Главная » Учет в ГИБДД » Находкинский городской округ - Cтраница истории

Находкинский городской округ - Cтраница истории

Сразу после Великой Отечественной войны на судах Дальневосточного транспортного флота произошла серия таинственных взрывов.

24 июля 1946 года Находку потряс мощнейший взрыв - у причала порта на мысе Астафьева взлетел на воздух пароход «Дальстрой», готовившийся к отправке на Колыму с грузом взрывчатых веществ. Взрыв был настолько сильным, что судно оказалось буквально разорванным на части, все портовые постройки на берегу были разрушены.

Когда первому секретарю Приморского крайкома ВКПР(б) Пегову доложили, он сказал: - Атеист я, но готов перекреститься ¬ видит Бог, что мы были правы…
Еще в конце 30-х годов Пегов, только что принявший край, и новый командующий ТОФ, будущий нарком Военно-морского флота СССР Кузнецов настойчиво убеждали Москву в необходимости вынести взрывоопасные грузы за пределы Владивостока - в довоенное время (об этом мало кто сегодня знает) перевалка взрывчатых веществ шла через причалы Владивостокского морского торгового порта. …

На место происшествия спешно из Москвы прибыли заместители министра внутренних дел СССР Рясной и Мамулов, на уши были поставлены приморские органы. Между тем спустя две недели там же, в Находке, на глазах высокопоставленного силового руководства случилось новое неслыханное происшествие - в районе Ободной Пади прогремел взрыв - еще более мощный.
Взорвались склады, на которых хранилось не менее шести тысяч тонн взрывчатки.

К счастью, склады располагались за сопкой, так что город практически не пострадал. Стало ясно, что версия о халатности, первоначально выдвинутая и усиленно разрабатываемая, явно не годится. Специальная бригада московских следователей вкупе с местными органами буквально перевернула город вверх дном - тщетно!Напасть на след предполагаемых диверсантов не удалось. Министру внутренних дел СССР Круглову ничего не оставалось, как расписаться в собственном бессилии.
14 августа 1946 года он докладывал Сталину и Берия: «Командированными в бухту Находка заместителями министра внутренних дел СССР тт. Рясным и Мамуловым установлено, что основной причиной пожара и взрыва в бухте Находка явилось преступно-халатное отношение отдельных работников Приморского управления Дальстроя к приему взрывчатки с железной дороги, хранению ее и погрузке на пароходы… Сооружения порта и складское хозяйство бухты Находка в связи с переключением в 1945¬46 годах поставок Дальстрою с импорта, который шел из Америки непосредственно в Нагаево, на отечественные грузы не были в должной мере подготовлены к приему и перевалке…

Руководство базы Дальстроя в бухте Находка не обеспечило надлежащего хранения грузов и допустило ряд грубейших нарушений порядка хранения взрывчатки; прибывающая по железной дороге взрывчатка складировалась большими штабелями в непосредственной близости к остальным грузам, в том числе и к огнеопасным, без соблюдения необходимых противопожарных разрывов; к погрузке взрывчатки привлекались главным образом заключенные, которые направлялись на эту работу без предварительного отбора и проверки, причем необходимый режим во время погрузочно¬разгрузочных работ не соблюдался.

Наряду с этим в нарушение постановления Совета Народных комиссаров СССР … от 29 октября 1945 года, обязывающего министерства направлять все грузы Дальстрою только в прочной таре, выдерживающей неоднократные перевалки и морские перевозки, заводы министерства сельхозмашиностроения, как правило, грузили взрывчатку в недоброкачественной и плохой таре (в большинстве в бумажных мешках). При погрузке и в пути тара портилась, и в результате в бухту Находка взрывчатка прибывала в разбитой таре, различные сорта взрывчатки перемешивались…»

Ну и, естественно, назывались основные виновники «преступно-халатного отношения к сбережению взрывчатки и организации погрузочных работ» . Таковыми, по версии следствия, были названы начальник Приморского управления Дальстроя Кораблин, его заместитель Сафронов, начальник политотдела Трошкин, начальник лагеря Островский, начальник склада Дицик, его заместитель Афанасьев и техник по взрывчатке Чевский. Все они были арестованы и привлечены к уголовной ответственности.

«Кроме того, - указывал министр, - были арестованы 9 человек, подозреваемых в злоумышленных действиях…» До сих пор, однако, неизвестна судьба фигурантов дела, неизвестно даже, был ли суд. …

Вскоре, однако, таинственные диверсанты напомнили о себе. 19 декабря 1947 года в бухте Нагаева один за одним взорвались пароходы «Генерал Ватутин» и «Выборг» ¬ те самые, что были специально выделены Дальневосточным морским пароходством взамен погибшего «Дальстроя» и на которых, как клятвенно заверялось, были предусмотрены все меры безопасности.

На «Ватутине» и «Выборге» в момент взрыва находилось большое количество взрывчатки. В результате погиб весь экипаж «Ватутина» во главе с капитаном Куницким, были жертвы на «Выборге», а также из числа портовых рабочих и заключенных. Весь Нагаевский порт оказался разрушенным до основания.
Тщательное расследование вновь не дало результатов. В кулуарах поговаривали, что диверсия ¬ дело рук заключенных, но каких именно - неясно: то ли бывших советских военнопленных, освобожденных из Германии и транзитом переправленных на Дальний Восток, то ли из числа арестованных органами военной контр-разведки власовцев, полицаев и других пособников немецких оккупантов.
Ветеран приморской журналистики Михаил Избенко, плававший на «Ватутине» и списавшийся буквально за неделю до катастрофы, рассказывал, что уже во времена хрущевской оттепели в конце 50-х годов он случайно встретился с одним колымчанином и тот бахвалился, что это дело рук зэков, решивших преподнести «подарок» колымским чекистам к их профессиональному празднику (20 декабря. - Прим. авт.).

