Ст 1103 гк рф судебная практика. Соотношение требований из неосновательного обогащения и требований о возврате исполненного по недействительной сделке
Мы с братом владеем земельным участком в размере 10 гектар на праве долевой собственности. Доли у нас равные. У нас возникли некоторые проблемы с совместным распоряжением имущества и я хочу выделить свою долю в натуре. Опять же и здесь возникли недопонимания, поскольку к этому участку подведены дорога и коммуникации только в одной точке. Есть ли еще какие-то способы решения нашего конфликта, кроме как обращение в суд.
Моя дальняя родственница во время одного из визитов к нам пообещала подарить мне на свадьбу ценную семейную реликвию – старинную икону. Это слышали практически все члены семьи. Свадьба состоялась, но подарок я так и не получила, эта родственница не смогла приехать на свадьбу, заболела, но через полгода подарила икону своей подруге, которая, по ее словам, ухаживала за ней. Можно ли оспорить такой дар, и вернуть икону обратно в семью, на том основании, что она должна была быть подарена мне?
Наша семья решила купить квартиру большую по площади, а старую продать. Наш риэлтор предложил одновременно с поиском покупателей на нашу квартиру начать и поиск подходящей жилплощади. И так получилось, что мы нашли вариант, где продавец понравившейся нам квартиры захотел переехать в нашу квартиру. Поскольку разница в цене квартир существенная, необходимо совершить доплату. Можно ли включать в договор мены условие о доплате, илу нужно заключить два отдельных договора купли-продажи?
Я заключил договор на создание дизайн-проекта для моей квартиры. Я внес аванс в размере 25 % от полной стоимости работы дизайнера, после чего он пообещал сразу же приступить к работе. Но через два дня дизайнер позвонил, и сказал, что не сможет закончить работу, при этом об авансе он умолчал. Могу ли я расторгнуть с ним договор и потребовать возврата аванса?
У меня такая ситуация. По интернету в магазине я заказал себе некоторые вещи, идеально подходящие для рыбалки, которой я страстно увлекаюсь. Сумма товара – 4000 рублей. Внес предоплату, однако товар так и не поступил. Уже прошло 3 недели. Скажите, как мне поступить в данной ситуации? Может ли это быть мошенничеством, и как вернуть свои деньги?
У меня подписан договор с моей няней, которая в рабочие дни приходит на работу для ухода за моим сыном. Я работаю руководителем в крупной компании, мой муж со мной развелся 2 года назад по личным причинам, я сама воспитываю ребенка и много работаю, чтобы обеспечить ему достойное будущее. Для того, чтобы успеть по всем делам, я нанимаю няню. С недавнего времени она заявила, что не может уже приходить, как раньше, вследствие чего мы обсудили иные условия. У меня вопрос: можно ли поменять условия в договоре, или это необязательно?
Ситуация такая. Я хочу заняться поставками товаров из отдаленного российского города. При переговорах с фирмой оказалось, что они могут выслать первую партию товаров после моей предоплаты, не подписывая никаких договоров и контрактов. Скажите, возможно ли такое? Как мне себя обезопасить в данном случае
Вы думате, что вы русский? Родились в СССР и думаете, что вы русский, украинец, белорус? Нет. Это не так.
Вы на самом деле русский, украинец или белорус. Но думате вы, что вы еврей.
Дичь? Неправильное слово. Правильное слово “импринтинг”.
Новорожденный ассоциирует себя с теми чертами лица, которые наблюдает сразу после рождения. Этот природный механизм свойственен большинству живых существ, обладающих зрением.
Новорожденные в СССР несколько первых дней видели мать минимум времени кормления, а большую часть времени видели лица персонала роддома. По странному стечению обстоятельств они были (и остаются до сих пор) по большей части еврейскими. Прием дикий по своей сути и эффективности.
Все детство вы недоумевали, почему живете в окружении неродных людей. Редкие евреи на вашем пути могли делать с вами все что угодно, ведь вы к ним тянулись, а других отталкивали. Да и сейчас могут.
Исправить это вы не сможете – импринтинг одноразовый и на всю жизнь. Понять это сложно, инстинкт оформился, когда вам было еще очень далеко до способности формулировать. С того момента не сохранилось ни слов, ни подробностей. Остались только черты лиц в глубине памяти. Те черты, которые вы считаете своими родными.
1 комментарийСистема и наблюдатель
Определим систему, как объект, существование которого не вызывает сомнений.
Наблюдатель системы - объект не являющийся частью наблюдаемой им системы, то есть определяющий свое существование в том числе и через независящие от системы факторы.
Наблюдатель с точки зрения системы является источником хаоса - как управляющих воздействий, так и последствий наблюдательных измерений, не имеющих причинно-следственной связи с системой.
Внутренний наблюдатель - потенциально достижимый для системы объект в отношении которого возможна инверсия каналов наблюдения и управляющего воздействия.
Внешний наблюдатель - даже потенциально недостижимый для системы объект, находящийся за горизонтом событий системы (пространственным и временным).
Гипотеза №1. Всевидящее око
Предположим, что наша вселенная является системой и у нее есть внешний наблюдатель. Тогда наблюдательные измерения могут происходить например с помощью «гравитационного излучения» пронизывающего вселенную со всех сторон извне. Сечение захвата «гравитационного излучения» пропорционально массе объекта, и проекция «тени» от этого захвата на другой объект воспринимается как сила притяжения. Она будет пропорциональна произведению масс объектов и обратно пропорциональна расстоянию между ними, определяющим плотность «тени».
Захват «гравитационного излучения» объектом увеличивает его хаотичность и воспринимается нами как течение времени. Объект непрозрачный для «гравитационного излучения», сечение захвата которого больше геометрического размера, внутри вселенной выглядит как черная дыра.
Гипотеза №2. Внутренний наблюдатель
Возможно, что наша вселенная наблюдает за собой сама. Например с помощью пар квантово запутанных частиц разнесенных в пространстве в качестве эталонов. Тогда пространство между ними насыщено вероятностью существования породившего эти частицы процесса, достигающей максимальной плотности на пересечении траекторий этих частиц. Существование этих частиц также означает отсутствие на траекториях объектов достаточно великого сечения захвата, способного поглотить эти частицы. Остальные предположения остаются такими же как и для первой гипотезы, кроме:
Течение времени
Стороннее наблюдение объекта, приближающегося к горизонту событий черной дыры, если определяющим фактором времени во вселенной является «внешний наблюдатель», будет замедляться ровно в два раза - тень от черной дыры перекроет ровно половину возможных траекторий «гравитационного излучения». Если же определяющим фактором является «внутренний наблюдатель», то тень перекроет всю траекторию взаимодействия и течение времени у падающего в черную дыру объекта полностью остановится для взгляда со стороны.
Также не исключена возможность комбинации этих гипотез в той или иной пропорции.
Статья 1103. Соотношение требований о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав
Комментарий к Ст. 1103 ГК РФ:
1. Соотношение притязания из неосновательного обогащения с виндикационным притязанием и другими притязаниями, перечисленными в ст. 1103, определяется не предписанием этой статьи, а природой соотносимых притязаний.
