Монистическая теория. Основным субъектом правотворчества выступают. Конституция Российской Федерации закрепляет

Как известно, отрасль права – элемент системы права, представляющий собой совокупность норм права, регулирующих качественно однородную группу общественных отношений.

В юридической литературе ведется длительная дискуссия о том, является ли хозяйственное право отраслью права или нет.

В 20-е годы в период НЭПа берет свое начало «двухсекторная теория» . Основоположник этой теории П. И. Стучка считал, что каждому из двух существовавших в экономике секторов (социалистического и частного) соответствуют две самостоятельные отрасли права – соответственно административно-хозяйственное и гражданское. Он полагал, что частному сектору уготовано скорое отмирание, поэтому административно-хозяйственное право окажется единственным.

К началу 30-х гг. ХХ в. период уже безраздельного господства социалистического сектора в экономике, появляется теория единого хозяйственного права (авторы – Л.Я. Гинцбург, Е.Б. Пашуканис), в соответствии с которой все имущественные отношения, как между гражданами, так и между социалистическими организациями должны регулироваться нормами единого хозяйственного права, основным источником которого должен стать Хозяйственный кодекс. Данная теория в то время являлась преобладающей. Однако рассматриваемая теория была объявлена вредительской, поскольку она пыталась обосновать необходимость правовых начал в области экономики, что представляло угрозу административно-командной системе.

В 60-е годы получает развитие третья школа хозяйственного права (В.В. Лаптев, В.К. Мамутов). Сторонники данной концепции считали, что имущественные отношения с участием граждан должны регулироваться гражданским законодательством. Предметом же хозяйственного права являются хозяйственная деятельность (отношения горизонтального характера) и руководство ею (вертикальные отношения).

В 90-е годы в России начался переход к рыночной экономике. Упразднение государственного планирования, возрождение частной собственности, развитие индивидуального и коллективного предпринимательства, закрепление принципа свободы договора потребовало пересмотра предыдущих концепций.

В настоящее время выделяют следующие концепции:

монистическую концепцию (В.С.Мартемьянов, И. В. Дойников, В. В. Лаптев) считают, что предпринимательское право, – самостоятельная отрасль права со своим предметом (предпринимательские отношения и тесно связанные с ними иные, в том числе некоммерческие отношения, а также отношения по государственному регулированию экономики).

Суть новой концепции сторонников хозяйственного права сводится к тому, что в современных условиях хозяйственная деятельность – это предпринимательская деятельность, а хозяйственные отношения – отношения между предпринимателями. Поскольку они вступают в отношения не только между собой, но и с государственными органами, то отношения того и другого вида взаимосвязаны и обладают определенным единством.

дуалистическую концепцию (Е.А.Суханов). Дуализм заключается в том, что частноправовые отношения между юридически равноправными товаропроизводителями регулируются единым гражданским правом, а отношения по организации и руководству предпринимательской деятельностью – административным и тесно связанными с ним отраслями права (финансовым, налоговым и др.).

По мнению авторов учебника под редакцией В.Ф.Чигира, хозяйственное право не имеет уникального предмета. Хозяйственные отношения различны по своей сущности и регулируются нормами различных отраслей права. О хозяйственном праве можно говорить как о науке, учебной дисциплине, отрасли законодательства.

Отрасль законодательства – это совокупность норм, регулирующих комплекс взаимосвязанных разнородных общественных отношений , объединенных определенной сферой.

С точки зрения сторонников монистической концепции хозяйственного права хозяйственное право как отрасль права представляет собой совокупность правовых норм, регулирующих предпринимательские отношения между субъектами хозяйствования, отношения некоммерческого характера, направленные на организацию хозяйственной деятельности соответствующих субъектов, а также отношения, направленные на государственное регулирование экономики в целях обеспечения интересов государства и общества (Е.А.Реуцкая).

Монистическая концепция рассматривает международное и национальное право как части единой правовой системы. Данный подход основан на утверждении, что международное и внутригосударственное (национальное) право едины. Впервые в 1899 г. данную идею выдвинул немецкий ученый В. Кауфманн. Однако он признает их неравноправными по своему статусу, а отдает предпочтение либо приоритету национального права, либо приоритету международного права. Предполагается, что эти правовые системы не имеют особых различий, а следовательно, должны рассматриваться как единая правовая сущность. В рамках этого подхода различают две концепции. Взгляды сторонников этих концепций значительно отличаются друг от друга. Отсюда сформировалось два направления в монистической теории. Первое - наиболее раннее, получившее развитие в XIX в., исходило из признания верховенства национального права и рассматривало международное право как сумму внешнегосударственного права различных стран. Выразителем указанного направления явился немецкий философ Г. Гегель, который утверждал, что «взаимоотношения между государствами представляют собой взаимоотношения между самостоятельными контрагентами, которые стипулируют между собой, но... остаются выше этих стипуляций». Рассматривая государство как «абсолютную власть на земле», он приходил к выводу, что государство способно не только по своей воле изменить внутреннее право, но и нормы внешнегосударственного права, т.е. международного права. Несостоятельность указанных постулатов очевидна, ибо они легализируют произвол в международных отношениях, отрицая возможность создания международного правопорядка. Гегель рассматривал государство как «дух в его субстанциональной разумности и непосредственной действительности».

По мнению советского ученого-юриста Р.А. Мюллерсона, подобная концепция ведет к международно-правовому нигилизму.

Кроме того, история демонстрирует трагический опыт осуществления этих взглядов на практике. Хорошо известно, что эта идея получила широкое распространение в Германии в 19 - начале 20 вв., оправдывая фашизм и отказ от общепризнанных норм международного права. Большинство современных исследователей склонно считать, что в настоящее время эта концепция представляет чисто исторический интерес. Однако трудно не согласиться с точкой зрения некоторых российских исследователей, что почва для нее существует и сейчас, если рассматривать объявление конкретным государством зоной действия их интересов весь мир (или любую его часть, выходящую за пределы его государственной территории). В настоящее время монистическая теория, признающая верховенство национального права, не имеет сторонников среди юристов-международников.

Наибольшее распространение получило второе направление монистической концепции, основывающееся на признании примата международного права, отдающее предпочтение международному праву перед национальным. Оно появилось после Первой Мировой войны и в тот период выражала стремление государств Антанты навязать миру свой правопорядок. Таким образом, «примат международного права в переводе на ясный политический язык означал бы примат воли крупных держав, навязываемой ими другим государствам в форме решения международных органов или в форме международных соглашений». Следует подчеркнуть, что среди представителей указанного направления нет единства относительно правовых последствий доминирующего влияния международного права на процесс внутригосударственного регулирования, что привело к возникновению двух течений: радикального монизма и умеренного монизма.

