Колония поселение: доверие и контроль. Что делают в тюрьме с насильниками? Каково отношение к насильникам на зоне

Кадр: фильм «Falun Gong»

В Омске полным ходом идет громкий судебный процесс над сотрудником местной колонии: тюремщик сколотил банду из осужденных спортсменов, которые по его команде избивали и унижали зэков-новичков. Обвиняемый лично присутствовал на экзекуциях и поощрял мучителей - все ради того, чтобы сломить волю человека. Такие методы «воспитания» - не редкость в местах лишения свободы. Жуткие конвейеры по ломке заключенных - «пресс-хаты», на тюремном жаргоне - существовали еще во времена СССР и процветают до сих пор. пообщалась с бывшими осужденными, прошедшими через пресс-хаты, и выяснила, как работает механизм абсолютного насилия.

Горячий прием

(СКР) в конце марта направил в суд уголовное дело 32-летнего , работавшего инспектором отдела безопасности №7 Омской области. Однако процесс над ним не начался до сих пор: заседания трижды переносились из-за неявки свидетелей.

Дело Трофимова - во многом уникальное. Как правило, о зверствах тюремщиков говорят только правозащитники, а редко обращают внимание на пытки в колониях и еще реже их расследуют. Об омской истории тоже известно немного. По данным следствия, в 2015-2016 годах Трофимов руководил группой осужденных, ранее занимавшихся единоборствами. Они избивали и унижали заключенных, только что прибывших по этапу, чтобы сломить их волю и отбить всякое желание отстаивать свои права.

Как именно это происходило - можно узнать из видео, опубликованного на странице в Петра Курьянова, бывшего осужденного, теперь работающего в фонде «В защиту прав заключенных».

На кадрах видно, какой прием в карантинном отделении оказывают тем, кто только прибыл в колонию. На робах зэков-новичков еще даже нет нагрудных бирок. Их только что привезли и пинками гонят в санчасть, где якобы тюремный медик (зачастую это переодетый зэк из числа «опущенных» - низшей касты осужденных) заглядывает каждому в задний проход. В коридоре новичка заставляют тереть тряпкой полы, сопровождая работу ударами и оплеухами, - просто так, чтобы унизить. Тех, кто отказывается подчиняться, избивают резиновыми дубинками. Откровенно непокорных активисты насилуют шваброй или тем, что подвернется под руку.

Что грозит Трофимову? Ему вменяется только превышение должностных полномочий, так что суровое наказание он вряд ли понесет - подтверждением этому могут служить аналогичные дела. К примеру, не так давно суд в Орске приговорил исполняющего обязанности начальника СИЗО-2 Оренбургской области Евгения Шнайдера и начальника оперативного отдела спецучреждения к двум и четырем годам заключения соответственно за избиение троих заключенных, один из которых от травм скончался.

Бычье дело

Пресс-хата - это камера с подсаженными администрацией осужденными, рассказывает «Ленте.ру» Петр Курьянов. Такие «штурмовые» камеры создаются в СИЗО и колониях для выбивания признательных показаний, ломки личности, вымогательства денег и других ценных вещей.

Человек попадает в СИЗО и не хочет мириться с навязанным администрацией порядком. И вот там ему доходчивым методом объясняют ситуацию, - рассказывает наш собеседник. - Для этого сотрудники СИЗО выбирают из контингента кандидатов в «активисты», своего рода помощников, которые и будут пачкать руки побоями. На сотрудничество с администрацией охотно идут «быки» - атлетически сложенные, накачанные, с одной работающей извилиной, которым грозит долгий срок…

По словам Курьянова, на суде «быки» обычно сразу признают вину и получают свой срок по особому порядку. После этого их либо оставляют отбывать наказание в СИЗО, либо отправляют в колонию. Там «быки» понимают, что если не будут сотрудничать - весь срок будут жить плохо, без поблажек. А за выполнение любого каприза администрации есть различные льготы и реальная возможность выйти по УДО. С такими «понимающими» администрация на полгода заключает подобие контракта: в нем осужденные указывают ФИО и пишут о желании сотрудничать с администрацией.

Петр Курьянов Фото: страница Василия Петрова в Facebook

Такое сотрудничество дает заключенному право пользоваться мобильным телефоном, в камере его назначают старшим. Если «активист» в СИЗО, то за сотрудничество он получает право покидать камеру под видом похода в санчасть, на деле же он идет к оперативнику, где ему дают указания, кого «прессануть», чтобы выбить нужные показания или деньги. В итоге набирается команда «активистов» - обычно три человека. Один из них старший, двое остальных - подмастерья. Их из разных камер сводят в одну, потом к ним подсаживают человек пять-семь, в зависимости от вместительности помещения. Эти сидельцы, как правило, из разряда беспроблемных - тише воды, ниже травы, чаще это просто фон.

Старший и его заместители расстилают одеяло - поляну и объясняют им порядки: сидите здесь весь день на корточках, - рассказывает Курьянов. - Проще говоря, создается невыносимая атмосфера, чтобы всякий новоприбывший с порога понял, куда он попал. Мужички сидят, терпят - камера готова к приему арестанта, который в разработке у оперативников. На него есть заказ от следователя: нужно «расколоть» - чтобы, когда вызовут на допрос, был готов признаться в том, в чем нужно. Вот заходит этот человек в камеру, и ему сразу с порога: «Ты чего? Разуйся, поздоровайся». Одним словом, встречают недружелюбно. В других-то камерах человеческие отношения, а тут - зверинец. Курить запрещают или дают, например, через три часа, изгаляются, как могут, на что фантазии у «прессовщиков» хватит.

Фото: Юрий Мартьянов / «Коммерсантъ»

Человеку, которого отдали на «обработку», заламывают руки, вытаскивают телефон и говорят, что сейчас его сфотографируют с головой в параше и выложат в интернет или родственникам пошлют. Или «опущенных» вызовут и поставят рядом.

«Для мужчины это очень серьезное давление на психику. Ори он - никто из администрации не прибежит: там понимают, что ребята работают», - поясняет собеседник «Ленты.ру». Вскоре «прессовщики» объясняют своему объекту: на явку к следователю нужно согласиться - и все рассказать. А на суде, мол, откажешься от своих слов и скажешь, что тебя заставляли - так можно делать.

«Тебе нравится сидеть на одеяле?»

Пресс-хаты одинаково работают что в СИЗО, что на зонах. Люди в них весь день сидят на корточках на одном одеяле, за границы которого нельзя заступать. Семеро взрослых мужчин проводят так день за днем - и терпят. Вольготно чувствуют себя только старший «активист» и его помощники - они к одеялу не привязаны. Через какое-то время «прессовщики» обращаются к одному из терпящих с простым предложением: «Тебе нравится сидеть на одеяле? Конечно, нет. Давай к нам! Мы поделимся с тобой продуктами, будешь курить, когда захочешь, спать на шконке…»

Обрадованный арестант - назовем его Васей, - конечно же, соглашается - и становится помощником «активистов». Когда в пресс-хату прибывает новичок, новоявленный «активист» объясняет ему правила: вот здесь сидеть, не разговаривать или разговаривать шепотом, курить или пить чай - с разрешения старшего. А потом старшие товарищи говорят Васе, чтобы его родственники на карту им скинули деньги.

