Бред сивой кобылы. Находкинский городской округ - Cтраница истории. Взрыв «Дальстроя» - необъявленная война

Сразу после Великой Отечественной войны на судах Дальневосточного транспортного флота произошла серия таинственных взрывов.

24 июля 1946 года Находку потряс мощнейший взрыв - у причала порта на мысе Астафьева взлетел на воздух пароход «Дальстрой», готовившийся к отправке на Колыму с грузом взрывчатых веществ. Взрыв был настолько сильным, что судно оказалось буквально разорванным на части, все портовые постройки на берегу были разрушены.

Когда первому секретарю Приморского крайкома ВКПР(б) Пегову доложили, он сказал: - Атеист я, но готов перекреститься ¬ видит Бог, что мы были правы…
Еще в конце 30-х годов Пегов, только что принявший край, и новый командующий ТОФ, будущий нарком Военно-морского флота СССР Кузнецов настойчиво убеждали Москву в необходимости вынести взрывоопасные грузы за пределы Владивостока - в довоенное время (об этом мало кто сегодня знает) перевалка взрывчатых веществ шла через причалы Владивостокского морского торгового порта. …

На место происшествия спешно из Москвы прибыли заместители министра внутренних дел СССР Рясной и Мамулов, на уши были поставлены приморские органы. Между тем спустя две недели там же, в Находке, на глазах высокопоставленного силового руководства случилось новое неслыханное происшествие - в районе Ободной Пади прогремел взрыв - еще более мощный.
Взорвались склады, на которых хранилось не менее шести тысяч тонн взрывчатки.

К счастью, склады располагались за сопкой, так что город практически не пострадал. Стало ясно, что версия о халатности, первоначально выдвинутая и усиленно разрабатываемая, явно не годится. Специальная бригада московских следователей вкупе с местными органами буквально перевернула город вверх дном - тщетно!Напасть на след предполагаемых диверсантов не удалось. Министру внутренних дел СССР Круглову ничего не оставалось, как расписаться в собственном бессилии.
14 августа 1946 года он докладывал Сталину и Берия: «Командированными в бухту Находка заместителями министра внутренних дел СССР тт. Рясным и Мамуловым установлено, что основной причиной пожара и взрыва в бухте Находка явилось преступно-халатное отношение отдельных работников Приморского управления Дальстроя к приему взрывчатки с железной дороги, хранению ее и погрузке на пароходы… Сооружения порта и складское хозяйство бухты Находка в связи с переключением в 1945¬46 годах поставок Дальстрою с импорта, который шел из Америки непосредственно в Нагаево, на отечественные грузы не были в должной мере подготовлены к приему и перевалке…

Руководство базы Дальстроя в бухте Находка не обеспечило надлежащего хранения грузов и допустило ряд грубейших нарушений порядка хранения взрывчатки; прибывающая по железной дороге взрывчатка складировалась большими штабелями в непосредственной близости к остальным грузам, в том числе и к огнеопасным, без соблюдения необходимых противопожарных разрывов; к погрузке взрывчатки привлекались главным образом заключенные, которые направлялись на эту работу без предварительного отбора и проверки, причем необходимый режим во время погрузочно¬разгрузочных работ не соблюдался.

Наряду с этим в нарушение постановления Совета Народных комиссаров СССР … от 29 октября 1945 года, обязывающего министерства направлять все грузы Дальстрою только в прочной таре, выдерживающей неоднократные перевалки и морские перевозки, заводы министерства сельхозмашиностроения, как правило, грузили взрывчатку в недоброкачественной и плохой таре (в большинстве в бумажных мешках). При погрузке и в пути тара портилась, и в результате в бухту Находка взрывчатка прибывала в разбитой таре, различные сорта взрывчатки перемешивались…»

Ну и, естественно, назывались основные виновники «преступно-халатного отношения к сбережению взрывчатки и организации погрузочных работ» . Таковыми, по версии следствия, были названы начальник Приморского управления Дальстроя Кораблин, его заместитель Сафронов, начальник политотдела Трошкин, начальник лагеря Островский, начальник склада Дицик, его заместитель Афанасьев и техник по взрывчатке Чевский. Все они были арестованы и привлечены к уголовной ответственности.

«Кроме того, - указывал министр, - были арестованы 9 человек, подозреваемых в злоумышленных действиях…» До сих пор, однако, неизвестна судьба фигурантов дела, неизвестно даже, был ли суд. …

Вскоре, однако, таинственные диверсанты напомнили о себе. 19 декабря 1947 года в бухте Нагаева один за одним взорвались пароходы «Генерал Ватутин» и «Выборг» ¬ те самые, что были специально выделены Дальневосточным морским пароходством взамен погибшего «Дальстроя» и на которых, как клятвенно заверялось, были предусмотрены все меры безопасности.

На «Ватутине» и «Выборге» в момент взрыва находилось большое количество взрывчатки. В результате погиб весь экипаж «Ватутина» во главе с капитаном Куницким, были жертвы на «Выборге», а также из числа портовых рабочих и заключенных. Весь Нагаевский порт оказался разрушенным до основания.
Тщательное расследование вновь не дало результатов. В кулуарах поговаривали, что диверсия ¬ дело рук заключенных, но каких именно - неясно: то ли бывших советских военнопленных, освобожденных из Германии и транзитом переправленных на Дальний Восток, то ли из числа арестованных органами военной контр-разведки власовцев, полицаев и других пособников немецких оккупантов.
Ветеран приморской журналистики Михаил Избенко, плававший на «Ватутине» и списавшийся буквально за неделю до катастрофы, рассказывал, что уже во времена хрущевской оттепели в конце 50-х годов он случайно встретился с одним колымчанином и тот бахвалился, что это дело рук зэков, решивших преподнести «подарок» колымским чекистам к их профессиональному празднику (20 декабря. - Прим. авт.).

Насколько верно это утверждение, судить трудно. Во всяком случае, в его документальной повести, посвященной Нагаевской катастрофе и вышедшей уже в послесоветское время, об этом не говорится. Упорно придерживался версии мести со стороны обиженных советской властью и известный дальневосточный моряк Павел Куянцев, плававший на «Дальстрое» старшим помощником капитана и чудом уцелевший в момент взрыва.