Выразителем идеи радикального монизма является австрийский ученый Г. Кельзен, который считается автором монистической теории. Наиболее полно концепция примата международного права над национальным разработана в его трудах «Чистая теория права»(1934 г.) и «Принципы международного права»(1952 г.). Г. Кельзен фактически не видел различий между национальным и международным правом, за исключением способа их образования. На этом основании он считал, что они образуют единый правопорядок. Однако международное право играет значительно более важную роль, т.к., по мнению автора, создает возможность сосуществования множества государств, определяя территориальную сферу их деятельности и способ регулирования внутренних вопросов. По мнению Г. Кельзена, международный правопорядок имеет значение как часть универсального правопорядка, включающего все национальные правопорядки. Международный правопорядок определяет территориальную, персональную и временную сферы действительности национальных правопорядков, делая возможным существование множества государств. Причем международное право определяет содержание национального права, регулируя те вопросы, которые бы государства, в противном случае регулировали бы произвольно в одностороннем порядке. Государство, по мнению Г. Кельзена это правовое явление, юридическое лицо, корпорация. Отсюда соотношение международного права и национального «напоминает соотношение национального правопорядка и внутренних норм корпорации». Отвергая дуалистическую теорию, он утверждает, что лишь чистая теория права, по его мнению, дает возможность рассматривать международное и национальное право как части единой универсальной системы, проистекающей из единой общей нормы. Международное право, являясь высшим правопорядком, делегирует полномочия государствам осуществлять юрисдикцию на своей территории. Поэтому нормы национального права должны основываться на нормах международного права и в случае противоречия последним теряют юридическую силу1.

Советский исследователь Р.А. Мюллерсон усматривал истоки монистической концепции Г.Кельзена в его «чистой теории права», с помощью которой предпринималась попытка деидеологизировать понятия права, государства и отрицалась их политическая природа. В русле теории государство отождествлялось с корпорацией. Главное отличие государства от любой другой организации Г. Кельзен видел в наличии у него суверенитета, считая, однако, что государство может быть суверенным, только если существует примат национального права. Р.А. Мюллерсон видел ошибку Г. Кельзена в неправильном подходе к понятию государственного суверенитета. «Признание государства суверенным не означает, что оно не подчиняется нормам международного права. Это означает, что оно не подчиняется другим государствам. Однако подчинение государства нормам международного права не предполагает признания примата международного права над национальным». Известный советский ученый Г.И.Тункин характеризовал подход Г. Кельзена к вопросу о соотношении международного и национального права как недиалектический, что обозначилось точкой зрения о «недопущении существования различных, но взаимосвязанных систем права».

Позицию Г. Кельзена разделяли французские ученые Ж. Ссель и Ш. Руссо, которые признавали «существование международного правопорядка, стоящего над государственными федеральными правопорядками». Однако ошибочность теоретических воззрений радикальных монистов, отрицающих государственный суверенитет, сразу становилась очевидной при сопоставлении их с реальным процессом нормотворчества, что подчеркивалось в советской доктрине международного права 70-80-е гг. прошлого столетия. Советские юристы-международники (Р.А. Мюллерсон, Е.Т. Усенко, Г.И. Тункин, Д.Б. Левин и др.) указывали, что сторонники как верховенства национального права, так и примата международного права противопоставляют международное право и государственный суверенитет, но государственный суверенитет и международное право предполагают друг друга. Объективная реальность такова, что государства в силу своего суверенитета являются основными субъектами и творцами международного права, определяя по своему усмотрению его содержание. В то же время суверенитет государства не является абсолютным, и оно обязано соблюдать международный правопорядок, установленный международным сообществом. Отсюда суверенитет государства означает их равенство, неподчинение друг другу, а не международному праву.

Неправильность утверждений радикальных монистов стала очевидной и для западных юристов, что привело к появлению нового течения умеренного монизма. Его представители Я. Броунли, X. Лаутерпахт (Англия), А. Фердросс (Австрия), В.Фридман (США) считают, что концепция радикальных монистов «не соответствует правовым реальностям существования суверенных государств и низводит внутригосударственное право до положения служанки международного права». Умеренные монисты подвергают критике и постулат о делегировании международным правом юрисдикционных полномочий государствам, подчеркивая тот факт, что международное право устанавливает пределы деятельности каждого государства, ограничивая тем самым свободу их действий на международной арене. Поэтому внутреннее право в случае противоречия международным обязательствам государства автоматически не теряет силы, законы и иные нормативные акты продолжают временно применяться национальными судами до тех пор, пока государство не приведет их в соответствие с международными обязательствами.

Если такие акты затрагивают интересы другого государства - участника международного договора, оно может потребовать через дипломатические каналы, чтобы первое государство выполнило свои международные обязательства, т.е. привело свое законодательство в соответствие с положениями договора.

Следует отметить, что предложенная умеренными монистами концепция относительно временной действительности национальных законов, противоречащих международным обязательствам, привела к появлению в современной западной доктрине нового течения, называемого теорией гармонизации, выдвинутой английским юристом Дж. Фитцморисом. Он ссылается на международную ответственность государства, если оно не приводит свое законодательство в соответствие с международным правом, и указывает на то, что вопрос трансформации национального права лежит исключительно в сфере компетенции государства. Международная ответственность государства не аннулирует закон. Международный Суд может только обязать государство уплатить репарацию, если таким законом нанесен ущерб другому государству.

Ряд западных юристов-международников (М. Шоу (Великобритания), Б. Баархорн (Нидерланды)) считают, что разногласия между монистами и дуалистами по проблеме соотношения международного и национального права носят нереальный, искусственный характер и отрицают существование общей системы, в которой одновременно действуют международное и национальное право либо одному из них принадлежит приоритет, или право вмешательства в правовую систему другого. Каждое право является верховным в своей собственной системе: английское право - на территории Великобритании, французское - во Франции. Нельзя говорить о верховенстве французского права над английским, а лишь о двух различных правовых системах, действующих самостоятельно. Такой же подход применим к проблеме соотношения международного и национального права, оба они являются правовыми системами, действующими в различных правопорядках. Вопрос о соотношении возникает лишь в случае конфликта обязательств, когда государство, основываясь на внутреннем праве, действует вопреки международным обязательствам. В таком случае поведение государства является неправомерным, но не преодолевается соответствующей нормой международного права. Очевидно, что указанная аргументация при всем ее критическом отношении к монизму и дуализму, фактически отражает дуалистическую концепцию.

