Заявление в европейский суд. Критерии приемлемости жалобы в еспч. Процедура рассмотрения в инстанции

Артем

Текст: Александр Михайлович Козлов  Источник: журнал «Уголовный процесс» № 1, 2014  

Каковы сроки подачи жалобы в Европейский суд по правам человека?

Преобразование доводов апелляционной жалобы в доводы жалобы в ЕСПЧ

Федеральным законом от 29.12.2010 № 433-ФЗ в УПК РФ внесены очередные изменения, концептуально затронувшие условия вступления в законную силу приговора или иного судебного постановления по уголовным делам. Теперь по всем судебным актам, вынесенным судами первой инстанции по уголовным делам после 01.01.2013, предусматривается возможность апелляции. Судебные решения вступают в законную силу только после их подтверждения апелляционной инстанцией или спустя 10 суток после провозглашения приговора, если он не был обжалован в апелляционном порядке.

Изменение процедуры вступления в законную силу судебных актов по уголовным делам повлекло изменения в применении положений ст. 35 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) в части определения условий приемлемости жалобы в Европейский суд по правам человека (далее - Европейский суд, Суд, ЕСПЧ).

Условия приемлемости жалобы в ЕСПЧ

Часть 3 ст. 46 Конституции РФ устанавливает, что каждый вправе в соответствии с международным договором Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.

Согласно п. 1 ст. 35 Конвенции Европейский суд может принимать дело к рассмотрению только после того, как будут исчерпаны все внутригосударственные средства правовой защиты, как это предусмотрено общепризнанными нормами международного права, и в течение 6 месяцев с даты вынесения национальными органами окончательного решения по делу . Таким образом, первым критерием приемлемости жалобы в ЕСПЧ является исчерпание внутригосударственных средств защиты нарушенного права.

Исчерпание внутригосударственных средств защиты в уголовном судопроизводстве завершается судебным актом, окончательно определяющим права и обязанности гражданина, признанного невиновным в совершении преступления (статус оправданного) или виновным в совершении преступления (статус осужденного). Это - оправдательный или обвинительный приговор (применение принудительных мер медицинского характера в данной публикации мы не рассматриваем).

Приговор подлежит исполнению только после его вступления в законную силу (спустя 10 суток после провозглашения, если не был обжалован - ст.ст. 389.4, 390 УПК РФ ).

Если осужденный или оправданный, равно как и иные лица, наделенные правом обжалования приговора, не воспользовались этим своим правом и не обжаловали приговор в апелляционном порядке, это означает, что они не исчерпали доступные им средства правовой защиты , добровольно отказавшись от представленной законом возможности.

В случае обжалования исполнение приговора приостанавливается до его проверки судом по доводам поданных апелляционных жалобы, представления прокурора. При этом окончательным судебным актом будет являться апелляционное определение (для коллегиального состава суда) или апелляционное постановление (для суда в составе одного судьи), либо новый приговор, который вступает в силу с момента провозглашения.

Если приговор в порядке апелляции отменен с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции, считается, что окончательное решение по делу не вынесено. Но в таких ситуациях, особенно при неоднократной отмене приговора, можно инициировать жалобу на неэффективность судебной защиты.

С момента вступления приговора в силу после его обязательного обжалования в суде апелляционной инстанции право его дальнейшего обжалования в национальной юрисдикции дополняется возможностью обращения с жалобой в ЕСПЧ - не позднее 6 месяцев от даты вынесения окончательного решения суда апелляционной инстанции (второй критерий приемлемости).

Исчерпывающие разъяснения ЕСПЧ по вопросу достаточности получения решений двух судебных инстанций для исчерпания средств правовой защиты в РФ были даны в одном из первых постановлений Европейского суда в отношении России - по делу «Тумилович против России» (постановление от 22.06.1999, жалоба № 47033/99).

Но, поскольку заявители из России продолжали направлять жалобы в Европейский суд только после того, как получали ответы из Верховного Суда РФ, что происходило далеко за рамками 6-месячного срока, все эти жалобы были признаны неприемлемыми.

Такие ошибки заявителей во многом объяснялись тем, что многочисленные публикации по тематике Европейского суда содержали неверное толкование условия «исчерпание средств правовой защиты внутри национальной правовой системы», как якобы включающего необходимость обращения с жалобой на приговор во все доступные судебные инстанции, вплоть до Верховного Суда РФ.

