Где находится дисбат. Дисциплинарный батальон в армии, сокращенно дисбат. Военная тайна – не для девушек
Вооруженные силы можно сравнить с отдельным государством, поскольку здесь действуют свои, отличные от общегражданских, законы. Выполнять их следует неукоснительно, поскольку за нарушения воинской дисциплины предусмотрены различные наказания. Например, военнослужащего лишают увольнения, направляют в наряд вне очереди, и так далее. При этом в случае серьезных нарушений Устава внутренней службы ВС РФ можно отправиться и в дисциплинарный батальон. Это, конечно, не гражданская тюрьма, однако многие побывавшие там военнослужащие, утверждают – еще непонятно, где лучше.
Дисбат в российской армии: за какие проступки туда попадают
Естественно, наказания без вины не бывает. Например, в дисциплинарный батальон можно угодить за достаточно серьезные проступки:
- избиение, с нанесением потерпевшему тяжких телесных повреждений;
- самовольная отлучка из расположения воинской части;
- грубое нарушение Устава;
- разглашение информации, относящейся к военной тайне;
- невыполнение приказа.
Это далеко не полный перечень. Однако следует сразу отметить, что в дисциплинарном батальоне практически нет тех, кто, можно сказать, случайно оступился.
Загреметь туда можно за действительно серьезные проступки. В ином случае командирам части просто не нужны лишняя шумиха и незапланированные проверки – таковы реалии, и это следует признать.
В Вооруженных силах РФ дисциплинарный батальон является специальным, отдельным формированием. Отбывают наказание здесь военнослужащие срочной службы, контрактники, а также курсанты высших учебных заведений. Срок пребывания в дисбате не зачитывается в общий, соответственно, после отбытия наказания военнослужащий отбывает обратно в часть дослуживать положенное. Впрочем, здесь все-таки бывают и исключения, но очень редко. Основанием для того, чтобы срок отбывания в дисциплинарном батальоне был засчитан как общий, служит соответствующий приказ за подписью командующего войсками военного округа.
Внешне здесь все напоминает тюрьму – колючая проволока по периметру, вышки с часовыми, сторожевые собаки. Жизнь в дисбате можно описать тремя словами: Устав, строевая, труд. Отдельно следует остановиться на дисциплине. В дисциплинарном батальоне она возведена в степень абсолюта. В течение 16 часов в сутки одно и то же – изнуряющий физический труд (либо зубрежка Устава) и строевые упражнения на плацу. Немного расслабиться можно только лишь во время принятия пищи в столовой и после отбоя.
У всех, кто попал в дисбат, есть только лишь одно звание – рядовой. Кем они были до этого, не имеет никакого значения, равно как и предыдущие заслуги. Первое что бросается в глаза – идеальная чистота кругом. Никакой показухи здесь нет – все регулярно надраивается и вычищается теми, кто угодил за колючую проволоку. Кстати, убийц или насильников в дисциплинарном батальоне нет – их отправляют отбывать наказание в «гражданские» места лишения свободы.
Условно-досрочное освобождение
В некоторых случаях военнослужащие могут выйти на свободу раньше положенного срока. Здесь, как и в обычных тюрьмах, предусмотрено условно-досрочное освобождение. Однако его еще нужно заслужить, например, какими-то значительными успехами на трудовом фронте, безукоризненным поведением, высокой дисциплинированностью, отличием в строевой подготовке, знанием Устава и так далее.
Также существует такая форма поощрения, как «расконвой», когда осужденные отправляются за пределы части в сопровождении только лишь сержанта. Последние, кстати, и составляют рапорта на бесконвойное передвижение. Чтобы заслужить данное поощрение, осужденный, во-первых, должен отбыть не менее трети срока наказания, сдать все зачеты по общегражданской подготовке и уставам, и, конечно же, не иметь никаких дисциплинарных взысканий.
Кроме того, осужденным разрешены свидания с ближайшими родственниками. Если приезд последних невозможен, предоставляется право на телефонный звонок. Мобильники в дисциплинарном батальоне, конечно же, находятся под строжайшим запретом. Осужденным, не имеющим каких-либо нарушений дисциплины, полагаются краткосрочные свидания, длящиеся несколько часов.
Недавно в «ФАКТАХ» был опубликован материал о том, как двое арестантов гауптвахты дисциплинарной военной части А-0488, дислоцирующейся в столице, захватили в заложники часового, отобрав у него автомат, и всю ночь, пока в дело не вмешалась «Альфа», продержали в напряжении отцов-командиров. Следствию террористы объяснили, что сержанты гауптвахты их жестоко избивали, а после того, как один из арестантов, пытаясь покончить жизнь самоубийством, перерезал себе вены, его приковали наручниками к двери.
Правду ли сказали подследственные? Могли ли произойти подобные вещи в части, где, казалось бы, дисциплина должна быть особенно крепкой?
«Ожидая «определения» в роте, я за один день похудел на пять килограммов»
В редакцию «ФАКТОВ» пришел молодой человек, который, по его словам, в течение полутора лет отбывал наказание в дисбате и освободился в 1997 году. Он попросил не называть его имени в публикации.
Вы в дисбате спрашивали солдат, как им живется. Они рассказывали, как ходят строем, работают, перевоспитываются. Так вот -- все это показуха, для прессы. Ни рядовые в военной части, ни курсанты в военном училище никогда не скажут журналисту правды! Если кто-нибудь из них откроет рот -- будет бит всю оставшуюся жизнь.
