов друг от друга и укрепления солидарности общества. От степени солидарности зависит нормальность или патологичность состояния общества, а состояние аномии - верный признак его патологии. Социальное нужно объяснять социальным же, утверждал Дюркгейм и объяснял углубление общественного разделения труда ростом численности населения, возникновение религии - интенсивностью социального общения, самоубийств - социальной дисциплиной, возникновение морали - авторитетом общества. Общество - по Дюркгейму - особая реальность, несводимая к сумме составляющих его элементов, а позже он говорил об обществе как о Боге, превосходящем по моральной и материальной силе индивида и навязывающим ему определенное поведение и мышление. Дюркгейм - наследник традиций социальной мысли и особенно органицизма О.Конта - сделал дополнительный упор на понятиях “социальное целое", "функции", "потребности", что завело его в “телеологические сети" , выхода из которых Дюркгейм Э. не нашел. Однако социология этого ученого является основной структурно-функционального анализа, который затем развивали Б.Малиновский, А.Радклифф-Браун, Т.Парсонс, Р.Мертон.

Тённис, Фердинанд (1855-1936) - основоположник немецкой и классик мировой социологии. Тённис получил филологическое и философское образование, проявив интерес к истории философии Нового времени. Им написаны биографии Т.Гоббса и К.Маркса, создано Общество по изучению работ Гоббса. Тённис сооснователь и первый Президент Немецкого социологического общества (1909-1933 гг.). Деятельность и интересы Тённиса разносторонни: организация науки, обширные эмпирические исследования, разработка системы теоретических понятий, позволяющей анализировать социальные явления в прошлом и настоящем, отслеживать тенденции их изменений. Первая же работа Тённиса "Gemeinschaft und Gesellschaft” (1887) принесла ему мировую известность, а во "Введении в социологию” (1931) окончательно оформилась его система взглядов на социальный мир.

Изучая природу социальности, Тённис Ф. пришел к выводу, что в результате разных форм взаимодействия образуются два основных типа ее “Gemeinschaft” и “Gesellschaft”, а эволюция общества есть переход от первого типа ко второму в результате нарастания рациональности. Методом исследования природы человеческих групп Тённис Ф. называл достижение общезначимого понятия, абстрагирование, идеализацию, конструирование идеальных типов. Усложняя схему социальных связей, Тённис Ф. вводит дополнительно к основной дихотомии трихотомию "отношения / совокупности / корпорация" и дихотомию "товарищество / господство". Эта разветвленная схема позволяет анализировать самые разнообразные сообщества людей, понимать причину и тенденции их изменений. Тённис своими теоретическими работами поставил социологию на научные рельсы, превратив ее в аналитическую науку. Отныне предмет социологии конструировался независимо от содержательных характеристик.

Парето, Вильфредо (1848-1923) - итальянский экономист и социолог.

Парето родился в богатой и знатной семье, рано включился в политику. Перелом в настроениях Парето произошел в 1900 г., когда он испытал крушение либерльных иллюзий. Основные работы Парето: "Курс политэкономии", "Трактат по общей социологии", "Трансформация демократии" говорят о его позитивистской направленности как ученого: неприятие априорных суждений и понятий в социологии, утверждение эмпирической обоснованности знаний об обществе, опора на описание фактов и т.д. Метод исследования социальной жизни, предлагаемый Парето, получил у него название “логико-экспериментального”. Социология должна быть точной наукой, использовать только эмпирически обоснованные суждения, строго соблюдать логические правила при переходе от наблюдений к обобщениям, недопустимо привносить идейные мотивы, которые могут только исказить факты. Высоко оценивая свой метод, Парето утверждал, что ни одна наука за последние сто лет не отвечает его высоким требованиям. Главное в понимании системы Парето - его концепция социальных действий, которые он делит на логические, где средства и цели связаны объективной логикой и потому ведут к достижению целей, и нелогические, где люди руководствуются субъективной логикой, не основанной на действительно существующих связях. Цель социологии Парето - логическое изучение нелогических поступков. Источник движения социальной система или побудительные силы нелогических поступков Парето видит к "остатках" и "производных". Остатки - постоянная величина в системе поведения человека, а производные - переменная, эквивалент идеологии или оправдательной теории, цель которых маскировка нелогического характера действий. Концепция "круговорота элит" Парето - его взгляд на социальную структуру и причины социальных изменений. Концепция общества как системы, находящейся в состоянии равновесия, заняла достойное место в структурно-функциональном анализе. Заслугой Парето является отрицание им простого, однолинейного причинно-следственного отношения. Его теории остатков и производных, концепция идеологий и элит нашли применение в политологии. Основания для провозглашения Парето одним из духовных отцов итальянского фашизма, может быть, и существуют, но сам Парето утверждал нейтральность истины, зависимость ее полезности или вредности от общественного применения.

Зиммель, Георг (1858-1918) - немецкий мыслитель, классик мировой социологии. Зиммель родился в семье преуспевающего торговца, которая рано оказалась в стесненных обстоятельствах. Учился Зиммель в Берлинском университете, среди его учителей были М.Лацарус и Х.Штейнталь. За время своей творческой деятельности Зиммель прошел сложную идейную эволюцию: от натуралистического позитивизма, влияния И.Канта и К.Маркса до проблем философии жизни и проблем философии культуры. Зиммель опубликовал огромное количество книг и статей, посвященных разнообразнейшим проблемам (философии моды, роли денег во взаимоотношении полов, спиритизму, духовной жизни больших городов и т.д.). Современников раздражала маргинальность Зиммеля (бедность и еврейство при мировой известности, отсутствие выраженных политических симпатий, эпатажный привкус предмета его исследования - социология, интерес к миру художественных салонов), а также эссеистский характер большинства его работ, в которых отсутствует концепция общества в целом, но есть разорванность, отрывочность рисуемых образов социального мира. Обосновывая необходимость социологии как особой дисциплины, Зиммель полагает, что специфика ее должна состоять в вычленении чистых форм социального взаимодействия. Разработка понятий “форма” и “содержание” социального взаимодействия привела Зиммеля к каталогизации этих форм, к определению принципов их вычленения. Уникальной чертой социологии Зиммеля является его обращение к исследованию форм "отто-ргнутых" от общего контекста социальности ("бедняк", "чужак"). В отличие от Дюркгейма и Тённиса Зиммель считал, что социальность есть и в конфликте, борьбе, что конфликт вообще присутствует в любой форме взаимодействия, что роль его во многих случаях благотворна для социального развития. Содержательная сторона концепции Зиммеля прямо связана с его методологическим подходом. История общества - история нарастающей интеллектуализации (рационализации) и углубления влияния принципов денежного хозяйства. Социальную функцию денег и интеллекта Зиммель видел в сообщении объективности всему, с чем они имеют дело, что ведет к глубоким противоречиям капиталистической цивилизации, деградации культурных норм, конфликту между уникальностью личности и культурными формами. Зиммеля по праву можно считать основоположником интеракционизма, т.к. сущность всех социальных явлений он видел в контакте и взаимном влиянии. Многие его идеи получили дальнейшее развитие как в европейской социологии, так и в американской.

Вебер, Макс (1864-1920) - классик немецкой и мировой социологии. Вебер учился в Гейдельбергском университете, где изучал право, политическую экономию, экономическую историю. В дальнейшем наибольшее внимание он уделял исследованию социологических проблем, особенно вопросов методологии социальных наук, социологии религии и политики. Основные труды Вебера: “Протестантская этика и дух капитализма”, “Хозяйственная этика мировых религий”, “Хозяйство и общество”. Вебер определял социологию как науку, стремящуюся понять социальное действие и дать ему причинное объяснение. Социология изучает поведение людей, вкладывающих в свои действия определенный смысл. Субъектом социального действия, согласно Веберу, может быть лишь отдельный индивид, а не социальная группа или общество в целом. Основным методологическим орудием социологического исследования выступает идеальный тип - теоретическая конструкция, служащая своего рода эталоном, с которым сопоставляются реальные явления. Вебер рассматривал четыре типа социального действия (целерациональ-ное, ценностно-рационалное, традиционное, аффективное), позволяющих описывать все многообразные формы человеческого поведения. С точки зрения Вебера, для современного общества характерно возрастание роли целерационального действия. Процесс рационализации охватывает самые различные сферы общественной жизни. В сфере экономики происходит постепенное вытеснение традиционных форм ведения хозяйства промышленным капитализмом, который предполагает рациональную организацию формально свободного труда. Распространению “духа” современного капитализма дала толчок религиозная Реформация XVI в., которая привела к возникновению протестантской хозяйственной этики, оказавшейся наиболее адекватной экономической системе капитализма. Важнейшим вкладом Вебера в социологию политики стала разработка концепции легитимного господства и выделение трех типов такого господства (легальное, традиционное, харизматическое). Структуру господства образуют политический лидер, аппарат управления и подчиненные господству массы. В условиях традиционного господства управленческий аппарат состоит из чиновников, руководствующихся требованиями традиции и связанных с правителем узами личной преданности. Харизматическое господство предполагает наличие у последователей политического лидера веры в его необычайные личные качества. С переходом к легальному господству формируется система рационального бюрократического управления, основанного на формальных правилах. Вебер считал рациональную бюрократию наиболее эффективной формой управления в современном обществе. Вместе с тем он подчеркивал, что бюрократия представляет собой не просто безличное орудие управления, но также и особую социальную группу со своими собственными взглядами и ценностными ориентациями, которая стремится к расширению своей власти. Одной из центральных для Вебера была проблема ограничения власти бюрократического аппарата. Влияние идей Вебера в истории социологии всегда было значительным, но оно особенно возросло с середины 70-х годов с началом “веберовского ренессанса” в западной теоретической социологии.

