Условия содержания в китайских тюрьмах. Из клуба в тюрьму: история одного иностранца в Китае. За что можно попасть в тюрьму

Истории бывших заключённых и свидетельства иностранных специалистов об одной из самых закрытых пенитенциарных систем мира.

В закладки

Охранник просматривает окно коридора в пекинском центре заключения, октябрь 2012 года. Фото Getty

В мировом рейтинге по числу заполненности тюрем Китай, население которого составляет почти 1,4 миллиарда человек, занимает второе место. Точное число заключённых определить сложно, но, по оценкам общественных организаций, оно составляет от 1,649 миллиона до 2,3 миллиона человек. Это внушительная статистика для Азии и ещё более масштабная для Европы, где лидерство по числу приговорённых стабильно удерживает Россия - около 590 тысяч человек.

Несмотря на масштаб, информация об условиях жизни в китайских тюрьмах во многом остаётся закрытой, а если и просачивается в СМИ, то зачастую обрывисто и неточно. Многие правозащитники потратили не один год, собирая крупицы данных, но и они не могут осветить все детали тюремных условий. Именно поэтому одним из главных источников о происходящем в одной из крупнейших пенитенциарных систем мира остаются жители Китая и иностранцы, которые отсидели и вышли.

Там, где духовное движение встречается с пытками

«Духовная энергия колеса закона», «Усердная работа с колесом учения», «Великий закон колеса учения», - это лишь несколько вариантов перевода названия духовного движения фалуньгун, охватившего Китай 1990-х. Оно основано на традиционной китайской гимнастике и сочетает в себе элементы буддизма, даосизма и конфуцианства. По словам приверженцев, суть течения заключается в физическом и духовном развитии человека.

Верование, основанное уроженцем провинции Гирин Ли Хунчжи, набрало популярность в бурно развивающимся Китае. Строители, бизнесмены, студенты, чиновники - интерес к фалуньгун охватывал жителей страны. В какой-то момент приверженцами течения стали считать себя более 100 миллионов человек - для компартии, которая долго наблюдала за религиозным бумом, это был финальный знак к действию.

Увидев в течении реальную угрозу, власти Китая нанесли упреждающий удар, который обрёк тысячи людей на тюремные сроки. В 1999 году компартия объявила фалуньгун вне закона, якобы потому что течение демонстрировало признаки секты (в России книги об учении внесены в экстремистский список). Вскоре многих сторонников течения начали арестовывать порой даже по самым незначительным причинам.

Приверженцы фалуньгун в Гонконге (из-за большой автономии в этой части Китая учение не запрещено). Фото Reuters

Именно такая судьба постигла Цзиньтао Лю (Jintao Liu). Он работал преподавателем в школе, пока в начале 2000-х во время полицейской проверки на его учительском компьютере не обнаружили файл с книгой о фалуньгун. Мужчине не объяснили, в чём его обвиняют, но он и так это понимал. С 2006 по 2009 годы китаец провёл в пекинском центре содержания и трудовом лагере, где его регулярно избивали, пытали и унижали.

В разговоре с одним из крупнейших новостных изданий Австралии news.com.au, Цзиньтао описал , как однажды ему под ногти загнали спицы и заставили стоять на улице около 18 часов. За попытку поменять позу или просто двинуться его били. В другой раз заключённого раздели до гола четверо охранников и угрожали изнасиловать подручными средствами, «чтобы сделать геем».

Хунбинь Линь (Hongbin Lin) столкнулся с полицейской жестокостью к приверженцам запрещённого течения на несколько лет раньше. В 2002 году его приговорили к шести годам заключения за выход на улицу с баннером «Фалуньгун - это хорошо». Суд постановил, что таким образом мужчина пытался «нарушить работу правоохранительных органов».

Хунбинь Линь. Скриншот из репортажа news.com.au

Как утверждает Хунбинь, в первые же месяцы его избили охранники и пытали электрошокерами до тех пор, пока в них не кончился заряд. Подобную технику применяли ко многим приговорённым, но иногда те не выдерживали и умирали. Никакого гендерного разделения не было: охрана относилась к женщинам-заключённым не менее жестоко. Чан Чжи Юэ (Chang Zhi Yue) провела четыре года в пекинской тюрьме, пережив десятки столкновений.

По словам женщины, однажды девять охранников мучили её около пяти часов: она получила несколько тяжёлых травм, включая трещину черепа и позвоночника. В другой раз сотрудники учреждения посадили Чан Чжи на стул и начали тянуть её за ноги в разные стороны, пока у неё не треснуло бедро. Перед этим китаянку избили, нанеся удары как по телу, так и по лицу.

Такой уровень жестокости в китайских тюрьмах объяснялся закрытостью страны от международных организаций. С приходом к власти коммунистов в середине 20 века в КНР перестали проводить независимые расследования о происходящем в тюрьмах. В 2005 году туда прибыли сотрудники ООН, однако за их действиями строго следили и не позволяли пообщаться как с иностранными, так и с китайскими заключёнными.

В 2006 году инспекция ООН заключила, что 66% заключённых в китайских тюрьмах причисляли или причисляют себя к сторонникам фалуньгун.