Не буду говорить, за что я попал в дисбат -- я свое уже отсидел. До того был курсантом военного училища. После суда привезли меня в дисциплинарный батальон. Это было в пятницу, 13-го. Сразу на КПП получил по физиономии -- чтобы не думал, что сильно крутой. И попал в карантин, где находился пару недель, с ужасом ожидая дня распределения в роту. За это время я похудел, наверное, килограммов на пять -- от страха.
Какие основания были для такого панического страха?
После прибытия новеньких в роту, блатные начинают определять, кто ты: «черт», «мужик» или «блатной». Эти понятия пришли в дисбат с «малолетки» (колонии для несовершеннолетних преступников). «Блатных» меньше всего. «Чертуганов» много, но нужно еще больше -- чтобы работали, обслуживали всех остальных. «Определение» началось после отбоя. Били весь вечер и всю ночь. Нас, новеньких, было четверо. Двое сломались сразу. Мой друг потерял сознание, и его больше бить не стали. Я держался до конца, а утром не мог встать -- вся грудь была сине-фиолетовая, словно в нее снаряд попал, а нос превратился в кровавое месиво. Зато заслужил звание «мужика».
Подробнее про эту «иерархическую лестницу» расскажи, пожалуйста.
Среди четырех рот дисбата только одна подчиняется офицерскому уставу. В остальных -- блатные порядки. В каждой роте -- трое-четверо блатных, прошедших колонию-»малолетку» или взрослую тюрьму. Они держатся «семьей» и пользуются неограниченным влиянием. «Мужики» живут сами по себе и никого не обслуживают. Иногда положение покупают себе за деньги. При каждом блатном состоят два-три «шныря» -- те, кто его обстирывает-обглаживает, сапоги натирает до блеска. Они гордятся тем, что приближены к блатным. А еще есть опущенные -- по одному-два в роте. Это «голубые». Остальные боятся к ним даже притронуться. У них отдельные умывальник, кабинка в туалете. Зайдешь туда -- считай, сам таким стал. Я вам расскажу историю. В роту попал «голубой», никто об этом не знал, а он себя никак не проявил. Жил, как нормальный человек. Вышел из роты, вдруг со свободы поступает «малява» (письмо) пахану: «Кто у вас был в роте? Это же петух, опущенный». Вся рота, включая пахана, после этого ела мыло.
Чтобы позор с себя снять. Правило дурацкое, в общем
Много съели?
Ну, по кусочку. Пахан, правда, лизнул только.
Блатной четки крутит, если упали -- считаются «законтаченными», их уже поднимать с пола нельзя. Разве что последний «шнырь» поднимет, чтобы выбросить. А если кто поднял -- ему «отобьют халяву». Будут бить сильно в плечо или в грудь.
В сердце?
Так принято в армии. Со мной на гауптвахте сидел парень. Он «дедом» уже был и «духа» (солдата первого года службы. -- Авт.) так ударил, что у того остановилось сердце. Дали «деду» пять лет.
После «отбивания» в больницу попадают?
Был у нас бывший боксер по кличке Тайсон. Он ударил солдата так, что у того случился разрыв селезенки. Успели отвезти в госпиталь. А еще одному «отбивали халяву» -- ударили в грудь, а он упал на спинку кровати головой. И умер.
«Особая дубинка прапорщика вырывала у избиваемого кусок кожи»
Самоубийства случались?
Ребята вены себе резали. Один повесился. Пока несли его на носилках к медчасти, труп руку поднял -- мышцы стали сокращаться. Те, кто его нес, без сознания попадали.
Есть ли способы выйти из дисбата, не досидев до конца срока?
Про попытку побега, когда одного беглеца расстреляли с караульной вышки, двоих задержали на территории дисбата, а еще одному удалось уйти, вы писали. Еще один парень собрался бежать через канализационный люк в столовой, застрял в трубе и чуть не задохнулся. Его оттуда едва выволокли за ноги. Есть еще выход -- комиссование. Для этого надо попасть в госпиталь, а там уже дело техники: врачам заплатишь сто-триста долларов -- и тебя комиссуют. Но попасть в госпиталь трудно. Даже с энурезом.
Как относятся к таким солдатам?
Избивают, конечно. А уж если вдруг заподозрят, что косит, -- вообще держись! О-о, в армии этого не любят. Считается: попал, служи, завоевывай уважение.
И как это делать?
Конечно, работой уважение не завоюешь. Кто-то откровенно подлизывается к блатным, другие платят. В основном, ценится непокорность, бунтарство против офицеров. Но начальство части борется с бунтарями, сажает их на гауптвахту. Выдержать там десять суток нелегко -- осенью и зимой так холодно, что арестант все время бегает по кругу, чтобы согреться. Только одна камера более или менее теплая, где проходит труба от котельной. Для воспитания особо буйных напускают в бетонный мешок по колено воды и хлорки насыпают. Это называется «газовой камерой». После такого любой согласится на что угодно!
Арестантов приковывают наручниками к стене?
Запросто! И подвешивают, и бьют. Интересно, служит ли еще прапорщик (называет фамилию), который отвечал за гауптвахту, когда я находился в дисбате? У него была особая резиновая дубинка, которая растягивалась при ударе и вырывала кусок кожи. Прапорщик частенько упражнялся таким образом. Конечно, для офицеров служба в дисбате -- это ссылка. Я видел случайно дела двух наших офицеров, попавших к нам за служебное несоответствие. Но почти все они так или иначе становятся там садистами.
Пахан орал на поваров: «Что вы мне даете? Я не люблю суп, когда в нем нет воды!»
Когда мы приехали в часть, обед в столовой был вполне приличным: гороховый суп, макароны с мясом и блины с компотом. Повара из осужденных рассказывали, что «такое бывает каждый день». Это правда?