В ХХ столетии в социологи возникли разнообразные теоретические направления и научные школы, подходы к исследованию различных общественных феноменов и общества как целого. Мы остановимся лишь на некоторых, наиболее значительных с нашей точки зрения направлениях: эмпирической социологии, структурном функционализме, конфликтологии, символическом интеракционизме, феноменологии, этнометодологии.

Представители эмпирической социологии (Ф. Знанецкий, У.Томас, Р.Парк, Э.Берджесс, Э. Мэйо, А.Маслоу и др.) рассматривают общество как бесконечно многообразное явление с множеством переменных. Общество не имеет, согласно эмпирической социологии, общих закономерностей, которые могут быть познаны, по той простой причине, что не подлежат эмпирической проверке и, следовательно, ложность или истинность их нельзя установить. То есть, идеология эмпиризма в социологии переносит свой взгляд на решение прикладных проблем, на установление эмпирического закона для данного случая, который может, быть зафиксирован в наблюдениях и подлежит эмпирической проверке.

Отказ от общей социологии и теории явился в высшей степени иллюзорным, так как любое социологическое исследование предполагает определенные общетеоретические принципы и взгляды на природу социокультурной жизни общества и общественных отношений. Следовательно, от точности теоретической модели, отражающей реальность, зависит качество получаемых социологических данных и их обобщение.

Построение общей социологической теории было предпринято представителем структурного функционализма, выдающимся американским социологом Т.Парсонсом. Он исходит из того, что система не может функционировать и выжить, если не решены определенные основополагающие проблемы. Поэтому первой фазой анализа является выяснение, что это за проблемы.

Парсонс выделяет четыре такие проблемы или функциональные предпосылки, которые касаются любой системы, будь то семья, предприятие или национальное государство. Во-первых, система должна уметь приспособиться к внешней среде. Это адаптивная функция (Адаптация). Во-вторых, система должна уметь достигать тех целей, которые определяются как следствие стремления к адаптации. Это целенаправленная функция (Достижение цели). В-третьих, система должна обладать достаточным внутренним единством и упорядоченностью, чтобы достичь цели. Это интегративная функция (Интеграция). В-четвертых, внутреннее единство должно сохраняться и воссоздаваться посредством усвоения («интернализации») членами системы норм системы. Это функция сохранения порядка (Латентность). Эти основные функции соответствуют специальным институтам, составляющим подсистему общества.

Другой американский социолог, Р.Мертон анализировал отдельные области социума при помощи «теорий среднего уровня». Построение таких теорий среднего уровня может быть осуществлено последовательной критикой наиболее широких, неоправданных обобщений предшествующего функционализма и введением новых понятий, служащих для организации и интерпретации эмпирического материала.

Ряд западных социологов (в частности, Л.А. Козер) исследуют конфликты, возможности их разрешения, условия того, чтобы конфликт приобрел интегрирующий характер. Конфликты с другими группами, как показывает этот социолог, чаще всего способствуют внутренней социальной сплоченности и обостряют требование конформности внутри группы. Даже внутренний конфликт может быть интегрирующим, пока конфликтующие стороны разделяют фундаментальные ценности, которые придают юридическую силу социальной системе. Л.А.Козер указывает на те еханизмы, которые развивает социальная система, чтобы разрешить угрожающие ей конфликты. Эти механизмы представляют собой различные институты и своды правил, которые регулируют формы конфликта (например, институт трудового права по рассмотрению конфликтов на рынке труда).

Анализ глубинных причин формирования и развития социальных конфликтов предпринял Р.Дарендорф. Прежде всего, он поставил и рассмотрел проблему интереса как фундаментальной категории социологической теории социального конфликта. Социальный конфликт непосредственно связан с интересом и, чтобы понять природу конфликта, необходимо понять природу интереса и способы его осознания действующими субъектами.

Содержание конфликта связано с отношениями господства и подчинения, с характером власти. Речь идет, прежде всего, о доступе к ресурсам, которые являются средствами достижения социальных целей. Поэтому захват дефицитных ресурсов, борьба за лидерство, власть и престиж делают неизбежным социальный конфликт. Конфликт, следовательно, не просто реальность, а норма развития социальной системы, он является органическим элементом общественной структуры. Отменять или подавлять конфликт - значит, отменять и подавлять социальные изменения.

В рамках символического интеракционизма (его теоретики - Дж.Г.Мид, Г.Блюмер, Э.Гоффман) осуществляются масштабные исследования поведения людей в общественных местах, слухов, паники, механизмов поведения толпы и больших масс людей. Изучение форм и способов межличностного взаимодействия представляется интеракционистам единственно возможным видом социологического исследования. Неудивительно, что в вопросах социального диагностирования поведения, уровня его точности, символическому интеракционизму нет равных.

Исходной точкой анализа феноменологической социологии (А.Шюц, П.Бергер, Т.Лукман) и этнометодологии (Г.Гарфинкель, А.Сикурел) является предположение, что мир вокруг нас есть творение нашего сознания. Конечно, внешний мир существует объективно, но для нас он начинает иметь значение только через осознание его. Мир, который мы воспринимаем (осознаем), становится миром внутри нас. Задачей социологии, поэтому является не столько постижение реального (внешнего) мира, сколько исследование путей и способов, которыми мы структурируем (создаем, конструируем) этот мир в нашем сознании.

Феноменологическая социология обращается к нашему непосредственному ежедневному опыту. Она не создает концепции общества, а останавливается на исследовании межличностного взаимодействия.

Этнометодология - изучение методов, которыми люди создают социальный порядок (например, как возникают принятые на веру правила, регулирующие взаимодействия между людьми), что сближает ее с феноменологической социологией. Однако, если для феноменологии социальный порядок - это результат совместного общего знания, то для этнометодологов даже оно обладает внутренней нестабильностью, позволяющей каждый раз создавать нечто новое. Каждое продолжительное социальное взаимодействие есть создание этого «нечто», поэтому задачей исследователя становится выяснение средств и способов, которыми это достигается.

Для этнометодологии значения - ценности, нормы, верования, правила и т.д. не являются неизменными элементами ситуационного окружения действующего индивида. Они также изменяются, устанавливаются, умирают. Таким образом, мы не можем рассматривать ни одно значение как «само собой разумеющееся». Этнометодология является теорией «социального познания», теорией способов, с помощью которых люди приходят к согласию, составляющему основу общественного существования.

Этнометодология, вскрывая глубинные аспекты социального взаимодействия, в отличие от символического интеракционизма, признает существование общества в форме перманентного создания «впечатления социального порядка». Такая точка зрения не предоставляет возможностей для рассмотрения многих общественных проблем, таких, как война, преступность, безработица и т.д. Зато внимание этнометодологии сосредоточено на другой стороне общественной жизни, а именно на проблемах повседневного общения и совместного взаимодействия.

100 р бонус за первый заказ

Выберите тип работы Дипломная работа Курсовая работа Реферат Магистерская диссертация Отчёт по практике Статья Доклад Рецензия Контрольная работа Монография Решение задач Бизнес-план Ответы на вопросы Творческая работа Эссе Чертёж Сочинения Перевод Презентации Набор текста Другое Повышение уникальности текста Кандидатская диссертация Лабораторная работа Помощь on-line

Узнать цену

Дюркгейм, Эмиль (1858-1917) - французский социолог - позитивист, один из создателей современной социологической теории. Дюркгейм учился во Франции и Германии, где увлекся трудами В.Вундта. Первый профессор социологии во Франции, Дюркгейм стал основателем школы этой науки, национального социологического журнала "Социологический ежегодник", в котором участвовали и русские социологи.

Четыре изданные при жизни Дюркгейма труда содержат все основные его концепции относительно природы социальной реальности и методов ее исследования: "Общественное разделение труда" (1883), "Метод социологии" (1895), "Самоубийство" (1897), "Элементарные формы религиозной жизни" (1912). Предметом социологии Дюркгейм называл социальные факты, которые не могут существовать без людей, но и не существуют в конкретных индивидах. Социальные факты, являющиеся коллективными представлениями и действиями нужно изучать "как вещи", т.е. как объекты изучения любых наук. Природа и характер социальной связи лежат в основе механической и органической солидарности. Эволюция общества есть переход от первого типа ко второму в результате углубляющегося разделения труда, которое имеет моральный характер в силу органической зависимости индивидов друг от друга и укрепления солидарности общества. От степени солидарности зависит нормальность или патологичность состояния общества, а состояние аномии - верный признак его патологии. Социальное нужно объяснять социальным же, утверждал Дюркгейм и объяснял углубление общественного разделения труда ростом численности населения, возникновение религии - интенсивностью социального общения, самоубийств - социальной дисциплиной, возникновение морали - авторитетом общества. Общество - по Дюркгейму - особая реальность, несводимая к сумме составляющих его элементов, а позже он говорил об обществе как о Боге, превосходящем по моральной и материальной силе индивида и навязывающим ему определенное поведение и мышление. Дюркгейм - наследник традиций социальной мысли и особенно органицизма О.Конта - сделал дополнительный упор на понятиях “социальное целое", "функции", "потребности", что завело его в “телеологические сети" , выхода из которых Дюркгейм Э. не нашел. Однако социология этого ученого является основной структурно-функционального анализа, который затем развивали Б.Малиновский, А.Радклифф-Браун, Т.Парсонс, Р.Мертон.