Эта ошибка встречается и сегодня. Так, в авторитетном комментарии к Конституции РФ под редакцией Председателя КС РФ В. Д. Зорькина сказано следующее: «Исчерпанность всех внутригосударственных средств правовой защиты, как условие обращения в межгосударственные органы по защите прав и свобод означает, что жалоба может быть подана после отказа лицу во всех инстанциях системы судов общей и арбитражной юрисдикции» .

Повторим, обращение в суды надзорных инстанций (с 01.01.2013 - в суды кассационной и надзорной инстанций) никогда не являлось обязательным для исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты по смыслу ст.ст. 13 и 35 Конвенции.

Пример

Рассматривая вопрос о приемлемости жалобы, Европейский суд отверг доводы заявителя о том, что срок для подачи жалобы начинает исчисляться с момента принятия окончательного решения судом надзорной инстанции и отметил, что пересмотр дела в порядке надзора не является той внутригосударственной формой обжалования, которую необходимо исчерпать заявителю на основании п. 1 ст. 35 Конвенции. В связи с этим Суд указал, что срок на подачу жалобы в ЕСПЧ начинает исчисляться с даты вынесения постановления суда кассационной инстанции, в рассматриваемом случае - с 01.08.2000.

Наряду с этим Европейский суд отметил, что в соответствии с прецедентной практикой ЕСПЧ, при отсутствии уведомления истца о дате судебного разбирательства, срок на подачу жалобы начинает исчисляться с даты передачи истцу копии соответствующего судебного постановления (постановление ЕСПЧ от 07.06.2007 по делу «Ларин и Ларина против России», жалоба № 74286/01).

Хотя в последние годы наблюдается положительная динамика в сближении мотивировки судебных актов высших судебных инстанций РФ с решениями ЕСПЧ, обжалование приговора в национальной правовой системе имеет концептуальные отличия.

Как показывает изучение уголовных дел, российские судебные инстанции уровня районных судов практически не применяют разъяснения Европейского суда и зачастую даже игнорируют их, что на этом уровне приводит к повторности тех же самых нарушений положений Конвенции, по поводу которых уже были вынесены соответствующие решения ЕСПЧ по делам против России.

В определенной мере тенденция к системности нарушений положений Конвенции облегчает подготовку жалобы в ЕСПЧ, принимая во внимание, что третьим критерием приемлемости жалобы, согласно п. 3 ст. 35 Конвенции, является наличие существенного нарушения положений Конвенции.

Указание в жалобе на допущенные судом первой инстанции нарушения Конвенции со ссылкой на состоявшиеся ранее решения ЕСПЧ о признании факта такого же нарушения по аналогичному делу не только облегчает формулирование доводов жалобы, но может ускорить получение по ней окончательного решения.

А вот неосведомленность заявителей о прецедентной практике ЕСПЧ явилась основной причиной неэффективности их жалоб. Нередко заявители использовали доводы, которые уже были отклонены Европейским судом по ранее рассмотренным делам.

И еще одно. Для преемственности выводов по прецедентным делам доводы жалоб должны быть обеспечены всеми сопутствующими им условиями, принимаемыми во внимание Судом.

Так, важнейшим условием справедливого суда является то, что раскрытие доказательств другой стороне должно происходить до судебного разбирательства. По ряду дел Суд указывал, что сторона в разбирательстве должна иметь возможность до суда ознакомиться с доказательствами, а также высказаться по поводу их существования, содержания и подлинности в надлежащей форме и в надлежащее время, если необходимо, в письменном виде и заблаговременно (постановление ЕСПЧ от 03.03.2000 по делу «Krcmar and Others v. Czech Republic», жалоба № 35376/97, § 42).

Однако, если заявитель не обращался в судебные органы с ходатайством об ознакомлении с материалами дела, то в этом конкретном случае Суд не найдет нарушения положений ст. 6 Конвенции. Иными словами, заявителю надлежит своевременно создать предпосылки для обоснования в будущем доводов своей жалобы. При этом он сам выбирает, достаточно ли ему ограничиться уже имеющимися прецедентами Суда, сформированными по рассмотренным ранее делам, или создавать свою прецедентную практику, как это имело место по ряду дел против России. Таким прецедентом явилось дело «Ваньян против России», по которому признана несоответствующей ст. 6 Конвенции одна из уловок в деятельности оперативных сотрудников в Российской Федерации - инициирование преступной деятельности, вместо ее выявления и обнаружения.

Пример

Европейский суд констатировал, что результаты провокации со стороны органов правопорядка не могут являться достаточным основанием для осуждения.

