Главная » Техосмотр, ПТС, СТС » Государственный обвинитель. Кто представляет сторону обвинения

Государственный обвинитель. Кто представляет сторону обвинения

Стерлитамакский филиал ФГБОУ ВПО "Башкирский государственный университет"

Юридический факультет

Галимов Эмиль Раисович, кандидат юридических наук, заместитель заведующего кафедрой, доцент кафедры уголовного права и процесса, Башкирский государственный университет.

Аннотация:

Вопрос участия государственного обвинителя в судах первой инстанции по уголовным делам является предметом изучения многих авторов научных работ юридической области. В процессе практических и теоретических изысканий, этот вопрос раскрывается все более полно, а в зависимости от представленного подхода и целей исследования авторы делают акцент на актуальности тех или иных аспектов. Выводы порой выглядят весьма красноречиво, однако, прежде чем принимать или отрицать их актуальность, нужно как можно больше экспертных мнений сотрудников, которые сталкиваются с данными вопросами на практике. Данные, собранные в виде анкет или решений кейсов практикующих специалистов смогли бы отразить состоятельность и практическую значимость той или иной теории.

The question of participation gosudarstvennnogo of the Prosecutor in courts of first instance in criminal cases is the subject of study of many authors of scientific papers the legal field. In the process of practical and theoretical research, this issue reveals all the more fully, and depending on the presented approach and the objectives of the study the authors emphasize the relevance of certain aspects. Conclusions sometimes seem to be very eloquent, however, before you accept or deny their relevance, need more expert opinions of the employees who face these issues in practice. Data collected in the form of questionnaires or solutions to the cases practitioners will be able to reflect viability and practical value of a theory.

Ключевые слова:

уголовный процесс; суды первой инстанции; государственный обвинитель; прокурор.

criminal proceeding; criminal trial; criminal procedure; criminal process; criminal action; the courts of first instance; public prosecutor, state prosecutor.

УДК 343.192

В процессе судебного разбирательства, являющегося основной частью уголовного судопроизводства, решается вопрос виновности или невиновности обвиняемого лица. Таким образом, все должностные лица, от которых зависит итоговое решение, при реализации своих функций несут большую ответственность. Законодательство и соответствующие ему принципы деятельности таких лиц должны также быть настолько точно прописаны, чтобы помогать вершить правосудие справедливо. Например, благодаря реализации принципа состязательности, сторона обвинения и сторона защиты в соответствии с УПК РФ равноправны перед судом, который призван разрешить дело по существу.

Законодатель в п.5 ст.5 УПК РФ, включает понятие «государственного обвинителя», должностное лицо работника прокуратуры, которое должно поддерживать от имени государства обвинение в суде. Также, прокурор, при участии в суде, согласно конституции, выступает гарантом прав и свобод, как подсудимого, так и всех остальных участников уголовного процесса.

На сегодняшний день, еще существует ряд пробелов и юридических коллизий уголовно-процессуального закона, усложняющих практическое его применение. Вопрос участия государственного обвинителя, на мой взгляд, требует отдельного исследования, что и является целью этой статьи. Для дальнейшего развития институтов уголовного судопроизводства необходимо провести исследование по поиску и устранению несовершенства законодательной базы и выявить наиболее эффективные предложения по ее улучшению, что и стало задачей данной работы. В результате применения предложенных авторами изменений, возможно, получить не только повышение эффективности деятельности государственного обвинителя, но и приведение законодательства в соответствие с международными стандартами, что главным образом подчеркивает актуальность и научную новизну представленного исследования. Все предложения, нашедшие свое отражение в моей работе, были найдены путем изучения, анализа и сравнительной оценки работ различных авторов, исследующих подобные вопросы, среди которых, особое внимание было уделено исследованиям, опирающимся именно на практическое применение при реализации улучшений, что, на мой взгляд вполне можно считать методом данного исследования. Хотя и не приведена сравнительная оценка всех исследуемых работ, я, как автор оставляю за собой право лишь отметить тезисы, наиболее заинтересовавших авторов.

Обвинение в стадии судебного разбирательства подразделяется на две группы: государственное обвинение, которое поддерживается прокурором. и частное обвинение, осуществляемое частными лицами самостоятельно.

Осуществление функции обвинения должностными лицами органов государственной власти, наделенными определенными полномочиями, существенно отличается от частного обвинения. Позиция обвинения, в этом случае основана на том, что преступлением причинен вред и угроза всему обществу, а не конкретному частному лицу. Таким образом, государственный обвинитель встает на защиту конституционных прав человека и задача его заключается в том, чтобы в ходе рассмотрения уголовного дела судом, эти права не были нарушены.

Свои функции государственный обвинитель осуществляет самостоятельно, поэтому прокурор, утвердивший обвинительное заключение, как и вышестоящий прокурор, не имеют права отмены, или изменения принятого решения. Этот принцип еще раз подчеркивает важность и ответственность человека, осуществляющего свою работу на подобной позиции.

Если выводы государственного обвинителя в процессе рассмотрения уголовного дела судом, будут отличаться от изложенных в обвинительном акте, он имеет право отказаться от дальнейшего поддержания обвинения. Отказ в таком случае может быть как полным, так и частичным. В таком случае, уголовное дело может быть прекращено, либо преследование по делу в его части приостановлено.

Права государственного обвинителя обозначены в ст. 246 УПК РФ, первостепенными среди них, дополнительно к изложенным выше, но не менее важным являются также:

Право представлять доказательства и участвовать в их исследовании, излагать суду свое мнение по существу обвинения и по другим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства, высказывать суду предложения о применении уголовного закона и назначении подсудимому наказания;

Право предъявлять или поддерживать предъявленный по уголовному делу гражданский иск (в случаях, когда этого требует охрана прав граждан, общественных или государственных интересов);

Итак, возвращаясь к основному вопросу данной статьи, среди ряда исследований, хочу отметить работу Эмиля Раисовича Галимова, в процессе написания которой было проведено обширное практическое исследование в виде опроса более 900 практикующих сотрудников органов прокуратуры и рассмотрены многочисленные практические примеры реализации функции государственного обвинителя. Тем самым, доказана значимость и актуальность применения предложений, выдвигаемых автором. По итогам исследования, одним из наиболее ценных предложений, на мой взгляд, является то, что при разделении понятий отказа государственного обвинителя на частичный отказ и полный, отстаивается позиция о недопустимости полного отказа от обвинения именно на подготовительной стадии уголовного дела к судебному заседанию. Также заинтересовал тезис о том, что, в случае признания недопустимости доказательств обвинения на предварительном слушании государственный обвинитель должен заявить ходатайство о направлении уголовного дела прокурору. Полный отказ от поддержания обвинения может иметь место только после всестороннего и исчерпывающего исследования доказательств.

В продолжении данного вопроса отмечу предложения некоторых авторов, ссылающихся на работы Галимова о написании процедуры подобных отказов, также и в случае несогласия с обвинительным заключением непосредственно должностным лицом, исполняющим функции государственного обвинения по личным мотивам, еще на стадии ознакомления с материалами дела, т.е. допустить вероятность человеческого фактора в данной работе, в исключительных случаях.

Возвращаясь к вопросу ответственности и влияния на решение суда позиции государственного обвинителя, Галимов Э.Р. в своей работе предложил наделить его полномочиями исправления некоторых ошибок, допущенных органами предварительного расследования. Предложено создание механизма изменения обвинения, как в сторону усиления его, так и в сторону смягчения в судах первой инстанции государственным обвинителем без необходимости направлять уголовное дело прокурору. Безусловно, реализация вышеизложенных предложений возможна только при условии тщательного изучения всех материалов уголовного дела и основательной подготовки сотрудника органов прокуратуры, о чем автор также отметил в своей работе.

Говоря о влиянии государственного обвинителя на итог судебных прений, нельзя не отметить и значение обвинительной речи прокурора в суде. Нужно сделать акцент на качество и высокий уровень подготовки данной речи. Так, исследователи, изучающие этот вопрос, рекомендуют начать подготовку некоторых частей обвинительной речи еще на стадии изучения материалов дела. Данное предложение, также не лишено смысла и позволило бы сэкономить время на ее подготовку. Хотя, выбор здесь конечно за самими специалистами, поскольку важно также учитывать и индивидуальность практического подхода специалиста и удобства применения на практике.

В заключении отмечу, что от определения процессуального положения прокурора в судебном процессе и от уровня его подготовки к участию в деле зависит и эффективность такого участия, которое является обязательным условием рассмотрения уголовного дела, с одной стороны, а поддержание им обвинения представляет одну из форм осуществления прокурором надзора за точным исполнением законов, с другой.

Библиографический список:

1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от18. 12. 2001 № 174-ФЗ (в ред. Федерального закона от 29.07.2017 № 251-ФЗ) // Российская газета. – 2001. – № 249; www.pravо.gоv.ru. – 30.07.2017.
2. Галимов Э.Р. Процессуальное положение государственного обвинителя в суде первой инстанции по уголовным делам: Автореф. дис. Канд. Юрид. наук - Уфа, 2008. - 15 с.
3. Гладышева О. В. Проблемы поддержания государственного обвинения в суде первой инстанции. - М.: Юрлитинформ, 2011. - С.112.
4. Кириллова Н. П. Процессуальное положение государственного обвинителя по Уголовно-процессуальному кодексу РФ: Комментарий нового уголовно-процессуального законодательства // Российская юстиция. - 2009. - № 4. - С.19-20.

Рецензии:

28.11.2017, 16:13 Веселов Николай Юрьевич
Рецензия : Статья, хоть и не значительная по объему, однако актуальна по содержанию. Не смотря на то, что статья подготовлена студентом (Морозкина Г.М.), формат и логика изложения своих мыслей автором вполне удовлетворяет. Следует отметить, что работа изложена доступным языком. По содержанию стать больше напоминает положительную рецензию на научную работу Галимова Э.Р., однако, это не снижает интереса к тематике. На что следует обратить внимание молодому автору: 1) есть требования к структуре статьи. Среди обязательных элементов - "цели", "задачи", "материалы и методы", "научная новизна". У Вас эти компоненты отсутствуют, либо не просматриваются надлежащим образом; 2) в конце статьи дается библиографический список, однако в самом тексте статьи нет ни единой ссылки на источник из списка литературы (приводятся в квадратных скобках). Считаю, что доработка указанных рекомендаций придаст Вашему труду более солидный вид.

28.11.2017 18:18 Ответ на рецензию автора Морозкина Галина Михайловна :
Николай Юрьевич, благодарю за рецензию. Предлагаю к рассмотрению откорректированный, согласно комментариям, вариант данной работы.

1. Участие в судебном разбирательстве обвинителя обязательно.

2. Участие государственного обвинителя обязательно в судебном разбирательстве уголовных дел публичного и частно-публичного обвинения, а также при разбирательстве уголовного дела частного обвинения, если уголовное дело было возбуждено следователем либо дознавателем с согласия прокурора.

3. По уголовным делам частного обвинения обвинение в судебном разбирательстве поддерживает потерпевший.

4. Государственное обвинение могут поддерживать несколько прокуроров. Если в ходе судебного разбирательства обнаружится невозможность дальнейшего участия прокурора, то он может быть заменен. Вновь вступившему в судебное разбирательство прокурору суд предоставляет время для ознакомления с материалами уголовного дела и подготовки к участию в судебном разбирательстве. Замена прокурора не влечет за собой повторения действий, которые к тому времени были совершены в ходе судебного разбирательства. По ходатайству прокурора суд может повторить допросы свидетелей, потерпевших, экспертов либо иные судебные действия.

5. Государственный обвинитель представляет доказательства и участвует в их исследовании, излагает суду свое мнение по существу обвинения, а также по другим вопросам, возникающим в ходе судебного разбирательства, высказывает суду предложения о применении уголовного закона и назначении подсудимому наказания.

6. Прокурор предъявляет или поддерживает предъявленный по уголовному делу гражданский иск, если этого требует охрана прав граждан, общественных интересов, интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, государственных и муниципальных унитарных предприятий.

(см. текст в предыдущей редакции)

7. Если в ходе судебного разбирательства государственный обвинитель придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение, то он отказывается от обвинения и излагает суду мотивы отказа. Полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей его части по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 части первой статьи 24 и пунктами 1 и 2 части первой статьи 27 настоящего Кодекса.

8. Государственный обвинитель до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора может также изменить обвинение в сторону смягчения путем:

1) исключения из юридической квалификации деяния признаков преступления, отягчающих наказание;

Согласно части 3 ст. 37, ст. 246 УПК РФ в ходе судебного производства по уголовному делу прокурор поддерживает государственное обвинение, обеспечивая его законность и обоснованность. Его участие в судебном разбирательстве уголовного дела является обязательным.

Статья 5 УПК РФ не дает объяснения понятия государственного обвинения, ограничившись указанием на государственного обвинителя как на должностное лицо органа прокуратуры, от имени государства поддерживающее обвинение в суде. Между тем, вопрос о том, что такое государственное обвинение, представляется важным, поскольку законодатель, как видим, гораздо чаще употребляет термин «обвинение» без прилагательного.

Отвлекаясь от известных дискуссий по вопросу о понятии обвинения, возникающих в силу его многозначности, сосредоточимся на том аспекте, который предопределен словосочетанием «поддержание государственного обвинения». Вполне очевидно, что в таком контексте обвинение- это «материально-правовое отражение тех уголовно-наказуемых действий, по поводу которых ведется уголовный процесс» Савицкий, В.М. Государственное обвинение в суде.-С.44., или обвинение в его материально-правовом смысле. Выраженное в соответствующем процессуальном документе, обвинение обретает характер утверждения о совершении лицом конкретного уголовно-наказуемого деяния, или обвинительного тезиса, составляющего сердцевину предмета доказывания.

Выдвижение, формулирование и обоснование обвинениязадача органов предварительного расследования, выполнив которую следователь (дознаватель) составляет обвинительное заключение (обвинительный акт), подписывает его и вместе с уголовным делом, направляет прокурору. Решение об утверждении обвинительного заключения (обвинительного акта) и направлении уголовного дела в суд принимает прокурор. Как представляется, именно с этим моментом и связано возникновение государственного обвинения О.Я.Баев, высказывая в целом сходную с нашей позицию называет этап утверждения обвинительного заключения «возбуждением государственного обвинения». См.: Баев,О.Я. Прокурор как субъект уголовного преследования:научно-практическое пособие/О.Я.Баев.-М.: Юрлитинформ,2006.С.55-56. . Отказ прокурора утвердить обвинительное заключение (обвинительный акт), возвращение уголовного дела следователю (дознавателю) для устранения выявленных при изучении дела недостатков не только означает, что уголовное дело не может быть направлено в суд, но и отказ в придании обвинительному заключению (обвинительному акту) статуса документа, выражающего официальную позицию обвинительной власти.