Тённис, Фердинанд (1855-1936) - основоположник немецкой и классик мировой социологии. Тённис получил филологическое и философское образование, проявив интерес к истории философии Нового времени. Им написаны биографии Т.Гоббса и К.Маркса, создано Общество по изучению работ Гоббса. Тённис сооснователь и первый Президент Немецкого социологического общества (1909-1933 гг.). Деятельность и интересы Тённиса разносторонни: организация науки, обширные эмпирические исследования, разработка системы теоретических понятий, позволяющей анализировать социальные явления в прошлом и настоящем, отслеживать тенденции их изменений. Первая же работа Тённиса "Gemeinschaft und Gesellschaft” (1887) принесла ему мировую известность, а во "Введении в социологию” (1931) окончательно оформилась его система взглядов на социальный мир.

Изучая природу социальности, Тённис Ф. пришел к выводу, что в результате разных форм взаимодействия образуются два основных типа ее “Gemeinschaft” и “Gesellschaft”, а эволюция общества есть переход от первого типа ко второму в результате нарастания рациональности. Методом исследования природы человеческих групп Тённис Ф. называл достижение общезначимого понятия, абстрагирование, идеализацию, конструирование идеальных типов. Усложняя схему социальных связей, Тённис Ф. вводит дополнительно к основной дихотомии трихотомию "отношения / совокупности / корпорация" и дихотомию "товарищество / господство". Эта разветвленная схема позволяет анализировать самые разнообразные сообщества людей, понимать причину и тенденции их изменений. Тённис своими теоретическими работами поставил социологию на научные рельсы, превратив ее в аналитическую науку. Отныне предмет социологии конструировался независимо от содержательных характеристик.

Введение

1. Основные направления современной западной социологии

2. Конфронтация социологических теорий. Макротеории

3. Конфронтация социологических идей. Микротеории

Заключение

Введение

XX век стал веком своеобразного триумфа социологии. В это время возникает множество различных теоретических направлений, создаются национальные социологические общества и Международная социологическая ассоциация (1946), широчайшее развитие получают прикладные эмпирические исследования, осуществляемые многочисленными научно-исследовательскими центрами. Во второй половине XX века профессия социолога становится одной из самых популярных и востребованных в западных странах, и к изучению социологии обращаются сотни тысяч американских и европейских студентов. На социологические исследования выделяются миллиарды долларов, регулярно проводятся международные социологические конгрессы и конференции, по объемам тиражей социологическая литература занимает одно из первых мест и становится массовым, общедоступным жанром. В социологии начинают видеть возможности усовершенствования мира. Воистину прав был Р. Миллс, отмечавший, что современная эпоха - это эпоха социологии.

1. Основные направления современной западной социологии

В XIX в. центром социологической мысли была Западная Европа, но, начиная с 20-х годов XX в., позиции лидера в мировой социологии прочно удерживают США. Здесь социология изначально развивалась как прикладная эмпирическая наука, ориентирующаяся на позитивистскую идею строгой объективности и точности научных данных. Благодаря усилиям американских ученых социология из теоретической дисциплины превращается в особый вид практической исследовательской деятельности, находящей поддержку среди различных слоев общества. Вместе с тем в XX в. в разных странах мира активно развивалась и фундаментальная академическая социология, что обусловило своеобразное разделение труда между прикладной и теоретической социологией.

Современная западная социология представлена множеством разнообразных школ и направлений. И классификация этих направлений - весьма непростая задача, поскольку их отличает и время возникновения, и теоретическая направленность, и методология исследований. Существовало и существует немало попыток классификации современных социологических воззрений. Обратимся к одной из самых простых, понятных и наиболее распространенных.

Большинство социологических направлений, исходя из их методологических и теоретических особенностей, разделяются на две большие группы. Первую образуют «макросоциологические» теории, которые постулируют примат общества по отношению к индивиду. Они стремятся описать социальные закономерности надиндивидуального порядка, и их логика исследований предполагает движение от общего к частному, от понятий «общество» и «социальная система» к понятиям «индивид» и «личность». Эти теории берут свое начало во взглядах О. Конта, Г. Спенсера, Э. Дюркгейма, к ним также относятся такие направления, как структурно-функциональный анализ (Т. Парсонс), теории конфликта (Л. Козер, Р. Дарендорф), структурализм (М. Фуко, К. Леви-Стросс), технологический детерминизм (Р. Дрон, У. Ростоу, Дж. Гэлбрейт, Д. Белл), неоэволюционизм (Л. Уайт, Дж. Стюарт, Дж. Мердок) и др.

Вторую группу образуют «микросоциологические» теории, в центре внимания которых, наоборот, оказывается именно человек, индивид, личность. Они пытаются объяснить общесоциологические закономерности через анализ внутреннего мира человека и особенностей его взаимодействия с другими людьми. Соответственно, их методология исследований предполагает движение от частного к общему, от изучения «клеточек» социального организма к характеристике общества в целом. Истоки этого подхода следует искать во взглядах М. Вебера и представителей психосоциологии (Л. Уорд, Г. Тард, В. Парето). Из современных направлений его развивают символический интеракционизм (Дж. Мид, Ч. Кули, Г. Блюмер, А. Роуз, Г. Стоун, А. Стресс), феноменологическая социология (А. Шюц, Т. Лукманн), теории обмена (Дж. Хоманс, П. Блау), этнометодология (Г. Гарфинкель, А. Сикурел) и другие.

Следует отметить, что теории, отнесенные к одной методологической группе, могут достаточно сильно отличаться друг от друга, как по сфере конкретно-научных интересов, так и по трактовке рассматриваемых явлений.

Рассмотрим кратко некоторые из наиболее популярных современных социологических направлений.

Конфронтация социологических теорий. Макротеории

Функционализм с его акцентом на натуралистический подход к исследованию социальной реальности, на естественнонаучную методологию и системные качества общества, с его попыткой перечислить все необходимые условия, обеспечивающие равновесие и порядок социальной системы, все составляющие ее элементы, механизмы ее интеграции, в свое время находил широкую поддержку как в академических, так и в политических кругах западного общества.

Благодаря подробному анализу функционализма, проведенному А. Д. Ковалевым в четырнадцатой главе, мы можем здесь ограничиться краткими резюмирующими замечаниями об этой влиятельнейшей социологической теории.

Наиболее полно основы функционализма сформулировал Т. Парсонс. Для его структурно-функциональной схемы характерно механистическое представление о нормативной обусловленности социального действия. В работе «Структура социального действия» Парсонс критикует бихевиоризм за игнорирование внутренней психологической структуры личности. Однако его концепция взаимодействия нормативной структуры и личности - это концепция социального бихевиоризма. Как отмечает С. Меннел, будучи институционализированной, нормативная культура у Парсонса представляет собой набор бихевиористских машинных программ; нужная для той или иной конкретной ситуации программа извлекается не саморефлексирующим, мыслящим индивидом, а активизируется при посредстве внешнего стимула.

Чувствуя слабость своей концепции личности, Парсонс обратился к психоаналитической терминологии, заимствуя у Фрейда понятия «сверх-Я» и «оно» и трансформировав учение последнего: он рассматривает эти понятия как продукты социального опыта. В его истолковании фрейдовские «интернализация» и «интероекция» приобрели значение простого научения или формирования навыка. Объединение идей волюнтаризма и бихевиоризма оказалось необходимым Парсонсу для того, чтобы обосновать центральную идею его социального учения, идею «социального порядка», в котором «над насилием и конфликтом доминирует согласие (консенсус) и гармония».

Парсонс построил сложную концептуальную систему, в центре которой находится процесс институционализации взаимодействия в стабилизированные образцы, называемые социальными системами, окрашенные личностными характеристиками и ограниченные культурой.

Наиболее слабые стороны структурно-функциональной теории общества - антиисторизм и нормативный детерминизм.

Обвинения в антиисторизме структурный функционализм пытался опровергнуть: а) разработкой неоэволюционизма; б) созданием ряда теорий «социального изменения», учитывающих значение дисфункциональных элементов в социальной системе; в) поворотом к изучению «социального конфликта», апеллирующему к работам К. Маркса; г) выработкой своего рода синтеза структурно-функциональной модели равновесия и модели конфликта, обычно выражающейся в функциональных терминах; д) созданием так называемой общей теории социальных систем.

На упрек в нормативном детерминизме структурный функционализм оказался неспособным ответить, что и вызвало появление упоминавшихся выше оппозиционных ему теорий, которые основному натуралистическому постулату структурного функционализма противопоставляют субъективизм, а системности - взаимодействие.

Неоэволюционистские теории в западной социологии в большинстве своем пытаются совместить характерную для структурного функционализма идею системности с идеей развития. Одним из первых такую попытку предпринял сам основатель структурного функционализма Парсонс. В книгах «К общей теории Действия» и «Рабочие материалы по теории социального действия», написанной совместно с Э. Шилзом, он выдвинул положение о том, что все действующие системы, если им удается выжить, сталкиваются с четырьмя важными проблемами. Во-первых, они должны обеспечить получение ресурсов из окружающей среды и распределение этих ресурсов внутри системы. Этот процесс Парсонс и Шилз обозначили как процесс адаптации. Во-вторых, эти системы должны быть способными мобилизовать ресурсы для достижения определенных целей и установить приоритет между этими целями. Это процесс целедостижения. В-третьих, они должны координировать и регулировать отношения внутри системы и, следовательно, иметь налаженный механизм интеграции. Наконец, должны существовать пути выработки в составляющих систему индивидах такой мотивации, которая обеспечивала бы соответствие деятельности целям системы, равно как и пути снятия прежних эмоциональных напряжений у членов общества. Последние две функции Парсонс и Шилз назвали латентными.

С введением Парсонсом и Шилзом понятий адаптации, достижения целей, интеграции и латентности наметился существенный сдвиг в теории от анализа структур к анализу функций. Структуры теперь рассматриваются эксплицитно, с точки зрения их функциональных последствий, для решения названных четырех проблем. Взаимосвязь между частными структурами анализируется в плане ее влияния, на те условия, которые каждая из структур способна удовлетворять.

