Что такое реэмиграция? Русские эмигранты и реэмигранты. Эмиграция евреев из ссср

Широко известна судьба сына генерала Кутепова, ставшего активным сторонником СССР. А многие ли из интересующихся темой знают, что сын последнего белого главнокомандующего генерала Дитерихса Николай (от первой жены), более известный по театральному псевдониму Горчаков, оставшийся в России, много лет был худруком московского Театра сатиры, профессором ГИТИСа, заслуженным деятелем искусств РСФСР и дважды лауреатом Сталинской премии?

Даже если перечислить наиболее яркие имена белых и их близких, оставшихся, вернувшихся либо просто примирившихся, список получится довольно внушительный (поправьте, если кого-то забыл):
Знаменитый русский писатель, сотрудник газеты "Приневский край" при Юдениче Александр Куприн - вернулся в СССР на почве ностальгии.
Популярнейшая поэтесса, воспевавшая Белую гвардию, Марина Цветаева - то же самое (правда, повесилась в 41-м в припадке душевной депрессии).
Знаменитый бард Александр Вертинский , любимый белогвардейцами и белоэмигрантами - вернувшись (в годы войны), давал массу концертов, снимался в кино, стал лауреатом Сталинской премии (а по распространённой версии - и любимцем Сталина) и даже написал песню о Сталине.
Не менее ярый (поначалу) антибольшевик из литераторов граф Алексей Толстой - не только вернулся, но стал одним из известнейших "придворных" советских писателей, академиком.
Лидер умеренно правых монархистов-националистов в Государственной Думе, член деникинского Особого совещания Василий Шульгин - после "отсидки" в СССР в послевоенные годы стал на путь сотрудничества с советской властью. (Остались в СССР и пережившие послевоенное заключение бывший командующий колчаковской Западной армией генерал от артиллерии Михаил Ханжин и бывший командующий авиацией врангелевской армии, один из пионеров русской авиации Вячеслав Ткачёв . А вот бывший известнейший колчаковский генерал Сергей Войцеховский , ставший в годы ВМВ одним из лидеров чешского Сопротивления против нацистов, советского концлагеря так и не пережил...).
Широко известный (не только военными талантами, но и массовыми расстрелами в Крыму) деникинский и врангелевский генерал-лейтенант Яков Слащёв , прообраз булгаковского Хлудова в "Беге" - вернувшись в Россию, служил в РККА, преподавал на высших командных курсах "Выстрел".
Известный колчаковский генерал-лейтенант, атаман Сибирского казачьего войска Павел Иванов-Ринов - в эмиграции был завербован ГПУ, стал военным советником китайского "красного маршала" Фэн Юйсяня.
Товарищ министра Временного правительства, министр торговли и промышленности (а в последние месяцы - вице-премьер и министр иностранных дел) в правительстве Колчака, крупный русский капиталист Сергей Третьяков - в эмиграции завербован ГПУ, в годы войны разоблачён гестаповцами как советский агент и расстрелян.
Командир Корниловской дивизии генерал-майор Николай Скоблин - в эмиграции стал одним из известнейших агентов ГПУ, причастным к крупнейшим спецоперациям советских спецслужб против РОВСа.
Последний командующий белым Черноморским флотом, блестяще организовавший крымскую эвакуацию врангелевской армии, затем один из лидеров РОВСа вице-адмирал Михаил Кедров - в 1945 году возглавил делегацию русских эмигрантов, приветствовавших победу СССР на приёме у советского посла в Париже.
Русский военный агент во Франции генерал-майор граф Алексей Игнатьев , в гражданскую изъявлявший верность и готовность сотрудничества Колчаку - стал советским генерал-лейтенантом, близким другом таких же сменовеховцев Эренбурга и Толстого.
Один из руководителей колчаковского Русского бюро печати и рупоров колчаковской пропаганды профессор Николай Устрялов - стал основоположником (с 1 февраля 1920 г.) и идеологом сменовеховства, автором термина "национал-большевизм", по возвращении в СССР работал профессором МГУ (до расстрела в 1937 г.).
Остались в советской России колчаковские министры, профессора Василий Сапожников (народного просвещения) и Павел Прокошев (по делам вероисповеданий). Первый продолжал преподавать на кафедре в Томском университете (ректором которого был до революции), а его товарищ (зам) на посту министра, профессор Василий Саввин даже стал ректором Томского университета на протяжении всего нэпа.
Виднейший трубадур колчаковского режима журналист Сергей Ауслендер - стал автором "революционных поэтических произведений для юношества" (расстрелян в 1937-м).
Автор проекта прижизненного памятника Колчаку, победившего на конкурсе Общества любителей изящных искусств и словесности в Омске в 1919 г., скульптор Иван Шадр - стал автором памятника Ленину на Земо-Авчальской ГЭС и популярной революционной композиции "Булыжник - оружие пролетариата".
Руководитель колчаковского Осведверха полковник Георгий Клерже , позднее генерал-майор и начальник штаба атамана Семёнова - по распространённой версии, в эмиграции был завербован ГПУ, за это в 1938 г. арестован японской контрразведкой и убит другим эмигрантом.
Сотрудник деникинского Освага Илья Эренбург - стал известнейшим "придворным" журналистом Сталина, одним из рупоров его пропаганды.
Сотрудник деникинского Освага Самуил Маршак - стал популярнейшим советским поэтом для детей.
Колчаковский генерал-майор, начальник штаба южной группы Сибирской армии Аполлон Крузе (Крусс) - стал советским генерал-лейтенантом, прошёл ВОВ от Курской дуги до Будапешта, Вены и Праги, командуя гвардейским стрелковым корпусом на 2-м Украинском фронте.
Сотрудник колчаковского Русского бюро печати подпоручик Всеволод (Никанорович) Иванов - стал известным советским писателем-дальневосточником. (С его именем связана забавная история: в 60-е он побывал от Союза писателей в Свердловске на приёме у секретаря обкома, друга Брежнева и будущего члена Политбюро Кириленко, и выразил желание посмотреть дом Ипатьева. Кириленко радушно предложил машину, но Иванов сказал, что прогуляется пешком, т.к. "бывал в вашем городе, хоть и давно, в 1919-м". Кириленко было приятно удивился: а при каких обстоятельствах? На что гость ответил: в составе комиссии адмирала Колчака, направленной в Екатеринбург для расследования этого самого дела. Последовала немая сцена...).
Поручик колчаковской армии (артиллерист) Леонид Говоров - стал маршалом Советского Союза, кавалером ордена Победы, командовал фронтом во время блокады Ленинграда.
Офицер колчаковской армии (не "стопроцентно", - а по некоторым данным, и контрразведки) Борис Иогансон - стал известным советским художником, президентом Академии художеств СССР, автором знаменитого "Допроса коммунистов".
Штабс-капитан деникинской армии (тоже не "стопроцентно") Валентин Катаев - стал знаменитым советским писателем для юношества.
Вольноопределяющийся армии Врангеля Анатолий Александров - стал одним из создателей советской ядерной физики, президентом Академии наук СССР, трижды Героем труда.
Журналист колчаковской газеты "Русская армия" Евгений Шамурин - стал одним из основателей советского книговедения, профессором.
Сотрудник колчаковско-устряловской прессы Николай Шестаков - стал советским драматургом, автором известной сказки "Финист - ясный сокол".
Сотрудник деникинского Освага, известный художник-"мирискусник" и друг Бенуа Евгений Лансере - остался в СССР, стал профессором Академии художеств и МАРХИ.
Дочь лидера "Союза 17 октября" А.И. Гучкова Вера - в эмиграции завербована ГПУ, стала французской коммунисткой.
Сын известнейшего деникинско-врангелевского генерала, председателя РОВСа А.П. Кутепова Павел, солдат "Шютцкора" - перешёл в советскую армию во время ВМВ, служил переводчиком, был репрессирован, после освобождения работал переводчиком в Московской Патриархии.
Сын "воеводы" белого Приморья генерала М.К. Дитерихса Николай - стал известным советским театральным деятелем, многолетним худруком московского Театра сатиры.
Семья последнего командующего колчаковским Восточным фронтом, легендарного генерала В.О. Каппеля - также осталась в СССР и проживала в Перми.
Сыновья крупнейшего колчаковского генерала, расстрелянного в 1938-м А.Н. Пепеляева Всеволод и Лавр - в годы ВМВ сотрудничали с советской разведкой, затем добровольно вернулись в СССР, хотя и были репрессированы (оба выжили).
Старший брат знаменитого советского кинорежиссёра Сергея Герасимова Борис, полковник колчаковской армии, командир 25-го Екатеринбургского адмирала Колчака полка горных стрелков - в СССР стал оперным певцом в Иркутске, затем хормейстером Сталинградского театра оперетты.
А родной дед рассказывал мне, как встретил уже после ВОВ их бывшего соседа, офицера колчаковской контрразведки, в качестве...председателя советского райисполкома. Дед не выдал его, т.к. у него самого оба старших брата были колчаковскими офицерами и погибли...