Но вот что любопытно. Ни Куянцев, ни Избенко, ни другие дальневосточники, достаточно посвященные в историю происшествий, в советское время предпочитали не распространяться ¬ сверху было дано указание «сделать вид, что ничего не случилось» . И только спустя почти полвека в печать стали просачиваться первые сведения…

До сих пор в печати дебатируется вопрос: сколько погибло при взрыве «Дальстроя»? Практически все источники оперируют стандартной формулировкой - «несколько сот человек». Причем так считают не только безымянные интернетовские «ники», но даже весьма знающие исследователи, имевшие доступ к секретным архивам.
Как, например, бывший заместитель начальника Приморского управления КГБ СССР Клецкин, который в своих недавно обнародованных воспоминаниях указывает: «…а сотни зэков и охрана, толпившиеся неподалеку от судна, превратились в кровавое месиво…»

Процитируем еще один документ из недавно рассекреченных архивов МВД СССР. Конкретно о взрыве на «Дальстрое» министр МВД Круглов сообщил Сталину следующее: «В результате пожара и взрыва в бухте Находка уничтожен пароход «Дальстрой» и все находившиеся на нем грузы в количестве: взрывчатки — 917 тонн, сахара — 113 тонн, разных промтоваров — 125 тонн, зерна — 600 тонн, металла — 392 тонн, а всего на сумму 9 млн рублей; на сгоревших складах Дальстроя уничтожено различных промышленных и продовольственных грузов на сумму 15 млн руб. и взрывчатки на сумму 25 млн руб.
Во время взрыва парохода «Дальстрой» убито и умерло от ран 105 человек, в том числе: военнослужащих — 22, гражданского населения — 34, заключенных — 49; ранено и находится в лечебных заведениях 196 человек, в том числе: военнослужащих — 55, гражданского населения — 78 и заключенных — 63…»

Из Ванино до Магадана ближе Тайна крупнейшего послевоенного диверсионного акта на территории СССР так и осталась нераскрытой. Между тем катастрофы имели далеко идущие последствия самого различного характера - от хозяйственного до практически политического. Сразу же после взрыва на «Дальстрое» по предложению первого секретаря Приморского крайкома ВКП(б) Пегова, поддержанного Минморфлотом СССР, Москва распорядилась перебазировать дальстроевский порт со всеми его структурами в Ванино, в свою очередь, функции Ванинского порта, входившего в подчинение Министерства морского транспорта СССР, передавались Находке.
Эта необычная рокировка помимо всего прочего позволила заметно облегчить режимность города (те же зэки теперь отправлялись на Колыму исключительно из Ванино) и сделать в перспективе Находку открытым портом, единственным таковым в нашем крае в «закрытые» 60¬е и 70-е годы.

Наконец, кадровая сторона. Так получилось, что чрезвычайные происшествия как в Находке, так и в бухте Нагаева совпали с работой на Колыме высоких комиссий ЦК ВКП(б), «копавших» под всесильного начальника Колымского края генерал--лейтенанта НКВД Никишова, на которого поступала в Москву масса жалоб.С одной стороны, это был энергичный, деятельный организатор, обеспечивший в тяжелые военные годы добычу золота, олова, вольфрама, кобальта, других полезных ископаемых (именно наличие колымского золота стало своеобразной гарантией Америке в осуществлении поставок по ленд-лизу), с другой - его стиль работы, поведение в быту, в особенности гражданской жены, некоей Гридасовой, которую Никишов к тому же поставил начальником Магаданского лагеря, создали нетерпимую обстановку в управленческом коллективе Дальстроя.

«Подвинуть», однако, колымского владыку было непросто - он пользовался большим покровительством со стороны Берии. Но после взрывов в Нагаевской бухте даже всемогущий Лаврентий Павлович уже ничем помочь не мог. Сначала последовала на материк наложница, а затем и хозяин «чудной планеты» отправился на «заслуженный» покой.

Взрыв парохода "Дальстрой" и последствия его для истории ГУЛАГа

Владимир Тольц: В последнее время все чаще в выпусках новостей появляются известия о техногенных катастрофах. Обрушиваются крыши, горят и взрываются склады боеприпасов, да вот только что - незадачливые строители пробили свод тоннеля метро. И людям кажется, что число таких опасных происшествий год от года нарастает. Отчасти это верно, и связано со старением и необновляемостью оборудования технических объектов. И кстати, давно уже было предсказано. А вот утверждения, что раньше ничего такого вообще не было, это, конечно, иллюзия. Что касается советского прошлого, то о большинстве катастроф ведь просто не сообщали. Из слухов люди узнавали о рухнувшей трибуне стадиона в Лужниках, об эскалаторе, порвавшемся на станции Авиамоторная, разбившихся самолетах… А о некоторых происшествиях публика так и не узнала.

Ольга Эдельман: Еще есть живучая иллюзия, что "при Сталине был порядок". На самом деле, если почитать даже просто заголовки документов из его "Особой папки", доложенных ему по линии НКВД-МВД, там обнаруживается уйма аварий и происшествий.

Министр внутренних дел СССР Круглов - Сталину, Берии, Микояну, 24 июля 1946 г.

По донесению начальника УМВД Приморского края, вчера в 8 час. вечера в бухте Находка, близ Владивостока, во временном порту Дальстроя МВД произошел пожар на портовых складах Дальстроя; сгорел аммонит и два склада с продовольствием и промтоварами.

Сегодня утром в том же порту произошел пожар и взрыв на пароходе Дальстроя "Дальстрой", груженом аммонитом и продовольствием. Имеются человеческие жертвы; от взрыва пострадали склады и другие сооружения в порту.

На место выехал начальник Управления МВД генерал-майор Шишкарев с группой работников для принятия срочных мер.

Для расследования обстоятельств пожара и взрыва, и для принятия мер по ликвидации последствий сегодня ночью вылетят на место заместитель министра по общим вопросам т. Рясной и заместитель министра т. Мамулов.

О результатах предварительного расследования и об убытках будет доложено дополнительно.

Ольга Эдельман: Тут стоит напомнить нашим слушателям, что такое Дальстрой, так изящно назвавший несчастный пароход собственной аббревиатурой.

Владимир Тольц: Да, и попутно пояснить, почему на портовых складах было столько взрывчатки - аммонита.

Ольга Эдельман: Дальстрой возник в 1931 году, первоначально это был Государственный трест по дорожному и промышленному строительству в районе Верхней Колымы, подчинялся он непосредственно Совету труда и обороны СССР, затем - Совету Народных комиссаров СССР. Главной задачей треста были разведка и разработка месторождений золота, ну и прокладка к ним дорог от бухты Нагаева - единственный тогда путь сообщения Колымы с Большой землей. Управление треста располагалось на берегу бухты Нагаева, в поселке Магадан, ставшем потом городом. В 38 году трест был передан в ведение НКВД СССР, при этом переименован в Главное управление строительства Дальнего Севера, но аббревиатура "Дальстрой" сохранилась.

Владимир Тольц: Но еще до 38 года, с 32-го, работали там заключенные. Система лагерей называлась Северо-Восточный ИТЛ, СВИТЛ. - Самая знаменитая, самая суровая и гибельная часть ГУЛАГа, из-за этого сами названия - Колыма, Магадан - звучат сейчас зловеще.

Ольга Эдельман: Еще в 32 году район деятельности Дальстроя был решением ЦК партии выделен в самостоятельную территорию, причем она все время расширялась. К 51 году территория Дальстроя достигла 3 млн. кв. км, - это вся нынешняя Магаданская область, часть Якутии, Хабаровского края и Камчатской области. Там добывали золото и олово, а также вольфрам, кобальт, уголь, вели геологоразведочные изыскания, строили дороги и инфраструктуру. Дальстрой имел промышленные предприятия, пароходства, подсобное сельское хозяйство. Ну и лесозаготовки тоже. В 38 году там было 90 тысяч заключенных, в 40-м - 190 тысяч, в 43 - 107 тысяч, а в интересующем нас 46-м - 73 тысячи человек.