Таким образом, государственное обвинение- это основанный на собранных в процессе расследования доказательствах, сформулированный органом расследования и утвержденный прокурором вывод о совершении обвиняемым уголовно-наказуемого деяния. Государственное обвинение в отличие от обвинения, содержащегося в процессуальных решениях следователя (дознавателя), исходит от государства в лице прокурора, официально представляющего в уголовном судопроизводстве государственную обвинительную власть.

Такое представление о государственном обвинении отражает как характер взаимоотношений субъектов уголовного преследования, то есть органов расследования и прокурора, так и цель предварительного расследования, четко сформулированную в приказе Генерального прокурора РФ №39 от 5 июля 2002 года Данный приказ « Об организации прокурорского надзора за законностью уголовного преследования в стадии досудебного производства» признан недействующим в связи с изданием приказа Генерального прокурора РФ №136 от 05.06.07.. Конечная цель уголовного преследованияизобличение лиц, виновных в совершении преступления, и привлечение их к уголовной ответственности, а органы прокуратуры должны так организовать свою деятельность, чтобы максимально обеспечить её достижение. Уголовное преследование совершивших преступление лиц под надзором прокурора осуществляют органы предварительного расследования. Поэтому предварительное расследование, направленное на раскрытие преступления, выявление и изобличение виновного в его совершении лица, является, по сути, формой уголовного преследования, а его основанная задача, как этапа досудебного производства, состоит в том, чтобы создать фундамент для продолжения прокурором уголовного преследования в суде.

Утверждая обвинительное заключение (обвинительный акт), составленный органом предварительного расследования по итогам своей деятельности, прокурор придает изложенному в нем обвинению силу и значение государственного обвинения. Одновременно с этим прокурор принимает и решение о направлении уголовного дела, то есть государственного обвинения и подтверждающих его материалов, в суд, как единственный орган государственной власти, полномочный признать лицо виновным и возложить на него уголовную ответственность. Таким образом, государственное обвинение можно определить как адресованное суду официальное требование обвинительной власти о возложении на обвиняемого уголовной ответственности и наказания.

Производство в суде первой и следующих инстанций представляют собой совершенно иную форму уголовно-процессуальной деятельности, чем в досудебном производстве. Здесь властвует суд, а прокурор- лишь одна из равноправных сторон, которая продолжает начатое органами расследования уголовное преследование. Однако, если, говоря о прокуроре как участнике судебного разбирательства, УПК называет его государственным обвинителем, то вопрос о статусе прокурора в других судебных стадиях уголовного процесса не столь ясен.

Как представляется, прокурор играет роль государственного обвинителя во всех судебных стадиях уголовного процесса, хотя прямо об этом прямо в УПК и не сказано. Однако если рассматривать характер вопросов, решаемых судом в стадии назначения судебного заседания, становится ясно, что задача прокурора, участвующего в предварительном слушании, состоит в том, чтобы не допустить исключения из предстоящего судебного разбирательства доказательств, о недопустимости которых заявила сторона защиты, прекращения уголовного дела или возвращения его прокурору. Деятельность прокурора в предварительном слушании направлена на то, чтобы убедить суд в наличии оснований для рассмотрения уголовного дела по существу с тем, чтобы получить возможность доказывать виновности подсудимого, то есть осуществлять государственное обвинение. И хотя ст. 234 УПК РФ не говорит об обязательности участия прокурора в предварительном слушании, на практике не вызывает сомнений, что без участия прокурора предварительное слушание невозможно. Так, ч.5 ст. 234 УПК РФ предусматривает возможность выяснить у стороны обвинения, нет ли у неё возражений против ходатайства об исключении доказательств, а согласно части 4 ст. 235, бремя опровержения доводов, представленных стороной защиты в обоснование утверждения о недопустимости обвинительных доказательств, лежит на прокуроре. Согласно ч.5 ст. 236 прокурор вправе в ходе предварительного слушания изменить обвинение. Естественно выполнение этих полномочий требует участия прокурора в предварительном слушании.

В необходимых случаях прокурор продолжает свою обвинительную деятельность и после вынесения судом приговора, добиваясь его отмены или опровергая доводы настаивающих на отмене приговора других участников уголовного процесса. Поэтому не только в судебном разбирательстве уголовного дела судом первой инстанции, но и при рассмотрении уголовного дела судами апелляционной и кассационной инстанций, прокурор, по сути, выступает в роли государственного обвинителя. Эту роль прокурор играет и после вступления в законную силу оправдательного приговора, добиваясь его отмены, а также обвинительного приговора, оспариваемого им по мотивам, ухудшающим положение осужденного.

Статус государственного обвинителя существенно меняет роль прокурора в судебных стадиях. Государственный обвинитель в суде утрачивает свои властно-распорядительные полномочия, его права здесь равны правам других участвующих в судебных заседаниях лиц- заявлять ходатайства, представлять доказательства и участвовать в их исследовании, высказывать свое мнение по всем обсуждаемым в судебном заседании вопросам. Властными полномочиями в этих стадиях обладает только суд, решения которого обязательны и для государственного обвинителя. В то же время, участвующий в судебном разбирательстве и следующих стадиях прокурор своими решениями оказывает существенное влияние на объем и пределы исследования доказательств, на исход судебного разбирательства. Государственный обвинитель вправе в любой момент изменить обвинение в благоприятную для обвиняемого сторону, отказаться от обвинения, как в определенной части, так и полностью. Изменение обвинения прокурором влечет и изменение пределов дальнейшего судебного разбирательства. Полный или частичный отказ прокурора от обвинения в ходе судебного разбирательства влечет за собой прекращение уголовного дела или уголовного преследования полностью или в соответствующей части (ч.7 ст.246 УПК РФ). Такое правило обусловлено положениями части 1 статьи 252 УПК РФ: судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и только по предъявленному ему обвинению, что в полной мере соответствует концепции уголовного иска:nemo judex sine actore - нет судьи без истца.

В судебных стадиях прокурор решает задачу обоснования обвинения, то есть выполняет возложенную на него в силу презумпции невиновности обязанность доказывания. При полной или частичной недоказанности, а также сомнительности обвинения защита вправе рассчитывать на вынесение судом оправдательного приговора либо, соответственно, на признание подсудимого виновным в менее тяжком преступлении, чем ему вменяли органы расследования, поэтому суд вправе устанавливать виновность лица лишь при условии, если доказывают ее органы и лица, осуществляющие уголовное преследование. Поэтому, если органы уголовного преследования не смогли доказать виновность обвиняемого в полном объеме, это должно приводить к постановлению в отношении обвиняемого оправдательного приговора или обвинительного приговора, констатирующего виновность обвиняемого в менее тяжком преступном деянии. В силу сказанного значительная доля ответственности за эффективность государственного обвинения в суде лежит на прокуроре, осуществлявшем надзор за расследованием и принявшем решение об утверждении обвинительного заключения и направлении уголовного дела в суд. Это обстоятельство отражено в приказе Генерального прокурора №185 от 20 ноября 2007 г. «Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства»: направление в суд уголовного дела, при расследовании которого были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые могут привести к постановлению оправдательного приговора, рассматриваются как ненадлежащее исполнение служебного долга (п.1.8).

Вместе с тем и роль государственного обвинителя, его влияние на судьбу уголовного дела огромна и исключительно ответственна. Активная позиция и профессионализм государственного обвинителя являются решающим фактором в обеспечении неотвратимости наказания за совершенное преступление. Поэтому Генеральный прокурор РФ постоянно обращает внимание на повышение профессионального уровня государственных обвинителей, требует проведения на местах учебно-методических мероприятий, изучения и распространения положительного опыта, постоянного анализа качества поддержания государственного обвинения в целях его совершенствования. Поддержание государственного обвинения в суде с участием присяжных заседаний поручается наиболее опытным прокурорам, обладающим соответствующими профессиональными навыками. При назначении государственных обвинителей необходимо учитывать характер, объем и сложность дела, квалификацию и опыт работы прокурора, которому поручается поддержание государственного обвинения.

Автору в бытность его молодым и неопытным помощником прокурора, не проработавшим и 2-х месяцев, было поручено поддержание государственного обвинения по уголовному делу об изнасиловании одной женщины и покушении на изнасилование другой, совершенных при неоднозначных обстоятельствах во время отдыха в лесной зоне. Расчет строился, как обычно, на том, что если суд вынесет оправдательный приговор, это будет можно «списать» на неопытность государственного обвинителя. Суд дважды оправдывал подсудимого и дважды приговор отменялся в кассационном порядке по протесту гособвинителя. На третье разбирательство дело было передано в другой районный суд, поскольку второй из отмененных приговоров постановлен председателем суда. На третий раз был вынесен обвинительный приговор, который кассационной инстанцией оставлен без изменения.

Порядок поручения поддерживать государственное обвинение ни законом о прокуратуре, ни уголовно-процессуальным законом не определен, эта деятельность носит не уголовно-процессуальный, а организационно-методический характер. Согласно приказу Генерального прокурора РФ №185 от 20 ноября 2007 года «Об участии прокурором в судебных стадиях уголовного судопроизводства» поручение на поддержание обвинения должно быть дано заблаговременно и в письменном виде, обеспечивая своевременную передачу государственному обвинителю наблюдательного (надзорного) производства. Должностное лицо, получившее поручение на поддержание государственного обвинения, на практике это чаще всего помощник прокурора района или области, края, республики (прокурор соответствующего отдела) должно иметь возможность тщательно подготовиться к судебному заседанию, детально изучить материалы уголовного дела, объективно оценить в совокупности все собранные по делу доказательства, как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, чтобы на этой основе определить свою позицию по вопросу о возможности и способах доказывания обвинения в суде, выработать тактику представления суду доказательств и опровержения доводов стороны защиты (п.2 приказа №185).

Однако уже на этапе изучения материалов уголовного дела, прокурор, которому поручено поддержание государственного обвинения, может обнаружить недостатки расследования, которые препятствуют рассмотрению его судом и могут повлечь возвращение дела прокурору на основании ст. 237 УПК РФ. В связи с этим может возникнуть коллизия интересов двух служб: надзора за расследованием и государственного обвинения. Причем мнение государственного обвинителя способно быть и более объективным, так как он к надзору за расследованием не причастен и ответственности за его пробелы не несет, и более взвешенным, так как ему предстоит доказывать обвинение в суде.

В связи с этим в литературе высказываются предложения о назначении государственного обвинителя до утверждения обвинительного заключения, с тем, чтобы обеспечить координацию деятельности должностных лиц, ответственных за утверждение обвинительного заключения и поддержание государственного обвинения, предотвратить коллизии и избежать необоснованных и преждевременных решений о направлении уголовного дела в суд. Так, например, Н.П. Кириллова на основе положительного опыта организации такого взаимодействия в прокуратуре Санк-Петербурга предлагает допустить государственного обвинителя к изучению материалов дела, поступившего с обвинительным заключением вместе с прокурором, которому предстоит утвердить обвинительное заключение и даже давать тому согласие на утверждение обвинительного заключения См.: Кириллова,Н.П.Процессуальные функции профессиональных участников судебного разбирательства уголовных дел /Н.П.Кириллова.-СПб.: Изд-во СПб ун-та,2007.С.112.. Для этого предлагается назначать государственного обвинителя еще до окончания расследования, желательно - после предъявления обвинения, чтобы прокурор мог наблюдать за его расследованием и принимать своевременные меры к устранению его неполноты и ошибок. Подобное мнение высказывает и З. Гатауллин См.:Гатауллин,З,. Выработка позиции по уголовному делу и организация государственного обвинения /З.Гатауллин //Законость.2008.№11.С.20..

Поскольку много проблем в практике государственного обвинения возникает в связи с неявкой в суд свидетелей и потерпевших, а также изменением ими показаний предлагается предоставить прокурору право при принятии решения о направлении уголовного дела в суд или после передачи дела суду опрашивать основных свидетелей и потерпевших, чтобы «лучше представлять себе доказательственный материал» Кириллова,Н.П.Указ.соч.С.113.. Возможно, это предложение не лишено смысла, хотя имеет и определенные минусы. Однако предложение о наделении будущего государственного обвинителя правом вместе со следователем принимать участие «в производстве наиболее важных и значимых следственных действий, чтобы лично наблюдать за получением и проверкой собираемых доказательств и оценивать судебную перспективу дела», поддержанное большинством (87%) опрошенных автором этого предложения работников прокуратуры Кириллова,Н.П.Указ.соч.С.113., следует решительно отвергнуть. Непосредственное участие в расследовании даже надзираюшего за его законностью прокурора, не говоря уже о государственном обвинителе, лишает его независимости от следствия и объективности в оценке результатов расследования На это обращено внимание и другими авторами. См.:Лупинская,П.А.Высокое политическое значение уголовного судопроизводства/П.АЛупинская//LEX RUSSICA. Научные труды Московской государственной юридической академии.№2.2008. С.286.. Поэтому данное полномочие прокурора уже признано одной из причин несвоевременного выявления нарушений закона. Обеспечить законность следственных действий и соблюдение прав их участников прокурор в состоянии иными способами: строгим контролем за качеством изучаемого по окончании расследования уголовного дела, тщательной и объективной проверкой жалоб участников уголовного процесса на нарушения их прав в ходе расследования, повышением внимания к ходатайствам об исключении недопустимых доказательств и т.п. Не изобретать новые полномочия или пытаться реанимировать отвергнутые законодателем, а добиться честного исполнения своей функции на всех этапах уголовного судопроизводства- вот задача, которую предстоит решить руководству Генеральной прокуратуры.