Результатом исследования взаимозависимостей между четырьмя системами (культурой, социальной системой, личностью и организмом), как отмечал Тернер, явилась периферия информационного контроля, при котором культура информационно ограничивала социальную систему, социальная структура информационно регулировала личностную систему, а личность информационно регулировала организмическую систему, а с другой стороны, каждая система в иерархии является «энергетическим условием», необходимым для действия высшей системы. Таким образом, «отношения входа-выхода между системами действия являются взаимными: системы обмениваются информацией и энергией.

Тем самым Парсонс и Шилз попытались решить проблему развития и изменения системы как проблему приведения ее в соответствие с требованиями институционализированной нормативной модели. Правда, они вводят понятие латентности, относящееся к действующим в системе лицам. Однако принятие латентных функций отнюдь не означает отказа от нормативного подхода к пониманию социального действия. Как и во многих работах, подход Парсонса и Шилза, несмотря на некоторый сдвиг акцентов, остается нормативистским.

Еще один шаг в сторону синтеза системного подхода и эволюционализма был сделан Парсонсом в статье «Эволюционные универсалии в обществе», в которой он обратился к первоначально отвергавшейся им эволюционной схеме Г. Спенсера. В статье он попытался дать ответ тем критикам; которые обвиняли структурный функционализм в неспособности объяснить социальные изменения в современном обществе.

Однако, кроме утверждения о том, что в обществе существуют некие «эволюционные универсалии», т. е. определенные характеристики систем, способные служить критерием достигнутого уровня развития, эта статья Парсонса не содержала существенно новой перспективы.

Наконец, Парсонсом была предпринята еще одна попытка совместить идею эволюционизма со своей социологической схемой. Он обратился к проблеме человека и попытался объяснить процесс усложнения социальных систем через все возрастающую дифференциацию функций, выполняемых индивидами в системе. Он утверждал, что процесс все возрастающей дифференциации ролевых функций оказал воздействие на эволюцию человеческих обществ и конкретных социальных систем. На ранних этапах человеческой эволюции, отмечал Парсонс, различные ролевые функции выполнялись одним лицом. В современном мире произошла дифференциация ролевых функций, которые стали выполняться различными лицами. Таким образом, делается вывод: современные общества эволюционировали в высокодифференцированные структуры, способные осуществлять эффективный контроль над окружением. Тем самым они достигли не только экономической, но и культурной продуктивности и притом в такой степени, о которой на ранних стадиях не имели никакого представления. Парсонс сумел подняться над функционализмом, не отбросив его, а приспособив к требованиям эволюционного подхода. Однако сохранить функционализм оказалось возможным, только лишив эволюционизм присущего ему духа развития и прогресса. Содержание социальной эволюции свелось у Парсонса к усложнению системы и увеличению ее адаптивной способности.

В отличие от Парсонса известный теоретик С. Эйзенштадт сконцентрировал внимание на проблеме дифференциации ролевых функций человека не в плане поиска механизмов изменения, а в направлении исследования процессов достижения новых уровней интеграции в культурных системах. «...Переоценка интеграции эволюционного направления, - писал он, - возможна на основе системного объяснения процессов изменения внутри общества, процессов перехода от одного типа общества к другому, и особенно изучения ступеней или стадий, обнаруживающих некоторые основные характеристики, общие для различных обществ».

Эйзенштадт обусловил оценку процессов развития не только адаптивными достижениями системы, но и возможностями, которые система создает для институционализации и интеграции социальных структур.

Известный интерес представляют культурологические варианты неоэволюционистских теорий, выдвинутые американскими социологами и антропологами Л. Уайтом, Дж. Стюартом, Дж. Мердоком и др. Различие их эволюционалистских подходов определяется прежде всего выбором фактора, который они кладут в основу общественного развития. Так, Уайт придерживается концепции «технологического детерминизма» в культурной эволюции, Стюарт стоит на позиции многолинейной эволюции, Мердок акцентирует внимание на роли социальной организации и т. д..

Теория «социальных изменений» в социологии существует в нескольких вариантах. Сконструировать модель социального изменения в традициях структурно-функционального анализа попытался Р. Мертон, находящийся под сильным влиянием идей П. Сорокина и Т. Парсонса. Основываясь на методологических принципах структурно-функционального анализа, Мертон заявил об отказе от создания общей социологической теории. В книге «Социальная теория и социальная структура» он предложил систему множественных парадигм функционального анализа на уровне конкретных социальных систем и общностей (анализ в терминах референтных групп и т. д.). Пытаясь преодолеть метафизичность структурно-функционального подхода Парсонса, Мертон наряду с понятием функций ввел понятие «дисфункции», т. е. заявил о возможности отклонения системы от принятой нормативной модели, что в свою очередь должно повлечь за собой или новый этап в приспособлении системы к существующему порядку, или определенное изменение системы норм. Таким путем Мертон пытался ввести в функционализм идею изменения. Но он ограничил изменение средним уровнем конкретной социальной системы, связав его с проблематикой «разлада» системы - с понятием аномии.

Кроме разработанной Мертоном «структурно-дисфункциональной» модели социального изменения существует целый ряд других - однофакторных и многофакторных - моделей. Общее, что характеризует все эти модели, - то попытка выяснить причины становления и развития тех или иных социальных явлений, т. е. попытка дать им причинно-следственное объяснение. На протяжении длительной истории развития социологической мысли назывались самые различные причины социальных изменений: естественный отбор (Г. Спенсер), географическая среда, и особенно климат (Г. Бокль), народонаселение (Р. Мальтус), раса (А. Гобино), выдающиеся личности (Ф. Ницше), война (А. Тойнби), технология (У. Огборн), разделение труда и кооперации (Э. Дюркгейм), экономика (У. Ростоу), идеология (М. Вебер) и др.

В теориях социальных изменений структурно-функциональной модели оказалась противопоставлена причинно-следственная модель анализа социальных изменений. В качестве альтернативы нормативному детерминизму было выдвинуто несколько видов детерминизма - от биологического до технологического и экономического. Однако общая точка зрения так и не выкристаллизовалась. Как отметил американский социолог Р. Бирштедт, «проблема социального и культурного изменения остается нерешенной».

Обострившиеся социальные противоречия, волна столкновений и конфликтов 60-х годов побудили социологов обратить внимание на проблемы социального конфликта.

Теории «социального конфликта» сложились на основе критики метафизических элементов структурного функционализма Парсонса, который обвинялся «в чрезмерном акцентировании внимания на комфортности, в забвении социального конфликта, в неумении учесть центральное место материальных интересов в человеческих делах, в неоправданном оптимизме, в подчеркивании значения интеграции и согласия за счет радикального изменения и нестабильности». К 70-м годам «исследование конфликта, - отмечает американский социолог И. Горовитц, оказалось главным течением американской мысли, и отсюда и американской социологии».

У истоков теории «социального конфликта» стоял американский социолог леворадикальной ориентации Ч. Р. Миллс. Опираясь на идеи К. Маркса, Т. Веблена, М. Вебера, В. Парето и Г. Моска, Миллс утверждал, что любой макросоциологический анализ чего-то стоит лишь в том случае, если он касается проблем борьбы за власть между конфликтующими классами, между управляющими и управляемыми, между высшими и могущественными и обычным человеком.

Более четкую формулировку теория социального конфликта получила в работах западногерманского социолога Р. Дарендорфа, английского - Т. Боттомора, американского - Л. Козера и других западных социологов.

Обосновывая главные положения теории социального конфликта, Дарендорф утверждает, что все сложные организации основываются на перераспределении власти, что люди, обладающие властью, способны с помощью различных средств, среди которых главным является принуждение, добиваться выгоды от людей, обладающих меньшей властью. Возможности распределения власти и авторитета крайне ограничены, и поэтому члены любого общества борются за их перераспределение. Эта борьба может не проявляться открыто, но основания для нее существуют в любой социальной структуре.

Таким образом, согласно Дарендорфу, в основе конфликтов человеческих интересов лежат не экономические причины, а стремление людей к перераспределению власти. Источником конфликтов становится так называемый homo politicus (человек политический), а поскольку одно перераспределение власти выдвигает на очередь другое, социальные конфликты имманентно присущи обществу, любому обществу. Они неизбежны и постоянны, служат средством удовлетворения интересов, смягчения проявлений различных человеческих страстей. «Все отношения индивидов, построенные на несовместимых целях, - утверждает Дарендорф, являются отношениями социального конфликта».

Дарендорф, отбросив крайние утверждения Парсонса о всеобщем согласии, сам впал в крайность, провозгласив всеобщность конфликта, т. е. конфликт всех против всех. Теория «социального конфликта» Дарендорфа - это «политический детерминизм». Такого рода подход ведет к вульгаризации социального анализа, сведению сути к непосредственно очевидному - к столкновению интересов, - оставляя неисследованными истинные глубинные экономические источники самого различного рода конфликтов, проявляющихся в разнообразных и бесконечно сложных перипетиях жизни общества.

Именно вульгаризация природы конфликта не дает Дарендорфу возможности выделить основные, антагонистические и второстепенные, неантагонистические конфликты, не позволяет ему увидеть, что непреходящий характер конфликтов второго рода не требует с неизбежностью постоянного наличия конфликтов первого рода. Нарисованный Дарендорфом образ социального мира, воскрешающий гоббсовские представления о войне всех против всех, искажает действительную природу социальных отношений.

Тернер справедливо отмечает, что «Дарендорф использует риторику «насилия», «диалектики», «господства и подчинения» и «конфликта» для вуалирования видения социальной реальности, близкого... к утопическому образцу».

