Cочинение «По роману Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание". "Я хотел Наполеоном сделаться…" (проблема "наполеонизма" в романе). Сочинения для школьников

Он убил только одну вошь, «из всех вшей самую бесполезнейшую. Когда он слышит слово «преступление», он кричит бешено в ответ: «Преступление? Какое преступление?., то, что я убил гадкую, зловредную вошь, старушонку процентщицу, никому не нужную, которую убить сорок грехов простят (как простились грехи разбойнику Кудеяру за убийство злого помещика в поэме Некрасова), которая из бедных сок высасывала, и это-то преступление? Не думаю я о нем и смывать его не думаю». Да, в иные «минуты» Раскольников жалеет, что не сумел стать Наполеоном или Магометом, не овладел властью ради власти, каких бы кровавых и грязных применений ни потребовало ее удержание: «О, пошлость! о, подлость!.. О, как я понимаю «пророка», с саблей, на коне. Велит Аллах, и повинуйся, «дрожащая» тварь… прав «пророк», когда ставит где-нибудь поперек улицы хорошую батарею и дует в правого и виноватого, не удостаивая даже и объясниться! Повинуйся, дрожащая тварь, и не желай, потому – не твое это дело!.. О, ни за что, не за что не прощу старушонке!»

Свидригайлов вовсе не винит Раскольникова. Он пытается только втолковать Дуне, в расположении которой заинтересован, как Раскольников дошел до своего злодейства, и, понимая, что сестра обожает своего брата, выбирает наконец самую выгодную версию – Раскольников затеял-де сравняться с гениальным Наполеоном, не будучи сам гениальным.

Наполеоновский мотив в самом деле входил в идею Раскольникова и в ее ужасное осуществление. Раскольников в самом деле видел перед собой пример Наполеона, он в самом деле захотел проверить, способен ли он стать Наполеоном, способен ли он выдержать диктаторскую, тираническую власть над всем человечеством и всей вселенной.

Преступление, на которое решается Раскольников, связано не только с вопросом, кто преступил, но и с вопросом, против кого и во имя чего преступил. Он объясняет Соне: «Я чтоб власть, чтоб делать добро нужна прежде власть. Что, хорошо, что ты так ходишь по улицам. Полечка тоже пойдет. Я не хочу проходить мимо и молчать… Для всех надо закон, а для избранных нет».

Если б идея Раскольникова исчерпывалась наполеонизмом в его чистом виде, он сам судил бы себя и сам вынес бы себе обвинительный приговор. Наполеон – нерефлективный, непосредственный властелин, один из тех, кто, если использовать слова «Записок из подполья», прет прямо к цели, «как взбесившийся бык, наклонив вниз рога». Наполеоны – повелители «по природе» и осуществляют свою власть, ничем не смущаясь: ни кровью, ни грязью, ни изменой, ни предательством, ни совестью, ни предрассудками. «Нет, те люди не так сделаны; настоящий властелин, кому все разрешается, громит Тулон, делает резню в Париже, забывает армию в Египте, тратит полмиллиона людей в московском походе и отделывается каламбуром в Вильне; и ему же, по смерти, ставят кумиры,- а стало быть, и всё разрешается. Нет, на этаких людях, видно, не тело, а бронза!»

Дуня идет на жертву, она продает себя, убивает себя, чтобы спасти мать и «облагодетельствовать» Родиона. Она поступает, как Родион, полагавший, что убивает во имя любви к своим родным, во имя их спасения. Однако, пока вопрос вращается в этой плоскости, у Дуни несравнимое нравственное преимущество перед Родионом она убивает себя, он убивает другую, она в своей действии ближе к Соне, чем к брату. «А если бы ты был и прав,- возражает она, если б я действительно решилась на подлость,- разве не безжалостно с твоей стороны так со мной говорить?.. Если я погублю кого, так только себя одну… Я еще никого не зарезала!..»

У Свидригайлова – все арифметика, а у Раскольникова высшая математика. Свидригайлов то – первый – и объясняет преступление Родиона Раскольникова плюралистически, сложением многих разных причин и мотивов: бедностью, характером, раздражением, сознанием «красоты своего социального положения», желанием помочь родным, стремлением к богатству, к карьере.

Однако наполеоновская идея в ее чистом виде, власть ради власти, является изменой и предательством по отношению к чему-то более важному, куда она входит только как часть. или как средство. Это случается нередко: часть, замещающая целое, средство, превращенное в цель, начинаю!’ противоречить целому, начинают вытеснять цель. Он знал, что Дуне нельзя выходить за Лужина, что ее предполагаемое замужество – та же проституция. «Вот что, Дуня,- обращается он к сестре, долгом считаю опять тебе напомнить, что от главного моего я не отступаюсь. Или я, или Лужин. Пусть я подлец, а ты не должна. Один кто-нибудь. Если ж ты выйдешь за Лужина, я тотчас же перестаю тебя сестрой считать»,- в «главном своем» Раскольников стоит на том же основании, что и Разумихин.