Особо упрямых приверженцев движения отправляли в специальные центры, где силой вынуждали отказаться от верований. Заключённым регулярно показывали фильмы, критикующие и называющие фалуньгун сектантским верованием. Несогласных избивали и вынуждали смотреть записи, а порой подвешивали к потолку за запястья или били электрошокером, требуя отказаться от своих убеждений.

В современном обществе немыслимо задержать гражданина на 3-4 года, основываясь лишь на решении полиции без надлежащей судебной процедуры. Но в сегодняшнем Китае это реальность, и сотни, даже тысячи китайских граждан прошли через это. То есть, люди потеряли права, как только в Китае в 1957 году была создана система перевоспитания через труд.

Всё больше и больше интеллигентов, юристов и граждан из всех слоёв общества выдвигают серьёзные требования - упразднить систему, в то время как международное сообщество также оказывает давление на Китай, требуя соблюдения ряда международных конвенций по правам человека, которые режим принял.

Но до сегодняшнего дня система перевоспитания через труд по-прежнему широко используется. В исправительно-трудовые лагеря попадают не только мелкие преступники, но и наркоманы, проститутки, клиенты проституток и люди с психическими заболеваниями.

Всё больше система используется для преследования последователей Фалуньгун, жалобщиков и диссидентов. Обычно люди довольствуются общим впечатлением, стараясь избегать подробностей и деталей, особенно в отношении чувств и судеб пострадавших людей.

Такие темы, как войны, катастрофы, массовые убийства, лишение свободы и пытки мы, как правило, намеренно или нет, стараемся избегать и не вдаваться в их тёмные и кровавые глубины. Но это именно то, что хорошо бы запомнить, и лучше сделать документальные записи. Это важное дополнение к нашему обычному опыту. Мы должны осознать всё это, и не должны делать вид, что такие вещи никогда не происходили.

Передо мной книга «Стоящая поездка - документация по Пекинскому центру трудового перевоспитания». В ней свидетельства очевидца, прошедшего в Китае через систему перевоспитания через труд. В книге раскрывается, как работает система, и в то же время она поднимает много вопросов о политической системе Китая, обществе и человеческой природе.

Автором книги является Е Цзинхуан, жертва мошенничества с участием сына бывшего премьера в конце 1990 года. За 11 лет обращений к властям она неоднократно была избита полицейскими, задержана, арестована, и наконец, попала в исправительно-трудовой лагерь. В лагере она перенесла различные пытки, иногда она была на грани смерти.

Но она продолжала говорить себе: «Я не могу умереть, я не могу сойти с ума, я должна выбраться отсюда живой! Я должна рассказать всем о вреде системы перевоспитания через труд. Я должна рассказать это потомкам!» Благодаря тому, что она не сдалась, мир может увидеть истинное лицо системы перевоспитания через труд.

В то же время книга помогла автору, она смогла пересмотреть жизнь и внести реальный вклад. Согласно автору, большинство задержанных в лагере петиционеров (жалобщики, заявители) были подвергнуты побоям электрическими дубинками и удержанию в «маленькой тёмной комнате».

Хотя Китай принял Конвенцию ООН против пыток в 1988 году, пытки широко используются в этих центрах задержания, тюрьмах и других местах лишения свободы. Большое число граждан умирают от пыток или теряют здоровье. Пытки, совершаемые в лагерях, чрезвычайно жестоки, а зверства против последователей Фалуньгун вообще находятся за пределами воображения, и продолжают совершаться по сей день.

Преследование Фалуньгун уже давно отмечено как самое худшее, что было в человеческой цивилизации, и без сомнения, является преступлением против человечности. На международном и национальных уровнях лишь немногие готовы и осмеливаются осудить гонения. Для интеллектуалов и политиков это нежелание является их позором, который будет только расти со временем.

Китайские застенки характеризуются тем, что в них «правоохранители унижают и оскорбляют заключённых, и это является частью системы», как сказал Ван Лисюн, комментируя «Свидетельство» Ляо Иу (поэта, побывавшего в лагерях). Издевательства проявляются не только в физическом насилии, называемом «перевоспитанием», но и в психологических пытках.

Многие правила в системе перевоспитания через труд и неофициальные требования разработаны так, чтобы унизить людей, уничтожить их основное достоинство как человеческих личностей.

Например: «Голова должна быть опущена при ходьбе в коридорах, при построении, присутствии сотрудников полиции. Голову надо опустить так, чтобы смотреть на кончики пальцев».

Другой пример, в туалет можно ходить только в назначенное время. «Обувь, зубная щетка и другие вещи должны лежать на одной линии, и никак иначе». Если вы моете шею, когда время умываться, охранники сразу говорят вам: «Кто разрешил мыть шею? Можно только вымыть лицо, больше ничего!»

Чтобы получить еду во время приёма пищи, заключённые должны становиться на одно колено, обеими руками держа чашку.

Влажную одежду нельзя сушить на батареях или стульях даже в ночное время. Нельзя смотреть в окно. Заключённые должны обращаться друг к другу по именам. Если кто-то скажет «тётя» или «сестра», то будет наказан. Такие требования являются повсеместными.

В первый день в лагере охранник обратился к новичкам: «Короче говоря, я не думаю, что вы люди». Требуя от арестантов забыть о том, что значит быть человеком, администрация и охрана действительно так и поступают с ними. Некоторые методы общие, например, «понизить вашу самооценку, разрушить вашу душу, унизить ваше достоинство и ослабить ваше здоровье».