Что касается позиции ученых стран СНГ, особенно российских, в трудах которых проблема соотношения международного и национального права обсуждается наиболее активно, то в отличие от советской доктрины большинство из них разделяет позиции умеренных монистов, рассматривая международное и национальное право как части единой системы права при определяющем влиянии первого на процесс национального нормотворчества.

Лишь некоторые российские ученые (Е.Т. Усенко, С.В. Черниченко) продолжают отстаивать дуалистические подходы. В частности, Е.Т. Усенко утверждает, что возражения против самостоятельности двух правовых систем научно не обоснованы. Где нет самостоятельности, там нет отношений между ними, а лишь «состояние слитности, нерасчлененности». Отношение предполагает связь. Однако эта связь не имеет характера подчинения, а лишь координации, взаимосогласованности и взаимодополняемости. Такой же аргумент приводится С.В. Черниченко, указывающим на то, что международное и внутригосударственное право не подчинены друг другу в плане юридического старшинства: «Они действуют в разных плоскостях, реализуются в разных сферах, обусловленных природой регулируемых».

При всей справедливости последнего высказывания нельзя согласиться с утверждением Е.Т. Усенко, что международное право не имеет «собственной юридической силы на территории государства. Для того, чтобы оно приобрело такую силу, оно должно иметь статус национальной нормы. А это может сделать только территориальный суверен, издав соответствующий национально-правовой акт».

• Тумилович Игорь Эдуардович , магистр, аспирант
• Омская юридическая академия

• ПРАВООТНОШЕНИЕ
• МОНИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
• ПЛЮРАЛИСТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
• НОРМЫ
• ПРАВО
• ОБЪЕКТ

В гражданском праве правоотношения меняются, как и иные общественные явления, изменяются, формируются, прекращаются. Связано это с тем, что основные правовые нормы обеспечиваются и устанавливаются государством в прямой зависимости от некоторого ряда условий, находящихся в постоянной динамике. Сам объект правоотношений влияет на общее правоотношение, подвергается соответствующим изменениям. На данный момент проблема объекта правоотношения относится к наиболее дискуссионным. При этом монистическая концепция в виде единственного объекта, на который оказывает воздействие правоотношение, может признавать поведение субъектов. Широкое распространение в рамках монистического направления получила теория «действия». В данной работе мы рассмотрим основные характеристики монистической теории объекта правоотношения, отразим основные отличия и сходства её с плюралистической теорией объекта правоотношения.

• Расторжение брака и особенности раздела детей при разводе в РФ
• Доведение до самоубийства посредством использования глобальной сети - интернет
• Механизм социальной защиты военнослужащих на основе принципов общественного взаимодействия

Проблема объекта правоотношения на всех этапах совершенствования юридической науки привлекала большое внимание ученых и практических специалистов. Связано это с совершенствованием многообразия существующих форм общественных отношений, которые нуждаются в правовом урегулировании.

Чтобы сформировать прочную правовую основу важно определить функции, структуру и социальное значение объекта, который определяется важным элементом правоотношения. Большое практическое значение сегодня имеет решение этой проблемы, ведь оно дает возможность для раскрытия цели, сопутствующей формированию правоотношения, а также определения причины его прекращения или изменения. При этом можно формировать нормы с ясным и точным содержанием, которые будут более успешно регулировать некоторый вид общественных отношений.

Всё это поможет перейти к некоторой унифицированной правоприменительной практике. Само правоотношение формируется и осуществляется в сочетании специфических элементов:

• содержание;
• субъект;
• объект (он вызывает у специалистов данной области большое количество дискуссий).

Данная проблема определяется сложностью предмета познания, а также несовершенством методологических подходов, слаборазвитым категориальным аппаратом. Многие специалисты выделяют и отождествляют некоторый объект субъективного права, а также объект правоотношения.

Основные противоречия формируются в связи с тем, что не определена конечная роль этой дефиниции в структуре реализуемого правоотношения. Многие авторы относят его к основным элементам правоотношения, иные считают важной предпосылкой.

Также присутствует мнение, в котором любой объект может определяться элементом правоотношения или же его предпосылкой, не исключается наличие отношений без материального содержания, соответственно не связанных с некоторым объектом.

Правоотношение, по нашему мнению, не содержит особых элементов, тем самым, объект присутствует вне данного понятия. В целом, не установлено общепринятого определения самого объекта правоотношения, которое точно будет отражать характеристику подобного явления.

Одни специалисты определяют его как то, на что непосредственно направлено правоотношение, иные - в результате чего оно формируется, а третьи вкладывают в него специфический смысл того, что может реагировать на правоотношение.

Объект правоотношения с философской позиции определяется категорией, которая противопоставлена субъекту. На данный момент в современном мире сформировались две главные теории объекта правоотношения. Среди них: монистическая и плюралистическая. В данной работе мы подробно рассмотрим монистическую теорию объекта правоотношения.

В связи с многогранностью и сложностью понятия «объект» в обеих теориях происходят дискуссии и споры. Основными сторонниками монистической теории выступали: Полянская Н. Г., Магазинер Я. М., Генкин Д. М., Никифоров Б. С., Иоффе О. С.

Основной смысл этой точки зрения состоит в том, что главным объектом правоотношения признается предмет, который выражен поведением и действиями субъектов. Соответственно, авторы сводят многообразие представлений к единству, увеличивают содержание понятия объекта правоотношения, а также переходят от реальных предметов, непосредственно выраженных продуктами и вещами духовного творчества, личными благами к наиболее абстрактной форме, базирующейся на воле и сознании объектов, представляющих собой их поведение.

Самое широкое распространение получила концепция, которая была изложена Иоффе и Магазинером в 20 веке. Именно они сформулировали наиболее общее понятие объекта правоотношения. Под ним они понимали, что на правоотношение направлено, а также что может реагировать на его воздействие.

Только поведение человека может реагировать на подобное воздействие, именно оно и было признано главным объектом правоотношения. Поведение обязанного лица, также как и его права и обязанности формируют модель поведения, которая обеспечивает управомоченному лицу конкретное поведение.

• в ней присутствует наиболее общее научно-обоснованное понятие объекта правоотношения;
• в ней признано единство объекта, что сильно облегчает задачу будущего изучения и исследования этого явления.

В данном случае, монистической теории присущи и некоторые значительные недостатки, среди которых:

• авторы лишили реального содержания субъективные права, обязанности и правоотношение. Данный минус базируется на том, что поведение обязанного и управомоченного лица вовсе не были включены в содержание прав и обязанностей, которые формировали содержание правоотношения.