Фото: Александр Подгорчук / «Коммерсантъ»

Васино положение изменилось, стало более благополучным, - объясняет Курьянов. - И если у него есть возможность попросить деньги у кого-то из близких, то он, конечно, попросит - и родственники помогут, чем могут. Ведь в тюрьме сидят люди с разными возможностями. Или телевизор в камеру нужно, и Васе говорят: давай плазму поставим, с операми договоримся, они разрешат нам на флешке любые фильмы смотреть. Или еще один телефон нужен, а это расходы: операм за пронос дать, интернет подключить, связь оплатить.

И вот Вася отдал 100 тысяч рублей. Наступил новый месяц - и ему говорят: пусть твои еще денег отправят, а то вернешься на одеяло и будешь сидеть как все. И так - до бесконечности.

Впрочем, пытка одеялом - это далеко не единственный инструмент в арсенале «прессовщиков». Еще один метод - полторашки. Это пластиковые бутылки с водой, которыми бьют заключенных, чтобы у них не осталось следов.

Если такой полторашкой ударить по голове пару раз, гудит голова долго, - объясняет Курьянов. - В камерах стоят бутылки - и не придерешься, а они используются для таких вот целей. Впрочем, если говорить о колониях, то как только осужденные попадают в карантин, им сразу дают понять, как себя вести, чтобы не получать затрещин и не терпеть издевательства. Если же на зоне кто-то посмел ослушаться - его быстро через штрафной изолятор (ШИЗО) переводят на строгие условия содержания. Там закрытый режим - и такие же невыносимые условия, как в пресс-хатах.

«Неважно, что голова набок висит»

В те годы, когда я сидел [в 2000-х], в Саратове пресс-хат было через одну, одна треть точно прессовых. Сейчас от силы на корпус одна-две, и сидят там не 10-15 человек, как раньше, а 5-7, - рассказывает Курьянов.

В 2016 году он посетил саратовский изолятор как общественный защитник и до сих пор общается с теми, кто оттуда выходит.

Старшим был отсидевший срок на тюремном режиме - это самый строгий, дают за многочисленные взыскания. Такой матерый жук, - рассказывает собеседник «Ленты.ру», - Он отсидел 14 лет и опять врюхался в какую-то фигню. И если на прошлом сроке он заслужил себе крытый [тюремный] режим за противостояние с администрацией, то вновь заехав, он понял, что здоровья уже не хватит, и «переобулся» - начал сотрудничать с администрацией. Накачанный, в прошлом занимался единоборствами, он стал трясти семерых сокамерников: вымогал деньги, склонял к явкам…

По словам Курьянова, раньше на пресс-хатах работали куда более топорно, чем сейчас.

Фото: Владимир Вяткин / РИА Новости

Я застал такое: дважды в день приходят с проверками, посчитать по головам. И вот в пресс-хате лежит избитый человек, наглухо отдубашенный, его в чувство привести не могут. И что делали: этого человека стоя приматывали за руки скотчем к двухъярусной шконке, рядом с ним вставали на поверку остальные сокамерники, и получается, что он в толпе стоит на ногах - неважно, что он без сознания, что голова набок или вниз висит. Стоит вертикально - и ладно. Сотрудники [администрации] зашли, посчитали по головам, все в порядке.

Сейчас «активисты» действуют аккуратнее, да и пресс-хат стало меньше. В 2010 году были отменены общественные секции дисциплины и порядка, состоявшие из «активистов». По сути это были легализованные сборища стукачей и «быков», благодаря которым целые колонии считались пыточными. Но если в колонии или изоляторе, как сегодня, есть одна-две пресс-хаты - этого вполне достаточно, чтобы держать в страхе весь контингент.

Впрочем, по данным Петра Курьянова, в московских СИЗО сейчас нет «настоящих пресс-хат». Он полагает, что в Москве администрации учреждений не могут себе позволить такое явное нарушение законов, как на периферии. Но такие камеры до сих пор существуют в СИЗО Саратова, Екатеринбурга, Челябинска, Минусинска, Владимира, Ярославля…

В Екатеринбурге, допустим, пресс-хат не меньше десятка, - рассказывает правозащитник, - В Омске одна треть камер - прессовые, а в Красноярске хоть и рапортуют, что у них отличное СИЗО, но на деле там вместо пресс-хат работает группа быстрого реагирования (ГБР). Проще говоря, все камеры снабжены видеонаблюдением, и если кому-то показалось, что в одной из камер конфликтная ситуация (или просто ради того, чтобы арестанты не расслаблялись), - включают сигнализацию. В камеру влетают сотрудники ГБР с дубинками, всех без разбору лупят и кладут на пол. А потом говорят: это учения были.

Слова правозащитника подтверждают ролики с YouTube, которые в комментариях не нуждаются.

«Я вся была черного цвета»

Пресс-хаты - печальная примета не только мужских, но и женских колоний в России. Об этом не понаслышке знает (имя изменено) , отсидевшая шесть лет в мордовской колонии. Она попала туда в 2008 году.

Сразу же завели в комнату для обыска. Начали со мной разговаривать матом, у меня глаза на лоб полезли, - вспоминает Дмитриева. - Я им говорю: «Как вы со мной разговариваете!», а они начали бить меня. Тогда я поняла: там, где начинается Мордовия, законы России заканчиваются. Отвели меня к оперативнику, он тоже меня избил. Бил кулаками по голове, в живот - как мужика избил. Потом отправили меня в ШИЗО - и оттуда я уже не вышла. Я там сидела безвылазно.

В ШИЗО почти не кормили: «каши две ложки положат, размажут по тарелке», не разрешали мыться, холодом морили, били каждый день. Зэчек конвоировали в ШИЗО в позе ласточки.

«Как пожизненно осужденные ходят раком: голова вниз, руки за спиной кверху. В таком положении заставляли бегать по коридору - глумились так. Еще при этом нас били дубинками», - вспоминает Анна.

Женщины спали на одних только матрасах, а утром и их забирали. Заставляли бегать по камере. В ШИЗО сидели по четыре заключенные в камере.

Там ничего нет, очень холодно, у нас забирали носки, трусы. Дверь в камеру - это решетка, зимой сотрудники ШИЗО открывали дверь корпуса на улицу, и весь холод шел в камеру. А мы в одних платьях и тапочках. Холодная, голодная, избитая - ну, короче, концлагерь.

Фото: Андрей Луковский / «Коммерсантъ»

Один раз меня там так отлупили, просто [нет слов], - рассказывает Дмитриева. - Начальник промзоны был маньяком: находил жертву и глумился над ней. Надзирательница сделала мне замечание, я послала ее. Она мне: ах ты, сука! И нажаловалась ему. Начальник промки [промзоны] пришел, вывел меня и повел в комнату, где хранятся матрасы, на которых мы спим по ночам. Сказал мне: вставай на колени и проси прощения у надзорки [надзирательницы]. Я отказалась. Он меня - железной дубинкой. У меня попа была черная, как кирзовый сапог. Один сплошной синяк. Я вся была черного цвета, живого места не было. Зашла в камеру - и девчонки стали орать: у них шок был от моего вида. Они испугались, что их тоже так будут бить. И начальник промки стал каждый день ко мне приходить - и по этим же синякам меня бил. Я думала, он меня убьет в конце концов. Хорошо, что меня увезли…

Сокамерницы Дмитриевой изо дня в день жили в ожидании побоев. Такое напряжение очень било по психике, и люди сводили счеты с жизнью.