Владимир Тольц: Дальстрой был и крупной частью ГУЛАГа, и крупной хозяйственной структурой. Я хочу задать вопрос, что такое был Дальстрой, сегодняшнему гостю нашей московской студии, заместителю председателя общества "Мемориал", исследователю истории ГУЛАГа Никите Охотину.

Никита Охотин: Дальстрой – это отдельное царство. Причем царство, возникшее на окраине огромного Советского Союза, огромной империи не только по экономическим причинам. Не только потому, что стране было нужно золото, которое негде было взять в других районах. В саму идеологию раннего СССР, в идеологию коммунистического общества входило освоение дикой природы. Как раз в конце 20-х – начале 30-х годов стремительно стали развиваться с помощью лагерного ссыльного населения, с помощью добровольных переселенцев, с помощью комсомольцев-энтузиастов стали осваиваться дикие районы. Иногда экономически это было совершенно бессмысленно, иногда это имело определенный тактический или стратегический или военный смысл.

Дальстрой отличается от других мест лагерного освоения тем, что, во-первых, он был замкнут сам в себе и географически, и административно. То есть он не подчинялся никакому контролю. До середины 30 годов даже отчеты Дальстроя из северо-восточного лагеря шли только самые общие, на несколько страничек, все остальное вершилось внутри этого региона.

Вторая особость этого места – это то, что там были не только промышленные предприятия, добывающие золото, олово, но и огромные инфраструктуры. Первые годы существования Дальстроя – это налаживание инфраструктуры – дороги, связь (хотя она так и осталась плохой), города, поселки, сами лагеря (хотя еще до 42 года зэки жили в палатках). Связь с материком, по географическим обстоятельствам весьма слабая, только укрепляла эту особость и изолированность этого огромного района площадью в десять Италий, но совсем не с таким чудным климатом. С одной стороны, идеологический фактор, переделка природы, освоение диких мест – это один фактор развития Колымы, Дальстроя. Другой фактор – это реальный государственный экономический фактор, прежде всего золото. Советскому государству золото было нужно всегда, потому что экспортировать было не на что, своих продуктов было мало, нефть была и не так востребована и не освоена. То есть было золото и лес. Но для того, чтобы добывать много золота и много леса, не хватало вольнонаемных людей, не хватало людей, которые работают просто за деньги.

Поэтому вся экономика была переведена на мобилизационные рельсы. И одним из сегментов этой мобилизационной экономики был принудительный труд. Быстрые сроки и относительно рентабельно и дешево можно было добыть все эти богатства только принудительно. Заключенный был, собственно говоря, некоей экономической единицей, не более того. Например, не самый жестокий начальник северо-восточного лагеря и треста Дальстрой Карпов в 39 направил Берии истерическую телеграмму о том, что: «Кого мне шлете? У меня 25% рабочей силы – это инвалиды и слабосильные. Оставляйте их где хотите, а ко мне должны поступать исключительно здоровые люди».

В дополнение к моему сообщению от 24 июля с.г. докладываю об обстоятельствах пожара и взрыва на пароходе "Дальстрой" в бухте Находка:

По донесению из Находки начальника УМВД Приморского края тов. Шишкарева, сегодня в 13 часов 30 минут по московскому времени в трюме парохода "Дальстрой" возник пожар и через несколько минут произошел сильный взрыв. Пароход разорвало на части.

На пароходе находилось 3.000 тонн груза, в том числе 750 тонн аммонита, 800 тонн пшеницы, различное оборудование и другие товары. Под погрузку пароход стал к пирсу сегодня утром.

По неполным данным, в результате взрыва получили ранения разной степени до 400 человек. Обнаружено убитыми 60 человек, в том числе капитан парохода Бабкович.

На месте принимаются необходимые меры по оказанию медицинской помощи пострадавшим и восстановлению нормальной погрузочно-разгрузочной работы базы Дальстроя.

Жилой поселок бухты Находка, основные портовые сооружения и суда, находящиеся в порту, не пострадали. В барачном жилом поселке базы Дальстроя имеются разрушения.

Пожары и загорания ликвидированы.

О результатах расследования обстоятельств пожара и взрыва доложу дополнительно.

Ольга Эдельман: Наверное, наши слушатели заметили противоречие в тексте документа. Там дважды сказано, что пароход взорвался "сегодня". Между тем, это вторая докладная записка, первая появилась накануне. Очевидно, что при составлении доклада в министерстве просто не задумываясь, дословно переписали полученное донесение начальника УМВД Приморского края. А ведь из-за этого у руководства могло создаться впечатление, что взорвались уже два парохода…

Владимир Тольц: Но давайте вернемся к вопросу о складах взрывчатых веществ. Они требовались для горных работ.

Ольга Эдельман: А такое их скопление в бухте Находка произошло потому, что в разгаре был сезон северного завоза. Поскольку сообщение с Колымой было только по морю, а навигация там короткая, только в летние месяцы, - море-то замерзает. За эти месяцы надо было спешно осуществить все грузоперевозки. Вывезти оттуда добытую руду, а туда - продовольствие, промтовары, оборудование, да все, что нужно для жизни, на месте же почти ничего не было. Ну и заключенных конечно. От капризов навигации, от того, будет ли состыковано расписание морских и железнодорожных перевозок, и так далее, зависела вся жизнь Колымы.

Владимир Тольц: В том числе и то, насколько сильно придется голодать населению лагерей.

По сообщению заместителей министра внутренних дел СССР тт. Рясного и Мамулова, находящихся на месте производства расследования по делу о взрыве парохода "Дальстрой" в бухте Находка, - 4 августа с.г. в 11 часов утра по московскому времени на складе взрывчатых материалов, расположенном в 8 километрах от Находки, в районе, изолированном от населенных пунктов и охраняемом пограничными войсками МВД, произошел большой силы взрыв.

Склад представляет из себя штабеля взрывчатки, расположенные разрозненно по огороженной площади.

Взрыву предшествовал пожар одного штабеля, который потушить не удалось. Всего на складе было свыше 6 тысяч тонн взрывчатки, которые полностью уничтожены.

Работающие на складе люди были предупреждены до взрыва и успели укрыться. Человеческих жертв нет, несколько человек легко ранены от осколков.

В городе, порту у некоторых зданий разбиты стекла, имеются небольшие повреждения.

На месте принимаются все необходимые меры, проводится следствие и работает экспертная комиссия специалистов по анализу хранящейся на складе взрывчатки - аммонита и тротила.

О результатах следствия доложу дополнительно.

Ольга Эдельман: Сегодня мы рассказываем о пожаре и взрыве парохода "Дальстрой" и пожарах на складах в бухте Находка в конце июля - начале августа 1946 года. И пароход, и грузы принадлежали Управлению Дальстроя, это часть ГУЛАГа, занимавшаяся добычей золота на Колыме.