2. Притязание из неосновательного обогащения и виндикационное притязание. Притязание из ст. 301 ГК и притязание из понятий не исключают друг друга. Если А. распорядился своим правом собственности на индивидуально-определенную вещь путем лишенной правового основания передачи вещи в собственность Б., то виндикация вещи исключена, потому что Б. приобрел на нее право собственности. В этом случае А. имеет против Б. кондикцию из предоставления. И наоборот, если принадлежащая А. на праве собственности индивидуально-определенная вещь оказалась в незаконном владении Б., то А. может истребовать ее лишь посредством виндикационного притязания. Если Б. производит отчуждение вещи лицу, которое согласно п. 1 ст. 302 ГК становится ее собственником, то виндикационное притязание А. против Б. отпадает. На его место вступает кондикция из вторжения, обязывающая Б. возместить А. стоимость этой вещи.
3. Притязание из неосновательного обогащения и притязание на возврат исполненного по недействительной сделке. Соотношение указанных притязаний, поскольку речь не идет о возврате неосновательно уступленного требования, равноценного заменителя неосновательно переданной родовой вещи и о других случаях, при которых виндикация полученного по недействительной сделке в связи с его характером неосуществима, зависит от того, страдает ли недействительностью лишь обязательственная сделка или также и совершенная в ее исполнение абстрактная распорядительная сделка. Если А. продает и передает в собственность Б. индивидуально-определенную вещь и при этом обе сделки - обязательственная сделка (договор купли-продажи) и осуществляющая ее вещная сделка (традиция) - являются ничтожными или эффективно оспоренными, то возникшее у А. притязание на возврат исполненного по недействительному договору купли-продажи представляет собой виндикационное притязание. Если же в приведенном примере недействительностью будет поражена только обязательственная сделка, то причитающееся А. притязание на возврат исполненного по такой сделке будет являться кондикцией: в случае ничтожности договора купли-продажи - кондикцией из предоставления по несуществующему долгу, при которой заблуждение предоставляющего относительно существования своего долга не учитывается, в случае эффективного оспаривания этого договора - кондикцией ob causam finitam. Что касается принадлежащего Б. притязания на возврат уплаченной им покупной цены, то оно всегда представляет собой притязание из неосновательного обогащения.
Притязание из неосновательного обогащения и притязание на возмещение вреда. Кондикционное притязание и деликтное притязание могут конкурировать друг с другом (см.: Tuhr A. Allgemeiner Teil des Schweizerischen Obligationenrechts. Halbbd. 1. S. 401; Bucher E. Schweizerisches Obligationenrecht. Allgemeiner Teil ohne Deliktsrecht. 2 Aufl. Zurich, 1988. S. 662). Если А., похитивший вещь у Б., производит ее отчуждение и обогащается за счет Б., то у последнего возникают два притязания против А.: кондикция из вторжения и притязание на возмещение вреда. С осуществлением Б. одного из этих притязаний другое прекращается, поскольку оно не превышает объема осуществленного притязания. Если А. возвращает неосновательное обогащение Б., то Б. может потребовать возмещения вреда, превышающего обогащение А.
Притязание из неосновательного обогащения и притязание на возврат предоставленного в связи с обязательством. При повторном платеже, переплате цены и т.д. имеет место предоставление по несуществующему долгу. Возникающее в момент совершения такого предоставления притязание потерпевшего против приобретателя на возврат предоставленного в связи с обязательством является частным случаем condictio indebiti. Поэтому противопоставление в ст. 1103 "требования о возврате неосновательного обогащения" "требованию одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством" лишено оснований.
Официальный текст :
Статья 1103. Соотношение требований о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав
Поскольку иное не установлено настоящим Кодексом, другими законами или иными правовыми актами и не вытекает из существа соответствующих отношений, правила, предусмотренные настоящей главой, подлежат применению также к требованиям:
1) о возврате исполненного по недействительной сделке;
2) об истребовании имущества собственником из чужого незаконного владения;
3) одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством;
4) о возмещении вреда, в том числе причиненного недобросовестным поведением обогатившегося лица.
Комментарий юриста :
В данной статье речь идет о соотношении обязательств из неосновательного обогащения с требованиями, вытекающими из других видов гражданских правоотношений. Однако она не дает ответа на вопрос, как применяются обязательства, перечисленные в подпунктах 1-4, - субсидиарно, альтернативно по требованию кредитора, преимущественно перед другими требованиями или самостоятельно? Традиционно в правовых системах других государств считается, что обязательства из неосновательного обогащения имеют своей целью восстановление нарушенного имущественного права, если это не может быть достигнуто путем предъявления иска из других оснований - закона, сделки, деликта и пр. Таким образом, применение норм о неосновательном обогащении носит субсидиарный характер. Так, в случае признания сделки недействительной наступают последствия, предусмотренные пунктом 2 статьи 167 Гражданского Кодекса РФ ; сторона, исполнившая свое обязательство в сделке, признанной недействительной, обратится к одной из статей о недействительности сделок, и этого будет достаточно для удовлетворения ее интересов.
Но если имущество, которое подлежит возврату, оказалось поврежденным, его полезные качества ухудшились или уменьшилась его стоимость за время пребывания у другой стороны, упомянутые статьи не дают право на компенсацию связанных с этим потерь. На помощь потерпевшей стороне приходит пункт 2 статьи 1104 Гражданского Кодекса РФ, который устанавливает ответственность приобретателя за ухудшение, недостачу находящегося у него чужого имущества. Также вполне естественно, что собственник, в случае потери им владения вещью, предъявит виндикационный иск на основании статьи 301 или статьи 302 Гражданского Кодекса РФ в зависимости от добросовестности или недобросовестности владельца, а дает ему возможность, помимо вещи, взыскать с владельца и все доходы, которые он получил или должен был получить за время своего владения. Однако если незаконный владелец вещи ее ухудшил, испортил или иным способом уменьшил ее потребительскую, товарную, денежную стоимость, собственник вправе применить пункт 2 статьи 1104.
Кроме того, если владелец умышленно задерживает вещь с того момента, как он узнал или должен был узнать о неосновательности своего владения, он может потерять и право на возмещение затрат, которые он произвел на содержание и хранение вещи. Требование "одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством" означает, что в случае прекращения обязательства из-за невозможности его исполнения, возникшей по причине обстоятельств, за которые ни одна из сторон не отвечает, или в связи с добровольным отказом от обязательства обеих сторон, сторона, исполнившая свое обязательство полностью или частично, вправе требовать возврата исполненного. Это требование носит самостоятельный характер, так как общие положения об обязательствах не содержат нормы, предусматривающей необходимость возврата исполненного в названных случаях, хотя общие принципы обязательственного права и некоторые нормы косвенно это подразумевают.