Иосиф Сталин – одна из самых противоречивых личностей в российской истории. На его неполные 31 год правления приходятся мощный экономический рывок и страшнейший голод, победа над фашизмом и массовое подавление инакомыслия, сразу две волны эмиграции и столько же – реэмиграции.

В 1922 году Сталин занял пост генерального секретаря Центрального комитета Коммунистической партии СССР – высшую партийную, а после смерти Владимира Ленина в 1924 году – фактически высшую руководящую должность в государстве. К этому моменту, по разным подсчётам, страну – Российскую империю и позднее Российскую республику – покинули более миллиона человек. Так, по данным Красного Креста, речь идёт о 1,19 миллионе человек на 1 ноября 1920 года; по оценке Лиги Наций – о 1,4 миллиона к августу 1921-го. А, например, историк Владимир Кабузан называет цифру в пять миллионов эмигрировавших из России в период с 1918 по 1924 год – времена Гражданской войны и становления советского государства.

Впрочем, значительный отток населения, вызванный внутренним конфликтом в стране, к моменту окончательной победы большевиков и образования СССР сошёл на нет. Уже в 1921 – 1925 годах значительная часть эмигрантов вернулась в РСФСР, УССР и Советский союз. В результате в 1926 году число бежавших за границу русских, по данным Лиги Наций, снизилось до 755,3 тысячи человек. В организации на этот момент насчитали также около 200 тысяч армянских эмигрантов. Немалую роль в возвращении многих сыграли окончание Гражданской войны и появление на развалинах Российской империи твёрдой власти – советской.

Однако в те годы были и те, кто покидал родину по причинам, далёким от бытовых трудностей внутренней междоусобицы. Их эмиграция получила название «Белой» и была связана с бегством из страны несогласных с коммунистической идеологией и неготовых с ней мириться военных, дворян, интеллигенции. Свою роль при этом сыграла и начатая ещё Лениным борьба с инакомыслием, апогеем которой стал «Философский пароход». Большинство бежавших по идеологическим причинам находили работу за границей, трудились и умирали в дали от дома – в США, Франции, Великобритании или, чуть ближе, в Чехословакии. Многие, как, например, философы Иван Ильин и Питирим Сорокин, до конца жизни оставались противниками большевизма, но при этом не упускали из вида всё, что происходит в России.

Вместе с тем были и те, кто в итоге начинал симпатизировать Советам и принял решение вернуться домой. Способствовало этому, в частности, принятое в 1921 году постановление ВЦИК РСФСР о восстановлении в правах отдельных категорий лиц, распространённое затем «на всех находящихся на Дальнем Востоке, в Монголии и Западном Китае рядовых солдат белых армий».

В результате из 400-тысячной русской колонии в Китае только в 1922-1923 годах не менее 100 тысячи человек вернулись на родину.

Многое изменила и Вторая мировая война и в целом приход к власти в Германии Гитлера. Русские эмигранты тогда фактически поделились на два лагеря: тех, кто продолжил бороться против СССР на стороне его противников, и тех, кто принял участие в Движении Сопротивления. Историки отмечают, что вторых оказалось больше. К тому же число поддерживающих Третий рейх беженцев после появления сведений о чинимых гитлеровцами зверствах над гражданским населением стало стремительно таять.

В результате к концу войны, когда в победе СССР над нацистской Германией не было и тени сомнения, среди эмигрантов начался новый всплеск возвращенческих настроений. В 1946 году в Союзе был принят сопутствующий этому указ Президиума о восстановлении в гражданстве подданных бывшей Российской империи, проживающих на территории Франции. Согласно запискам художницы Ксении Кривошеиной, только оттуда репатриировались около двух тысяч человек. При этом затем аналогичный документ был принят и по отношению к эмигрантам, находящимся в Китае.

Однако точное число вернувшихся в послевоенный период подсчитать достаточно сложно, поскольку в этот же момент началась вторая волна эмиграции – уже в основном связанная с перемещением «ненадёжных» лиц за границы СССР. При этом, что любопытно, в период существования Советского Союза вплоть до 1975 года в РСФСР въезжало больше людей, чем выезжало.

Тоска по Родине вне идеологии

Судьба белых эмигрантов и представителей интеллигенции, вернувшихся в СССР, сложилась по-разному. Но как правило она была трагичной.

Так, в 1937 году в Советский Союз вернулся Сергей Эфрон – муж Марины Цветаевой и офицер Белой армии, впоследствии занявший более просоветские позиции и даже сотрудничавший со спецслужбами СССР. Почти сразу после возвращения своей жены-поэтессы из эмиграции в 1939 году он был арестован. А после двух лет заключения он был расстрелян, прожив при этом на несколько месяцев больше самой Цветаевой, которая покончила жизнь самоубийством.

Не менее трагичная судьба ждала одного из пассажиров «Философского парохода» философа Льва Карсавина, которого в рамной мере можно считать и эмигрантом, и возвращенцем. С конца 1920-х он обосновался в Литве, где в университете Каунаса проработал 12 лет профессором всеобщей истории. После того, как Прибалтика вошла в состав СССР, он продолжил преподавать. Но со временем его жизнь изменилась: в 1944 году он был отстранён от работы и уволен, в 1949 году арестован и обвинён в участии в антисоветском евразийском движении и подготовке свержения советской власти. Жизнь Карсавина закончилась в спецлагере в Коми.