Повторяю: кто вам правду скажет? Целый день ходишь голодный с одной мыслью -- о еде. Просыпаешься утром и мечтаешь: «Иду на завтрак, наемся. Какое счастье!» С завтрака возвращаешься -- что ел, что радио слушал. На работе думаешь: «Скоро обед, может, наемся». Нет, то же самое -- жидкий супчик и несколько ложек каши. Совсем по-другому живется блатным. Есть такое понятие, как «подгон». На завтрак, обед, ужин повара «подгоняют» блатным на особый, отдельный стол нормальную еду: мясо, пельмени, вареники. По вечерам тортики им пекут. Помню, как пахан однажды орал на поваров: «Что вы мне даете? Я не люблю суп, когда в нем нет воды». Они его настолько боялись, что клали в тарелку только мясо и картошку. Эти повара -- самые несчастные люди в дисбате, хотя иногда и могут бросить себе лишний кусок. Они знают: если чем-то не угодил -- вечером будет «убивание».
Да мы приехали за полтора часа до обеда. Они бы не успели так быстро подготовиться
Дисциплинарный батальон -- это армия в армии. Когда неожиданно является с проверкой большое начальство, все возможное сделают для того, чтобы проверяющие ахнули.
«Я не жалею, что прошел дисбат»
Если вечером в роте нет офицера, у окон и дверей выставляются «шары» -- наблюдение за путями подхода к казарме. Списки «шаровиков» имеются в каждой роте. Старший «шаровик» -- начальник так называемого караула, куда входят «чертуганы» и недавно прибывшие «мужики». Стоять «караульным» надо так осторожно, чтобы не было заметно снаружи. Чуть что -- по «шарам» сразу передается: «Дежурный офицер зашел в зону » Дойдет до пахана -- и по обратной связи: «Следить, куда идет » «Сюда идет!» Все быстро успевают улечься в кровати. Однажды «шаровик» гаркнул: «Подполковник такой-то идет к нам в роту». А тот услышал. И наказал всю роту -- в воскресенье погнал на строевую подготовку. Проморгаешь «шары» -- будут бить. Я тоже стоял «в карауле» месяца три.
На разборки блатные с провинившимися уходят в бытовое помещение, где находится туалет и умывальник. После отбоя по проходу между кроватями можно передвигаться только ползком. Прожекторы с караульных вышек светят прямо в окна казармы. Если часовой заметит, что внутри кто-то передвигается, сразу поднимет тревогу.
И блатные ползком передвигаются?
Они еще до отбоя уходят. Если некого наказывать -- просто моются, курят, наколки себе делают обычной электробритвой с приделанной к ней иголочкой. Конечно, это больно, потом нагноения бывают Но они же блатные, им нужны наколки! Во время утреннего осмотра офицер смотрит, нет ли на ком свежих наколок или синяков. Блатные заинтересованы в том, чтобы синяков ни у кого не было, иначе будет страдать вся рота, и они тоже. Поэтому избитого прячут. Когда после определения моя грудь неделю была сплошным синяком, меня никто из офицеров «не видел».
Какие отношения существуют между офицерами и блатными?
Во всей армии офицеры закрывают глаза на дедовщину. Она им удобна. Командир может не появляться в роте, но там будет поддерживаться порядок. На блатных они давят только для виду. На самом деле между ними существует перемирие. Помню, пахана всей зоны за какую-то провинность закрыли на гауптвахту. Зона взбунтовалась -- офицеры боялись даже зайти на территорию. И пахана выпустили.
Вы с какого курса училища туда попали?
С третьего. Курсанты вообще-то редко в дисбат попадают. Но, честно говоря, я не жалею, что так получилось. Там я понял, что чего-то стою. Сейчас не имею судимости, нашел хорошую работу. Но главное -- ничего и никого в жизни не боюсь.
«Что побудило бывшего дисбатовца на сомнительные откровения -- можно лишь догадываться»
После разговора с бывшим осужденным дисбата мы сочли нужным проконсультироваться с офицером, который, прослужив много лет в дисциплинарном батальоне, вышел в отставку и сейчас не имеет никакого отношения к Вооруженным Силам.
Про «газовые» камеры на гауптвахте -- неимоверная чушь. И резиновой дубинки у прапорщика (называет ту же фамилию) не было. Хотя он жесткий человек, это правда. Бунты были, в заложники даже брали офицера. Но тогда нам удалось подавить ЧП своими силами. Были и побеги. Последний на моей памяти, когда сам дежурный офицер, ночью выпив с четырьмя осужденными водки, вывел их за ворота Его потом осудили на четыре года. С таким явлением, как «опущенные», мы жестоко боролись -- и на столах миски перемешивали, и воду в умывальниках отключали, кроме одного, и с завязанными глазами всех в туалет запускали, чтобы не видели, кто в какую кабинку пошел. «Определения» случались, хотя закавказцы (сейчас их в нашей армии уже не осталось) умели в таких случаях прийти друг другу на выручку, а братья-славяне молотили друг друга с радостью. Но такого, чтобы на утренней проверке офицер не заметил синяков, быть не могло.
Прокомментировал рассказ бывшего дисбатовца и пресс-секретарь командующего Сухопутными войсками Украины майор Александр Науменко:
Еще ни одному журналисту не отказали в посещении дисциплинарной части. Здравомыслящий человек должен понимать: если бы у руководства Минобороны были малейшие сомнения относительно порядка в данной части, то нога журналиста туда бы не ступила. Да, инциденты бывают, но они тут же пресекаются самими осужденными или сержантами, а виновные несут наказание в соответствии с уставом. О пельменях и варениках для паханов -- сказки. А «ужастики» с оживающими трупами и офицерами-садистами -- это несерьезно. Я служу 18 лет и ничего подобного не слышал -- хотя, к счастью, в дисбате не сидел. Что побудило бывшего дисбатовца на сомнительные откровения -- можно лишь догадываться. Но бросать камень в структуру, которая помогла тебе исправиться и начать новую жизнь, -- по крайней мере, непорядочно.