Поскольку иное не установлено настоящим Кодексом, другими законами или иными правовыми актами и не вытекает из существа соответствующих отношений, правила, предусмотренные настоящей главой, подлежат применению также к требованиям:
1) о возврате исполненного по недействительной сделке;
2) об истребовании имущества собственником из чужого незаконного владения;
3) одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством;
4) о возмещении вреда, в том числе причиненного недобросовестным поведением обогатившегося лица.
Комментарий к Ст. 1103 ГК РФ
1. Как было указано выше, факт неосновательного обогащения может быть вызван самыми разными обстоятельствами — событиями, действиями приобретателя, потерпевшего или третьих лиц, причем действия эти могут быть как правомерными, так и неправомерными, а в последнем случае — как виновными, так и невиновными. Неосновательным обогащением может стать всякое имущество — деньги и вообще любые вещи, как индивидуально-определенные, так и определенные родовыми признаками, а также различные имущественные права. Неосновательное обогащение может выражаться как в приобретении права на имущество, так и в одном лишь фактическом завладении им.
В целом ряде случаев, охватываемых столь объемным понятием «неосновательное обогащение», создаются условия для возникновения гражданских охранительных правоотношений различной природы. Так, у лица, обогатившегося за счет другого вследствие совершения правонарушения, возникает обязанность возместить причиненный потерпевшему вред в полном объеме (). Покупатель, заранее оплативший товар в соответствии с условиями договора купли-продажи, но не получивший его от продавца в установленный договором срок, вправе потребовать возврата суммы предварительной оплаты (п. 3 ст. 487 ГК). Лицо, которое неосновательно приобрело имущество по недействительной сделке, обязано вернуть полученное другой стороне в порядке реституции (ст. 167 ГК). Собственник, утративший без правового основания владение принадлежащей ему вещью, может истребовать ее у незаконного владельца посредством виндикационного иска (ст. 301 ГК). Удовлетворение требований, вытекающих из названных правоотношений, служит устранению неосновательного обогащения одного лица за счет другого и восстановлению нарушенного в таких ситуациях экономического баланса.
Таким образом, с неосновательным обогащением можно бороться не только с помощью кондикции, но и путем использования правовых конструкций виндикации, реституции, а также договорного, деликтного иска и др.
Отсюда неизбежно вытекает проблема соотношения требования о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав. Этой проблеме посвящена комментируемая статья.
Комментируя данную норму, А.Л. Маковский отмечает, что кондикционное обязательство, суть которого в сжатом виде может быть сведена к формуле «верни чужое», совсем не однопорядково другим отдельным видам обязательств: «оно универсально для всех случаев, когда одно лицо приобретает (сберегает) имущество за счет другого без правового основания и поэтому является родовым понятием по отношению ко всем обязательствам возвратить имущество, приобретенное (сбереженное) без достаточных правовых оснований, — обязательству делинквента, владеющего несобственника, контрагента в договоре, участника недействительной сделки. Другое дело, что для каждого из этих конкретных случаев неосновательного обогащения могут быть установлены специальные правила в законе, в иных правовых актах, а для некоторых — в договоре, и эти специальные правила должны иметь преимущество перед общими нормами об обязательствах из неосновательного обогащения» . В том же ключе высказывается О.Н. Садиков: «Ранее действовавшее законодательство трактовало неосновательное обогащение как самостоятельное обязательство наряду с договорным, деликтным и виндикационным требованием. В силу положений ст. 1103 ГК РФ неосновательное обогащение приобрело характер общей защитной меры, которая может использоваться наряду (одновременно) с другими названными в ст. 1103 требованиями. Такое решение расширяет сферу применения института неосновательного обогащения и повышает его правовое воздействие» .
———————————
Маковский А.Л. Указ. соч. С. 597 — 598.
КонсультантПлюс: примечание.
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) (под ред. О.Н. Садикова) включен в информационный банк согласно публикации — КОНТРАКТ, ИНФРА-М-НОРМА, 2006 (издание пятое, исправленное и дополненное с использованием судебно-арбитражной практики).
Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) / Отв. ред. О.Н. Садиков. 2-е изд., испр. и доп. С. 710.
Таким образом, в комментируемой статье легальным образом закреплена субсидиарность кондикционного иска. Придание кондикции субсидиарного характера исключает всякую возможность ее конкуренции с другими требованиями о возврате имущества.
Тезис о родовом характере института неосновательного обогащения по отношению к виндикационному, реституционному, договорному, деликтному и другим требованиям о возврате имущества конечно же не влечет за собой вывод о том, что все эти требования — разновидности кондикционного иска. Более того, во многих случаях задачей этих средств защиты вовсе не является устранение неосновательного обогащения. Ведь при виндикации не всегда может иметь место неосновательное обогащение незаконного владельца (например, если он купил краденую вещь по рыночной цене), нередко неосновательное обогащение отсутствует и при недействительности сделки (когда имеет место ее взаимное равноценное исполнение сторонами) , то же можно сказать о случаях причинения вреда (если оно выразилось в уничтожении или повреждении чужого имущества) и тем более о случаях передачи имущества по договору.
———————————
Как верно пишет К.И. Скловский, «обе стороны любой сделки вообще никогда не способны обогатиться одновременно» (Скловский К. Комментарий судебного спора // Хозяйство и право. 2009. N 3. С. 124).
Кажущееся противоречие между родовым характером института неосновательного обогащения и субсидиарностью кондикции по отношению к другим требованиям весьма успешно снимается различением самостоятельного и второстепенного юридического значения факта неосновательного обогащения.
———————————
Выделять самостоятельное и второстепенное юридическое значение неосновательного обогащения впервые предложил Д.Д. Гримм (см.: Гримм Д.Д. Указ. соч. С. 29 и сл.).
Из содержания комментируемой статьи следует, что в зависимости от того, какие обстоятельства сопутствуют возникновению неосновательного обогащения, этот юридический факт может играть двоякую роль в возникновении гражданских прав и обязанностей. В тех случаях, когда имеются основания для виндикации, реституции, договорного, деликтного или иного иска специального характера, имущество истребуется посредством такого иска вне зависимости от того, имело ли при этом место неосновательное обогащение ответчика за счет истца. Если неосновательное обогащение произошло, это обстоятельство не имеет самостоятельного юридического значения (кондикция невозможна), а имеет лишь второстепенное значение, создавая условия для субсидиарного применения норм гл. 60 ГК РФ к конкретному правоотношению, но лишь в той мере, в какой эти общие нормы не противоречат специальным и восполняют их пробелы (в силу прямого указания комментируемой статьи). И лишь в тех случаях неосновательного обогащения, когда оно не может быть устранено иным образом, нежели посредством кондикции, этот юридический факт имеет самостоятельное значение и применению подлежит общий кондикционный иск, основанный на ст. 1102 ГК РФ. Вот почему исключается всякая возможность конкуренции кондикции с другими требованиями о возврате имущества.
Таким образом, обязательства вследствие неосновательного обогащения как родовой институт охватывают любые требования о возврате имущества, приобретенного или сбереженного одним лицом за счет другого без правового основания, для которых нормы гл. 60 ГК РФ являются своеобразной «общей частью».