У меня много таких случаев на памяти, - вспоминает Дмитриева. - В 2012 году Татьяну Чепурину избивали сотрудники колонии, не пускали в туалет. Она [покончила с собой]. Ее труп бросили возле пекарни, он валялся там несколько дней. В морге ее не принимали - она была вся в синяках. В камере [покончила с собой] Зульфия, не выдержав избиений. Гаврилову Таньку едва не убили. Ее наручниками приковали к решетке и пинали втроем, в том числе начальник колонии, пробили голову, таз сломали. Сделали ее инвалидом. Я очень хочу, чтобы их наказали, но как это сделать - я не знаю. Мы писали жалобы в , а они пишут ответ: недостаточно доказательств. Там знаете, как списывают: человек умер по состоянию здоровья. Не можем мы доказать, что их убили.

По словам собеседницы «Ленты.ру», от осужденных требовали 200 процентов выработки. Плохо работаешь - сотрудницы берут палки и бьют. Женщина сидит и шьет, а надзирательница сзади подходит - и начинает бить ее по голове. «Толпой могут завести в темную комнату и там [избить]. Отряд идет - и все с синяками. Одна серая масса», - вспоминает Анна.

«Не мы придумали - не нам их отменять»

42 года из своих 69 лет Васо Сахалинский провел в местах лишения свободы. Именно под этим именем его знают в криминальных кругах: свое настоящее имя он назвать не захотел. По словам Васо, пресс-хаты были всегда. Как говорили милиционеры, «не мы придумали - не нам их отменять».

Это очень страшная и безобразная вещь. Когда мы сидели при советской власти (впервые Васо попал в тюрьму в 23 года), то знали, что мы - ненавистные люди: по ленинскому принципу «уничтожить преступность во всяком виде», - вспоминает собеседник «Ленты.ру». - Плюс хрущевские слова, что в 70-х он покажет последнего преступника. И нас старались уничтожать. А сейчас интересная вещь в лагерях: уничтожают людей не потому, что их надо уничтожать, а потому, что сотрудники администрации - власть имущие. Сотрудники колоний воспитаны как уголовники и стали более жестокими, чем раньше. В советское время они были палачами, но были гуманнее, потому что палач просто убивал, а эти изверги жестоко издеваются над такими же людьми, как они сами, - то есть проявляют свою неполноценность. Эти люди не добились ничего, а им дали власть. Такие же отбросы, как уголовники…

Собеседник «Ленты.ру» отмечает, что раньше в пресс-хатах били руками и ногами, а сейчас поступают куда хитрее: бьют бутылками с горячей водой, застегивают надолго в наручники, льют кипяток в пах и на спину, что приводит к страшным ожогам.

Люди ломаются, плачут, сдаются, - говорит Васо. - Раньше могли расстрелять, убить - и все. А теперь вот это… Каждый металл начинает сопротивляться, так и мы: кто-то гнется, кто-то сопротивляется, кто-то плавится. Так вот, оплавленных людей очень много было, а сейчас их еще больше. Ведь сейчас судят людей за такую мелочь, о которой даже стыдно говорить.

Попасть в «пресс-хату» боятся все заключенные: от рядового до авторитета. Там не действуют иерархия зоны и ее законы, оттуда можно выйти полностью сломленным человеком или вообще не выйти. Существование «пресс-хат» отрицает администрация, а правозащитники ищут их в каждом СИЗО и изоляторе временного содержания.

В «пресс-хаты» отправляют подследственных для того, чтобы сломать их и выбить признание. Вся расправа осуществляется другими заключенными, уже сломленными администрацией. В некоторых источниках говорится, что первые «пресс-хаты» такого типа появились в ходе «сучьих войн» между преступниками старой и новой формаций в 1946-1956 гг.

Тогда они существовали в «крытых», то есть в тюрьмах. В «крытые» попадали либо те, у кого тюремный режим был частью срока (например, из пятнадцати лет усиленного режима пять – тюремное заключение), либо переведенные из зон злостные нарушители режима. Тех, кто не желал идти на сотрудничество с администрацией, и отправляли в «козлиные» камеры или «пресс-хаты».

Кто такие «шерстяные»?

Тех, кто выбивает признания из брошенных в «пресс-хату», заключенные пренебрежительно называют «шерстяными», «быками», «лохмачами». В иерархии отношение к ним едва ли не хуже, чем к «опущенным». Это физически крепкие люди, знающие, что в обычную камеру им хода нет – там их ждет неминуемая расправа. Некоторым бывшим «шерстяным» на зонах потом насильственно набивали наколки, указывавшие на то, что они «работали» в «пресс-хате». Особо жестоких, даже полностью отбывших свой срок, потом могут выследить на воле и убить.

Перед тем как начать «трудиться» в «пресс-хате», они совершили нечто такое, за что им грозит месть. Например, это люди, предавшие своих, «крысятники», не заплатившие долги, опущенные, утратившие уважение в криминальном мире.

Обычно в «пресс-хате» есть «бригадир», дающий указания, и несколько человек его «команды». Некоторым за сотрудничество обещают дозу, другим – выпивку, третьим – усиленный паек и относительную безопасность. У многих «шерстяных» есть телефоны, их почти не досматривают.

За что можно попасть в «пресс-хату»?

Попасть в «пресс-хату» могут те, кто не хочет сознаваться в преступлении. Обычно это громкое дело, по которому у следствия недостаточно информации. Туда же попадают и те, кто активно не желает идти на сотрудничество, «непокорные».

Заключение в такую камеру может сочетаться с лишением передач, применением наручников, водворением в карцер.

Как «прессуют» в «пресс-хате»?

На попавшего в «пресс-хату» оказывается как психологическое, так и физическое воздействие. Сидящие сначала рассказывают, как плохо в тюрьме, что нужно быстро написать явку с повинной, согласиться на особый порядок рассмотрения дела и перейти в колонию. Человека убеждают, что если не упираться, возможно, удастся отделаться даже условным сроком.

Если человек в подобные уговоры не верит, его начинают избивать. Оказавшийся в Елецкой тюрьме в 70-е годы правозащитник Кирилл Подрабинек писал, что там в «пресс-хате» в ходу были палки. Их формально отбирали на «шмонах», но потом возвращали обратно. Прессуемого могли бить постоянно, побои возобновлялись в любое время дня и ночи. У человека не было возможности уснуть – «на дежурстве» всегда находились несколько «прессовщиков».

Избиения в «пресс-хатах» чередуются с оскорблениями и попытками вызнать информацию. Попавшего в эту камеру человека угрожают «опустить», называют педофилом, осведомителем, говорят, что распространят эти сведения на всю зону.

В арсенал средств воздействия входят пытки и изнасилования. Если человек упорно не «ломался», ни в чем не признавался и сотрудничать не желал, то, как писал Подрабинек, истязаемого привязывали к шконке и оставляли так на недели, подвешивали, прижигали сигаретами. Прессуемый помимо прочего был обязан принимать участие в избиении новеньких.

Формально администрация оказывалась ни при чем, все конфликты фиксировались как происходившие между заключенными «на почве личной неприязни», а смертельные случаи часто оформлялись как «сердечные приступы».