Итак, 23 июля пожар на портовых складах, на следующий день пожар и взрыв на пароходе, 4 августа снова взрыв, на этот раз на складе. При таком каскаде катастроф они уже становятся похожи на анекдот. Это еще при том, что уже 25 июля в Находку вылетели аж два замминистра внутренних дел и вели расследование происшествия.

Докладываю о причинах и последствиях пожара и взрыва на пароходе "Дальстрой" и складах базы Дальстроя в бухте Находка и о принятых МВД СССР мерах:

Командированными в бухту Находка заместителями министра внутренних дел СССР тт. Рясным и Мамуловым установлено, что основной причиной пожара и взрыва в бухте Находка явилось преступно-халатное отношение отдельных работников Приморского Управления Дальстроя к приему взрывчатки с железной дороги, хранению ее и погрузке на пароходы.

Всего подлежало завозу в бухту Находка грузов Дальстроя 220.000 тонн. На день происшествия в бухту Находка было завезено 122.000 тонн грузов (в том числе взрывчатки 17.000 тонн), из которых с начала навигации было отправлено в Нагаево и Арктику 70.000 тонн грузов (в том числе взрывчатки 9.200 тонн).

Сооружения порта и складское хозяйство бухты Находка, в связи с переключением в 1945-46 годах поставок Дальстрою с импорта (который шел из Америки непосредственно в Нагаево) на отечественные грузы, не были в должной мере подготовлены к приему и перевалке за навигацию 1946 года грузов Дальстроя.

Руководство базы Дальстроя в бухте Находка не обеспечило надлежащего хранения грузов и допустило ряд грубейших нарушений порядка хранения взрывчатки; прибывающая по железной дороге взрывчатка складировалась большими штабелями в непосредственной близости к остальным грузам, в том числе и к огнеопасным, без соблюдения необходимых противопожарных разрывов; к погрузке взрывчатки привлекались, главным образом, заключенные, которые направлялись на эту работу без предварительного отбора и проверки, причем необходимый режим во время погрузочно-разгрузочных работ не соблюдался.

Наряду с этим, в нарушение постановления Совета Народных Комиссаров СССР … от 29 октября 1945 года, обязывающего министерства направлять все грузы Дальстрою только в прочной таре, выдерживающей неоднократные перевалки и морские перевозки, заводы министерства сельскохозяйственного машиностроения, как правило, грузили взрывчатку в недоброкачественной и плохой таре (в большинстве в бумажных мешках). При погрузке и в пути тара портилась и в результате в бухту Находка взрывчатка прибывала в разбитой таре, различные сорта взрывчатки перемешивались и подвергались порче.

Основными виновниками преступно-халатного отношения к сбережению взрывчатки и организации погрузочных работ в бухте Находка являются начальник Приморского управления Дальстроя Кораблин, его заместитель Сафронов, начальник политотдела Трошкин, начальник лагеря Островский, начальник склада Дицик, его заместитель Афанасьев и техник по взрывчатке Чевский. Все они арестованы и привлекаются к уголовной ответственности. Кроме того, арестовано 9 человек подозреваемых в злоумышленных действиях.

Следствие продолжается.

Владимир Тольц: Мы уже касались сегодня расхожего представления, что "при Сталине был порядок". Ну вот из документа видно, что хорошо и быстро умели арестовывать. Так сказать, невзирая на чины, звания и принадлежность к лагерной номенклатуре. Но что касается прочей деятельности, то на порядок, на слаженную и четкую работу это как-то не похоже.

Ольга Эдельман: При том, повторимся, что от северного завоза зависела жизнь Колымы. А что значит потеря нескольких сот тонн грузов? Их же надо было срочно восполнить. А экономика-то советская, плановая! То есть ничего нет: вагонов больше не предусмотрено, да и у изготовителей лишней тысячи тонн аммонита может не оказаться.

Владимир Тольц: А зерно, продукты? Это же 46-й год, в стране голодно. Заметьте, что вся эта переписка, как и вообще все, касавшееся лагерей, - все было засекречено. Казалось бы, секретная, военизированная, режимная часть экономики. Но от этого она лучше не работает.

Ольга Эдельман: У меня временами появляется мысль, что во многих случаях как раз секретность обуславливала - и обуславливает - бесхозяйственность и безалаберность. Ведь на секретный объект и проверяющих попадает гораздо меньше. Может быть, у нашего гостя Никиты Глебовича Охотина есть какие-то наблюдения и соображения по этому поводу?

Никита Охотин: Я сначала хотел бы коснуться той политики скрывания разного рода техногенных катастроф и происшествий, которая наблюдалась в СССР с конца 20-х годов. Рубеж прошел как раз где-то в 27-28 году, когда каждую катастрофу, которую раньше не скрывали, будь это авария поезда, будь это крупный пожар, стали, с одной стороны, засекречивать, с другой стороны - все более настойчиво искать виновных. В эпоху вредительских процессов 28, 29, 30 годов количество этих катастроф стало причиной увеличения количества вредительских процессов. То есть уже обязательно за каждой катастрофой шел процесс, пожар без виновника не существовал. Причем без осознанного виновника-вредителя, не случайного халатного человека. Тем не менее, количество этих процессов не повлияло на качество техники и производственных дел. Как рушились самолеты, пароходы и поезда, так они и продолжали рушиться, как горели заводы и леса, так они и продолжали гореть. Страхом никого решительно вылечить было нельзя.

Что же касается того, в какой степени закрытость способствует бесхозяйственности, безалаберности и косвенно этим же катастрофам, то этот тезис, безусловно, справедлив. В закрытой зоне расследования практически невозможны. Во всяком случае все те документы по лагерным расследованиям, по лагерным происшествиям, которые я знаю, они все велись совершенно единообразно. То есть настоящая причина – изношенная техника, неквалифицированные работники и так далее, оставлялись в строну, искали только виновных, кто виноват, после этого дело закрывалось. С места ничего не сдвигалось абсолютно, никаких выводов из этого не делалось, только усилить бдительность. Чтобы обновить технологический процесс, об этом речь, как правило, не вставала.

Представителями Министерства внутренних дел СССР на месте проведены следующие мероприятия:

а) для хранения взрывчатки в 8 километрах от Находки организован новый склад, с соблюдением всех необходимых правил безопасности и условий надлежащего хранения. На этот склад вывезена из города взрывчатка, хранившаяся в общих складах, а также вся вновь поступившая взрывчатка. Работа на складах со взрывчаткой проводится силами войсковых частей, склады взрывчатки приняты под охрану войск МВД;

б) на базе Дальстроя и складах введены строгий порядок и пропускной режим. Усилена охрана складов, их ограждение и освещение, огнеопасные грузы обвалованы и обрыты траншеями, усилена пожарно-сторожевая охрана всех грузов Дальстроя;

в) произведена работа по разборке и сортировке грузов на сгоревшей пристани и складах Дальстроя. Территория складов приведена в порядок. Проводятся работы по извлечению из воды части грузов и оборудования;

г) взамен арестованных и других снятых с работы работников базы и складов назначены новые работники;

д) организовано продолжение работ по погрузке и отправке грузов Дальстроя. За эти дни закончена погрузка: парохода "Орел" - 5.000 тонн груза и 3.000 человек, танкера Дальстроя - 560 тонн груза, парохода "Бородино" - 6.000 тонн груза и 3.500 человек, парохода "Моссовет" - 2.400 тонн груза. В ближайшие дни ожидается подход пароходов "Тобол" и "Советская Латвия", которые будут грузиться - один с причала и другой на рейде.