Сфера применения собственно кондикционного иска как общей защитной меры, в основании которой лежат нормы гл. 60 ГК РФ, исчерпывается случаями, когда неосновательное обогащение имеет самостоятельное юридическое значение, т.е. отсутствуют основания для применения охранительных мер, носящих специальный характер. В этом смысле кондикция как общая защитная мера выполняет резервную, восполнительную функцию по отношению к гражданско-правовым требованиям специального характера, в основе которых могут лежать различные фактические обстоятельства — правонарушение, договор, недействительность сделки, незаконное владение и т.д. С этой точки зрения субсидиарный кондикционный иск имеет свою собственную область применения, не пересекающуюся со сферами действия других видов исков. Кондикция может применяться единолично либо сопровождать другое гражданско-правовое требование.
В ситуациях, когда факт получения имущественной выгоды за чужой счет без правового основания имеет второстепенное юридическое значение, кондикционный иск отступает перед исками специального характера, но факт получения кем-либо имущественной выгоды за чужой счет порождает специфические правовые последствия и подчиняет то или иное конкретное отношение (виндикационное, деликтное, договорное, вытекающее из недействительной сделки и т.д.) общему правовому режиму обязательств из неосновательного обогащения, и тогда к нему субсидиарно применяются нормы гл. 60 ГК РФ.
При этом субсидиарное применение норм о кондикционных обязательствах возможно только тогда, когда имеет место собственно факт неосновательного обогащения, как верно отмечает Л.А. Новоселова, правила комментируемой главы «подлежат применению как универсальные в случаях, когда в отношениях между участниками оборота возникает неэквивалентность, не имеющая основания в нормах права либо в сделке» . Таким образом, в отсутствие этой неэквивалентности не будет и оснований для субсидиарного применения норм гл. 60 ГК РФ к требованиям специального характера. Этот подход получил отражение в п. 27 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 8 октября 1998 г. N 13/14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами» (далее — Постановление от 8 октября 1988 г. N 13/14), где разъяснено, что при применении последствий исполненной обеими сторонами недействительной сделки, когда одна из сторон получила по сделке денежные средства, а другая — товары, работы или услуги, суду следует исходить из равного размера взаимных обязательств сторон. Нормы о начислении процентов на сумму неосновательного денежного обогащения (п. 2 ст. 1107 ГК) могут быть применены к отношениям сторон лишь при наличии доказательств, подтверждающих, что полученная одной из сторон денежная сумма явно превышает стоимость переданного другой стороне.
———————————
Новоселова Л.А. О правовых последствиях нарушения денежного обязательства // Вестник ВАС РФ. 1999. N 12. С. 91.
Как отмечает В.А. Белов, затрагивая этот вопрос применительно к иску о возмещении вреда, «при отсутствии обогащения необходимости в применении норм гл. 60 ГК просто не возникает; все возникающие отношения вполне охватываются нормами деликтного права» (Белов В.А. Гражданское право: Общая и особенная части: Учебник. М.: Центр ЮрИнфоР, 2003. С. 905).
Изложенные выводы являются отправными пунктами для рассмотрения вопроса о соотношении кондикции как общей защитной меры с другими конкретными видами требований о возврате имущества, что и будет сделано ниже.
2. Область самостоятельного юридического значения неосновательного обогащения по отношению к требованию об изъятии имущества из чужого незаконного владения (виндикации) составляют случаи, с одной стороны, когда потерпевший утратил, а у приобретателя возникло право собственности на неосновательно переданную вещь, с другой — когда потерпевший, хотя и сохранил право собственности на подлежащее возврату имущество, но это имущество потеряло свою индивидуализацию и невозможна его идентификация. В подобных случаях, ввиду недоступности виндикации для целей возврата имущества, подлежит применению субсидиарный кондикционный иск как общая защитная мера.
Не исключена также возможность кондикции владения в тех ситуациях, когда ни истец, из владения которого выбыло истребуемое имущество, ни ответчик не являются собственниками либо иными титульными владельцами этого имущества или лицами, отвечающими признакам добросовестного давностного владельца. В связи с этим представляет интерес следующее дело, рассмотренное Президиумом ВАС РФ.
В данном деле решением суда первой инстанции было удовлетворено требование истца о возврате помещения, переданного ответчику по договору аренды, признанному незаключенным ввиду отсутствия в нем данных, позволяющих определенно установить имущество, подлежащее передаче в аренду. При этом суд исходил из того, что истец является собственником спорного помещения. Суд апелляционной инстанции решение суда отменил и в удовлетворении иска отказал, признав ошибочным вывод о наличии у истца права собственности на спорное помещение. Суд кассационной инстанции постановление суда апелляционной инстанции отменил и оставил в силе решение суда первой инстанции исходя из того, что наличие у истца права собственности на жилой дом, находящийся по указанному адресу, установлено вступившим в законную силу решением районного суда общей юрисдикции.
Президиум ВАС РФ по имеющимся в деле материалам пришел к выводу, что указанным решением районного суда наличие либо отсутствие у истца права собственности на спорный объект недвижимости не устанавливалось, в связи с чем это решение не может иметь преюдициального значения для дела. Тем не менее Президиум ВАС РФ оставил в силе судебные акты первой и кассационной инстанций об обязании ответчика возвратить помещение, указав следующее: «…принимая во внимание то обстоятельство, что спорное помещение было передано ответчику истцом, а договор аренды является незаключенным, последний вправе требовать освобождения этого помещения».
Данный вывод сделан без какой-либо правовой квалификации предъявленного истцом и удовлетворенного судом требования, но при этом представляется, что в данном случае возврат владения спорным помещением был осуществлен не по модели виндикации, не с помощью конструкции иска, предусмотренного п. 2 ст. 234 ГК РФ, и не в рамках реституции (ст. 167 ГК). При виндикации истец должен доказать наличие права собственности на истребуемое имущество; при защите владения по п. 2 ст. 234 ГК РФ истцу необходимо обосновать, что он отвечает предусмотренным данной статьей признакам добросовестного давностного владельца (а это, как правило, непросто), — ни того, ни другого, как видно из текста Постановления, в данном случае сделано не было. Реституция могла быть применена только в качестве последствия недействительности сделки, а в данном случае имущество было передано ответчику во владение не по недействительной сделке, а по незаключенному договору. Вместе с тем не подлежит сомнению, что спор был разрешен справедливо, — ответчик, незаконность владения которого очевидна, не может в качестве возражения против предъявленного к нему требования о возврате имущества, переданного по незаключенному договору, ссылаться на недоказанность истцом своего титула. Получается, что единственным вариантом правовой квалификации в данном случае остается иск, основанный на норме ст. 1102 ГК РФ, т.е. в отсутствие других возможных способов защиты для возврата владения спорным имуществом была применена кондикция как охранительная мера общего характера.