Насколько верно это утверждение, судить трудно. Во всяком случае, в его документальной повести, посвященной Нагаевской катастрофе и вышедшей уже в послесоветское время, об этом не говорится. Упорно придерживался версии мести со стороны обиженных советской властью и известный дальневосточный моряк Павел Куянцев, плававший на «Дальстрое» старшим помощником капитана и чудом уцелевший в момент взрыва.

Но вот что любопытно. Ни Куянцев, ни Избенко, ни другие дальневосточники, достаточно посвященные в историю происшествий, в советское время предпочитали не распространяться ¬ сверху было дано указание «сделать вид, что ничего не случилось» . И только спустя почти полвека в печать стали просачиваться первые сведения…

До сих пор в печати дебатируется вопрос: сколько погибло при взрыве «Дальстроя»? Практически все источники оперируют стандартной формулировкой - «несколько сот человек». Причем так считают не только безымянные интернетовские «ники», но даже весьма знающие исследователи, имевшие доступ к секретным архивам.
Как, например, бывший заместитель начальника Приморского управления КГБ СССР Клецкин, который в своих недавно обнародованных воспоминаниях указывает: «…а сотни зэков и охрана, толпившиеся неподалеку от судна, превратились в кровавое месиво…»

Процитируем еще один документ из недавно рассекреченных архивов МВД СССР. Конкретно о взрыве на «Дальстрое» министр МВД Круглов сообщил Сталину следующее: «В результате пожара и взрыва в бухте Находка уничтожен пароход «Дальстрой» и все находившиеся на нем грузы в количестве: взрывчатки — 917 тонн, сахара — 113 тонн, разных промтоваров — 125 тонн, зерна — 600 тонн, металла — 392 тонн, а всего на сумму 9 млн рублей; на сгоревших складах Дальстроя уничтожено различных промышленных и продовольственных грузов на сумму 15 млн руб. и взрывчатки на сумму 25 млн руб.
Во время взрыва парохода «Дальстрой» убито и умерло от ран 105 человек, в том числе: военнослужащих — 22, гражданского населения — 34, заключенных — 49; ранено и находится в лечебных заведениях 196 человек, в том числе: военнослужащих — 55, гражданского населения — 78 и заключенных — 63…»

Из Ванино до Магадана ближе Тайна крупнейшего послевоенного диверсионного акта на территории СССР так и осталась нераскрытой. Между тем катастрофы имели далеко идущие последствия самого различного характера - от хозяйственного до практически политического. Сразу же после взрыва на «Дальстрое» по предложению первого секретаря Приморского крайкома ВКП(б) Пегова, поддержанного Минморфлотом СССР, Москва распорядилась перебазировать дальстроевский порт со всеми его структурами в Ванино, в свою очередь, функции Ванинского порта, входившего в подчинение Министерства морского транспорта СССР, передавались Находке.
Эта необычная рокировка помимо всего прочего позволила заметно облегчить режимность города (те же зэки теперь отправлялись на Колыму исключительно из Ванино) и сделать в перспективе Находку открытым портом, единственным таковым в нашем крае в «закрытые» 60¬е и 70-е годы.

Наконец, кадровая сторона. Так получилось, что чрезвычайные происшествия как в Находке, так и в бухте Нагаева совпали с работой на Колыме высоких комиссий ЦК ВКП(б), «копавших» под всесильного начальника Колымского края генерал--лейтенанта НКВД Никишова, на которого поступала в Москву масса жалоб.С одной стороны, это был энергичный, деятельный организатор, обеспечивший в тяжелые военные годы добычу золота, олова, вольфрама, кобальта, других полезных ископаемых (именно наличие колымского золота стало своеобразной гарантией Америке в осуществлении поставок по ленд-лизу), с другой - его стиль работы, поведение в быту, в особенности гражданской жены, некоей Гридасовой, которую Никишов к тому же поставил начальником Магаданского лагеря, создали нетерпимую обстановку в управленческом коллективе Дальстроя.

«Подвинуть», однако, колымского владыку было непросто - он пользовался большим покровительством со стороны Берии. Но после взрывов в Нагаевской бухте даже всемогущий Лаврентий Павлович уже ничем помочь не мог. Сначала последовала на материк наложница, а затем и хозяин «чудной планеты» отправился на «заслуженный» покой.