Ольга Эдельман: Обратите внимание, в какой последовательности излагает дело министр внутренних дел Сергей Круглов. Сначала - кто виноват, потом - какие приняли меры по исправлению ситуации, и только потом уже отчет об убытках. Причем, заметьте, сначала о материальном ущербе, и только под конец о человеческих жертвах.

Владимир Тольц: В этом, возможно, логика тогдашнего мышления: прежде всего - нужды промышленности, техника, ну, а люди на последнем месте. (Как пели, «первым делом самолеты, ну, а девушки потом».) Но может быть, здесь и мелкая бюрократическая хитрость. Способ подать неприятные новости как-нибудь так, чтобы начальство не сильно рассердилось. Тогда, конечно, начать надо с собственных успехов по ликвидации последствий, а об убытках потом, в конце.

В результате пожара и взрыва в бухте Находка уничтожен пароход "Дальстрой" и все находившиеся на нем грузы в количестве: взрывчатки 917 тонн, сахара - 113 тонн, разных промтоваров - 125 тонн, зерна - 600 тонн, металла - 392 тонн, а всего на сумму 9 млн. рублей; на сгоревших складах Дальстроя уничтожена различных промышленных и продовольственных грузов на сумму 15 млн. руб. и взрывчатки на сумму 25 млн. руб.

Во время взрыва парохода "Дальстрой" убито и умерло от ран 105 человек, в том числе военнослужащих 22, гражданского населения 34, заключенных 49; ранено и находится в лечебных заведениях 196 человек, в том числе военнослужащих 55, гражданского населения 78 и заключенных 63.

Количество утраченных грузов и общий размер убытков подсчитываются специальными комиссиями.

Заместителям министра товарищам Рясному, Мамулову и начальнику Дальстроя МВД СССР тов. Никишову даны указания оставаться на месте для руководства работами по ликвидации последствий пожара и взрыва, по уточнению убытков и для организации регулярной отправки грузов Дальстрою.

Основной задачей на ближайшее время является обеспечение отгрузки и вывоза в Нагаево для Дальстроя до конца навигации остальных 138 тысяч тонн грузов, в том числе из наличия в бухте Находка 38.000 тонн, а также оказание Дальстрою помощи путем отгрузки дополнительного количества взрывчатки для обеспечения плана работ 1946 года и 1947 года до начала навигации.

Проект постановления Совета Министров СССР по этому вопросу представляю на Ваше решение.

Ольга Эдельман: Триста пострадавших, 105 погибших. Впрочем, в те годы представления о масштабах жертв были другие. Только что окончилась мировая война, где счет шел на сотни тысяч. В разгаре повстанческое движение на Украине и в Прибалтике, когда органы НКВД ежемесячно отчитывались о ликвидации тысяч участников банд. Что такое сто погибших?

Владимир Тольц: Помимо прочего взрыв парохода "Дальстрой" в Находке имел еще одно практическое последствие. В упомянутом проекте постановления Совета Министров, который так и назывался: "О пожаре и взрыве на складах и пароходе "Дальстрой" в бухте Находка", постановление было, разумеется, секретным, - предлагалось сменить основную перевалочную базу Дальстроя. Поменяться с Министерством Морфлота: отдать ему порт Находка, а взамен получить порт в бухте Ванино. Туда уже была протянута железнодорожная ветка от Комсомольска-на-Амуре, заключенные строили. И Ванино значительно севернее Находки, то есть ближе к Колыме. Не надо, наверное, напоминать нашим слушателям, что название "Ванинский порт" прочно вошло и в народную память, и в лагерный фольклор.

Пароход «Дальстрой» в бухте Нагаева (Магадан)

Сразу после Великой Отечественной войны на судах Дальневосточного транспортного флота произошла серия таинственных взрывов.

24 июля 1946 года Находку потряс мощнейший взрыв – у причала порта на мысе Астафьева взлетел на воздух пароход «Дальстрой», готовившийся к отправке на Колыму с грузом взрывчатых веществ. Взрыв был настолько сильным, что судно оказалось буквально разорванным на части, все портовые постройки на берегу были разрушены.

Когда первому секретарю Приморского крайкома ВКПР(б) Пегову доложили, он сказал: - Атеист я, но готов перекреститься ¬ видит Бог, что мы были правы…

А в чем они были правы мы сейчас узнаем…

Еще в конце 30-х годов Пегов, только что принявший край, и новый командующий ТОФ, будущий нарком Военно­морского флота СССР Кузнецов настойчиво убеждали Москву в необходимости вынести взрывоопасные грузы за пределы Владивостока – в довоенное время (об этом мало кто сегодня знает) перевалка взрывчатых веществ шла через причалы Владивостокского морского торгового порта. …

На место происшествия спешно из Москвы прибыли заместители министра внутренних дел СССР Рясной и Мамулов, на уши были поставлены приморские органы. Между тем спустя две недели там же, в Находке, на глазах высокопоставленного силового руководства случилось новое неслыханное происшествие – в районе Ободной Пади прогремел взрыв – еще более мощный.
Взорвались склады, на которых хранилось не менее шести тысяч тонн взрывчатки.

К счастью, склады располагались за сопкой, так что город практически не пострадал. Стало ясно, что версия о халатности, первоначально выдвинутая и усиленно разрабатываемая, явно не годится. Специальная бригада московских следователей вкупе с местными органами буквально перевернула город вверх дном – тщетно!

Напасть на след предполагаемых диверсантов не удалось. Министру внутренних дел СССР Круглову ничего не оставалось, как расписаться в собственном бессилии.

14 августа 1946 года он докладывал Сталину и Берия: «Командированными в бухту Находка заместителями министра внутренних дел СССР тт. Рясным и Мамуловым установлено, что основной причиной пожара и взрыва в бухте Находка явилось преступно­халатное отношение отдельных работников Приморского управления Дальстроя к приему взрывчатки с железной дороги, хранению ее и погрузке на пароходы… Сооружения порта и складское хозяйство бухты Находка в связи с переключением в 1945¬46 годах поставок Дальстрою с импорта, который шел из Америки непосредственно в Нагаево, на отечественные грузы не были в должной мере подготовлены к приему и перевалке…

Руководство базы Дальстроя в бухте Находка не обеспечило надлежащего хранения грузов и допустило ряд грубейших нарушений порядка хранения взрывчатки; прибывающая по железной дороге взрывчатка складировалась большими штабелями в непосредственной близости к остальным грузам, в том числе и к огнеопасным, без соблюдения необходимых противопожарных разрывов; к погрузке взрывчатки привлекались главным образом заключенные, которые направлялись на эту работу без предварительного отбора и проверки, причем необходимый режим во время погрузочно¬разгрузочных работ не соблюдался.