Те аргументы сторонников монистической теории, которые доказывают их юридическую посредственность, в целом, неубедительны. Авторы, которые признают включение в содержание правоотношения поведение субъектов, не подразумевали уже совершенное поведение субъекта.

Большое внимание уделялось предписанному и дозволенному поведению. Мысль о том, что поведение субъекта может принимать реальную форму лишь в результате осуществления субъектами своих прав и обязанностей, в целом, нерациональна.

При этом совокупная социальная воля, которая воплощена в юридическую форму во взаимосвязи с некоторой личной индивидуальной волей, может определять должное поведение, формироваться раньше правоотношения.

Совокупная социальная воля, которая воплощена в юридическую форму в прямой взаимосвязи с личной индивидуальной волей в теории определяет должное поведение, формируется раньше правоотношения. Соответственно, содержанием прав и обязанностей выступает несовершенное некоторым субъектом поведение:

• слияние значений понятия объекта обязанности правоотношения, а также содержания обязанности. Содержанием обязанности определяется будущее поведение некоторого обязанного лица. Основываясь на начальном понятии объекта правоотношения можно убедиться, что последнее определяется также объектом обязанности: поведение лица формируется под действием его сознания и воли, на которые право оказывает влияние. Тем самым, оно формирует объект правоотношения. Общеизвестно, что объект и содержание не могут совпадать;
• поведение неотделимо от личности некоторого гражданина, который выступает в виде участника отношений от собственного имени или представляющего общественное образование. Важно указать, что право формирует некоторую систему стимулов, она в итоге характеризует мотивацию поведения. Эти запреты и стимулы проходят через сознание и волю субъекта, на них оказывают влияние и иные факторы. Соответственно, воздействовать можно на носителя поведения, а не на само поведение. Тем самым, объект правоотношения является лицом, воспринимающим воздействие, а также отождествляется с субъектом правоотношения;
• в теории не обращается большое внимание «вещам». При этом отношения собственности, формируя отношения между людьми и классами, связаны с вещами, а также проявляются как вещи. Многие экономические отношения собственности закреплены в существующих нормах права, определяются правоотношением собственности.

Экономические отношения собственности формирую общий объект регулирования для всех систем права на существующем этапе исторического развития. Тем самым, по нашему мнению, неверно придавать столь малое значение вещи как категории.

На базе вышеизложенных положений, можно проследить единство монистической и плюралистической теории в следующих фактах:

• эти концепции, как правило, предполагают одинаковую структуру реализации правоотношения: объект, субъект, содержание. Соответственно, понятие объекта определяется важным элементом правоотношения, присутствует внутри него, но не вне него. Сторонники любых теорий, как правило, отвергают присутствие безобъектных правоотношений;
• если рассматривать понятие объекта правоотношения, здесь стоит выявить совокупный элемент, который характерен для данных теорий. Сам объект правоотношения является тем, на что направлено некоторое правоотношение. Это утверждение не отражает многоаспектность и сложность определяемого понятия, но передает его основную суть и мысль. Считая объект некоторой предпосылкой правоотношения, мы можем частично отождествлять это понятие с юридическим фактом, как категорией;
• в этих двух теориях поведение субъектов играет важную роль в виде основополагающего принципа присутствия правоотношения, формирующегося в результате осуществления участниками собственных юридических обязанностей и субъективных прав, формирующих содержание правоотношения.

Также важно отразить положения, которые раскрывают различия этих теорий:

• в основе плюралистической теории лежит признание некоторой множественности объектов, соответственно, для каждого присутствует определенное правоотношение объекта. Базой монистической теории является признание общего, единого объекта, присущего любому правоотношению.

Можно сказать, что достаточно трудно объяснить дуализм существующих мнений по этому вопросу. Субъективный фактор здесь играет свою роль. Внешние обстоятельства, которые присущи определенной стране и эпохе также важны в дифференциации мнений.

В связи с динамичным совершенствованием экономических отношений, развиваются отношения собственности, основным объектом их является вещь, соответственно, повышается значение материальных вещей в области правового регулирования.

В случае, если в обществе реализуется масштабное распространение и провозглашение идей идеализма, поведение человека будет неразрывно связано с его сознанием и волей, оно будет играть наиболее значимую роль в виде объекта правоотношения. При постоянном развитии общества, трансформируется и усложняется структура правоотношения, а также подвергается изменениям сам объект некоторого правоотношения.

Признание присутствия единственного объекта в полной мере не позволит показать всю внутреннюю специфику правоотношения в некоторой области права, это формирует проблему разработки методов регулирования общественных отношений.

В гражданском праве правоотношения меняются, как и иные общественные явления, изменяются, формируются, прекращаются. Связано это с тем, что основные правовые нормы обеспечиваются и устанавливаются государством в прямой зависимости от некоторого ряда условий, находящихся в постоянной динамике.

Сам объект правоотношений влияет на общее правоотношение, подвергается соответствующим изменениям. На данный момент проблема объекта правоотношения относится к наиболее дискуссионным. При этом монистическая концепция в виде единственного объекта, на который оказывает воздействие правоотношение, может признавать поведение субъектов. Широкое распространение в рамках монистического направления получила теория «действия».

Таким образом, на базе проведенного анализа положений теории, можно убедиться, что любое обоснование сущности понятия объекта правоотношения может быть подвергнуто сомнению. В поставленном вопросе бесспорным является лишь признание важности категории объекта в общей структуре правоотношения.

В целом, признание ценности разных составляющих теории правоотношения, помогает разрешить теоретические задачи, а также помогает в практической деятельности, ведь лишь учет разнообразных факторов осуществления правоотношения при издании нормативных актов может позволить ликвидировать проблему эффективности правовых норм, надлежащего применения прав и обязанностей.

Таким образом, в общепринятом смысле под объектами гражданских правоотношений понимаются материальные и нематериальные блага либо процесс их создания, составляющие предмет деятельности субъектов гражданского права.

Материальные блага в их естественном состоянии или произведенные людьми называются в науке гражданского права вещами (имуществом). Идеальные блага выступают в виде продуктов (результатов) творческой деятельности или в виде личных неимущественных благ. Процесс создания материальных и духовных благ именуется либо производством работ, либо оказанием услуг.

Список литературы

1. Горбачева А. И. Монистическая и плюралистическая теории объекта правоотношения// Евразийское научное объединение, №6, 2015 г. 96-99 с.;
2. Джиоева Е. Г. Мальцева И. А. Теоретические проблемы определения объекта гражданских правоотношений// Вопросы современной юриспруденции, №36, 2014 г. 16-21 с.;
3. Загоруйко И. Ю. Эстерлейн Ж. В. Современные подходы к концепции объекта правоотношений в гражданском праве// Защита прав человека в современных условиях: проблемы теории и практики, №2, 2015 г. 84-88 с.;
4. Карева Ю. А. Объект правоотношения: монистическая и плюралистическая теории// Право, общество, государство: проблемы теории и истории. Сборник статей всероссийской студенческой научной конференции. 2017 г. 29-34 с.