Точку в этой истории поставил командир дисциплинарной части полковник Андрей Шандер:
То, о чем этот парень рассказал, может, и было когда-то, но не при мне. А я служу здесь уже три года. Страна меняется к лучшему, и наша часть -- тоже.
Здравствуйте, дорогие читатели.
Хотелось бы поговорить о страшном месте для солдат, куда, к счастью, сейчас попадают немногие, — о дисбате.
Сам я там не был. О дисбате мне рассказывали сослуживцы и парнишка в госпитале, который отбыл там по полной.
Дисбат — дисциплинарный батальон, он же «дизель». Это специальная войсковая часть, в которую отправляют военнослужащих, совершивших тяжкие дисциплинарные проступки в отношении службы.
Эта часть окружена высокими заборами с колючей проволокой. По периметру стоят стрелковые вышки. Там есть вооруженный караул, кинологическое и конное отделение на случай побега. Но, по сути, сбежать из дисбата невозможно.
Почему попадают в дисбат.
Основные причины залёта в дисбат — это избиение с нанесением тяжких телесных повреждений, грубое нарушение устава (например, стоя дневальным, игрался со штык ножом, а тут вдруг заходит командир роты и штык нож, как назло, выскакивает из рук и втыкается ему в ногу), СОЧ — самовольное оставление части (дать СОЧа — армейское выражение, означающее побег из части), разглашение военной тайны (был у нас один кадр — позвонил своей девушке и сказал:»я тут на складе сижу, да тут патронов и тротила хватит город разнести!»… в итоге приехали дяди из ФСБ и парень ушёл на дембель на год позже). Таким образом, в дизель можно попасть, как за то, что с автоматом побежал птиц пугать, так и за невыполнение приказа. описано про питание детей грудного возраста.
Как отправляют в дисбат.
На провинившегося солдата составляется акт, командиры заполняют на него кучу бумажек. В назначенный день приезжает машина и увозит солдата в далёкую глушь, то есть очень далеко от населенных пунктов. Попав в дисбат, солдат сдаёт свои вещи. Ему выдают специальную форму. Мобильные телефоны в дисбате запрещены.
Служба в дисбате.
Вообще, если говорить серьёзно, то это не служба, а просто ад. Крутые дембэл-перцы ломаются за неделю, а то и раньше. Солдат обязан знать дату начала службы, дату зачисления в дисбат и дату окончания службы в дисбате, так же заучивается номер статьи, по которой его определили в дисбат и расшифровка статьи. В дисбате делается всё по уставу, все передвижения только бегом и только строем. Единственное место, где можно расслабиться — это столовая. В дисбате есть исправительно-принудительные работы. Например, вручную делать бетоноблоки или работать на пилораме. Каждый день полное задротство строевой, физическими упражнениями, и нереальное дрочилово в повторении устава хором. Зимой, конечно же, задротство заключается в том, что солдат заставляют делать нереально ровные кантики из снега (кантик — это квадрат из снега). Если где-то накосячили или отказались подчиняться, то попадаете на гауптвахту. Гауптвахта (она же «губа» или «кича») — это помещение закрытого типа, где жесть как холодно и седеть нужно на железном стуле, за железным столом. При открытии двери, необходимо строевым шагом подойти к открывшему дверь и назвать всё, что описал выше, касательно статьи и даты, а так же звание и фамилию. Звание в дисбате у осужденных только одно — рядовой. Хоть ты офицер, хоть сержант — в дизеле ты рядовой. Звания в части имеют только, так называемые, вольные срочники, которые проходят здесь службу по призыву, а также офицеры данной части. Ни с теми, ни с другими договориться невозможно – так как это прямая дорога для них в дизель в виде осужденных. По этой причине служащие там срочники неразговорчивы, ведь первая статья устава говорит: «Караульному запрещается: Вступать в какой-либо контакт с осужденным…». Знаю случай, когда осужденный попросил у конвоира сигарету и тот ему ее дал, а это дело увидел начальник караула. Итог плачевный: конвоир получил срок даже больший, чем тот осуждённый, которому он дал сигарету. Известны случаи, когда парней запихивали в дисбат по совсем уже полной фигне. Большинство таких случаев, конечно, была связана с личной неприязнью офицера к солдату. В редких случаях таким варварским способом демонстрировали, что в части есть дисциплина.
Особенно легко попасть в дисбат, если часть уставная. В интернете я читал переписку между дагестанцами об одной такой уставной части, так в ней даже самые вредные дагестанцы стоят на тумбочке, поскольку боятся попасть в дисбат. Один другому говорил, что там за любую фигню в дизель сажают.
Но тяжелее всего, несомненно, приходится тем солдатам-срочникам, которые проходят в дисбате службу по призыву: любой косяк им явно не в пользу.
Конечно, сейчас в дисбат сажают реже, так как офицерам неохота заниматься беготней с бумажками, да их еще и премии лишают за выявленные в части нарушения и т.п. Кроме того, дисбатов сейчас осталось только два. Однако если офицеры захотят, то в дисбат посадят.
Так что не стоит расслабляться или, тем более, идти на серьезные нарушения, чтобы служба не оказалась длиннее года, и не проходила большей частью в кромешном аду.
Статью писал Терентьев Александр, удачной службы тем, кто служит и идёт служить, и здоровья родителям.