Наряду с этим в нарушение постановления Совета Народных комиссаров СССР … от 29 октября 1945 года, обязывающего министерства направлять все грузы Дальстрою только в прочной таре, выдерживающей неоднократные перевалки и морские перевозки, заводы министерства сельхозмашиностроения, как правило, грузили взрывчатку в недоброкачественной и плохой таре (в большинстве в бумажных мешках). При погрузке и в пути тара портилась, и в результате в бухту Находка взрывчатка прибывала в разбитой таре, различные сорта взрывчатки перемешивались…»

Ну и, естественно, назывались основные виновники «преступно­халатного отношения к сбережению взрывчатки и организации погрузочных работ». Таковыми, по версии следствия, были названы начальник Приморского управления Дальстроя Кораблин, его заместитель Сафронов, начальник политотдела Трошкин, начальник лагеря Островский, начальник склада Дицик, его заместитель Афанасьев и техник по взрывчатке Чевский. Все они были арестованы и привлечены к уголовной ответственности.

«Кроме того, – указывал министр, – были арестованы 9 человек, подозреваемых в злоумышленных действиях…» До сих пор, однако, неизвестна судьба фигурантов дела, неизвестно даже, был ли суд …

Место гибели «Дальстроя»

Вскоре, однако, таинственные диверсанты напомнили о себе. 19 декабря 1947 года в бухте Нагаева один за одним взорвались пароходы «Генерал Ватутин» и «Выборг» - те самые, что были специально выделены Дальневосточным морским пароходством взамен погибшего «Дальстроя» и на которых, как клятвенно заверялось, были предусмотрены все меры безопасности.

На «Ватутине» и «Выборге» в момент взрыва находилось большое количество взрывчатки. В результате погиб весь экипаж «Ватутина» во главе с капитаном Куницким, были жертвы на «Выборге», а также из числа портовых рабочих и заключенных. Весь Нагаевский порт оказался разрушенным до основания.
Тщательное расследование вновь не дало результатов. В кулуарах поговаривали, что диверсия ¬ дело рук заключенных, но каких именно – неясно: то ли бывших советских военнопленных, освобожденных из Германии и транзитом переправленных на Дальний Восток, то ли из числа арестованных органами военной контр­разведки власовцев, полицаев и других пособников немецких оккупантов.

Однотипный пароход «Генерала Ватутина», тип Либерти.

Ветеран приморской журналистики Михаил Избенко, плававший на «Ватутине» и списавшийся буквально за неделю до катастрофы, рассказывал, что уже во времена хрущевской оттепели в конце 50-х годов он случайно встретился с одним колымчанином и тот бахвалился, что это дело рук зэков, решивших преподнести «подарок» колымским чекистам к их профессиональному празднику (20 декабря. – Прим. авт.).

Насколько верно это утверждение, судить трудно. Во всяком случае, в его документальной повести, посвященной Нагаевской катастрофе и вышедшей уже в послесоветское время, об этом не говорится. Упорно придерживался версии мести со стороны обиженных советской властью и известный дальневосточный моряк Павел Куянцев, плававший на «Дальстрое» старшим помощником капитана и чудом уцелевший в момент взрыва.

Но вот что любопытно. Ни Куянцев, ни Избенко, ни другие дальневосточники, достаточно посвященные в историю происшествий, в советское время предпочитали не распространяться - сверху было дано указание «сделать вид, что ничего не случилось». И только спустя почти полвека в печать стали просачиваться первые сведения…

До сих пор в печати дебатируется вопрос: сколько погибло при взрыве «Дальстроя»? Практически все источники оперируют стандартной формулировкой – «несколько сот человек». Причем так считают не только безымянные интернетовские «ники», но даже весьма знающие исследователи, имевшие доступ к секретным архивам.
Как, например, бывший заместитель начальника Приморского управления КГБ СССР Клецкин, который в своих недавно обнародованных воспоминаниях указывает: «…а сотни зэков и охрана, толпившиеся неподалеку от судна, превратились в кровавое месиво…»

Процитируем еще один документ из недавно рассекреченных архивов МВД СССР. Конкретно о взрыве на «Дальстрое» министр МВД Круглов сообщил Сталину следующее: «В результате пожара и взрыва в бухте Находка уничтожен пароход «Дальстрой» и все находившиеся на нем грузы в количестве: взрывчатки - 917 тонн, сахара - 113 тонн, разных промтоваров - 125 тонн, зерна - 600 тонн, металла - 392 тонн, а всего на сумму 9 млн рублей; на сгоревших складах Дальстроя уничтожено различных промышленных и продовольственных грузов на сумму 15 млн руб. и взрывчатки на сумму 25 млн руб.

Во время взрыва парохода «Дальстрой» убито и умерло от ран 105 человек, в том числе: военнослужащих - 22, гражданского населения - 34, заключенных - 49; ранено и находится в лечебных заведениях 196 человек, в том числе: военнослужащих - 55, гражданского населения - 78 и заключенных - 63…»

Из Ванино до Магадана ближе Тайна крупнейшего послевоенного диверсионного акта на территории СССР так и осталась нераскрытой. Между тем катастрофы имели далеко идущие последствия самого различного характера – от хозяйственного до практически политического. Сразу же после взрыва на «Дальстрое» по предложению первого секретаря Приморского крайкома ВКП(б) Пегова, поддержанного Минморфлотом СССР, Москва распорядилась перебазировать дальстроевский порт со всеми его структурами в Ванино, в свою очередь, функции Ванинского порта, входившего в подчинение Министерства морского транспорта СССР, передавались Находке.

Разгрузка парохода в Нагаевской бухте со льда

Эта необычная рокировка помимо всего прочего позволила заметно облегчить режимность города (те же зэки теперь отправлялись на Колыму исключительно из Ванино) и сделать в перспективе Находку открытым портом, единственным таковым в нашем крае в «закрытые» 60¬е и 70-е годы.

Наконец, кадровая сторона. Так получилось, что чрезвычайные происшествия как в Находке, так и в бухте Нагаева совпали с работой на Колыме высоких комиссий ЦК ВКП(б), «копавших» под всесильного начальника Колымского края генерал-­лейтенанта НКВД Никишова, на которого поступала в Москву масса жалоб.

Никишов Иван Фёдорович (1894–1958) - начальник ГУ СДС Дальстрой (1939–1948)

С одной стороны, это был энергичный, деятельный организатор, обеспечивший в тяжелые военные годы добычу золота, олова, вольфрама, кобальта, других полезных ископаемых (именно наличие колымского золота стало своеобразной гарантией Америке в осуществлении поставок по ленд-лизу), с другой - его стиль работы, поведение в быту, в особенности гражданской жены, некоей Гридасовой, которую Никишов к тому же поставил начальником Магаданского лагеря, создали нетерпимую обстановку в управленческом коллективе Дальстроя.