Взрыв парохода "Дальстрой"

История «Дальстроя» известна достаточно хорошо. Все началось еще 23 июля 1946 года, когда на причалах мыса Астафьева загорелись склады с аммоналом. Тут стоит объяснить, откуда там взялась взрывчатка, да еще и в таком количестве.
Через Находку в то время шли поставки всего необходимого в Магадан и на Колыму. Северным завозом ведал тогда трест Дальстрой, входивший с систему МВД, которому и принадлежал одноименный пароход (бывший «Генрих Ягода»). Везли продукты и топливо, оборудование и стройматериалы, отправляли по этапу заключенных, но главное – взрывчатку. Тогда шло интенсивное освоение малозаселенных районов Дальнего Востока, но при этом в стране, только-только прошедшей Великую Отечественную, катастрофически не хватало строительной техники, а та, что была, закупалась в США за твердую валюту. Вот и приходилось, где можно, использовать вместо дорогих экскаваторов дешевую взрывчатку (кстати, тоже американскую).
Федор Романович Лифантьев, которому в 1946-м исполнилось 16 лет, вспоминает, что ящики с аммоналом валялись где попало вдоль поселковых дорог. Внешне он похож на рис, так что взрывчатку иногда по ошибке даже пытались пробовать на вкус. Никакого особого контроля техники безопасности при погрузке и транспортировке аммонала не осуществлялось. Работали по принципу «вали кулем, потом разберем», что неудивительно, так как делалось все силами зэков, которых меры предосторожности особо не заботили.
На причале аммонал лежал кучей, которая по непонятным причинам загорелась под вечер 23 июля. К счастью, огонь удалось потушить силами заключенных и вольнонаемного персонала порта. Пожар потушили, однако кое-где на причале что-то продолжало дымиться.
Утром 24 июля к причалу пришвартовался пароход «Дальстрой». Удивительно, но рядом с ним оказался небольшой спиртовоз, носивший то же самое имя. А ведь есть примета: если два одноименных судна стоят бок о бок – беды не избежать. Так и случилось…
Неприятности начались еще до подхода парохода ко все еще дымившемуся причалу. По непонятной причине дежуривший возле пирса торпедный катер открыл по «Дальстрою» предупредительный пулеметный огонь. Очевидно, командир катера не знал, что у капитана парохода было распоряжение вставать под погрузку.
Начали грузиться. В первый трюм подавали аммонал. Сначала в навал – кучей, а сверху уже в ящиках, всего 750 тонн. В другой успели погрузить 800 тонн пшеницы. Данные о том, что во втором трюме находилось еще и 400 тонн тротила в резиновых мешках, не подтверждаются документами и, скорее всего, не соответствуют истине. Впрочем, как выяснилось, хватило и аммонала…
Наступил обед. Вольнонаемные рабочие порта по большей части разошлись по домам, грузчики из числа заключенных обедали на берегу, экипаж судна – на борту. Капитан «Дальстроя» Всеволод Банкович, собиравшийся во Владивосток, как раз отдавал в каюте последние распоряжения старпому Павлу Куянцеву (написавшему потом книгу мемуаров «Я бы снова выбрал море…»), когда в первом трюме, в котором лежал аммонал, начался пожар. Попытка команды потушить огонь своими силами успехом не увенчалась, и капитан приказал экипажу покинуть судно.
Из первого трюма вырывался огромный столб пламени, нос парохода пылал. В порту была включена тревожная сирена. Зэки-грузчики бросились было к воротам порта, но они оказались перекрыты охраной. Действия охранников были в этой ситуации совершенно правильными. Непонятно еще, чем дело кончится, а вот если разбежится контингент, плохо может стать всем, включая мирных жителей.
Горожане высыпали на улицу смотреть пожар. Моряки 7-го дивизиона торпедных катеров, чьи эллинги располагались на месте нынешнего НСРЗ, собрались на причале. И в этот момент ударил взрыв…
Вопреки легенде, на «Дальстрое» было вовсе не 7500 тонн взрывчатки. Взрыв мощностью в 7,5 килотонн (тактический ядерный боеприпас, почти пол-Хиросимы!) не оставил бы от Находки камня на камне.
Ударной волной (а их было две – воздушная, а следом морская) склады и причалы подняло на воздух. Заключенных, столпившихся у запертых ворот порта, буквально вбило в ограждение, превратив людей в кровавое месиво. В городе вышибло стекла в окнах, в домах на мысе Астафьева посносило крыши. Был частично разрушен барачный поселок Дальстроя. Накатившее мини-цунами обрушилось на берег, качнув торпедные катера в эллингах. Следом на город черным дождем хлынули 1800 тонн мазута из танков «Дальстроя».
Невероятно, но среди моряков судна было убито только 6 человек, причем трое успели отойти почти на километр от эпицентра. Еще двое были ранены. Остальные 42 человека, находившиеся буквально рядом с рванувшим пароходом, оказались в «мертвой зоне» взрыва и отделались ушибами и контузиями. Капитан Банкович погиб.
Спасали всех, кого только можно. Больницы города, в том числе госпиталь для японских военнопленных, весь день принимали раненых и пострадавших. Кто тут зэк, кто военный, а кто гражданский – не разбирались. Сахар и мука из взлетевших на воздух складов белым покрывалом накрыли близлежащие сопки. Время было голодное, и люди ходили собирать эту смесь прямо с земли…
Последствия
Уже 25 июля на стол Сталину легла докладная записка министра внутренних дел Сергея Круглова по факту взрыва «Дальстроя». Из Москвы в Находку срочно выехала комиссия по расследованию во главе сразу с двумя замминистрами МВД Рясным и Мамуловым.
Загадочные пожары и взрывы продолжались. Сразу после взрыва капитан парохода «Орел», так же загруженного аммоналом, потребовал немедленно выгрузить его из трюмов. Баржа, на которую поместили взрывчатку с «Орла», незамедлительно сгорела (обошлось без взрыва). На следующую ночь на путях загорелся вагон с аммоналом. Но апофеоз случился 4 августа, через 11 дней после катастрофы на «Дальстрое». Взорвались склады взрывчатки в районе пади Ободной. На воздух взлетело 6000 тонн (традиционно считается, что 15000 тонн, но это неверно) аммонала и тротила. На месте складов образовались три огромных воронки. К счастью, никто не пострадал.
14 августа Сталин получил очередную записку Круглова с результатами расследования катастрофы, в которой говорилось: «Во время взрыва парохода "Дальстрой" убито и умерло от ран 105 человек, в том числе военнослужащих - 22, гражданского населения - 34, заключенных - 49; ранено и находится в лечебных заведениях 196 человек, в том числе военнослужащих - 55, гражданского населения - 78 и заключенных - 63». Экономический ущерб составил около 50 млн. тогдашних рублей.
За преступно-халатное отношение к выполнению опасных работ были арестованы и осуждены начальник Приморского управления Дальстроя Кораблин, его заместитель Сафронов, начальник политотдела Трошкин, начальник лагеря Островский, начальник склада Дицик, его заместитель Афанасьев и техник по взрывчатке Чевский. Еще 9 человек попали под арест по подозрению «в злоумышленных действиях».
Итогом работы комиссии стало то, что отныне порты Находки передавались из системы ГУЛАГа в ведомство Морфлота, а поток грузов Дальстроя пошел через Ванино.

1946 года во время погрузки аммонала в Находке из-за грубых нарушений техники безопасности произошёл взрыв, повлёкший гибель ста пяти человек, значительный материальный ущерб и загрязнение окружающей среды .

Причины катастрофы

Погруженные с грубейшими нарушениями правил безопасности внавал в трюм 7000 тонн аммонала загорелись ещё во время загрузки парохода. Находившиеся в другом трюме 400 тонн тротила под воздействием высокой температуры взорвались, полностью разрушив портовые сооружения на мысе Астафьева и вызвав значительные человеческие жертвы. Часть команды парохода, покинувшая его незадолго до взрыва, оказалась в «мёртвой зоне» и пострадала незначительно. После взрыва парохода «Дальстрой» М. С. Бабиевский, капитан парохода «Орёл», который также был загружен аммоналом, потребовал срочной разгрузки. Баржа, на которую аммонал был выгружен, сгорела во время следствия по делу о взрыве «Дальстроя», а через сутки после пожара на барже сгорел вагон с аммоналом на подъездных путях. Это спасло оставшихся в живых членов команды, которые были признаны невиновными во взрыве.

Последствия

В результате пожара и взрыва в бухте Находка уничтожен пароход «Дальстрой» и все находившиеся на нём грузы в количестве: взрывчатки - 917 тонн, сахара - 113 тонн, разных промтоваров - 125 тонн, зерна - 600 тонн, металла - 392 тонн, а всего на сумму 9 млн рублей; на сгоревших складах Дальстроя уничтожено различных промышленных и продовольственных грузов на сумму 15 млн руб. и взрывчатки на сумму 25 млн руб. Во время взрыва парохода «Дальстрой» убито и умерло от ран 105 человек, в том числе: военнослужащих - 22, гражданского населения - 34, заключённых - 49; ранено и находится в лечебных заведениях 196 человек, в том числе: военнослужащих - 55, гражданского населения - 78 и заключённых - 63.

Разрушения в порту были столь серьёзными, что основная часть грузопотоков, включая перевозку заключённых на Колыму , была перенесена в порт Ванино .

Любопытным последствием взрыва стал двухчасовой «мазутный дождь» - осаждение на земную поверхность почти 2 тыс. тонн мазута , поднятых взрывом в небо.

Воспоминания свидетелей

Оставшийся в живых старший помощник капитана парохода П. П. Куянцев написал книгу «Я бы снова выбрал море…» , которой посвящена этой трагедии.

См. также

Источники

Напишите отзыв о статье "Взрыв парохода «Дальстрой»"

Отрывок, характеризующий Взрыв парохода «Дальстрой»

– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.

January 28th, 2015

Пароход «Дальстрой» в бухте Нагаева (Магадан)

24 июля 1946 года Находку потряс мощнейший взрыв – у причала порта на мысе Астафьева взлетел на воздух пароход «Дальстрой», готовившийся к отправке на Колыму с грузом взрывчатых веществ. Взрыв был настолько сильным, что судно оказалось буквально разорванным на части, все портовые постройки на берегу были разрушены.

Когда первому секретарю Приморского крайкома ВКПР(б) Пегову доложили, он сказал: - Атеист я, но готов перекреститься ¬ видит Бог, что мы были правы…

А в чем они были правы мы сейчас узнаем …

Еще в конце 30-х годов Пегов, только что принявший край, и новый командующий ТОФ, будущий нарком Военноморского флота СССР Кузнецов настойчиво убеждали Москву в необходимости вынести взрывоопасные грузы за пределы Владивостока – в довоенное время (об этом мало кто сегодня знает) перевалка взрывчатых веществ шла через причалы Владивостокского морского торгового порта. …

На место происшествия спешно из Москвы прибыли заместители министра внутренних дел СССР Рясной и Мамулов, на уши были поставлены приморские органы. Между тем спустя две недели там же, в Находке, на глазах высокопоставленного силового руководства случилось новое неслыханное происшествие – в районе Ободной Пади прогремел взрыв – еще более мощный.
Взорвались склады, на которых хранилось не менее шести тысяч тонн взрывчатки.

Напасть на след предполагаемых диверсантов не удалось. Министру внутренних дел СССР Круглову ничего не оставалось, как расписаться в собственном бессилии.

14 августа 1946 года он докладывал Сталину и Берия: «Командированными в бухту Находка заместителями министра внутренних дел СССР тт. Рясным и Мамуловым установлено, что основной причиной пожара и взрыва в бухте Находка явилось преступнохалатное отношение отдельных работников Приморского управления Дальстроя к приему взрывчатки с железной дороги, хранению ее и погрузке на пароходы… Сооружения порта и складское хозяйство бухты Находка в связи с переключением в 1945¬46 годах поставок Дальстрою с импорта, который шел из Америки непосредственно в Нагаево, на отечественные грузы не были в должной мере подготовлены к приему и перевалке…

Ну и, естественно, назывались основные виновники «преступнохалатного отношения к сбережению взрывчатки и организации погрузочных работ». Таковыми, по версии следствия, были названы начальник Приморского управления Дальстроя Кораблин, его заместитель Сафронов, начальник политотдела Трошкин, начальник лагеря Островский, начальник склада Дицик, его заместитель Афанасьев и техник по взрывчатке Чевский. Все они были арестованы и привлечены к уголовной ответственности.

«Кроме того, – указывал министр, – были арестованы 9 человек, подозреваемых в злоумышленных действиях…» До сих пор, однако, неизвестна судьба фигурантов дела, неизвестно даже, был ли суд …

Место гибели «Дальстроя»

Вскоре, однако, таинственные диверсанты напомнили о себе. 19 декабря 1947 года в бухте Нагаева один за одним взорвались пароходы «Генерал Ватутин» и «Выборг» — те самые, что были специально выделены Дальневосточным морским пароходством взамен погибшего «Дальстроя» и на которых, как клятвенно заверялось, были предусмотрены все меры безопасности.

Однотипный пароход «Генерала Ватутина», тип Либерти.

Ветеран приморской журналистики Михаил Избенко, плававший на «Ватутине» и списавшийся буквально за неделю до катастрофы, рассказывал, что уже во времена хрущевской оттепели в конце 50-х годов он случайно встретился с одним колымчанином и тот бахвалился, что это дело рук зэков, решивших преподнести «подарок» колымским чекистам к их профессиональному празднику (20 декабря. – Прим. авт.).

Но вот что любопытно. Ни Куянцев, ни Избенко, ни другие дальневосточники, достаточно посвященные в историю происшествий, в советское время предпочитали не распространяться — сверху было дано указание «сделать вид, что ничего не случилось». И только спустя почти полвека в печать стали просачиваться первые сведения…

До сих пор в печати дебатируется вопрос: сколько погибло при взрыве «Дальстроя»? Практически все источники оперируют стандартной формулировкой – «несколько сот человек». Причем так считают не только безымянные интернетовские «ники», но даже весьма знающие исследователи, имевшие доступ к секретным архивам.
Как, например, бывший заместитель начальника Приморского управления КГБ СССР Клецкин, который в своих недавно обнародованных воспоминаниях указывает: «…а сотни зэков и охрана, толпившиеся неподалеку от судна, превратились в кровавое месиво…»

Во время взрыва парохода «Дальстрой» убито и умерло от ран 105 человек, в том числе: военнослужащих - 22, гражданского населения - 34, заключенных - 49; ранено и находится в лечебных заведениях 196 человек, в том числе: военнослужащих - 55, гражданского населения - 78 и заключенных - 63…»

Разгрузка парохода в Нагаевской бухте со льда

Эта необычная рокировка помимо всего прочего позволила заметно облегчить режимность города (те же зэки теперь отправлялись на Колыму исключительно из Ванино) и сделать в перспективе Находку открытым портом, единственным таковым в нашем крае в «закрытые» 60¬е и 70-е годы.

Никишов Иван Фёдорович (1894–1958) - начальник ГУ СДС Дальстрой (1939–1948)

С одной стороны, это был энергичный, деятельный организатор, обеспечивший в тяжелые военные годы добычу золота, олова, вольфрама, кобальта, других полезных ископаемых (именно наличие колымского золота стало своеобразной гарантией Америке в осуществлении поставок по ленд-лизу), с другой — его стиль работы, поведение в быту, в особенности гражданской жены, некоей Гридасовой, которую Никишов к тому же поставил начальником Магаданского лагеря, создали нетерпимую обстановку в управленческом коллективе Дальстроя.

«Подвинуть», однако, колымского владыку было непросто – он пользовался большим покровительством со стороны Берии. Но после взрывов в Нагаевской бухте даже всемогущий Лаврентий Павлович уже ничем помочь не мог. Сначала последовала на материк наложница, а затем и хозяин «чудной планеты» отправился на «заслуженный» покой.

Вот что пишет про это начальник КГБ СССР Владимир Клецкин (родился 24 января 1935 года в Иркутске. Образование: Дальневосточный государственный университет по специальности история и обществоведение (1964 г.). По окончании в 1972 году Высшей командной школы КГБ при СМ СССР проходил службу в должности заместителя начальника отдела, начальника отдела, заместителя начальника УКГБ СССР по Приморскому краю. 1983 - 1990 гг. - начальник Управления КГБ СССР по Амурской области.)

Солнечным днем 24 июля 1946 года у причала порта на мысе Астафьева стоял пароход «Дальстрой». Грузили взрывчатку. Весь этот смертоносный груз предназначался для магаданских золотых рудников. Внезапно кто-то закричал: «Пожар в первом трюме!». Капитан «Дальстроя» Банкович, не задумываясь, отдал команду затопить носовой трюм и приступить к тушению пожара. Пламени было тесно в трюме, и оно с грохотом и ревом взметнулось в самое небо. Банкович приказал покинуть судно и, как это принято, сошел с мостика последним. Торопиться не было смысла: когда огонь доберется до четырехсот тонн тротила, а это маленькая атомная бомба, взрыв не только разнесет порт, но и уничтожит все живое в округе…

Тело капитана Банковича нашли на другой день под кучей свай, его затылок был пробит осколком, от нескольких замешкавшихся матросов не нашли даже останков, а сотни зэков и охрана, толпившиеся неподалеку от судна, превратились в кровавое месиво. Отдельный дом начальника порта, в котором 2-3 месяца назад проживала семья Клецкиных, был разрушен до фундамента. (Отец уволился из Дальстроя в апреле 1946 года.) Над территорией Находки пронесся нефтяной дождь.

Через несколько дней в сопках за поселком строителей Падь Ободная были взорваны склады спецматериалов Дальстроя, где хранились большие запасы взрывчатки для Колымы. Помнится, мама и моя младшая сестра Валя находились на улице, взрывной волной мама была сбита с ног, прикрыла собой дочь, а детская кроватка в комнате была вся иссечена осколками стекла. Непосредственно после взрыва на «Дальстрое» на одном из судов, также вышедших из Находки, было обнаружено взрывное устройство, которое должно было сработать в пути.

Началось следствие. Случайно в уборной управления Дальстроя один из оперативников обнаружил кусок фанеры с надписью «Скоро Дальстрой должен провалиться». В кулуарах НКВД зазвучало слово «диверсия». После трагедии в Находке руководители Дальневосточного пароходства постановили, что перевозкой взрывоопасного груза будут заниматься команды пароходов «Генерал Ватутин» и «Выборг».

19 декабря 1947 года пароход «Генерал Ватутин» был взорван во время погрузки. Через считанные минуты мощный взрыв потряс стоящий неподалеку «Выборг». Порта Нагаево больше не было. От здания управления порта не осталось даже руин. Погиб почти весь экипаж «Ватутина» (полсотни человек), на «Выборге» - капитан и двенадцать моряков. Среди архивных документов нет только сведений о том, сколько во время катастрофы погибло заключенных. Окровавленные, в изодранной одежде люди ползали по снегу в сорокаградусный мороз, и некому им было помочь.

Отголосков этой трагедии в архивных документах сохранилось очень мало. Судя по всему, следователи пришли к выводу, что все эти взрывы действительно являлись следствием продуманной диверсии. Это подтверждает приморский журналист Михаил Избенко, который ходил на пароходе «Генерал Ватутин» практикантом и списался с судна буквально за неделю до той трагедии. Журналист писал следующее: «После взрыва в Нагаево зэки в Ванинском порту бахвалились перед моряками, мол, отправили с «Генералом Ватутиным» свой подарочек колымским чекистам к их празднику 20 декабря. «Мы хотели вообще всю Колыму взорвать», - говаривали они».

Версия о продуманных диверсиях имеет право на существование. Не забываем, что это был 1947 год. В этот год стали сажать бывших военнопленных, прошедших, причем, проверки в 1945-м, и отправлять в лагеря.

источники

http://www.ampravda.ru/2010/10/23/027828.html

http://vladnews.ru/3078/Istoricheskiy_klub/Neobyavlennaya_voyna

Что я вам еще напомню про корабли. Вот например , а вот например и конечно же знаменитый . Кстати, установлена причина гибели линкора «Новороссийск». и Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия -

Попалась сегодня такая статья. Хочется обсудить.

"ВЗРЫВ. Несколько трагических страниц из истории порта Находка, или жестокое эхо прошедшей войны."

КОЛЧИН ГЕНРИХ АЛЕКСАНДРОВИЧ. Штурман дальнего плавания, капитан первого ранга запаса, заведующий сектором института "Гипрорыбфлот", ответственный секретарь редколлегии сборника "Безопасность морплвания и ведения промысла" Минрыбхоза."

Посылаю для опубликования настоящую статью о трагических событиях в истории города и порта Находка. Надеюсь, что она вызовет интерес прежде всего у молодых читателей, поскольку является попыткой восполнить одно из белых пятен в нашей морской истории.
Статья написана мной как очевидцем взрыва парохода ДАЛЬСТРОЙ. Мою использованы воспоминания моего отца КОЛЧИНА Александра Андреевича - в то время начальника Находкинской нефтебазы "Дальстроя" МВД (а затем 6-го района торгового порта Минморфлота), капитана порта АЛЕКСАНДРА ИВАНОВИЧА ЕЛКИНА - друга отца, рассказы бывшего старпома пароходство "Дальстрой" П.КУЯНЦЕВА и других, в том числе старых чекистов-дальневосточников К. ПОСТАНОГОВА и И.КИРЮХИНА.
Кроме того, мною использованы материалы из книг: И.А.БЫКОВСКИЙ, Г.И. МИШКЕВИЧ " Рассказы о тайной войне на Тихом океане",
Дальиздат, Владивосток, 1972, Н.М.ПЕГОВ "Далекое - близкое", М. Политиздат, 1982, "Дальневосточное морское пароходство 1880- 1980 г.г.", Дальиздат, Владивосток, 1980.

Описываемые события непосредственно связаны с историей начала строительства одного из крупнейших портов СССР на Тихом океане. Окончательное решение о строительстве в заливе Америка в бухте Находка морского торгового порта было принято правительством в 1939 году, после посещения Приморского края членом Политбюро ЦК ВКПб А.А.Ждановым. У истоков идеи строительства порта стояли первый секретарь Приморского крайкома ВКПб Н.М.Пегов, командующий Тихоокеанским флотом Н.Г.Кузнецов и начальник Дальневосточного морского пароходства А.В.Тимофеев, посетившие вместе с А.Ждановым уютную бухту.

Строительные работы, развернутые до войны, осуществлялись рабочими и служащими управления ДАЛЬСТРОЙ, прибывшими по оргнабору из западных и центральных областей страны. После переподчинения ДАЛЬСТРОЯ от Совнаркома СССР Народному Комиссариату внутренних дел СССР главной рабочей силой на строительстве стали заключенные.
До начала войны на южном берегу бухты у мыса Астафьева был построен глубоководный деревянный причал, способный принимать одно-два крупнотоннажных судна, на противоположном берегу у естественной глубокой акватории был сооружен железобетонный Т-образный топливный пирс, связанный трубопроводами с современной той эпохе нефтебазой. Нефтебаза имела сообщение с железнодорожной сетью страны, пассажирские и товарные поезда достигали лишь станции Голубовка. На северном берегу залива Америка недалеко от будущей железнодорожной станции Находка строился мелководный угольный причал, в том же районе располагались основной и транзитный лагеря УЛОН (управление лагерей особого назначения). До войны и во время нее порт осуществлял перевалочное снабжение Крайнего Севера, а позже обеспечивал и оборонные перевозки. Среди грузов преобладали генеральные, в том числе и промышленная взрывчатка, а среди пассажиров - заключенные и освобожденные из лагерей.

1946 год. Прошло чуть более года, как победоносно завершилась Великая Отечественная война. Приближалась первая годовщина победы над империалистической Японией. Расширялось свернутое с началом войны дальнейшее строительство порта. В 1944 году начались дноуглубительные работы, а затем и гидротехническое строительство причальной линии будущего торгового порта на северном берегу. К нему прокладывалась и железнодорожная ветка. Старый порт функционировал как дальстроевский. Транспортировка грузов между портом и станцией Голубовка осуществлялась по протяженной и извилистой вдоль берега грунтовой шоссейной магистрали автомобильным транспортом.
Погожим летним вечером 25 июля 1946 года в порту неожиданно взник пожар - горела сложенная в штабелях на причале взрывчатка. К утру пожар был ликвидирован. До этого случая отмечалось возгорание взрывчатки на перевалочном пункте тяжеловесов у угольного причала.

Утром 26 июля к глубоководному причалу у мыса Астафьева встал под погрузку пароход ДАЛЬСТРОЙ водоизмещением около 10000 тонн, до этого принявший бункер у Т-образного топливного пирса и имеющий в трюмах ранее погруженные около 3000 тонн аммонала (тринитротолуола). В полдень на судне вспыхнул пожар, загорелась взрывчатка в трюмах. Все наличные противопожарные средства порта и поселка были привлечены для борьбы с огнем. Несмотря на самоотверженные действия экипажа судна и пожарных, огонь продолжал распространяться по судну. Капитан парохода В.М.БАНКОВИЧ принимает решение отойти на более глубокое место и для подавления огня затопить трюма. Опасение вызывали и действующие котлы, взрыв которых от пожара грозил детонацией опасного груза. Мощные буксиры в порту отсутствовали, пароход отходил самостоятельно. С выходом на глубокое место, в 2 - 3 кабельтовых от причала к северу, были потушены топки, открыты кингстоны, начали травить пар, судно село на грунт, однако пожар не прекратился. По приказанию капитана были спущены шлюпки, экипаж покинул судно, отойдя от него на безопасное расстояние. На борту горящего парохода оставались капитан, начальник судовой радиостанции (для эвакуации судовых документов и ценностей) и матрос палубной команды (старшина стоявшего у трапа вельбота).

Примерно в 14 часов 10 минут корпус судна, охваченный черным густым черным дымом и сполохами пламени, превратился в громадный огненный шар, расширяющийся в диаметре. Затем на месте шара возник многометровый черный столб, увенчанный грибовидным серым облаком, от которого по синеве ясного неба расходились белые концентрические круги. Над бухтой и заливом прогрохотал сильнейший гром, многократно повторенный отраженным от сопок эхом. Бухту и небо заволокло черным дымом, закрывшим солнце, наступила тьма, на землю пошел дождь из металлических осколков и капель мазута. Наступила зловещая тишина. Эхо взрыва было услышано более чем в 60 километрах от Находки в Тафоине, в Екатериновке, в Преображении.

Когда дым рассеялся, взору представилась ужасная картина: порт и прилегающий портовый поселок лежали в руинах, судно исчезло, оставив на поверхности часть оторванной кормовой оконечности. Весь мыс Астафьева выглядел, как обугленный остров. Лес оказался поваленным, с оставшихся редких деревьев была сорвана листва. Якорь судна массой около пяти тонн упал в районе острова Лисий. В центре поселка Находка, на Пятачке, 44-м участке, в поселке Рыбстрой, в Транзитке и на Угольной во всех домах оказались выбиты окна, а кое-где и двери.

Порт Дальстроя был режимным объектом и хорошо охранялся. Все находящиеся в порту люди были привлечены к работам, связанным с тушением пожара, а поэтому наибольшее число жертв приходилось на долю заключенных и вольнонаемных, работавших в порту, охраны и конвойных, гражданского населения прилегающего к порту поселка и военнослужащих из охраны водного района Тихоокеанского флота.
Погибли капитан парохода, начальник радиостанции и старшина вельбота. Экипаж парохода не пострадал.
Имелись пораженные ударной волной, осколками и битыми стеклами в других районах рабочего поселка Находка. Аварийно-спасательные работы и похороны продолжались около недели.
Расследование катастрофы проводила прибывшая из Москвы правительственная комиссия во главе с министрами госбезопасности и внутренних дел СССР В.Н. Меркуловым и С.Н. Кругловым. Основной причиной трагедии была названа преступная халатность, проявленная руководством Приморского управления "Дальстроя" и администрацией порта, выразившаяся в грубых нарушениях правил хранения и перевозки опасных грузов, однако факт диверсии не исключался. Действительно, взрывчатка хранилась без тары, под открытым небом, перевозилась навалом в самосвалах, подобным же образом грузилась и перевозилась на судах. В таких условиях подбросить в груз зажигательное устройство или детонатор, замаскированные под взрывчатку, трудностей не представляло. Многие ответственные работники "Дальстроя" во главе с полковником А.Г. Кораблиным были привлечены к уголовной ответственности и осуждены военным трибуналом.

Эхо взрыва продолжало преследовать жителей Находки. 4 августа около 17 часов вновь прогрохотал чудовищный взрыв, беда постигла спецсклады "Дальстроя", расположенные в подземных штольнях распадка у Сенного перевала, где также хранились взрывчатые вещества. На этот раз обошлось без жертв, население было своевременно оповещено о пожаре и возможном взрыве, люди были эвакуированы в убежища, подвалы и щели, вырытые на случай войны.Однако, молодой рабочий поселок вновь пришлось стеклить и ремонтировать заново.
Прошли годы. Находка превратилась в крупнейший не только в СССР, но и в мире комплекс торгового и рыболовного портов, раскинувшийся вдоль берегов красивейшего залива современный приморский город. Сменились поколения. Поредели ряды очевидцев и участников описанных событий.О них напоминает лишь редколесье на мысе Астафьева у базы активного морского рыболовства.

Время и цепочка случайностей позволили на рубеже 1950 - 60-х годов приоткрыть завесу над тайной причины трагедии. События лета 1946 года в Находке оказались делом рук фанатика, высоко квалифицированного разведчика и диверсанта абвера Эгона ЭРКЕ, заброшенного в СССР в предвоенные годы, долгие годы скрывавшегося под обличьем торгового моряка, командированного на Дальний Восток, служащего, рабочего и освобожденного из лагерей инвалида.
Прошедший школу полковника Николаи и адмирала Канариса, свободно владеющий несколькими языками и специальностями, Э.Эрке, обосновавшийся сначала во Владивостоке, а затем в Находке, вел в предвоенные годы активную разведывательную работу, завязывал знакомства, вербовал агентуру из деклассированных элементов и девиц легкого поведения. Перед войной его задания выполняли две девушки, нелегально ведшие наблюдение за строительством оборонных объектов на берегах Приморского и Хабаровского края. Их преступная деятельность была пресечена бдительными действиями матросов Тихоокеанского флота. Однако, сам резидент Эрке по кличке "Серж" сумел вовремя скрыться, с началом войны перешел к подготовке и проведению диверсий. Обе шпионки были осуждены и приговорены к длительным срокам лишения свободы. На совести Эрке судьба еще трех судов, погибших на Дальнем Востоке при загадочных обстоятельствах.
Но возмездие нотвратимо. Отбыв положенный срок заключения, одна из девиц по имени Мария уехала в дальний сибирский городок, где поступила на работу санитаркой в дом инвалидов. Однажды, войдя в палату, она узнала в пожилом мужчине, лишенном конечностей, зрения и с ослабленным слухом, своего "крестного" по кличке "Серж", поскольку от имел редко встречающуюся примету - раздвоенную нижнюю губу. Органы госбезопасности провели официальное опознание, предьявив Марии ряд фотоснимков из архивов немецко-фашистской разведки. Из предъявленных фотографий Мария выбрала единственную, где молодой "Серж", то есть корветтен-капитан Эгон Эрке был запечатлен в морской парадной форме. Налицо было и внешнее сходство инвалида и его изображения в молодости.
Так была поставлена последняя точка в таинственных и трагических событиях истории строительства города и порта Находка. Советское правосудие проявило к преступнику высшую гуманность, сохранив ему жизнь. Удел скорпиона, поразившего своим жалом не только других, но и себя.
В этой истории важно назвать и имена героев, то есть тех, кто в условиях того времени вел борьбу с огнем, рискуя собственной жизнью ради других, погиб, спасая будущий город и порт от катастрофы. Однако, увы, свидетели и очевидцы молчат, публикаций на этот счет не существует. На просчетах, ошибках и подвигах, истина которых неоспорима, надо учиться.

Просмотров