Согласно уголовно-исполнительному кодексу России №1 ФЗ от 8 января 1997 года с редакцией 29 июля 2017-го года, в колониях-поселениях должны отбывать срок за совершение наказаний заключенные. Однако для колоний существует несколько своих правил, а также проблемы исправительных колоний.

Основные параметры и условия содержания заключенных в колониях

Для того, чтобы не было проблем исправительных колоний, созданы правила размещения заключения заключенных. Среди них основными являются следующие:

1. Содержание заключенных в колонии без индивидуальной охраны, но под присмотром со стороны охранников и администрации колонии;
2. В период с подъема до отбоя заключенные имеют право на то, чтобы свободно передвигаться по территории колонии-поселения;
3. В исключительных случаях, когда заключенный не представляет никаких проблем для администрации на протяжении длительного времени, у него есть возможность передвигаться самостоятельно, то есть без личного надзора, за пределами территории колонии. Это возможно лишь с разрешения действующей администрации колонии, которая должна знать, какие есть проблемы с заключенным. Если их нет, и заключенный в колонии ведет себя хорошо, ему могут разрешить гулять за пределами колонии, однако на территории населенного пункта;
4. Также заключенный может перемещаться за пределами колонии, если это аргументировано работой и характером. Другими словами, если для выполнения работ заключенному необходимо выйти за пределы колонии, он может это сделать. А если он ведет себя хорошо, то он выполнять работу без личного надсмотра за ним;
5. Заключенный имеет право на то, чтобы носить одежду гражданского типа;
6. В зависимости от того, какие есть проблемы с заключенным, он может или получать посылки, или вообще быть лишенным какой-либо входящей корреспонденции;
7. Заключенные имеют право носить с собой, а также использовать денежные средства;
8. Также заключенным разрешены свидания, на количество которых нет никаких ограничений.

Если какие-либо из прав или свобод заключенных были нарушены, необходимо знать, куда обращаться и как поступать в такой ситуации. Для того, чтобы разрешить ситуацию, многие предпочитают обращаться к помощи квалифицированного специалиста.

Получи ответ на свой вопрос за 15 минут

Юристов готовы Вам помочь.

Именно этим квалифицированным специалистом, который сможет разобраться с ситуацией и защитить права заключенного в колонии, является адвокат. Профессиональная и своевременная помощь адвоката позволит восстановить права, а также в случае грубого нарушения, наказать виновных или даже сократить срок тюремного заключения.

Где проживают заключенные на территории колонии

На основании редакции ФЗ №36 от 29 марта 2010-го года, существуют следующие правила и особенности проживания заключенных на территории колонии:

1. У заключенных ест специально оборудованные и предназначенные для размещения заключенных общежитиях;
2. Что касается тех осужденных, которые не допускают никаких нарушений дисциплины и имеют семью, могут отбывать наказание в поселении вместе с семьей, проживания совместно как на личной, так и на арендованной жилой площади на территории поселения или же на территории населенного пункта;
3. Те заключенные, которым разрешено отбывать наказание, проживая вместе со своей семьей, необходимо знать, куда обращаться для прохождения регистрации. Следует отметить, что такие заключенные должны проходить регистрацию 4 или менее раз каждый месяц. Периодичность прохождения регистрации устанавливается на основании постановления администрации начальника колонии. Следует отметить такие и то, что администрация имеет полное право на то, чтобы посещать места проживания заключенных по регистрации в любое время;
4. Также, согласно редакции ФЗ №36 от 29 марта 2010-го года, у каждого заключенного должны быть документы установленного образца. Это тот документ, который удостоверяет личность заключенного. А все личные документы и паспорт должны храниться в личных персональных делах осужденных.

Важный момент: заключенным и проживающим в колониях гражданам запрещено хранить или же как-либо использовать в колонии те предметы и те вещества, которые официально входят в список запрещенных веществ и предметов. Их перечень устанавливается правилами распорядка и внутренней организации колоний на территории России.

В любых ситуациях, когда права гражданина, отбывающего срок на территории колонии, как-либо нарушаются, необходимо обратиться к квалифицированному адвокату. Только помощь адвоката, имеющего опыт в решении данных дел, может обеспечить положительное решение в ходе судебного делопроизводства.

Также можно решать проблемы с нарушением прав самостоятельно, обратившись непосредственно к администрации колонии, однако при этом есть риск получить отказ или же нарваться на более серьезные неприятности.

Согласно статистике, многие самостоятельные инициативы по защите прав заключенного, отбывающего срок в колонии, завершаются отрицательно. Поэтому многие выбирают более надежный вариант, а именно помощь квалифицированного адвоката, разбирающегося и знающего все аспекты ведения дел по защите прав осужденных и отбывающих срок в колонии.

Важно! По всем вопросам проблем в исправительных колониях, если не знаете, что делать и куда обращаться:

Звоните 8-800-777-32-63.

Юристы по уголовным вопросам, и адвокаты, кто зарегистрирован на Российском Юридическом Портале , постараются Вам помочь с практической точки зрения в сложившемся вопросе и проконсультируют Вас по всем интересующим вопросам.

Совершение преступления всегда влечет за собой ответственность. Однако в задачу органов правопорядка входит прежде всего исправление человека, совершившего проступок. Исходя из этого принципа, и создавались учреждения для исправления с различными условиями пребывания граждан, несущих наказание. Образование с самым мягким «климатом» для исправления – колония поселение.

Уголовно – исполнительное законодательство РФ не всегда предусматривает содержание преступника в жестких условиях заключения. Достичь главной цели – исправления осужденного – можно разными способами, даже не связанными с рамками тюремного содержания. Если человек совершил преступление без умысла, впервые, к тому же оно не тяжелой степени, суд не считает необходимым в пребывании его совместно с лицами, которые осуждены повторно, по тяжелым статьям. В то же время назначить условное наказание или отбывание наказания под домашним арестом тоже не представляется возможным.

Играет роль и готовность к искреннему раскаянию, поведение гражданина до совершения проступка и во время следствия, общий его психологический портрет.

По решению суда, в зависимости от этих и других условий, провинившемуся может быть дана возможность отбывать наказание в учреждении с наиболее лояльными условиями жизни в неволе.

То есть в колонии – поселении.

Создание таких учреждений изначально было призвано обеспечить виновному условия максимального доверия в сочетании с умеренным контролем. Обусловлено это решение всегда представлением об их готовности доказать свое твердое намерение исправиться и жить в дальнейшем в правовом поле.

Что представляет собой пенитециарное учреждение?

Это зона полузакрытого режима. На ней осужденные живут и работают в обстановке, приближенной к свободным условиям. Это означает, что они имеют право неограниченного передвижения по всему поселению и даже за его пределами с учетом условий, принятых для осуществления контроля их жизни и поведения.

Обустраивают подобные коррекционные образования обычно в Северных или Восточных регионах России. Располагается территориально колония – поселение иногда внутри населенного пункта, чаще за его пределами.

Границы колонии – поселения

Если она находится в пределах населенного пункта, его территория обозначается ограждением с контрольно – пропускным пунктом, через который имеют возможность свободно проходить только поселенцы и администрация колонии.