Более обоснованным, на наш взгляд, является предложение о совмещении функций надзора за законностью расследования и поддержания государственного обвинения. От прокурора, который сознает, что именно он будет осуществлять обвинительную деятельность в суде и испытает на себе все негативные последствия недостатков предварительного следствия, можно ждать большей требовательности к качеству расследования. Во всяком случае, опыт поддержания обвинения в условиях состязательности дает прокурору представление о том, каким критическим замечаниям могут быть подвергнуты материалы уголовного дела. Государственные обвинители оценивают качество следствия строже, чем надзирающие за расследованием прокуроры, возможно, именно потому, что сознают личную ответственность в отличие от надзирающих, рассчитывающих на поддержку не только государственного обвинителя, но и суда.

Известно, что прокуроры, уполномоченные утверждать обвинительное заключение (обвинительный акт) редко выступают в суде в качестве государственных обвинителей. Направляемый в суд для подержания обвинения, изложенного в обвинительном заключении, помощник прокурора часто не имеет внутреннего убеждения в доказанности обвинения, в том числе и в силу слабого знания материалов уголовного дела, что обуславливает его пассивность в судебном следствии. Мнение мировых судей по этому вопросу, полученное нами в процессе подготовке этой работы, оказалось более негативным, чем можно было ожидать: они практически единодушно сообщили, что помощники прокуроров прибегают в суд, имея на руках лишь наблюдательное производство с копией обвинительного акта, часто со значительным опозданием, а их участие в судебном заседании абсолютно нерезультативно: государственные обвинители не задают вопросов, не заявляют ходатайств, обвинительную речь сводят к нескольким предложениям о том, что обвинение доказано, квалификация правильная, а затем высказывают предложение о мере наказания.По результатам исследований других авторов, пассивность прокуроров в судебном разбирательстве отмечают и 70% федеральных судей районного звена См.: Ермакова,Т.А.Поддержание обвинения прокурором: теория, законодательство, практика.Дисс… канд.юрид.наук./Т.А.Ермакова.- М.2009.С.94-95.. Поэтому исследование доказательств, по сути, бремя доказывания обвинения, часто приходится принимать на себя самим судьям. Сказанное придает предложению о назначении государственного обвинителя до принятия решения об утверждении обвинительного заключения еще большую обоснованность.

Закон предусматривает возможность поддержания государственного обвинения несколькими прокурорами (ч.4 ст.246 УПК), поэтому решение о создании группы государственных обвинителей должно быть принято до направления уголовного дела в суд. Это позволит всем государственным обвинителям тщательно изучить материалы дела, обсудить и выработать совместную тактику представления и исследования доказательств в суде.

Процесс подготовки к поддержанию государственного обвинения сложен и длителен. К сожалению, не все прокуроры придают значение подготовке к судебному заседанию, рассчитывая, что сумеют постичь обстоятельства дела непосредственно в ходе судебного заседания - ведь в суде будут оглашены и исследованы материалы дела, допрошены подсудимые и свидетели.

Практика, однако, показывает, что этот расчет часто оказывается легкомысленным и несостоятельным.

Во-первых, не зная дела, государственный обвинитель не может обоснованно заявить в суде ходатайство об оглашении материалов дела. Пользуясь переданным ему делом для оглашения материалов, такой прокурор часто начинает зачитывать все подряд документы, в том числе, не являющиеся доказательствами, что вызывает обоснованные возражения стороны защиты и замечания со стороны председательствующего.

Во-вторых, государственный обвинитель, не знающий материалов дела, не может быть уверен в том, что органы расследования собрали все необходимые для обвинения доказательства, как и в том, что эти доказательства получены с соблюдением требований закона, содержат относящуюся к делу и достоверную информацию. Он легко может попасть впросак и будет выглядеть бледно и неубедительно. Не редко, заявив ходатайство об оглашении чьих- либо показаний, прокурор не может указать необходимые листы дела, потому, что не сделал необходимых записей. Пытаясь найти соответствующий протокол по описи, прокурор нервничает. В итоге выясняется, что тех показаний, на которые он указал, в оглашенном протоколе нет или их противоречия с полученными в судебном следствии не относятся к существенным.

В- третьих, незнание материалов дела препятствует прокурору реализовать право на заявление ходатайства о дополнении судебного следствия: не зная, какая еще в деле есть информация, сложно определить, чем её можно дополнить, тем более, что указание на возможность и направление продолжения поиска доказательств нередко содержится в уже имеющихся в деле доказательствах. Прокурор должен помнить, что обязанность по доказыванию виновности лица в совершении преступления, лежит только на нем, и он не вправе рассчитывать, как прежде, на помощь со стороны суда, хотя, надо сказать, часто её все- таки получает. Судьи своей активностью способствуют преодолению прокурорами трудностей в доказывании, проявляя с ними профессиональную солидарность («Мы», то есть прокуроры и судьи, по одну сторону борьбы с преступностью, а «они», пытающиеся уйти от карающего меча правосудия- по другую) В скобках приведено мнение из: Алексеева,Л.Б. Предупреждение судебных ошибок, обусловленных обвинительным уклоном, в деятельности судов первой и кассационной инстанций /Л.Б.Алексеева,Н.В.Радутная.-М.,1989.С.17-19. Анализ проблем современного правосудия см.: Петрухин,И.Л.Оправдательный приговор и право на реабилитацию.Монография/ИЛ.Петрухин.-М.:изд-во Прооспект,2009.. Нет нужды напоминать, что это искажение принципа состязательности само по себе нуждается в преодолении.

В- четвертых, для обоснования участником процесса его позиции очень важны бывают противоречия в показаниях того или иного лица, поскольку они позволяют оценить доказательство, как недостоверное или сомнительное. Вообще для правильной оценки показаний всегда важны детали, которые в обвинительном заключении (обвинительном акте) могут отсутствовать, и, как правило, отсутствуют. Заметим, что при правильном составлении обвинительного заключения в нем и не должно содержаться банального пересказа показаний обвиняемых, потерпевших, свидетелей.

В- пятых, незнание материалов дела не способствует проявлению активности государственного обвинителя в суде. Обстановка судебного заседания не дает возможности без предварительного изучения дела анализировать доказательства с точки зрения их согласованности между собой, проследить процесс формирования показаний, условия обнаружения вещественных доказательств и т.п., а следовательно дать им надлежащую оценку.

Перечень проблем, возникающих в связи с плохой подготовкой прокурора к участию в судебном процессе, может быть и продолжен, однако думается, и без того ясно: государственный обвинитель должен знать материалы дела досконально.

Изучать следует не только доказательства, но и все процессуальные документы, в том числе постановления следователя, постановления и определения суда. В уголовном деле нет и не может быть мелочей или несущественных деталей. Каждый начинающий прокурор допускает ошибки, которых можно было избежать и которые многие годы потом бередят душу и не дают ей покоя. Такой случай был и в моей практике как совсем еще молодого государственного обвинителя. Мне предстояло поддерживать обвинение по делу об умышленном убийстве и разбойном нападении, совершенных преступником- рецидивистом и вовлеченным им в преступление 15-летним подростком. Обвинение обоим подсудимым было предъявлено по п.п. «а» и «б» ст. 102 УК РСФСР - умышленное убийство, совершенное из хулиганских и корыстных побуждений. Однако при рассмотрении дела в стадии предания суду (так называлась тогда стадия назначения судебного заседания), судья в определении один из этих пунктов «потерял», просто забыл указать. Готовясь к делу, я на определение о назначении судебного заседания не обратила ни малейшего внимания, а в суде требовала для старшего из преступников казавшейся для него тогда справедливой смертной казни. Суд с позицией обвинения согласился и приговорил подсудимого к высшей мере наказания. Рассматривая дело по кассационной жалобе осужденного, Верховный Суд РСФСР был более внимателен. Установив, что обвиняемый был осужден за преступление, по которому он не был предан суду, суд изменил квалификацию преступления, исключив из обвинения п. «б» ст. 102 и в связи с этим заменил наказание на 15 лет лишения свободы, в то время максимально возможное. Невнимательность, проявленная мною тогда, непростительна, хотя допущенная ошибка сегодня вспоминается с облегчением: как бы ни было тяжко преступление (а рассмотренное все же не из разряда самых ужасных), сегодня мне не хотелось бы быть причастной к чьей-то смерти, особенно в свете обсуждаемого сегодня вопроса о продлении моратория на её применение.

Еще одним примером такой «мелочи» может служить уголовное дело по обвинению С. в убийстве его жены. В деле имелась выписка из книги регистрации вызовов «скорой помощи». Выписка содержала информацию, которую могли в своих интересах использовать обе стороны, но они её просто не заметили. Во - первых, в журнале регистрации, как следовало из выписки, зафиксировано время телефонного звонка- 5 часов 45 минут. Этот факт в совокупности с другими доказательствами неопровержимо доказывал, что С. позвонил в службу скорой помощи не сразу после нанесения ранения жене, а спустя примерно час, что давало ему необходимое время для инсценировки места происшествия. Это обстоятельство ставило под сомнения правдивость показаний С. о том, что он бросился звонить в тот же миг, как увидел свою жену раненой. Ко времени этого звонка потерпевшая было мертва не менее часа, а со слов звонившего в журнале регистрации записало: «Пырнула себя ножом, умирает ».Эта запись опровергала и другие показания С. По его словам, он, поехал вызывать скорую помощь и увидел идущих впереди супругов Л-ных, своих гостей, которых только что выгнал из дома. На вопрос: почему не удивился, что подруга ушла, оставив раненую одну, не остановился спросить её об этом, С. ответил, что решил, что его жене стало лучше. Но если он так решил, то почему врачу скорой помощи сказал: умирает?

Кроме того, в этом документе была неверно указана фамилия потерпевшей, что давало основание и защитнику поставить под сомнение только что приведенные обвинительные аргументы, если бы они были высказаны прокурором. Учитывая ранее время, сонный дежурный фельдшер мог не расслышать не только фамилию, но и остальные слова звонившего, а также неверно указать время вызова. Использовал же такой прием адвокат Холев, защищавший Александру Максименко, обвиненную в убийстве своего мужа путем его отравления мышьяком, который в большом количестве был обнаружен во внутренних органах покойного. Учитывая наличие противоречивых медицинских заключений о причинах смерти Максименко и вероятность того, что смерть была вызвана также параличом сердца или только что перенесенным тифом, присяжный поверенный так объяснил обстоятельства попадания мышьяка в организм покойного: умер человек больной, картина смерти не соответствует смерти от отравления мышьяком, который мог попасть в организм уже после смерти. По делу было установлено, что врач, производивший вскрытие тела, мыл руки сулемой над открытой полостью живота, но никаких следов сулемы во внутренних органах покойного не обнаружено. Это обстоятельство и использовал адвокат, заявив, что «сонный аптекарский ученик, отпускавший ночью сулему, дал по ошибке вместо сулемы мышьяк- жидкость которая внешне ничем не отличается от сулемы». Конечно, это лишь ничем не подтвержденная гипотеза, но и вышеприведенные заключения врачей о причинах смерти больного - не категоричные и противоречащие одно другому, тоже не более чем гипотезы, и адвокат мастерски использовал этот факт на пользу обвиняемой.

Что значит - изучить материалы дела? Разумеется, не только прочитать, но и проанализировать доказательства, сопоставить между собой, проследить процесс формирования каждого, оценить с точки зрения относимости и допустимости, наличия или отсутствия внутренних противоречий. Типичной ошибкой является игнорирование постановлений следователя, между тем они позволяют понять логику расследования, обнаружить нарушения закона, ущемления прав личности, которые можно использовать в речи для обоснования недопустимости использования доказательств. Нельзя игнорировать и доказательства, относящиеся к тем эпизодам, которые вменяются подсудимым, защищаемым другими адвокатами.

Как изучать материалы уголовного дела, с чего начинать? На этот счет существуют разные рекомендации и относиться к ним нужно именно как к рекомендациям, т.е. творчески, с учетом особенностей каждого конкретного дела, собственных способностей и прочих обстоятельств.

Известно два способа изучения дела: хронологический и систематический. При использовании первого, оратор последовательно изучает все материалы уголовного дела, начиная с первой страницы. Достоинства этого способа заключаются в том, что он позволяет постичь логику расследования преступления, обстоятельств, связанных с появлением тех или иных доказательств. Этот прием обеспечивает полноту изучения доказательств, исключает пробелы и пропуски. Наиболее целесообразен такой способ для изучения материалов небольшого по объему дела с одним обвиняемым, одним или небольшим количеством эпизодов. Дела более сложные, многоэпизодные, в отношении нескольких соучастников, обвиняемых в различных преступлениях, требуют предварительного изучения обвинительного заключения, выяснения всего объема обвинения и роли каждого из обвиняемых. Однако прокурору следует помнить, что обвинительное заключение отражает лишь версию органа расследования, поэтому доказательства в нем приведены не все, а лишь подтверждающие эту версию, причем им дана соответствующая, односторонняя, оценка. Само изложение в обвинительном заключении содержания доказательств может быть тенденциозным. Например, по делу Ш. Примеры, если не оговорено, взяты из собственной практики автора., обвиняемой в мошенничестве, следователь в обвинительном заключении исказил содержание документа, используемого в качестве обвинительного доказательства. В тексте расписки о получении Ш. денег было сказано, что эти деньги ей передаются в качестве аванса за продаваемую ею квартиру. Следователь же в указанном официальном документе слегка «подправил» содержание расписки, указав, что в ней говорится об авансе за продаваемую секцию в общежитии. Между тем, точный текст расписки имел важное значение, поскольку по версии обвинения Ш-ва получила от потерпевших деньги путем обмана, выразившегося в её обещании предоставить им для проживания секцию в студенческом общежитии, а обвиняемая утверждала, что получила деньги в долг.