Очевидно, что эти методы не предназначены для «воспитания и изменения», а только для деградации. Наряду с физическими «дисциплинами», уделяется внимание «преобразованию» мышления. После любого «проступка», вы должны покаяться в письменной форме.

Непослушные или те, кто не хочет отказываться от своих убеждений, заключаются в маленькие одиночные камеры, и это называется «Бао цзя» (упаковка сэндвича). Два или более заключённых запираются на сутки в маленькую камеру, где ничего нельзя, ни говорить, ни двигаться - ничего. Другие наказания включают в себя отказ в посещении родственниками и продление сроков задержания.

«Бао цзя», по-видимому, уникальное китайское изобретение. Согласно правилам, попавшие под такое наказание заключённые обязаны вести подробный учёт каждого слова, каждого движения и любого изменения настроения.

Один раз Е Цзинхуана обругали за то, что «слишком расслабилась», охраннице через камеру наблюдения не понравилось её лицо. С помощью микрофонов и маленьких динамиков охрана постоянно напоминает о том, кто вы. В лагере, чем более вы кажетесь сильным, спокойным и гуманным, тем больше сотрудники ненавидят вас. Те, кто деградировали до уровня червя или насекомого, подчинившись системе, становятся её помощниками или охранниками в лагере.

В книге рассказывается история: Лу Цзин и Е Цзинхуан были соседями по камере и стали хорошими друзьями. Лу называла Е мамой. Е так описывает девушку: «Она всегда была солнечной, полной радости. Она поднимала мне настроение. Я её очень любила».

Но, когда Е подвергли пытке «Бао цзя» на некоторое время, в один прекрасный день Лу вдруг сломалась. Она кричала: «Лейтенант Юань сказала всё сообщать ей. Что тебя никогда не упрекала, что я тебе говорила, когда я хожу в туалет и мою руки, когда я была на дежурстве - она знает всё. Она сказала, что, если я хочу сократить срок, я должна изменить своё отношение к тебе. Она сказала, что знает о наших отношениях в центре заключения Хайдянь, и именно поэтому она мирилась с этим так долго. Но больше этого не будет! Е Цзинхуан, теперь я буду следить за тобой, как того требует лейтенант, или у меня не будет надежды».

Е ответила: «Лу Цзин делайте так, как считаете нужным, не думайте обо мне». Лу Цзин сказала: «Лейтенант требует от меня ругать тебя каждый день, я не могу сделать этого, потому что мы дружили ещё в центре заключения Хайдянь. Но у меня нет выбора. Если я не буду придираться к тебе, они займутся мной. В конце концов, меня станут мучить, как и тебя. Если меня будут ругать и унижать, как тебя каждый день, я не смогу жить. Поэтому я собираюсь защитить себя в первую очередь. Я была в тюрьме 4 года, и никогда не чувствовала себя так ужасно. Прошло всего 4 месяца здесь, и я не могу больше этого выносить».

С этого момента Лу Цзин изменилась. Это лишь одна история о том, как работает система перевоспитания через труд, которая съедает и разрушает вашу личность. Она ставит всех перед моральной дилеммой: если вы будете следовать своей совести, своим понятиям правильного и неправильного, вы пострадаете.

По материалам: Великая Эпоха

Продолжение следует

Бывший узник Дэнни Кенсиан (Danny Cancian) с помощью листков бумаги с надписями рассказывает о своих страданиях и несправедливом отношении к нему во время пребывания в китайской тюрьме. Видео: YouTube.com

Принудительный труд, тестирование на своей коже химических препаратов и шок от пули тазера (электрошокового оружия) в рот — это лишь несколько ужасов, которые можно испытать на себе, находясь в китайской тюрьме, как говорит новозеландец Дэнни Кенсиан.

Последние четыре года своей жизни Кенсиан провёл в тюрьме Дунгуань, которую он в своём видео на YouTube назвал «адской бездной земли». Там он показывает листки бумаги с подробным рассказом о своём пребывании в тюрьме. На одном листе написано: «Для китайского правительства человеческая жизнь не имеет никакой ценности и не вызывает сочувствия»

У 46-летнего мужчины был свой бизнес в Китае. Он рассказывает, как однажды в ресторане на него напали пять человек. Новозеландец дал отпор нападающим и, защищая себя, ударил одного из них так, что у него произошло кровотечение в мозг, и он умер. В 2011 году Кенсиан заплатил штраф в 90 тыс. новозеландских долларов в качестве компенсации семье умершего и был приговорён к пяти годам тюрьмы за убийство. За хорошее поведение его освободили раньше.

«Каждую неделю в тюрьме были люди, которые совершали самоубийство через повешение», — сказал он в интервью новозеландскому изданию Fairfax. — Поэтому они были вынуждены забрать из тюремных камер все аксессуары, из которых можно было изготовить верёвку».

Он сказал, что тюремная полиция контролирует 5400 заключённых, используя насилие и угрозы. Сам Кенсиан испытавший страдания от побоев, принудительного труда, лишение сна и пищи, распылённого перца, от пули тазера во рту, а также от пребывания в одиночной камере.