Кондикция может и сопровождать виндикацию, например, если незаконный владелец вследствие пользования чужой вещью неосновательно сберег имущество, то с помощью кондикционного иска может быть взыскана сумма косвенного обогащения в виде стоимости пользования вещью (п. 2 ст. 1105 ГК). В то же время взыскание косвенного обогащения, выразившегося в извлечении доходов из чужой вещи, будет осуществляться не посредством кондикционного иска (п. 1 ст. 1107 ГК), а на основании специальных норм о расчетах при виндикации (ст. 303 ГК).
Поскольку специальные правила о возврате имущества из чужого незаконного владения (ст. ст. 301 — 303 ГК) регулируют эти отношения довольно подробно, возможности субсидиарного применения к виндикации общих норм гл. 60 ГК РФ весьма ограничены. Второстепенное юридическое значение для этих отношений неосновательное обогащение имеет, в частности, в определении момента, с которого незаконный владелец отвечает перед собственником за гибель или ухудшение вещи (п. 2 ст. 1104 ГК).
3. Последствия недействительности сделок регламентируются специальными нормами, содержащимися в § 2 гл. 9 ГК РФ.
Основное правило сформулировано в п. 2 ст. 167 Кодекса: «При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах — если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом». Таким образом, по общему правилу если недействительная сделка исполнена обеими сторонами, то подлежит применению двусторонняя реституция. Разумеется, если имущественное предоставление по недействительной сделке было совершено лишь одной стороной, то обязанность возвратить полученное лежит только на противоположной стороне.
Для некоторых видов недействительных сделок закон предусматривает одностороннюю реституцию, которая заключается в том, что лишь одна из сторон (невиновная) возвращается в первоначальное положение, получая исполненное обратно, а к другой стороне, действовавшей умышленно, применяется санкция конфискационного характера — все переданное ею (или то, что причиталось к передаче по сделке) взыскивается в доход Российской Федерации. Такие последствия предусмотрены для кабальных сделок, сделок, совершенных под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной (п. 2 ст. 179 ГК), а также для сделок, противных основам правопорядка или нравственности, при наличии умысла лишь у одной из сторон (ч. 3 ст. 169 ГК). При наличии умысла обеих сторон сделки, противной основам правопорядка или нравственности, последствия ее недействительности состоят в недопущении реституции: исполненное по сделке не возвращается сторонам, а взыскивается в доход Российской Федерации, а если исполнение произвела только одна сторона, то с другой взыскивается в доход Российской Федерации все полученное ею и все причитавшееся с нее первой стороне (абз. 2 ст. 169 ГК).
Поскольку реституция является самостоятельным способом защиты гражданских прав, урегулированным специальными нормами, то исходя из комментируемой статьи правила о неосновательном обогащении могут применяться к отношениям по возврату исполненного по недействительным сделкам лишь субсидиарно. Это означает, что всегда, когда для устранения неосновательного обогащения, возникшего из недействительной сделки, доступна реституция, кондикция как общая защитная мера применяться для этих целей не должна.
Таким образом, область самостоятельного юридического значения неосновательного обогащения по отношению к требованию о применении последствий недействительности сделки (реституции) исчерпывается случаями, когда имущество было приобретено или сбережено приобретателем за счет потерпевшего хотя и на основании совершенной ими недействительной сделки, но не путем принятия от потерпевшего исполнения по такой сделке. В подобных случаях возврат неосновательного обогащения не может быть произведен с помощью специальных норм о последствиях недействительности сделок, а потому в субсидиарном порядке подлежит применению кондикция как общая защитная мера.
Сказанное в равной мере относится и к возврату косвенного обогащения в виде стоимости пользования имуществом, неосновательно полученной по недействительной сделке (п. 2 ст. 1105 ГК), или извлеченных из него доходов (ст. 1107 ГК) — здесь кондикция может сопровождать реституцию, применяясь наряду с ней.
Поскольку специальные нормы ГК РФ о реституции сформулированы довольно скупо, область второстепенного юридического значения неосновательного обогащения в отношениях, вытекающих из исполнения недействительных сделок, весьма широка. К реституционным отношениям подлежат применению в субсидиарном порядке правила гл. 60 ГК РФ: об ответственности приобретателя перед потерпевшим за недостачу или ухудшение имущества (п. 2 ст. 1104); о расчете стоимости неосновательно приобретенного или сбереженного имущества при невозможности его возврата в натуре (п. п. 1, 2 ст. 1105); о последствиях неосновательной передачи права требования (ст. 1106); о возмещении потерпевшему неполученных доходов из имущества, ставшего предметом неосновательного приобретения, а также процентов на сумму неосновательного денежного обогащения (п. п. 1, 2 ст. 1107); о возмещении затрат на имущество, подлежащее возврату (ст. 1108).
4. В вопросе о соотношении требования о возврате неосновательного обогащения и требования, вытекающего из договора, общепринятым всегда являлось признание приоритета последнего. Например, продавец не может добиваться от покупателя выплаты стоимости проданной ему вещи с помощью иска из неосновательного обогащения, а может лишь, осуществляя свое право по договору, требовать уплаты оговоренной цены.
Понятно, что вопрос о разграничении кондикционного и договорного требований не возникает, если между потерпевшим и приобретателем отсутствуют договорные отношения. Так, типичным случаем неосновательного обогащения является ошибочное исполнение обязательства не кредитору, а другому (постороннему) лицу. Например, по одному из дел арбитражный суд установил, что истец заключил договор, по которому обязался поставить нефтепродукты. Однако спорная партия бензина была ошибочно отгружена по указанию истца не в адрес покупателя, а в адрес ответчика, который распорядился спорными нефтепродуктами. Суд, признав невозможность возврата бензина в натуре, взыскал с ответчика стоимость неосновательно полученного бензина в соответствии со ст. ст. 1102 — 1109 ГК РФ.
Отсутствие договорных отношений имеет место и в случаях передачи имущества по так называемым незаключенным договорам. Незаключенные договоры не являются недействительными сделками, а потому к ним неприменимы последствия в виде реституции. Если по незаключенному договору передана индивидуально-определенная вещь, то она может быть виндицирована ее собственником. В других случаях, если в результате исполнения незаключенного договора возникло неосновательное обогащение одной стороны за счет другой, оно устраняется по правилам гл. 60 ГК РФ. Так, в п. 6 Обзора практики применения арбитражными судами ст. 10 ГК РФ (информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. N 127) рассмотрен пример, когда суд, установив, что договор подряда является незаключенным ввиду отсутствия согласованного сторонами условия о сроке выполнения работ, взыскал с заказчика стоимость выполненных работ и проценты за пользование чужими денежными средствами по правилам о неосновательном обогащении (п. 1 ст. 1102 и п. 2 ст. 1107 ГК). В Постановлении от 3 февраля 2009 г. N 9675/08 Президиум ВАС РФ, поддерживая решение суда первой инстанции, удовлетворившего кондикционный иск о возврате переданного по незаключенному договору, отметил: «Поскольку действующее законодательство в случае признания договора незаключенным не предусматривает наступления иных последствий, кроме изложенных в главе 60 Кодекса, общество не имеет другого способа защиты своих нарушенных прав и законных интересов».