Дисциплинарный батальон – дисбат или как его еще называют солдаты «дизель» – это специализированное военное подразделение, куда направляются рядовые, совершившие тяжелые правонарушения во время прохождения службы в рядах военнослужащих.
Дисбат в армии – это подразделение, сформированное для отбывания наказания солдат, которую присудили высокопоставленные управляющие за совершение ими правонарушений. Они могут быть разнообразными, но в основном это уголовные преступления. Также, дисциплинарный батальон предназначен для нахождения в нем курсантов училищ или университетов военного направления до того момента, пока им не были присвоены звания рядовых в рядах войск России.
За что попадают
Причиной создания подобных подразделений связано с тем, что в процессе службы, некоторые рядовые совершают преступления, за которые им необходимо ответить. Предусмотрено, что данный отрезок времени не вычитается из года службы, за некоторым исключением, который предусматривается командующим военными силами той местности, где проходит служба рядового. Следовательно, после окончания срока наказания, солдат отправляться дальше проходить службу, те законные недели или дни, которые остались.
Причины, по которым служащие могут быть отправленными для отбывания срока:
- если военный суд вынес вердикт, относительно которого солдат должен понести наказание;
- если рядовой совершил преступление, которое будет уголовно наказуемо.
В том случае, если солдат от начала и до конца отбыл срок и вышел на свободу, дабы окончить свою службу, документального подтверждения того, что он совершил уголовное преступление, не будет.
Вердикт, решающий судьбу правонарушителя, может быть вынесен исключительно военным судом. В дисциплинарный батальон могут попасть солдаты, чьи правонарушения не причисляются к тяжким и не могут нести за собой наказание сроком более двух лет. Самые распространенные преступления, совершаемые военнообязанными – уход на волю или дедовщина по отношению к другим солдатам.
К слову, в дисбате в армии живут не по уставам УПК, а придерживаются общевоинского устава. После отбывания наказания, военнообязанный в обязательном порядке отслуживает оставшийся срок службы в своем подразделении. Лишь в том случае, если вышеперечисленные пункты будут выполнены, служащий получает свои документы обратно, при этом без записи о его правонарушении.
Отличия дисциплинарного батальона от обычной воинской части проявляются в следующем:
- беспрекословное подчинение уставу;
- крайне четкий и жестко распланированный день;
- недопустимо наличие увольнительных.
Солдаты, поступающие в дисциплинарные отряды, чаще всего выполняют задания и работу по хозяйству.
Особенности штрафного батальона
Сформированные дисциплинарные батальоны рассчитаны на 350 преступников. Все детали их пребывания и наказания расписаны в документе Правительства, тогда еще СССР, Российской Федерации, подписанном в 4 числах июня 1997 года – № 669, а также, Приказом Министерства Обороны Российской Федерации № 302 от 29 июля того же года.
Опираясь на данный документ и выносятся упомянутые ранее требования. К примеру, исключения из срока отбывания службы времени прохождения службы. Если же солдату необходим его учет, как время отбывания службы, рекомендуется отправить прошение командованию воинской части главному военному представителю той местности, где находится армия и подразделение. В ходатайстве нужно указать причину, по которой солдат нуждается в данном решении и прошение об учете времени пребывания в дисциплинарном батальоне в срок службы.
Если главнокомандующий одобрит ходатайство, солдат, даже будучи в батальоне специального назначения, не лишается звания военнослужащего и по-прежнему носит погоны рядового. После прохождения трети времени наказания, если солдат отличился примерным поведением, его могут перенаправить в отряд исправляющихся. Более того, он может получить возможность службы в наряде или к исполнению обязанности рабочего вне воинской службы. Также, исполнение решения может происходить под присмотром конвоя или же без него.
Срок пребывания в дисбате чаще всего составляет не более двадцати четырех месяцев. Причиной этому могут быть: воровство, неуставное отношение. В большинстве случаев, солдат отправляет в дисциплинарный батальон на срок от 5 до 17 месяцев.
Когда в дисциплинарный батальон прибывают новые солдаты, их в обязательном порядке проводят через карантин. После этого им предназначено 30 дней усиленной подготовки. В случае прохождения, далее рассматривается их распределение по ротам.
Режим
Как было упомянуто ранее, в спецбатальоне предусмотрен строгий распорядок дня со всеми вытекающими из этого запретами. Встречи с близкими строго ограничены и расписываются по определенному графику. Они рассчитаны лишь ненадолго, чаще всего от двух до трех часов, при этом за данной процедурой будет следить конвой.
Все передачи от родственников, лишь за небольшим исключением, запрещены. В дисбате нет места кофе, чаю и уж тем более, алкоголю. Не менее строгие запреты относительно канцтоваров. Осужденный имеет право держать лишь одну ручку, два стержня и не более девяти конвертов.
Дисциплинарные батальоны не должны восприниматься как место тюремного заключения. Однако в данном месте присутствуют элементы зоны. Неоднократно предпринимались попытки бегства, однако, они не приводили ни к чему хорошему, а лишь к надбавке дополнительного времени к сроку заключения.
В том случае, если осужденные вели себя примерно, им может быть выделена такая привилегия, как вычет данного времени из срока службы. Многие стараются проявить себя с лучшей стороны, дабы как можно скорее выйти из дисбата.
Окончание наказания
До недавнего времени, когда военнослужащий отбывал свой срок, ему выдавили денежные средства и отправляли обратно в часть, где он заканчивал свой срок службы. Но во времена советской власти, часто происходило так, что данные граждане совершали преступления по дороге обратно, вследствие чего главнокомандующие пришли к выводу о том, что при отправке, их необходимо сопровождать. Но в связи с тем, что подобные ответственные лица, готовые на это, редко попадаются и отправка обратно может занять некоторое время.