Поэтому изучение обвинительного заключения должно быть критическим, а выводы органа расследования проверены с помощью самих доказательств. В любом случае изучены должны быть все имеющиеся в деле документы, дело прочитано «от корки до корки», независимо от сложности дела или кажущейся простоты. Как чувствует себя в судебном заседании не подготовившийся участник процесса, хорошо описал в своих воспоминаниях более ста лет тому назад М.Ф.Громницкий, бывший тогда товарищем прокурора Московского окружного суда:

«Занятый мелочными текущими делами (правильнее бездельем), я собрался прочесть это дело за несколько дней до его слушания. Прочитав объемистый обвинительный акт, вижу, что дело сложное, но не трудное; приступаю к предварительному следствию- четыре или пять томов не особенно толстых. Начинаю читать первый том - почерк судебного следователя оказывается невозможным: провозился весь вечер и почти ничего не прочел. В следующий вечер- те же результаты; бросаю первый том и берусь за второй (о другом преступлении). Оказывается, что второе преступление обследовано другим следователем, почерк которого еще хуже, чем у первого. Следующие тома- та же история- новый судебный следователь с еще более невозможным почерком. Побился- побился я два-три вечера и решил, не откладывая дела в долгий ящик, выступить с одним обвинительным актом… Три дня продолжалось судебное следствие, и эти три тяжелых дня я помню и теперь еще Описанные события имели место за 26 лет до воспоминаний.. Я был как на угольях, каждую минуту ждал сюрприза, который мог бы обнаружить мое слабое знакомство с делом; внимание, понятно, развилось до болезненности- отсюда страшное утомление... В 1980 году мне пришлось говорить на 20-й день судебного следствия и я был менее утомлен, чем тогда! На четвертый день, после окончания судебного следствия, я буквально считал себя счастливейшим смертным!» Громницкий, М.Ф. Речь прокурора на суде по уголовным делам /М.Ф.Громницкий// Судебное красноречие русских юристов прошлого. - М.,1992. С. 109..

При изучении материалов дела следует делать выписки из него; здесь же отмечать возникшие по ходу изучения вопросы, разного рода неясности и неточности, которые должны быть выяснены и уточнены во время судебного заседания. В таком ответственном деле, каким является поддержание государственного обвинении, нельзя полагаться лишь на память: подвести может и самая совершенная память, чему способствует множество уголовных дел, одновременно находящихся в производстве, истечение определенного, иногда, значительного (например, в связи с отложением судебного заседания) срока после изучения дела и т.п. Целесообразно сразу же группировать изучаемый материал в зависимости от его отношения к избранной линии поведения на суде. Вокруг сведений, которыми обосновывается версия обвинения, группируются так называемые вспомогательные доказательства, подтверждающие достоверность, правдивость этих сведений. К доказательствам, противоречащим избранной линии поведения на суде, присоединяются те сведения, которые могут их опровергнуть. Отдельно формируется группа нейтральных до определенного времени доказательств и продумывается тактика превращения их в «свои» доказательства. Обязательно выписывание фамилий основных и второстепенных «фигурантов», важных с доказательственной точки зрения дат, сумм.

Изучение материалов уголовного дела и выписывание из него нужной информации позволяет составить план участия в судебном следствии. Поэтому, делая выписки из дела, следует тут же фиксировать вопросы, которые предполагается задать во время допроса того или иного лица, продумать ходатайства, которые, возможно, придется заявлять. При этом следует сразу же, как рекомендовал еще П.Сергеич, отделить установленное от неизвестного, а неизвестное - и от сомнительного с тем, чтобы заранее определить, как воспользоваться установленным, прояснить сомнительное, установить неизвестное См.:Сергеич,П.Искусство речи на суде/П.Сергеич.-М.Юрид.лит.,1988.С.78-79.. В любом уголовном деле всегда больше сомнительного, чем бесспорного, умелое обращение с информацией поможет в достижении цели выступления. Даже при хорошем качестве предварительного расследования остаются сомнения, обусловленные спецификой самого преступления, сложностью и неоднозначностью его фактических обстоятельств и юридической квалификации. Поэтому нельзя принимать на веру те объяснения фактов, которые дает следователь в обвинительном заключении.

Каждый факт подлежит изучению не только с точки зрения избранной тактики участия в судебном заседании, но и с точки зрения своего процессуального оппонента. Оценивая обстоятельства дела и выстраивая собственную версию, полезно на какое-то время встать на противоположную позицию. «Проигрывание» ситуации с разных процессуальных позиций позволит обнаружить слабые стороны избранной тактики обвинения, а иногда и пересмотреть её; подготовиться к отпору возможных возражений противника, не растеряться от неожиданности.

Готовясь к участию в деле, не лишне обратиться к тексту подлежащего применению закона, посмотреть новую судебную практику, еще раз подвергнуть анализу казалось бы хорошо известное постановление Пленума Верховного Суда и вникнуть в суть его разъяснений. Государственный обвинитель должен быть во всеоружии; он не может допустить возникновения такой ситуации, в которой он не знает, как поступить. Участие в судебном разбирательстве требует мгновенной реакции; здесь нельзя отложить размышления на завтра. Прокурор должен быть готов к любым аргументам защиты, а свою позицию сделать неуязвимой. Знание закона, судебной практики играют в этом не последнюю роль.

Важным этапом подготовки государственного обвинителя к судебному разбирательству и формирования внутреннего убеждения является участие прокурора в предварительном слушании. Решаемые на этом этапе вопросы - допустимость доказательств, возвращение уголовного дела прокурору, прекращение уголовного дела- позволяют участвующему в предварительном слушании прокурору получить представление о имеющихся в деле и могущих возникнуть в судебном заседании проблемах, скорректировать свою позицию.

Участие прокурора в предварительном слушании не является обязательным, его неявка не препятствует проведению предварительного слушания (ч.4 ст. 234), однако в приказе Генерального прокурора РФ №185 содержится указание обеспечить участие прокурора на данном этапе уголовного судопроизводства, подчеркивается, что на нем лежит бремя опровержения доводов защиты о недопустимости доказательств, наличии оснований для возвращения дела прокурору, для прекращения уголовного дела или уголовного преследования (п.1.7).

По логике вещей, предварительное слушание проводится по инициативе участников со стороны защиты, а также потерпевшего и гражданского истца, однако некоторые авторы обращают внимание на то, что прокурор также может выступить инициатором проведения предварительно слушания, например, заявляя ходатайства о возвращении уголовного дела, недостатки расследования которого выяснились после направления дела в суд. Прокурор может возбудить перед судом вопрос о продлении истекающего срока содержания обвиняемого под стражей. Создает условия для инициирования прокурором предварительного слушания и ранее отмеченная невозможность изменить квалификацию преступления или уменьшить объем обвинения по делу, расследованному в форме предварительного следствия. В связи с этим перечень оснований назначения предварительного слушания в ст. 229 следует признать неполным.

Предварительное слушание проводится по правилам состязательного судопроизводства, с соблюдением требований глав 33,35 и 36 УПК РФ. Поэтому участвуя в предварительном слушании, прокурор обладает всеми правами участника судебного разбирательства- он вправе заявлять ходатайства и отводы, делать заявления, подлежащие занесению в протокол, высказывать свое мнение по всем возникающим в судебном заседании вопросам. Так, при заявлении кем - либо ходатайства об исключении доказательства прокурор вправе как признать ходатайство обоснованным (в этом случае суд своим решением исключает доказательство из судебного разбирательства), так и оспорить. Бремя опровержения доводов, представленных стороной защиты, лежит на прокуроре (ч.4 ст. 235). В остальных случаях бремя доказывания недопустимости доказательств возлагается на сторону, заявившую ходатайство, теоретически рассуждая, это может быть потерпевший или сам государственный обвинитель, например, когда сторона защиты заявила на предварительном слушании ходатайство о представлении дополнительных доказательств. Однако в любом случае, именно государственный обвинитель должен представить суду убедительные аргументы, подтверждающие или опровергающие незаконность получения доказательства. Для выяснения этих обстоятельств в предварительном слушании закон допускает исследование доказательств, допрос в качестве свидетелей любых лиц, которым что-либо известно об обстоятельствах производства следственных действий или изъятия и приобщения к уголовному делу документов (ч.8 ст. 234 УПК). Высказывая свою позицию, государственный обвинитель обязан руководствоваться исключительно требованиями закона. Исключение недопустимых доказательств объективно ослабляет обвинительную базу, однако нельзя забывать, что обвинение должно быть законным и обоснованным, оно может быть основано только на законным путем полученных доказательствах. «Прокуроры не должны представлять против обвиняемого доказательства, которые, как они знают или имеют достаточные основания подозревать, получены с нарушением закона» Рекомендации Комитета министров Совета Европы от 6 октября 2000г. №R (2000)19 “Комитет министров - государствам-членам о роли прокуратуры в системе уголовного правосудия» (принята Комитетом Совета Европы 6 октября 2000 г. на 724-м заседании представителей Министров)// СПС «КонсультантПлюс».. Своевременное исключение недопустимых доказательств позволит государственному обвинителю внести коррективы в тактику исследования доказательств, озаботиться возможностью представления дополнительных доказательств, а иногда отказаться от обвинения или изменить его.

Право прокурора отказаться от обвинения или изменить его в сторону смягчения на любом этапе уголовного судопроизводства не вызывает сомнений. Если прокурор придет к выводу о необходимости изменения объема обвинения или квалификации действий обвиняемого в сторону её смягчения, в том числе и в связи с исключением судом ряда доказательств, которые с этого момента утрачивают юридическую силу, он заявляет об этом в предварительном слушании. Такое заявление может изменить подсудность уголовного дела, и всегда меняет предмет предстоящего судебного разбирательства. Поэтому государственному обвинителю предписано « в случае расхождения его позиции с позицией, выраженной в обвинительном заключении или обвинительном акте, незамедлительно докладывать об этом прокурору, поручившему поддерживать государственное обвинение, который должен принять исчерпывающие меры к обеспечению законности и обоснованности государственного обвинения. В случае согласия с позицией государственного обвинителя уведомлять об этом прокурора, утвердившего обвинительное заключение либо обвинительный акт. В случае принципиального несогласия с позицией государственного обвинителя в соответствии со ст. 246 УПК РФ своевременно решать вопрос о замене государственного обвинителя либо самому поддерживать государственное обвинение» (п. 4 приказа №185). Как видим, приказ не допускает принуждения к поддержанию государственного обвинения вопреки внутреннему убеждению прокурора, однако дает возможность отстаивать ту позицию, которая представлена в обвинительном заключении, другому должностному лицу. Это в полной мере кореллирует с Рекомендациями Комитета министров Совета Европы от 6 октября 2000 г.: в законе должна быть предусмотрена процедура замены прокурора, если адресованное ему указание вышестоящего прокурора не совместимо с его внутренним убеждением. Замена прокурора не может влечь никаких пагубных для карьеры прокурора последствий. Более подробно проблема отказа от обвинения будет рассмотрена в одном из следующих параграфов.

Изменение обвинения государственным обвинителем не требует письменной формы, оно обязательно для суда, заносится в протокол судебного заседания и отражается в постановлении о назначении судебного заседания. При отказе прокурора от обвинения суд выносит постановление о прекращении уголовного дела. Поэтому предварительное слушание можно считать важным этапом формирования государственного обвинения.

Уже на этом этапе могут выясниться и иные причины невозможности рассмотрения уголовного дела судом:

1) Если обвинительное заключение или обвинительный акт составлены с нарушением требований закона, исключающим возможность постановления приговора или принятия иного решения на основе данного заключения или акта;
2) Если копия обвинительного заключения или обвинительного акта не была вручена обвиняемому;
3) Если есть необходимость составления обвинительного заключения или обвинительного акта по делу, направленному в суд с постановлением о применении принудительной меры медицинского характера;
4) Если имеются основания для соединения уголовных дел;
5) Если при ознакомлении обвиняемого с материалами уголовного дела ему не были разъяснены права, предусмотренные ч.5 ст. 217 УПК РФ.

Прокурор должен принимать активное участие в выяснении указанных обстоятельств, поскольку при их подтверждении суд вправе возвратить уголовное дело прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению.

Выше мы уже касались вопроса о применении или продлении срока содержания обвиняемого под стражей на этапе направления уголовного дела в суд. Суд вправе для рассмотрения этого вопроса назначить предварительное слушание как по ходатайству стороны, так и по собственной инициативе, если срок содержания обвиняемого под стражей может истечь до начала судебного разбирательства. Проведение предварительного слушания обусловлено необходимостью обеспечить право обвиняемого участвовать в рассмотрении судом этого вопроса, изложить свою позицию и представить в её подтверждение доказательства в соответствии с процедурой, предусмотренной ст. 108,109,255 УПК РФ. «Продлевая действие этой меры или отказываясь от её продления, судья не просто соглашается или не соглашается с постановлением о заключении лица под стражу, а принимает соответствующее мотивированное решение, исходя из анализа всей совокупности обстоятельств, в том числе, связанных с переходом уголовного судопроизводства в другую стадию, что может быть обусловлено появлением новых оснований для оставления без изменения или изменения меры пресечения» О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста. Пленум Верховного Суда РФ. Постановление от 29 октября 2009 г. №22.П.20.

Верховный Суд требует обоснования каждого такого решения конкретными исследованными в судебном заседании обстоятельствами, независимо от того, в какой стадии или в какой форме оно принимается. Полагаем, что как и при рассмотрении вопроса об исключении доказательств, прокурор вправе ходатайствовать об исследовании доказательств и допросе необходимых для обоснования своей позиции свидетелей. Излишне напоминать, что позиция прокурора должна быть объективной. Если для этого есть основания, он должен рассмотреть возможность изменения меры пресечения на другую, более мягкую, в том числе, залог или домашний арест.

Постановление о назначении судебного заседания прокурором должно быть тщательно изучено, так как даже техническая основанная на невнимательности ошибка может повлечь отмену или изменение приговора.

1. Участие в судебном разбирательстве обвинителя обязательно.

3. По уголовным делам частного обвинения обвинение в судебном разбирательстве поддерживает потерпевший.

1) исключения из юридической квалификации деяния признаков преступления, отягчающих наказание;

2) исключения из обвинения ссылки на какую-либо норму Уголовного кодекса Российской Федерации, если деяние подсудимого предусматривается другой нормой Уголовного кодекса Российской Федерации, нарушение которой вменялось ему в обвинительном заключении или обвинительном акте;

3) переквалификации деяния в соответствии с нормой Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающей более мягкое наказание.

9. Утратила силу.

10. Прекращение уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения, равно как и изменение им обвинения, не препятствует последующему предъявлению и рассмотрению гражданского иска в порядке гражданского судопроизводства.

Комментарий к Ст. 246 УПК РФ

1. Обвинение в суде поддерживается или от имени государства, или от имени частного лица. От имени государства обвинение в судебном разбирательстве по уголовному делу поддерживает государственный обвинитель, к которым закон () относит должностное лицо органа прокуратуры.