Крайности Парсонса и Дарендорфа попытался уравновесить американский социолог Л. Козер. Его основная идея состоит в подчеркивании необходимости «исследовать как корни согласия, так и корни конфликта между индивидами и классами индивидов».

Однако вопрос о том, как соотносятся «согласие» и «конфликт» в общей теории «социального конфликта», остается открытым. Западные социологи в большинстве своем рассматривают социальный конфликт как исторически инвариантную форму социального взаимодействия, а не как характеристику исторически определенных социальных структур, сводят конфликт к внутри- или межгрупповым отношениям и отрицают его макросоциологический характер. Хотя теория «социального конфликта» и является существенным противовесом односторонности структурно-функциональной теории, она оказывается не в состоянии дать строгое и непротиворечивое объяснение процессам общественного развития. Теоретики «конфликта» обычно ссылаются на К. Маркса, но без теории классовой борьбы и революции.

Своеобразным синтезом структурно-функциональной модели равновесия и модели социального конфликта стала общая теория «социальных систем», обычно формулируемая в функциональных терминах.

Развитие этого направления в западной социологии продолжает традиционно-натуралистическую, позитивистскую ветвь, когда объект социологии - социальные отношения и структуры - трактуется в понятиях, близких к естественнонаучному подходу. Эти отношения и структуры рассматриваются как абсолютно независимые от людей, от их намерений и стремлений. В этом случае"поведение людей определяется «императивами системы», обусловливающими направленность их действий и диктующими типы принимаемых решений. Как отмечал Парсонс, социальная система для функционалистов - это Система только символического взаимодействия, взаимодействия не между реалиями морали, а между бесплотными исполнителями ролей. Человек рассматривается в этих социальных системах как более или менее пассивный объект, на который воздействуют социальные структуры. Задача социолога при таком понимании сводится к описанию этих структур й в конечном счете к тому, чтобы способствовать манипулированию человеком путем изменения окружающих его условий.

В рамках общей теории систем проблема фундаментального структурного изменения, осуществляемого в соответствии с целями, поставленными людьми, остается нерешенной. Сторонники этого подхода, подобно традиционным функционалистам, наделили системы автономией, независимой от социальной деятельности жизнью; даже рассказывая о преднамеренных изменениях системы, они не говорят, как правило, о людях или социальных группах, ответственных за достижение социально значимых целей. Вместо этого употребляются безличные понятия типа «единицы принятия решения». Эффективность же решения определяется тем, насколько его реализация будет способствовать оптимальному функционированию системы при заданных условиях. Иными словами, сторонники этого подхода ищут условия, обеспечивающие позитивные для системы последствия, причем часто эффективность «работы» системы достигается благодаря отказу от анализа возможных негативных последствий тех или иных решений для людей. Сведение характеристики человека к какому-то одному качеству, например к потребностям, мотивациям или установкам, действительно делает теоретические модели более простыми, но эти модели перестают соответствовать реальности анализируемых при их посредстве социальных процессов.

Это становилось все более очевидным при попытке эмпирически проверить теоретические положения, выдвигаемые в рамках такого подхода. В конце концов оказалось невозможным уйти от вопроса о качественной специфике объекта социологического исследования. Здесь чрезвычайно важное влияние оказали работы Ж. Гурвича, Т. Адорно, X. Шельски, М. Поланьи и других социологов и представителей философии науки. Они вынуждены были уже на философском уровне искать причины тех неудач, которые постигли как эмпирическую социологию, так и макротеории общества, основанные на допущениях, свойственных естественным наукам. Это в первую очередь методологический объективизм, игнорирование сознательной творческой деятельности индивида в созидании и развитии социального процесса, активное использование идей и методов естественнонаучного знания, сопровождающееся приданием последним отнюдь не свойственных им широких мировоззренческих функций. Многие социологи указывали на неплодотворность такого подхода, связывая его с идеями сциентизма, технократизма, манипулирования сознанием и т. д.

Во Франции роль раннепарсоновского подхода к социальной реальности сыграл в 60-е годы структурализм - влиятельное направление, представленное такими видными социологами, как Мишель Фуко, Клод Леви-Стросс и др. Французский структурализм также явился рационалистической реакцией на субъективистские (на уровне «обыденного сознания» в его социально-философской аранжировке) направления западной социологии, такие, как феноменологическая социология и в особенности экзистенциалистская парадигма с ее упором на «спонтанные, не поддающиеся общезначимой фиксации, дорефлексивные и непосредственные явления душевной жизни... Ответственность за свой собственный внутренний мир, невозможность перенести эту ответственность на какие-либо внешние (социальные давления) или внутренние обстоятельства (внутренние давления - например, бессознательное) определяют специфику экзистенциалистской трактовки бессознательного».

Основной пафос структурализма состоял в попытке построения новой, несубъективистской парадигмы разрешения проблемы человека, человеческого мышления и знания, а шире - проблемы объективного анализа социального. Под структурами понимаются сущностные, устойчивые в каждый данный момент соотношения элементов социального, независимые от субъективных факторов.

Идеальной моделью такого объекта для структуралистов явился язык как изначально и прозрачно структурированное образование. Структуралисты Франции - последователи лингвистического структурализма, развивавшегося в первой четверти века. Отсюда их методологический аппарат, связанный с аппаратом структурной лингвистики, семиотики, с привлечением некоторых методов, используемых точными и естественными науками.

«Гиперрационалистский» подход к социальной реальности состоит в акцентировании наличия во всех человеческих проявлениях - общественных институтах, культурном творчестве и т. д. - некоей общей субстанции - «коллективного бессознательного».

К. Леви-Стросс, один из крупнейших современных культур-антропологов, изучая структуру мышления и быта первобытных народов, делает вывод, что исторический подход («диахронный разрез») лишь облегчает понимание того, как возникают те или иные социальные институты. Главная же цель научного исследования общества - «синхронный разрез», прослеживание того, каким образом коллективное бессознательное формирует символические структуры данного общества - его ритуалы, культурные традиции, речевые формы. Изучение исторических и этнических фактов лишь шаг к постижению коллективного бессознательного.

Фундаментальные этнологические труды Леви-Стросса обладают значительной эвристической ценностью.

У М. Фуко социоисторические исследования культур (он именует их «дискурсами») прошлого, особенно эпохи средневековья, раннего и позднего Возрождения, классицизма посвящены наиболее к тому времени слабо изученным западным рационализмом областям человеческого бытия - таким сферам коллективного бессознательного, как болезнь, безумие, девиантное поведение. Позднее он работает над многотомным трактатом по истории сексуальности.

Фуко выводит «дискурсивные» (ментальные) структуры, подразумевая под этими обозначениями нормативные системы и структурацию знания, действовавшие в различные периоды истории, - из структуры социальных институтов, данных как бы изначально, без анализа процесса их становления.

Истинно научным, объективным исследованием является, по Фуко, возможно более строгое и детальное изучение каждой данной ментальной структуры как структуры коллективного бессознательного в ее соотношении со структурой «власти». Все субъективные факторы элиминируются (знаменитая формула Фуко о «смерти человека»).

Сциентистская невозмутимость французских структуралистов, их принципиальная отстраненность от феноменов социальной динамики вызвали в научной среде, особенно французской, энергичные возражения.

социология парсонс адаптация теория

3. Конфронтация социологических идей. Микротеории

Ряд социологов, неудовлетворенных структурно-функционалистскими и структуралистскими макротеориями, ведущими к реификации (овеществлению) социальной системы, пренебрегающими изучением творческой, сознательной человеческой деятельности, вплотную занялись разработкой теорий, ориентированных на выяснение роли конкретных межчеловеческих взаимодействий в создании и функционировании структур социального мира. Эта переориентация социологических интересов с системности на взаимодействие (характерная для 70-х годов) сопровождалась более глубоким осознанием метатеоретических (логических и теоретико-познавательных) оснований социального исследования.

Среди новых микротеорий можно выделить две основные теоретико-познавательные ориентации - натурализм и субъективизм. Для натуралистического крыла интеракционизма (мы применяем этот термин в широком смысле, подразумевая под интеракционизмом всю многообразную совокупность теорий взаимодействия) оказался характерным бихевиористский подход, В этих теориях главное внимание уделяется самому наблюдаемому факту человеческого поведения и взаимодействия. Взаимодействие трактуется в двух различных вариантах. Одна из форм так называемого социального бихевиоризма трактует взаимодействие по формуле «стимул (С) - реакция (Р)», вторая - «стимул (С) - интерпретация (И) - реакция (Р)». Первая форма бихевиоризма представлена психологической концепцией социального обмена Дж. Хоманса и ее различными вариациями, вторая - символическим интеракционизмом Дж. Мида и его вариациями.

Теория «социального обмена», наиболее яркими представителями которой являются Дж. Хоманс и П. Блау, в противоположность структурному функционализму исходит не из примата системы, а из примата человека. «Назад к человеку» - этот лозунг, выдвинутый Хомансом, положил начало критике структурного функционализма с позиций психологизма.

Структурные функционалисты абсолютизировали нормативную сторону жизнедеятельности общества. Бихевиористы провозглашают примат психического над социальным. И в том и в другом случае, как отметил западногерманский социолог Н. Элиас, «общество» и «индивид» не только отрываются друг от друга, но и противопоставляются друг другу, рассматриваются в качестве разделенных, статичных сущностей, а не «нераздельных аспектов одного сложного и постоянно меняющегося набора взаимосвязей».