Границы ИУ строго установлены. Они зависят от его расположения в территориальном округе, но всегда в радиусе до 5 км. от центра колонии – поселения. Определяет предельную черту передвижения административный орган во главе с начальником колонии. Учитываются при этом несколько факторов – расположение населенного пункта, рабочие места и виды трудовой деятельности осужденных, наличие учебных заведений.

Обеспечивает жизнеспособность таких исправительных учреждений государство.

Внутреннее устройство исправительного образования

Для поселенцев созданы оптимальные условия отбывания наказания. В пределах образования есть все необходимое для нормальной жизни. Это общежития с комфортными жилищными показателями – наличие кухни, душевой, уборных, хозяйственных помещений.

На территории каждой колонии есть амбулатория со стационаром, столовая, магазин, баня, школа.

Есть и отдельные помещения с кинозалом, актовым залом, библиотекой.

Предусматриваются условия для приема гостей – родственников, приезжающих к поселенцам.

Помещений камерного типа в колонии – поселении нет, как нет и вооруженной охраны. Надзор и контроль жизни и процесса исправления поселенцев доверен только администрации ИУ. Именно в их компетенции находится регулирование соблюдения осужденными норм внутреннего распорядка колонии,

Каждодневные контролирующие функции берет на себя дежурная смена администрации. Выражаются они:

• в выяснении наличия всех колонистов в пределах ИУ в границах времени с отбоя до подъема;
• контроля поведения их в быту и на рабочих местах;
• контроле личных взаимоотношений;
• попыток доставки на территорию запрещенных предметов, оговоренных в уставе ИУ;
• моментами психологической стабильности в обществе.

В рамках выполнения этих задач администрация колонии вправе свободно посещать жилые помещения поселенцев. Это необходимо в целях исключения попадания на территорию исправительного учреждения запрещенных веществ и предметов.

Колония поселение: все виды

Даже такие мягкие по условиям пребывания места для осужденных делятся по типовому признаку. Каждое обустроено для определенных групп колонистов по степени тяжести преступлений и условиям попадания в ИУ.

1. В одни направляются осужденные за непредумышленные преступления, в первый раз и не по «тяжелым» статьям.
2. Для второй группы характерно осуждение по статьям тяжким и средней тяжести. У них тоже есть возможность доказать свою готовность жить в доверительных условиях, максимально приближенных к свободным. Это помогает адаптироваться со временем в гражданском обществе. Переводятся они из колоний общего (а иногда и строгого) режима при наличии определенных предпосылок для смягчения условий наказания и создания предпосылок для исправления.

Вызвано такое деление стремление разграничить граждан, злостно нарушающих закон, от тех, кто встал на этот путь впервые и часто по независящим от них обстоятельствам. При этом люди, совершившие правонарушение совместно, направляются для исправления в разные ИУ. Совместное их пребывание в одной колонии – поселении исключено.

Права поселенцев

Что именно делает условия этого исправительного образования наиболее приемлемыми для жизни в неволе?

Есть вопрос к юристу? Спросите прямо сейчас, позвоните и получите бесплатную консультацию от ведущих юристов вашего города. Мы ответим на ваши вопросы быстро и постараемся помочь именно с вашим конкретным случаем.

Телефон в Москве и Московской области:
+7 499 350-36-87

Телефон в Санкт-Петербурге и Ленинградская области:
+7 812 309-46-91

• К неоспоримым преимуществам относится возможность вольного передвижения по территории колонии – поселения и за ее границами (по решению начальника ИУ). Это момент ограничивается временными рамками. Такие понятия, как «отбой» и «подъем» присутствуют и подразумевают, что осужденные с вечера до утра обязаны быть в зоне видимости контролирующих представителей закона.
• Льготы имеют осужденные, которые имеют разрешение проживать с семьями за территорией ограждения поселения. Но они тоже должны в ночное время находиться на месте проживания. Проверить это уполномочены дежурные.
• Отсутствие вооруженной охраны тоже благотворно сказывается на результатах достижения исправительных целей. Укреплению самосознания и ответственности гражданина помогает факт, что надзор не носит повсеместного и строгого характера. Это говорит о доверии со стороны правоохранительных органов.
• К правам поселенцев относится возможность иметь любое количество свиданий с близкими людьми. Это поддерживает моральный дух и уверенность в правильности законопослушного поведения.
• Этому же способствует и предоставление возможности проживать вместе со своей семьей на территории колонии – поселения в съемном жилье. Воздействие атмосферы семьи порой оказываются сильнее, чем любые меры наказания. Такие льготные условия говорят о большом доверии и дает право посещать колонию – поселение 4 раза в месяц для регистрации в администрации ИУ.
• Осужденным дано право иметь любые суммы денег, которые они зарабатывают или получают от родственников.
• Поселенцы получают посылки и денежные переводы в любом количестве.
• Они вправе носить гражданскую одежду.
• Все они могут пользоваться условиями, обеспечивающими гармоничное развитие личности – книгами из библиотеки, обучающими и развлекательными пособиями.
• У любого из них есть возможность поступить и обучаться в средне – специальном или высшем учебном заведении (заочно), если они не находятся за пределами населенного пункта.
• Поселенцы вправе рассчитывать на медицинское обслуживание на территории колонии и вне его, в ближайшем населенном пункте, если этого требует ситуация со здоровьем осужденного.
• При прибытии гражданина в колонию – поселение впервые администрация выясняет состояние здоровья и наличие одежды по сезону и принимает меры, если это необходимо.
• Переведение в колонию – поселение заключенных из других мест лишения свободы тоже относится к правам заключенных на поэтапное смягчение наказания.
• Для женщин, отправляющих повинность в колонии – поселении, существуют разные режимы жизни и работы. Обычно это облегченные варианты содержания. Зависят они от возраста, здоровья, наличия беременности и малолетних детей у осужденных представительниц слабого пола.

Прав у людей, отбывающих наказание в колонии – поселении на поверку оказывается много. Практически в таких образованиях не наблюдается никаких признаков заключения. Нет камер, решеток, замков, вооруженных охранников, жесткого режима жизни, распорядка работы, прогулок. Это должно стимулировать к самодисциплине и строгому выполнению обязанностей, предусмотренных уставом ИУ.

Обязанности и ограничения в правах поселенцев

Пребывание на территории такого коррекционного образования подразумевает и ряд обязанностей. Все они прописаны в уставе и должны неукоснительно выполняться.

Обязанности:

• Выходить за границы поселения виновный может только с разрешения и ведома начальника колонии. Разрешение зависит от поведения поселенца, его трудовых обязанностей, или того требует учебный процесс.
• Каждый из колонистов обязан работать. В этом состоит ключевой момент коррекции личности. Обычно трудоустройством занимается администрация ИУ, но в исключительных случаях можно найти работу для себя самостоятельно. Все поселенцы обеспечивают свои жизненные потребности самостоятельно.
• По прибытии все документы сдаются на хранение начальнику колонии – поселения. Взамен выдается справка установленного образца. По ней осужденные живут, работают, получают почтовые отправления, женятся и выходят замуж. Каждый обязан иметь такую справку и относиться ответственно к ее хранению.

Осужденные не имеют права:

• Покидать территорию без разрешения начальника колонии.
• Проносить в ИУ алкоголь, наркотические препараты, яды и токсичные вещества.
• Строго запрещено владение оружием любого вида – как холодным, так и огнестрельным.
• Не разрешается приобретение и владение транспортными средствами.
• Нельзя самовольно приобретать медицинские препараты без рецепта лечащего врача.
• Запрещено приобретать средства связи и использовать их.

Дежурным по поселению гарантируется неограниченный доступ во все помещения в границах ИУ, не исключая и комнаты общежития. Они вправе провести проверку и досмотр любых собственных вещей осужденных в целях исключения запрещенных Уставом колонии вещей.

Более подробно любой желающий может узнать о правах, обязанностях и условиях жизни поселенцев у профессионального юриста на нашем сайте.

Как попасть в колонию – поселение осужденным из других ИУ?

Конечно, смягчение условий содержания за тяжелое правонарушение не предусматривается до тех пор, пока не станут очевидными некоторые моменты в поведении осужденного. Для изменения меры пресечения необходимо убеждение исполнителей решений суда в том, что человек глубоко раскаялся, пересмотрел свое поведение в обществе и готов доказать, что достоин доверия. Все это моменты довольно субъективные. Но есть и признаки, на которые опираются представители закона.

Прежде всего, заключенный не должен нарушать режим ИУ, в котором он отбывает наказание, каким бы строгим этот режим ни был.

Добрые и ровные отношения и отсутствие конфликтов с сокамерниками и начальством тоже говорят в его пользу.

Безупречное отношение к работе и выполнение других обязанностей и поручений руководства ИУ.

Отсутствие нареканий любого вида и наличие благодарностей.

Активное участие в жизни коррекционного учреждения.

Ясно выраженное желание самого заключенного об изменении меры пресечения на колонию поселение.

Процедура перевода в поселение

Если соблюдены все эти факторы, то руководство колонии, в которой отбывает срок осужденный, может ходатайствовать о переводе его в колонию поселение для дальнейшего исправления. Для этого должно пройти больше четвертой части от определенного судом срока пребывания в коррекционном учреждении. По истечении этого срока начальник ИУ общего режима пишет характеристику и ходатайство на перевод заключенного.

С этого момента должно пройти в общей сложности не менее трети его коррекционного срока. И только после этого осуществляется перевод для отбывания наказания в другом месте(если поведение его не изменилось).

Если наказание назначено за тяжкое преступление, процедура перевода может начаться после отбывания двух третей срока наказания. Только после этого принимается решение о переводе.

Обращаем ваше внимание на то, что законодательство России постоянно изменяется и написанная нами информация может устаревать. Для того чтобы решить возникший у вас вопрос по Уголовному праву, мы советуем вам обратиться за консультацией юриста в поддержку сайта. Для этого воспользуйтесь формой ниже или обратитесь непосредственно в чат к специалисту в правой части экрана.

Статья 321 Уголовного кодекса России оговаривает наказание за «дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества». Речь идет об учреждениях ФСИН - следственных изоляторах, изоляторах временного содержания, колониях, а также армейских гауптвахтах.

Статья охватывает три состава. Первая ее часть касается ответственности заключенного за применение насилия, не опасного для жизни или здоровья (или угрозу таким насилием), к другому осужденному с целью воспрепятствования его исправлению или из мести за содействие администрации. За такие действия предполагается наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет.

Санкция части второй статьи 321 УК также предусматривает реальный срок до пяти лет; речь в ней идет об аналогичных действиях, но в отношении не заключенных, а сотрудников колоний и СИЗО.

Часть третья грозит заключением от пяти до 12 лет за насилие, опасное для жизни пострадавшего либо совершенное группой, в отношении заключенного или сотрудника учреждения.

Наказаний, альтернативных лишению свободы, статья не допускает.

Теоретически обвиняемыми по статье 321 УК могут стать и сотрудники ФСИН, но ни один из правозащитников и юристов, с которыми поговорила «Медиазона», о таких случаях не слышал. «Это ведь преступления против госвласти. Трудно представить, чтоб сам сотрудник выступил против администрации ИК», - поясняет екатеринбургский адвокат Алексей Бушмаков.

Статья 321 была принята в 1996 году вместе с первой редакцией Уголовного кодекса РФ. Составы статьи в той версии были похожи на современные, только максимальный срок за насилие, не опасное для жизни потерпевшего, составлял десять лет колонии вместо нынешних пяти. Последние изменения в статью внесли в 2001 году.

«Лагерные бунты, восстания, массовые неподчинения»

Составы, аналогичные описанным в 321-й статье российского УК, в том или ином виде упоминались и в уголовных кодексах союзных республик. Однако в УК РСФСР 1926 года слово «дезорганизация» фигурировало лишь раз применительно к воинским преступлениям.

Применить понятие «дезорганизации» к лагерным реалиям советская юридическая мысль не догадывалась до начала 1930-х. О возможности отмены зачетов рабочих дней для «дезорганизующих» заключенных впервые в Исправительно-трудовом кодексе 1933 года. В июне 1939 года вышел приказ НКВД «О прекращении практики зачетов рабочих дней и условно-досрочного освобождения», вызвавший возмущение заключенных. В связи с этим 3-й отдел ГУЛАГа через месяц выпустил циркуляр «Об усилении борьбы с побегами и нарушениями лагерного режима», который обязывал администрацию лагерей в течение 10 дней после получения этого документа выявить злостных нарушителей, не выполняющих нормы выработки, организаторов групповых побегов и «эксцессов», агитаторов за срыв производственных заданий и «прочих дезорганизаторов лагерной жизни и производства», а затем предать их суду. Согласно данным Центрального государственного архива Октябрьской революции СССР, за девять месяцев действия циркуляра на основании документа судили 4 033 человека, 201 из них приговорили к расстрелу, но некоторым смертный приговор заменили на новые сроки заключения.

Председатель совета правозащитного центра «Мемориал» Александр Черкасов полагает, что в Уголовном кодексе 1926 года статья, подобная современной 321-й, была бы просто избыточна.

«Я не уверен, что тогда была какая-то необходимость в выделении отдельных составов преступления в случае, если это было на зоне. Было достаточно существующих пунктов 58-й статьи, для того чтобы вменить что-то человеку. Например, саботаж, диверсия», - говорит Черкасов.

До 1960 года за бунты в лагерях заключенных могли судить по - участие в массовых беспорядках, как-то: погромах, разрушении путей и средств сообщения, освобождении арестованных, поджогах, если при этом участники беспорядков были вооружены. Максимальным наказанием по этой статье был расстрел.

Правда, в 1927 году статьи изменилась: теперь в ней говорилось о «массовых беспорядках, сопровождающихся погромами, разрушением железнодорожных путей или иных средств сообщения и связи, убийствами, поджогами и другими подобными действиями». По этой статье, например, судили участников Норильского восстания 1953 года.

Наконец, в 1962 году в Уголовный кодекс РСФСР ввели - действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений. Статья была включена в главу «Государственные преступления» наравне с изменой родине, шпионажем, терроризмом и разглашением гостайны.

Изначально статья 77.1 касалась только «особо опасных рецидивистов» и осужденных за тяжкие преступления, которые терроризируют осужденных, «вставших на путь исправления», либо напавших на сотрудников администрации, либо организовавших в этих целях группировки или участвующих в них. Наказание - от восьми до 15 лет колонии или смертная казнь. В окончательной редакции 1984 года в статье было уже два состава: к рецидивистам добавили и других отбывающих наказание. За аналогичные действия им грозило от трех до восьми лет лишения свободы.

Несмотря на то, что администрация в те годы часто грозила осужденным статьей 77.1, на практике она применялась редко и только по весомым основаниям, вспоминает правозащитник, советский диссидент Александр Подрабинек, который в 1978 году был приговорен к ссылке, а спустя три года - к 3,5 годам исправительно-трудовой колонии.

«Эта статья была расстрельной, там до вышки, до смертной казни. Она применялась к тем, кто пытался оказывать сопротивление беспределу лагерной администрации, - рассказывает Подрабинек. - Я не знаю случаев, когда эта статья применялась бы по мелким поводам. Неформально она требовала каких-то серьезных действий, формально - просто дезорганизация. Там диспозиция статьи такая резиновая. Все что угодно можно под дезорганизацией понимать: не пришел на развод, письмо отправил нелегальное. Но на практике она все-таки применялась по более серьезным случаям в те времена. Это лагерные бунты, восстания, массовые неподчинения, забастовки, голодовки массовые».

Правозащитник считает, что не в последнюю очередь из-за этого в 1983 году в УК РСФСР ввели новую - злостное неповиновение требованиям администрации исправительно-трудового учреждения. Максимальное наказание по ней составляло пять лет лишения свободы.

«Статья более мягкая и по санкциям, и по порядку применения. Меня пытались раскрутить по этой статье уже под конец срока, но у них не получилось, там недостаточный повод был: я погоны оборвал, слегка поколотил, но он (сотрудник колонии - МЗ) был сам виноват. Я не попал под нее совершенно случайно, потому что она вступала в действие с 1 января 1984 года, а я освободился 26 декабря», - говорит Подрабинек.

Как отмечает правозащитник, сами сотрудники колоний, в которых имели место случаи «дезорганизации», несли лишь дисциплинарную ответственность. «Но не за то, что они убили заключенного, или избивали, или пытали. А за то, что вовремя не подсуетились и не предупредили, - говорит Подрабинек. - Бунты были спровоцированы только этим (жестоким обращением с заключенным - МЗ). Зеки, они же не самоубийцы, они же не пойдут на открытый протест, на бунт просто так. Лагерный бунт, или забастовка, или голодовка, никогда не бывают на ровном месте. Это всегда шаг отчаяния, последнее средство. Бунт - это всегда ответ на лагерный беспредел».

При этом, добавляет правозащитник, к бунтам могли привести и противоречия между «красной» и «черной» партиями в колонии: «За этим, как правило, стоит лагерная администрация, которая пытается поставить людей, которые с ней сотрудничают, над всеми остальными. Но это (бунт - МЗ) всегда ответ на какое-то систематическое насилие и унижение».

Практика: цифры

С 2010 года число осужденных по части 1 статьи 321 УК, которая устанавливает ответственность за насилие над другими осужденными и угрозы в их адрес, последовательно сокращалось. В 2010 году по этой части осудили 40 человек, в 2015-м - только девять, минимум за последние пять лет. Почти все приговоры были связаны с лишением свободы; большинство из них - сроки до двух лет включительно. Такие же сроки, в основном, получают и осужденные по второй части статьи.

Число осужденных за насилие над сотрудником колонии или СИЗО (часть 2 статьи 321 УК) за последние годы, наоборот, увеличилось: со 124 человек в 2010-м году до 177 человек в 2015-м.

За насилие, опасное для жизни либо совершенное организованной группой (часть 3 статьи 321 УК), с 2010 по 2015 год судили от 12 до 28 человек в год. Максимума число осужденных, согласно статистике Судебного департамента, достигло в 2015 году. Во всех случаях приговоры были связаны с лишения свободы.

По всем трем составам в последние пять лет суды оправдывали крайне редко, по первой части оправдательных приговоров не было вовсе. Кроме того, по частям 2 и 3 статьи 321 УК от четырех до шести человек ежегодно суд отправлял на принудительное лечение. Исключением стал 2013-й - тогда принудительные меры ни к кому не применили. Обвиняемого по части 1 статьи 321 УК за последние пять лет на принудительное лечение отправили лишь однажды.

«Ответная мера»

В 2007 году правозащитник Валерий Абрамкин, выступая с докладом на III Всероссийском съезде в защиту прав человека, говорил о статье 321 УК. «Современный ГУЛАГ - это хуже, чем ГУЛАГ Сталина. А применение статьи 321 УК РФ к заключенным, которые, протестуя против действий сотрудников исправительных учреждений, наносят себе физический вред, ведет к немирному характеру акций протеста, что мы и наблюдаем в последнее время», - цитировала Абрамкина «Новая газета».

«Комитет за гражданские права» сообщал о случаях фабрикации дел по статье 321 УК еще в 2009 году и описывал три подобных дела.

Хочешь я тебе еще срок добавлю? - обращается сотрудник ростовской ИК-10 к заключенному, который сидит на корточках с завязанными за спиной руками.

Не надо.

- ***[междометие], может, соберем ему 321-ю, Анатольич? - предлагает второй сотрудник.

Этот диалог попал в видео, оказавшееся в сети в конце 2012 года. На шестиминутной записи несколько работников ФСИН избивают заключенного, нецензурно оскорбляя и унижая его - тюремщики недовольны тем, что заключенный пожаловался на действия одного из них.

Основатель Gulagu.net Владимир Осечкин считает, что эта сценка как нельзя лучше характеризует сложившуюся практику применения статьи 321 УК к заключенным, и называет ее репрессивной. «Над каждым осужденным висит угроза срока нового наказания, если они будут делать что-то, что противоречит воле тюремщиков», - подчеркивает Осечкин.

По его словам, сфабриковать такое дело для сотрудников колоний или СИЗО не составляет труда: «Достаточно справки об ушибе и показаний нескольких тюремщиков о том, что некий осужденный ударил кого-то из сотрудников. Сегодня и медики в колонии зависимы от сотрудников, они могут выписать соответствующий акт освидетельствования. А этот синяк могут сотрудники во время тренировки поставить».

Жертвами злоупотребления статьей, как правило, становятся заключенные, которые обращаются с жалобами в различные инстанции. «Они (сотрудники колоний и СИЗО - МЗ) запросто могут это сделать из чувства мести или из чувства зависти, если к нему красивая жена на кабриолете приезжает», - рассказывает Осечкин.

По сведениям правозащитника, сотрудники ФСИН зачастую записывают на регистраторы и камеры видеонаблюдения момент, когда осужденный агрессивно реагирует на побои или оскорбления, и отключают средства видеофиксации, когда им это удобно. При этом заключенные лишены возможности как-либо фиксировать происходящее с ними. «Никакого иммунитета у простого заключенного нет, потому что сотрудники научились отключать камеры видеонаблюдения и фабриковать рапорты о якобы отсутствии электроэнергии, научились вырезать конкретные куски видео, отворачивать камеры в сторону. У осужденного нет никакой доказательной базы. У осужденного нет ни диктофона с собой, ни фотоаппарата, ни видеокамер», - отмечает Осечкин.

Руководитель Уральской правозащитной группы Николай Щур рассказывает, что в Челябинской области обвинения в дезорганизации обычно предъявляют участникам тюремных акций протеста, зачастую мирных. В то же время правозащитник считает, что в случае с участниками бунта в СИЗО-1 Челябинска применение статьи было оправданным: «Там действительно сопровождались порчей имущества, поджогами и так далее».