Вместе с тем немало можно найти и довольно счастливых историй возвращения. Так, другой пассажир «Философского парохода» Валентин Булгаков - руководитель ряда литературных музеев и последователь Льва Толстого в его непротивленческом учении - в 1948 году вновь принял советское гражданство. Он поселился в Ясной Поляне, где в течение почти 20 лет был хранителем дома своего наставника. Спустя десять лет он даже был принят в члены Союза писателей СССР и написал ряд очерков, которые были опубликованы.

История Булгакова показывает, что не ко всем эмигрантам отношение советской власти было предвзятым. Впрочем, отрицать того, что последняя относилась к ним с подозрением, тоже нельзя.

Революционные события 1917 года и последующая за ними гражданская война стали катастрофой для большой части российских граждан, вынужденных покинуть Родину и оказаться за её пределами. Был нарушен вековой уклад жизни, рвались родственные связи. Белая эмиграция - это трагедия в Самое страшное было то, что многие так и не осознали, как могло случиться такое. Только надежда вернуться на Родину давала силы жить дальше.

Этапы эмиграции

Первые эмигранты, более дальновидные и состоятельные, стали покидать Россию уже в начале 1917 года. Они смогли неплохо устроиться, имея средства на оформление различных документов, разрешений, выбрав удобное место жительства. Уже к 1919 году белая эмиграция представляла собой массовый характер, всё более напоминающий бегство.

Историками её принято делить на несколько этапов. Начало первого связывают с эвакуацией в 1920 году из Новороссийска Вооружённых сил Юга России вместе с её Генеральным штабом под командованием А. И. Деникина. Второй этап - эвакуация армии под командованием барона П. Н. Врангеля, уходившей из Крыма. Заключительный третий этап - поражение от большевиков и позорное бегство войск адмирала В. В. Колчака в 1921 году с территории Дальнего Востока. Общее количество русских эмигрантов составляет от 1,4 до 2 миллионов человек.

Состав эмиграции

Большую часть от общего количества граждан покинувших Родину составляла военная эмиграция. Это были в основном офицеры, казаки. Только в первую волну покинуло Россию по приблизительным подсчётам 250 тысяч человек. Они надеялись скоро вернуться, уезжали ненадолго, а получилось, что навсегда. Во вторую волну попали офицеры, спасающиеся от большевистского преследования, которые так же надеялись на скорое возвращение. Именно военные составили костяк белой эмиграции в Европе.

Так же эмигрантами стали:

• военнопленные первой мировой, находившиеся на территории Европы;
• работники посольств и различных представительств Российской империи, не пожелавшие поступить на службу к правительству большевиков;
• дворяне;
• государственные служащие;
• представители бизнеса, духовенства, интеллигенции, прочие жители России не признавшие власть Советов.

Большинство из них покидали страну целыми семьями.

Первоначально принявшими на себя основной поток русской эмиграции, были сопредельные государства: Турция, Китай, Румыния, Финляндия, Польша, страны Прибалтики. Они были не готовы к приёму такой массы людей, большая часть которых была вооружена. Впервые в мировой истории наблюдалась невиданное событие - эмиграция страны.

Большая часть эмигрантов, не воевала против Это были напуганные революцией люди. Осознавая это, Советским правительством 3 ноября 1921 года была объявлена амнистия рядовому составу белогвардейцев. К тем, кто не воевал, у Советов не было никаких претензий. На Родину вернулось более 800 тысяч человек.

Русская военная эмиграция

Армию Врангеля эвакуировали на 130 судах различных типов, как военных, так и гражданских. Всего было вывезено в Константинополь 150 тысяч человек. Суда с людьми две недели стояли на рейде. Только после длительных переговоров с французским оккупационным командованием, было принято решение о размещении людей в трёх военных лагерях. Так закончилась эвакуация Русской армии с европейской части России.

Основным местом нахождения эвакуированных военных был определён лагерь возле Галлиполи, которое находится на северном берегу пролива Дарданеллы. Здесь расположили 1-й армейский корпус под командованием генерала А. Кутепова.

В двух других лагерях, находящихся Чалатадже, недалеко от Константинополя и на острове Лемнос, разместили донских и кубанских. К концу 1920 года в списки Регистрационного бюро было внесено 190 тысяч человек, из которых военные составляли 60 тыс., гражданские лица - 130 тыс.

Галлиполийское сидение

Самый известный лагерь для эвакуированного из Крыма 1-го армейского корпуса А. Кутепова находился в Галлиполи. Всего здесь разместили свыше 25 тысяч военных, 362 чиновника и 142 врача и санитаров. Кроме них в лагере находились 1444 женщины, 244 ребёнка и 90 воспитанников - мальчиков от 10 до 12 лет.

Галлиполийское сидение вошло в историю России начала 20 века. Условия проживания были ужасные. Офицеры и солдаты армии, а также женщины и дети были размещены в старых бараках. Эти строения совсем были непригодны для зимнего проживания. Начались болезни, которые ослабленные, полураздетые люди переносили с трудом. За первые месяцы проживания умерло 250 человек.

Кроме физических страданий люди испытывали душевные муки. Офицеры, водившие в бой полки, командовавшие батареями, солдаты, прошедшие Первую мировую войну, находились в унизительном положении беженцев на чужих, пустынных берегах. Не имея нормальной одежды, оставшись без средств к существованию, не зная языка, и не имея другой профессии, кроме военной, они чувствовали себя беспризорниками.

Благодаря генералу белой армии А. Кутепову, не пошла дальнейшая деморализация людей, попавших в невыносимые условия. Он понимал, что только дисциплина, ежедневная занятость его подчинённых сможет уберечь их от морального разложения. Началась военная подготовка, проводились парады. Выправка и внешний вид русских военных всё больше удивлял французские делегации, посещавшие лагерь.

Проводились концерты, соревнования, выпускались газеты. Были организованы военные училища, в которых обучались 1400 юнкеров, работала школа фехтования, театральная студия, два театра, хореографические кружки, гимназия, детский сад и многое другое. Проводили службы 8 храмов. Для нарушителей дисциплины работали 3 гауптвахты. Местное население с сочувствием относилось к русским.

В августе 1921 года начался вывоз эмигрантов в Сербию и Болгарию. Он продолжался до декабря. Оставшихся военных разместили в городе. Последние «галлиполийские сидельцы» были перевезены в 1923 году. У местного населения остались самые тёплые воспоминания о русских военных.

Создание «Русского общевоинского союза»

Унизительное положение, в котором находилась белая эмиграция, в частности боеспособная армия, состоящая практически из офицеров, не могли оставить равнодушным командование. Все усилия барона Врангеля и его штаба были направлены на сохранения армии, как боевой единицы. Перед ними стояли три основные задачи:

• Добиться от союзной Антанты материальной помощи.
• Не допустить разоружения армии.
• В самый короткий срок провести её реорганизацию, усилить дисциплину и укрепить боевой дух.