«Подвинуть», однако, колымского владыку было непросто – он пользовался большим покровительством со стороны Берии. Но после взрывов в Нагаевской бухте даже всемогущий Лаврентий Павлович уже ничем помочь не мог. Сначала последовала на материк наложница, а затем и хозяин «чудной планеты» отправился на «заслуженный» покой.

Вот что пишет про это начальник КГБ СССР Владимир Клецкин (родился 24 января 1935 года в Иркутске. Образование: Дальневосточный государственный университет по специальности история и обществоведение (1964 г.). По окончании в 1972 году Высшей командной школы КГБ при СМ СССР проходил службу в должности заместителя начальника отдела, начальника отдела, заместителя начальника УКГБ СССР по Приморскому краю. 1983 - 1990 гг. - начальник Управления КГБ СССР по Амурской области.)

Солнечным днем 24 июля 1946 года у причала порта на мысе Астафьева стоял пароход «Дальстрой». Грузили взрывчатку. Весь этот смертоносный груз предназначался для магаданских золотых рудников. Внезапно кто-то закричал: «Пожар в первом трюме!». Капитан «Дальстроя» Банкович, не задумываясь, отдал команду затопить носовой трюм и приступить к тушению пожара. Пламени было тесно в трюме, и оно с грохотом и ревом взметнулось в самое небо. Банкович приказал покинуть судно и, как это принято, сошел с мостика последним. Торопиться не было смысла: когда огонь доберется до четырехсот тонн тротила, а это маленькая атомная бомба, взрыв не только разнесет порт, но и уничтожит все живое в округе…

Тело капитана Банковича нашли на другой день под кучей свай, его затылок был пробит осколком, от нескольких замешкавшихся матросов не нашли даже останков, а сотни зэков и охрана, толпившиеся неподалеку от судна, превратились в кровавое месиво. Отдельный дом начальника порта, в котором 2-3 месяца назад проживала семья Клецкиных, был разрушен до фундамента. (Отец уволился из Дальстроя в апреле 1946 года.) Над территорией Находки пронесся нефтяной дождь.

Через несколько дней в сопках за поселком строителей Падь Ободная были взорваны склады спецматериалов Дальстроя, где хранились большие запасы взрывчатки для Колымы. Помнится, мама и моя младшая сестра Валя находились на улице, взрывной волной мама была сбита с ног, прикрыла собой дочь, а детская кроватка в комнате была вся иссечена осколками стекла. Непосредственно после взрыва на «Дальстрое» на одном из судов, также вышедших из Находки, было обнаружено взрывное устройство, которое должно было сработать в пути.

Началось следствие. Случайно в уборной управления Дальстроя один из оперативников обнаружил кусок фанеры с надписью «Скоро Дальстрой должен провалиться». В кулуарах НКВД зазвучало слово «диверсия». После трагедии в Находке руководители Дальневосточного пароходства постановили, что перевозкой взрывоопасного груза будут заниматься команды пароходов «Генерал Ватутин» и «Выборг».

19 декабря 1947 года пароход «Генерал Ватутин» был взорван во время погрузки. Через считанные минуты мощный взрыв потряс стоящий неподалеку «Выборг». Порта Нагаево больше не было. От здания управления порта не осталось даже руин. Погиб почти весь экипаж «Ватутина» (полсотни человек), на «Выборге» - капитан и двенадцать моряков. Среди архивных документов нет только сведений о том, сколько во время катастрофы погибло заключенных. Окровавленные, в изодранной одежде люди ползали по снегу в сорокаградусный мороз, и некому им было помочь.

Отголосков этой трагедии в архивных документах сохранилось очень мало. Судя по всему, следователи пришли к выводу, что все эти взрывы действительно являлись следствием продуманной диверсии. Это подтверждает приморский журналист Михаил Избенко, который ходил на пароходе «Генерал Ватутин» практикантом и списался с судна буквально за неделю до той трагедии. Журналист писал следующее: «После взрыва в Нагаево зэки в Ванинском порту бахвалились перед моряками, мол, отправили с «Генералом Ватутиным» свой подарочек колымским чекистам к их празднику 20 декабря. «Мы хотели вообще всю Колыму взорвать», - говаривали они».

Версия о продуманных диверсиях имеет право на существование. Не забываем, что это был 1947 год. В этот год стали сажать бывших военнопленных, прошедших, причем, проверки в 1945-м, и отправлять в лагеря.

Пароход "Дальстрой" в бухте Нагаева (Магадан)

"...Флот Дальстроя был создан в 1935 году. В марте 1935 года Дальстрой закупил в Голландии пароход «Алмело», который сразу же получил новое имя в честь народного комиссара внутреннихдел СССР - «Ягода». Но такое название оказалось недолговечным. После снятия с поста и расстрела наркома, хозяева судна решили присвоить ему новое, безупречное название - «Дальстрой». Это был вполне современный пароход, постройки 1925 года, дедвейтом 13 500 тонн. Характерно, что его котлы работали на жидком топливе, что в то время было редкостью.

24 июля 1946 года «Дальстрой» стоял под погрузкой у причала порта Находка (мыса Астафьева). В носовой трюм насыпью грузили взрывоопасный аммонал. Второй трюм, строп за стропом, заполнялся тротилом в резиновых мешках. Работу выполняли заключенные. Противопожарные средства были в полной готовности: по палубе протянуты пожарные шланги, из которых непрерывно, без напора, струилась вода.

Как происходили дальнейшие события, лучше всего рассказал бывший старший помощник капитана парохода «Дальстрой» П.П. Куянцев, известный художник-маринист. Вот краткое изложение рассказа Павла Павловича.

В беседе с капитаном В.М. Банковичем, - вспоминал он, - я задал ему вопрос: «Почему первый трюм загружается аммоналом насыпью? Это же полное нарушение правил перевозок взрывоопасного груза». В ответ же услышал нечто странное.
- Я протестовал, но ничего не вышло. Пришел приказ из Магадана от самого высокого начальства.

Едва капитан закончил разговор со своим помощником, как сразу раздался тревожный крик: «Пожар в первом трюме!»

Капитан сразу же приказал по телефону в машину: «Увеличить напор воды на пожарную магистраль и открыть кингстоны - затопить носовой трюм.

Подбежавшие к люку люди схватили стволы четырех шлангов и направили сильные струи воды в трюм. К ним на помощь подскочили матросы с огнетушителями, но этого оказалось недостаточно. Вырватся мощный клуб черного дыма, а за ним взметнулся над трюмом столб желтого пламени. Палуба заходила ходуном. Пламени стало тесно в трюме и оно с грохотом и ревом взметнулось ввысь. Из-за высокой температуры люди со шлангами начали отступать ко второму трюму. Но они забыли, что там более опасный груз - тротил в непромокаемых резиновых мешках. Заливать его водой не имело смысла.

В этот момент подбежал капитан и, оценив обстановку, отдал команду: «Всем уходить на корму и по штормтрапу покинуть судно». Старпому Куянцеву: «Обойти живые помещения и всех направить на берег».

Тем временем к бедствующему судну на всех порах мчались буксир-спасатель «Адмирал Нахимов» и маленький танкер с одноименным названием «Дальстрой». Завыли, подавая тревожные гудки, стоящие в порту суда.