Суд указал, что п. 1 ст. 6 Конвенции требует, чтобы процедура расследования и рассмотрения уголовного дела, включая получение доказательств, соответствовала требованиям справедливости. Использование агентов под прикрытием должно быть ограничено, даже когда речь идет о торговле наркотиками. Общественный интерес прекращения торговли наркотиками не может оправдать использование доказательств, добытых в результате провокации, то есть действий агентов, подстрекающих к совершению преступления, которое без этой провокации не было бы совершено (постановление ЕСПЧ от 15.12.2005 по делу «Ваньян против России, жалоба № 53203/99. Аналогичная позиция была выражена в постановлении от 26.10.2006 по делу «Худобин против России», жалоба № 59696/00).

К тому же недостаточно формально указать в жалобе на нарушения тех или иных статей Конвенции. Надлежит привести описание действий (бездействия, решений) властей, содержащих признаки этих нарушений. Эти описания деятельности представителей государства-ответчика в отношении заявителя и будут оцениваться Судом применительно к положениям Конвенции.

Отметим еще одно немаловажное обстоятельство. Заинтересованные лица и потенциальные заявители в ЕСПЧ (чаще всего - обвиняемый и его защитник) крайне редко ссылаются на положения Конвенции и прецеденты ЕСПЧ при производстве по уголовному делу на стадии предварительного расследования и в суде первой инстанции. Из-за этого им крайне сложно на более поздних стадиях судопроизводства увязать свои доводы о якобы допущенных следственными органами и судами многочисленных нарушениях УК и УПК РФ с действительными, а не предполагаемыми и зачастую мнимыми, нарушениями конкретных установлений Конвенции.

Только при обжаловании вынесенного приговора у защиты начинают появляться ссылки на Конвенцию и решения ЕСПЧ. Чаще всего эти ссылки малоубедительны и даже не убедительны, если несогласие заинтересованного лица с тем, как органами расследования и судами применены нормы УК и УПК РФ, трансформировано в формальное утверждение о якобы автоматическом нарушении также и соответствующих положений Конвенции, хотя это зачастую совсем не так.

Отсутствие четкого обоснования нарушения или несоблюдения российскими органами расследования и судами положений Конвенции влечет признание неприемлемости жалобы по причине того, что в ней отсутствует фактическое и правовое подтверждение факта нарушения конкретных предписаний Конвенции. И не просто нарушений по субъективному мнению заявителя, а и тех нарушений, которые признаны таковыми прецедентной практикой Европейского суда. Даже если жалоба будет признана приемлемой и рассмотрена по существу, все ее невразумительные доводы по названным причинам будут отклонены Судом в окончательном решении. А пересмотр приговора, повторим, как цель заявителя, будет зависеть от окончательного решения ЕСПЧ, а не от первоначальных доводов индивидуальной жалобы.

Пример

В жалобе Б. в Европейский суд было указано, что властями России нарушены положения ст. 6 Конвенции, выразившиеся в том, что при кассационном рассмотрении дела (сейчас это апелляция - Примеч. авт.) судебная коллегия отказала защите в удовлетворении ходатайства о вызове и допросе свидетелей.

После изучения представленных документов Суд решил, что в этой части жалоба подлежит отклонению, поскольку заявителем не было предоставлено подтверждения тому, что защита ходатайствовала о вызове данных свидетелей ранее на стадии расследования и затем в суде первой инстанции, хотя о наличии таковых защите было известно, что вытекало из доводов ходатайства, заявленного в суде кассационной инстанции.

Таким образом, Европейский суд пришел к выводу, что на ранних стадиях производства по уголовному делу имел место отказ защиты от осуществления своего права. В этом случае действия властей на стадии обжалования приговора не могут расцениваться как нарушающие или ограничивающие права заявителя, гарантированные подп. «d» п. 2 ст. 6 Конвенции (постановление ЕСПЧ по жалобе № 35350/05, вступило в силу 12.01.2012; см. также постановление от 26.04.2007 по делу «Вожигов против России», жалоба № 5953/02).

Так, в постановлении от 13.07.2006 по делу «Попов против России» (жалоба № 26853/04) ЕСПЧ пришел к выводу, что отказ суда допросить свидетелей защиты нарушает право на справедливое судебное разбирательство, если показания этих свидетелей являются существенными для разрешения вопроса о виновности подсудимого. В любом случае оглашаемые в суде показания свидетелей не могут являться единственными доказательствами виновности осужденного. Эти показания должны подкрепляться другими относимыми доказательствами.