Между тем необходимость применения кондикции как общей защитной меры может возникнуть и при наличии договорных отношений между сторонами. В связи с этим А.Л. Маковский справедливо указывает, что нельзя признать достаточно удачной попытку разграничить договорный и кондикционный иски в зависимости от существования между сторонами договорной связи или ее отсутствия.
———————————
Маковский А.Л. Указ. соч. С. 595.
Поэтому в правовой литературе иногда делается акцент на формулировке подп. 3 комментируемой статьи, где буквально сказано о требованиях одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с обязательством. Как указывает В.С. Ем, в данном случае речь идет не о требовании по возврату исполненного по обязательству, а о требовании возврата исполненного, которое возникло в связи с этим обязательством, но выходит за рамки его содержания. Предложенный критерий позволяет вычленить случаи применения кондикции как общей защитной меры в разнообразных ситуациях исполнения недолжного между сторонами договорного обязательства (двойного платежа, переплаты по договору и т.п.).
———————————
См.: Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. Т. II: Обязательственное право. С. 1159.
Примером может служить дело, изложенное в п. 4 информационного письма от 11 января 2000 г. N 49. В данном деле по договору аренды нежилого помещения истец (арендатор) обязался ежемесячно возмещать ответчику (арендодателю) фактически понесенные расходы по обеспечению теплоэнергией, которые оплачивались в составе арендной платы на основании счетов, предъявляемых ответчиком. При проверке обнаружилось, что ответчик включал в расчет ряд отчислений, не предусмотренных договором. Таким образом, оплата была произведена в связи с договором, но не на основании его. Суд удовлетворил требование истца о взыскании на основании ст. 1102 ГК РФ излишне уплаченных денежных средств как неосновательно полученных ответчиком.
Вместе с тем требование из неосновательного обогащения при наличии между сторонами правовой связи договорного характера может возникнуть вследствие не только уплаты недолжного, но и исполнения договорной обязанности при последующем отпадении правового основания для такого исполнения, например при объективной невозможности получить встречное удовлетворение по договору. В комментарии к ст. 1102 ГК РФ уже приводились примеры отпадения правового основания для оставления у приобретателя имущества, полученного им по договору, в связи с недостижимостью цели данного имущественного предоставления, например при расторжении договора купли-продажи ввиду неоплаты покупателем вещи, переданной ему продавцом в собственность.
Однако и в подобных случаях для возврата имущества иногда может быть доступен иск, вытекающий из договорных отношений, что исключает применение субсидиарного кондикционного иска. Так, в соответствии с п. 1 ст. 466, п. 1 ст. 468 и п. 3 ст. 487 ГК РФ покупатель, предварительно оплативший товар, но получивший его в меньшем количестве или ассортименте ином, чем предусмотрено договором, вправе потребовать от продавца возврата излишне (неосновательно) уплаченной денежной суммы. Подобные требования являются не кондикционными, а договорными, хотя к ним и применяются в субсидиарном порядке нормы комментируемой статьи о неосновательном обогащении.
Кроме того, требование о возврате предоставленного по расторгнутому договору будет носить не кондикционный, а договорный характер в тех случаях, когда стороны в соответствии с п. 4 ст. 453 ГК РФ специально предусмотрели обязанность такого возврата своим соглашением о расторжении договора. В случае включения в соглашение о расторжении договора такого условия между его сторонами возникает самостоятельное договорное обязательство по возврату полученного. Так, в одном из дел арбитражный суд, установив невозможность возврата в натуре переданного по расторгнутому договору векселя, обязанность возвращения которого была предусмотрена соглашением о расторжении договора, взыскал с виновной стороны убытки за неисполнение этой обязанности в размере стоимости векселя. Квалификация данного требования как кондикционного (основанного на ст. 1102 ГК) была признана неверной.
———————————
См.: п. 8 Обзора практики рассмотрения споров, связанных с применением законодательства о неосновательном обогащении, одобренного Президиумом ФАС Уральского округа 17 апреля 2009 г. // Вестник ФАС Уральского округа. 2009. N 2. С. 41 — 43.
Таким образом, следует констатировать, что единственным критерием, позволяющим четко разграничить сферы применения договорного и кондикционного требований, является субсидиарность последнего как общей защитной меры. Область самостоятельного юридического значения неосновательного обогащения при наличии договорных отношений между сторонами исчерпывается случаями, когда вызванное таким обогащением нарушение баланса имущественных интересов сторон не может быть устранено с помощью иска, вытекающего из договора. На это Президиум ВАС РФ также обратил внимание в упомянутом выше п. 4 информационного письма от 11 января 2000 г. N 49, указав, что положения ст. 1102 ГК РФ в данном споре применяются, поскольку особых правил о возврате излишне уплаченных по договору аренды сумм законодательство не предусматривает и из существа рассматриваемых отношений невозможность применения правил о неосновательном обогащении не вытекает.
Область второстепенного юридического значения неосновательного обогащения в договорных отношениях может быть различной в зависимости от того, из какого вида договора (купли-продажи, подряда, комиссии и т.д.) возникло то или иное обязательство. При этом нужно иметь в виду, что к требованиям о возврате исполненного по договору правила гл. 60 ГК РФ применяются постольку, поскольку в соответствующем договоре не предусмотрено иное, т.е. применяются в качестве диспозитивных норм, даже если в настоящей главе они сформулированы императивно.
———————————
См.: Маковский А.Л. Указ. соч. С. 599.
5. Вопрос о разграничении сфер применения требования о возврате неосновательного обогащения и требования о возмещении вреда всегда вызывал трудности в доктрине и на практике. Вопрос этот возникает в ситуациях, когда причинение вреда одному лицу влечет обогащение за его счет другого лица (причинителя вреда). Типичными примерами являются хищение, неправомерное пользование чужой вещью, объектом исключительных прав и т.д. В подобных случаях налицо фактические условия для предъявления как деликтного иска, так и иска о возврате неосновательного обогащения.
В связи с этим в отечественной цивилистической литературе прошлого столетия развернулась широкая дискуссия по поводу того, каким критерием следует пользоваться для разграничения кондикционного и деликтного исков. Одними учеными предлагался для этих целей такой признак, как наличие или отсутствие правонарушения (противоправности) в действиях обогатившегося. Другие отстаивали позицию, согласно которой обязательным условием возникновения кондикционного обязательства является отсутствие вины приобретателя в неправомерном получении чужого имущества, в противном случае налицо деликт. Ряд ученых, уточняя этот критерий, утверждали, что для квалификации обязательства в качестве кондикционного имеет значение только отсутствие умышленной вины. Третьи предложили исходить из такого признака, как наличие имущественной выгоды на стороне должника, имея в виду, что без нее невозможно неосновательное обогащение. Согласно такому подходу в ситуации, когда причинение вреда сопровождается неосновательным обогащением правонарушителя за счет потерпевшего, кондикционный иск имеет приоритет перед деликтным. Четвертые резонно констатировали, что поиски единственного универсального критерия разграничения деликтных и кондикционных обязательств не могут увенчаться успехом и для решения этой проблемы необходимо учитывать всю совокупность отличительных признаков, характеризующих данные обязательства. Действительно, как отмечает А.Л. Маковский, разграничение указанных исков провести невозможно ни по признаку вины, ни по признаку наличия имущественной выгоды на стороне правонарушителя.