Весной 1921 года он обращается к правительствам славянских государств - Югославии и Болгарии с просьбой разрешить размещение армии на их территории. На что был получен положительный ответ с обещанием содержания за счёт казны, с выплатой офицерам небольшого жалованья и пайка, с предоставлением подрядов на работы. В августе начался вывоз военных из Турции.

1 сентября 1924 года произошло важное событие в истории белой эмиграции - Врангель подписал приказ о создании «Русского общевоинского союза» (РОВС). Его назначение было объединить и сплотить все части, военные общества и союзы. Что и было выполнено.

Он, как председатель союза, стал главнокомандующим, руководство РОВС принял на себя его штаб. Это была эмигрантская организация ставшая преемницей Русской Главной задачей Врангель ставил сохранение старых военных кадров и воспитание новых. Но, как не печально, именно из этих кадров во время второй мировой войны был сформирован Русский корпус, сражавшийся против партизан Тито и Советской армии.

Русское казачество в эмиграции

Из Турции на Балканы были вывезены так же и казаки. Они селились, как в России - станицами, во главе которых находились станичные правления с атаманами. Был создан «Объединённый совет Дона, Кубани и Терека», а также «Казачий Союз», которым были подчинены все станицы. Казаки вели привычный образ жизни, работали на земле, но не чувствовали себя настоящими казаками - опорой царя и Отечества.

Ностальгия по родной земле - тучным чернозёмам Кубани и Дона, по оставленным семьям, привычному укладу жизни, не давала покоя. Поэтому многие стали уходить в поисках лучшей доли или возвращаться на Родину. Оставались те, кому не было прощения на Родине за творимые зверские расправы, за яростное сопротивление большевикам.

Большая часть станиц находилась в Югославии. Знаменитой и первоначально многочисленной была Белградская станица. В ней проживали разные казаки, и она носила имя атамана П. Краснова. Основана была после возвращения из Турции, и проживало здесь свыше 200 человек. К началу 30-х годов в ней осталось жить лишь 80 человек. Постепенно станицы в Югославии и Болгарии вошли в РОВС, под командование атамана Маркова.

Европа и белая эмиграция

Основная масса русских эмигрантов бежала в Европу. Как говорилось выше, странами, принявшими основной поток беженцев были: Франция, Турция, Болгария, Югославия, Чехословакия, Латвия, Греция. После закрытия лагерей в Турции, основная масса эмигрантов сосредоточилась во Франции, Германии, Болгарии и Югославии - центре эмиграции белой гвардии. Эти страны традиционно были связаны с Россией.

Центрами эмиграции стали Париж, Берлин, Белград и София. Это произошло отчасти из-за того, что необходима была рабочая сила для восстановления стран, принимавших участие в Первой мировой войне. Русских в Париже было более 200 тысяч. На втором месте был Берлин. Но жизнь вносила свои коррективы. Многие эмигранты покинули Германию и перебрались в другие страны, в частности в соседнюю Чехословакию, из-за событий, происходящих в этой стране. После экономического кризиса 1925 года из 200 тысяч русских, в Берлине осталось всего 30 тыс., это число значительно сократилось из-за прихода к власти нацистов.

Вместо Берлина центром русской эмиграции стала Прага. Важное место в жизни русских сообществ за рубежом играл Париж, куда стекалась интеллигенция, так называемая элита и разных мастей политические деятели. Это в основном были эмигранты первой волны, а также казаки войска Донского. С началом Второй мировой войны большая часть европейской эмиграции перебралась в Новый свет - США и страны Латинской Америки.

Русские в Китае

До Великой Октябрьской Социалистической революции в России Маньчжурия считалась её колонией, и здесь проживали русские граждане. Их количество составляло 220 тысяч человек. Они обладали статусом экстерриториальности, то есть оставались гражданами России и подпадали под действие её законов. По мере продвижения Красной армии на Восток, поток беженцев в Китай увеличивался, и все они устремились в Маньчжурию, где русские составляли большинство населения.

Если в Европе жизнь была близка и понятна русским, то жизнь в Китае, с его характерным укладом жизни, со специфическими традициями, была далека от понимания и восприятия европейского человека. Поэтому путь русского, попавшего в Китай, лежал в Харбин. К 1920 году количество граждан покинувших Россию здесь составляло более 288 тысяч. Эмиграцию в Китай, Корею, на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД) тоже принято делить на три потока:

• Первый, падение Омской Директории в начале 1920 года.
• Второй, разгром армии атамана Семенова в ноябре 1920 года.
• Третий, установление Советской власти в Приморье в конце 1922 года.

Китай, в отличие от стран Антанты, не был связан с царской Россией никакими военными договорами, поэтому, например, остатки армии атамана Семенова, перешедших границу, первым делом разоружили и лишили свободы передвижения и выхода за пределы страны, то есть интернировали в Цицкарских лагерях. После этого переместили в Приморье, в район Гродеково. Нарушителей границы, в ряде случаев, депортировали обратно в Россию.

Общее количество русских беженцев в Китае насчитывалось до 400 тысяч человек. Отмена статуса экстерриториальности в Маньчжурии, в одночасье, превратила тысячи русских в простых мигрантов. Тем не менее, люди продолжали жить. В Харбине открыли университет, семинарию, 6 институтов, которые действуют и поныне. Но русское население всеми силами пыталось покинуть Китай. Более 100 тысяч вернулись в Россию, большие потоки беженцев устремились в Австралию, Новую Зеландию, страны Южной и Северной Америки.

Политические интриги

История России начала 20 века полна трагизма и невероятных потрясений. Более двух миллионов людей оказались за пределами Родины. В большинстве своём это был цвет нации, который не смог понять собственный народ. Генерал Врангель, сделал немало для своих подчинённых вне Родины. Он сумел сохранить боеспособную армию, организовал военные училища. Но он не сумел понять, что армия без народа, без солдата - это не армия. Нельзя воевать с собственной страной.

Между тем, вокруг армии Врангеля разгорелась нешуточная компания, преследовавшая цель вовлечь её в политическую борьбу. На руководство белого движения с одной стороны давили левые либералы во главе с П. Милюковым и А. Керенским. С другой стороны - правые монархисты во главе с Н. Марковым.

Левые полностью потерпели поражение в привлечении генерала на свою сторону и отомстили ему тем, что стали вносить раскол в белое движение, отсекая казачество от армии. Обладая достаточным опытом в «подковёрных играх», они, используя средства массовой информации, сумели убедить правительства стран, где находились эмигранты о прекращении финансирования Белой армии. Также они добились передачи им права распоряжаться активами Российской империи за границей.

Это печально отразилось на Белой армии. Правительства Болгарии и Югославии, в силу экономических причин, задерживали оплату подрядов на выполняемые офицерами работы, что оставило их без средств к существованию. Генерал издаёт Приказ, в котором переводит армию на самообеспечение и разрешает союзам и крупным группам военнослужащих самостоятельно заключать контракты с отчислением части заработка в РОВС.

Белое движение и монархизм

Осознавая, что большинство офицеров постигло разочарование в монархии вследствие поражения на фронтах гражданской войны, генерал Врангель принял решение о привлечении на сторону армии внука Николая I. Великий князь Николай Николаевич пользовался среди эмигрантов большим уважением и влиянием. Он глубоко разделял взгляды генерала на Белое движение и не вовлечение армии в политические игры и согласился на его предложение. 14 ноября 1924 года Великий князь в своём письме даёт согласие на руководство Белой армией.