Заключённые должны работать шесть дней в неделю на заводе. «Каждый день в 5 утра мы пешком шли на завод и потом в 7 вечера возвращались назад...», — рассказал он. На завтрак им подавали рисовый отвар, который нужно было съесть за 10 минут. На обед давали рис и варёную капусту. Ужин был не на много лучше. «Отвратительные, ужасные продукты с противным запахом, — сказал он. — Для приготовления еды тюрьма обычно покупает старых мёртвых свиней, мёртвых животных и разный хлам».

Он также стал свидетелем химического тестирования на заключённых и сам едва избежал участия подопытного кролика для тестирования вакцины против гриппа. «Они настаивали на том, чтобы мы прошли тестирование. Я сказал им: „Ни в коем случае... я не позволю испытывать на мне медицинские препараты“».

После освобождения Кенсиану сказали, что ему могут запретить вернуться в Китай в течение пяти лет. «На это я сказал им, что они могут этот срок продлить до 500 лет, потому что я всё равно никогда больше не ступлю на землю Китая», — сказал он.

Кэсси Райан, Великая Эпоха

В советские времена осужденных нашим судом зарубежных граждан отправляли в Мордовию — в Леплейскую спецколонию для иностранцев. В 90-е руководство Федеральной службы исполнения наказания приняло решение разрешить отбывать уголовное наказание иностранным гражданам в тех регионах, где они были осуждены. Таким образом, на Дальнем Востоке, где легально и нелегально находятся десятки и сотни тысяч китайцев и северных корейцев, появились и осужденные из этих стран.

На Дальнем Востоке наши соседи отбывают наказание в колонии, расположенной в Амурской области. Администрация исправительных учреждений старается распределить иностранцев по отрядам равномерно, чтобы они не обособлялись в землячества. Пока их немного — численность позволяет это сделать. Что будет потом — неизвестно.

Кореец Ен Чун Сор осужден за то, что он разбил камнем голову владельцу владивостокской строительной фирмы. Корейским работягам не выплачивали зарплату три месяца, а директор предлагал тем, кого что-то не устраивает, возвращаться на историческую родину. Доведенный до отчаяния Ен Чун схватил кирпич и швырнул его в работодателя. Камень угодил боссу в голову, а через сутки он скончался. За свой поступок кореец схлопотал восемь лет и отправился отбывать срок в российскую зону. В КНДР его за это могли расстрелять без суда и следствия. Как это бывает в специализированных корейских предприятиях по заготовке леса, расположенных на территории Дальнего Востока.

То, что увидел в русской тюрьме кореец, поразило его. В лагерном магазине лежали бананы, конфеты, колбаса. Все это можно было купить за ту небольшую зарплату, которая шла зекам на «промке». Живший на родине в сельской местности Ен Чун только в зоне впервые в жизни стал спать на белой простыне и пить чай с сахаром. В отряде корейца определили в «мужики», как могли, научили «понятиям», делали скидку на происхождение и национальность.

Из своего срока Ен Чун отбыл уже шесть лет. Администрация подумывает о его условно-досрочном освобождении, только сам кореец категорически против этого. По закону, УДО для иностранцев возможно, если консульство пришлет письменную гарантию, что гражданин будет депортирован на родину. К огромной радости Ен Чуна, консульство пока молчит. Но на случай консульских гарантий у северокорейского зека есть план, который он не скрывает от сокамерников. В Корею ему нельзя. Репрессии обрушатся на всю семью. Лучше ему скрыться на территории России. Так Россия может прирасти еще одним гражданином.

Китайцы в отличие от северных корейцев значительно цивилизованнее. Хотя в области соблюдения прав человека к руководству КНР у международных наблюдателей есть масса вопросов. Перебежчиков из КНДР в Китае не принимают. За людей их считать тоже не принято. Если беглеца не застрелили свои же при переходе границы, то китайцы прикладами гонят его обратно, а при сопротивлении просто связывают и выбрасывают на сопредельную территорию. Корейцев даже в китайские тюрьмы не берут. В самой же Корее перебежчиков объявляют предателями, дают срок 25 лет или расстреливают.

Китайцы тоже рассматривают лагерь в Приамурье как лесной санаторий. По мнению прокурорских работников КНР, российская тюрьма не может наказать преступника, она слишком гуманна. В Китае пенитенциарная система носит карательный характер, а в России как это позиционируется, исправительный. В большинстве своем китайцы отбывают в России наказание за транспортировку наркотиков, но немало арестантов из Поднебесной и с тяжелыми статьями.

В 1999 году в Благовещенске произошло громкое убийство. В арендованной квартире были обнаружены трупы двух граждан КНР с признаками насильственной смерти. Местный уголовный розыск сразу решил привлечь к расследованию своих китайских коллег, так как на первый план была выдвинута версия, что убийцей также был гражданин КНР. Китайские сыщики установили, что жертвы — члены китайской этнической криминальной группировки (триады) под названием «Красный змей», и поначалу решили, что это внутримафиозные разборки. Однако вскоре выяснилась другая картина. Китайцев убил обманутый ими коммерсант Ху Тао. Правительство соседнего с Благовещенском округа Хэйхэ выделило на поимку преступника 40 тысяч юаней (5500 долларов США — приличная сумма для китайцев). В итоге подозреваемый был арестован. Так как убийство было совершено на территории РФ, китайца передали российским властям.