Из приведенных примеров мы видим, что одни и те же утверждения заявителей могут привести к совершенно противоположным выводам Суда. Все зависит от подтвержденности этих утверждений фактическими действиями заявителя и властей государства-ответчика.

Соотношение апелляционных оснований для отмены или изменения приговора и положений Конвенции

Вопрос о соотношении доводов апелляционной жалобы о необходимости отмены или изменения приговора и соответствующих положений Конвенции является одним из наиболее актуальных для правоприменительной деятельности.

Апелляционные основания для отмены или изменения приговора перечислены в ст. 389.15 и раскрыты в ст.ст. 389.16 – 389.18 УПК РФ. В отличие от ст. 413 УПК РФ, в этих нормах не предусмотрено в явном виде, что правовым основанием для отмены или изменения приговора в апелляционном порядке являются допущенные судом первой инстанции нарушения положений Конвенции, признанные таковыми в прецедентных решениях ЕСПЧ по уголовным делам. Вряд ли это упущение восполнит упоминание о международном праве в ч. 3 ст. 1 гл. 1 разд. I об основных положениях уголовно-процессуального законодательства. Это в полной мере подтверждается судебной практикой районных судов, где отсутствуют какие-либо ссылки на ч. 3 ст. 1 УПК РФ. Более того, нам не встречалось ни одного приговора районного суда, где бы суд при постановлении приговора применил конвенциальное право.

В этой связи отметим, что ни об этом положении основ уголовно-процессуального закона, ни про обязательность применения судами апелляционной инстанции прецедентной практики Европейского суда ничего не сказано и в Постановлении Пленума ВС РФ от 27.11.2012 № 26 «О применении норм УПК РФ, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции» .

Что же касается тематического постановления Пленума ВС РФ от 27.06.2013 № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» , то в нем содержится слишком обобщенная информация и для уголовных, и для гражданских дел. И в нем тоже нет ни слова о непосредственном применении судами апелляционной инстанции положений Конвенции при проверке законности и обоснованности приговоров.

Вряд ли подобное способствует сближению российской судебной практики по уголовным делам со стандартами правосудия, определяемыми Конвенцией и Европейским судом, действующими на всех стадиях уголовного судопроизводства.

Сказанное имеет значение в том смысле, что осужденный и его защитник не только не лишены возможности ссылаться на практику Европейского суда при заявлении ходатайств на стадии предварительного расследования, но и обязаны это делать. Ведь в суде первой инстанции им надлежит ставить вопрос о неисполнении органами расследования требований Конвенции.

Если эти доводы защиты будут правильными, а органы расследования и суды их проигнорируют, то основанная на этих доводах жалоба в ЕСПЧ окажется наиболее эффективным средством устранения следственных и судебных ошибок для решения задачи восстановления нарушенных прав заявителя.

На факты неисполнения национальными судами решений ЕСПЧ последний в любом случае отреагирует (такая ситуация уже имела место при рассмотрении повторяющихся жалоб на применение российскими судами решений о мере пресечения в виде заключения обвиняемых под стражу с нарушением ст.ст. 5, 6 Конвенции, что было признано Судом системным нарушением, повлекшим принятие ряда пилотных решений и вынесение рекомендаций для корректировки национального законодательства в этой части).

Значит, основная задача, которую надлежит решить заявителю, заключается в том, чтобы своевременно и правильно зафиксировать в материалах уголовного дела фактические и правовые основания для подтверждения в последующем в Европейском суде доводов жалобы о допущенных в отношении него нарушений положений Конвенции. Практическая трудность решения этой задачи состоит в отсутствии у потенциального заявителя информации о том, как завершится предварительное расследование, какие материалы дела будут направлены в суд, какой будет вынесен приговор и будет ли он обжалован.

Что учитывать при формулировании доводов жалобы

При подготовке жалобы в ЕСПЧ следует учитывать, что Европейский суд не рассматривает уголовное дело по существу, не принимает решений о виновности или невиновности, о полноте доказательств и их оценке, о доказанности или недоказанности обвинения, о законности или незаконности оспариваемых правоприменительных актов. И, самое главное, он не проверяет правильность применения органами расследования и судами тех или иных норм УК и УПК РФ (см., напр., постановления от 12.01.2002 по делу «Богаткина против России», жалоба № 16575/02; от 23.04.2002 по делу «Лариошина против России», жалоба № 56869/00).