Положение эмигрантов

Советская Россия 15.12.1921 г. принимает Декрет, в котором большая часть эмигрантов лишились российского гражданства. Оставаясь за границей, они оказались апатридами - лицами без гражданства, лишёнными определённых гражданских и политических прав. Их права защищали консульства и посольства царской России, продолжавшие работать на территории других государств до тех пор, пока Советская Россия не была признана на международной арене. С того момента защитить их стало некому.

На помощь пришла Лига наций. На Совете Лиги создана должность Верховного комиссара по делам русских беженцев. Её занял Ф. Нансен, при котором в 1922 году эмигрантам из России начали выдавать паспорта, которые стали называли нансеновскими. С этими документами дети некоторых эмигрантов прожили до XXI века и смогли получить гражданство РФ.

Жизнь эмигрантов была нелёгкой. Многие опустились, не выдержав трудных испытаний. Но большая часть, сохранив память о России, строила новую жизнь. Люди учились жить по новому, работали, растили детей, верили в Бога и надеялись, что когда-нибудь вернутся на родину.

Только в 1933 году 12 стран подписали Конвенцию юридических прав русских и армянских беженцев. Их приравняли в основных правах с местными жителями государств, подписавших Конвенцию. Они могли свободно въезжать и выезжать из страны, получать социальную помощь, работу и многое другое. Это дало возможность многим русским эмигрантам перебраться в Америку.

Русская эмиграция и вторая Мировая война

Поражение в гражданской войне, лишения и невзгоды в эмиграции, наложили свой отпечаток в сознании людей. Понятно, что к Советской России они нежных чувств не питали, видели в ней непримиримого врага. Поэтому многие возлагали свои надежды на гитлеровскую Германию, которая откроет им путь домой. Но были и те, кто видел в Германии ярого врага. Они жили любовью и симпатиями к своей далёкой России.

Начало войны и последующее вторжение гитлеровских войск на территорию СССР разделило эмигрантский мир на две части. Причём, как считают многие исследователи неравные. Большинство встретило агрессию Германии против России восторженно. Офицеры Белой гвардии служили в Русском корпусе, РОА, дивизии «Руссланд», второй раз направив оружие против своего народа.

Многие русские эмигранты вступили в движение «Сопротивление» и отчаянно боролись с фашистами на оккупированных территориях Европы, считая, что этим они помогают своей далёкой Родине. Погибали, умирали в концлагерях, но не сдавались, верили в Россию. Для нас они навечно останутся героями.

Понравилось:

"Станислав Яковлев

И еще вопрос.
Представим семью белоэмигрантов.
Самых настоящих, "первая волна", парижский клуб.
И вот эта семья возвращается в СССР в 1957 году.
Вопрос - зачем?
Все, у кого не сложилась жизнь на чужбине - вернулись раньше. Или война вернула.
Все, кто заграницей так или иначе прижился - если и вернутся, то значительно позже.
Что такое "возвращение в Советскую Россию из Парижа" в 1957 году?

Сергей Каленик

В какой степени далее дела развивались по разработанному сценарию, а в какой - спонтанно, судить трудно. Есть разные данные. Из имеющейся у меня информации полагаю, что с одной стороны речь шла об общем понижении статуса русского масонства во Франции. До войны русская эмиграция в Париже была проанглийским лобби, люди занимались жёстким консалтингом по всему полю: от элементарного шпионажа до прямого давления. Это с очевидностью выявилось во время войны, когда русские эмигранты составили чуть ли не треть английской агентуры во Франции. Можно сказать, что сам факт причастности к русской эмиграции в 1945 году давал право на причисление к мифическому «Сопротивлению». Это обусловило карьерный рост русских в четвёртой республике, но вопрос был поставлен ребром: русские получат свою долю во французском истеблишменте, но только в качестве французов, хотя и «друзей Англии». Эмигранты стали переходить во французское гражданство и принимать участие в работе прежде всего французских, а не русских лож. Наличие высокопоставленного русского масонства во Франции потеряло смысл. Поэтому часть высокоградусных кадров (молодых и активных) перебросили в Советский Союз. В том числе - в виде наказания.

С другой стороны англичане хотели укрепить советскую ветвь власти в СССР. Террор 30-х привёл к деградации масонских лож за пределами партийной иерархии, с точки зрения внешнего управления это создавало опасный перекос.

Однако последнее обстоятельство вызвало ярость Сталина. Он спокойно смотрел на комплектацию эмигрантами верхов советской патриархии, но делиться РЕАЛЬНОЙ ВЛАСТЬЮ было не в его правилах. Его вполне устраивал «послегорьковский» режим единоличного идеологического господства.

Поэтому эмигрантское масонство до кормила не допустили и рассовали по провинциальным центрам, а затем оформили «шпионаж», хотя и в игрушечных масштабах. Например, по чудовищным статьям вроде англо-американо-французских диверсий Кривошеин отсидел пять лет в московской шарашке (вместе с Копелевым и Солженицыным).

В какой степени приехавшие масоны «работали»? Думаю, это происходило по епархии МГБ-КГБ, то есть максимум на средних градусах. Окормлялись академическая и творческая интеллигенция, западные дипломаты и корреспонденты. Даже если в 60-е годы они получили право самостоятельно инсталлировать ложи, это использовалось не столько для повышения статуса интеллигенции, сколько, наоборот, для герметизации партийного масонства, действующего помимо Верховного Совета СССР.

Станислав Яковлев

Там много было всякого прикольного, например вот.

На дворе 1973 год. А если быть точнее, 6 мая. Суббота. Пока одни советские граждане совершают неторопливые променады по парку Сокольники, другие, любуясь узорами красного ковра на противоположной стене, предаются диванным размышлениям об американской мечте. Третьи, собравшись у главной синагоги на ул. Архипова, обсуждают публичную демонстрацию группы молодых евреев-отказников, состоявшуюся тремя днями ранее на Пушкинской площади.

В 1968 году открылся официальный канал эмиграции в Израиль. Но далеко не всем советским евреям выдавали разрешение на выезд. Начинается, без малого, двадцатилетняя история борьбы за право репатриироваться.

Мы расскажем вам об этих событиях. И приправим наше повествование короткими фрагментами из кинофильма восьмидесятых годов «Москва на Гудзоне». Местами гротескного, местами чересчур американского, но в некоторых смыслах очень показательного. По сюжету саксофонист из СССР Владимир Иванов принимает неожиданное решение просить политиче с кого убежища в Америке. Но мы то с вами прекрасно понимаем, что Иванов по дедушкиной линии Рабинович...

А если родина — Земля обетованная?

На вопрос о том, что такое родина, русский человек незамедлительно ответит: «Это место, где я родился». И не исключено, что добавит нараспев: «Здесь мой причал и здесь мои друзья». Это строка из легендарной песни «Течет река Волга», символичной и очень русской по определению.