———————————
Рясенцев В.А. Обязательства из так называемого неосновательного обогащения в советском гражданском праве // Уч. зап. Московского гос. ун-та. Труды юр. фак-та. 1949. Вып. 144. Кн. 3. С. 91.
Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М.: Гос. изд-во юрид. лит., 1951. С. 234.
Советское гражданское право / Отв. ред. В.П. Грибанов, С.М. Корнеев. М., 1980. Т. 2. С. 387.
Толстой Ю.К. Обязательства из неосновательного приобретения или сбережения имущества (юридическая природа и сфера действия) // Вестник Ленинградского ун-та. 1973. N 5. С. 139, 140.
Донцов С.Е. Обязательства из неосновательного приобретения имущества и обязательства из причинения вреда // Советское государство и право. 1974. N 12. С. 105.
Маковский А.Л. Указ. соч. С. 595.
Но с принятием ГК РФ и приданием кондикционному иску субсидиарного характера по комментируемой статье все эти вопросы должны были отпасть. Субсидиарность кондикции как общей защитной меры означает, что в ситуации, когда имеются основания для предъявления деликтного требования, именно оно, будучи специальным, имеет приоритет, а факт неосновательного обогащения в этом случае имеет не самостоятельное, а второстепенное юридическое значение. То есть если обстоятельства свидетельствуют об одновременном наличии всех необходимых для возникновения деликтного обязательства условий (наличие вреда; вина причинителя, если только законом специально не предусмотрена обязанность возмещения невиновно причиненного вреда; причинная связь между действиями причинителя и возникновением вреда), не должен смущать тот факт, что причинение вреда потерпевшему повлекло обогащение за его счет правонарушителя (причинителя вреда). Поскольку потерпевшему в этом случае доступен специальный деликтный иск, кондикция как средство защиты общего характера исключается.
Однако оказалось, что многие цивилисты не готовы признать очевидность такого вывода, и дискуссия по означенной проблеме не утихает в современной правовой литературе. При этом все большее распространение получают взгляды, в соответствии с которыми потерпевший по своему усмотрению может выбрать либо деликтный, либо кондикционный иск в тех ситуациях, когда фактические обстоятельства свидетельствуют и о причинении ему вреда, и о возникновении неосновательного обогащения причинителя за счет потерпевшего. Это означает не что иное, как допущение конкуренции данных требований. Такой подход известен англо-американским правопорядкам, где потерпевшему предоставлена возможность отказа от деликтного требования о возмещении ущерба (waiver of the tort) и предъявления вместо него иска из неосновательного обогащения об изъятии у ответчика в свою пользу экономической выгоды, полученной в результате такого правонарушения.
———————————
КонсультантПлюс: примечание.
Монография А.М. Эрделевского «О соотношении кондикционных и иных требований» включена в информационный банк.
См.: Гражданское право: Учебник: В 3 т. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 4-е изд., перераб. и доп. Т. 3. С. 97; Ровный В.В. Проблема «конкуренции исков» в современном гражданском праве // Государство и право. 2003. N 3. С. 98; Эрделевский А.М. О соотношении кондикционных и иных требований // Хозяйство и право. 2004. N 7. С. 91; Климович А.В. Соотношение деликтных и кондикционных обязательств // Деликтные обязательства по российскому гражданскому праву: Сб. науч. тр. / Отв. ред. А.С. Шевченко. Владивосток: Изд-во Дальневосточного ун-та, 2005.
Цвайгерт К., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. М.: Международные отношения, 2000. Т. II. С. 310, 311.
Однако российский законодатель избрал совершенно иную модель регламентирования отношений, закрепив в комментируемой статье признак субсидиарности общего кондикционного иска, означающий запрет его конкуренции с какими-либо иными, специальными требованиями. Между тем данная позиция получила отражение и в судебной практике.
В связи с рассматриваемой проблемой в литературе часто цитируется дело, описанное в п. 2 информационного письма от 11 января 2000 г. N 49.
Организация осуществляла строительство гаража для собственных нужд. В последующем строительство было приостановлено, а гараж как не завершенный строительством объект принят на баланс организации. Муниципальное предприятие без ведома собственника демонтировало гараж и вывезло бетонные плиты, использовав их в дальнейшем для собственных целей. Поскольку возврат плит в натуре был невозможен, организация обратилась к предприятию с иском о взыскании убытков, возникших в результате противоправных действий ответчика. Истец требовал взыскать стоимость вывезенных плит и затраты, понесенные при их монтаже. Полагая, что на стороне ответчика имеет место обязательство вследствие неосновательного обогащения, истец основывал свои требования на нормах ст. ст. 1102, 1105 ГК РФ. Ответчик настаивал, что обязательство из неосновательного обогащения отсутствует, поскольку имело место причинение внедоговорного вреда, для возмещения которого ГК РФ предусматривает особые правила.
Учитывая установленное комментируемой статьей соотношение требований о возврате неосновательного обогащения с требованиями о возмещении вреда, суд констатировал, что требования истца подчиняются правилам, установленным § 1 гл. 59 ГК РФ. Вместе с тем суд пришел к выводу о возможности субсидиарного применения норм о неосновательном обогащении к требованию о взыскании стоимости строительных конструкций, поскольку присвоение чужого имущества в данном случае привело к обогащению ответчика. В указанной части иск был удовлетворен на основании ст. ст. 1102, 1105 ГК РФ. Требование о взыскании убытков в размере затрат на строительство было удовлетворено судом на основании ст. ст. 1064, 1082 ГК РФ.
Представляется, что в данном случае не было оснований для применения в субсидиарном порядке кондикции, поскольку рассмотренные отношения в полной мере охватываются деликтным обязательством как в части возмещения стоимости строительных конструкций, так и в части взыскания затрат на монтаж. Самостоятельное значение факт неосновательного обогащения в подобных «пограничных» ситуациях может получить лишь применительно к истребованию косвенного обогащения, сопутствующего причинению вреда, да и то лишь в форме возмещения стоимости пользования чужим имуществом без намерения его приобрести или чужими услугами (п. 2 ст. 1105 ГК) либо взыскания процентов на денежную сумму (п. 2 ст. 1107 ГК).
———————————
Такое же мнение см.: Перкунов Е. Неосновательное обогащение — место в Гражданском кодексе и практике Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации // Вестник ВАС РФ. 2004. N 2. С. 152, 156.
Сторонниками признания конкуренции кондикционного и деликтного требований, как правило, игнорируется правило абз. 2 п. 2 ст. 15 ГК РФ, согласно которому «если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы». Данная норма является специальной по отношению к п. 1 ст. 1107 ГК РФ о возврате посредством кондикционного иска доходов, извлеченных из неосновательно приобретенного или сбереженного имущества. Поэтому для истребования косвенного обогащения в виде таких доходов также должен применяться деликтный иск.