Многочисленные теории объекта правоотношения, выдвинутые в советской юридической науке, могут быть разбиты на две основные группы. К первой из них следует отнести теории, авторы которых признают множественность объектов правоотношения (так называемые плюралистические теории); ко второй -- теории, авторы которых отстаивают единство объекта правоотношения (так называемые монистические теории).

За признание множественности объектов правоотношения в разное время высказались М.М.Агарков, Н.Г.Александров, И.Л.Брауде, С.И.Вильнянский, М.В.Гордон, О. А.Красавичков, И.Б.Новицкий, Г.И.Петров, В.И.Серебровский, Л. С. Явич, К. К. Яичков и др. Несколько особняком стоит концепция С. Ф. Кечекьяна, который выступает за множественность объектов, но не правоотношения, а права. В качестве сторонников монистических концепций объекта правоотношения могут быть названы С.Н. Братусь, Д.М.Генкин, О.С.Иоффе, Б.С.Никифоров, Я.М.Магазинер и др. Теория государства и права. Макет. 1948, стр. 500; Н. Г. Александров. Законность и правоотношения в советском обществе, стр. 117

Наряду с этим, острая научная полемика происходит не только между сторонниками плюралистических и монистических теорий объекта правоотношения, но и внутри каждой из этих двух основных групп теорий.

Остановимся вначале на характеристике плюралистических теорий объекта правоотношения.

Некоторые авторы (С. И. Вильнянский, О. А. Красавчиков,. К. К. Яичков) под объектом правоотношения понимают то материальное или нематериальное благо, по поводу которого возникает правоотношение. Так, К.К.Яичков к объектам правоотношения относит вещи, услуги, продукты духовного творчества, личные блага, права и т. Д.; С.И. Вильнянский -- материальные предметы (вещи), деньги, личные блага, услуги, произведения творческой деятельности. М. М. Агарков в число объектов права включает вещи, продукты духовного творчества и личные блага. Н. Г. Александров предлагает различать объект правового воздействия и внешний объект поведения людей. К внешним объектам автор относит вещи и объективированные продукты интеллектуального творчества. Внешний объект поведения людей существует лишь в имущественных правоотношениях; в неимущественных правоотношениях его вообще нет. По мнению И. Л. Брауде, объектами правоотношений могут быть результаты действий граждан и организаций, вещи, продукты духовного творчества и личные блага. И.Б.Новицкий объектом права собственности признает вещь, обязательства -- поведение обязанного лица. Г. И. Петров считает объектами советских правовых отношений материальные и духовные ценности, поведение людей и личные нематериальные блага.

М. В. Гордон делает попытку теоретически обосновать признание множественности объектов правоотношения. Он указывает, что монистические теории объекта дают слишком общий ответ на вопрос об объекте правоотношения. Таким ответом не снимается дальнейшее изучение проблемы объекта правоотношения и необходимость искать за «первичным» объектом более конкретный «вторичный» объект. К объектам правоотношения автор относит вещи, действия и результаты творчества.Множественность объектов права в принципе признает и В. И. Серебровский. В соответствии с задачами своего исследования В. И Серебровский определяет объект авторского права как продукт духовного творчества данного лица, т. е. созданное им произведение.

Считая надуманным термин «объект правоотношения», С. Ф. Кечекьян выступает за множественность объектов права. Вначале С. Ф. Кечекьян относит к объектам права действия обязанного лица, действия управомоченного лица, вещи и нематериальные блага. Однако в дальнейшем он включает в число объектов права вещи, действия обязанных лиц, действия управомоченных лиц, продукты духовного творчества» Что же касается нематериальных благ, то автор отрицает за ними значение самостоятельного объекта права, считая, что их содержание может быть раскрыто через действия управомоченных и обязанных лиц. Как видим, плюралистические теории объекта правоотношения довольно разнообразны, однако всем им присущи, по крайней мере два общих недостатка. Во-первых, во всех плюралистических теориях отсутствует научно обоснованное общее понятие объекта правоотношения. Между тем наличие такого общего понятия не только не обедняет содержание объекта правоотношения, как полагает М. В. Гордон, а как раз напротив, только и дает возможность раскрыть содержание объекта во всей его полноте. Именно отсутствие общего понятия объекта правоотношения и позволяет сторонникам плюралистических теорий подводить под понятие объекта все то, по поводу чего правоотношение возникает, в результате чего действительно происходит обеднение содержания подлинного объекта. Во-вторых, плюралистические теории противоречат самой цели научного исследования, которая состоит в том, чтобы внешнее многообразие явлений, выступающее на поверхности, свести к согласованному внутреннему единству. Особенно неудовлетворительны те из плюралистических теорий, в которых в качестве объектов правоотношений фигурируют как вещи, так и действия людей. Можно подумать, что в правоотношениях, которые имеют дело с вещами (например, в правоотношениях собственности), нет места поведению людей.

Не вдаваясь в оценку других плюралистических теории, перейдем к характеристике монистической теории объекта правоотношения, разработанной О. С. Иоффе и Я М. Магазинером.

Монистическая теория объекта правоотношения первоначально была изложена Я.М.Магазинером в статье «Заметки о праве» Позднее автор перенес ее в курс советского хозяйственного права. В течение двух десятков лет эта теория пребывала в зачаточном виде, пока, наконец, в 1947 г. она не получила глубокого обоснования и дальнейшего развития в диссертации О. С. Иоффе «Правоотношение по советскому гражданскому праву». В 1949 г. те же взгляды были изложены О. С. Иоффе в одноименной монографии Суть монистической теории объекта, развитой О. С. Иоффе и Я. М. Магазинером в указанных работах, сводится к следующему. Содержанием всякого правоотношения являются права и обязанности его участников. Что же касается поведения участников правоотношения, то оно не может быть включено в содержание права и обязанности. Поведение управомоченного не может быть включено в содержание субъективного права, поскольку право всегда является правом на чужие, а не на свои собственные действия; права на собственные действия, как и на собственную личность, вообще нельзя иметь. Поведение обязанного лица также не составляет содержание обязанности, поскольку в момент возникновения правоотношения поведение обязанного лица, как правило, только еще обусловливается; в тот же момент, когда обязанное лицо совершит предписанное ему действие, правоотношение прекратит свое существование, поскольку содержание его будет исчерпано. Включив поэтому поведение обязанного лица в содержание правоотношения, мы были бы вынуждены признать, что правоотношение существует лишь постольку, поскольку оно не приобретает реального содержания.