«2 декабря 2002 года между РФ и КНР был подписан «Договор о передаче осужденных для дальнейшего отбывания наказания». Он предусматривает возможность передачи заключенных в государство, гражданами которого они являются (при их добровольном и письменном согласии), за исключением приговоренных к смертной казни или пожизненному заключению. В передаче может быть отказано, если неотбытый срок наказания составляет менее года; если такая передача наносит ущерб суверенитету, безопасности, общественному порядку страны; а также в отношении лица, осужденного за совершение преступления, нанесшего ущерб государственной безопасности. В феврале 2006 года документ был ратифицирован Государственной думой РФ».

Гражданин КНР Ху Тао предпочел написать в прокуратуре Амурской области чистосердечное признание, только при условии, если его осудят и оставят отбывать срок в России. Убийца — образованный человек, закончил Хэйлунцзянский государственный университет и занимался бизнесом. Возил лес-кругляк из России в Китай, а обратно — ширпотреб (фарфор, детские игрушки, одежду). Во время очередной сделки его обманули соотечественники, и Ху Тао лишился бизнеса. Тогда обманутый предприниматель решил отомстить — выследил «кидал» (они жили в Благовещенске во втором микрорайоне) и убил их. Одного обидчика Ху Тао парализовал электрошокером и задушил, а второго с азиатской изощренностью «пошинковал» на куски ножом. Российский суд приговорил Ху Тао к 20 годам лишения свободы.

На родину Ху Тао, по его словам, не вернется никогда. Планирует после условно-досрочного освобождения, которое возможно произойдет через 13 лет, остаться в России, жениться, обзавестись детьми. В колонии китаец трудится в теплице — выращивает овощи для лагерной столовой. На родине в случае возвращения его ждет новый срок, но гораздо опаснее — триада не прощает убийства своих людей и мстит даже по истечении десятков лет. Так что еще на одного гражданина в России станет больше.

Между тем, сами триады рассматривают русские зоны как надежное место для сокрытия своих бойцов от возмездия. В Китае более 80 статей уголовного кодекса предусматривают в качестве наказания смертную казнь. Поэтому китайские убийцы, насильники и наркобароны предпочитают перебираться через границу к своему гуманному северному соседу и отсиживаться в российских зонах. А после теряться на бескрайних просторах России или перебираться в третью страну.

В дальневосточных отделениях милиции и прокуратурах уже не редкость встретить в униформе этнического китайца с гражданством РФ. Так было на Дальнем Востоке сразу после революции и гражданской войны, когда китайцев и корейцев было едва ли не больше россиян. Без этих людей оперативная работа просто невозможна — восточные соседи прочно дают 10 процентов местной преступности. И это с учетом, что большинство преступлений китайцами не афишируются, так как они предпочитают разбираться самостоятельно.

Рассказывают, однажды в УВД Амурской области пришел запрос Интерпола о розыске гражданина КНР Лю Суаня. Оперативник — этнический китаец сразу же разглядел в фотографии зека, который отбывал наказание в одной из дальневосточных исправительных колоний, хотя тот носил другое имя (это для нас все китайцы на одно лицо). Тем не менее, решили проверить — оказалось, все сходится, по приметам и отпечаткам пальцев — он. В сопроводиловке было сказано, что Лю Суань подозревается в пяти убийствах и незаконном обороте наркотиков. Оперативник, владевший китайским языком, а также, что самое главное, китайским менталитетом, довольно быстро понял кто перед ним.

Авторитет из триады «Ночные клинки» Лю Суань незаконно пересек российско-китайскую границу, имея при себе 25 граммов героина. При задержании пограничникам сопротивления не оказал, сразу признался в том, что является хозяином героина. Этого хватило на три года российского заключения. Прибывший в колонию китайский полицейский окончательно подтвердил личность преступника. КНР запросила возможность депортации мафиози согласно «Договору о выдаче осужденных». Но сам Лю Суань был категорически против депортации. Тогда сотрудник прокуратуры передал ему решение о возможности его условно-досрочного освобождения. Мало того, что китаец отказался от акта гуманности, на следующий день он ударил несколько раз заточкой одного из отрядных «обиженных». Не до смерти, а так, чтобы хватило еще на 5-6 лет жизни в российской тюрьме, так как в Китае члена триады ждала немедленная смерть.

Сыщики Хабаровского УВД вспоминают случай, когда на местной барахолке вспыхнула крупная драка. Наряд ОМОНа задержал 10 человек, все — граждане КНР. Еще двое оказались в больнице с серьезными ранениями из травматического пистолета. Было возбуждено уголовное дело. В Хабаровск прибыли китайские полицейские и, предъявив запрос, забрали с собой троих участников драки. А между делом рассказали, что эти трое — члены ОПГ, обиравшие челноков и давно разыскиваются следственными органами Китая. Через месяц хабаровские оперативники решили узнать о судьбе мафиози, могут ли их передать на время проведения следственно-процессуальных действий. В ответ пришел факс — преступники приговорены к смертной казни, приговор приведен в исполнение.

Пулю в лоб в Китае можно схлопотать за не самое тяжелое преступление. Для сравнения: в 2006 году судом города Тайюнь был приговорен к смерти 28-летний содержатель Интернет-ресурсов порнографического характера. По данным гособвинения, его сайты посетили более 600 тысяч пользователей, а всего он заработал около 1,5 миллиона долларов. Меняя доменные имена и сервер, где находились сайты, распространитель порнографии долго скрывался от правосудия. После апелляции, а, скорее всего, за обещание вернуть государству полученные нелегальные доходы парню смягчили наказание, изменив смертную казнь на пожизненное заключение.