В дисбате не разрешается общение между осужденными, также их перемещение. В связи с этим, люди, совершившие аналогичное правонарушение или же сообщники должны быть распределены в разные подразделения. За все время отбывания наказания, зачастую им не удается даже увидеться. Если же они преступают данное правило, непременно предполагается наказание в виде гауптвахты.
Чаще всего, перед поступлением в дисциплинарный батальон, солдаты пребывают в следственном изоляторе. Это приводит к тому, что юноши перенимают манеру поведения тех, кто уже отбывает наказание, что может привести к плачевным переменам в их характере и, как понятно, нерадостным последствиям. После выхода их жизнь меняется и более подробную информацию об этом можно отыскать в многочисленных видео в интернете.
НАША СПРАВКА
В советской армии было шестнадцать дисциплинарных батальонов. Сейчас их четыре: в Мулино, в Новосибирске, Чите и Ростове. В Уссурийске – отдельная дисциплинарная рота. Рассматривается вопрос о расформировании и ликвидации двух дисбатов.Батальон в Мулино считается самым большим.
1999 год
по статье 335 УК РФ (неуставные взаимоотношения и превышение должностных полномочий) – от общего числа осужденных 32 процента
по статье 337 УК РФ (самовольное оставление части) – от общего числа осужденных 16 процентов
2001 год
по статье 335 УК РФ – от общего числа осужденных 26,5 процента
по статье 337 УК РФ – от общего числа осужденных 28 процентов
по статье 338 УК РФ (дезертирство) – от общего числа осужденных 1,7 процента (9 человек)
В настоящее время восемь человек находятся в дисбате повторно: за самовольное оставление части и неуставные взаимоотношения.
Совершают преступления прослужившие:
от 1,5 до 2 лет – 33 процента;
от 1 до 1,5 года – 23 процента;
1 год – 15 процентов;
от 5 месяцев до 1 года – 17 процентов;
до 6 месяцев – 5 процентов.
Эта воинская «зона» в поселке Мулино Нижегородской области ничем не отличается от других частей, которыми буквально напичканы здешние леса. Такой же серый железобетонный забор с караульными вышками по периметру. Правда, территорию от внешнего мира отделяет еще и вспаханная контрольно-следовая полоса, попросту – «запретка». Почти каждый день подновляют эту полосу солдаты в форме образца сорок третьего года: пилотка, гимнастерка с зелеными погонами «на пуговице» и галифе. Как мне пояснил командир дисбата: «Это расконвоированные осужденные, которым до «дембеля» и освобождения осталось не больше двух месяцев».
Отличительным признаком «зоны» является и вооруженный конный разъезд, периодически объезжающий ее с внешней стороны серой стены.
Попасть на территорию можно только через основной КПП. За ним – небольшой плац и здание с табличкой: «Штаб в/ч...». На этом cходство с обычной воинской частью заканчивается. Через несколько метров – небольшое серое здание, за вполне обычной дверью которого «локалка» – дверь из металлических прутьев. Она всегда находится под замком. Дневальный отпирает ее лишь впуская вновь прибывших осужденных и выпуская на волю очередных «отмотавших» срок. Потому и контингент этот здесь называют «переменным составом». Охрана – военнослужащие из так называемого постоянного состава, солдаты-срочники. Из их числа назначается не только караул, но и «контролеры», проверяющие осужденных перед выводом на работы и после возвращения. В помощь командирам пяти дисциплинарных рот выделяются сержанты постоянного состава.
Свыше шестисот пар солдатских сапог с утра до вечера топчут плац. Движение по этому асфальтовому квадрату разрешено только строевым шагом или бегом. Колышется зеленая масса осужденных. Стрижка наголо и форма времен войны уравняла морпехов и военных строителей, ракетчиков и матросов на срок, определенный приговором военного суда. И мечта у них одна на всех: условно-досрочное освобождение. У каждого за плечами различные преступления и сроки. Кто-то отбывает за кражу, кто-то за неуставные взаимоотношения. По закону максимальный срок в дисбате – два года. А так, в зависимости от тяжести совершенного преступления, – от полугода до полутора лет. Вновь прибывшие – а каждый месяц в дисбат поступает до сотни осужденных – проходят карантинное отделение. После месяца усиленной строевой подготовки переводят в роты.
Помимо каждодневной муштры и жизни «по уставу», действует много ограничений и запретов. Так, разрешены краткосрочные свидания с родственниками: два раза в месяц – до четырех часов. Трое суток можно побыть с родителями только один раз в три месяца. Для этого в дисбате существует небольшая гостиница. В ней хоть и уютные комнаты, но под охраной все тех же солдат-«контролеров». Со свидания в «зону» запрещено проносить чай, кофе, не говоря уже о спиртных напитках. Ограничения касаются даже письменных принадлежностей. По установленным правилам осужденный имеет право пронести в «зону» одну авторучку и два стержня к ней, не более двух тетрадей и десять конвертов. Нередки случаи, когда после таких свиданий осужденный с диагнозом «резкое переедание» попадает в санчасть. Хотя сами ребята признаются, что здесь их «кормят лучше, чем в родной части». Порой родители во время свиданий пытаются наверстать упущенное в воспитании сына. Один из офицеров посетовал: «Ладно, если еще мать отхлещет нерадивое чадо полотенцем. В прошлом году один отец, председатель крупного племсовхоза, провел такую «воспитательную беседу» с сыном, что того с тяжелыми травмами доставили в госпиталь».