У евреев понятие о родине такой четкой формулировки не имеет, оно в какой-то степени субъективно. На иврите слова родина («моледет») и страна рождения («эрец лейда» ) не тождественны друг другу по значению. Вовсе не удивительно: со времен разрушения Второго Храма (ок. 2000 лет назад) в среднем каждые 20 лет происходит крупное переселение евреев из одного места в другое. То есть жизнь двух-трех поколений на одной географической точке — это скорее исключение, чем правило.

Но воздух над еврейскими диаспорами, разбросанными по земному шару, пропитан мечтой о возвращении и объединении на земле отцов. Здесь можно говорить о сионизме — понятии, выражающем особую связь между еврейскими национальными чувствами и Страной Израиля. Получается, патриотизм у евреев тоже особенный, у него — своя идеология.

В иных случаях мотивы переезда в Израиль лишены патетического пафоса. Эмиграция становится вынужденной мерой, а порой и единственным выходом; результатом постоянных опасений за свое будущее или бегством от проявлений антисемитизма.

Так или иначе, исторический путь к горизонту, над которым возвышается святая гора Сион, никогда не был простым для еврейского народа. В частности, для советских евреев — существенной части диаспоры. У большинства из них не имелось оснований с чувством петь: «Гляжу в тебя, Волга, седьмой десяток лет. Здесь мой причал и здесь мои друзья...». Интересно то, что музыку к словам из этой песни написал композитор-еврей Марк Фрадкин.

Перепись населения 1939 года насчитала в СССР около 3 миллионов евреев. К началу 90-х годов этот показатель сократился почти вдвое. Пока переселенцы двумя потоками (алиями) в 70-х и 90-х годах покидали границы, внутри Советского Союза формировалось протестное движение отказников. Так неофициально называли советских евреев, которые получили отказ от властей в разрешении на выезд из страны.

Новый Исход

Решительным действиям евреев в 70-х годах предшествовало резкое усиление эмиграционных настроений в конце 60-х. Что касается первопричин, по различным историческим источникам, в том числе и израильским, дрейфует приблизительно такая формулировка: «К глубоким изменениям в жизни евреев Советского Союза привела Шестидневная война 1967 года». Безусловно, сказочная победа каких-то евреев где-то за три моря сокрушивших всех врагов могла окрылить евреев в СССР. Но едва ли этого хватило бы, чтобы оторваться от земли и перемахнуть через колючую проволоку, отделявшую Страну Советов от всего остального мира.

Заразить идеалами сионистской мечты евреев, прошедших через дискриминационное законодательство революции 1917 года, к сороковым годам эволюционировавших из народа кассиров и аптекарей в динамичный, грамотный элемент советского общества, переживших ужасы Второй мировой войны, было действительно трудно. В большинстве своем они являлись людьми светскими, преодолевшими огонь, воду и медные трубы. Основания для событий, меняющих судьбы сотен тысяч граждан одной страны, прежде всего следует искать в жизни этих граждан, в её реальных условиях.

К концу 60-х годов после былого подъема все слои общества сталкиваются с трудностями в социальном продвижении и получении образования. Огромное количество человек единовременно ощутили свою невостребованность. Антисемитизм и ксенофобия, никогда не исчезавшие со сцены политических действий, но по преимуществу остававшиеся в тени, на этот раз сыграли свою роль. Во-первых, получение образования из немыслимого блага и единственной дороги к равенству давно стало для еврея жизненной нормой и способом поддержания социального статуса, а лишение возможности учиться воспринималось соответственно как вопиющее нарушение фундаментальных прав. Во-вторых, фактическое неравенство затрудняло продвижение талантливых евреев по карьерной лестнице, чем пользовались некоторые ушлые начальники.

Еще до того момента, когда победа в Шестидневной войне была осознана евреями на территории Союза, она повергла в панику с оветски е власт и . Израиль-то, выходит, вполне себе сильная держава, способная показать окружающим, кто здесь хозяин и как себя следует вести. А мы с ним дипломатические отношения год назад разорвали. Антисемитизм — проверенное временем оружие. За решением им воспользоваться последовала активизация антисионистской деятельности во внутренней и внешней политике страны. Сионизм теперь — враг номер один после американского империализма, а гигантская пропагандистская машина направлена на защиту «лагеря мира и социализма». Загремели залпы соответствующих антисионистских публикаций в прессе и аналогичных им псевдонаучных брошюр. Начинается период вытеснения евреев с руководящих постов и престижных отраслей общественной жизни. Конечно, не все они были интеллигентами. Но, как это свойственно простому люду, напасти на передовой класс отождествлялись с собственными несчастиями и вос п ринимались как прочие незаслуженные обиды еврейского народа.

«К самым глубоким изменениям в жизни советских евреев привела их сама жизнь в Советском Союзе. Я совсем не сторонник материалистического подхода к истории, но все же социальные взрывы и народные переселения, как мне кажется, следует рассматривать в свете реальных жизненных условий людей в их обществах прежде всего. Вдохновляющие международные события и народные мечты впоследствии накладывают на эту реальность свою эстетическую печать,» - такую точку зрения предлагает профессор, доктор физико-математических наук Александр Воронель (Воронель А. В. Шестидневная война — причина или предлог? Лехаим, 2007, № 11(187), http://www.lechaim.ru ).

Александр Воронель провел в отказе около трех лет с 1972 по 1974, и за это время организовал первый научный семинар для ученых-октазников, способствовал созданию гуманитарного семинара и принимал участие в его деятельности, инициировал открытие авторитетного отказного журнала «Евреи в СССР» и стал его главным редактором. Но начало протесту было положено раньше, к огда чет ырнадцатилетнетний юноша Саша Поляков (Воронель — это фамилия отчима, усыновившего Александра), сердце которого горело «пожаром классовой борьбы», расклеивал в рабочем поселке Челябинского тракторного завода агитационные листовки с призывом к борьбе против бюрократии и несправедливости.... И был арестован за антисоветскую деятельность, и приговорен к трем годам заключения в детской колонии.

Такова предыстория протестного движения евреев-отказников в Советском Союзе. В самом центре авторитарной страны сосредотачивались сотни евреев и обсуждали вопрос о том, как сбежать из нее. Многие туристы, иностранные корреспонденты и высокопоставленные гости считали своим долгом посетить улицу Архипова в часы шаббата и убедиться в том, что такое действительно возможно.

Часть 2

Напоследок заметим, что быть в отказе можно было не год, и даже не два - существовать десятилетиями. Вениамин Богомольный, например, вошел в «Книгу мировых рекордов Гиннеса» как «самый терпеливый». Он ждал разрешения на выезд в течение двадцати лет (с 1966 по 1986). А жизнь отказника, как мы уже успели понять, – не рафинад.

Но именно в борьбе за внешнюю свободу проявлялась та самая внутренняя свобода, свобода духа, некогда ограниченная жесткими рамками авторитарного мира. Мы расскажем об этом в заключительной части статьи. А пока, минуя библиотеку с учебниками, отправляемся на поиски еврейского отказного самиздата.