В Китае в качестве воспитательной меры для населения практикуются публичные расстрелы преступников на стадионах. Более того, казни транслируются на больших экранах в центре города. Но публичная казнь — это удовольствие, которое еще нужно заслужить. Большинство китайских смертников гибнут не от пули и виселицы, а от скальпеля хирурга.

Китайская Народная Республика занимает первое место в мире по экспорту человеческих органов. Орган, изъятый у живого человека, имеет больше шансов прижиться у нового владельца, чем забранный у трупа. Соответственно — зачем терять деньги?! Органы вырезают у еще живых людей, приговоренных к казни, с минимальной анестезией. Доноры испытывают адские муки, когда им почти на живую вырезают печень, почки, роговицу глаза.

Год назад в самом Китае разразился скандал, связанный с публикацией материала о китайском концентрационном лагере Суцзятунь. Начиная с 2001 года, в этом лагере содержалось 6 тысяч последователей китайской секты «Фалуньгунь», объявленной в КНР вне закона. Сектанты были незаконно арестованы и помещены в лагерь. Их родственники понятия не имели, где они и что с ними. Между тем, у людей методично вырезали органы, а потом кремировали. Некоторые еще были живы и даже в сознании, когда их тела пожирал огонь. После обнародования статьи Запад потребовал от властей Китая провести проверку по изложенным фактам. Китайцы сначала допустили западных инспекторов в образцовые тюрьмы, а когда те сунули нос куда не надо — выдворили из страны и отказали в дальнейшем инспектировании. Так что на международное общественное мнение о правах человека в Китае китайским чиновникам наплевать.

Уголовный кодекс Китая подразумевает пожизненное заключение за транспортировку уже 50 граммов героина. За полкило — без разговоров — расстрел. Но это не останавливает наших граждан, желающих заработать. Обычно попадаются туристы, которым предлагают провезти пару пакетиков наркоты из России в Китай. Обыкновенно таким курьерам говорят, что китайские полицейские никогда не осматривают багаж русских туристов, беспрепятственно пропускают их в аэропорту и т.д.

В мае 2002 года в аэропорту Куньмина были задержаны три гражданки РФ: Соколова — 1951 г.р., Прохоренко — 1978 г.р., и Лямочкина — 1978 г.р. При досмотре китайские пограничники обнаружили в их багаже героин общим весом 1 кг 418 граммов. Наркотик был распределен между женщинами в равных долях. За такой вес китайский уголовный кодекс предусматривает две меры наказания — пожизненное заключение или смертную казнь. Российский консульский отдел на протяжении всего процесса хлопотал за своих граждан, в итоге три курьерши счастливо «отделались» пожизненным заключением. Теоретически вернуться домой они смогут лишь после 25 лет заключения при условии хорошего поведения. Под «Договор о выдаче» они не попадают. Но это все-таки лучше судьбы Елены Тимченко, осужденной в Китае за провоз наркотиков к казни с отсрочкой наказания в 2 года.

Под статью в Поднебесной россиянину можно попасть и за другие, менее тяжкие дела. В ноябре 2006 года на группу российских туристов в Муданьцзяне напали китайские грабители. Защищая себя и группу, экскурсовод ранил ножом одного из нападавших. Однако китайский суд по традиции признал россиянина виновным в превышении пределов необходимой обороны. Во избежание тюремного наказания родственники россиянина и консульский отдел предпочли заключить с китайским грабителем мировое соглашение — выплатить в качестве компенсации 10 тысяч долларов — баснословную по китайским меркам сумму. Экскурсовода отпустили, но прелесть китайской зоны он успел ощутить за три месяца, проведенные в ожидании суда. Напомним, что тюрьма в Китае носит не исправительный как в России, а карательный характер.

В тесных бетонных камерах сидят по 15-20 человек. В камере нет ничего, кроме параши, даже нар. Зеки спят прямо на полу. Одеяла, сложенные стопкой в углу камеры, разрешается брать только ночью. Еду приносят трижды в день. В меню входит плохо сваренная капуста в воде или подобие сорного риса. Большую миску ставят на пол и зеки едят из этой миски, как собаки, либо отливают в свою чашку (у кого она есть). Мяса не предусмотрено. Хлеб — кусочек в сутки. Возмущаться — себе дороже. За малейшую провинность — наказание. Часто надзиратели бьют арестантов просто так — от скуки, для профилактики. Бьют бамбуковыми палками, с оттяжкой и разной силой ударов.

Можно представить, во что превращается человек за четверть века подобного заключения. Поэтому нетрудно понять восторг китайских преступников, оказавшихся в российской зоне. Гораздо труднее «вытащить» из китайских застенков наших арестантов. Тем не менее, россияне активно обживают тюрьмы восточного соседа.

По материалам пресс-службы УВД Амурской области и Хабаровского края, издание «За решеткой», китайские источники

Бо и Кристин Йонсоны были обычными экспатами в Китае. До тех пор пока их сын не попал в китайскую тюрьму.