2. По делам, подсудным судам субъектов РФ, государственные обвинители назначаются руководством прокуратур соответствующих субъектов РФ, а по делам с обвинительным заключением, утвержденным Генеральным прокурором РФ и его заместителями, — руководством Генеральной прокуратуры РФ (пункты 1.5 и 1.6 Приказа Генерального прокурора РФ от 3 июня 2002 г. N 28). По делам, подсудным федеральному районному суду и мировому судье, государственные обвинители назначаются руководством районных прокуратур. В случае принципиального несогласия прокурора — руководителя соответствующей прокуратуры с позицией своего подчиненного, назначенного государственным обвинителем, он (прокурор) должен решить вопрос о его замене, приняв функцию поддержания государственного обвинения по данному делу на себя лично либо поручив ее осуществление прокурору, утвердившему обвинительное заключение или обвинительный акт (пункт 1.10 того же Приказа Генерального прокурора РФ).

3. Лично от своего имени обвинение в суде поддерживает потерпевший или его законный представитель по уголовным делам частного обвинения, т.е. по делам о преступлениях, исчерпывающий перечень которых содержится в части второй .

4. Государственный обвинитель является стороной в уголовном процессе, равной в своих процессуальных правах со стороной защиты. Его положение не дает каких-либо процессуальных преимуществ и привилегий. Прокурорские заключения по возникающим в ходе судебного разбирательства вопросам по своему юридическому значению равносильны мнению, соображению, высказывать которые предоставлено право любому участнику процесса, имеющему в деле собственный интерес, но не более того.

5. Государственный обвинитель в судебном заседании осуществляет функцию уголовного преследования и обязан употребить все законные средства, чтобы добиться осуждения и справедливого наказания виновного. Однако он не может и не должен добиваться этого во что бы то ни стало. Если в ходе судебного разбирательства предъявленное обвинение не получит подтверждения, правовая обязанность и нравственный долг прокурора — отказаться от поддержания обвинения. Отказ от обвинения может быть полным или частичным. И тот и другой отказ обязателен для суда. Такой отказ означает отказ государства от «уголовного иска» к гражданину; он (отказ) обязателен для суда (Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 9. С. 12), исключает осуждение обвиняемого и «предопределяет принятие судом решения в соответствии с позицией государственного обвинителя, поскольку закон исходит из того, что уголовное судопроизводство осуществляется на основе принципа состязательности и равноправия сторон, а формулирование обвинения и его поддержание перед судом обеспечиваются обвинителем» (пункт 29 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. N 1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»). В ряде случаев отказ от поддержания государственного обвинения существенно ущемляет интересы потерпевшего, так и не получившего сатисфакции и несогласного с позицией государственного обвинителя. Конституционный Суд РФ указывает следующий путь разрешения подобных коллизий: вынесение обусловленного отказом от обвинения судебного решения о реабилитации подсудимого допустимо лишь по завершении исследования значимых для этого материалов дела и заслушивания мнений по этому поводу участников судебного заседания со стороны обвинения (потерпевшего и его представителя) и защиты. Законность, обоснованность и справедливость такого решения могут быть проверены вышестоящим судом. При этом вышестоящий прокурор, если он установит, что нижестоящим прокурором не были обеспечены публичные интересы, вправе и обязан отменить принятие нижестоящим прокурором решения и (или) прекратить осуществляемые им действия, иначе говоря, дезавуировать отказ от обвинения и возобновить его (Постановление Конституционного Суда РФ от 8 декабря 2003 года по делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан // Российская газета. 2003. 23 дек.). Такое решение нельзя признать ни полным, ни убедительным, ни окончательным. Оно не может удовлетворить потерпевших, которых государственный обвинитель вынужденно «бросил» в уголовном процессе (см., например: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 1. С. 10). Теоретически несостоятельно и прекращение уголовного дела вследствие отказа государственного обвинителя от обвинения по реабилитирующим основаниям: при наличии таких оснований судебное разбирательство должно завершаться оправдательным приговором (часть вторая статьи 302 УПК). «Полуреабилитация» не может устраивать и сторону защиты. Закон о государственном обвинении нуждается в совершенствовании.

6. До удаления суда первой инстанции в совещательную комнату для постановления приговора государственный обвинитель в любой момент судебного разбирательства путем обращения к суду с соответствующим ходатайством вправе изменить обвинение по сравнению с тем, которое сформулировано в обвинительном заключении следователя или обвинительном акте органа дознания, но только в сторону смягчения данного обвинения (поворот к лучшему). В этом случае судебный процесс может быть продолжен. В случае же изменения обвинения (с поворотом к худшему), т.е. когда необходимо применить уголовный закон, предусматривающий ответственность за более тяжкое преступление, когда увеличивается число инкриминируемых эпизодов преступной деятельности, когда требуется переквалификация на статью УК, предусматривающую более строгое наказание, государственный обвинитель, по логике вещей, одновременно с таким ходатайством об изменении обвинения обязан заявить другое — о направлении уголовного дела для производства дополнительного расследования, предъявления нового обвинения и предоставления своему процессуальному оппоненту — стороне защиты возможности повторно защищаться от нового, более тяжкого обвинения.

7. Если отказ от обвинения заявлен государственным обвинителем в прениях сторон, никаких дополнительных процессуальных действий, предшествующих прекращению уголовного преследования, в судебном заседании не предполагается (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 23 декабря 2005 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. N 1. С. 8).

8. Судебное решение (постановление, определение) о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения может быть обжаловано в кассационном порядке на общих основаниях. Существовавшее ранее правило, согласно которому для такого обжалования и пересмотра требовались особые основания в виде новых или вновь открывшихся обстоятельств, упразднено, а часть девятая комментируемой статьи утратила силу именно в этой связи вследствие еще ранее состоявшегося решения Конституционного Суда РФ на эту тему.

9. Поддержание обвинения одновременно является и обоснованием гражданского иска. Прокурор в полном логическом соответствии со своей главной ролью обвинителя от имени государства (публичного обвинителя) вправе предъявить в судебном заседании гражданский иск либо поддержать гражданский иск, предъявленный потерпевшим (частным обвинителем), если этого требует охрана прав граждан, общественных и государственных интересов. При этом он не связан с позицией потерпевшего ни в отношении оснований иска, ни в отношении его размеров.

2.1. Правовой статус государственного обвинителя по делам публичного и частно-публичного обвинения

Стадия судебного разбирательства является центральной и главной частью уголовного судопроизводства. Именно в ходе судебного разбирательства решается вопрос о виновности или невиновности лица. Именно в этой стадии принцип состязательности находит наиболее полное выражение, поскольку сторона обвинения и сторона защиты в соответствии с УПК равноправны перед судом, разрешающим дело по существу.

Если проанализировать нормы УПК, то можно сделать вывод, что в стадии судебного разбирательства сторону обвинения представляют прокурор, потерпевший, его законный представитель и представитель, гражданский истец и его представитель. Кроме того, по поручению прокурора и в случаях, когда предварительное расследование произведено в форме дознания, обвинение в суде могут поддерживать дознаватель или следователь. По делам частного обвинения на стороне обвинения выступает частный обвинитель, его законный представитель и представитель.

Как видим, по сравнению с п. 45 ст. 5 УПК, определяющим участников, действующих на стороне обвинения, в этот перечень не включен начальник следственного отдела. Отнеся в п. 45 ст. 5 УПК начальника следственного отдела к стороне обвинения, законодатель не смог найти для него полномочий в стадии судебного разбирательства. Это решение не лишено смысла, особенно если учесть, что задача начальника следственного отдела - организация работы следователей исчерпывает себя в момент передачи дела в суд.

В зависимости от лиц его осуществляющих, обвинение в стадии судебного разбирательства делится на государственное и частное. Государственное обвинение имеет место в тех случаях, когда его поддерживает прокурор, следователь или дознаватель, т.е. должностное лицо органа, осуществляющего уголовное преследование. При этом перечень должностных лиц, полномочных поддерживать государственное обвинение по УПК, отличен от перечня должностных лиц, полномочных поддерживать государственное обвинение как по ранее действовавшему УПК РСФСР, так и по МУПК. По УПК РСФСР и по МУПК к лицам, поддерживающим государственное обвинение, относятся прокуроры, их заместители и помощники. УПК правом поддержания государственного обвинения наделяет еще следователя и дознавателя, но одновременно из данного перечня был исключен помощник прокурора. Мало того, помощник прокурора пунктом 6 ст. 37 УПК был абсолютно исключен из сферы уголовного судопроизводства. Включение пунктом 31 ст. 5 УПК помощника прокурора в собирательное понятие "прокурор" не является принципиальным, поскольку сама ст. 5 УПК устанавливает, что термины, раскрываемые в статье, имеют данное значение только в случае, если не оговорено иное. Пункт 6 ст. 37 УПК как раз и устанавливает это "иное" понимание, говоря о том, что полномочия прокурора осуществляются прокурорами района, города, их заместителями, приравненными к ним прокурорами и вышестоящими прокурорами. При этом под "приравненными" прокурорами закон о прокуратуре понимает не помощников прокуроров, а прокуроров специализированных прокуратур. Дополнение пункта 31 ст. 5 УПК указанием на наделение прокуроров соответствующими полномочиями федеральным законом о прокуратуре, по нашему мнению, не меняет что-либо по существу, поскольку ФЗ о Прокуратуре при определении полномочий прокурора в уголовном судопроизводстве отсылает к УПК.

Другой формой осуществления обвинения в стадии судебного разбирательства является обвинение, осуществляемое частными лицами, или частное обвинение. При этом о частном обвинении законодатель говорит только при рассмотрении категории дел частного обвинения. По делам публичного и частно-публичного обвинения осуществление частного обвинения, по мнению законодателя, невозможно. Как нам представляется, частное обвинение - это не обвинение с участием частных лиц, что вполне возможно в рамках действующего законодательства, это обвинение, осуществляемое частными лицами самостоятельно. Потерпевший же осуществлять обвинение самостоятельно не вправе, поскольку поддержание или неподдержание им обвинения полностью зависит от решения прокурора. Например, в случае отказа прокурора от обвинения суд прекращает уголовное дело, при этом мнение потерпевшего не учитывается.

Осуществление обвинения должностными лицами органов государственной власти имеет то принципиальное отличие от деятельности частных лиц, что преступлением был причинен вред не им конкретно, а всему обществу. Именно опасность преступлений для всего общества вызвала необходимость учреждения специальных органов государственной власти, уличающих лицо, совершившее преступление, и обеспечивающих применение к нему уголовного наказания. Ученые, комментировавшие УПК РСФСР 1922 года, так обосновывали изложенное в статье 8 УПК РСФСР правило, согласно которому обвинение на суде поддерживает прокурор, а иные лица получают возможность обвинять только в строго установленных законом случаях: "Всякое преступление вредит прежде всего правопорядку, общественному, публичному интересу и лишь во вторую очередь нарушает уже и интересы отдельных лиц или групп и объединений. Поэтому, поскольку преступление нарушает главным образом интересы государства, обвинять на суде призван представитель государства, т.е. прокурор, гражданин же, непосредственно потерпевший от преступления, может выступать обвинителем только в случаях, когда само дело возбуждается только по его жалобе и по его же усмотрению подлежит прекращению".

Конечно, сегодня деятельность, направленную на обвинение, вправе осуществлять любое лицо, участвующее на стороне обвинения, однако по делам публичного и частно-публичного обвинения решающая роль принадлежит все же представителям государства. Именно им принадлежит право формулировать обвинение, которое определяет специфику судебного разбирательства. Именно их отказ от обвинения, заявленный в установленном законом порядке, является для суда обязательным. Именно их, по сути, законодатель подразумевает, когда говорит о стороне обвинения, поскольку они заслоняют собой всех остальных участников, на одной стороне с ними выступающих. Именно эти обстоятельства требуют, чтобы правовой статус должностных лиц, поддерживающих государственное обвинение, был раскрыт более подробно.

Положения принципа состязательности требуют обязательного участия в судебном разбирательстве обеих сторон спора. По мнению М.А. Чельцова, отсутствие прокурора в судебном заседании означает отсутствие стороны обвинения и тем самым исключает состязательность. Именно поэтому часть 2 ст. 246 УПК предусматривает обязательное участие государственного обвинителя в судебном разбирательстве уголовных дел публичного и частно-публичного обвинения.

В отношении государственного обвинения руководящая роль принадлежит прокурору, поскольку прокурор ответственен как за предъявление обвинения, так и за его поддержание в суде по каждому конкретному делу. Это вытекает из руководящего положения, которое прокурор занимает в отношении органов, осуществляющих уголовное преследование. Именно прокурор, кроме всего прочего, принимает решение о том, кто будет поддерживать обвинение в суде: дознаватель, следователь, подчиненный ему прокурор или он сам. Прокурор выступает руководителем обвинения и на суде, поскольку в решении всех вопросов, связанных с обвинением, последнее слово принадлежит именно ему.

Прокурор вправе поручить дознавателю или следователю, расследовавшему уголовное дело в форме дознания, поддержание в суде государственного обвинения. Реализация прокурором данного права порождает у дознавателя и следователя обязанность подчиниться указанию прокурора. Отказаться от выполнения подобной обязанности дознаватель или следователь не вправе, поскольку сам факт осуществления дознавателем или следователем уголовного преследования лица в стадии предварительного расследования означает его согласие с обоснованностью утверждения о виновности обвиняемого. Кроме того, письменные указания прокурора являются обязательными как для следователя, так и дознавателя.

В связи с этим нам представляется необходимым обратиться к проблеме процессуальной самостоятельности лица, поддерживающего государственное обвинение, поскольку эта проблема с принятием УПК не только не утратила актуальности, но и наполнилась новым смыслом.