Дисбат хоть и не в прямом смысле «зона», но со всеми атрибутами неволи. Некоторые пытаются бежать. По признанию заместителя командира батальона, как правило, такие побеги заканчиваются неудачей. Некоторые беглецы не доходят и до «запретки». Тех, кому удалось пересечь запретную полосу, находят и добавляют срок.
Правда, один такой побег все же состоялся. В августе прошлого года. По иронии судьбы, не без помощи родителей. Во время свидания мать передала сыну инструменты, с помощью которых он перепилил решетку и по связанным простыням спустился со второго этажа. Для командира дисбата это ЧП. Потому он и приказал поставить родительницу на котловое довольствие части и не отпускать до окончания поисков сына... «Ну куда он убежит? В свое время этот солдат дезертировал из части. Скрывался у родственников в Казахстане. Всю жизнь не пробегает», – резюмировал он. «А что мать?» – «Возмущалась незаконностью задержания, пришлось отпустить. Но у нас есть веские доказательства, что именно она спланировала побег сына, для чего даже заранее наняла такси».
Пребывание в дисбате не фиксируется как судимость и, по идее, не должно засчитываться в срок армейской службы. Поэтому многие после освобождения возвращаются в свои части и дослуживают. Бывают и исключения из правил: за примерное поведение срок отсидки засчитывается. Рядовые переменного состава увольняются в запас из дисбата. Таких здесь называют «звонарями».
Раньше по окончании срока солдатам выдавали деньги, проездные документы, и они самостоятельно добирались до своих частей. Однако были случаи, когда по пути они совершали новые преступления. С 1997 года освободившихся из дисбата солдат отправляют в часть только в сопровождении прибывшего офицера или прапорщика. А их приходится порой ждать долго. В первую очередь это связано с отсутствием денег на командировки. К тому же и гарнизон может находиться, к примеру, в районе Крайнего Севера. Неотработанный механизм освобождения приводит к тому, что солдаты вынуждены пересиживать срок. При мне выпускали морского пехотинца, попавшего сюда из роты охраны корабля «Петр Великий». Его срок закончился в апреле, а приехали за ним лишь в начале июня. Прибывший прапорщик свою задержку объяснил тем, что все это время корабль находился в боевом походе.
Поэтому некоторые, махнув рукой на освобождение, добровольно записываются в «звонари» и остаются дослуживать в дисбате. Их переводят в административное здание – «на фишку». Там уже нет дисбатовской муштры, живут по обычному распорядку.
А в «зоне» распорядок жесткий: восемь часов сна, восемь – строевая подготовка и восемь – работа. После ужина – один час отдыха. Суббота и воскресенье – выходные. В эти дни в клубе показывают кинофильмы. Приезжают и артисты, в основном местные самодеятельные коллективы.
В этом году здесь сыграли четыре свадьбы и усыновили двоих детей. И неудивительно. Каждый день на КПП – стайка молодых девчат, не дождавшихся своих парней из армии. Любовь не любовь, но отцы-командиры подозревают, что таким путем некоторые их подопечные намереваются раньше освободиться и уволиться. В соответствии с законодательством рождение ребенка дает право на увольнение из вооруженных сил.
Отсидевшие треть срока осужденные допускаются к работе на промзоне. В столярном цехе изготавливают беседки и табуретки, плетут корзины. На «швейке» шьют рукавицы и армейские прикроватные коврики. Изготавливают и небольшие железобетонные конструкции: кольца для колодцев, фундаментные блоки. В дисбате есть и свое подсобное хозяйство: с десяток коров, несколько десятков свиней, куры.
Солдатские деньги, чуть больше тридцати рублей, на руки не выдают, а перечисляют на расчетный счет. После освобождения производится финансовый расчет, и военнослужащий получает на руки около ста рублей и проездные документы.
Казарма в дисбате мало чем отличается от обычной. Такие же спальные помещения. Только на окнах – решетки. Да помимо обычных входных дверей в помещение роты установлена дополнительная «локалка», ключи от которой находятся у сержанта постоянного состава. Покинуть помещение осужденный может только с его разрешения, предварительно записавшись в специальный журнал.
Ограничивается не только передвижение, но и общение. Например, запрещено общаться с осужденными другой роты. Руководствуясь этим, «подельников» намеренно распределяют в разные роты. За время отбывания наказания они не имеют права даже перекинуться парой слов. За это может последовать наложение дисциплинарного взыскания, вплоть до гауптвахты, которая находится на территории дисбата. Солдаты называют ее на тюремный манер – «кичей».
Перед тем как попасть в дисбат, семьдесят процентов осужденных прошли через следственные изоляторы. За несколько месяцев общения с «тамошними сидельцами» они перенимают не только их жаргон, но и приобретают уголовный опыт.
 |
Отсидевшие треть срока осужденные допускаются к работе на промзоне |
Командование батальона обеспокоено тем, что из изоляторов солдаты тащат и тюремные замашки. «Едва переступают порог дисбата, пытаются «разводить по понятиям», – говорил мне один из офицеров. Оттуда же понимание того, что в неволе легче выжить мелкими группами. Собираются в «семейки» из четырех – пяти человек. В каждой такой группе свой лидер, представляющий и защищающий ее интересы. Задача командиров-воспитателей: выявить такого лидера и сделать его управляемым.
Рядовые переменного состава сами себя задиристо называют «жуликами». Солдат-охранников, которых они не любят изначально, окрестили пренебрежительно – «ментами». К командирам рот относятся с оттенком снисходительности и называют «папиками».