В черновых тетрадях есть наброски реплик, согласно которым Раскольников видел высшее счастье во власти над людьми-пигмеями «для цели». Ссылка на цель может превратиться в скользкое объяснение, целью оправдывали средства иезуиты, инквизиторы, позднее – фашисты. Однако Раскольников не задумывается над опасностями, таящимися в его объяснении. Он уверен, что его цель – добро, что он ломает преграды, отбрасывает предрассудки, откидывает страхи, напущенные во имя непререкаемых ценностей. Лужин – кровопийца, Мармеладовы – его жертвы. Власть нужна Раскольникову для того, чтобы спасти Катерину Ивановну, Соню, Полечку от Лужина и ему подобных. Раскольников берет на себя решение: «тому или тем жить на свете, то есть Лужину ли жить и делать мерзости, или умирать Катерине Ивановне». Он не может перенести, чтобы такие, как Соня, были несчастны, он не может вынести несправедливости. Раскольников ставит себя над человечеством во имя спасения

Наполеон переступил через закон, чтобы забрать власть в свои руки, Ротшильд, не стесняясь средствами, добывал миллионы ради своего личного могущества, Штирнер уничтожал границу между добром и злом, чтобы очистить простор для произвола

Образ главного героя произведения Федора Достоевского вызывает так много разных мыслей и переживаний у всех читателей, что разобраться с ними порой бывает очень непросто. Некоторые люди доходят даже до того, что могут попытаться сравнить Родиона Раскольникова с Наполеоном. Однако, если задуматься о содержании такого сравнения, то можно прийти к выводу, что оно имеет под собой определенные основания. Вот только даже если он и был Наполеоном, то, в отличие от настоящего Наполеона, он был неудачником, ведь его теория не оправдалась и не сработала. Достаточно распространенное мнение, что Родион Раскольников был страдальцем за все человечество. Так кем же он был на самом деле?

Есть несколько аргументов в пользу того, что он был Наполеоном-неудачником.

Во-первых, у него была достаточно сильная теория.

Конечно, в итоге мы видим, что она не сработала. Проявилось это в том, что Раскольников совершил преступление, но так и не смог стать счастливым человеком — он стал еще более несчастными, его постоянно одолевали упреки совести. Впрочем, он никак не отвернулся от теории, продолжал считать, что она правильная, просто он недостаточно хорош, чтобы соответствовать ей.

Во-вторых, мы можем сказать, что Родион был достаточно талантливым человеком.

Это можно увидеть хотя бы по тому, как он совершил свое преступление, не оставив при этом никаких доказательств против себя. Становилось понятно, что разоблачить его могут не следователи, а только он сам, если его собственная совесть выдаст его. Как мне кажется, это во многом говорит о том, что Родион — это Наполеон-неудачник.

Впрочем, есть некоторые аргументы в пользу того, что главный герой все же есть страдалец за все человечество. И лично мне эти аргументы почему-то значительно ближе, чем доводы в пользу того, что он был Наполеоном-неудачником. Я считаю, что можно с полной уверенностью сказать, что он пошел на преступление во многом потому, что общество, в котором он жил, было отнюдь не справедливым. К примеру, многие люди жили очень плохо и бедно, именно этим и было обусловлено возникновение теории Родиона, ведь он хотел отобрать деньги у тех, кому они не были нужны и отдать их тем, кто действительно в них нуждается. Впрочем, все равно это не позволяет человеку убивать.

Каким бы харизматическим ни был образ Раскольникова, я лично далек от мысли, что этот человек был Наполеоном-неудачником. Аргументы в пользу этого можно привести, но по-моему их будет недостаточно. Как мне кажется, более вероятно, что Родион страдалец за человечество, ведь то, к чему он пришел, стало следствием того ужасного состояния, в котором находилось тогдашнее общество.

По роману Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание".
"Я хотел Наполеоном сделаться…" (проблема "наполеонизма" в романе).