В УПК не говорится о связанности прокурора, поддерживающего государственное обвинение, с мнением прокурора, утвердившего обвинительное заключение и направившего дело в суд. Однако теория уже доказала, что данный участник должен быть полностью освобожден от обязанности поддержания обвинения только ради спасения чести мундира. "Судебная трибуна - это та сфера деятельности прокуратуры, где отношения иерархической подчиненности, существующие внутри этого ведомства, уступают место ничем, кроме закона, не стесненному свободному волеизъявлению самостоятельного и полноправного участника судебного разбирательства". Со следователем и дознавателем, поддерживающими государственное обвинение в суде, такого однозначного понимания еще не выработано. Более того, положения статей 38 и 41 УПК предусматривают возложение на следователя и дознавателя обязанности подчинения требованиям прокурора, при этом, указанные статьи не ограничивают эту обязанность только стадией предварительного расследования, из чего можно сделать вывод об обязательности требований прокурора и в отношении поддержания государственного обвинения в стадии судебного разбирательства. И если ч. 3 ст. 38 УПК предусматривает для следователя возможность неисполнения указаний прокурора на период их обжалования вышестоящему прокурору, то согласно ч. 4 ст. 41 УПК дознаватель лишен даже такой возможности. Из буквального толкования данных норм можно сделать вывод, что указание прокурора дознавателю или следователю о поддержании ими обвинения превращается в указание осуществлять обвинение ради обвинения, ведь предусмотренный частью 7 статьи 246 УПК отказ государственного обвинителя от обвинения является его правом, в то время как выполнение дознавателем и следователем указаний прокурора является для них обязанностью. Однако, как нам представляется, это является не обоснованно широким толкованием. Думается, что вопрос о процессуальной самостоятельности следователя и дознавателя, поддерживающих государственное обвинение в суде, должен решаться по аналогии с вопросом о процессуальной самостоятельности прокурора - государственного обвинителя. В этой связи уместно привести слова М.С. Строговича, с которым мы в этом вопросе единодушны: "Вышестоящий прокурор может поручить выступить в суде тому или иному прокурору, он может опротестовать приговор вопреки мнению прокурора, выступавшего в суде в качестве обвинителя, но понуждать его действовать и говорить в суде против своего убеждения он не вправе".

Обязательность требований прокурора, скорее всего, должна пониматься как обязательность участия в поддержании государственного обвинения того или иного лица, кому данное поручение было адресовано. Прокурор может поручить поддержание государственного обвинения следователю и дознавателю, но понуждать это лицо действовать в суде против своих убеждений прокурор не вправе.

Представляется, что процессуальная самостоятельность должна распространяться и на разрешение вопросов, касающихся отказа государственного обвинителя от поддержания перед судом обвинения. Поэтому мы не можем согласиться с тем мнением, что должностное лицо, поддерживающее государственное обвинение, имеет право отказаться от поддержания обвинения перед судом (полностью или частично) только после согласования подобного решения с прокурором, утвердившим обвинительное заключение.

Руководящее положение прокурора проявляется также в принятии им решения о предании суду, выраженном в утверждении обвинительного заключения и направлении дела в суд (ст. 221 и 222 УПК). Иного и быть не может, поскольку, если решение о предании суду будет принимать суд, как это было по УПК РСФСР, то он будет выполнять деятельность обвинительного характера, ведь предание суду предполагает уверенность "предающего" лица в виновности обвиняемого. Именно это имел в виду законодатель советского периода, когда в ст. 222 УПК РСФСР одним из условий, препятствующих суду назначить судебное заседание, называл отсутствие достаточного количества доказательств (п. 3 ст. 222 УПК РСФСР). Кстати, МУПК также решение вопроса о предании суду возлагает непосредственно на суд (гл. 45 МУПК).

На наш взгляд, предание суду не может осуществляться судом еще и потому, что сам термин "предание" очень близок по значению термину "передача". Именно это, скорее всего, имеют в виду, когда говорят, что "обвиняемый был предан суду", т.е. обвиняемый был передан суду, дело было передано в суд. Предание суду осуществляется кем-то отличным от суда, поскольку себе передать уголовное дело суд не может. Не может только оттого, что не располагает им. Уголовным делом и обязанностью осуществлять по нему производство в досудебных стадиях располагает прокурор, поскольку именно он является лицом, ответственным за осуществление уголовного преследования. Значит, именно прокурор и должен "предавать суду". Предание суду в данном случае, на наш взгляд, должно пониматься как передача суду полномочий по дальнейшему ведению дела, ведь именно с момента предания суду суд приобретает статус государственного органа, ведущего процесс, а прокурор из "руководителя предварительного расследования" превращается в "сторону спора". Именно с этого момента прокурор теряет свои властно-распорядительные полномочия и становится равным стороне защиты.

Отсутствие властно-распорядительных полномочий предполагает также невозможность наделения прокурора полномочиями по осуществлению надзора за деятельностью суда. На наш взгляд, не совсем правильно говорить о том, что прокурор осуществляет надзор за деятельностью суда и законностью принимаемых судом решений, поскольку признание прокурором решения суда незаконным и их опротестование по этому основанию противоречит положению, согласно которому признание решения суда незаконным находится в исключительной компетенции вышестоящего суда. Прокурор может не согласиться с решением суда, но свое несогласие он выражает как сторона, интерес которой был не удовлетворен или удовлетворен не в полной мере. "Прокурор, выступающий в суде первой инстанции, есть обвинитель и именно обвинитель, сторона обвинения". Аналогичную мысль высказывает В.П. Божьев.

Как мы уже говорили, в любом правоотношении, в котором принимает участие государственный орган или его представители, закон возлагает на них обязанность по охране прав и свобод человека и гражданина. Отсутствие такой обязанности у прокурора могло привести к тому, что на прокурора, выступающего в суде на стороне обвинения, закон не возлагал бы обязанности отказаться от обвинения полностью либо частично. Сторона в споре не заинтересована в количественном уменьшении своих притязаний. Наверное, нельзя говорить, что прокурор, смягчая обвинение, идет навстречу стороне защиты с целью принятия обвинительных требований последней и закрепления судом достигнутого соглашения. Именно поэтому смягчение прокурором обвинения, равно как и полный отказ от него, является, на наш взгляд, действием, не свойственным стороне, участвующей в споре. Это решение прокурора вытекает из его обязанности охранять права личности и принимается прокурором в том случае, если он придет к убеждению, что своими действиями по поддержанию обвинения нарушает права человека и гражданина, поскольку обосновывает привлечение к уголовной ответственности невиновного.

Мнение прокурора, выраженное в обвинительном заключении, определяет пределы судебного разбирательства, поскольку ч. 1 ст. 252 УПК устанавливает, что судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному обвинению. Но это не значит, что, однажды предъявив обвинение, государственный обвинитель лишается права по его изменению. В судебном разбирательстве допускается изменение обвинения, но только в сторону его смягчения. Именно так, на наш взгляд, следует трактовать положения ч. 2 ст. 252 УПК, согласно которым изменение обвинения допускается, если этим не ухудшается положение подсудимого и не нарушается его право на защиту.

Как нам представляется, государственный обвинитель обязан отказаться от поддержания государственного обвинения, если придет к выводу о недоказанности обвинения. Возможен как частичный, так и полный отказ от обвинения. При этом, если исходить из принципа презумпции невиновности, то для отказа от обвинения прокурору не нужно быть полностью уверенным в невиновности подсудимого. Прокурору "достаточно … утратить убеждение в виновности - не более". Как отмечал В.М. Савицкий, абсолютно неприемлема ситуация, когда прокурор, видя, что обвинение необоснованно, пытается "спасти ситуацию" и просит суд изменить квалификацию на более мягкую, ограничиться назначением подсудимому наказания в пределах уже отбытого им срока (если лицо содержится под стражей) или определить ему минимальную меру наказания. Думается, что отказ прокурора от обвинения, есть один из случаев, когда достигается такое предназначение уголовного судопроизводства как отказ от уголовного преследования невиновных и последующая реабилитация необоснованно подвергнутых уголовному преследованию.

К сожалению, УПК возможность отказа прокурора от обвинения в случае сомнения в доказанности предъявленного подсудимому обвинения закрепляет скорее как право, нежели как обязанность. Такой вывод можно сделать, если проанализировать положения закона. Часть 5 ст. 37 УПК определяет, что прокурор вправе в порядке и по основаниям, установленным Кодексом, отказаться от осуществления уголовного преследования, а ч. 7 ст. 246 УПК говорит об отказе государственного обвинителя от обвинения, если он придет к убеждению, что представленные доказательства не подтверждают предъявленное подсудимому обвинение. Поскольку в качестве государственного обвинителя чаще всего выступает прокурор, то можно сделать вывод, что предусмотренный ч. 7 ст. 246 УПК случай отказа государственного обвинителя от поддержания обвинения есть одно из установленных в законе оснований, когда прокурор пользуется правом отказа от уголовного преследования, сформулированного ч. 5 ст. 37 УПК. С этим положением никак нельзя согласиться, поскольку в данном случае государственный обвинитель, не отказываясь от обвинения, нарушает права подсудимого, а законодатель воспринимает подобного рода нарушения как вполне нормальное явление, что в некоторой степени стимулирует государственных обвинителей к обоснованию несправедливого обвинения. Кстати, уже упоминавшийся нами начальник управления Генеральной прокуратуры России по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами Анкудинов О.Т. в своем интервью говорит о том, что случаев, когда участвующий в деле прокурор заявляет о справедливости оправдательного приговора более чем достаточно. К сожалению, им не приводятся статистические данные, что позволяет усомниться в правильности подобного утверждения. Проведенный нами опрос среди работников судов и органов прокуратуры г. Оренбурга, напротив, показал, что респонденты припомнили единичные случаи, когда прокурор соглашался со справедливостью оправдательного приговора, а случаев, когда прокурор полностью отказался от обвинения, не вспомнили ни одного.

Кроме того, нам не понятно, почему государственный обвинитель, отказываясь от поддержания обвинения в соответствии с ч. 7 ст. 246 УПК, обязан изложить суду мотивы своего отказа. Неужели для того, чтобы доказать суду обоснованность заявленного отказа? А если суд не согласится с доводами прокурора, он что вправе обязать последнего к поддержанию государственного обвинения? Объяснение прокурором суду мотивов своего отказа не только нецелесообразно, но и, по нашему мнению, противоправно, поскольку в таком случае прокурор ставится в положение лица, "оправдывающегося" или "извиняющегося" перед судом за заявленный отказ от обвинения.

Нам представляется, что отказ прокурора от обвинения не нуждается в обосновании, и его заявление для прокурора является обязательным в случае сомнения в доказанности предъявленного подсудимому обвинения. Именно такой точки зрения придерживались разработчики МУПК, поскольку согласно ч.3 ст. 357 МУПК прокурор обязан отказаться от обвинения, если, по его убеждению, оно не нашло подтверждения в ходе судебного разбирательства. Об изложении суду мотивов подобного отказа в МУПК не говорится ни слова. Поэтому мы не можем согласиться с предложением Ю. Щербакова, который считает, что "отказ прокурора от обвинения должен быть изложен в письменной форме, с обязательным обоснованием своего мнения о недоказанности или исключении из обвинения каких-то обстоятельств". Как нам представляется, обоснования требует только обвинение, оправдание не нуждается в обосновании. Как правильно заметил В.М. Савицкий, "невиновность не нуждается в доказывании".

Отказ государственного обвинителя от обвинения может быть заявлен на любом этапе судебного разбирательства, вплоть до удаления суда в совещательную комнату. При этом, в соответствии с п. 2 ст. 254 УПК, в случае последовавшего со стороны государственного обвинителя отказа от обвинения суд обязан прекратить уголовное дело. Аналогичное правило закреплено в ч. 1 ст. 40 МУПК.

Как нам представляется, отказ государственного обвинителя от обвинения, поддержанный потерпевшим, должен влечь за собой постановление судом оправдательного приговора, а не вынесение решения о прекращении уголовного дела. Только оправдательный приговор может полностью реабилитировать обвиняемого в глазах всего общества. Прекращение уголовного дела в глазах общества ассоциируется с не доказанностью виновности обвиняемого (т.е. виновность лица все же подразумевается), в то время как постановление судом оправдательного приговора - это вывод суда о невиновности обвиняемого. Разница между двумя решениями суда носит, на наш взгляд, принципиальный характер.

Однако не во всех случаях отказ от поддержания государственного обвинения должен влечь постановление оправдательного приговора. Подход к решению данного вопроса, по-видимому, должен быть дифференцирован. Очевидно, что постановление оправдательного приговора в случае отказа государственного обвинителя от обвинения до начала разбирательства уголовного дела по существу, невозможен. Невозможен только потому, что приговор, в том числе и оправдательный, не может быть итоговым решением суда на предварительном слушании или в подготовительной части судебного заседания. Постановление любого приговора возможно только после разбирательства дела по существу. Именно данное обстоятельство предопределяет необходимость дифференцирования.

Наиболее удачной нам представляется попытка австрийского законодателя. Согласно п. п. 90, 109, 259 УПК Австрии, если государственный обвинитель отказывается от обвинения до начала судебного заседания, суд должен прекратить уголовное дело, если же отказ последовал после открытия судебного разбирательства, постановить оправдательный приговор.

В связи с этим мы предлагаем в УПК закрепить правило, согласно которому "отказ от обвинения, заявленный государственным обвинителем на предварительном слушании либо в подготовительной части судебного заседания и поддержанный потерпевшим, порождает у суда обязанность по прекращению уголовного дела. Заявление государственного обвинителя и потерпевшего об отказе от обвинения, сделанное после начала судебного разбирательства, влечет вынесение судом оправдательного приговора, при этом суд вправе не обосновывать подобное решение ни чем иным, кроме как ссылкой на заявленный отказ от обвинения". Это и будет истинной состязательностью, которую так стремится реализовать на практике наш законодатель, поскольку в данном случае мы будем иметь и право распоряжения обвинением, а, в конечном счете, и делом, и правом постановления оправдательного приговора при отсутствии обвинения.

Полномочия лица, поддерживающего государственное обвинение, на различных этапах производства в суде первой инстанции различны. Связано это не столько с изменением правового статуса государственного обвинителя в различных стадиях (он всегда выступает участником со стороны обвинения), сколько с особенностями проведения того или иного этапа и задачами, выполняемыми при проведении этих этапов.

В стадии подготовки к судебному заседанию, согласно ст. 229 УПК, стороны вправе ходатайствовать о проведении предварительного слушания. При этом, сущность оснований для проведения предварительного слушания позволяет нам утверждать, что, говоря о "сторонах", законодатель имел ввиду сторону защиты и отчасти сторону обвинения, которую в этих правоотношениях представляет потерпевший или гражданский истец. Наделение государственного обвинителя в этой стадии правом по заявлению ходатайств носит, главным образом, декларативный характер и преследует скорее цель признания сторон полностью равноправными. "Самостоятельные ходатайства обвинителя о приобщении и истребовании новых доказательств, вызове новых свидетелей на практике не имеют большого применения, так как обычно прокурор все эти вопросы может разрешить на предыдущих стадиях процесса". Аналогичное мнение высказывал и В.М. Савицкий: "Прокурор может, как и другие участники процесса, направлять судье ходатайства, но необходимости в этом у него обычно не возникает, так как все, что он считает нужным довести до сведения суда, изложено в уголовном деле".