Старпом П. Куянцев и механик А. Байков прибежали на корму последними. Там стояли только капитан и судовой врач. Остальная команда уже сошла на берег. Люди к воротам порта уходили с опаской, то и дело оглядываясь на свой горяший пароход. Да и какой смысл торопиться. Четыреста тонн тротила - это малая атомная бомба. От взрыва ничего не останется. А пожар бушевал уже восемь минут. Вот-вот судно взлетит в воздух.

Капитан В.М. Банкович, словно придавленный грузом ответственности, шел позади всех. Куянцев решил обождать его. Через секунду он почувствовал легкий толчок в спину, будто его кто-то энергично и властно подтолкнул. А в следующий момент его подняло в воздухе и бросило на что-то мягкое. Все потемнело. Потом вода накрыла до пояса и он очнулся. Какой-то тяжелый предмет упал рядом. Схватившись за него, чтобы встать, задыхаясь от гари, он подумал: вот и конец! Но черное густое облако уходило в сторону, стало легче дышать. Теперь, кажется, можно и подняться на ноги. Рядом лежал мусорный рукав судна из стали в тонну весом. Он обернулся и стал искать глазами пароход и своих товарищей. У пирса не было ни судна, ни складов, ни зданий, ни деревьев. Только сиротливо торчали из воды сваи, да чернела притонувшая корма парохода, а на ней - два паровых котла, выброшенных из кочегарки. И все это покрыто черным мазутом. Всюду - вблизи и вдали - разбросанные взрывом покоробленные части судна. Якорь весом в пять тонн забросило на полкилометра от берега. Со всех домов, расположенных поблизости, сорвало крыши, из окон выбило стекла.

С начала эвакуации все грузчики, а их было около сотни, бросились в проходную порта и столпились у ворот. Взрыв прижал их к утесу, сбил в людскую кучу. И вот теперь из этого месива ручейком стекала кровь. Страшно было смотреть на изуродованные тела. Одни еще шевелились, другие затихли.

Большая часть экипажа парохода «Дальстрой» осталась в живых благодаря тому, что капитан В.М. Банкович с задержкой отдал команду оставить судно. Сорок восемь человек, в основном состоящих из моряков Дальневосточного пароходства, в том числе и капитан, сошли на берег и пошли к проходной. Шли медленно и поэтому, когда произошел колоссальной силы взрыв, моряки оказались в мертвой зоне и почти все остались живы, только получили тяжелую контузию с разрывом барабанных ушных перепонок. Капитан был убит осколком в затылок, врача-фронтовика (фамилия не установлена) и 3-го механика С. Киприанюка совсем не нашли. Один матрос (фамилия не установлена) получил перелом голени и на другой день скончался в госпитале.

Когда начался пожар, капитан отправил на берег свою жену Ольгу Митину, жену 4-го помощника Румянцеву, пекаря Рыскина, юнгу В. Караянова и сопровождающих матросов Сырба и Лелюка. Они успели до взрыва отбежать за километр от порта. Их там настигли осколки. Были убиты Рыскин, Сырбо, Караянов. Тяжело ранен Лелюк и легко обе женщины.

В заключение Павел Павлович Куянцев дополнил рассказ еще одной любопытной подробностью: «Когда со следователем Шадринцевым мы объезжали госпитали и больницы Находки, он показал мне кусок фанеры, которую он вырезал в уборной управления Дальстроя. На нем было написано: "Скоро Дальстрой должен провалиться". В дальнейшем следствие установило, что это была диверсия».

Тем временем прокуратура Находки не дремала. Началось следствие, допросы членов экипажа парохода «Дальстрой». Но обвинить моряков не удалось. Помогслучай. Загорелся аммонал на барже, которую привели на буксире от парохода «Орел». Кроме того, через сутки сгорел аммонал, находившийся в вагоне. После этих событий следствие перенесли в другие сферы, а команду отпустили, признав всех невиновными.

Так все они и живут вторую жизнь благодаря своему капитану. Они уважали и любили Всеволода Мартиновича и очень жалели о его гибели, - закончил свой рассказ старший помощник капитана Павел Павлович Куянцев.

О тех же трагических событиях вспоминал бывший 4-й механик парохода «Орел» (типа «Либерти») В.Б. Россовский. Его пароход и небольшой танкер стояли друг за другом у причальной стенки по соседству с «Дальстроем». «Орел» (капитан М.С. Бабиевский) принимал в свои трюма смешанный груз, предназначавшийся для порта Певек. В третий трюм уже было погружено 360 тонн аммонала насыпью. Кроме того, тротил в мешках.

24 июля 1946 года намечался отход. В твиндеки судна, оборудованные трехъярусными деревянными нарами, должны были принять пассажиров - заключенных. Но произошло непредвиденное обстоятельство. Это событие началось еше накануне - 23 июля.

Когда я поднялся на палубу из машинного отделения, - вспоминал В.Б. Россовский, - то увидел старшего механика И.И. Гурского. Он внимательно всматривался в берег, где мы увидели большой столб черного дыма, исходящего из навалом лежащего на причале аммонала. Огонь начал быстро подбираться к нашему пароходу. Немедленно объявили пожарную тревогу. Мощные струи воды, направленные моряками в сторону огня, сбили его. Капитан Бабиевский приказал стармеху немедленно подать пар на бак к брашпилю, а боцману отдал команду «вира якорь». Дополнительно принятые экстренные меры позволили судну быстро отойти от опасного места и встать на якорь посреди бухты.

На следующий день 24 июля пришло распоряжение от диспетчера порта немедленно стать к причалу под посадку пассажиров. Только успели поднять якорь и начали двигаться к пирсу, как увидели начавшийся пожар на пароходе «Дальстрой». Бабиевский без промедления отдал команду рулевому лечь на обратный курс. На траверзе мыса Астафьева произошел первый взрыв на «Дальстрое». Прошло несколько минут. И когда «Орел» находился уже на внешнем рейде, его застал второй еще более мощный взрыв. Несмотря на значительное расстояние, весомый осколок фальшборта парохода «Дальстрой» врезался в палубу «Орла» и сделал вмятину в районе первого трюма. На шлюпочной палубе ботдека находились бутыли с серной кислотой. Несколько стеклянных емкостей осколками разбило. Трех членов экипажа окатило опасной жидкостью. Их пришлось катером отправить в больницу. Силой взрыва вырвало открытые иллюминаторы. Изуродовало каюты. Человеческих жертв, к счастью, не было.

В конце дня 24 июля, - закончил свой рассказ В. Б. Россовский, - в Находку из Владивостока прибыло «высокое начальство». Оно предписало немедленно снять с борта «Орла» весь взрывоопасный груз. Капитан С.М. Бабиевский отказался от портовых рабочих и принял решение произвести выгрузку своими силами. С помощью судового бота, выполнявшего роль буксировщика, и баржи, опасный груз полностью выгрузили на берег.

25 июля 1946 года пароход «Орел» произвел посадку пассажиров и взял курс на север в порт Певек...."(с)