Оба автора настойчиво подчеркивают, что не может быть безобъектных правоотношений. Под объектом же правоотношения (субъективных прав и обязанностей) О. С. Иоффе и Я. М. Магазинер понимают то, на что правоотношение направлено и что способно реагировать на воздействие правоотношения. Поскольку только человеческое поведение способно реагировать на воздействие правоотношения, поведение и должно быть признано объектом последнего. При этом объектом правоотношения является поведение только обязанного лица, поскольку и право, и обязанность призваны обеспечить управомоченному определенное поведение обязанного лица.

Таким образом, содержанием правоотношения О.С.Иоффе и Я.М.Магазинер признают права и обязанности его участников, а объектом -- поведение обязанного лица. При этом, если О.С.Иоффе рассматривает объект в качестве необходимого элемента правоотношения, то Я. М. Магазинер, хотя и не признает существование безобъектных правоотношений, не относит объект к элементам правоотношения.

Концепция О. С. Иоффе и Я. М. Магазинера имеет ряд бесспорных преимуществ по сравнению с плюралистическими теориями объекта правоотношения. Принципиально правильным представляется нам прежде всего самый подход авторов к изучению объекта правоотношения, который выражается, во-первых, в признании единства объекта правоотношения и, во-вторых, в научно обоснованном общем определении объекта.

В то же время концепция О. С. Иоффе и Я. М. Магазинера не свободна от весьма существенных недостатков. Укажем на основные из них. Верно, конечно, что содержанием правоотношения являются права и обязанности его участников. Названные авторы не учитывают, что поведение, дозволенное и предписанное субъектам правоотношения, находится не вне, а внутри субъективных прав и обязанностей, образуя содержание последних.

Таким образом, первый недостаток концепции О.С.Иоффе и Я.М.Магазинера состоит в том, что оба автора лишили субъективные права и обязанности, а тем самым и правоотношение в целом реального содержания.

Второй недостаток состоит в том, что О. С. Иоффе и Я. М. Магазинеру не удалось разграничить содержание субъективной обязанности и ее объект. Вряд ли можно сомневаться в том, что содержанием обязанности является предписанное обязанному лицу, еще не совершенное им поведение. У О.С.Иоффе и Я.М.Магазинера то же самое поведение выступает в качестве объекта обязанности, поскольку право воздействует на волю и сознание субъекта обязанности, вынуждая его к совершению предписанных действий. Таким образом, одно и то же поведение образует и содержание и объект обязанности. Но разве одно и то же поведение может быть одновременно и содержанием обязанности и ее объектом. Таков второй существенный недостаток концепции О.С.Иоффе и Я.М.Магазинера, на который обращалось внимание в литературе вопроса.

Дальнейшее изучение проблемы правоотношения привело О. С. Иоффе к выводу о необходимости внести ряд дополнений и уточнений в ту концепцию, которую он первоначально защищал. В настоящее время О.С.Иоффе предлагает различать материальное, идеологическое и юридическое содержание правоотношения и, соответственно этому, юридический идеологический и материальный объект правоотношения.

Под материальным содержанием правоотношения автор понимает то общественное отношение, которое им закрепляется; под идеологическим -- волю господствующего класса, которая воплощена в правовых нормах и индивидуализируется в правоотношении; под юридическим -- права и обязанности субъектов правоотношения. Под юридическим объектом правоотношения автор понимает поведение обязанного лица; под идеологическим -- волю участников правоотношения; под материальным -- вещь или иное благо, с которым связано закрепляемое правом общественное отношение. Нетрудно заметить, что эта концепция является в известной мере отходом от монистической теории объекта правоотношения, "которую первоначально защищал О. С. Иоффе. К тому же она не только не сняла, тех вопросов, которые стояли перед монистической теорией объекта, а присоединила к ним новые. Постараемся критически рассмотреть эту концепцию.

Прежде всего, вызывает возражения попытка различать идеологическое и юридическое содержание правоотношения. Не следует забывать, что само право является одной из специфических форм выражения идеологии господствующего класса, хотя и не сводится к идеологии. Далее, что бы ни понимать под содержанием правоотношения -- только социальную волю, закрепленную в правовых нормах, или только индивидуальную волю участников правоотношения, или взаимодействие социальной воли, возведенной в закон, с индивидуальной волей, совершенно бесспорно, что воля находится не вне, а внутри субъективных прав и обязанностей, образцу содержание последних. Таким образом, и с этой точки зрения нельзя различать идеологическое и юридическое содержание правоотношения, объявив первым социальную волю, а вторым - права и обязанности субъектов правоотношения. Наконец, содержание правоотношения или, что то же самое, прав и обязанностей его участников образует не воля господствующего класса сама по себе, а именно взаимодействие социальной и индивидуальной воль. Признание О. С. Иоффе содержанием правоотношения воли класса не дает возможности различать содержание объективного права и правоотношения.

Вопрос о правовой природе предпринимательского права в юридической науке является сложным и неоднозначным. Истоки данной проблемы напрямую связаны с революцией 1917 года. В этот период отмечается отрицательное отношение ко всякому праву, что представляло собой правовой нигилизм в самом его крайнем проявлении. Данные взгляды особенно отражены в работах профессора А.Г. Гойхбарга, которыйзаявлял, зачем нам закон (право), если у нас есть диктатура пролетариата. Данная теория получила название концепции «отрицания правового регулирования хозяйственной деятельности » (1 теория).

На смену ей приходит 2 теория – теория «двухсекторного права» . Экономическая и политическая ситуация в стране коренным образом изменилась после 1917 г. Начала складываться плановая экономика, хозяйственная деятельность осуществлялась в основном государственными предприятиями. Возникла необходимость формирования нового типа законодательства, адекватного специфическим социально-экономическим условиям. В это период зарождается вторая теория, которая получила названия двухсекторного права. Ее автор П.И. Стучка , видный государственный и общественный деятель, различал гражданское и хозяйственно-административное право . Его позиция: а) гражданское право регулирует отношения, складывающиеся в частном секторе экономики, б) хозяйственно-административное право – в социалистическом секторе экономики; частному праву суждено отмирание, а хозяйственно-административное право призвано регулировать социалистические отношения. Данное положение базировалось на известном тезисе В.И. Ленина о том, что «мы ничего «частного» не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное». В соответствии с этим должно было развиваться хозяйственное право, обслуживающее социалистический сектор. Поскольку частному сектору было уготовано отмирание, то соответственно должно было отмереть и обслуживающее этот сектор гражданское право.