Действительно, было бы наивным ожидать заявления государственным обвинителем ходатайства об исключении доказательства (п. 1 ч. 2 ст. 229 УПК), тем более, что заявлять это ходатайство вправе та сторона, которая "ознакамливается" с материалами уголовного дела (ч. 3 ст. 229 УПК). Естественно, что "ознакамливается" с материалами дела кто угодно, но только не лицо, ответственное за проведение предварительного расследования. Использование государственным обвинителем права ходатайствовать о возвращении уголовного дела прокурору (п. 2 ч.2 ст. 229 УПК) выглядит по меньшей мере странным, поскольку меньше месяца назад прокурор, направляя дело в суд, не нашел препятствий для его рассмотрения судом. Точно так же можно отреагировать на заявление государственным обвинителем ходатайства о приостановлении или прекращении производства по делу (п. 3 ч.2 ст. 229 УПК). Заявление прокурором ходатайства о рассмотрении дела судом с участием присяжных заседателей (п. 5 ч. 2 ст. 229 УПК) не входит в компетенцию государственного обвинителя, поскольку подобные ходатайства вправе заявлять только сторона защиты. Единственным реально действующим правом прокурора в этой стадии, по нашему мнению, является его участие в разрешении ходатайства об особом порядке судебного разбирательства, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 314 УПК согласие государственного обвинителя является обязательным условием.

Полномочия прокурора на предварительном слушании сводятся, в основном, к обоснованию перед судом законности процедуры собирания доказательств. Согласно ч. 4 ст. 235 УПК, при рассмотрении ходатайства об исключении доказательства, заявленного стороной защиты на том основании, что доказательство было получено с нарушением требований УПК, бремя опровержения доводов, представленных стороной защиты, лежит на прокуроре. Как нам представляется, данное правило означает, что сторона защиты вправе заявлять "безмотивные отводы" тому или иному доказательству под предлогом нарушения норм УПК при их собирании. Законность процедуры собирания доказательств должен обосновывать государственный обвинитель. Это подтверждается положениями ч. 5 ст. 234 УПК РФ, согласно которым суд удовлетворяет ходатайство стороны об исключении доказательства в случае, если противоположная сторона не возражает против заявленного ходатайства.

Подобная конструкция есть, как нам представляется, последовательная реализация принципа презумпции невиновности, а точнее, тех его частей, согласно которым обязанность доказывания виновности обвиняемого возлагается на обвинителя, а обязанность доказывания невиновности не может быть возложена на сторону защиты. Действительно, чтобы доказать перед судом виновность подсудимого, государственный обвинитель должен сначала доказать законность получения каждого доказательства, уличающего подсудимого. И, напротив, сторона защиты, если исходить из принципа презумпции невиновности, не обязана доказывать необоснованность обвинения, равно как не обязана доказывать недопустимость доказательств, предъявленных стороной обвинения. Как нам представляется, стороне защиты достаточно только поставить под сомнение законность процедуры получения доказательства. Отстаивание обоснованности обвинения и допустимости доказательств есть прямая обязанность государственного обвинителя, и сторона защиты вправе потребовать от него исполнения данной обязанности.

Государственный обвинитель должен прекрасно ориентироваться в материалах дела, ведь если по УПК РСФСР любое ходатайство должно было обосновывать лицо его заявившее, то теперь на государственном обвинителе лежит обязанность доказывания допустимости любого доказательства, в законности получения которого усомнилась сторона защиты. Если государственный обвинитель не справится с данной обязанностью и не развеет сомнения в допустимости доказательств, то должно применяться правило, согласно которому все неустранимые сомнения в виновности обвиняемого толкуются в его пользу (ч. 3 ст. 49 Конституции РФ, ч. 3 ст. 14 УПК).

Радует, что не только теоретики осознают этот факт. Многие практические работники также вынуждены считаться с данным положением. "В условиях судебно-правовой реформы значительно усложнились задачи … прокуроров, участвующих в судебном производстве по уголовным делам. Объективность, профессионализм прокурора при осуществлении обвинительной функции, его активность в представлении и исследовании доказательств становятся решающим фактором в обеспечении неотвратимости наказания за совершенное преступление".

В ходе предварительного слушания, согласно ст. ст. 236 и 237 УПК, судья может вынести решение о возвращении уголовного дела прокурору. Причем эта процедура не аналогична процедуре возвращения дела для производства дополнительного расследования, предусмотренной ст. 232 ранее действовавшего УПК РСФСР. Если, согласно УПК РСФСР, производство дополнительного расследования было возможно в случае существенного нарушения уголовно-процессуального закона органами предварительного расследования и в случае неправильного соединения и разъединения дела, то возвращение уголовного дела прокурору, согласно ст. 237 УПК РФ, допускается только для устранения препятствий рассмотрения дела судом. К таким препятствиям закон относит: 1) обвинительное заключение или обвинительный акт составлены с нарушением требований закона, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения или акта; 2) копия обвинительного заключения или обвинительного акта не была вручена обвиняемому; 3) есть необходимость составления обвинительного заключения или обвинительного акта по уголовному делу, направленному в суд с постановлением о применении принудительной меры медицинского характера. Причем указанный в законе срок устранения допущенных нарушений, равный пяти суткам, позволяет нам утверждать, что данные нарушения имеют чисто технический характер.

Ликвидация института возвращения судом уголовного дела на дополнительное расследование есть, несомненно, правильное решение, поскольку теперь полномочия суда связаны только с разрешением вопроса об обоснованности предъявленного обвинения. Все недоработки органов предварительного расследования трактуются судом не как препятствия к рассмотрению дела и постановлению приговора, а как факт, опровергающий виновность подсудимого. Теперь прокурор не может при малейшей опасности для обвинения заявить ходатайство о направлении дела на дополнительное расследование с тем, чтобы его прекратить своим постановлением.

В сложившейся ситуации исключительная роль принадлежит прокурору, утверждающему обвинительное заключение или обвинительный акт, и государственному обвинителю, поддерживающему обвинение в суде.

Задача первого - проверить законность проведенного предварительного следствия и обоснованность предъявленного обвинения. В случае необходимости прокурор может воспользоваться правом, предоставленным ему п. 3 ч. 1 ст. 221 или п. 4 ч. 1 ст. 226 УПК, и направить уголовное дело для производства дополнительного следствия или, если предварительное расследование проводилось в форме дознания, направить уголовное дело для производства предварительного следствия. "Либо прокурор убежден в виновности обвиняемого - и тогда он утверждает обвинительное заключение и направляет дело в суд, либо прокурор сомневается, не уверен в виновности - и тогда дело судебному разбирательству не подлежит".

Задача второго - отстоять в суде утверждение о законности процессуальных действий органов предварительного расследования и обоснованности предъявленного обвинения.

В подготовительной части судебного заседания государственный обвинитель, как представитель стороны обвинения, вправе в соответствии со ст. 271 УПК заявлять ходатайства о вызове новых свидетелей, экспертов и специалистов, об истребовании вещественных доказательств и документов или об исключении доказательств, полученных с нарушением требований закона.

Однако, как нам представляется, заявление государственным обвинителем некоторых из перечисленных выше ходатайств недопустимо, а в случае их заявления суд не вправе их удовлетворять. Должностные лица, поддерживающие государственное обвинение, обладают достаточным объемом полномочий для осуществления в стадии предварительного расследования действий, о производстве которых они ходатайствуют перед судом. И тот факт, что должностное лицо органа уголовного преследования ходатайствует перед судом о проведении тех или иных действий, свидетельствует только о том, что в период предварительного расследования орган уголовного преследования "не успел" или "забыл" осуществить данные действия. Но, по нашему мнению, допущенный органами предварительного расследования брак в работе не должен быть исправляем за счет деятельности суда. Государственному обвинителю, как нам представляется, нельзя требовать от суда осуществления тех действий, которые должностное лицо органа уголовного преследования могло или должно было совершить в стадии предварительного расследования, но по тем или иным причинам не совершило. "До тех пор пока закон не поставит стороны в положение, при котором они не смогут рассчитывать на то, что суд восполнит их неготовность отстаивать свои позиции, а также недостатки их профессионализма, мы не достигнем идеала правосудия, соответствующего Конституции РФ".

Именно поэтому мы считаем, что полномочия любых представителей органов уголовного преследования по "изысканию" новых доказательств должны быть ограничены рамками стадии предварительного расследования. В стадии же судебного разбирательства должна проверяться обоснованность требований органов уголовного преследования, заявленных до направления дела в суд, а значит, и подтвержденных доказательствами, собранными в досудебных стадиях. Единственным исключением из данного правила могут быть случаи заявления государственным обвинителем ходатайств о проведении действий по проверке тех доказательств, которые защита предоставила непосредственно в стадии судебного разбирательства.

Наиболее ответственным является участие государственного обвинителя в ходе судебного следствия. Именно здесь, в условиях непосредственности, устности и гласности, государственному обвинителю предоставляется возможность отстаивать перед судом предъявленное подсудимому обвинение.

Согласно ст. 273 УПК, судебное следствие начинается с изложения государственным обвинителем предъявленного обвинения. Исходя из буквального толкования, непонятно, выражается это действие прокурора в оглашении всего обвинительного заключения или только его резолютивной части. МУПК в ст. 383 аналогичное действие государственного обвинителя связывает с оглашением резолютивной части обвинительного заключения. При производстве в суде присяжных, согласно ч. 2 ст. 335 УПК, государственный обвинитель излагает существо предъявленного обвинения. Ранее действовавший УПК РСФСР в ст. 278 содержал указание на обязательность оглашения всего обвинительного заключения, причем не указывал конкретного участника, обязанного это осуществить, вследствие чего практика пошла по пути наименьшего сопротивления: обвинительное заключение оглашал судья.

Однако "обвинительное заключение - акт обвинительной власти, формулирующий выводы прокурора, к которым он пришел на основе данных предварительного следствия. Такой акт даже формально не должен исходить от суда". Зато в суде присяжных, согласно ст. 446 УПК РСФСР, обязанность оглашения резолютивной части обвинительного заключения возлагалась на государственного обвинителя.

Как видим, истории и современности известны несколько вариантов разрешения подобного вопроса.

1. Обвинительное заключение зачитывается целиком (ч. 1 ст. 278 УПК РСФСР);

2. Оглашению подлежит только резолютивная часть обвинительного заключения (ч. 1 ст. 446 УПК РСФСР, ч. 1 ст. 383 МУПК);

3. Государственный обвинитель излагает предъявленное подсудимому обвинение (ч. 1 ст. 273 УПК);

4. Государственный обвинитель излагает существо предъявленного обвинения (ч. 2 ст. 335 УПК).

Какой из этих вариантов наиболее предпочтителен? Нам представляется, что оглашение обвинительного заключения целиком не имеет никакого смысла, поскольку все заинтересованные участники уже имели возможность с ним ознакомиться, публика же, в силу своей неподготовленности, рискует просто запутаться в сложных юридических формулировках. Кроме того, по мнению Л.Б. Алексеевой, полностью оглашать обвинительное заключение не имеет смысла. По ее мнению, это, "во-первых, позволяет экономить время, поскольку по групповым и многоэпизодным делам на чтение обвинительного заключения уходит зачастую не один день. Во-вторых, … оглашение всего обвинительного заключения наносит вред состязательному порядку судебного следствия, которое должно строиться на доказательствах, непосредственно исследуемых в суде, а не полученных на предварительном следствии".

Тем не менее оглашение только резолютивной части обвинительного заключения оставляет для публики слишком много неизвестных обстоятельств, что, по нашему мнению, может рассматриваться с отрицательной стороны. Не поддерживаем мы и указание на изложение предъявленного обвинения, поскольку сама формулировка этой нормы оставляет очень большой запас для маневра. Обвинение можно излагать несколько часов, а можно уложиться в несколько минут. Именно поэтому наиболее предпочтительным, с нашей точки зрения, является правило, установленное ч. 2 ст. 335 УПК РФ, согласно которому государственный обвинитель излагает существо обвинения. Указание на сущность обвинения предопределило наш выбор, поскольку изложение сущности включает в себя изложение наиболее значимых моментов предъявленного обвинения с тем только условием, что предлагаемая стороной обвинения квалификация совершенного подсудимым деяния сокращенному изложению подлежать не должна.

Часть 3 ст. 240 УПК гласит, что приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании. В соответствии с этим защите целесообразно опровергать не все доказательства, имеющиеся в деле, а только те, которые были представлены стороной обвинения на рассмотрение суда. Но без установления правила, предусматривающего, что первой предоставляет доказательства сторона обвинения, защита просто не будет знать, какие доказательства ей следует опровергать, поскольку вполне возможна ситуация, когда обвинитель по каким либо причинам не желает представлять суду определенные доказательства. Именно постольку, поскольку невозможно защищаться, не видя перед собой обвинения, законодатель в ст. 274 УПК устанавливает правило, согласно которому первой суду представляет доказательства сторона обвинения. По мнению В.М. Савицкого, сторона защиты выступает после стороны обвинения потому, что такой порядок судебных прений логически обусловлен соотношением уголовно-процессуальных функций, среди которых решающую роль В.М. Савицкий приписывает обвинению.

Между тем, определяя, что первой представляет доказательства сторона обвинения, законодатель не определяет очередность представления доказательств участниками, выступающими на этой стороне. На стороне обвинения в судебном заседании участвуют государственный обвинитель, потерпевший, гражданский ответчик, а также представители и законные представители потерпевшего и гражданского истца. Как нам представляется, по делам публичного и частно-публичного обвинения первым должен представлять доказательства государственный обвинитель, вторым - потерпевший, а поскольку гражданский иск имеет в уголовном процессе подчиненный характер, последним представляет доказательства гражданский истец. Именно такой порядок установлен ч. 1 ст. 385 МУПК.