В своем романе "Преступление и наказание" Федор Михайлович Достоевский поднимает проблему вседозволенности, возвышения одного человека над другими, "наполеонизма". Он показывает, как эта, казалось бы, довольно логичная и хорошо выстроенная теория разбивается, рушиться на практике, принося мучения, страдания и, в конце концов, раскаяния главному герою романа.
Впервые идея вседозволенности появляется у Достоевского на страницах романа "Двойник", и она же раскрывается более глубоко в "Преступлении и наказании". В обоих произведениях показано крушение этой теории.
Что же собственно представляет собой эта теория. По мысли Раскольникова, главного героя романа, есть люди, которым дозволено все. Люди, стоящие выше общества, толпы. Люди, которым позволено даже убить. И вот Раскольников решает преступить черту, которая отделяет этих "великих" людей от толпы. Этой самой чертой становится убийство, убийство дряхлой, мелочной старушонки-ростовщицы, которой уже нечего делать на этом свете (по мыслям Раскольникова, конечно).
"Все в руках человека, и все-то он мимо носу проносит единственно от одной трусости", - думает Раскольников. Однажды в трактире он в оной из бесед слышит теорию, подобную его, о том, что эту старушонку можно запросто убить, и все за это только спасибо скажут. Но в ответ на вопрос: "Убьешь ты сам старуху или нет?" другой говорящий отвечает: "Разумеется, нет". Трусость ли это? Для Раскольникова видимо – да. Но на самом деле… Мне кажется, что это элементарные человеческие нравственные и моральные нормы. "Не убий", - гласит одна из заповедей. Вот через что преступает Раскольников, и именно за это преступление последует наказание.
Два слова – "самооправдание" и "самообман" все отчетливее сливаются для Раскольникова по ходу действия романа. Рассказывая о своей статье, опубликованной в одном из журналов, в которой Раскольников выдвигает свою теорию вседозволенности сначала Порфирию Петровичу, затем Сонечке, когда они уже узнают, что именно он совершил убийство, Раскольников как бы пытается самооправдаться. Но эта теория была бы даже интересна и занимательна, если бы он не перешел к ее практическому осуществлению.
Ведь если сам Раскольников оправдывает свое преступление тем, что старуха-процентщица приносила только вред людям, что никому она не нужна и жизни она не достойна, то как быть с убийством Лизаветы, ни в чем не повинной, которая просто оказалась на пути осуществления "гениального" плана Родиона Раскольникова. Тут-то эта теория и дает первую брешь, во время практического исполнения. Именно это губит Раскольникова, и по-другому быть, как мне кажется, не могло.
Убийство Лизаветы заставляет задуматься над тем, а так ли совершенна эта теория? Ведь если случайность, вкравшаяся в нее, может привести к столь трагическим последствиям, то может быть корень зла таится в самой идее? Не может зло, пусть даже по отношению к бесполезной старухе, быть положено в основу благодеяния.
Наказание за содеянное оказывается не менее страшным, чем само преступление. Что может быть страшнее душевных страданий и мучений человека, осознавшего свою вину, и к концу повествования полностью раскаявшегося. И успокоение Раскольников находит только в вере, которой он заменил теорию "сверхчеловека".
Проблемы, поставленные Достоевским, остры и актуальны в наше время. Основной идеей романа, на мой взгляд, является то, что общество, построенное на сиюминутной выгоде, на делении людей на "нужных" и "ненужных", общество, в котором люди привыкают к страшнейшему из грехов – убийству, не может быть нравственным, оно не может существовать, и никогда люди не будут счастливы, живя в таком обществе.

Это один из самых сложных во-просов, поставленных Достоевским. Споры о мотивах преступления Раскольникова начались сразу же после выхода романа в свет, и нельзя сказать, что мы сегодня до конца проникли в тайну героя. Да ведь и сам Раскольников мучительно бьется над вопросом: зачем он это сделал? Как он мог дойти до такой ужасной мысли, как решился, как могла у него подняться рука?

Следователь Порфирий Петрович говорит: «Тут дело фантастическое, мрачное, дело современное, на-шего времени случай-с...» Разумеется, речь в рома-не идет о совершенно определенном времени: 60-е гг. XIX в., но не только о нем. Раскольников несет в себе все боли и страдания угнетенного человека, даже больше — человечества. Ему во что бы то ни стало и любой ценой хочется установить в мире справедливость. Говорили когда-то: цель оправды-вает средства. Будто бы это верно? Самой благо-родной, самой возвышенной цели нельзя достичь недостойными, низкими, антигуманными средствами, иначе будет скомпрометирована, унижена и сама цель. Все это имеет самое прямое и непосредствен-ное отношение и к нашей сегодняшней действитель-ности, а не только к тому времени, когда Расколь-ников услышал в трактире разговор незнакомых ему офицера и студента. Говорили они как раз о ростовщице Алене Ивановне: «Убей ее и возьми ее деньги, с тем чтобы с их помощью посвятить себя на служение всему человечеству и общему делу: как ты думаешь, не загладится ли одно крошечное преступление тысячами добрых дел?» (Вы уже чи-тали повесть Бальзака «Отец Горио», вспомните: нет ли там подобного разговора?)