В то же время, сторонники данной теории отождествляли гражданское и хозяйственное право в регулировании хозяйственной деятельности, основанной на плане. При этом П.И. Стучка последовательно отстаивал необходимость формирования в условиях диктатуры пролетариата гражданского права нового типа . Именно авторы этой концепции в 1931 г. предложили разработать и издать Основы гражданского законодательства СССР.

3 теория – Довоенная (единая) теория хозяйственного права (Е.Б. Пашуканис, Л.Я. Гинцбург ). Теория фактически является реакцией ученых на двухсекторную теорию. Они объединили в рам­ках хозяйственного права отношения не только между социалистическими организациями, но и между гражданами. И эти отношения должны были регулироваться нормами хозяйственного права, основным источником которого должен был стать Хозяйственный кодекс.

Обвинения в ликвидации гражданского права станет центральным в адрес ученых хозяйственного права. В условиях культа личности данная теория была объявлена вредительской. В 1937 г. Е.Б. Пашуканис, будучи заместителем наркома юстиции СССР, директором Института государства права АН СССР, был признан врагом народа и расстрелян.

Однако позиция авторов этой теории о ликвидации гражданского права послужила лишь поводом для репрессий. Основной причиной гонений явилось то, что хозяйственная концепция пыталась обосновать необходимость правовых начал в области экономики , что представляло угрозу административно-командной системе. Все расстрелянные и осужденные ученые в последующем были реабилитированы.

Под влиянием лидера правоведения того времени академика Я.В. Вышинского регулирование хозяйственных отношений в основном было решено рассредоточить в отраслях гражданского и административного права.

Теория единого хозяйственного права, по большому счету, не имела нового научного взгляда, а рассматривалась в качестве своеобразной реакции ученых-цивилистов на концепцию «двухсекторного права»; в двухтомном курсе советского хозяйственного права под ред. Е.Б. Пашуканиса и Л.Я. Гинцбурга излагается традиционная гражданско-правовая тематика (субъекты, сделки, исковая давность, право собственности и др.).

4 теория – послевоенная концепция хозяйственного права (Владимир Викторович Лаптев, В.К. Мамутов, Г.М. Свердлов, В.С. Тадевосян ). Хозяйственно-правовая мысль возрождается после ХХ съезда КПСС (1963 г.). Ее представители пришли к выводу о существовании хозяйственного права в качестве самостоятельной отрасли, имеющей свой предмет и особый метод правового регулирования. Ими была сформулирована модель правового регулирования социальных связей, возникающих на основе синтеза «горизонтальных», «вертикальных» и внутрихозяйственных отношений. Концепция сочетала элементы публичного и частного права, что давало возможность обосновать расширение прав государственных предприятий в рамках обязательных для них плановых заданий.

Данная концепция вызвала настоящую бурю эмоций между сторонниками и противниками данной концепции. Не проходит ни одна научная конференция, посвященная развитию российского права, чтобы к ней не было обращено внимание.

5 теория. В 1963 г. Сергеем Никитичем Братусем и Сергеем Сергеевичем Алексеевым была выдвинута концепция «хозяйственно-административного права», согласно которой налицо необходимость формирования особой подотраслевой науки хозяйственно-административного права , которая служит организационной предпосылкой к исследованию административно-правового регулирования хозяйственных отношений. Авторы данной концепции отмечали: у многих административистов, в частности, у авторов учебников, сложилось представление об ограниченной роли административного права в регулировании отношений, связанных с хозяйственной деятельностью. Они исследуют общие вопросы построения органов хозяйственного управления, принципов их деятельности и др., но не идут в область административно-правового регулирования хозяйственных отношений. Они отмечали: здесь образовалась некая «мертвая зона» в научных исследованиях и преподавании правовых дисциплин в юридических учебных заведениях.

Как отмечал Октябрь Алексеевич Красавчиков, «теория оказалась не востребованной и в настоящее время, а лишь украшает список теорий правового регулирования социалистической экономики».

6 теория – Хозяйственное право как вторичная структура в системе права. Ее автор, Юрий Кириллович Толстой, выделяет гражданско-хозяйственное право и административно-хозяйственное право . При этом хозяйственное право рассматривается в качестве вторичной структуры в системе права, – «комплексной отрасли права ».

Его теория опирается на учение В.К. Райхера, которыйв 1947г. предложил различать в пределах системы советского права две категории отраслей - основные и комплексные .

Ю.К. Толстой выделял следующие признаки, позволяющие разграничивать основные и комплексные отрасли: 1) если основные отрасли обладают предметным единством, то комплексные – нет; 2) основные отрасли не должны включать нормы других отраслей права, комплексные же гармонично сочетают нормы различных отраслей права; 3) основные отрасли права имеют специфический метод правового регулирования общественных отношений; у комплексных отраслей такой метод отсутствует.

Данная теория была жестко подвергнута критике со стороны О.А. Красавчикова: «Ю.К.Толстой необоснованно применяет термин отрасль к явлению, которое таковым не является. Отнесение хозяйственного права к числу комплексных отраслей, т.е. отраслей, сфабрикованных по чисто субъективным признакам или устремлениям, ликвидирует всякую возможность поиска любого единства на любом уровне взаимодействия норм хозяйственного права».

7 теория – Теория хозяйственного права как «нормативного массива » (О.А. Красавчиков) . Хозяйственное право рассматривается как совокупность норм институтов советского социалистического права , которые взаимодействуют в регулировании хозяйственной деятельности.

Современные теории предпринимательского (хозяйственного, коммерческого) права во многом предопределены научными концепциями прошлых лет и могут при определенных обстоятельствах рассматриваться в качестве продолжения и интерпретации последних, с учетом новейших достижений правовой мысли.

Вопрос о правовой природе предпринимательского права и его месте в российской правовой системе нельзя определить, не уяснив принципиального вопросао явлении дуализма в праве.

Правовой дуализм нашел широкое применение в правовых системах многих стран мира. Основной формой его выражения является деление права на публичное и частное. Как отмечает С.С. Алексеев, публичное и частное право – это не отрасли права, а целые сферы, зоны права (суперотрасли).

Граница между публичным и частным правом проходит главным образом по отраслям. В публичное право входят конституционное, административное, финансовое, уголовное право, уголовный и гражданский процесс и др. Частным является , в первую очередь, гражданское право. На взгляд Евгения Алексеевича Суханова, в систему частного права включаются также семейное, торговое (коммерческое), международное частное право. Вениамин Федорович Яковлев относит к частному праву гражданское, трудовое и природоресурсное право.