Бихевиористы заняли строго определенную позицию в отношении двух гносеологических проблем. Первая проблема - это проблема свободы выбора или его жесткой детерминированности. Эта проблема была решена в пользу детерминизма. Вторая проблема - это необходимость знания душевных состояний индивидов для объяснения их поведения, которую бихевиористы решительно отвергают, так как считают сами эти состояния иллюзией. Интересна в этом аспекте критика бихевиоризма американским философом Э. Адамсом. И кошка может утверждать, пишет американский ученый, что «знает в библиотеке все, ибо провела там много, времени и облазила каждый угол. Она знает каждый укромный уголок за книгами, все входы и выходы, звуки и запахи и т. д. Однако каждый согласится, что о библиотеке как таковой кошка знает очень мало, ибо самое важное измерение этого феномена недоступно ее познавательным способностям. Если кто-нибудь попытается рассказать ей о книгах в плане их содержания, которое не может быть воспринято в рамках ее возможностей наблюдения, она, несомненно, заключит, будто ей втолковывают, что каждая книга содержит невидимого «либеркулуса», внутреннюю книгу... и сочтет это бессмыслицей».

Бихевиористская концепция Хоманса оказала существенное влияние на концепцию П. Блау. Исходным положением теории «социального обмена» Блау является то, что людям необходимы многообразные виды вознаграждений, получить которые они могут только взаимодействуя с другими людьми. Люди, пишет Блау, вступают в социальные отношения, поскольку ожидают, что будут вознаграждены, и продолжают эти отношения, потому что получают то, к чему стремятся. Вознаграждением в процессе социального взаимодействия могут быть социальное одобрение, уважение, статус и тому подобное, а также и практическая помощь. Блау учитывает и то, что отношения в процессе взаимодействия могут быть неравными. В этом случае человек, обладающий средствами для удовлетворения потребностей других людей, может использовать их для приобретения власти над ними. Это возможно при наличии четырех условий: 1) если нуждающиеся не располагают необходимыми средствами; 2) если они не могут получить их из другого источника; 3) если они не хотят получить то, в чем они нуждаются, силой; 4) если в их системе ценностей не произойдет изменений, при которых они смогут обойтись без того, что раньше им было необходимо.

Блау вводит в свою теорию элементы экономического подхода. Однако экономический обмен выступает у него в качестве эпифеномена по отношению к обмену социальному. При этом с необходимостью встает вопрос о тавтологичности теории социального обмена, что признает и сам Блау. «... Предпосылка теории обмена, гласящая о том, - пишет он, -. что социальным взаимодействием руководит интерес обоих (или всех) партнёров... становится тавтологичной, если любое и всякое поведение в межличных отношениях рассматривать как обмен, даже такое поведение по отношению к другим, которое не руководствуется ожиданием выгод от них».

Вследствие этого Блау пытается выделить те типы поведения, на которые распространяется его теория. Однако, как пишет Меннелл, теория социального обмена Блау неизбежно будет тавтологичной, пока в нее не будет включено достаточное число объективных Свидетельств о мотивах и намерениях взаимодействующих индивидов. «Она не объясняет, почему на практике оказывается, что люди в разных обществах и социальных группах и даже одной социальной группе - ищут самых разнообразных вознаграждений. Необходимо изучать социальные обычаи и культуру, чтобы выявить, что ценят люди и на какой тип власти они скорее ориентируются. Социальные нормы и интернализованные ценности в конечном счете детерминируют действие не больше и не меньше, чем физическое насилие. Они просто делают одни выходы более возможными, чем другие. Учитывая это обстоятельство, следует признать, что роль теории обмена при объяснении определенных типов социального взаимодействия весьма ограничена». Эта ограниченность объясняется, по сути дела, неверным решением фундаментальных гносеологических проблем, касающихся природы социальной детерминации, роли личностного начала в процессе социального взаимодействия, взаимоотношения объекта и субъекта в социальном познании. «... Развитие социологических теорий обмена за два десятилетия представляет собой сплошную картину выборочных заимствований давно известных понятий и принципов из других дисциплин, а также реакцию на выявленные недостатки функциональных форм теоретизирования».

Осознание глубоких противоречий бихевиористского подхода, а также мысль о несводимости человеческого поведения к набору реакций на внешние стимулы, о способности человека творчески осмысливать свою социальную среду побудила ряд западных социологов интерпретировать поведение с точки зрения того значения, которое личность (или труппа) придаеттем или иным аспектам ситуации. Для обоснования этой идеи социологи-теоретики обратились к теориям символического интеракционизма, к феноменологической социологии.

«Символический интеракционизм» (Г. Блумер, А. Роуз, Г. Стоун, А. Стросс и др.) в своих теоретических построениях делает главный акцент на лингвистическую или предметную сторону коммуникации, особенно на роль языка в формировании сознания, человеческого «Я» и общества.

По мнению самих американских социологов, «символический интеракционизм» стремится к описанию человеческих взаимодействий и общества с позиций приспособления и отказа от приспособления друг к другу игроков в игре. Поскольку игры имеют правила, «символические интеракционисты» предпочитают фокусировать внимание на том, как игроки в зависимости от хода взаимодействия создают, поддерживают и осознают правила игры. Создателем теории «символического интеракционизма» является американский социолог и философ-прагматист Дж. Г. Мид. Сам Мид считал свою социальную психологию бихевиористской на том основании, что она начинается с наблюдения реального протекания социальных процессов. Но когда дело касалось исследования внутренних фаз реального поведения или деятельности, его теория не была бихевиористской. Наоборот, утверждал американский ученый, она непосредственно связана с исследованием этих процессов «внутри» поведения как целого. Стремясь определить, как сознание рождается в поведении, она идет, так сказать, от внешнего к внутреннему, а не от внутреннего к внешнему.

Характерными, чертами «символического интеракционизма», отличающими его от большинства направлений буржуазной социологии и социальной психологии, стали, во-первых, его стремление исходить при объяснении поведения не из индивидуальных влечений, потребностей, интересов, а из общества (понимаемого, правда, как совокупность межиндивидуальных взаимодействий) и, во-вторых, попытка рассматривать все многообразные связи человека с вещами, природой, другими людьми, группами людей и обществом в целом как связи, опосредствованные символами. При этом особое значение придается языковой символике. В основе «символического интеракционизма» лежит представление о социальной деятельности как совокупности социальных ролей, которая фиксируется в системе языковых и других символов. Именно Мид стал основателем теории ролей, попытавшись найти выход из того тупика, в который завели социальную психологию индивидуалистические концепции личности.

Мид рассматривает личность как социальный продукт, обнаруживая механизм ее формирования в ролевом взаимодействии. Роли устанавливают границы подобающего поведения индивида в определенной ситуации. В процессе ролевого исполнения происходит интериоризация связанных с ролью значений. Необходимое во взаимодействии «принятие роли другого» обеспечивает, согласно Миду, превращение внешнего социального контроля в самоконтроль и формирование человеческого «Я». Сознательная регуляция поведения описывается как непрерывное соотнесение представления о своей роли с представлением о самом себе, со своим «Я». «Я» как то, что может быть объектом для себя самого, является в сущности социальным образованием и возникает в ходе реализации социального опыта».

По существу Мид трактует окружающий мир как совокупность реакций и форм поведения, как своеобразную «серию ситуаций». В разрешении индивидами возникающих перед ними ситуационных проблем он видит исходный элемент социального процесса. Развивая идеи У. Джеймса и Ч. Кули, Мид создал теорию «зеркального «Я». Согласно этой теории, самосознание индивида есть продукт социального взаимодействия, в ходе которого индивид приучается видеть в себе некий объект, причем определяющее значение здесь приобретает коллективная установка соответствующей социальной группы (или некоего организованного сообщества).

Согласно концепции «символического интеракционизма» в изложении Г. Блумера, люди действуют по отношению к объектам, ориентируясь прежде всего на значения, которые придают этим объектам, а не на их субстанциональную природу. Эти значения формируются и переформировываются в процессе социального взаимодействия. Социальная реальность далека от того, чтобы быть стабильной. Она подвижна и конвенциональна и является продуктом взаимосогласования значений между тесно взаимосвязанными совокупностями действующих лиц - акторов. Эти лица вовлечены в бесконечный поток интерпретаций, оценок, определений и переопределений ситуаций, так что лишь четкие индуктивные процедуры могут помочь в деле объяснения поведения.

Отсюда делается вывод, что любая социологическая теория, которая выводится дедуктивно, не может дать истинного объяснения человеческому поведению ввиду его конкретной ситуационной обусловленности и изменчивого характера. В этой связи «символический интеракционизм» можно рассматривать как «антитеоретическую социологическую теорию, которая в принципе отказывается выйти за пределы частных характеристик социальных процессов... Эта концепция заходит слишком далеко в отклонении концептуального обобщения и абстракции».

Следуя терминологии М. Вебера, развивавшего ранее во многом сходные идеи, некоторые социологи называют символический интеракционизм «теорией действия». Другие именуют его «ролевой теорией», хотя в этом случае обычно упускаются из виду важные аспекты характерного для «символического интеракционизма» образа социальной реальности. Символические интеракционисты, ссылаясь на Ньюкома, введшего ряд их положений в «психологически ориентированную» социальную психологию («ролевая теория Ньюкома»), все же подчеркивают отличия своего подхода от ньюкомовского. Точно так же они отмежевываются и от структурно-функционалистской теории. А. Роуз, например, видит главные отличия в том, что интеракционисты рассматривают социальную жизнь «в процессе», а не в равновесии, и отрицают «наследственную тенденцию к гомеостазису». Наконец, в отличие от бихевиоризма в социологии, социологического позитивизма и их современного синтеза и прочих натуралистически ориентированных концепций сторонники рассматриваемого направления подчеркивают, что не физические стимулы сами по себе, а их интерпретация индивидом, «определяющим ситуацию», вызывает подлежащие изучению «реакции».