Часть 3

В пыльном ящике на книжном развале мы обнаружили стопку ароматных журналов еврейского отказного самиздата. Несли их домой тайком. Читали под желтым светом карманного фонарика «Тарбут» и «Евреев в СССР», Иосифа Бродского и Воронеля. Ловили с замиранием сердца «Голос Израиля». И под хиты 70-80-х годов танцевали.

00:00 /02:19

Oshik Levi - Eyn milim (1971)

Boaz Sharabi - Mi Yada Shekach Yihiyeh (1973)

Matti Caspi - Noah (1974)

Tammuz - Sof Onat Hatapuzim (1976)

Shalom Hanoch - Mehakim Lemashiah (1984)

Gidi Gov - Shlal Sharav (1987)

Yehudit Ravitz - Baa me"ahava (1987)

А теперь продолжаем наш рассказ о жизни евреев в отказе. Как уже говорилось впредыдущей части статьи, внешняя свобода отказника была ущемлена различными факторами. Но, как ни парадоксально, именно эти условия стали благоприятной почвой для освобождения свободы внутренней. С одной стороны травля и преследования, с другой - борьба за право существовать в своем национальном мире. Развиваются различные еврейские институции: образования, печати (самиздата) и взаимопомощи.

Ведь жизнь в отказе складывалась не только из стремления выехать. Необходимо было готовиться к жизни в Израиле или вообще за границей, пытаться сохранить профессиональный уровень. Помогать родственникам, больным, «узникам Сиона» (так называли людей, подвергшихся репрессиям за сионистскую деятельность). По-прежнему оставались семейные обязанности, дети, которых теперь было нужно не только содержать и воспитывать, но и, насколько это возможно, отгораживать от «отказных» проблем.

Русско-ивритские словари и инструкции по выживанию

Преподавание иврита было запрещено на территории Советского Союза с 1919 года, а большевики всех последующих поколений четко проводили в жизнь ленинскую национальную доктрину. И если идиш власти в 70-е - 80-е годы могли терпеть, то иврит – никогда, это ведь квинтэссенция сионизма.

В отказной жизни кружки по изучению иврита («ульпаны») играли крайне важную роль. Изучение языка являлось одним из основных этапов в подготовке к эмиграционной жизни и подразумевало знакомство со светской и религиозной культурой Страны Израиля, ее географией и историей. Этим просветительские функции «ульпанов», как вы можете догадаться, не ограничивались.

Здесь же можно было узнать как подать документы, подготовиться к отъезду и возможному отказу, а так же получить свежие новости сообщества. Продвинутые отказники могли взять информацию о том, через какие каналы передавать данные на Запад, как вести себя с органами государственной безопасности и противодействовать преследованиям, а также где получать помощь в случае экстренных ситуаций. Кроме того кружки иврита, пронизывающие все отказное сообщество, выходили за его пределы и становились связующим звеном между евреями, не находившимися в подаче или отказе, но активно интересовавшимися еврейскими темами.

Чуяло большевистское сердце, что в «ульпанах» что-то не так. Что же, интуиция – шестое чувство. Кружки по изучению иврита являлись центром отказной жизни, местом, где завязывались новые знакомства, перераставшие в доверительные дружеские отношения.

«Горки» и «Овражки»

Московские отказники встречались для обсуждения насущных вопросов прямо под открытым небом (за неимением другой возможности). Собирались на «Горке» да по «Овражкам».

Каламбур каламбуром, а сложилось два своеобразных клуба. «Горка» - в черте города, возле центральной синагоги на идущей под уклон улице Архипова (ныне Большой Староглинищевский переулок). «Овражки» – лесная полянка на одноименной подмосковной станции.

Каждую субботу «Горка» заполнялась евреями разных возрастов и профессий. Здесь знакомились и общались, обменивались мнениями, встречались с иногородними и иностранцами, подписывали письма. Если у приезжего отказника не было знакомых в столице, он мог прийти сюда, познакомиться с активистами, получить информацию о кружках иврита и найти ночлег. Эдакий андеграундный старый Арбат, только для евреев-отказников.

По сути, явление удивительное: в самом сердце авторитарной страны сосредотачиваются сотни евреев и обсуждают вопрос о том, как сбежать из нее. Многие туристы, иностранные корреспонденты и высокопоставленные гости считали своим долгом посетить улицу Архипова в часы шаббата и убедиться в том, что такое возможно.

Юлий Кошаровский вспоминает: «Властям это, естественно, не нравилось, но и запретить евреям приходить к центральной синагоге, служившей важной демонстрацией религиозной терпимости режима, они не могли. <…> Мы вели себя пристойно, демонстраций и митингов возле святого места не устраивали, порядка не нарушали.» (Кошаровский Ю. Мы снова евреи. Иерусалим, 2007. http://kosharovsky.com)

Среди лидеров было немало заядлых туристов. Вторым клубом стал лес на Красной пахре. Назвали «поляной Лунца», в честь Александра Лунца, который, собственно, и предложил собираться там. До места было крайне неудобно добираться, а со временем КГБ узнал о том, что в определенные часы там высаживается много евреев. И автобусы просто перестали останавливаться возле «Поляны». Тогда «лесной клуб», по инициативе опытного путешественника Анатолия Шварцмана, переместили в «Овражки». Первая встреча на новом месте состоялась в 1976 году.

Сам Анатолий Шварцман, рассказывает о стандартной программе «Овражек»: «Как правило, все делилось на две части. Первая часть – содержательная. Она включала краткую лекцию по истории, культуре, традиции, рассказ о приближавшемся празднике или что-нибудь об Израиле, а вторая – еврейские песни. Рассказывал либо я сам, либо кого-нибудь просил. <…> Кроме того, была спортивная часть – футбол, волейбол и прочее. Я все время слушал по израильскому радио конкурсы песни и видел, что у нас есть довольно много людей, которые поют. Я подумал, что мы можем тоже организовать нечто подобное. И тогда мы с Мишей Нудлером и Женей Либерманом решили организовать конкурс еврейской песни. На Суккот всегда приезжало очень много народу – это время и выбрали. Первый раз конкурс состоялся в семьдесят седьмом году и потом уже проводился каждый год.» (Кошаровский Ю. Мы снова евреи. Иерусалим, 2007. http://kosharovsky.com)

Семинары: физики на фронте

Существенную часть советской научной элиты составляли евреи. Ученым, лишенным возможности практиковать свою деятельность в отказе, была необходима привычная ниша, в которой они могли бы не только общаться с коллегами и поддерживать профессиональный уровень, но и использовать коллективный потенциал для решения проблем, связанных с выездом. Была построена система научных семинаров отказников, инициаторами и координаторами которой выступали Александр Воронель и Александр Лернер.

«Когда Воронель впервые предложил идею семинара, далеко не все ее оценили. “Мы боремся за свободу, за то, чтобы вырваться отсюда, – возражали оппоненты, – люди организуют демонстрации протеста, посылают петиции в международные организации. Невозможно прекратить это и заниматься физикой”. Но Воронель, я и некоторые другие ученые стремились сохранить себя профессионально и в то же время участвовать в общей борьбе коллективно как боевая единица, поддерживая контакты с коллегами за рубежом и пытаясь заручиться их поддержкой,» - писал Марк Азбель – советский и израильский физик. Также Марк Азбель в течении двух лет редактировал основанный А. Воронелем политический и литературный журнал «Евреи в СССР».