В юридической литературе со времен римского права было предложено несколько теоретических конструкций по проблеме разграничения отраслей на частное и публичное право, среди которых можно выделить три основные концепции: теорию интереса, теорию метода, теорию предмета правового регулирования.

Вместе с тем, ни одна из рассматриваемых концепций не позволяет четко провести разграничение между публичным и частным правом. Например, в соответствии с теорией интереса публичное право служит общественной, а частное право – частной пользе. Классическое разграничение публичного и частного права по этому критерию дал древнеримский юрист Ульпиан: «Публичное право есть то, которое относится к положению римского государства; частное относится к пользе отдельных лиц».

Критикуя теорию интереса, ее противники не без основания утверждали, что публичный и частный интерес неразрывно связаны между собой, и с этой точки зрения многие публичные органы государства применяют институты частного права. По этой причине, например, некоторые французские ученые к частному праву помимо гражданского и торгового права относят и уголовное, поскольку большинство норм последнего направлено на защиту частноправовых интересов.

Теория предмета и метода регулирования….

Деление права на публичное и частное проявляется на разных уровнях: на уровне отрасли права, законодательства, правового института, отдельной нормы. Элементы публичного права встречаются в таких институтах гражданского права, как юридические лица (регистрация), договор (публичный) и т.д.

Вывод: наиболее предпочтительна позиция ученых, которые считают, что для правильного разграничения публичного и частного права следует применять в совокупности разные критерии (например, субъектный состав и метод правового регулирования).

Дуализм права проявляется также в одновременном существовании гражданского и торгового права. Например, во Франции, ФРГ, Испании, Португалии, Японии, в государствах Латинской Америки указанный дуализм получил выражение в объективированной форме: в них действуют гражданские и торговые кодексы (торговля и коммерция – тождественные понятия, с латыни «коммерция» – это торговля).

В настоящее время в юридической литературе о предпринимательском праве были высказаны следующие т.з.: 1) является комплексным (вторичным) образованием, сочетающим публично-правовые и частноправовые начала, регулирующие особого рода отношения в сфере хозяйствования. Эта точка зрения созвучна концепции Юрия Кирилловича Толстого; 2) комплексная отрасль законодательства. Эта т.з. аналогична позиции О.А. Красавчикова; 3) входит в гражданское право; 4) самостоятельная отрасль права (В.С. Мартемьянов).

О первой концепции выше уже шла речь .

Что касается второй концепции , то надо иметь в виду следующее: в условиях развития экономических, социально-политических и иных отношений издаются комплексные акты, затрагивающие целые сферы социальной жизни или их разделов. В этих случаях формируются комплексные отрасли законодательства, которые объединяются по тому или иному предметному, тематическому и целевому признаку юридически разнородный правовой материал. Нормы, входящие в них, не связаны единым методом и механизмом регулирования, многие из них имеют «прописку» в основных отраслях. Что касается предпринимательского законодательства, рассматриваемого как комплексной отрасли законодательства, то многие нормы остаются неохваченными основными отраслями права в силу их специфичности, особого сочетания частных и публичных начал.

Первым предпринимательским законом в рыночных условиях был закон РСФСР от 25.12.1990 г. «О предприятиях и предпринимательской деятельности», в котором комплексно рассматривались вопросы: цели создания предприятия, правового статусы предпринимателя, гарантии предпринимательской деятельности, права и обязанности предприятия и др.

Концепция предпринимательского права, согласно которой оно входит в гражданское право. После принятия первой части ГК РФ нередко можно услышать, что проблема о предпринимательском праве снята, многолетний спор решен законодателем в пользу единства правового регулирования имущественных и личных неимущественных отношений независимо от состава участников в рамках гражданского законодательства. В качестве обоснования ссылаются на ст. 2 ГК РФ, в которой в состав имущественных отношений включены и предпринимательские отношения.

Однако если внимательно посмотреть на решение законодателем проблемы правового регулирования предпринимательских отношений, то картина окажется не столь простой. ГК РФ не случайно выделяет в составе своих норм многочисленные отсылки , касающиеся предпринимательских отношений. Эти отношения сложны и специфичны. Они лишь отчасти подчиняются природе гражданского права, принципам и методу гражданско-правового регулирования. Достигнуть полного и эффективного урегулирования их на началах равенства, автономии воли и имущественной самостоятельности участников нельзя – не позволяет природа этих отношений. Здесь наряду с так называемым горизонтальным уровнем регулирования необходим и вертикальный уровень, т.е. применение административного метода регулирования, вмешательство субъектов, наделенных властными полномочиями, в имущественные и организационные отношения ХС.

Проблему регулирования предпринимательских отношений законодатель решает с помощью технических приемов : 1) там, где предпринимательские отношения способны, подобно любым имущественным отношениям, к восприятию гражданско-правового метода регулирования, ГК регламентирует их в своих нормах, не выделяя в качестве предпринимательских (например, нормы об исковой давности, сделках, формах собственности и т.д.); 2) если есть специфика в их регулировании, но она не выходит за рамки гражданско-правового регулирования, в ГК выделяется специальная норма для предпринимательских отношений (ст. 23, 25, 184, 310, 401 ГК и др.); 3) если же появляется необходимость применения элементов метода публичного права или когда невозможно из-за обширности объема нормативно-правового материала изложить его в рамках единого ГК, то в этом случае применяется метод отсылки к специальным законодательным актам по отдельным институтам правового регулирования. Характерной чертой таких законов является их комплексность : они содержат нормы гражданского, административного и др. отраслей права (ч. 1 ГК РФ отсылает к законам: о государственных и муниципальных предприятиях, об акционерных обществах, о банкротстве, об обществах с ограниченной ответственностью, о регистрации прав на недвижимое имущество, об ипотеке, валютном регулировании и др.).

Вывод: каждая из названных выше концепций предпринимательского права имеет свои плюсы и минусы, однако бесспорным представляется утверждение: предпринимательское право представляет собой отрасль законодательства , в которой в единых нормативных правовых актах мирно существуют нормы публичного и частного права.

Как говорил Валентин Семенович Мартемьянов, представители науки хозяйственного права смело вторглись на «ничейную территорию » и внесли весомый вклад в разработку правового регулирования вертикальных имущественных отношений . Цивилисты остановились на горизонтали, полагая, что разработкой вертикальных хозяйственных связей должны заниматься представители административного права. Последние, однако, не нашли возможности заняться этой важной проблемой. «Хозяйственники» смело взялись – выиграла наука и дело правового регулирования.