В том, что касается признания роли накопленного социального опыта в регуляции индивидуального поведения, символический интеракционизм кажется весьма близким психологическим концепциям «культурного детерминизма». Однако его сторонники отказываются рассматривать личность просто как продукт культуры. Во-первых, говорят интеракционисты, значительная часть взаимодействий между людьми происходит не с помощью определенных культурой (конвенциальных) символов, а посредством естественных знаков, так что многое, чему обучаются люди, не зависит от специфических особенностей культур, в которых они воспитываются.

Во-вторых, утверждают сторонники этой концепции, большинство обусловленных культурой требований к индивиду определяет границы его поведения, а вовсе не личностные «вариации» внутри этих границ. В-третьих, по их мнению, культурные предписания чаще всего отнесены к стандартизованным ситуациям и к определённым ролям, вовне которых личность обладает некоторой свободой выбора. В-четвертых, полагают они, некоторые культурные экспектации требуют не соответствия традиционным способам поведения, а новых форм, не предусмотренных культурой (таковы, например, творческие профессии - ученый, художник и пр.). В-пятых, говорят последователи интеракционизма, культурные значения, посредством которых индивид подходит к объектам, определяют лишь возможное, но не обязательно необходимое поведение в отношении объектов. Так, определив, что перед ним стул, человек может сесть на него, но вовсе не должен только и делать, что сидеть на стуле. В-шестых, продолжают они, культура, особенно в развитых обществах, не представляет собой внутреннего однородного единства. Очень часто индивид оказывается перед конфликтом противоположных требований. В-седьмых, отмечают интеракционисты, концепции культурного детерминизма не могут объяснить, каким же образом разрешается данный конфликт. Они не моделируют творческих возможностей человеческой личности, как это делает, например, «символический интеракционизм» в теории символического мышления или в учении о ролевых конфликтах и защитных механизмах. И наконец, заключают сторонники интеракционизма, культурный детерминизм не учитывает влияния биогенетических и психогенетических факторов. «Если личность, - пишет американский социальный психолог Т. Шибутани, - это продукт культуры, то каждый разделяющий общее культурное наследие, должен быть похож на остальных. Что нуждается в объяснении, так это тот факт, что каждый человек не похож на других». И далее: «Нужно сказать для ясности, что такие понятия, как «культура» и «социальная структура», абстрактны; абстракции только в общем виде описывают то, что делают люди, но никого не принуждают ничего делать».

В 60-х годах среди социологов Запада резко повысился интерес к работам немецкого философа феноменологического направления Э. Гуссерля и соответственно известное развитие получила так называемая феноменологическая социология. Большое влияние на развитие этой дисциплины оказали труды австрийского философа А. Шюца. В центре внимания Шюца находится проблема «интерсубъективности». Проблема состоит в том, «как мы понимаем друг друга, как формируется общее восприятие и общее представление о мире». Шюцевские анализы интерсубъективности составили фундамент «социологии обыденного знания» - одной из наиболее разработанных на сегодняшний день концепций феноменологической социологии.

Теория «легитимизации», развиваемая этими американскими социологами, исходит из того, что внутренняя нестабильность человеческого организма требует «создания самим человеком устойчивой жизненной среды». В этих целях они предлагают институционализацию значений и моделей действий человека в «обыденном мире».

«Этнометодологи» (Г. Гарфинкель, А. Сикурел, Д. Дуглас, П. Макхью и др.) полагают, что, вступая во взаимодействие, каждый индивид имеет представление о том, как будет или должно протекать это взаимодействие, причем представления эти организуются в согласии с нормами и требованиями, отличными от норм и требований общепринятого рационального суждения. Отсюда программное положение этнометодологии: «Черты рациональности поведения должны быть выявлены в самом поведении».

Именно поиски этой мифологизированной рациональности, которая не может быть схвачена объективными методами социального познания, и являются предметом этнометодологии.

Поиски эти привели сторонников этнометодологии к отрицанию объективного существования объективных норм, социальных структур, общества вообще. Человек сам в процессе обыденной жизни создает социальные нормы, в соответствии с которыми он организует свое поведение или отказывается от норм, если они перестают соответствовать его обыденным представлениям, полагают этнометодологи.

Заключение

Итак, западная теоретическая социология, как мы могли убедиться, развивается в рамках двух основных парадигм - макросоциологической и микросоциологической. В обоих случаях мы наблюдали как доведение внутренней логики парадигмы до экстремальных пределов (например, в случае этнометодологии), так и поиски компромиссных решений - иногда более, иногда менее успешны.

В последнее десятилетие наиболее четко обозначилась общая тенденция к конвергенции противостоящих ранее друг другу парадигм, иначе говоря - к переходу от многовариантного к монопарадигматическому статусу социологической науки, от теоретического плюрализма к теоретическому монизму. Идея когерентности социологических теорий исходит из гипотетической возможности объединения структурных теорий и теорий социального Действия в интегративную социологическую теорию.

Поиски в направлении единой теории («метатеории») продолжаются. Собственно, идея такой метатеории родилась с рождением социальной мысли. Вспомним Гоббса с его вопросом: как вообще возможно существование общества, организованной социальной жизни? Более специальный пример - теоретизирование Э. Дюркгейма («Социологический метод», 1899).

В конце XX столетия, после продолжительных дебатов социологических школ, каждая из которых, углубляясь в исследование какой-либо из сторон социальной реальности, могла абстрагироваться от других ее сторон, наука об обществе вновь возвращается к интегративной тенденции. Возвращается на качественно новом этапе, обогащенная изощренной методикой эмпирического исследования, использованием достижений многих наук - психологии и философии, истории и этнографии, а также других отраслей естественного и общественного знания.

Список использованной литературы

1.Арон Р. Этапы развития социологической мысли / Общ. ред. и предисловие П.С. Гуревича. - М.: Издательская группа «Прогресс» - «Политика», 1992. - 608 с.

2.Асп Э.К. Введение в социологию. - СПб.: Алетея, 2000. - 248 с.

.История социологии в Западной Европе и США. Учебник для вузов. Ответственный редактор - академик РАН Г.В. Осипов. - М.: Издательская группа НОРМА-ИНФРА. - М., 1999. - 576 с.

.Современная западная социология: словарь. - М.: Политиздат, 1990. - 432 с.

.Социология: Учебник для вузов / Под ред. проф. В.Н. Лавриненко. - 3-е изд., перераб. и доп. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007. - 448 с.

Важнейший элемент надлежащего исполнения - это место исполнения обязательства. Под этим выражением понимается место, где должны быть совершены действия, составляющие содержание обязательства (место передачи товара, место уплаты денег, место производства работы и т.д.).36

Исполнение во всяком другом месте может рассматриваться или как просрочка или как совершенное уклонение от исполнения.

(Должник допускает просрочку, если он не совершит исполнение в этом месте. Кредитор допустит просрочку, если он не примет исполнения, предложенного ему в этом месте).

Исполнение обязательства в надлежащем месте и в установленный срок определяет момент исполнения, т.е. дату (день) передачи вещи, иного исполнения. Если срок исполнения истек и кредитор отказался от исполнения, доставка товара в ранее обусловленное место не имеет смысла, поскольку обязательство прекращено в связи с его неисполнением.

Отправка товара в срок, но в ненадлежащем месте, означает неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства.

Место исполнения - одно из условий договора, которое не относится к числу существенных. Ранее действовавшие правила, регулирующие вопросы места исполнения обязательств (ст. 174 ГК РСФСР 1964г., ст. 64 ОГЗ), сохранены в ГК РФ с рядом дополнений.

36 Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. -М. Юриздат, 1950. - С.282.

В соответствии со ст. 316 ГК место исполнения обязательства может быть определено законом, иными правовыми актами, договором, явствовать из обычаев делового оборота или существа обязательства. Из существа договора аренды здания, например, вытекает, что он должен быть исполнен в месте нахождения здания, а из заключаемого с автотранспортным предприятием договора перевозки нетрудно сделать вывод, что местом его исполнения служит место нахождения указанного в договоре получателя. Равным образом из существа обязательства следует, что услуги и работы, связанные с объектом недвижимости, выполняются по месту нахождения этих объектов (обработка почвы земельного участка, текущий и капитальный ремонт зданий, сооружений, помещений, пользование бассейном, спортивным залом, просмотры кинофильмов и концертов и пр.).

Однако договором (например, строительного подряда) может быть предусмотрено исполнение не по месту нахождения объекта, а в другом месте, например, в банке. Стороны тогда оформляют акт сдачи-приемки объекта по документам с использованием фотографий, чертежей. Здесь же могут быть переданы деньги по сделке.

На случай отсутствия точных указаний о месте исполнения в законе, ином правовом акте, договоре и невозможности сделать вывод об этом из обычаев делового оборота и существа обязательства ст. 316 ГК РФ содержит дополнительное правило. Оно определяет место исполнения в зависимости от вида обязательства.

Объекты недвижимости (земельные участки, здания, сооружения и другое недвижимое имущество) передаются в месте их нахождения. Имеется в виду передача недвижимости не только в собственность, но и в пользование или иное вещное или обязательственное право. Данное правило распространяется на все объекты, неразрывно связанные с землей, поскольку их перенос на другое место невозможен без причинения несоразмерного ущерба их хозяйственному назначению. Когда строение продается на снос, возможно и иное ме- сто исполнения обязательства. Однако исполнение в месте нахождения недвижимости имеет значение общего правила.

По обязательству передать товар или иное имущество, предусматривающему его перевозку, оно исполняется в месте сдачи имущества первому перевозчику для доставки кредитору. Таким образом, местом исполнения признается станция (порт, пристань, аэропорт и т.п.) отправления.