Случается, что в дисбат «заходят» и солдаты, «опущенные» в СИЗО. Как правило, это происходит с «косячными», то есть с теми, кто нарушает неписаные законы камеры. Офицеры идут на все ухищрения, чтобы помочь солдату скрыть этот факт от остальных осужденных. Но и здесь работает «беспроволочный тюремный телеграф». Все же в отличие от обычной «зоны» в армейской между осужденными нет различий по уголовным статьям или срокам. Здесь все равны. Даже чеченцы и те, кто воевал в Чечне...
«Есть ли у нас чеченцы? Конечно, есть. – Командир взвода пятой роты немного помолчал. – Проблема у нас с ними. Наказываешь в дисциплинарном порядке – начинают жаловаться на посттравматический синдром, рассказывать про то, как их бомбили с вертолетов. Пытаются уволиться через психоневрологический диспансер». «А те, кто воевал в Чечне?» – «И эти есть. Только этих сразу видно – повзрослевшие они какие-то, серьезные. На свои беды не жалуются и больше молчат».
Судьба рядового Ивана ничем не отличалась от судеб его товарищей, попавших служить в Северо-Кавказский военный округ. Поначалу был стрелком-радистом. Их подразделение сопровождало колонны на территории Чечни. В один из дней БТР, на котором был и Иван, подорвался на фугасе. Очухался парень только в Ростове, в госпитале. После контузии остался служить и вернулся в свое подразделение. Перевели на должность наводчика БТР.
До увольнения в запас оставалось полгода, когда командование предоставило Ивану и его сослуживцу отпуск. На руки получили по тринадцать тысяч «боевых». «В Прохладном нас менты ограбили – отобрали по десять тысяч». Оставшихся денег хватило только, чтобы доехать до дома товарища, в Великий Новгород. Решили достать денег и успеть побывать у родителей Ивана, в Нижегородской области. Денег так и не нашли, к родным не попали. Решили вернуться в часть. Обратились в местный военкомат, а там офицер посоветовал в часть не возвращаться: «Что вам там делать? Какая разница, где служить?» В том же военкомате посодействовали и в отправке на ближайший сборный пункт для дезертиров. Став добровольными дезертирами, коротали дни и ожидали распределения в другую часть. «На сборном пункте «лыжников» (так называют беглецов. – А.К.) тоска смертная. Благо, что вход и выход с территории свободный».
За это время товарищи успели познакомиться с девушками из соседнего поселка. Одна вскоре пригласила их на день рождения. По какой-то причине товарищ опоздал на вечеринку. Выпили все и помногу. По словам Ивана, ему хватило и двух рюмок, чтобы после контузии «крыша съехала». «Подруга начала кричать на опоздавшего товарища. Выбила под ним стул. Затем в меня швырнула бутылкой. Что было дальше, не помню».
А дальше... Пьяную подругу его сослуживца увезла «скорая помощь» – накладывать швы на голове. Ивана увезла милиция. Через сутки приехали из прокуратуры и возбудили уголовное дело. Два месяца ожидал суда в СИЗО Великого Новгорода, который и приговорил его к двум годам дисциплинарного батальона. «До кучи и 337-ю статью «повесили», за самовольное оставление части», – горько усмехнулся он, видимо, вспомнив «добрый» совет офицера из военкомата.
Нынешний командир Ивана пояснил: «Прибыл он к нам с надломленной психикой – следствие контузии. Поначалу были конфликтные ситуации, не хотел подчиняться. За это даже десять суток на гауптвахте отсидел. Упорно твердил, что попал сюда «ни за что». В настоящее время является образцом поведения и кандидатом на условно-досрочное освобождение».
Из личного дела: «Роман Ш. и Александр Ф. с 6 декабря 2000 года по 25 марта 2001 года участвовали в боевых действиях в Чеченской Республике...» По прибытии в воинскую часть, где им предстояло продолжить службу, избили троих сослуживцев, за что были приговорены к одному году и полутора годам лишения свободы соответственно, с отбыванием срока наказания в дисциплинарном батальоне. Любопытен мотив преступления.
Вспоминают сослуживцы: «До их прибытия в девяносто девятый полк трое старослужащих, призванные из одной северокавказской республики, издевались над молодыми солдатами. «Держали» всю часть – отбирали вещи и деньги. Роман и Александр возмутились таким положением вещей в полку и даже попытались поднять молодых солдат против распоясавшейся троицы. Но все их усилия оказались тщетны. Этих троих в полку панически боялись. Тогда ребята приняли решение действовать самостоятельно. 21 июля 2001 года избили старослужащих и отобрали у них то, что, по их мнению, ранее принадлежало молодым солдатам». Стоит отметить, что к этому времени Роман был женат и имел ребенка.
Незадолго до моего приезда в дисбат оба солдата были условно-досрочно освобождены.
Из другого личного дела: «Адам М., 1981 года рождения. Призван в ноябре 2001 года Грозненским РВК... Осужден по ст. 213 ч. 3 УК РФ к одному году шести месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в дисциплинарном батальоне...» В декабре 2001 года в пьяном виде вломился в квартиру офицера, учинил драку. Соседи по лестничной клетке помогли выдворить его из квартиры. Но он вернулся с ножом, угрожая офицеру и его жене.
На суде солдат объяснил свою выходку тем, что увидел жену офицера с сигаретой, а у них в Чечне женщины так себя не ведут.
Сюжет этот был показан по нижегородскому телевидению. Многих тогда удивил мягкий приговор...
Летний июньский вечер. У КПП группа солдат. Кто в морской форме, кто в обычном камуфляже – десантники, военнослужащие внутренних войск и пограничники. Завтра на них наденут одинаковые зеленые гимнастерки, и они вольются в роты переменного состава. Начнут «мотать» срок армейского «дизеля».
поделиться:
