Платон сознание. Объективный идеализм Платона. Учение о душе. Учение о познании

Учение о познании . В досократовской философии вопрос о познаваемости мира или вообще не упоминался, или познаваемость мира напрямую связывалась с возможностями чувственного восприятия. Заслуга Платона в том, что он в отличие от своих предшественников обратил особое внимание на недостатки чувственного восприятия (и соответственно основанного на нем обыденного сознания). По Платону, восприятие представляет нам вещи не такими, какими они есть «на самом деле», а такими, какими они кажутся нам (или нашим органам чувств).

Платон показывает различие между самим предметом и нашим чувственным представлением о нем. Выявив недостаточность чувственного восприятия, он пошел не по пути установления диалектической связи ощущений (чувств) и теоретического мышления (разума), а по пути их противопоставления. Он утверждал, что чувства не могут быть источником истинного знания, но лишь побудителем, способствующим тому, что разум обращается к познанию истины. При этом впервые (и это тоже заслуга Платона) было подчеркнуто не только несовпадение знания о мире с самим миром, но и несовпадение понятия о предмете с самим предметом: ведь одно понятие может обозначать многие предметы, но ни один из них не выражает полностью сути этого понятия. Следовательно, делает вывод Платон, основание понятия не в предмете, а в чем-то другом, что не является ни предметом, ни понятием. Сама идея есть первопричина всего сущего.

Платон убежден, что истина существует, и она познаваема. И если она недостижима методами чувственного восприятия, то, значит, познать ее можно при помощи какой-то другой нашей способности. Платон по-разному подходит к этому вопросу, но в целом логика его мысли такова: он разделяет сократовскую уверенность в существовании абсолютной истины, в том, что критерием всего является не человек, а объективная истина. И то, что люди могут друг с другом спорить, могут доказывать и аргументировать в споре, подтверждает как раз эту уверенность в том, что истина существует. Доказывает существование истины и математика, ведь математические положения очевидны и общезначимы. Недаром на вратах своей Академии Платон написал: «Не геометр да не войдет!» Те, кто не были сведущими в музыке, геометрии и астрономии, вообще не принимались в Академию. Диоген Лаэрций сообщает, что возглавлявший Академию Ксенократ сказал человеку, не знакомому ни с одной из названных наук: «Иди, у тебя нечем ухватиться за философию». Не удивительно поэтому, что среди учеников Платона были крупные математики - такие, как Архит, Теэтет, Евдокс.

Сократ говорил, что познать мы должны прежде всего самих себя, но познавая самих себя, мы познаем при этом истину объективную, существующую независимо от нас. Истина не может быть познаваема чувствами, следовательно, если она существует объективно, независимо от человека, познаваема не органами чувств и не принадлежит материальному миру, то она принадлежит миру, отличающемуся от материального мира – миру умопостигаемому, существующему одновременно и в человеке, и вне человека. Скажем, если человек, впервые в своей жизни приходя в какое-нибудь помещение или в какую-нибудь местность, никогда не видел конкретных предметов, находящихся там, то этот человек, тем не менее, с уверенностью назовет каждый предмет. Следовательно, он, видя этот предмет, совершает мыслительный процесс познания истины, т.е. сущности данного предмета, хотя он в данном материальном конкретном облачении его и не видел.

Значит, мы имеем непосредственное знание о сущности этого предмета. Знание это вытекает не из органов чувств, а из другой нашей познавательной способности. Поэтому Платон приходит к выводу, что, кроме самого материального предмета, существует нематериальная сущность данного предмета, которую человек и познает своим разумом, а не чувствами, ведь только разум может дать нам знание об абсолютной, объективной истине.

Учение о душе . Своеобразно рассматривает Платон и проблему души человека. Она как бы является отраженным светом мировой души. На этом основании Платон выстраивает и свою концепцию познания. Душа состоит из трех начал: яростного, вожделеющего и разумного. В современной терминологии яростное начало – это воля, разумное начало – разум, вожделеющее начало – ощущения, чувства. Таким образом, душа включает разум, волю и чувства. В зависимости от того, какая часть души выступает доминантой, складывается установка человека на отношение к миру. Разум нацелен на познание, воля на благородные желания, а чувства - на низменные влечения. Таким образом, познание мира возможно, но не для каждого. Невежда доволен собой и не нуждается в знании. Знание необходимо философу, ибо душа его ориентирована на познание мира. Философ стоит между полным знанием и незнанием, стремится от менее совершенного знания к более совершенному. Он ориентирован на интеллектуальное знание, тогда как в основном люди довольствуются чувственным знанием. В соответствии с таким делением души возможны и несколько видов знания о внешнем мире. При помощи чувств человек имеет чувственное знание, а при помощи разума – интеллектуальное. Эти два вида знания, соответственно, также делятся еще на два вида: интеллектуальное знание – на рассудочное и разумное, а чувственное – на веру и подобие. Рассудок открывает истину при помощи логических рассуждений, а разум (ум) – интуитивно, схватываяистину сразу. Конечно же, разум – это высший вид знания, наиболее истинный, ибо приходит к истине непосредственно, а рассудок, постигая истину опосредованно, является менее достоверным видом знания.

Теория познания и теория идей тесным образом связаны с учением о душе. По Платону, души существуют вечно: до рождения и после смерти. Души до рождения обитали в мире идей, видели эти идеи и познавали их сразу, непосредственно, целиком. При рождении человека душа, попадая в тело, забывает все те идеи, которые она созерцала, находясь до своего рождения в идеальном мире. Однако, встречаясь с различными явлениями, понятиями, предметами этого мира, душа вспоминает и те идеи, которые она наблюдала до своего воплощения в тело. И таким образом она приобретает знание. Поэтому и возникает в нас знание о мире. Когда человек видит незнакомый ему предмет, то он сразу вспоминает идею этого предмета и сразу делает вывод о том, что это за предмет. Здесь Платон придерживается пифагорейской традиции, согласно которой тело – это могила, тюрьма для души.

В диалоге «Менон» Платон описывает, каким образом возможно такого рода припоминание. Сократ доказывает своим собеседникам, что любой человек, даже самый необразованный, может вспомнить те положения, которые он знал до своего рождения. Во всех беседах Сократ отводит себе роль повивальной бабки для человека, который сам рождает истину. И Платон это понимает именно таким образом, что душа человека наблюдает в самой себе те идеи, которые она наблюдала до своего рождения, и вспоминает их, пользуясь тем или иным случаем – встречей или с удачным собеседником, или с материальными предметами или событиями, или сама рассуждая с собой.

В диалоге «Федр» Платон описывает, как он представляет себе существование души. В этом диалоге Платон устами Сократа рассказывает миф, в котором уподобляет душу крылатой колеснице, запряженной двумя конями, а правит ею возничий. Любаядуша (человека и Бога) подобна такой колеснице. Отличие души человека от души богов состоит в том, что у богов оба коня, запряженных в колесницу, благородны, у человека же один конь благородный – белый, красивый, статный, а другой – черный, горбатый, неказистый. Если один конь влечет эту повозку ввысь, то другой все время спотыкается, тянет повозку вниз, на землю. И задача возницы состоит в том, чтобы умело управлять этими конями.

Мировая душа, по Платону, существует, ибо, во-первых, все в мире совершенно, а совершенство невозможно без существования в каком-нибудь душевном начале. В мире все развертывается согласно некоторой цели, а цель может иметь только то, что имеет душу. Мир движется, а двигаться материя сама по себе не может, поэтому это еще раз говорит, что в мире есть мировая душа. Сотворив мировую душу, Бог творит чувственный мир из четырех элементов. Он берет их в качестве образца, который уже существует. Он берет огонь, чтобы этот мир был видимым, берет землю, чтобы мир был осязаемым, берет воду и воздух, чтобы они связывали этот мир, и таким образом возникает чувственный мир. Душу мира Демиург творит из тождественного, неделимого и делящегося в тела. Соединяет все это и получает некоторую сущность, из которой творит душу мира. К остаткам этой сущности он добавляет неделимое и делящееся в тела и из этого творит души людей. Число этих душ вполне определенно и равно числу звезд.

Бессмертие души для Платона не является неким постулатом. В диалоге «Федон» он предлагает несколько доказательств бессмертия души. Первое вытекает из последней беседы Сократа со своим друзьями, которые приходят к нему в темницу и проводят последние часы с ним. Друзья спрашивают Сократа, почему он так спокоен перед смертью, и Сократ доказывает ученикам, что негоже философу, который всю свою жизнь стремился к умиранию, в конце концов, когда ему это умирание предлагают, отказаться. Ведь действительно, истинное знание есть знание о вечном и неизменном, а таковым может быть лишь знание идеальных сущностей, идей, которым и родственна по своей природе душа, а с мерть есть ничто иное, как отделение души от тела. И поскольку тело посредством своих органов чувств мешает нам познать истину, а истину познает душа несмотря на тело, и лучше всего душа познает истину, когда тело ей не мешает, то, следовательно, философ всегда стремится к умиранию, в результате которого он обретет, наконец, совершенное знание истины. Смерть есть отделение души от тела, поэтому после смерти душа опять может наблюдать идеи.

Однако у учеников возникают некоторые сомнения относительно бессмертия души. И Сократ предлагает им несколько доказательств бессмертия души. Во-первых, все возникает из противоположного себе : горькое из сладкого, белое из черного, движение возникает из покоя и наоборот. Все изменяется, все превращается в свою противоположность. Если мертвое возникает из живого, утверждает Сократ, то и живое возникает из мертвого. Поэтому нет существенного изменения, и души до рождения пребывают в Аиде.

Во-вторых, поскольку знание есть припоминание, то душа существовала до рождения . Этому Сократ предлагает следующее доказательство: вещи бывают или сложные, или простые. Изменяться могут вещи сложные, только они могут разделяться, распадаться на свои составляющие, умножаться или уменьшаться. Простые же остаются в неизменном состоянии. Сложными являются вещи материальные. Простые вещи – те, которые мы не можем видеть, это безвидные вещи или сущности, к которым относится душа. Поскольку душа проста и безвидна, она не может уничтожаться, распадаться на составляющие и, следовательно, вечна.

И последнее доказательство, что сущность души состоит в жизни, и там, где есть душа, присутствует и жизнь, ведь недаром слова «живое» и «одушевленное» являются синонимами . Поэтому сущность души, ее идея есть жизнь. Но душа нематериальна, безвидна и проста, т.е. она по своей сути также является идеей. Сама душа есть идея души, следовательно, идея жизни. А может ли идея быть невечной? И может ли идея жизни стать идеей смерти? Если мы говорим, что все возникает из своей противоположности, то это не касается идей. Идея большого не переходит в идею малого, также и идея жизни – в идею смерти. А так как душа есть идея души и идея жизни, то она будет вечна и после земной жизни.

Кроме этого, в двух других диалогах Платон предлагает еще два доказательства бессмертия души. Одно доказательство – в диалоге «Федр», другое – в диалоге «Государство». В диалоге «Федр» Платон доказывает это при помощи понятия движения . Каждая движущаяся вещь приводится в движение чем-то другим. Однако есть вещи, которые двигают сами себя. Если вещь движет сама себя, то она никогда не перестанет двигаться, она сама обладает источником движения. Что в человеке является причиной, источником движения? Душа или тело? Конечно же, тело приводится в движение душой, а душа имеет источник движения в себе, и следовательно – вечна.

В диалоге «Государство» Платон указывает, что смертным является только то, что может гибнуть от некоторых зол . От пожара, уменьшения, деления, от внешних воздействий вещь может исчезнуть. Однако душу никакие изменения, никакое зло не могут привести к исчезновению, душа не портится. Изменить свою сущность, говорит Платон, душа не может. Никакое зло на душу не воздействует, и поэтому она бессмертна.

Такова та реальная - социальная, нравственная, гносеологическая - проблема, попытка решить которую привела к появлению первой в истории человеческой мысли формы идеализма. В сознании было обнаружено два слоя, радикально противоположных друг другу и, по крайней мере, на первом этапе развития платоновской философии ничем не опосредованных: бесконечная душа и смертное тело.

Таким образом, представляется вполне обоснованным классифицировать платоновскую философию как объективный идеализм, так как материя рассматривается как производное от нематериальных предшествующих материи идей, существующих вне и независимо от сознания людей. Гносеология же его есть «самое решительное отрицание чувственного опыта для познания трансцендентной действительности - крайнее выражение рационалистического противопоставления разума чувственности».

Философия Платона оказалась важнейшим интеллектуальным достижением античной эпохи. В основанной Платоном школе был воспитан Аристотель, наряду с Платоном оказавший определяющее влияние на развитие западно-европейской философии. Последователи Платона в ранний и особенно поздний период истории античной философии (неоплатонизм) стали образцовыми и важными авторами, чтение которых до сих пор формирует основу философского образования.

Литература .

Платон. Парменид

Платон. Пир

Платон. Федон

Платон. Теэтет

Платон. Протагор

Платон. Софист

Платон. Апология Сократа

Платон. Государство

Асмус В.Ф. Платон. М., 1969.

Бородай Т.Ю. О двух трактовках материи в античном платонизме // Античность как тип культуры. М., 1988.

Гайденко П. П. Проблема единого и многого и решение ее Платоном.

Шейнман-Топштейн С.Я. Восточные влияния в платоновских текстах. // Античность как тип культуры. М., 1988.

Лосев А.Ф. Платоновский объективный идеализм и его трагическая судьба.// Его же. Философия. Мифология. Культура. М., 1991.

Лосев А.Ф. Эрос у Платона// Его же. Бытие. Имя. Космос. М., 1993.

Лосев А.Ф. Тахо-Годи А.А. Платон. Аристотель. М., 1993.

Мотрошилова Н.В. Рождение и развитие философских идей. М., 1991.

Мудрагей Н.С. Платон: рациональное - иррациональное// Зарубежное философское антиковедение. М., 1990.

Трубецкой С.Н. Учение о Логосе в его истории// Его же. Сочинения. М., 1994.

УНИВЕРСУМ ПЛАТОНОВСКОЙ МЫСЛИ V

Б. Р. Гатиятуллин
ИДЕОЛОГИЯ ПЛАТОНА:
ПОПЫТКА РАЦИОНАЛЬНОЙ РЕКОНСТРУКЦИИ УЧЕНИЯ ОБ ИДЕЯХ

Сознание - есть сущее, многообразно проявляющееся в своих способностях. Среди них традиционно различают две способности познания - чувствование и мышление. Поскольку каждой особенной способности сознания соответствует свой особенный предмет, постольку различают предмет мысли и предмет чувства. (Под "чувством" мы везде имеем в виду внешнее чувство, ощущение, а не внутреннее чувство, аффект, страсть.) Это, в частности, означает, что всякая вещь мира как предмет сознания различается внутри себя на сторону мысли и сторону чувства. В свою очередь, наличие возможности различения в вещи мысли и чувства подразумевает также наличие возможности таких позиций сознания, при которых чувство и мысль даны не во взаимной связи в вещи, а самостоятельно, отдельно друг от друга. Действительно, мы наблюдаем, что способности мышления и чувствования самостоятельны, независимы друг от друга: возможно как чистое мышление, вне непосредственного обращения к восприятию, так и простое чувствование без мышления. Тем не менее фактически различить в предмете сознания мысль и чувство дело не простое.

Исторически первую попытку разобраться в этом вопросе мы находим у Платона. В этом отношении наибольший интерес представляет начало диалога "Парменид", где обсуждается возможность обособленного существования идей, и то, как следует в этом случае понимать приобщение вещей к идеям, от которых они получают свои названия. Реконструкция размышления Платона дает следующее рассуждение. Самостоятельность или обособленное существование идеи каждой вещи от самой вещи можно понимать двумя способами: либо в вещном смысле - идеи рядоположны вещам, либо в том смысле, что идеи есть нечто принципиально невещное - мысль. В первом случае возникает смысловая ошибка регресса в бесконечность. Действительно, окидывая взглядом идею и другие причастные ей вещи, рядоположные, а значит сравнимые с ней, получаем еще одну, новую идею и так до бесконечности. (Бесконечный регресс здесь гарантируется тем, что всякий раз получаем идею как нечто вещное). Определенные трудности возникают в этом случае и с приобщением вещей к идеям. Непонятно, в самом деле, приобщаются ли они к части или к целой идее (идея - нечто вещное по предположению и, следовательно, такие рассуждения вполне уместны), а других способов приобщения нет (поскольку часть и целое составляют полное понятийное деление). Способ же уподобления идее-образцу как конкретное решение этого вопроса опять чреват регрессом в бесконечность.

Во втором случае, когда идея мыслится как находящаяся в нашей душе мысль, указанная неприятность регресса в бесконечность не возникает, поскольку вещь и идея как мысль - нерядоположны, а всякое общее вещи и идеи-мысли есть та же идея-мысль. Несмотря на это сам Платон находит два возражения против такого представления об идеях: 1) если идея есть мысль, а все другие вещи причастны идеям, то "либо каждая вещь состоит из мыслей и мыслит все, либо, хоть она и есть мысль, она лишена мышления... А это лишено смысла" ; 2) идея не может быть в нас, т.е. в нашей душе, поскольку иначе она была бы несамостоятельной . Разберем подробно основательность каждого довода в отдельности.

Что означает самостоятельность идей во втором возражении? Платон разъясняет, что существует божественное бытие идей самих по себе, при котором то, что мы называем "идеями", есть только их подобия. (Поскольку если бы идеи находились в нас они не могли бы существовать самостоятельно.) Точно также, как идеи сами по себе, "суть то, что они суть лишь в отношении одна к другой, лишь в этом отношении они обладают сущностью, а не в отношении к находящимся в нас [их] подобиям... В свою очередь эти находящиеся в нас [подобия], одноименные [с идеями], тоже существуют лишь в отношении к друг другу, а не в отношении к идеям..." . Самостоятельность в данном случае означает, что мы к этим идеям самим по себе никак непричастны и поэтому они для нас непознаваемы. Это аналогично допущению Кантом трансцендентных вещей-в-себе, бытие которых необходимо мыслимо, хотя они и непознаваемы. У Платона, как и у Канта, здесь нет никакого формально-логического противоречия, однако, такая мыслимая непознаваемая самостоятельность идей не может служить возражением.

Теперь обратимся к первому возражению. Строится следующий простой силлогизм: всякая идея есть мысль (по предположению), всякая вещь есть идея (в силу того, что вещи причастны идеям), следовательно, всякая вещь есть мысль. Согласно Платону, этот вывод оказывается неприемлемым либо потому, что "мысли надлежит возникать не в другом каком-либо месте, а только в душе" , т.е. мысль не вещь, которая есть нечто вне души; либо потому, что есть вещь - мысль, лишенная мышления, то это противоречит тому, что всякая "мысль есть мысль о чем-то" . (Доказательство путем сведения к абсурду.) И все-таки рассуждение небезупречно. Вторая посылка силлогизма не есть логическое отношение предикации (логическое отношение подчинения или тождества), а имеет совсем другую природу. Для того чтобы разобраться в этом необходимо несколько углубиться в проблему.

Дело в том, что у Платона термин "идея" имеет двойной, смысл. С одной стороны, идея есть то, что непосредственно видно в вещи, ее образ или эйдос. С другой стороны, под "идеей" разумеется то, что можно мыслить также и независимо от непосредственного видения вещи - идея как таковая или понятие. Примером первого является непосредственный, чувственный образ любой вещи, примером второго - идея "великости", идея "справедливого" и т.д. Очевидно, что если идея есть мысль, то согласно первому смыслу термина "идея" всякая вещь действительно есть мысль, состоит из мыслей (поскольку вещь всегда дана только через свой образ), а согласно второму смыслу - всякая идея как мысль есть понятие, находится в душе и есть мысль о чем-то. Следовательно, верно также и то, что доказательство у Платона получается только в том случае, если это различение предварительно не произведено.

Неразличение Платоном идеи как образа и идеи как понятия или, иначе говоря, эйдоса и собственно идеи, имеет глубокие гносеологические корни. И образ, и понятие имеют природу всеобщности, но в разном смысле. Образ является тождественным самому себе в силу того, что сознание как само по себе всеобщее не может воспринять нечто единичное в потоке других чувственно единичных. Это хорошо показано в "Феноменологии духа" Гегеля в отделе "Чувственная достоверность", весь смысл и пафос которого и состоит в доказательстве того, что мир в своей чувственной единичности не может непосредственно стать нашим познанием.

В чувственной достоверности единичное сознание стремится воспринять единичное "это". Однако опыт или рефлексия относительно своего знания устанавливает, что предметом сознания является не единичное "это", а всеобщее "это", "это", которое безразлично к единичности того, что выступает в качестве "этого". Так, "день" сменяется "ночью", одно "это" сменяется другим, но то, что сохраняется, что является истинным значением сознания в чувственной достоверности, есть "это", которое безразлично к смене дня и ночи и одинаково является днем, когда наступает день, и ночью, когда наступает ночь. (Гегелевский пример смены дня и ночи есть элементарный пример чувственного потока. Одна истина (день) сменяет в порядке природной необходимости другую истину (ночь), тем самым давая возможность сознанию установить неистинность своего первоначального представления об истине в чувственной достоверности как о чем-то единичном.) У Гегеля эта феноменологически первая всеобщность сознания, однако, не есть всеобщность понятия. Всеобщность "это" есть чувственная всеобщность, обусловленная тем, что сознание не может воспринять, удержать "это"-точку в пространственно-временном потоке других "это"-точек (точки не существует), а по необходимости воспринимает нечто достаточно протяженное и в-себе-тождественное во времени (в конституировании образа нас интересует прежде всего временная форма "это" как "теперь"). Подобное происходит потому, что единичность сознания и единичность "это" - разные по смыслу. Если единичность "это" Гегель традиционно конструирует как точку в чувственном потоке других "это"-точек, то единичность "этого" или сознания, имеет другой смысл, а именно - определение того, что оно есть эмпирическое, а не всеобщее сознание. Но является ли сознание эмпирическим или трансцендентальным, неизменно остается верным, что оно есть нечто, равное самому себе, самотождественное, сохраняющееся во временном потоке феноменов. Более того, именно всеобщая природа сознания конституирует сам чувственный поток, саму временность мира, поскольку сознание является тем устойчивым единством, той неизменной точкой отсчета, относительно которого и возможно всякое изменение. Образ и есть только такая чувственная всеобщность.

Иное дело - всеобщность понятия. Понятие изначально есть нечто только мыслимое. Мысль обретается вне ограничений пространства и времени и его всеобщность есть всеобщность средства, которое может прилагаться к различныму чувственному материалу (для-другого-бытие понятия), а может быть используемо вне этого отношения к иному, а само по себе, для целей теоретического рассуждения (для-себя-бытие).

В результате у нас складывается следующая картина. Сознание как нечто всеобщее удерживает образ как нечто чувственно всеобщее - это предмет чувств, в то же время оно мыслит по поводу образа, используя понятия - это предмет мысли. Поскольку каждая способность - мышления и чувствования - действуют независимо друг от друга, то понятно, как возможно одновременно чувственно удерживать предмет и в то же время мыслить его. Если сознание уходит от непосредственности предмета, то оно теряет образ, но сохраняет при этом свое понятие или мысль о нем. Так, мы видим, например, нечто (стул). Видим его всегда по необходимости в профиль в виде какого-то образа, этот образ складывается для нас именно в "стул", если мы в то же время имеем в виду понятие "стула".

Возвращаясь к Платону, теперь можно неудачу первого возражения пояснить подробно. Если "идея" понимается в доказательстве как образ и, следовательно, согласно предположению, всякий образ как мысль, то действительно верно, что всякая вещь есть мысль. (Хотя это утверждение и требует дополнительного обоснования.) Однако непонятно, в каком смысле такая мысль есть мысль о чем-то, и более того, тезис доказательства не является тогда неприемлемым, абсурдным, поскольку в этом случае нет вообще ничего, кроме мысли. Если же "идею" понимать как понятие, то утверждение о том, что всякая вещь есть мысль, просто неверно. Таким образом, в любом случае доказательство не удается, а значит, снимается и само первое возражение.

Итак, учение Платона об идеях имеет возможность корректного гносеологического истолкования, без мифологических отступлений. Проделанная нами реконструкция является тому доказательством.

Гатиятуллин Булат Рустамович - аспирант кафедры философии науки и техники философского ф-та СПбГУ

Платон (427 — 347 гг. до н. э.)
Стремясь создать универсальную концепцию, объединяющую человека и космос, Платон пришел к объективному идеализму.
Наибольшее место психологическим проблемам отводится в диалогах Платона «Федон», «Федр», «Пир», «Государство», «Филеб».

В окружающем мире он выделял бытие - душу и небытие - материю, которая ничто без души. Он считал, что окружающие предметы являются результатом соединения души, идеи с неодушевленной материей. Душа, по его мнению, не только идея, но и цель вещи.

Платон полагал, что существует идеальный мир, в котором расположены души или идеи вещей, т. е. те совершенные образцы, которые становятся прообразами реальных предметов. Совершенство образцов недосягаемо для этих предметов, но заставляет их стремиться быть похожими, соответствовать им. Таким образом, душа становится не только идеей, но и целью реальной вещи. В принципе идея Платона это общее понятие, слово, которого нет в реальной жизни и отображением которого являются все вещи, входящие в это понятие, означаемые данным словом. Так, не существует какого-то обобщенного человека, но каждый из людей представляет собой определенную вариацию понятия «человек».

Идеи — это истинно сущее бытие, неизменяемое, вечное, не имеющее возникновения, не осуществленное в какой-либо субстанции. Они безвидны и незримы, существуют самостоятельно, независимо от чувственных вещей. В отличие от идей, материя — это небытие, бесформенное незримое. Это ничто, которое может стать любой вещью, т. е. всем при соединении с определенной идеей. Наконец, чувственный мир, т. е. материальные вещи, предметы, естественные (мир природы) и сделанные человеком. Этот мир возникает и гибнет, но никогда не существует на самом деле. Соотношение идей и вещей таково, что миру идей принадлежит неоспоримое первенство. Идеи и вещи не равноправны: идеи суть образцы, вещи — их подобия. В стихотворной форме это понимание передал русский философ Вл. Соловьев: «...все видимое нами только отблеск, только тени от незримого очами ». Идея выступает как цель, к которой, как к верховному благу, стремится все сущее.

Так как понятие неизменно, то и идея или душа, с точки зрения Платона, постоянна, неизменна и бессмертна. Не менее важной для Платона была связь души с этикой, так как он считал, что душа человека отличается от души животного тем, что является не только источником активности, но и хранительницей его разума и нравственности. Таким образом, впервые в психологии появилась идея о качественном (а не только количественном) отличии души человека от души других живых существ. При этом, вслед за Сократом, Платон утверждал, что это отличие в содержании души связано с существованием в ней этических категорий, которые человек постигает разумом.

Будучи рационалистом, Платон считал, что поведение должно побуждаться и направляться разумом , а не чувствами, и выступал против теории детерминизма Демокрита, утверждая возможность свободы человека, свободы его разумного поведения. По Платону, разум не только позволяет понять, где добро и где зло, но и помогает выстраивать поведение в соответствии с этим знанием. Этим человек отличается от животного, поведение которого побуждается страстями, не осмысливается и потому непроизвольно и несвободно. Так в психологии появилась важная мысль о том, что свобода человека, возможность произвольного поведения связаны с необходимостью осмысления этого поведения, его причин, т.е. разум и является основой, гарантией этой свободы.

Составной частью идеалистической философии Платона является учение о душе. Душа выступает в качестве начала, посредствующего между миром идей и чувственных вещей. Душа существует прежде, чем она вступает в соединение с каким бы то ни было телом. В своем первобытном состоянии она составляет часть мирового духа, пребывает в премирном пространстве, в царстве вечных и неизменных идей, где истина и бытие совпадают, и занимается созерцанием сущего. Поэтому природа души сродни природе идей.

«Божественному, бессмертному, умопостигаемому, единообразному, неразложимому, постоянному и неизменному в самом себе в высшей степени подобна наша душа ». В отличие от души, тело подобно «человеческому, смертному, постигаемому не умом, многообразному, разложимому и тленному, непостоянному и несходному с самим собою ».

Душа по своей природе бесконечно выше тленного тела и потому может властвовать над ним, а оно должно повиноваться ее движениям. Телесное, материальное пассивно само по себе и получает всю свою действительность только от духовного начала. В то же время Платон учит о связи души и тела: они должны соответствовать друг другу. Платон различает 9 разрядов душ , каждая из которых соответствует определенному человеку. Он указывает на необходимость развивать душу и тело в равновесии так, чтобы между ними была соразмерность. Платон решает вопрос и о локализации души в теле. В целом Платон учит о «двухчастном соединении, которое мы именуем живым существом », при руководящей роли в этом союзе души.

Индивидуальная душа есть образ универсальной мировой души.

И разум, и страсти входят в содержание души, которая, по мнению Платона, состоит из трех частей - вожделеющей, страстной и разумной. Он ввел этический критерий, по которому делил душу на части, так как вожделеющая и страстная части души должны подчиняться разумной, которая одна может сделать поведение нравственным.

Первое и низшее общее у человека, животных и растений. Это вожделеющее, неразумное начало. Обладая им, всякое живое существо стремится удовлетворять свои телесные потребности: оно чувствует удовольствие, достигая этой цели, и страдание — в противном случае. Именно этой частью души человек «влюбляется, испытывает голод, жажду и бывает охвачен другими вожделениями ». Она составляет большую часть души каждого человека.

Другое — разумное — начало противодействует или противоборствует стремлениям вожделеющего начала.

Третье начало — яростный дух. Этой частью человек «вскипает, раздражается, становится союзником того, что ему представляется справедливым, и ради этого он готов переносить голод, стужу и все подобные им муки, лишь бы победить; он не откажется от своих благородных стремлений — либо добиться своего, либо умереть; разве что его смирят доводы собственного рассудка, который отзовет его наподобие того, как пастух отзывает свою собаку ».

Все стороны души должны находиться в гармоничном отношении друг к другу при господстве разумного начала. Его же функцией является «попечение обо всей душе в целом... начало же яростное должно ей подчиняться и быть союзником ». Объединение всех начал сообщает целостность душевной жизни человека. По Платону, «человек обладает силой подлинно внутреннего воздействия на самого себя и на свои способности ». Реальное соотношение частей души далеко от идеала, каким является гармония между ними, в душе происходит настоящая распря между вожделеющим и разумным началами. Эта борьба обнаруживается в сновидениях человека, раскрывая за внешностью вполне умеренного на вид человека «какой-то страшный беззаконный и дикий вид желаний» . Нарушение гармонии приводит к страданию, ее восстановление — к удовольствию. Так, в описание жизни души с необходимостью вводится чувство.

В своих диалогах Платон уподобляет душу колеснице, запряженной двумя конями.

Черный конь - вожделеющая душа - не слушает приказов и нуждается в постоянной узде, так как стремится перевернуть колесницу, сбросить ее в пропасть.
Белый конь - благородный (страстная душа) , хотя и старается идти своей дорогой; он также не всегда слушается возницу и нуждается в постоянном присмотре.
И наконец, разумную часть души он отождествляет с возницей , который ищет правильный путь и направляет по нему колесницу, управляя движением коней. В описании души Платон придерживается четких, черно-белых критериев, доказывая, что есть плохие и хорошие части души, причем разумная часть для него является однозначно хорошей, в то время как вожделеющая и страстная - плохими, более низкими частями.

В другом диалоге Платон, описывая душу, сравнивает ее со стадом овец, которое охраняется собаками и пастухом.

При этом вожделеющая душа, естественно, подобна бессмысленным овцам, которые, побуждаемые своими влечениями, могут забрести куда попало и погибнуть.
Страстная душа, подобно собаке , старается охранить человека от заблуждений, но она может быть эффективной только в том случае, если слушается команды пастуха, т. е. разума.

Таким образом, Платон впервые представил душу не как целостную организацию, но как определенную структуру, испытывающую давление противоположных тенденций , конфликтующих мотивов, диктуемых вожделеющей и страстной душой, которые не всегда можно примирить при помощи разума. При этом возможность такого примирения, как уже говорилось выше, Платон с годами оценивал как более вероятную, хотя мысли о противоборстве добра и зла, страстей и разума в душе человека всегда оставались для него важнейшими. Эта идея Платона о внутреннем конфликте души стала впоследствии особенно актуальной в психоанализе.

Учение Платона о судьбе души после смерти тела облечено в форму мифа и преследует этические, государственно-педагогические цели: " Если душа бессмертна, она требует заботы не только на нынешнее время, которое мы называем жизнью, но на все времена, и если кто не заботится о своей душе, впредь мы будем считать это грозной опасностью... Живя, люди должны верить, что после смерти душа ответственна за все действия тела. Эта вера заставит каждого бояться возмездия в будущей жизни, чтобы не впасть в отрицание всякой морали и долга ". Миф о бессмертии души изображает перевоплощение душ — то ниспадающих с неба на землю, то восходящих с земли на небо, как циклический процесс. Идея бессмертия души скрывает еще один смысл: духовный опыт не умирает со смертью человека, он вечен. В описании проявлений души Платон уделяет особое внимание познанию и неотделимому от него удовольствию и страданию.

Платон писал о том, что в практической деятельности человека успех его поступков всецело зависит от сознания того, каков этот поступок, каков его смысл, и без разумного понимания невозможно ни жить, ни действовать. Знание также гарантирует от ошибок, заблуждений, связанных с путаницей того, что такое хорошо и что такое плохо: только тот, кто приобрел знание, осуществляемое в понятиях, гарантирован от того, чтобы вещи, различные по существу, в силу их случайных свойств и второстепенных сходств считать тождественными.

Исследуя познавательные процессы, Платон рассматривал несколько стадий в формировании знаний, говоря об ощущении, памяти и мышлении , причем он первым среди ученых заговорил о памяти как о самостоятельном психическом процессе. Он дал ей определение «отпечаток перстня на воске » и считал ее одним из важнейших этапов в процессе познания окружающего. Важная роль памяти связана и с тем, что сам процесс познания у Платона представал в виде припоминания того, что душа знала в своей космической жизни, но забыла при вселении в тело. Память он считал хранилищем всех знаний, как осознаваемых, так и не осознанных в данный момент.

Идея Платона о знании как припоминании давала возможность соотнести взаимоотношения чувственного и рационального в душе человека. Это положение Платон наиболее полно развернул в диалоге «Менон», в котором, показывая, как знание математики актуализируется в душе мальчика-раба, доказывал, что это знание всегда в нем было, но только под влиянием беседы актуализировалось в осознанное понятие.

Однако, несмотря на такое внимание к памяти, Платон считал ее, как и ощущения, пассивным процессом и противопоставлял их мышлению, подчеркивая его активный характер. Активность мышления обеспечивается его связью с речью , о чем говорил еще Сократ. Платон развивал идеи Сократа, доказывал, что мышление есть диалог души с собой, т.е., по сути, мышление он отождествлял с
внутренней речью . Соединяя эти психические процессы между собой, Платон фактически впервые поставил вопрос о сходстве и различии их развития и об их генетических корнях. Именно эти вопросы со временем стали центральными для психологии и приобретали новые аспекты на протяжении веков, особенно с начала экспериментального изучения мышления и речи в XX в.

Не меньшее значение для психологии имел и тот факт, что в основе системы обучения Платона лежал принцип передачи знаний путем образования понятий. Анализируя процесс актуализации знаний, Платон впервые пришел к исследованию генезиса понятий, пытаясь установить основные этапы их формирования. С этого времени в психологии исследовалось главным образом развитие вербального мышления, которое до начала XX в. считалось основным (и единственным) видом мышления. Тогда же появилось положение о том, что именно понятия являются главным продуктом мышления. Так, Платон писал, что «истинность мышления есть только там, где есть понятие как его принцип и начало познания ». Поэтому исследование мышления, этапов его развития, так же как изучение способов развития и коррекции мышления, вращалось вокруг этапов формирования понятий. Отголоски этого подхода видны в исследованиях Л. С. Выготского и Ж. Пиаже, которые важнейшее место в своих теориях отводили изучению продуктов и процесса формирования понятий.

В то же время Платон доказывал, что развернутый во времени и осознанный процесс логического мышления не может передать всю полноту знаний о вещи, так как опирается на исследование окружающих предметов, т.е. копий настоящих знаний о них. Описывая процесс познания, Платон приводит в пример людей, замурованных в пещере, которые по теням и отблескам внешнего мира, проникающим в пещеру, стараются составить суждение об этом мире. Жизнь человека в мире чувственных вещей уподобляется жизни узников, прикованных на дне темницы — пещеры, из глубины которой они могут видеть через широкий просвет лишь то, что находится у них прямо перед глазами; они видят лишь тени от самих себя и от людей и предметов, которые наверху, а не сами эти предметы, и слышат только отзвуки голосов сверху.Так и человек по одним копиям предметов хочет понять их настоящую суть и обречен в таких попытках на неудачу. Тем не менее возможность проникнуть в истинную суть вещей у человека существует и связана она с интуитивным мышлением, с проникновением в глубину души, которая хранит истинные знания. Они открываются человеку сразу, целиком, и этот мгновенный процесс в какой-то степени похож на инсайт (озарение), который позднее описала гештальтпсихология. Тем не менее, несмотря на процессуальную схожесть интуитивного мышления с инсайтом, они совершенно различны по содержанию, так как озарение Платона не связано с открытием нового, но лишь с осознанием старого, того, что уже хранилось в душе.

Платон различает мнение, рассудок и разум в зависимости от объекта познания: направлено ли оно на идеи или на чувственный мир.

Философский смысл мифа людей в пещере таков: созерцание чувственного мира изменяющихся явлений не дает знания, но только мнение. В мнении душа обращается к вещам и их отображениям, к бытному, вечно возникающему, но никогда не сущему (слушать, смотреть, любить прекрасные звуки, цвета, образы). Мнение — это нечто промежуточное между знанием и незнанием. Оно есть ни незнание, ни знание: мнение темнее знания и яснее незнания. Мнение — это чувственное познание, низший вид знания. Познание, направленное на бытие (идеи), т. е. на мир умопостигаемый, дает подлинное знание. Это интеллектуальное знание, высший вид знания, существует в двух видах. Во-первых, рассудок. Рассудок относится к области идей, но при этом душа пользуется образами, которые почитает изображающими. Например, геометр занимается видимыми формами и рассуждает о них, но мыслит не о них, а о тех, которые этим уподобляются: о четырехугольнике и его диагонали самих в себе, а не о тех, которые изображены и т. д. Пользуясь образами, люди стараются усмотреть те, которые можно видеть не иначе, как мыслью. Разум, или ум,— это постижение идей, отрешенных от всякой чувственности. Здесь душа направлена на сущее без образов, под руководством одних идей самих по себе к безусловному началу, к сущности любого предмета, силой одной диалектики.

Согласно Платону, так как душа постоянна и человек не может ее изменить, то и содержание тех знаний, которые хранятся в душе, тоже неизменно. Поэтому и открытия, совершаемые человеком, не являются по сути открытиями чего-то принципиально нового, но лишь актуализацией того, что уже хранилось в душе, хотя и не осознавалось человеком. И само мышление, которое Платон считал главным когнитивным процессом, по сути является актом репродуктивным, а не творческим, хотя и оперирует понятием интуиция, ведущим для творческого мышления. Это обусловило и сам подход к творчеству (как научному, так и художественному) в теории Платона. Он понимал творчество как собственную активность души, проявляемую ею при актуализации дремавших в ней знаний , т. е. процесс осознания тех смутных образов, которые уже существовали в душе, это и есть процесс творчества. Однако в основе такого процесса лежит не творческое, а репродуктивное воображение, так как при этом художник только репродуцирует те знания и те связи между отдельными понятиями, которые уже существовали во всеобщей душе (и соответственно в его тоже), хотя и не были никем до него осознаны и отражены в искусстве. Именно такой подход к творчеству отображен в следующих строках: «Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель, вечно носились они над землею, незримы оку ». При таком понимании личность творца незначима, так как художник только транслирует то, что в нем было заложено, причем транслирует не только содержание, но и форму, в которой оно задано. Поэтому-то, считал Платон, и не надо учить людей технической, инструментальной стороне искусств, не надо стремиться к индивидуализации их личности, так как она все равно не накладывает отпечаток ни на форму, ни на содержание художественных произведений, созданных автором. В процессе озарения мысль сама примет нужную форму, отольется в нужных словах, если художник правильно осознает то, что уже носилось в смутных образах в его душе.

Само искусство, с точки зрения Платона, может приносить не только благо, но и зло. Это связано с тем, что, воздействуя на чувства (страстную часть души), искусство затемняет разум и мешает осознанной регуляции поведения. Поэтому под действием искусства люди могут совершать неправильные, ненужные поступки. Могут внезапно заплакать или засмеяться, сказать неожиданные слова и т.д. Поэтому в своем идеальном государстве Платон весьма жестко ограничивал роль искусства. Он даже считал необходимым провести отбор сказок и мифов, которые рассказывают матери и няни маленьким детям, чтобы неудачными примерами не портить их. Точно так же он изгонял театр, за исключением нескольких высоко моральных эпических произведений, но ни в коем случае не комедий. После театральных масок им были изгнаны и музыкальные инструменты, за исключением лиры и кифары для города и пастушьей свирели для деревни. При этом он исходил из того, что только небольшой круг музыкальных произведений пригоден для воспитания юношества и способен сформировать социально значимые и одобряемые идеалы. По его мнению, положительную роль играет та музыка, которая придает словам дополнительный лад, новое значение. Платон писал о том, что детей надо учить соединять поэтические (эпические) строфы с музыкой, так как такие упражнения заставляют души детей свыкаться с правильными чередованиями и ладами, делают их более кроткими, чинными и уравновешенными.

Платон также уделял большое внимание изучению индивидуальных склонностей и способностей людей в раннем возрасте. Он считал, что эти знания важны не только для развития их нравственности, но и для анализа профессиональной пригодности ребенка и его будущего статусного места в государстве. Требования к профессиональной идентификации, так же как и к формированию понятийного мышления и произвольной и сознательной регуляции поведения, были одним из главных положений теории коллективного воспитания Платона, основы которой подробно изложены в его диалоге «О государстве». Он писал о необходимости профессионального отбора и тестирования детей, говоря о том, что уже в детстве можно определить не только интеллектуальный уровень, но и склонности ребенка и воспитывать его согласно предназначению. Для этого следует изучать особенности души каждого ребенка, выявляя качества, присущие мудрецу, воину или ремесленнику. Кроме наблюдения за поведением и склонностями детей в процессе обучения Платон считал необходимым основываться и на осознанных предпочтениях и самоотчетах самих детей, которые должны осознавать свои склонности и способности. Адекватная самооценка и знание о своих способностях к определенному виду деятельности являются, по мнению Платона, одним из важнейших качеств взрослого разумного человека. Но приучать к осознанию себя и формировать эту адекватную самооценку важно уже в детстве, раскрывая перед детьми содержание тех видов деятельности, которые необходимы для выполнения обязанностей, связанных с определенной профессией, и помогая осознать наличие этих способностей в себе.

Термином «диалектика» называется познание посредством понятий. Это умение возводить единичное и частное к общей идее путем сопоставления мнении и отыскания противоречий в них — дает знание. Этот процесс Платон называет рассуждением и описывает его как некий внутренний диалог с незримым собеседником. «Мысля, она [душа] делает не что иное, как рассуждает, сама себя спрашивая и отвечая, утверждая и отрицая ».

Поскольку идей в воспринимаемых объектах нет — мир идей и мир вещей разобщены,— вещи не содержат идеи, они только копии идей, поскольку ощущения, чувства не могут быть источником истинного знания. Понятия не могут образовываться из впечатлений чувственного опыта. По Платону, образы лишь поводы, внешние побудители, способствующие тому, что мышлением мы схватываем отличающуюся от них и похожую на них идею: зрительность позволяет максимально охватывать являющееся идеальное. Образы могут быть поводом для схватывания идеи, потому что идеи — и наши души — существовали до нашего рождения. Однако процесс падения души с небес на землю сопровождается забыванием душой всего того, что она ранее видела на небесах . В то же время она может вспомнить об утраченных идеях. Средством этого восстановления является припоминание: «...искать и познавать — это как раз и значит припоминать».

Процесс познания, по Платону, есть припоминание — анамнезис. Процесс этот — чисто рационалистический, логический. В нем чувственный опыт служит только толчком, поводом вспоминать об идеях, дремлющих в нашей душе: «Припоминать подлинно сущее, глядя на то, что есть здесь ».

Термин «припоминание» имеет у Платона и другой смысл — как процесс памяти. В его описании угадывается механизм ассоциаций. «Всякий раз, когда вид одной вещи вызывает у тебя мысль о другой, либо сходной с первой, либо несходной,— это припоминание».

Поскольку чувственные впечатления земной жизни не дают материала для истинного знания, надо изучать не внешний мир, а свою душу как вместилище идей, но под влиянием и с помощью внешних впечатлений. Платон высоко оценивает созерцание прекрасных вещей — красок, форм, звуков. Любовь к прекрасному выступает необходимым средством становления души. В то же время чувственное познание отрывается от познания в идеях. Чувства мешают подлинному знанию: «...достигнуть чистого знания чего бы то ни было мы не можем иначе, как отрешившись от тела и созерцая вещи сами по себе самою по себе душой. Тогда у нас будет то, к чему мы стремимся с пылом влюбленных, а именно разум».

Влечение к познанию идеи принимает в учении Платона форму любви — Эроса.

Эрос как восприятие вечного в преходящем проходит четыре ступени, осуществляется постепенно в четырех формах:
любовь к прекрасным телам,
к прекрасным душам,
к красоте знания,
к идее как вечной и неизменной красоте, не смешанной ни с чем материальным.

Концепция Эроса изложена в диалогах «Федр», «Пир».

Теория познания Платона является рационалистической: главенствующая роль в познании отводится разуму. Однако в человеке есть сила, которая выше и прекраснее свойства человеческого. Она — божественный дар. Проявляется в творчестве поэта, которое Платон отличает от деятельности зодчего, ремесленника и мастера. Эти последние не творцы — но мастера. Лишь для поэта необходимо божественное вдохновение — исступление — оно дается богами. Благодаря божественной силе «творения здравомыслящих затмятся творениями неистовых» — утверждает Платон.

Составной частью учения Платона о душе является учение о чувствах. Платон опровергает представление о том, что высшее благо заключается в удовольствии. «Первое же место способности удовольствия не принадлежит, хотя бы это и утверждали все быки, лошади и прочие животные на том основании, что сами они гонятся за удовольствиями»,— писал Платон в диалоге «Филеб» в связи с обсуждением вопроса о моральном здоровье человека. И в другом месте: «...удовольствию не принадлежит ни первое, ни даже второе место; оно далеко и от третьего...». Но благо не заключается исключительно и только в разумении, так что не кажется достойной выбора жизнь, не причастная ни удовольствию, ни печали.

Удовольствие, страдание и отсутствие того и другого рассматриваются как три состояния души и соответствующие им три рода жизни.

Платон дает перечень чувств: гнев, страх, желание, печаль, любовь, ревность, зависть.

В них, как и в жизни в целом, чаще всего удовольствия смешаны со страданием. Диалектика их связей такова, что «удовольствия кажутся большими и более сильными по сравнению с печалью, а печали по сравнению с удовольствиями усиливаются в противоположном смысле».

Различаются
низшие и высшие удовольствия (первые связаны с физическими потребностями, вторые — с эстетическими и умственными занятиями);
удовольствия, свойственные трем началам души ;
сильные (большие) и малые (в сильных отсутствует мера, а несильным свойственна соразмерность);
душевные удовольствия предваряют телесные .

По Платону, в государстве люди должны занимать место в соответствии со своими природными задатками:
«Для того, кто по своим природным задаткам годится в сапожники, будет правильным только сапожничать и не заниматься ничем иным, а кто годится в плотники — пусть плотничает. То же самое и в остальных случаях».

Но в то же время Платон придавал важное значение воспитанию. «Правильное воспитание и обучение пробуждают в человеке хорошие природные задатки, а у кого они уже были, благодаря такому воспитанию они становятся еще лучше — и вообще, и в смысле передачи их своему потомству»,— читаем в «Государстве». Мысли Платона о воспитании получили восторженную оценку у Руссо. Руссо писал: «Хотите получить понятие о воспитании общественном — читайте «Государство» Платона. Это вовсе не политическое сочинение, как думают те, кто судит о книгах по заглавиям — это прекраснейший, какой только был составлен — трактат о воспитании».

В диалогах Платона описываются особые состояния сознания: сон, одержимость, когда человек пребывает как бы в безумии и становится причастным боговдохновенному и истинному пророчеству, причем сам он не понимает и себя, и то, что он говорит и делает; поэтому нужны истолкователи, которые разгадывают таинственные речения и знаки. Эта временная потеря рассудка, по Платону, не есть зло, а дар богов и источник величайших благ. В диалоге «Федр» Платон отмечал, что в состоянии неистовства прорицатели и оракулы сделали много хорошего для Эллады, а будучи в здравом рассудке — мало или вовсе ничего. Без неистовства нельзя подойти к порогу творчества: творчество поэта не является результатом одного лишь рассудочного искусства — «творения здравомыслящих затмятся без поэтической одержимости и вдохновения. Одержимость и вдохновение поэта — от Муз».
В диалоге «Пир» Платон описывает переживание, которое испытывает душа в процессе познания. В диалоге «Теэтет» при обсуждении вопроса о чувственном познании Платон обращает внимание на деятельность души с идеями, полученными ею с помощью органов чувств. В мыслях Платона о диалогической форме мышления также выступает активная жизнь души.

Исследования Платона заложили новые тенденции не только в философии, где он признан создателем теории объективного идеализма, но и в психологии. Платон впервые выделил этапы в процессе познания, открыв роль внутренней речи и активности мышления, обосновал роль памяти в становлении опыта человека, а также впервые сформулировал положение о внутреннем конфликте души. Проблема внутреннего конфликта мотивов стала впоследствии особенно актуальной в психоанализе, а его подход к проблеме познания отразился на позиции рационалистов.

Рекмоендованная литература:
А.Н. Ждан История психологии
Т.Д. Марцинковская История психологии

Традиционно считается, что заслуга целостной постановки проблемы сознания, а точнее проблемы идеального, принадлежит Платону. До Платона такой проблемы в оформленном виде не существовало. Носителем мыслей и чувств человека считалась душа, которая сводилась к первооснове всего мира. Атомисты (Демокрит ) рассматривают душу как образование, состоящее из особых округлых атомов и пустоты, т.е. как особое материальное образование. Развивая идеи Сократа о прирожденности истинного знания душе до воплощения ее в человеческое тело, Платон впервые выделяет идеальное как особую сущность, не совпадающую и противоположную чувственному, предметному, материальному миру вещей. Однако, для древнего грека сознание не являлось еще самостоятельным феноменом. Душа (сознание) была частью мирового космоса, и абсолютно точно воспроизводила окружающие явления. Представление о сознании как внутреннем духовном опыте человека появляется в философии Средневековья , где анализируется сквозь призму религиозной проблематики. В эпоху Нового времени , когда собственно и происходит поворот от понятия души к понятию сознание, последнее трактуется как познавательная способность человека, как «Я» - личностное образование. Сознание понимается как продукт внутреннего развития (мышления у Декарта) и как результат внешних воздействий (ощущений у Локка и Гоббса). Философия XIX века открывает новые горизонты сознания. Иррационалисты Шопенгауэр и Ницше ставят сознание в зависимость от неосознанных процессов. Впоследствии это будет доказано З. Фрейдом в психологии бессознательного. К. Маркс и Ф. Энгельс анализируют влияние на сознание социальных предпосылок.

В философии сложились и сохраняют свое значение в современной культуре следующие концепции сознания .

1. Объективно-идеалистическая интерпретация сознания как сверхчеловеческой, надличностной, в конечном счете трансцендентальной идеи (мир идей у Платона; абсолютная идея у Гегеля; Бог у теологов; инопланетный разум у уфологов), лежащей в основе всех форм земного бытия. Человеческое сознание есть частица, продукт или инобытие мирового разума.

2. Субъективно-идеалистические системы рассматривают сознание человека как самодостаточную сущность, содержащую картину самой себя и являющейся субстанцией материального мира (Р.Декарт, Дж. Беркли, Э. Гуссерль).

3. Гилозоизм (овеществленная жизнь) утверждает, что вся материя мыслит, сознание является атрибутивным свойством всего материального мира. С точки зрения гилозоизма, вся материя одушевлена или, по крайней мере, обладает предпосылками к мышлению. (Фалес, Анаксимандр, Аристотель, Дж. Бруно, Б.Спиноза).

4. Вульгарный материализм как редукционистское отождествление сознания с вещественными образованиями в мозгу человека. Сознание имеет чисто материальный характер, оно результат функционирования определенных частей или образований мозга (К. Фогт, Л. Бюхнер, Я. Молешотт).

5. Социологизация сознания. Сознание ставится в абсолютную зависимость от внешней, в том числе и социальной среды (Дж. Локк, Вольтер, П.А. Гольбах).

6. Диалектический материализм подходит к изучению сознания как сложному, внутренне противоречивому феномену единства материального и идеального, объективного и субъективного, биологического и социального (К. Маркс, Ф. Энгельс).

"Лестница Иакова" - согласно ветхозаветному преданию, патриарху Иакову, внуку Авраама, приснился сон: лестница, соединяющая небо и землю, и по ней восходящие и нисходящие ангелы, а наверху Бог (см.: Книга Бытия, 28:12-13). В христианской традиции "лестница Иакова" была истолкована как
лестница духовного совершенствования человека.

Декарт Р. Сочинения. В 2-х т. М., 1989. Т.1. С.253.

См.: Античная демократия в свидетельствах современников. М., 1996.

См.: Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Платон. Аристотель.М., 1993. С.8-10.

См.: Лосев А.Ф. Классическая калокагатия и ее типы // Вопросы эстетики. М.,1960. № 3. С,411-475; Лосев А.Ф. История античной эстетики: Итоги тысячелетнего развития. Кн.2. М., 1994. С.386-439.

Об идеальном воспитании молодого человека, о его телесном и духовном совершенствовании в духе Сократа и Платона см.: Jaeger W. Paideia. Die Formung des griechischen Menschen. Bd.II. 3 Aufl. Berlin, 1959.

Ср.: Ницше Ф. Сочинения.В 2-х т. М.,1990. Т.2. С.428.

См.: Baltes M. Plato"s School, the Academy // Hermathena. - Dublin, 1993, № 155, - P.5-26; Лосев А.Ф, Тахо-Годи А.А. Платон. Аристотель. М., 1993. С.44-52.

См.: Szlezak Th. Tre lezioni su Platone e la scrittura dtlla filosofia // Rir. difilosofia neo-scolastica.- Mi-
lano, 1994. - A. 86, № 1. P.3-43; Una Juarez A. Debate platonico//Pensamiento. Madrid,1992. Vol.48, № 190.P.193-209.

См.: Лосев А.Ф., Тахо-Годи А.А. Платон. Аристотель. М., 1993. С.44-48; Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т.1. Античность. СПб., 1994. С.98-99.

Элитология сознания Платона является сердцем его антропологической философии избранности, на которой, в свою очередь, базируется его "этика духовного совершенства". Поэтому ее надлежит рассматривать отдельно, как самостоятельную часть этой теории. Свою доктрину элитарного сознания Платон развил в качестве доктрины "духовного мира философа". В его терминологии "элитарное сознание" и "душа философа" - синонимы. Сутью же "философской души" является способность правильно познавать окружающий человека мир. Из многочисленных высказываний Академика явствует, что он сам относил себя к немногочисленному числу тех самых "философов", которые являются носителями элитарного сознания.
Платоноведами единодушно утверждается, что теория познания Платона опирается на его учение о душе, основным мотивом которого служит этическая потребность достичь истинной добродетели посредством истинного знания. По убеждению Платона, душа наша бессмертна. До своего появления на Земле и принятия телесной оболочки, она созерцала истинно сущее бытие и сохранила о нем знание даже под спудом земных чувственных впечатлений, удаляющих нас от созерцания истинного сущего. Поэтому суть процесса познания состоит в припоминании ("анамнез") душой тех идей, которые она уже когда-то созерцала.
По Платону, "качественное" (т.е. "особозначимое") знание возможно не для всякого. "Философия" не возможна ни для того, кто уже обладает истинным знанием, ни для того, кто совсем ничего не знает. Философия не возможна для того, кто уже владеет истинным знанием, т.е. для богов, так как богам незачем стремиться к знанию: они уже находятся в обладании знанием. Но философия не возможна и для того, кто ровно ничего не знает, - для невежды, так как невежда, довольный собой, не думает, что он нуждается в знании, не понимает всей меры своего невежества. Поэтому, согласно Платону, философ - тот, кто стоит между полным знанием и незнанием, кто стремится от знания, менее совершенного, восходить к знанию, все более и более совершенному. При разработке вопроса о знании и его видах ("Теэтет", "Менон", "Пир", "Государство") Платон исходит из мысли о том, что виды знания должны соответствовать видам, или сферам, бытия. Вопрос о знании отнюдь не ставится у Платона ни как отдельная, изолированная, ни как основная проблема философии.
В таких своих диалогах, как "Государство" и "Политик", Платон разрабатывает проблему элитарного сознания, рассуждая о свойствах души (сознания) философа-правителя (Государство,484а-511е). Этот вопрос рассматривался им прежде всего как некая идеальная модель, как исключение из общего правила, противостоящее сознанию масс. Именно в VII книге "Государства" Платон дает развернутую теорию антагонизма философа и толпы (494а-497а). По мнению Платона, Бог создал ("вылепил") правителя-философа с примесью "золота", и потому эта часть человечества наиболее ценна для общества, чем все остальные, "менее благородные". Но "золото" это имеет не физическую, а духовную природу и содержится прежде всего в сознании философа. Первоначально значение термина "философ" у Платона имело несколько иное, чем в наше время, значение. Учитывая приводимый выше платоновский афоризм о том, что философы элитны, избраны, просвещены, ибо "толпе не присуще быть философом", можно с известным допуском говорить о "платоновской душе философа" как о термине, в некотором смысле, изначально тождественном понятию элитарного сознания.
В этих своих диалогах "первый афинский академик" дает развернутое определение "душе философа", наделяя ее, в сравнении с толпою, всеми чертами превосходства. Философы, утверждает Платон, это люди, способные постичь то, что вечно тождественно самому себе, а другие этого не могут и застревают на месте, блуждая среди множества разнообразных вещей, и поэтому они уже не философы (Государство,484b). Подлинный философ - это тот, кто любит усматривать истину. Поэтому основными свойствами "души-сознания" философа должны являться: способность к познанию, память, мужество и великодушие, соразмеренность и прирожденная тонкость ума, своеобразие которого и делает человека восприимчивым к идее всего сущего. Как видно из данного Платоном определения, элитарное сознание в первую очередь характеризуется вхождением субъекта в систему мировых идей (знаний, ценностей) и активным в ней функционированием, т.е. качественным преобразованием этого мира идей. Однако, нам абсолютно будет не понятна природа элитарного сознания, если мы станем рассматривать ее в отрыве от проблемы личности, в отрыве от проблемы мировоззрения и самосознания человека элиты.
В элитологии сознания Платона можно выделить три основных направлений, которые несомненно являются базой трех соответствующих проблемных блоков элитологии: 1) социально-политического; 2) философско-культурологического и 3) этико-религиозного. Соответственно, речь должна идти о трех различных формах элитарного сознания: 1) политико-правовом (политик-законодатель); 2) философском (философ-мудрец) и 3) религиозном. Определив эти направления, приступим теперь к их платонотекстологическому описанию.
I. Политическая форма элитарного сознания. Политик.
Выше мы уже рассматривали эту проблему, поэтому остановимся сейчас лишь непосредственно на проблеме самого элитарного политического сознания. У Платона можно вычленить два вида элитарного политического сознания а) реальный, тот, который существует в политической действительности и чаще всего является "неправильным", т.е. искаженным, и б) идеальный, каким политик должен быть, обладай он правильным знанием о политике. В первом случае Платон достаточно жестко критикует современных ему политических (прежде всего, демократических) лидеров, особо подчеркивая все их негативные стороны; во-втором случае речь идет о философско-политическом сознании, и фактически Философ уделяет больше внимания именно этому виду политического элитарного сознания. Подобная градация на реальное и идеальное политическое элитарное сознание, заставляет нас считать их автора именно философом идеалистом, а не политологом или социологом. Вторая (философская) форма элитарного сознания заслуживает более пристального нашего внимания, поскольку является ключевой в общем понимании сознания и духовного мира элиты.
II. Философская форма элитарного сознания. Философ.
"Философ", по Платону,- "любитель мудрости". Название же "мудреца" "слишком громко и пристало только Богу" (Федр, 278d). Поэтому оно применимо только для человека оставившего после себя произведения, знания того, в чем заключается исти-
на и способного защитить свою позицию, когда кто-нибудь станет ее проверять. Иными словами - "мудрец" входит в число так называемой "элиты элит", т.е. относится к высшему звену элитной группы, является ее лидером. Платон открыто писал, что не занимаются философией и не желают стать мудрыми только невежды. Невежество тем и скверно, что "человек и не прекрасный, и не совершенный, и не умный вполне доволен собой" (Пир,204а). Поэтому-то философ занимает промежуточное положение между мудрецом и невеждой.
Полностью этой проблеме (вопросу элитарного философского сознания) посвящена VI книга "Государства". Всего лишь на нескольких страницах (484а-504с) этой небольшой по объему книги Академик формулирует основополагающие элементы того, что нами сегодня и называется "элитарным сознанием". Это первая вообще по времени теория с предельно точным описанием данного явления. На эту ее особенность обратил свое внимание еще В.Ф.Асмус в своем пространном комментарии к данному диалогу. Любопытно здесь было бы отметить еще и то, что вслед за "теорией" элитарного сознания Платон в VII книге "Государства помещает свой знаменитый миф - "символ пещеры",- который как бы гносеологически завершает авторскую концепцию духовного мира человека элиты.
Говоря о высокой роли, которую должна играть "элита духа" в морально идеальном государстве (как соблазнительно было бы считать под ним постиндустриальное общество!), Платон подробно рассуждает о свойствах самой философской души (сознания). По его мнению, "робкой и неблагородной (особенно подчеркнем именно эту характеристику) натуре подлинная философия, видимо, недоступна" (Государство, 486b).
Говоря о свойствах философской души, Платон заявляет, что такие души "страстно влечет к познанию, приоткрывающему им вечно сущее и неизменяемое возникновением и уничтожением бытие... И надо сказать, что они стремятся ко всему бытию в целом, не упуская из виду, насколько это от них зависит, ни одной его части, ни малой, ни большой, ни менее, ни более ценной, то есть поступают так, как мы это видели на примере людей честолюбивых и влюбчивых" (Там же, 485b). В своем характере такие люди имеют правдивость, решительное неприятие какой бы то ни было лжи, ненависть к ней и любовь к истине. Природа философа отличается соразмерностью и врожденной тонкостью ума, а основным свойством является способность охватить мыслью целокупного времени и бытия (486а-е).
Платон несколько раз настойчиво повторяет нам, что антагонизм толпы и философа носит именно интеллектуальный, а не социальный характер: "для большинства бесполезны люди, выдающиеся в философии" (489b) и "толпе не присуще быть философом" (494а). Несколько раньше в "Софисте" Платон писал о том, что "не мнимые, но истинные философы, свысока взирающие на жизнь людей, они одним представляются ничтожными, другим - исполненные достоинства; при этом их воображают то политиками, то софистами, а есть и такие, которые мнят их чуть ли не вовсе сумасшедшими" (Софист, 216с-d).
Платон сравнивает толпу (большинство) со зверем, который не может самостоятельно разумно действовать. Поэтому масса нуждается в вожаке (пастухе), который обладая истинным знанием может правильно справлять общественные дела. Но есть и такие, кто потакает мнению толпы. Это - софисты, которые считают себя знатоками толпы и полагают, что могут и должны управлять ей, прибегая к дешевым популистическим приемам: "что тому ("зверю" - толпе) приятно, он (софист) называет благом, что тому тягостно - злом и не имеет никакого иного понятия об этом, но называет справедливым и прекрасным то, что необходимо" (Государство,493с).
Платон считает невозможным, чтобы толпа "допускала и признавала существование красоты самой по себе, а не многих красивых вещей или самой сущности каждой вещи, а не множества отдельных вещей" (Там же,493е-494а). Неудивительно поэтому, что все те, кто занимается философией, неизбежно будут вызывать порицание как толпы, так и отдельных лиц, которые, "общаясь с чернью, стремятся ей угодить" (494а).
"Общаясь с божественным и упорядоченным, - говорит Платон, - философ также становится упорядоченным и божественным, насколько это в человеческих силах... у философа возникнет необходимость позаботиться о том, чтобы внести в частный и общественный быт людей то, что он усматривает наверху, и не ограничиваться собственным совершенствованием" (500d). Именно распространение идейного потенциала элитарного философского сознания на общественную массу и подготавливает общество к осознанию необходимости изменения существующей формы государства и создание ее идеальной формы.
Далее. Платон пытается социологически определить состав этой философской страты. Он считает, что это "совсем малое число людей, достойным образом общающихся с философией": "это либо тот, кто, подвергшись изгнанию, сохранил как человек,получивший хорошее воспитание, благородство своей натуры - а раз уж не будет гибельных влияний, он, естественно, и не бросит философию, - либо это человек великой души, родившийся в маленьком государстве: делами своего государства он презрительно пренебрежет. Обратится к философии, пожалуй, еще и небольшое число представителей других искусств: обладая хорошими природными задатками, они справедливо пренебрегут своим прежним занятием. Может удержать и такая узда, как у нашего приятеля Феага (Феаг,121а-122е): у него решительно все клонится к тому, чтобы отпасть от философии, но присущая ему болезненность удерживает его от общественных дел. О моем собственном случае - божественном знамении - не стоит и упоминать: такого, пожалуй, еще ни с кем раньше не бывало". Все вошедшие в число этих немногих, - заключает свое объяснение Академик, - отведав философии, узнали, какое это сладостное и блаженное достояние; они довольно видели безумие большинства, а также и то, что в государственных делах никто не совершает, можно сказать, ничего здравого и что там не найти себе союзника, чтобы с ним вместе прийти на помощь правому делу и уцелеть" (496a-с).
Губительно на философию действует извращенное государственное устройство (497b-d). Поэтому "золотым веком" философии является аристократическое идеальное государство Платона. Оно создает все необходимые благоприятные условия для развития этой формы общественного сознания. Поэтому философия и должна быть ориентирована на анализ этих высоких духовных качеств. С этой задачей может справиться только идеализм, ставящий на первое место этику духовного совершенства и анализ умственных способностей такого человека.
III. Религиозная форма элитарного сознания. Святой.
Такое понятие как "Святой" в платоновской элитологии, разумеется,отсутствует. Но зато часто встречаются его несомненные эквиваленты, такие, как "Мудрец" и "Гений". Именно в этих двух понятиях и заключается выражение смыслового содержания христианского понятия "святой". "Святость" понимается Платоном, прежде всего, как служение. Протохристианство Платона,его влияние, в частности, на ранних отцов Церкви, неоднократно рассматривалось уже как в отечественной, так и в зарубежной литературе. Остановимся лишь на самых значимых для нас платоновских характеристиках этого понятия.
Для Платона "Великий Гений" представляет собой нечто среднее между Богом и смертными (философами и "невеждами"). Это промежуточное звено, связующее Бога с простыми, обыкновенными людьми. Каково же их назначение? "Быть истолкователями и посредниками между людьми и богами, передавая богам молитвы и жертвы людей, а людям наказы богов и вознаграждения за жертвы. Пребывая посредине, они заполняют промежуток между теми и другими, так что Вселенная связана внутренней связью. Благодаря им, возможны всякие прорицания, жреческое искусство и вообще все, что относится к жертвоприношениям, таинствам, заклинаниям, пророчеству и чародейству. Не соприкасаясь с людьми, боги общаются и беседуют с ними только через посредством гениев - и наяву и во сне. И кто сведущ в подобных делах, тот человек божественный, а сведущий во всем прочем, будь то какое-либо искусство или ремесло, просто ремесленник. Гении эти многочисленны и разнообразны..." (Пир,202d-203а). "Из богов,- продолжает далее развивать свою мысль Палатон,- никто не занимается философией и не желает стать мудрым, поскольку боги и так уже мудры; да и вообще тот, кто мудр, к мудрости не стремится" (Там же,204а).
Подлинная мудрость постигается лишь только той душой, которая очистилась от мнительного знания, т.е. ложной мудрости. Это наилучшее и разумнейшие состояние открывает путь к совершенству, на котором человек начинает прозревать для Бога (Софист,230с-е). Такие души стремятся к блаженству, избавляются от блужданий, безрассудства, страхов, диких вожделений и всех прочих человеческих зол", поселяются навеки среди богов (Федон,81а).
В диалоге "Теэтет" Платон предлагает доктрину духовного восхождения к Богу, которой христианская аскетика следует и по сей день. Анализируя природу Бога, Платон пишет: "Среди богов зло не укоренилось, а смертную природу и этот мир посещает оно по необходимости. Потому-то и следует пытаться как можно скорее убежать отсюда туда. Бегство - это посильное уподобление богу, а уподобиться богу - значит стать разумно справедливым и разумно благочестивым " (176b). Этим положением Платон вплотную подошел к проблеме элитоперсонализма как этики духовного совершенства, которой у него посвящены, пожалуй, самые прекрасные страницы всей его философии.
Судя по всему, Платон понимал под "элитарным сознанием" состояние тех умов, которые ближе всего приблизились к миру идей. Поэтому об этих умах с полным основанием он мог бы сказать, что они "идеальные", ибо не только пронизаны самими идеями, но и являются их активными носителями. Идеи не просто пребывают пассивно в умах таких людей, а активно преображают их, заставляют их заниматься творчеством. Элитарное сознание ориентировано именно на акт творчества, поэтому оно глубоко персоналистично, ибо только через творчество и может идти процесс генезиса личности. Именно элитарное сознание и может быть признано истинным, так как его развитие идет именно в поисках истины. Однако, этическая норма добродетели делит это сознание на два вида: 1) то, которое руководствуется в своих действиях истинным знанием и твердо следует ему, вопреки всем жизненным обстоятельствам (истинная философия) и 2) то, которое в общественной жизни стремится приспособить Истину к обыденному и целенаправленно создает идеологию, т.е. формирует заведомо ложное сознание путем внедрения в общественное мнение не истины, а ее видимости, некого правдоподобного мифа о ней (политика - См.: Горгий, 482а-b; Государство,493с).

Таким образом, речь может идти как об неком "положительном" (идеальном), так и об "отрицательном" элитарном сознании, где первое занято развитием объективного знания непосредственно принадлежащего самой Истине, а второе - созданием общественного стереотипа, понятного и приятного общественному большинству. Иными словами все противостояние элиты и массы сведено у Платона к гносеологической проблеме и кроится в вопросе разъединения качеств массового и элитарного сознаний. При этом понятие "элита" носит у него не социальный, а именно интеллектуальный характер, поскольку в массы попадает и деклассированный аристократический элемент и те, кто обладая элитарностью в сознании (софисты), употребляют его для удовлетворения животных инстинктов звероподобной толпы. Подобная политическая элита официально является носительницей ценностей массового сознания и вынуждена параллельно с идеологией народовластия (которая оправдывает ее господство в глазах толпы) создавать некое тайное учение элитарного характера, объясняющее им их поведение. Неизбежно рождается то, что современная социальная философия называет идеологической фальсификацией, которая существует одновременно сразу на двух уровнях - на уровне массового сознания, почитающее ее за истину, и на уровне элитарного сознания, которое может критически к этому относясь, тем не менее принимать условия игры, навязанной ей "негативной политикой".

См.: Асмус В.Ф. Античная философия. С.198 и далее; Виндельбанд В. История древней философии. Киев. 1995. С.163; Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Т.1. Античность. СПб., 1994. С.111-114.

См.: Асмус В.Ф. Античная философия. С.198.

Асмус В.Ф. Государство. - Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т.3. С.531-532.

По мнению В.Ф.Асмуса, речь здесь идет о внутреннем голосе Сократа, его гении (даймонии), свойственном ему с детства. Платон неоднократно говорит об этом в своих диалогах (Апология Сократа,31d; Феаг,128; Федр,242d; Евтидем,272е; Теэтет,151а; Алкивиад I,103а). Можно так же предположить, что речь могла идти и о самом Платоне, тогда под этим "божественным знамением" следует подразумевать "легенду о лебеди", - священной птице Апполона, приснившейся Сократу перед их встречей с Платоном (Диоген Лаэртский,III,5).

См. например: Parry D.M. Haliness as service: Therapeia and hyperetike in Plato"s "Euthyphro" // J. of valus inquiry. - Dorbrecht, 1994. - Vol. 28, № 4, P.529-539.