До недавнего времени в науке спорным оставался вопрос: "Кто должен первым задавать вопросы подсудимым, потерпевшим и свидетелям"? Статья 280 УПК РСФСР устанавливала, что первым подсудимому задает вопросы суд. Кроме того, при допросе свидетелей в соответствии с ч. 3 ст.283 УПК РСФСР судьи были вправе задавать вопросы в любой момент. У данной нормы закона находились как сторонники, так и противники. Например, С.М. Ходыревский считал, что начинать допрос всегда должен только суд. Однако большая часть процессуалистов считала, что право суда первым допрашивать свидетелей, потерпевших и подсудимых есть положение, противоречащее принципу состязательности сторон. "Председательствующий судья, ведущий первым основной допрос подсудимого на судебном следствии, обязательно становится на обвинительную позицию, непременно становится предубежденным". Кроме того, как справедливо указывал В.М. Савицкий, "…свидетели, вызванные в суд на основании списка, приложенного к обвинительному заключению, фактически вызываются по ходатайству прокурора, утвердившего обвинительное заключение и направившего дело в суд". А поскольку данные лица вызываются по инициативе прокурора, то и допрашивать их первым должен государственный обвинитель. Такое же правило устанавливается относительно допроса свидетелей, вызванных в суд стороной защиты, т.е. им первыми задают вопросы представители стороны защиты.

Данное правило "…покоится на том разумном предположении, что сторона, заявившая ходатайство о вызове свидетеля, лучше кого-либо должна знать, о чем может показать свидетель, удостоверению каких благоприятных для интересов данной стороны фактов будут служить его показания. Отсюда естественная привилегия (она же процессуальная гарантия) стороны вести допрос такого свидетеля первой".

Последним этапом осуществления деятельности, направленной на поддержание государственного обвинения, является участие государственного обвинителя в прениях сторон.

Согласно ст. 292 УПК, прения сторон состоят из речей обвинителя и защитника. При этом, по делам публичного и частно-публичного обвинения в качестве обвинителя законодатель, по нашему мнению, имеет в виду только государственного обвинителя, поскольку возможность участия в прениях потерпевшего законодателем предусматривается особо.

В прениях вправе участвовать и потерпевший, и, если исходить из смысла ч. 2 ст. 292 УПК, суд не вправе отказать потерпевшему в участии в прениях, если последний изъявит к этому желание.

Гражданский истец, равно как и гражданский ответчик, вправе только ходатайствовать об участии в прениях, а потому можно сделать вывод, что суд в некоторых случаях уполномочен отказать в удовлетворении заявленного гражданским истцом или ответчиком ходатайства.

Всех участников, выступающих в суде на стороне обвинения, в зависимости от условий участия в прениях сторон, можно условно разделить на три группы:

1. Лица, участие которых в прениях сторон является обязательным: государственные обвинители;

2. Лица, участие которых в прениях сторон зависит от их волеизъявления: потерпевшие и их представители;

3. Лица, участие которых в прениях сторон обусловлено не только их волеизъявлением, но и согласием суда: гражданские истцы и их представители.

Конечно, с точки зрения обеспечения прав частных лиц, выступающих на стороне обвинения, предоставленная суду в соответствии с ч. 2 ст. 292 УПК возможность отказать гражданскому истцу в удовлетворении его ходатайства об участии в прениях не совсем вписывается в идеалы правового государства. Но и предусмотренная ч. 1 ст. 402 МУПК обязательность участия в судебных прениях как государственного обвинителя, так и потерпевшего с гражданским истцом есть другая крайность регулирования данного вопроса. Мы думаем, что обязательным должно быть участие в судебных прениях только государственного обвинителя, поскольку поддержание обвинения для него является обязанностью. Участие в прениях частных лиц, выступающих на стороне обвинения, должно решаться на основе диспозитивных начал. То есть потерпевший, гражданский истец и их представители вправе участвовать в судебных прениях, причем в случае изъявления ими подобного желания суд не может отказать в удовлетворении ходатайства.

В отличие от речей потерпевшего и гражданского истца, которые не обладают юридическими познаниями, к речи государственного обвинителя предъявляются определенные требования. Государственный обвинитель - это лицо, выступающее от имени государства. В соответствии с этим государственный обвинитель в своей речи должен попытаться передать отношение государства к совершенному противоправному деянию. Кроме того, обвинитель должен "…под углом зрения обвинения обобщить ход судебного разбирательства, проанализировать рассмотренные в суде доказательства и дать оценку каждому из них, показать связь, существующую между отдельными сторонами исследуемого события, представить суду свои соображения по поводу применения уголовного закона и меры наказания в отношении подсудимого".

По окончании прения сторон, но до удаления суда в совещательную комнату, лица, участвовавшие в прениях, согласно ч. 7 ст. 292 УПК, вправе представить суду в письменном виде предлагаемые ими формулировки решений по вопросам, разрешаемым судом в совещательной комнате. Предлагаемые формулировки не имеют для суда обязательной силы.

Не совсем понятно, почему стороны вправе предлагать формулировки решения суда только по вопросам, содержащимся в п.п. 1-6 ч. 1 ст. 299 УПК. Неужели государственный обвинитель не вправе предложить суду формулировку, касающуюся размера и вида наказания или вида исправительного учреждения, и тем самым, может быть, предотвратить ошибку судьи. Или почему гражданский истец не вправе высказываться по вопросу удовлетворения гражданского иска, ведь он в этом очень даже заинтересован. Вместе с тем содержащиеся в ч. 1 ст. 405 МУПК положения, согласно которым стороны вправе представить суду в письменном виде предлагаемую ими формулировку его решения, также, по нашему мнению, не являются оптимальными, поскольку здесь речь идет о проекте всего решения суда, а не об отдельных вопросах. Почему участники процесса для того, чтобы довести до суда, удаляющегося в совещательную комнату, свое мнение по поводу тех или иных вопросов, должны представлять проект всего решения целиком? Гораздо логичнее и правильнее предоставить участникам уголовного судопроизводства право предлагать свои формулировки решения суда по любым вопросам, перечисленным в ч. 1 ст. 299 УПК. Данное правило, на наш взгляд, позволит участникам уголовного судопроизводства еще раз напомнить суду о том интересе, который они отстаивали на протяжении всего судебного разбирательства.

Законодатель устанавливает некоторые особенности участия государственного обвинителя при рассмотрении дела судом с участием присяжных заседателей.

Например, ч. 8 ст. 335 УПК запрещает исследовать факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого. Соответственно сторона обвинения не вправе ссылаться на подобные факты. Между тем, УПК не запрещает исследовать аналогичные обстоятельства, но уже касающиеся потерпевшего. Данная норма свидетельствует о том, что подсудимый и потерпевший перед судом присяжных поставлены в неравное положение.

Некоторые полномочия прокурора, не свойственные ему в "обычных" процессах, связываются исключительно с порядком формирования скамьи присяжных заседателей. Государственный обвинитель, как представитель стороны обвинения, имеет право заявлять мотивированные отводы присяжным заседателям. В соответствии с ч. 13 ст. 328 УПК право заявлять немотивированные отводы присяжным заседателям со стороны обвинения предоставлено только ему. Согласно ч. 14 ст. 328 УПК, государственный обвинитель при заявлении присяжным немотивированных отводов согласовывает свою позицию с другими участниками уголовного судопроизводства со стороны обвинения. Это единственная ситуация, в которой государственный обвинитель обязан согласовывать свою позицию с позицией других участников, выступающих на стороне обвинения. Больше такого не встречается ни в одной статье УПК. Нам непонятно, каким образом законодатель, последовательно проводивший линию "абсолютной самодостаточности и самоценности" государственного обвинителя, вдруг допустил подобную "оплошность". Скорее всего, это произошло по "недосмотру", поскольку ч. 10 ст. 375 первоначального варианта проекта принятого УПК содержала аналогичное правило. Но тот проект последовательно отстаивал равенство прав государственного обвинителя и потерпевшего, а потому указанное правило превосходно вписывалось в общую концепцию. Сохранение же данного положения в основательно измененном законе выглядит как насмешка над частными интересами.

Государственный обвинитель - это лицо, ответственное не только за осуществление государственного обвинения, но и за реализацию права на поддержание обвинения потерпевшим, и за осуществление гражданским истцом действий по обоснованию виновности подсудимого. Государственный обвинитель не должен ограничиваться рамками государственного обвинения. Как нам представляется, его первейшей обязанностью является помощь частным лицам, выступающим на стороне обвинения, в осуществлении ими своих прав. Частные лица, в силу отсутствия у них достаточных полномочий, как правило, не в состоянии самостоятельно отстоять свои интересы, поэтому прокурор, поддерживая обвинение, должен выражать обобщенные требования всех участников, выступающих на стороне обвинения. Естественно, это потребует осуществления соответствующих действий по согласованию позиций указанных участников, но нам видится, что только таким образом возможно в достаточной степени обеспечить права частных лиц, выступающих в уголовном процессе на стороне обвинения.

Сноски

ФЗ "О внесении изменений и дополнений Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации" №58-ФЗ, от 29 мая 2002г.

См. например: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. - Санкт-Петербург: Альфа, 1996. - Т.I. - С. 74.

УПК РСФСР Текст с постатейным комментарием. Под редакцией и с предисловием Прокурора Коллегии Верховного Суда РСФСР Н.Я. Нехамкина. Москва, Юридическое издательство НКЮ РСФСР, 1925. - С. 16-17.

Чельцов М.А. Система основных принципов советского уголовного процесса: Ученые записки ВИЮН, вып. VI, 1947. - С. 142.

Строгович М.С. Избранные труды: в 3т. Т.2 Гарантии прав личности в уголовном судопроизводстве. - М.: 1992. - С. 206.

Аликперов Х. Государственное обвинение: нужна реформа / http://jurqa.hut.ru/all.docs/u/a/d3jzhmxe.html; Багаутдинов Ф., Васин А. Последствия отказа прокурора от обвинения в суде // http://jurqa.hut.ru/all.docs/u/a/mkl3qvpr.html

Подробнее об этом см. Гуськова А.П. Процессуально-правовые и организационные вопросы подготовки к судебному заседанию по УПК РФ. Оренбург, 2002.

Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. - М., 1971. - С. 74.

Полянский Н.Н. Очерк развития советской науки уголовного процесса. Изд-во АН СССР, 1960. - С149; Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. - М., 1971. - С. 20-21; Басков В.И. Курс прокурорского надзора. - М., 1998. - С. 243; Прокурорский надзор в Российской Федерации: Учебник // Под ред. Ю.Е. Винокурова. - М., 2000. - С. 244.

См. также Лившиц Ю.Д., Даровских С.М. Некоторые аспекты состязательности в судебном разбирательстве // Вестник Южно-уральского государственного университета. - 2001. - №8. - С. 29.

Строгович М.С. Избранные труды: Т.2 Гарантии прав личности в уголовном судопроизводстве. - М., 1992. - С. 206.

Божьев В. П. Уголовно-процессуальные правоотношения. М., 1975. - С. 155.

Об этом также см. п. 9 постановления пленума Верховного суда РФ "О судебном приговоре" от 29.04.96., №1, согласно которому "…более тяжким считается обвинение, когда:

а) применяется другая норма уголовного закона (статья, часть статьи или пункт), санкция которой предусматривает более строгое наказание;

б) в обвинение включаются дополнительные, не вмененные обвиняемому факты (эпизоды), влекущие изменение квалификации преступления на закон, предусматривающий более строгое наказание, либо увеличивающие фактический объем обвинения, хотя и не изменяющие юридической оценки содеянного".

Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. - М., 1971. - С. 211-112.

Там же С. 213.

См. интервью с начальником управления Генеральной прокуратуры России по обеспечению участия прокуроров в рассмотрении уголовных дел судами Анкудиновым О.Т. / Оригинал статьи: http://www.mediatext.ru/docs/4822

Щербаков Ю. Отказ прокурора от обвинения: последствия для потерпевшего // Законность. - 2002. - №2. - С.30.

Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. - М., 1971. - С. 228.

При этом, согласно постановлению Конституционного Суда РФ от 20.04.99 №7-П отказ от поддержания обвинения, должен последовать как от прокурора, так и от потерпевшего.

Строгович М.С. Избранные труды: в 3т. Т.2 Гарантии прав личности в уголовном судопроизводстве. - М.: 1992. - С. 57.

Савицкий В.М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве. М., 1975. - С. 47.

В данном случае, как нам представляется, это должно влечь исключение доказательства из доказательственной базы.

Прокуратура в русле судебной реформы: беседы с заместителем главного военного прокурора генерал-лейтенантом юстиции Александром Ивановым. - http://www.redstar.ru/2002/05/25_05/7_01.html

См. напр. Колоколов Н.А., Рябинина Т. Государственное обвинение в условиях реальной состязательности. Что мешает прокурорам больше: несовершенство закона или плохая организация работы? // Российский судья. - 2001. - №5. - С.40.

Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. - М., 1971. - С. 131-132.

На недопустимость подобного положения в свое время указывали различные авторы. См. например: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса Т. 2. М.: 1970. -С. 271; Савицкий В.М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве. М., 1975. - С. 310; Радутная Н. Председательствующий по делу // Советская юстиция. - 1966. - №24. - С. 15; Кудрявцев П. Участие прокурора в судебном следствии // Социалистическая законность. - 1972. - №6. - С. 12; Кокорев Л.Д. Участники правосудия по уголовным делам. Изд-во Воронежского ун-та, 1968.

Алексеева Л.Б. Принцип состязательности и презумпция невиновности в судебном следствии по проекту нового УПК РФ / http://www.legislature.ru/monitor/upk/alekseev.html

Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. - М., 1971. - С. 60-61.

Ходыревский С.М. Вопросы организации прокурорского надзора за законностью рассмотрения судами уголовных дел. Изд-во Воронежского ун-та, 1972. - С. 38.

Шифман М.Л. Прокурор в уголовном процессе. М., 1948. - С. 118-120; Цыпкин А.Л. Право на защиту в советском уголовном процессе. Саратов, 1959. - С. 282-284; Каз Ц.М. Субъекты доказывания в советском уголовном процессе. Изд-во Саратовского ун-та, 1968. - С. 52.

Перлов И.Д. Судебное следствие в советском уголовном процессе. М., 1955. - С. 119.

Савицкий В.М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве. М., 1975. - С. 330.

Это, по нашему мнению, еще одно доказательство того, что законодатель не рассматривает потерпевшего в качестве "полноценного" обвинителя.

На необходимость допуска потерпевшего к участию в судебных прениях обращали внимание: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Том 1, М., 1968. - С. 260; Кокорев Л.Д. Потерпевший от преступления в советском уголовном процессе. Изд-во Воронежского ун-та, 1964. - С. 59-61.

Савицкий В.М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве. М., 1975. - С. 338.

Просмотров