В настоящее время в Челябинской области идет судебный процесс по делу о протестах 2012 года в копейской ИК-6. Двум десяткам заключенных предъявили обвинения по статье 321 УК. Щур отмечает, что акция протеста тогда носила исключительно мирный характер. «Их обвиняют в том, что они в количестве более 100 неустановленных лиц подбивали других осужденных на массовые беспорядки. Все это не выдерживает никакой критики», - говорит уральский правозащитник.

Сотрудники ФСИН сплошь и рядом используют статью, чтобы скрыть собственные нарушения, полагает он. «Чаще всего цель одна - сокрыть преступление, которое они делают сами в этой колонии. И все списать на заключенных, - убежден Щур. - Подавляющее число обвинительных заключений вымышленные, сфабрикованные, надуманные и созданы именно для того, чтобы скрыть преступления следователей, прокуроров, судей и, самое большое, работников этих учреждений».

В то же время, по словам Владимира Осечкина, статью 321 УК для давления на заключенных используют сравнительно редко: чаще дела возбуждают по статьям 212 УК (массовые беспорядки) в случае коллективных акций протеста и (ложный донос) - против осужденных, которые жалуются на действия администрации.

«321 - это достаточно редкая статья, потому что, если официально фиксируется дезорганизация, нарушения будут и у самих сотрудников. Это внутренние проверки и так далее. Как правило, ход материалам по 321-й дают, когда на осужденном характерные следы побоев, и он успел сообщить об этом членам ОНК, журналистам, координаторам Gulagu.net. Когда они понимают, что у них может маячить впереди реальная доследственная проверка и возбуждение уголовного дела, тогда они тут же все садятся и до 12 ночи пишут под копирку показания, легализуют применение спецсредств в рамках подавления преступника, который дезорганизовывал работу учреждения. Это ответная мера», - поясняет Осечкин.

Адвокат из Екатеринбурга Алексей Бушмаков представлял интересы заключенной, которую обвиняли по части 2 статьи 321 УК и в итоге осудили на четыре года лишения свободы - во время обыска женщина ударила по лицу сотрудницу отдела безопасности. Бушмаков утверждает, что заключенную спровоцировали: до этого сотрудники колонии долгое время издевались над его подзащитной. «Это доказано в суде, - говорит адвокат. - Они хотели наказать за ее непокорный нрав, она очень справедливая и ищет везде правду. Понимаете, если что-то случается в колонии, виноват заключенный, а не сотрудник ФСИН. Это презумпция вины осужденного».

Оценивая практику по 321-й статье, Бушмаков соглашается: нормой УК нередко злоупотребляют. «Провокации очень частое явление», - признает защитник.

Практика: дела

Поводом к возбуждению уголовного дела по 321-й статье могут стать самые разные действия заключенных: участие в бунте, удар, нанесенный надзирателю, словесная угроза.

В апреле этого года на оппозиционера Сергея Мохнаткина дело по части 2 статьи 321 УК. «Установлено, что Мохнаткин 4 марта, не желая исполнять законные требования сотрудников администрации колонии, после применения к нему мер физического принуждения со стороны сотрудников УФСИН ударил одного из них в лицо, причинив физическую боль», - прокуратура. В то же время адвокат активиста считает, что дело было сфабриковано, чтобы покрыть преступление сотрудников ФСИН, которые месяцем ранее избили Мохнаткина при этапировании из колонии в СИЗО. У заключенного тогда диагностировали компрессионные переломы первого и второго поясничных позвонков. В колонии у Мохнаткина были конфликты с сотрудниками администрации, после одного из которых ему добавили 11 месяцев срока по статье 319 УК (оскорбление представителя власти).

По той же части 2 статьи 321 весной этого года осудили на два года колонии строгого режима заключенного Новикова, который угрожал сотруднику ФСИН насилием. Сам осужденный настаивал, что находился в состоянии аффекта, спровоцированного тюремщиком, однако судья отказал ему в назначении психолого-психиатрической экспертизы.

В Нижегородской области заключенного исправительной колонии № 12 Павельева осудили почти на полтора года колонии - он ударил по лицу надзирателя, который из-за невыполненной команды «подъем» потребовал, чтобы осужденный явился к руководству колонии. В момент конфликта Павельев был пьян, он полностью признал вину.

В Смоленской области заключенного Абрамчука приговорили к 2,5 годам колонии по части 2 статьи 321 УК - по версии обвинения, он ударил инспектора отдела безопасности колонии по голове. Потерпевший и его коллеги утверждали, что Абрамчук отказался выходить из камеры для осмотра, после чего заключенному заломили руки, но он попытался вырваться - тогда сотрудники колонии уложили его на пол и несколько раз ударили резиновой палкой по ягодицам, следует из приговора. Абрамчук отрицал вину и говорил, что не бил инспектора; другие заключенные подтверждали его показания. Записи с камер наблюдения не были изучены судом, поскольку администрация колонии не предоставила их, сославшись на короткий срок хранения.

На три года лишения свободы осудили заключенного пермской колонии Ефремкина, который якобы угрожал сотруднику колонии. По словам свидетеля из числа осужденных, Ефремкин сказал: «Ты что, дожидаешься, чтобы тебе кто-нибудь в голову тарелкой кинул?». Показания других заключенных о том, что Ефремкин никому не угрожал, были проигнорированы судом; один из них отмечал, что признанный потерпевшим работник ФСИН сам оскорблял осужденных, а лично его довел до попытки суицида.

Весной этого года по части 3 статьи 321 УК в Брянской области заключенного Подвойского осудили на шесть лет и семь месяцев. Приговор основывался на показаниях сотрудников колонии, сам заключенный не признавал вины. По версии администрации, Подвойский стал вести себя агрессивно, кататься по земле и угрожать членовредительством, когда в жилую зону одного из отрядов вошли двое сотрудников колонии. Те попытались успокоить осужденного, но он становился лишь агрессивнее, из-за чего тюремщики распылили в его сторону газовый баллончик. Когда один из сотрудников учреждения приблизился к заключенному, чтобы выбить деревянный брусок из рук, Подвойский ударил его.

За вылитый на тюремщика кипяток осужденного Бурбучала в Тыве приговорили к восьми годам колонии строгого режима. Он признан виновным по части 3 статьи 321 УК. В суде заключенный говорил, что не имеет отношения к случившемуся, а кипяток вылил другой осужденный, что ожог не был опасен для жизни сотрудника (квалифицирующий признак для части 3 статьи 321 УК), и после инцидента тот в штатном режиме продолжал выходить на работу. После жалобы заключенного на приговор суд добавил ему год колонии.

Дела по статье 321 УК возбуждали после прошлогодних в башкирских колониях, а также массовых конфликтов между заключенными в и областях.

В июле 2011 года заключенные Иван Черных и Дмитрий Яльцев были приговорены к двум годам и двум месяцам колонии за поджог жилого барака и бунт в краснокаменской ИК-10, в котором участвовали несколько десятков заключенных. Правозащитники тогда сообщали, что заключенные пытались привлечь внимание к пыткам и издевательствам со стороны тюремщиков. В итоге дела завели и на сотрудников колонии.