По другим обязательствам сторон, в роли которых выступает предприниматель (передать товар или иное имущество) в месте изготовления либо хранения имущества, если это место было известно кредитору в момент возникновения обязательства. В отличие от предшествующего правила, в данном, во- первых, речь идет только о ситуации, при которой хотя бы одна из сторон - та, которая передает имущество, - выступала в качестве предпринимателя, и во- вторых, передача имущества не связана с его перевозкой (например, если предполагается, что доставка предмета обязательства будет произведена транспортом контрагента или привлеченной им организации).

Денежное обязательство исполняется по месту жительства кредитора - гражданина, а если кредитором является юридическое лицо - в месте его нахождения в момент возникновения обязательства. Если кредитор к моменту исполнения обязательства изменил место жительства (место нахождения), при этом известил о таком изменении контрагента, местом исполнения признается новое место жительства (место нахождения), с тем, что дополнительные расходы падают на должника. Место нахождения юридического лица, как известно, указывается в учредительных документах организации. При подписании договоров юридические адреса сторон, номера их расчетных счетов в банке в качестве необходимых реквизитов предусматриваются в договорах.

Все другие обязательства исполняются по месту жительства гражданина- должника, а если должник - юридическое лицо, то по месту его нахождения.

Изабз.5 ст.316 ГК вытекает, что при осуществлении расчетов за переданные товары, выполненные работы и оказанные услуги через банки местом ис- полнения служит место нахождения банка кредитора, в котором открыт его расчетный счет. Судебная практика исходит из того, что при безналичных расчетах моментом исполнения денежного обязательства является момент поступления средств не счет кредитора, если условиями обязательства не определено иное место исполнения. Например, коммерческий банк обратился к заемщику с требованием об уплате процентов за пользование кредитом за период с момента перечисления средств с расчетного счета заемщика до поступления их на счет кредитора. Деньги плательщик перечислил со своего счета в срок, но обязательство не признано судом исполненным. Обязательство считается исполненным в момент поступления средств на счет кредитора, если иное не предусмотрено договором, и "кредитор вправе требовать от заемщика уплаты процентов за пользование средствами за период от их списания со счета должника до поступления на счет кредитора".37

В период между установлением обязательства и его исполнением стороны нередко меняют место своего жительства (нахождения), а это влечет дополнительные затраты по передаче и принятию долга. На кого же ложатся возникающие в связи с этим или увеличивающиеся расходы?

В абз.5 ст. 316 ГК дан ответ лишь относительно денежных обязательств: если кредитор к моменту исполнения переехал и известил об этом должника, обязательство подлежит исполнению в новом месте с отнесением дополнительных расходов на кредитора. (Если же кредитор не известил должника о перемене места жительства (нахождения), должник вправе произвести исполнение по прежнему адресу, а при отсутствии в этом месте кредитора или упра- вомоченного им лица, произвести исполнение в депозит нотариуса).

57 См. Информационное письмо Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации «Обзор практики рассмотрения споров, связанных с исполнением, изменением и расторжением кредитных договоров» от 26.01.94 //Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. -1994. -№3. -С.69.

Следовательно, с точки зрения действующих в настоящее время правил во всех остальных случаях, если иное не установлено законом, иными правовыми актами или не вытекает из существа обязательства, расходы, связанные с переменой места жительства (нахождения) другой стороны, несет тот, кто обязан доставить вещи или явиться за их получением.

Допустим, поставщик и получатель не связаны между собой ни железнодорожным, ни водным путем и получатель принял на себя обязанность вывести продукцию своими средствами и за свой счет.

Тогда перемещение поставщика в более отдаленную местность влечет для получателя, обязанного прибыть за продукцией, повышенные расходы на транспортировку. И наоборот, если по договору или согласно условиям поставки доставка отнесена к обязанности поставщика и в период до наступления срока исполнения его контрагент переведен в другой населенный пункт, то поставщик несет увеличенные транспортные расходы.

Наряду с прямо выделенными в статье 316 ГК вариантами вопрос о месте исполнения решается и специальными нормами. В частности, имеется в виду исполнение обязательства внесением денежных сумм или ценных бумаг в депозит нотариуса или суда (см. ст. 327 ГК).

Кроме того, местом исполнения договора купли-продажи товара по образцу с условием доставки товара покупателю является место, указанное покупателем. А если место доставки товара покупателем не указано - то местом исполнения является место жительства гражданина или место нахождения юридического лица, являющегося покупателями (п.2 ст.497, п. 1 ст.499 ГК РФ).

Местом исполнения договора контрактации является место нахождения продукции производителя, если иное не предусмотрено договором (ст.536 ГК РФ).

Передача арендатору имущества, являющегося предметом договора финансовой аренды, производится продавцом имущества в месте его нахождения, если иное не предусмотрено договором (п.1 ст. 668 ГК РФ).

Место исполнения, как и срок, может быть не единственным в обязательстве. Если различные правовые обязанности, вытекающие из договора, должны исполняться в разных местах (отгрузка - в одном территориальном пункте, оплата - в другом), то тогда и мест исполнения в обязательстве будет несколько.

В литературе указывалось, что при исполнении договора поставки нет единого места исполнения, для каждого из предусмотренных договором поставки действий должно быть особое место исполнения.38 Например, место приемки продукции по качеству может не совпадать с местом передачи ее покупателю. При иногородней поставке продукция отгружается транспортным организациям.

Когда место исполнения определено альтернативно либо альтернативность вытекает из существа обязательства, необходимо руководствоваться правилом ст. 320 ГК, которое перенесено из ст. 178 ГК РСФСР 1964 года без изменения. Правда, в ней говорится о двух или нескольких действиях должника, а не о месте совершения данного действия. Но если принять во внимание ее общий смысл- облегчить положение должника, предоставив ему право выбора, то можно сделать вывод (по аналогии закона), что должнику принадлежит право выбирать и место исполнения, если это право не предоставлено другим лицам.

Определение места исполнения обязательства имеет значение не только для решения вопроса о том, где должник обязан произвести исполнение, но и для некоторых иных вопросов, связанных с исполнением обязанностей. С учетом этого места между кредитором и должником распределяются расходы по доставке исполнения. К нему приурочивается составление приемо-сдаточных актов и иных документов, удостоверяющих, что обязательство исполнено.

38 Новицкий И.Б., Луиц JI.A. Общее учение об обязательстве. -М.: Юриздат, 1950. -

По месту исполнения определяются цены для исчисления убытков

(ст.393 ГК).

Место исполнения обязательства, основанного на договоре, влияет на подсудность.

Место, где должно быть произведено исполнение договорного обязательства, влияет и на выбор закона, подлежащего применению. Так, малое предприятие "РОСМ" обратилось в Высший арбитражный суд Республики Татарстан с иском о взыскании с казанского завода " Серп и молот" 66 889 800 рублей задолженности за услуги по охране общественного порядка и собственности. Требования заявлены за 1993 год и январь 1994 года на основании договора от 24.10.91г., заключенного сторонами на 1992 год. Дополнением от 21.12.92г. действие договора пролонгировано до 31.12.93г. Пункт 2 дополнения содержит новую редакцию пункта 4 договора, в котором, в частности, предусмотрено, что "расчет по договору производится не позднее 10-го числа текущего месяца путем перечисления на расчетный счет предприятия " РОСМ" 900 000 (девятьсот тысяч) рублей ежемесячно.

В связи с ростом цен сумма, обусловленная данным дополнением, изменяется на коэффициент, определяемый как отношение вновь установленного размера минимальной заработной платы к ранее действовавшему".

Решением от 22.03.95г. иск удовлетворен. Постановлением кассационной инстанции от 17.05.95г. решение оставлено без изменения.

В протесте заместителя Генерального прокурора Российской Федерации предложено решение и постановление отменить, дело передать в тот же арбитражный суд на новое рассмотрение.

Основной довод протеста состоит в том, что при дополнении договора 21.12.92г. стороны могли предполагать индексацию оплаты услуг только в зависимости от изменения уровня минимальной оплаты труда, установленной законодательством Российской Федерации. Однако данное обстоятельство, по мнению Генеральной прокуратуры Российской Федерации, не было учтено арбитражным судом.

Президиум посчитал, что протест подлежит отклонению по следующим основаниям. В соответствии с п.1 ст.59 Основ гражданского законодательства, действовавших в период оформления договорных отношений, при толковании договора арбитражным судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем выражений. При неясности буквального смысла какого- либо условия договора он устанавливается путем сопоставления этого условия с другими условиями и смыслом договора в целом.

Размер оплаты труда должен был рассчитываться в зависимости от уровня минимальной оплаты труда. Данное условие договора является определимым и установлено на перспективу.

Такой подход сторон к определению своих взаимоотношений не противоречит законодательству и продиктован экономической ситуацией. Начиная с 01.01.93г. законодательством Республики Татарстан установлен минимальный размер оплаты труда, равный российскому: 2250 рублей в месяц. В дальнейшем, с 01.04.93г., он стал превышать минимальный размер оплаты труда в Российской Федерации.

Согласно общим нормам гражданского законодательства местом исполнения денежного обязательства является место нахождения юридического лица- кредитора в момент возникновения обязательства. В данном случае обе стороны расположены на территории Республики Татарстан, а, следовательно, должны руководствоваться ее законами, изданными в пределах прав субъекта Российской Федерации.

При таких обстоятельствах следует признать правильным расчет истца, составленный исходя из минимального размера оплаты труда, установленного в Республике Татарстан.

Ссылка в протесте на то, что статьей 2 Закона Республики Татарстан от 13.09.95г. "О минимальном размере оплаты труда" исчисление налогов, сборов, пособий по безработице, административных штрафов, возмещение ущерба и иных платежей, взыскиваемых в соответствии с законодательством Республики Татарстан, должно производиться исходя из минимального размера оплаты труда, действующего в Российской Федерации, не может быть принята во внимание, поскольку условие об оплате услуг определено договором сторон.