Европейский суд выясняет, в достаточной ли степени органы расследования и суды обеспечили заявителю возможность осуществления конвенциальных предписаний. Не были ли созданы тому неоправданные препятствия и ограничения. Являлись ли действия национальных властей достаточно эффективными при соблюдении положений Конвенции. Были ли меры ограничительного характера разумными и вызываемыми необходимостью при условии, что другие действия властей не позволяли обеспечить баланс между целями уголовного преследования и обязанностью соблюдения прав и свобод личности.

При этом, даже если в отношении гражданина были допущены нарушения национального законодательства, но они не подпадают под действие Конвенции, жалоба будет признана неприемлемой в этой части. Кроме того, в связи с введением в действие Протокола № 14 к Конвенции, необходимо учитывать, что никакие малозначительные (формальные) нарушения положений Конвенции не будут приниматься во внимание, и все доводы жалобы, основанные на этих несущественных обстоятельствах, будут отклонены как неприемлемые в силу подп. « а », « b » п. 3 ст. 35 Конвенции.

Показательно в этом отношении постановление ЕСПЧ от 16.11.2006 по делу «Климентьев против России» (жалоба № 46503/99), которым отклонены все доводы жалобы, хотя интересы заявителя в Суде наряду с адвокатом из России представлял также немецкий адвокат из Кельна.

Только неосведомленностью заявителей из России по поводу содержания данного решения Суда можно объяснить то, что в последующие годы те же заведомо неприемлемые доводы направлялись в Европейский суд и последовательно им отклонялись по каждой такой жалобе.

В деле Климентьева ЕСПЧ рассмотрел такие актуальные для практики российского уголовного процесса вопросы, как оглашение показаний свидетелей, не явившихся в суд; запоздалое ознакомление обвиняемого и его защитников с постановлениями о назначении судебных экспертиз; ограничение в ознакомлении с материалами уголовного дела, в том числе с документами, содержащими тексты на иностранном языке, которые не были переведены; недопуск защитника; исправления в приговоре после его провозглашения и т. д.

Своевременное изучение таких постановлений Европейского суда позволит устранить многие дефекты в формулировании доводов жалоб, поскольку Суд в каждом своем постановлении непосредственно указывает на недочеты обоснования в позициях сторон.

При изложении в жалобе претензий к властям необходимо понимать, что юрисдикционная компетенция Суда ограничена проверкой соблюдения государствами-участниками обязательств в сфере прав человека, которые они на себя приняли, присоединившись к Конвенции и Протоколам к ней. Это означает, что в компетенцию Суда не входит констатация фактических или правовых ошибок, предположительно допущенных при рассмотрении дела национальным судом. Однако Суд вправе изучить фактические и правовые факторы, которые повлияли на вынесение таких решений, которыми действительно были ущемлены гарантированные Конвенцией права и свободы заявителя. Но, если Суд не пересматривает выводы национальной судебной инстанции, он вправе усмотреть в процедуре формирования этих выводов несоблюдение судом государства тех или иных положений Конвенции.

Если заявитель был ограничен в праве доступа к суду посредством представления доказательств, имеющих значение для интересов защиты, это нарушает такие гарантии, предоставленные п. 1 ст. 6 Конвенции, как «состязательное правосудие», что, в свою очередь, могло повлиять на обеспечение требования справедливости судебного акта. Однако Суд может согласиться с властями в том, что доказательства, на обеспечении которых настаивал заявитель, не повлияли на результаты судебного процесса. Значит, заявитель должен не просто указать на факт ограничения своего права в представлении доказательств, но и обосновать значимость этих доказательств для выводов в решениях национальных судебных инстанций.

Если на заявителя были возложены ограничения в осуществлении законных прав, Суд анализирует следующие вопросы: были ли эти ограничения действительно предусмотрены законом и был ли этот закон достаточно понятен и предсказуем? Если да, то преследовало ли такое ограничение хотя бы одну из предусмотренных в законе целей? Если да, то было ли такое ограничение необходимым в демократическом обществе для достижения указанных в законе целей, и была ли властями соблюдена соразмерность между ограничениями и этими целями?