Шведская семья переехала в Китай в 2007 году, Бо работал в местном представительстве Ericsson. Они жили в загородном поселке с международной школой, которую посещали их четверо детей, и были частью энергичного сообщества экспатов. «Да, это был своего рода вакуум, - говорит Бо, - но мы жили вполне обычной жизнью».

К концу 2013 года дочь Йонсонов еще училась в средней школе, а двое старших сыновей уже уехали в Швецию для поступления в университет. Родители также задумались о том, чтобы вернуться на родину.

Их младший 18-летний сын Ноак к этому времени закончил школу и поступил на курсы китайского языка в Пекинский университет. В следующем году он собирался поступать в шведский университет.

Но одна ноябрьская ночь изменила все его планы.

Его проблемы начались в вечер, когда он вместе с несколькими своими друзьями-иностранцами отправился в один из клубов университетского района Пекина. Конечно, они выпивали. Когда компания уже покидала заведение, произошел конфликт из-за сумки одной из девушек, которую, по словам Ноака, не вернули из гардероба. Произошла словесная перепалка и компанию выгнали из клуба.

Уже за пределами клуба перепалка превратилась в драку, одному из случайных участников конфликта сломали нос.

Впоследствии Ноак, который утверждал, что не участвовал в драке, оказался в полицейской машине.

В тот момент он ни о чем не переживал и надеялся, что его роль в этом происшествии быстро станет очевидной.

18-летний Ноак, едва закончив школу, испытал на себе всю тяжесть китайской судебной системы. Фото: WSJ

Но за этим последовала долгая ночь ожидания в камере. Надежды Ноака на то, что утром он сможет пойти на занятия, постепенно таяли. Ему не разрешили сделать телефонный звонок, но сообщили, что его друзья уже оповестили родителей, и они находятся в участке. Вместе с ним в камере был его товарищ из Южной Кореи.

«Тогда я все еще ничего не боялся», - рассказывает Ноак. Он предполагал, что его не имеют права держать в полицейском участке больше суток. К тому времени родители уже передали ему обед.

Позже в тот же день Ноака и его друга куда-то повезли на машине. Он посчитал, что это означает то, что их сейчас освободят.

Но вместо этого машина зеахала на территорию, огороженную высоким забором с натянутой поверху колючей проволокой.

«До этого я лишь смеялся над всей этой ситуацией. Но в тот момент мне стало страшно, я не понимал, как все могло зайти так далеко».

На новом месте двум парням выдали толстые одеяла, серые брюки и рубашки и развели по разным камерам.

Ноак попал в 6-местную камеру, где все койки уже были заняты. У входа сидели двое «дежурных» - нигериец и китаец. В камерах была введена система двухчасовых дежурств заключенных. С одной стороны это было средством поддержания порядка, с другой - способом борьбы с недостатком коек.

Нигериец рассказал, что он находится здесь уже 15 месяцев. Он попросил Ноака сменить на посту дежурного китайца. Тот сразу же заснул прямо на полу.

Ноак как смог разместился в камере. Теперь ему уже не казалось, что освобождение случится скоро. После его прибытия перевес в камере пал в сторону иностранцев: теперь их было четверо, против трех китайцев.

Через несколько дней после его помещения в тюрьму, Ноака посетили два сотрудника шведского посольства. Парень попросил их передать родителям, что он очень мерзнет в камере. Но лишь через две недели он смог получить передачу с одеялом, одеждой и книгами - все вещи тщательно проверялись.

Посольство Швеции не давало официальных комментариев об обстоятельствах дела Ноака, но там отметили, что в среднем менее 10 шведов ежегодно имеют дело с китайской судебной системой.

Следующие несколько недель в обязанности Ноака входило мытье туалета и стирка полотенец своих сокамерников.

«Я прибыл последним и был белым. Поэтому я был низшим по рангу», - рассказывает Ноак.

Еда в тюрьме была не особо аппетитной. Два раза в день в камеру доставляли ведро с пищей. Обычно это был соевый бульон с несколькими овощами. Раз в неделю давали рис. Больше всего здесь любили яичницу с томатами, которая тоже была раз в неделю.

Отец Ноака - Бо Йонсон, говорит, что самым тяжелым было отсутствие возможности поговорить и увидеться с сыном.

«Поначалу, особенно в первые недели после того, как Ноак попал в тюрьму, я был словно в трансе и не мог работать. Лишь после того, как я договорился с адвокатом, я смог немного успокоиться. Но и тогда я чувствовал себя ужасно».

Сама тюрьма - Пекинский изолятор временного содержания №1 - находится недалеко от аэропорта, на восточной окраине города. По словам Сьюзан Файндер, юриста из Гонконга, эта тюрьма считается «первоклассной» и поэтому в ней разрешено содержать иностранцев.

Ноак и его сокамерник из Пакистана даже придумали игру: во время ежедневных прогулок на свежем воздухе, они пытались угадать, самолет какой авиакомпании сейчас пролетает в небе.

«Конечно, я думал, что скоро выйду оттуда».

По ночам он надевал на лицо самодельную маску и с головой накрывался одеялом. Так он мог укрыться от света, который всегда был включен в камере. «В эти моменты я очень скучал по своей семье, а мысли о будущем пугали меня. Я ужасно себя чувствовал и много плакал, пытаясь заснуть».