Раскольников поражен: в его голове как раз зарождались точно такие мысли. Проблема одна: на одной чаше весов — величественные цели (шутка сказать: служение всему человечеству!), а на дру-гой — «глупая, бессмысленная, ничтожная, злая, больная старушонка». Убить ее — облагодетельст-вовать человечество. Ее деньги пригодятся другим... Значит, все дело в деньгах? Поначалу Соня именно так и поняла причину преступления: «Ты был го-лоден! Ты... чтобы матери помочь? Да?»

Можно, конечно, и так понять причину. Расколь-ников даже подтверждает: «...я решил, завладев старухиными деньгами, употребить их на мои первые годы, не мучая мать, на обеспечение себя в универ-ситете, на первые шаги после университета...»

Но дело все-таки не в деньгах, не в голоде. Что же, он — молодой, умный человек — не смог бы заработать себе на жизнь? Он же сам признавался: «Уроки выходили: по полтиннику предлагали. Рабо-тает же Разумихин!» Причина не в нужде, не в ма-териальной необеспеченности. Не случайно Расколь-ников, делая ударение на каждом слове и загадоч-но, но искренне глядя на Соню, говорит: «...если б только я зарезал из того, что голоден был... то я бы теперь... счастлив был!» (Подумайте, почему для него такое объяснение было бы счастьем?)

Значит, была какая-то другая причина, мучи-тельная, трудная, в которой не так-то легко при-знаться или которую не так-то легко объяснить.

Обозленный Раскольников, неделями лежа у себя в каморке («низкие и тесные комнаты душу и ум тес-нят!»), приходит к выводу, что надежд на будущее «общее счастье» нет и быть не может, потому что «не переменятся люди и не переделать их никому». У людей существует закон, по которому «кто крепче и силен умом и духом, тот над ними и властен! Кто много посмеет, тот у них и прав... Так доселе велось и так всегда будет!» У людей, у них... А у него? Не принимает ли герой романа их закон?

У Раскольникова выработалась теория о том, что в мире всегда существовало и существует различие между двумя разрядами людей: большинство покор-но и привычно подчиняется установленному поряд-ку, а меньшинство — избранные, необыкновенные, особенные (Магомет, Наполеон), — напротив, могут нарушать общепринятые законы, не останавливаясь даже перед преступлением, даже перед пролитием крови.

Итак, два разряда... Теоретическое обоснование убийства. Но ведь сама по себе теория, по которой люди делятся на «высших» и «низших», — уже пре-ступление. И не могут не возникать вопросы, кото-рые с предельной четкостью сформулированы совре-менным исследователем Ю. Ф. Карякиным: «А куда отнести близких, сестру, мать? Тоже к «низшему»? К «не-людям»? К «вошам»? Или для родственников исключение? Тогда ведь в теории поправочка нуж-на. А как разделить детей?»

К какому же разряду причисляет Раскольников себя? Он этого пока не знает и именно поэтому предпринимает эксперимент, чтобы решить: сам-то он сможет ли преступить нравственные общечело-веческие законы, позволено ли ему безнаказанно пролить кровь... Наполеон усеял поля Европы сот-нями тысяч трупов, а ему памятники ставят! Из какого же теста сделан герой романа?

Тема Наполеона интересовала многих русских по-этов и писателей. Например, в «Евгение Онегине» (вторая глава):

Все предрассудки истребя, Мы почитаем всех нулями, А единицами — себя. Мы все глядим в Наполеоны: Двуногих тварей миллионы, Для нас орудие одно...

Не в этих ли строчках заключено зерно «Пре-ступления и наказания»?

Обратите внимание: нули, единицы — это же са-мые настоящие математические термины! Опять ари-фметика... А Германн из пушкинской «Пиковой дамы», который даже внешне был похож на Напо-леона! (Вот тема для самостоятельной исследователь-ской работы: «Пиковая дама» и «Преступление и наказание», Германн и Раскольников).

Одновременно с Достоевским другой гениальный писатель, Л. Толстой, создавал свой роман — «Войну и мир», где также чрезвычайно острой критике был подвергнут даже не столько сам по себе Напо-леон, сколько теория о праве «избранной» личности совершать преступления.

О теории Раскольникова Свидригайлов так гово-рил его сестре, Авдотье Романовне: «Наполеон его ужасно увлек, то есть собственно увлекло его то, что очень многие гениальные люди на единичное зло не смотрели, а шагали через, не задумываясь».