Прав ли был Н.Бердяев, утверждая, что христианское откровение о личности никогда не могло быть выражено в категориях греческой философиии потому, что "Платонизм не есть персоналистическая философия, это - родовая философия"? Сам же Бердяев заявляет, что "Личность остается верховной ценностью в социальной жизни"; что "Личность не может быть частью общества, потому что она не может быть частью чего-либо, она может быть лишь в общении с чем-либо"; что понятие Личности совсем не наследственно" и что "Именно в личности сосредоточена тайна бытия, тайна творения. В иерархии ценностей личность является ценностью верховной".
По мнению Бердяева, "Реализация личности есть аристократическая задача. Персонализм заключает в себе аристократический принцип. Но этот аристократический принцип не имеет никакого отношения к аристократической организации общества, к аристократизму социальному. Социальный аристократизм есть аристократизм родовой, наследственный, полученный от предков, не имеющий отношения к личным качествам ". Бердяев агетирует нас за личный аристократизм, за "аристократизм личных качеств", за аристократизм, который прежде всего связан с внутренним существованием человека, с его личным достоинством, а не с социальной объективацией, не с избытком материального благополучия.
Как видно из приведенного материала, сам Бердяев является выразителем элитологического направления персонализма, которое провозглашает принцип иерархии духовных ценностей, как главный определяющий фактор генезиса личности. Бердяевскую критику антиперсонализма Платона разделяют и многие другие исследователи, в том числе А.Ф.Лосев и В.Ф.Асмус. Они обращают внимание на то, что социальная утопия Платона своим тоталитаризмом уничтожает всякое личностное начало, мешая творческому потенциалу человека саморазвиться в личность.
Однако, по мнению А.Ф.Лосева, именно платонизм оказал решающее влияние на раскрытие глубин человеческой жизни и человеческой души Ренессанса. А ведь именно эпоха Возрождения именно человеческая личность берет на себя божественные функции, человеческая личность представляется творческой по преимуществу и только человек мыслится как овладевающий природой. Лосев употребляет даже такое понятие как "гуманистический платонизм". Сам гуманизм определяется им как свободомыслещее сознание и вполне светский индивидуализм. "Но чтобы подчеркнуть специфику этого термина, будем, во-вторых, считать гуманизм не просто светским свободомыслием, но по преимуществу общественно-политической и гражданской стороной этого последнего, исторически прогрессивной его стороной, включая всякие формы утопизма, педагогической и бытовой и, в конце концов, просто практической и моральной стороной этого свободомыслия".
Протагору из Абдер принадлежит знаменитая фраза о том, что "человек есть мера всех вещей ". Его земляк Демокрит, критикуя это утверждение за субъективизм, предложил считать мерой всех вещей лишь мудреца , т.е. положить в основу шкалы ценностей качество нашего сознания.
Платон на этот счет имел свое отличное от их позиции мнение. Он считал, что над нашим бытийным миром господствует мир идей. Поэтому объективною мерою (нормою) может быть только Бог . Бог - наивысший идеал для человека. "Бог никоим образом не бывает несправедлив, напротив, он как нельзя более справедлив, и ни у кого из нас нет иного способа уподобиться ему, нежели стать как можно более справедливым. Вот здесь-то и проявляются истинные возможности человека, а также ничтожество его и бессилие. Ибо знание этого есть мудрость и подлинная добродетель, а незнание - невежество и явное зло... [несправедливые люди] кичатся своим позором и не предполагают даже услышать, что они - вздорные люди, т.е. бремя земли, а не благоспасаемая опора отечества" (Теэтет,176с-d).
Ещё А.Ф.Лосевым в 1928 г. было замечено, что учение Платона об идеях является чисто аристократической философией, поскольку была адресована, прежде всего, античной интеллектуальной элите. Действительно, в массах вообще никогда не только не читали, но, наверное, даже и не слышали о самом имени Платона. От себя добавим к этому еще и то, что миф о пещере выглядит в этом свете сугубо элитаристским учением о духовнм совершенстве человека, поскольку говорит о духовном выходе за рамки массового сознания. Нарисованная Платоном картина духовного восхождения человека от человека-зверя к сверхчеловеку необычайным образом напоминает аскетический опыт христианских подвижников (святых), которые буквально за Платоном почти слово в слово описывают это свое состояние. Мистический опыт большинства святых отцов Церкви предполагает изменение всей нашей природы под действием благодати (синергия, проблема Фаворского света в изложении Григория Паламы и т.д.). Поэтому у нас есть все основания считать Платона предтечей и этого наследия Средневековья.
Основы платоновского элитоперсонализма были изложены их автором в знаменитом "мифе о пещере", который явно носит автобиографический характер. Платоновский "миф о пещере" некоторыми авторами действительно понимается именно в элитарном духе, как процесс "образования" элитарного сознания. Впервые на этот аспект знаменитой платоновской доктрины указал еще В.Ф.Эрн в своей книге "Верховное постижение Платона. Введение в изучение платоновых творений". В нем он, в частности, утверждал, что повествование о пещере "до сих пор не было понято в реально-биографическом смысле. А между тем, это место является истинным ключом всей духовной и жизненной эволюции Платона, т.е. ключом всего бесконечно запутанного, но вовсе не сложного в себе "платонического вопроса".
«Совершенно несомненно, - продолжает далее Эрн, - что в потрясающем мифе о пещере мы имеем некую синтетическую запись мирочувствия, богочувствия и самочувствия Платона в некий определенный момент его жизни..." По мнению Эрна, свою "Пещеру" Платон высекает в самосознании всего человечества как действительно великий духовный фесмофор, т.е. "законодатель". Пещера навсегда стала внутренней реальностью человеческого духа. Такая действительность возможна лишь при одном условии: при условии безусловной душевной подлинности, при условии глубинной душевной первоначальности всех материалов, из коих сложился этот столь животворный, столь властный, столь незабываемый символ.
"В мифе о "пещере" мы имеем сокращенную транскрипцию всего платонизма. С необычайной интенсивностью, используя удачно найденный образ, Платон в немногих словах запечатлевает все им постигнутое и различные сферы постижения, располагает в той духовной перспективе, которая обусловливалась точкой жизненно проходимого им пути".
"Миф о пещере" - концепция элитаризации личности.
Позволим себе удовольствие привести здесь этот отрывок из начала VII книги "Государства" Платона полностью: Человек может уподобить свою природу в отношении просвещенности и непросвещенности следующему состоянию:
"Представь, что люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет. С малых лет у них на ногах и на шее оковы, так что людям не двинуться с места, и видят они только то, что у них прямо перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная, представь, невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол... за этой стеной другие люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изображения живых существ, сделанные из камня и дерева. При этом, как водится, одни из несущих разговаривают, другие молчат."
Находясь в таком положении, люди могут видеть только тени этих предметов на расположенной перед ними стене пещеры, принимаемые ими за истину. "Когда,- продолжает далее автор,- с кого-нибудь из них снимут оковы, заставят его вдруг встать, повернуть шею, пройтись, взглянуть вверх - в сторону света, ему будет мучительно выполнить все это, он не в силах будет смотреть при ярком сиянии на те вещи, тень от которых он видел раньше... что он скажет, когда ему начнут говорить, что раньше он видел пустяки, а теперь, приблизившись к бытию и обратившись к более подлинному, он мог бы обрести правильный взгляд? Да еще если станут указывать на ту или иную проходящую перед ним вещь и заставят отвечать на вопрос, что это такое? Не считаешь ли ты, что это крайне его затруднит и он подумает, что будто гораздо больше правды в том, что он видел раньше, чем в том, что ему показывают теперь?.. А если заставить его смотреть прямо на самый свет, разве не заболят у него глаза и не отвернется он поспешно к тому, что он в силах видеть, считая, что это действительно достовернее тех вещей, которые ему показывали?.. Если же кто станет насильно тащить его по крутизне вверх, в гору и не отпустит, пока не извлечет его на солнечный свет, разве он не будет страдать и не возмутится таким насилием?
"В мифе о пещере,- продолжает свои комментарии В.Эрн, - с полною раздельностью устанавливается четыре различных духовных состояния: 1) Пребывание в узах на дне пещеры и почитание за истину теней. 2) Освобождение от уз и до мучительности трудное восхождение по крутым склонам к выходу из пещеры. 3) Постепенное, медленное завоевываемое зрение на истинные предметы, находящиеся вне пещеры и освещаемые солнцем. 4) Наконец, переход от предметов, лишь освещаемых солнцем, к самому солнцу...
Эти духовные состояния суть основные термины внутреннего опыта Платона. Первое состояние бесконечно противоположно четвертому. Второе и третье посредствуют между двумя крайностями. Первое состояние есть наибольшее погружение в мрак неведения. Четвертое - абсолютное прозрение в самый источник света и созерцание истины самой в себе. Этим очерчивается абсолютно весь диапазон Платоновской мысли, весь регистр пережитых им "гносеологических" состояний. Снизу - узы и мрак; вверху - постижение самого "умного" Солнца...
Присмотримся к живому и огромному смыслу этого синтетического свидетельства Платона о самом себе. С недопускающею никаких сомнений определенностью Платон говорит о солнечном постижении, т.е. о постижении Солнца, или истины самой в себе. Если могут быть какие-нибудь сомнения или, вернее, вопросы, то не о характере и не о безусловности постижения, а лишь о том, свое ли постижение имеет в виду Платон или чье-нибудь чужое, и к себе ли относит освобождение от уз, выхождение из пещеры и узрение самого источника света или же говорит об этом с чужих слов... Внутренне невероятно, - отвечает Эрн сам на посталенный им же вопрос, - чтобы одно из самых глубочайших своих убеждений, навсегда и действительно утвердившихся в человечестве, Платон высказывал, опираясь не на свой собственный внутренний опыт, а на чужие слова или, еще хуже, гипотетические и художественно его построяя."
Единственно, о чем забыл упомянуть при этом пространном комментарии В.Ф.Эрн, так это то, что само сознание Платона всеми исследователями его творчества безоговорочно относится к высшим образцам элитарного сознания, от чего и сам миф о пещере приобретает сугубо элитологическое значение. Миф о пещере, по существу своему,есть детализированное описание генезиса элитарного сознания, есть показанный Платоном на собственном примере путь к этике духовного совершенства. Этот путь из пещеры был проделан самим философом. Только с такой позиции мы сможем понять смысл этого образа, в противном случае, нам грозят беспредметные схоластические рассуждения на модную философскую тему.
Таким образом, элитоперсонализм Платона логически вытекает из его концепции элитарного сознания. Выше уже отмечался аристократический характер платоновской трактовки понятия "личность". Приведенные далее факты с неоспоримой точностью подтверждают этот тезис. Начнем с вопроса генезиса личности, так как видел это сам Платон.
Отмеченные выше В.Ф.Эрном четыре фазы духовного роста человеческой самости, легко укладываются в концепцию "иерархического персонализма ". Иерархический персонализм исследует различные уровни генезиса личности, а точнее восхождение человека в Личность. Используя старую систему понятийного аппарата, мы следующим образом можем расшифровать платоновскую схему персоналистической иерархии: 1) первый уровень (пребывание в узах на дне пещеры и почитание за истину теней) соответсвует такому понятию как ИНДИВИД - как единица человеческого рода, просто как Человек (т.е. только как субъект); 2) второй уровень (освобождение от уз и восхождение к выходу из пещеры) как ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ - как совокупность черт отличающихся данного индивида от всех остальных людей (субъект); 3) третий уровень (постепенное завоевываемое зрение на истинные предметы, находящиеся вне пещеры и освещаемые солнцем) как АБСОЛЮТНАЯ ИНДИВИДУАЛЬНОСТЬ - личность (субъект и уже объект познания); 4) четвертый уровень (переход от предметов, лишь освещаемых солнцем, к самому солнцу) как СОВЕРШЕННАЯ ЛИЧНОСТЬ , т.е. гений, святой (субъект познания абсолютной личности и сам протоабсолютный объект) и, наконец, 5) то, что Платон не называет, но всегда имеет в виду - само "Солнце", как АБСОЛЮТНАЯ ЛИЧНОСТЬ – Бог (абсолютный объект познания).
В данной части своей философии Платон выступает как персоналист и, если бы до нас не дошли его социальнополитические идеи, то мы сегодня именно так его и оценивали. То, что эти идеи приходят в противоречие с политической философией Академика, смущало многих исследователей его творчества, склонных видеть во всем этом доминацию политологического фактора над персоналистическим. С социокультурных же позиций политическое выступает у Платона вторичным по отношению к духовному. Следует всегда помнить, что философия Платона представляет собой идеализм, а не прогматизм или утилитаризм. Аристотель критикует своего учителя, в частности,с реалистических позиций; более поздние авторы с позиций своего времени и со своих собственных, частных интересов. Социальная утопия Платона воспринимается утопией именно потому, что не берется во внимание "идеалистическая антропология" его философии. Ведь неспроста миф о пещере помещен Платоном в главном политологическом его произведении. Элитопедагогические идеи изложены им там же. Значит, Платон придавал особое значение этим факторам, конструируя свою модель идеального общества. Сначала должен появиться новый тип человека, а уже потом осуществляться социальнополитические преобразования. Утопией у Платона является не его модель идеального государства, а желание распространить (омассовить) элитарные качества идеального человека.
Утверждение Н.Бердяева о том, что философия Платона "антиперсоналистична",на наш взгляд,не имеет основания. Приведенный выше материал свидетельствует о том, что философия идей не может не быть уже изначально персоналистической, хотя бы еще и потому, что в этой философии присутствует личность самого Платона, и то, что описывается в ней, творится в сознании ее автора. Философия Платона есть дневник его сознания, есть своего рода его автобиография, исторически запечатленный генезис его личности. Поэтому персонализм Платона можно определить только как элитарный, ибо предложенная им схема генезиса личности отрицает всякую массовость и общедоступность, поскольку предъявляет слишком высокие критерии к человеку, критерии его высшего духовного совершенства.
Однако, персонализм Платона носит сугубо элитарный характер и этим объясняется его уникальность и, вместе с тем, обособленность от традиционного персонализма, сложившегося уже в ХХ веке.