Если Суд найдет, что этот баланс не был соблюден, то будет признано нарушение положений ст.ст. 5, 6 Конвенции - в зависимости от характера ограничения тех или иных прав человека. При этом заявитель должен пояснить, почему он считает, что это или иное положение Конвенции было нарушено в результате тех или иных действий госорганов. В противном случае Суд может признать эти доводы жалобы и эти утверждения заявителя необоснованными или незначительными (см. постановления ЕСПЧ от 01.07.2010 по делу «Королев против России», жалоба № 25551/05 и от 23.09.2010 по делу «Васильченко против России», жалоба № 34784/02).

Пример

Компания-заявитель «Торговый Дом «Политекс» оспаривала изъятие и расхищение товаров компании сотрудниками милиции. После изучения представленных документов Европейский суд пришел к выводу, что заявителем не были представлены подтверждения тому, что изъятые товары действительно принадлежали компании и действительно были расхищены.

В своих выводах Суд основывался на судебных решениях, в которых отсутствовали соответствующие сведения. На основании п.п. 3, 4 ст. 35 Конвенции ЕСПЧ признал жалобу подлежащей отклонению как явно необоснованную (постановление от 16.09.2004 по делу «Торговый Дом “Политекс“ против России» (жалоба № 72145/01).

Можно также напомнить о таком распространенном явлении, как отсутствие мотивированности правоприменительных актов судебных и следственных органов. Заявитель может месяцами направлять свои обращения в различные правоохранительные органы, включая прокуратуру, получая от них формальные отписки на все свои обращения. По этому поводу Европейский суд в § 141 своего постановления от 27.07.2006 по делу «Базоркина против России» указал: «манера рассмотрения властями Российской Федерации жалоб Заявителя представляет собой бесчеловечное обращение, противоречащее статье 3 Конвенции».

Не лишним будет заметить, что подобная ситуация возникает не по одному уголовному делу, что позволяет ссылаться на это при подготовке жалобы в ЕСПЧ, приложив копии обращений заявителя в госорганы и копии полученных ответов-отписок.

Если государственные органы не предоставляют задокументированную информацию, заявитель может ходатайствовать перед Европейским судом об истребовании таких документов, указав, что получение таковых было затруднено по причине противодействия властей (такие запросы были направлены ЕСПЧ по делам «Фадеева против России» (постановление от 09.06.2005, жалоба № 55723/00), «Маслова и Налбандов против России» (постановление от 24.01.2008, жалоба № 839/02).

Обращение в КС РФ как альтернатива жалобе в ЕСПЧ

В последние годы юристами высказывалась идея создания суда (в том числе для стран СНГ), альтернативного Европейскому суду, а также обсуждались возможности расширения юрисдикционных полномочий Конституционного Суда РФ, чтобы снизить поток жалоб российских граждан в Европейский суд. Но эти идеи пока не нашли своего развития. Таким образом, сегодня в России нет альтернативы обращению в ЕСПЧ. Вместе с тем вопрос о наделении Конституционного Суда РФ более широкими правомочиями по контролю за соблюдением судами и органами расследования конституционных предписаний требует серьезного изучения, учитывая известную проблему игнорирования решений КС РФ при наличии уголовного запрета неисполнения судебных актов (ст. 315 УК РФ).

Представляется, что имеют смысл обращения в Конституционный Суд РФ с жалобами на несоответствие норм УПК РФ, регулирующих апелляционное обжалование приговора, положениям ч. 4 ст. 15 Конституции РФ в той мере, в какой они не предусматривают непосредственное применение судом апелляционной инстанции решений Европейского суда, установивших нарушения положений Конвенции в ситуациях, схожих с делами, рассматриваемыми в апелляционном порядке. Что же касается того, что Конституционный Суд РФ не вдается в обсуждение причин отклонения правоприменительных органов от следования конституционно-правовому истолкованию норм действующего уголовного и уголовно-процессуального законов, то имеет смысл обжаловать эти решения КС РФ в Европейский суд (насколько известно, пока подобных решений ЕСПЧ по делам в отношении России нет).

Рассмотрение Европейским судом такой жалобы может коренным образом повлиять на законодательство о Конституционном Суде РФ и практику принятия данным судом решений.

Напомним, что решения не только Европейского суда, но также и Конституционного Суда РФ являются основанием для пересмотра приговора, вступившего в силу (п. 1 ч. 4 ст. 413 УПК РФ).

1. Комментарий к Конституции Российской Федерации / (постатейный) / Л. В. Андриченко, С. А. Боголюбов, Н. С. Бондарь и др.; под ред. В. Д. Зорькина. 2-е изд., пересм. - М.: Норма, Инфра-М, 2011. - 1008 с.