Допущение в подобной «пограничной» ситуации возможности предъявления потерпевшим кондикционного иска обосновывается обычно тем, что кондикционный иск «в наибольшей степени обеспечивает принцип полного возмещения имущественного урона потерпевшего». Оправдывая, таким образом, предъявление кондикционного иска для целей истребования убытков, причиненных потерпевшему в результате обогащения правонарушителя за его счет, вместо деликтного, указывают, что в обязательствах, возникших из неосновательного обогащения, вина потерпевшего не может служить основанием для уменьшения размера его требований, в то время как в обязательствах из причинения вреда при наличии вины потерпевшего его требования могут быть уменьшены или даже вообще оставлены без удовлетворения (ст. 1083 ГК) .
———————————
Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. / Отв. ред. Е.А. Суханов. Т. II: Обязательственное право. С. 1162.
Однако если исходить из такой логики, то следовало бы допустить возможность предъявления кондикции во всех случаях, когда в силу ограничительных правовых норм, регулирующих тот или иной институт, потерпевшему должно быть отказано в удовлетворении специального требования о возврате имущества. Но законодатель предусматривает те или иные ограничительные нормы вовсе не для того, чтобы, прибегнув к кондикции, можно было бы эти нормы закона обойти.
В связи с изложенным следует признать единственно правильной позицию, согласно которой в подобных «пограничных» ситуациях кондикционный иск не может быть предъявлен вместо деликтного иска.
———————————
Перкунов Е. Указ. соч. С. 160 — 162; Телюкина М.В. Кондикционные обязательства (теория и практика неосновательного обогащения) // Законодательство. 2002. N 3. С. 16.
Таким образом, единственным критерием, позволяющим четко разграничить сферы применения деликтного и кондикционного требований, является субсидиарность последнего как общей защитной меры. Область самостоятельного юридического значения неосновательного обогащения по отношению к деликтному иску ограничена случаями, когда отсутствуют необходимые условия для возникновения между сторонами обязательства вследствие причинения вреда (наличие вреда; вина причинителя, если только законом специально не предусмотрена обязанность возмещения невиновно причиненного вреда; причинная связь между действиями причинителя и возникновением вреда), в силу чего воспользоваться деликтным иском невозможно.
Что касается области второстепенного юридического значения неосновательного обогащения в отношениях, вытекающих из причинения вреда, то, по-видимому, возможно субсидиарное применение к деликтным отношениям правил гл. 60 ГК РФ о расчете стоимости неосновательно приобретенного или сбереженного имущества при невозможности его возврата в натуре (п. п. 1, 2 ст. 1105 ГК); о начислении процентов на сумму неосновательного денежного обогащения (п. 2 ст. 1107 ГК).
6. На принципе субсидиарности строится и соотношение кондикции с любыми другими гражданско-правовыми требованиями о возврате имущества, в частности с требованием лица, добросовестно, открыто и непрерывно владеющего имуществом как своим для приобретения его в собственность (узукапиента), о возврате утраченного владения (обращенным ко всем третьим лицам, кроме собственника и иных титульных владельцев), предусмотренным п. 2 ст. 234 ГК РФ; регрессным требованием, возникающим из факта исполнения лицом (плательщиком, регредиентом) собственной обязанности перед кредитором, возникшей вследствие действий третьего лица (должника, регрессата), и состоящим из требования регредиента к регрессату о возмещении или компенсации стоимости всего переданного кредитору во исполнение обязанности, вызванной действиями регрессата (п. 1 ст. 147, п. 2 ст. 325, ст. ст. 366, 379, п. 3 ст. 399, ст. 640, п. 3 ст. 885, ст. 1081 ГК); требованием, вытекающим из действий в чужом интересе без поручения (ст. 987 ГК), и др.
Сложно согласиться с высказанным в правовой литературе мнением о том, что содержащийся в комментируемой статье перечень требований, к которым субсидиарно применяются нормы гл. 60 ГК РФ, является исчерпывающим, а потому применимость положений о неосновательном обогащении как универсальных правил можно рассматривать только по отношению к указанным в комментируемой статье правовым институтам: виндикации, реституции, деликтным и договорным отношениям. Сама формулировка настоящей статьи свидетельствует о сомнительности данного вывода — содержащийся в ней перечень предваряется словами о том, что правила, предусмотренные гл. 60 ГК РФ, «подлежат применению также к требованиям…». Слово «также» в тексте данной нормы очевидно указывает на то, что помимо названных в ней требований положения о неосновательном обогащении могут субсидиарно применяться и к любым другим требованиям о возврате имущества, поскольку иное не установлено законом и не следует из существа соответствующих отношений. Такое толкование вытекает из п. 1 ст. 1102 ГК РФ, в котором гипотеза нормы сформулирована максимально широко, и, как верно подчеркивает А.Л. Маковский, в сжатом виде суть кондикционного обязательства может быть сведена к формуле «верни чужое» и оно универсально для всех случаев, когда одно лицо приобретает (сберегает) имущество за счет другого без правового основания, а потому является родовым понятием по отношению ко всем обязательствам возвратить имущество, приобретенное (сбереженное) без достаточных оснований.
———————————
Соломина Н.Г. Обязательство из неосновательного обогащения: понятие, виды, механизм возмещения. М.: Юстицинформ, 2009. С. 169.
Маковский А.Л. Указ. соч. С. 597, 598.
7. Таким образом, субсидиарность кондикции как общей защитной меры после закрепления этого признака на законодательном уровне (в комментируемой статье) является единственным и универсальным критерием отграничения ее от любых других требований о возврате имущества. Все остальные признаки, выделяемые в цивилистической литературе, ныне не могут претендовать на роль такого критерия.
Условия для предъявления общего кондикционного иска, основанного на ст. 1102 ГК РФ, возникают лишь в тех случаях, когда возникшая ситуация неоправданного увеличения имущества одного лица за счет другого не может быть устранена с помощью иных охранительных мер, носящих специальный характер.
Разумеется, кондикция подлежит применению лишь тогда, когда специальный иск потерпевшему недоступен в силу объективных причин (отсутствия оснований для предъявления специального иска как такового), а не ввиду ограничений, устанавливаемых законодателем из соображений правовой политики, препятствующих удовлетворению иска, при наличии определенных условий субъективного характера (пропуск срока давности и т.д.).
Кондикционный иск не может использоваться с целью обхода закона. В этом смысле нашему правоприменителю при выявлении оснований для применения кондикции как общей защитной меры полезно пользоваться доктриной «намерений законодателя», суть которой состоит в следующем: «Если законодатель формулирует одну норму таким образом, чтобы путем установления ограничительных условий исключить использование всех других норм, в том числе положения о неосновательном обогащении, тогда кондикционный иск неприменим» .
———————————
Шраге Э. Несправедливое обогащение // Юридическая наука и преподавание права: проблемы и перспективы / Под ред. В.В. Бойцовой, Л.В. Бойцовой. Тверь, 1996. С. 104.