В канун Рождества Ноака посетила адвокат с письмом от семьи. Ей запретили оставлять его, можно было только прочитать вслух. Тогда Ноак впервые получил новости от своих родных.

Двое его старших братьев приехали в Пекин на время каникул. «Было трудно думать о том, что все кроме меня собрались вместе».

Из бумаг, которые Ноак подписывал при поступлении в тюрьму, он запомнил одну дату - 29 декабря. Он возлагал все надежды на этот день и верил, что тогда его и выпустят.

В указанную дату он весь день с нетерпением ждал, когда по громкой связи объявят его имя. И ближе к вечеру это случилось.

После месяца, проведенного в тюрьме, он вышел на свободу. Свои вещи Ноак раздал сокамерникам. На выходе из тюрьмы его ждали отец, старший брат Лукас и мать его южнокорейского друга, которого тоже выпустили сегодня.

Но на этом все не закончилось.

Документы Ноака остались у властей. Прокурор несколько раз вызывал его на допросы. Хотя Ноак довольно хорошо знает китайский, он попросил предоставить англоязычного переводчика, чтобы было больше времени на обдумывание ответов.

Прокуратура делала запросы о предоставлении дополнительной информации в полицию, для того чтобы определить, нужно ли передавать дело в суд. Как Ноак понял, его хотели обвинить в «нарушении общественного правопорядка».

По словам Ноака, полицейские хотели вызвать на допрос и других иностранцев, находившихся в клубе в тот день, но некоторые из них уже закончили свое обучение и уехали из Китая.

Как рассказал Бо Йонсон, сумка, из-за которой началась перепалка, была возвращена хозяйке работниками заведения уже на следующий день. А менеджер клуба и вовсе заявила, что ничего не знает о какой-либо драке, случившейся рядом с клубом.

По совету адвоката, родители Ноака связались с человеком, которому их сын предположительно сломал нос, и уладили с ним все разногласия финансовым путем. В своем письме прокурору этот человек заявил, что получил свое ранение в результате драки с другим иностранцем, а Ноак просто пытался их разнять.

Но и на этом дело Ноака не было закрыто, хотя вероятность предстать перед судом стала значительно меньше. Учитывая крайне низкий показатель оправдательных приговоров в Китае, тюремное заключение было вполне реальной перспективой в случае суда.

«Я заставлял себя не думать об этом», - говорит Ноак.

Тянулись дни и недели. Студенческая виза Ноака закончилась, теперь он находился в стране на нелегальном положении, но и уехать из Китая он не мог.

Адвокат рассказала парню, что в прокуратуре считают, что он попал под «дурное влияние», и предложила ему написать обращение, в котором он бы раскаялся в том, что совершил. Ноак неохотно написал письмо, в котором он заявил, что сожалеет о том, что стал участником инцидента, в котором пострадал человек.

Пытаясь снискать снисхождение прокурора, адвокат добавила несколько предложений о том, что Ноак любит Китай и китайскую культуру.

Йонсоны с надеждой на то, что вся ситуация скоро разрешится, приняли решение уехать из Китая к лету 2014 года. К тому времени Ноак уже поступил на курс инженерной физики в Уппсальский университет. Но недели ожидания превратились в месяцы.

В июле мама и сестра Ноака все-таки вернулись в Швецию. Отец остался в Китае, надеясь уехать вместе с сыном.

Но за несколько дней до начала учебного года, не имея никаких новостей из прокуратуры, Ноак решил отказаться от места в шведском университете.

«Это было трудное решение, но я знал, что мне понадобится не меньше года для того, чтобы начать новую жизнь».

Через некоторое время, отец вернулся в Швецию, а Ноак переехал жить к друзьям семьи. Он проводил дни, занимаясь учебой и играя в регби в своей старой школе - Западной Академии Пекина.

Ноак сразу после получения известия о закрытии его дела. Фото: WSJ

Мама Ноака вернулась в Пекин в октябре. Несколько недель спустя наступил день долгожданного освобождения. Им объявили, что дело было закрыто.

Управление прокуратуры района Хайдянь отказалось давать какие-либо комментарии относительно обстоятельств дела.

Все дела с бумагами были быстро улажены - Ноак получил свой паспорт и возобновил визу.

19 ноября он сел в самолет до Швеции. В аэропорту Стокгольма его ждали шампанское, семья и друзья. Сделанное в аэропорту фото Ноака, окруженного сине-желтыми воздушными шарами, собрало 357 «лайков» в Facebook, многие из них - от пекинских экспатов, которые все это время следили за его историей.

Три месяца спустя Ноак поступил на курс математики и компьютерного программирования в Стокгольмском университете.

Ноак сразу после возвращения в Швецию. Фото: WSJ

Конечно, он обсуждал со своими друзьями свою историю, но старается не распространяться о том, что с ним произошло среди своих новых знакомых: «Я не знаю почему. Наверное, просто не хочу привлекать к себе внимание».

Свой опыт Ноак считает несправедливостью, которую ему пришлось преодолеть. Но по его словам, он хочет вернуться в Китай снова, чтобы увидеть его прогресс и улучшение положения прав человека.

Кристин - мама Ноака, говорит, что они много обсуждали то, что произошло с ним и решили, что все это не должно омрачать годы проведенные в Китае.

«Ведь иначе целые семь лет превратятся в ничто».

Перевел Максим Гарбарт