Собственно говоря, об этом же говорит Соне сам Раскольников: «...я хотел Наполеоном сделать-ся, оттого и убил... Ну, поняла теперь?

— Н-нет, — наивно и робко прошептала Соня...» Материал с сайта

И тогда Раскольников разъясняет причину своего преступления: «Не для того я убил, чтобы, получив средства и власть, сделаться благодетелем челове-чества. Вздор!.. Мне другое надо было узнать, другое толкало меня под руки: мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, кейс все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу?.. Тварь ли я дрожащая или право имею...»

По мнению Ю. Ф. Карякина, это и есть главная и единственная причина преступления. Нет у Рас-кольникова никакой двойственности, разных моти-вов — «хороших» и «плохих». Здесь «плохие» не вместе с «хорошими», а вместо них, против них. У преступника не может быть благородных целей. Сознательно или бессознательно, но Раскольников обманывает сам себя.

Точка зрения исследователя подкупает четкостью и определенностью. Ее можно было бы принять, если бы это была последняя исповедь Расколь-никова, последнее его объяснение, последняя попыт-ка разобраться в себе. Но уже после разговора с Соней он встречается с сестрой Дуней и снова возвращается к мысли о том, что он все- таки «хо-тел добра людям и сделал бы сотни, тысячи добрых дел вместо одной этой глупости, даже не глупости, а просто неловкости». Правда, встретившись с гла-зами Дуни, в которых было столько муки за него (как у Сони), он «невольно опомнился».

Раскольников убил старуху ради денег? Чтобы сделаться благодетелем человечества? Чтобы прове-рить собственную теорию? Чтобы стать новым Напо-леоном? Для других? Для себя? Слово за вами.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• я хотел наполеоном сделаться оттого и убил
• цитаты добрых дел раскольникова
• твір на тему якби я був благодійником
• похож ли раскольников на наполеона
• наполеон в романе преступление и наказание

С чем боги в королях мирятся,
что приемлют,
То в низкой черни отвергают?

Бакхерст, "Трагедия о Форрексе и
Поррексе"

Эта тема, будоражившая умы просвещённой части общества и молодёжи XIX века, проходит через весь роман, от начала до самого конца. Она терзает и без того измученный физическими страданиями мозг Раскольникова. Можно ли для блага, неважно какого, личного или общественного, переступить через законы и мораль, как советовал Ницше и поступил Наполеон? Кому нужны свидригайловы и старухи, никому не приносящие добра, тиранящие зависимых от них людей? Не лучше ли сразу "вырезать" всё зло под корень? Уничтожить как класс? Как сделали в Варфоломеевскую ночь во Франции, после поджога Рейхстага в Германии, после Октябрьской революции в России?

Достоевский формулирует этот вопрос так: можно ли замучить всего одно-единственное человеческое существо, чтобы замешать на его крови фундамент будущего всеобщего счастья? Ответ на него он вкладывает в уста Сонечки Мармеладовой: а кто вам дал право судить, кому жить, а кому умирать? Мы люди смертные и божьего промысла знать не можем.

Но этот ответ не окончателен и полон. Вся жизнь Достоевского прошла в нравственных исканиях окончательного и неконформистского ответа. Он нашёл его для себя в том, что человек и общество придут к идеалу не через насилие "сильных и добрых" над "дрожащими тварями", не через расчётливую любовь "Теории разумного эгоизма" Чернышевского, превращенную уже в некий бизнес. Человечество приблизится к идеалу через родственную, братскую любовь всех людей друг к другу.

Я считаю, что человек не достигнет счастья, причиняя зло другим. Теория наполеонизма не выдерживает логической критики: если "имеющие право" начнут убивать направо и налево, то они кончат тем, что перережут друг друга, чтобы выяснить, кто над кем должен стоять. Или же опять образуются государства по принципу средневековых и досредневековых: часть "имеющих право" превратится в "дрожащих", которыми будут по своему усмотрению управлять сильнейшие. В ходе бесконечной борьбы первым делом повырежут всех соперников, призывающих к гуманизму. Будут уничтожены все моральные ценности. Налицо не исторический прогресс, а явный регресс.

К счастью, миром правит добро, а не зло. Тёмным силам не удаётся повернуть прогресс вспять. Гитлер покончил с собой. Вечно метавшийся Наполеон умер на острове в страданиях, причиняемых ему самолюбием. Он с завистью смотрел на бушующие вокруг волны, не в силах подчинить их себе. И только Раскольников в конце концов понял, что заблуждался. Раскаяние (не в сцене на площади, а на каторге), наконец привело его на правильный путь.