Семинар — естественная и привычная для ученого форма организации научной деятельности. Высокая концентрация лучших еврейских умов в одном месте — настораживающая и даже опасная разновидность отказной активности для КГБ. Реально ли проведение отказного семинара в условиях повышенного внимания сотрудников государственной безопасности к происходящему?

Границы возможного оценил Александр Воронель. В апреле 1972 года стартовал его первый семинар для ученых-физиков с официальным названием «Коллективные явления». Летом открылся семинар по кибернетике Александра Лернера, где обсуждались вопросы систем управления и применения математических методов в медицине и биологии. А осенью того же года начал работать гуманитарный семинар под руководством Виталия Рубина. В 1973 Юлий Кошаровский организовал инженерный семинар. Эстафетная палочка была передана: со временем инициативу подхватили группы ученых-отказников из других городов.

Самиздат: лирики на фронте

Для Советского Союза самиздат - явление не новое. Знаем, плавали: Анекдоты Игоря Губермана на папиросной бумаге или напечатанный через копирку «Архипелаг ГУЛАГ». Оновная его функция — утоление создаваемого официальной цензурой информационного и интеллектуального голода путем самостоятельного изготовления и распространения печатных материалов.

Библиограф Владимир Карасик определял еврейский самиздат как изданное евреями, для евреев, на еврейские темы. Это так, но не совсем. В самиздате помимо художественной литературы ходили словари, учебники, книги по религии и культуре, газеты, журналы, хроники, письма. Его роль в отказной среде колоссальна: образование, информация, борьба и самовыражение. Но это был не только способ общения с евреев еврейским миром, а еще и связь с Западом, поддержка которого была архиважна в борьбе за выезд.

У любого самиздата есть три составляющие: составление, изготовление и распространение, - каждая из которых преследовалась карательными органами. Вопросы на обыске звучали в унисон: кто дал? Кто взял? Кто издал? А изъяли то всего букварь на иврите.

По сути, отказной самиздат не противоречил советским законам. Содержание издаваемого за редким исключением ограничивалось вопросами национальной самоидентификации и собственно решением выездных проблем. На практике же это означало, что любая объективная информация о Стране Советов, нежелательная с точки зрения властей, могла быть представлена как заведомая ложь. Вес «заведомо ложной информации», перелетевшей за железной занавес, соответственно увеличивался. Ее могли индексировать на как «клевету, направленную на подрыв советского общественного и государственного строя». А это, между прочим, до семи лет лагерей и пяти - ссылки.

Юрий Кошаровский, завершая главу, посвященную самиздату, пишет: «“Самиздат” помог нам выжить в отказе, он был глотком чистого воздуха в затхлой и пронизанной ядовитыми миазмами атмосфере Советского Союза. Для многих из нас он стал окном в большой мир, простиравшийся за пределами “железного занавеса”. Для наших друзей и сторонников за рубежом он стал голосом борющегося движения, помогавшим лучше понять, за что и в каких условиях мы боремся. На страницах “самиздата” выковывалась идеологическая база движения. В 1990 году ворота распахнулись настежь, и стал понятен эмиграционный потенциал – выезд ограничивался только техническими возможностями ОВИРов и таможни. В создании этого потенциала еврейскому “самиздату” принадлежит достойное место.»

Здесь мои братья, здесь мои друзья

За двадцать лет, в период с 1968 по 1988 год, территорию СССР покинуло почти 300 тысяч евреев. И это данные, зафиксированные до официального открытия канала эмиграции. Мы помним о жесткой советской эмиграционной политике в отношении еврейского народа, помним о том, что годовая квота на выезжавших за границу не превышала отметки в несколько тысяч человек. Получается, отказное движение сделало то, что должно было сделать. Люди, жаждавшие внешней свободы, обрели ее, пусть не сразу. Обрели вместе со свободой внутренней. Да. Это победа во всех смыслах.

Есть в истории евреев грустная закономерность: часто повторяются одни и те же трагические события. И вновь на решение проблемы, по сути, группы людей, были направлены силы всего народа.

Советские евреи в общем-то не воспитывались в духе традиционных национальных ценностей, к которым можно причислить заботу о ближнем, безоговорочную помощь нуждающемуся. Однако, несмотря на все сложности, на постоянную травлю и притеснения со стороны государства, на постоянные слухи, распускаемые КГБ в среде отказников, сеявшие недоверие и подозрительность внутри сообщества... «“отказники” в целом не голодали, были более или менее одеты и обуты и в экстренных случаях получали даже западные лекарства. Узники Сиона и их родственники в большинстве своем также получали необходимую поддержку. Всякий раз, когда над кем-либо нависала опасность, делалось все возможное, чтобы защитить его от расправы,» - вспоминает Юлий Кошаровский.

И продолжает: «Наша взаимопомощь преодолевала полную беззащитность советских граждан перед властью, но оставалась при этом очень непростым и опасным делом». Видов взаимопомощи в отказном сообществе было много и каждый ее вид существовал независимо от другого.

Среди евреев оставалось немало состоятельных людей. И, уезжая, некоторые из них оставляли значительные суммы отказникам, с которыми были знакомы лично или слышали по радио. Кроме того, евреи, уже получившие разрешение на выезд, раздавали знакомым и нуждающимся часть личных вещей и мебели перед тем, как покинуть страну. Об этом обычно информировали в ульпанах или на «горке». Со временем в местных сообществах стали составляться списки нуждающихся, помощь стала оказываться более организованно.

Значительную поддержку «извне» оказывали Западные евреи. Они не только высылали денежные переводы, но и отправляли «туристов» с джинсами, камерами и прочими дефицитными товарами к тем отказникам, которые помимо иврита знали английский или французский языки. Те, в свою очередь, помогали остальным. Со временем в Израиле и Европе сформировались специальные организации, занимающиеся этим вопросом. Стала популярной система опеки, когда определенная семья за границей брала на себя заботу о семье отказников, переписывалась с ней и поддерживала морально.

Общая беда снова стала катализатором для активизации генетической памяти и забытых родственных связей, как это происходило на протяжении всей истории еврейского народа. Такую закономерность едва ли стоит объяснять логически. Духовное единство еврейской нации, несмотря на государственные границы и километры, разделяющие диаспоры по всему миру, — это моллекулярном уровне, и это уже — химия.

Задачей настоящего серьезного материала, приправленного забавными роликами, аутентичными фотографиями и израильскими хитами, было показать эмиграцию из Советского Союза глазами евреев-отказников, людей которые потратили года и даже десятилетия на то, чтобы вернуться на родину.

Вернемся к началу. А что такое Родина? Это край отцов, страна матерей. Это место, где ты родился, дом, в котором ты вырос. Vaterland, Motherland, Homeland, Heimatland, - ответы будут разные. Каждому свое. Но если оторвать глаза от разноцветной карты мира, можно увидеть одно небо. И солнце, которое всем одинаково светит. Действительно неважно, где под ним расположен твой причал. Главное, чтобы родной брат, чтобы милый друг были духом рядом с тобой.

Ангелина Цесис