Истоки русской революции

Неизвестная Октябрьская революция

Крестьянская война начала ХХ века и ее значение для победы большевиков

Штамп об «Октябрьском перевороте»

Официальная пропаганда постсоветской России навязывает нам взгляд на революцию, которая началась в России в октябре 1917 года и полностью изменила форму жизнеустройства нашей страны, как на переворот, совершенный кучкой фанатиков-большевиков, в отрыве от широких масс народа. Именование Октябрьской революции «Октябрьским переворотом» стало почти что нормой для теле– и радиодикторов, журналистов, ученых и политиков, лояльных правящему режиму. Этот взгляд тем более широко и легко распространяется в массах, что он перекликается с существовавшим в СССР всеобщим культом Ленина, который советские люди впитывали еще с дошкольных учреждений. И вот человек, привыкший считать, что Ленин – это полубог, который один мог вершить историческими поворотами и судьбами целых народов и государств (а большинство нынешних критиков советского прошлого сформировались именно в те советские времена, а зачастую были даже частью пропагандистской машины), теперь, даже объявив себя антисоветчиком и антикоммунистом, продолжает верить в то же самое, только теперь Ленин превращается у него из доброго полубога в злого, ввергшего Отечество в пучину неисчислимых страданий.

Этим сторонникам «культа личности наоборот» в голову не приходит, что Ленин, каким бы гениальным политиком он ни был, все же оставался человеком, что он вовсе не производил революций, а лишь умел определить наступление революционной ситуации и умел, дождавшись, воспользоваться ею. Это – большее, что можно потребовать от политика. Способность воспользоваться или не воспользоваться объективно сложившейся ситуацией и отличает хорошего политика от плохого. А объективная ситуация – это равнодействующая социальных сил, численность которых намного превышают сотни или даже тысячи людей (напомним, что к февралю 1917-го численность партии большевиков насчитывала не более 10 000 человек, накануне октября 1917-го она выросла до 350 000 человек, что само по себе немало, но составляло ничтожное меньшинство от общего количества населения Российской империи, достигавшего около 200 миллионов человек).

Один из наиболее проницательных политических философов мира – Никколо Макиавелли вывел закономерность, которая получила название «макиавеллевский кентавр». Суть ее в следующем: для того чтобы взять и удержать власть, недостаточно одного насилия, нужно внутреннее согласие принимать эту власть со стороны большинства слоев населения. Это не обязательно должна быть сознательная и однозначная поддержка политической силы и ее целей. Политическую силу могут поддержать не до конца, воспринимая ее как «меньшее из зол». Поддержка эта также не обязательно должна быть активной, иногда достаточно просто не выступать против этой политической силы или выступать против ее противников. Но в любом случае власть не может достаточно долго удерживать кучка фанатиков, на какой бы жесточайший террор и на какую бы изощренную пропаганду она ни опиралась.

Недостаточность формулы «пролетарской революции»

Итак, если в 1917 году в России пали одно за другим и самодержавно-дворянское, и либерально-буржуазные правительства, значит, дело было не в «злом гении – Ленине», не в агитации большевиков, а в том, что эти правительства не устраивали широкие массы населения Российской империи. И если большевики, взяв власть в качестве руководителей Советского государства, сумели удержать ее, победить в Гражданской войне и интервентов, и сторонников всех остальных проектов, прежде всего «белого», буржуазно-либерального, то, значит, опять-таки их поддержало большинство населения России, российский народ. Конечно, это не значит, что большинство россиян воспринимали большевиков как идеальных правителей. Но в той ситуации, при наличии того набора политических сил, выбор народа остановился на большевиках. Абсурдны утверждения современных антисоветчиков о том, что большевики «обманули народ», повели его за собой ложными посулами, а затем, не выполнив своих обещаний, стали проводить иную, ненавистную народу программу.

Трехлетняя – с 1918 по 1921 г. – Гражданская война заставила все политические силы тогдашней России «раскрыть карты», «показать свое истинное лицо». Если в 1917 году кто-нибудь и мог обманываться относительно целей большевиков, то в 1919-м и тем более в 1920-м было ясно, что победа их будет равнозначна руководящей роли большевистской партии в управлении обществом, независимой от капиталистического Запада внешней политике России, уничтожению помещичьего землевладения, национализации земли и индустрии, ликвидации сословий, резкому ограничению прав церкви, ограниченной госавтономии нацменьшинств. Точно так же, как если в 1918 году можно было обманываться относительно целей «белых», которые претендовали на роль истинных патриотов и защитников всех классов и сословий России – от дворян до рабочих, то в 1920 году стало понятно, что приход к власти белых означал бы возвращение помещичьего землевладения и частного капитала, конституционную монархию или либеральную республику, отсутствие федеративного начала государства, заметное влияние на политику России стран Антанты – Англии, Франции, США.

Победа большевиков стала возможной не вследствие их исключительной жестокости, в какой можно обвинить все стороны, участвовавшие в Гражданской войне, и не вследствие их «лживой умелой пропаганды», в каковой также изощрялись и «белые», изображавшие собой российских патриотов за английские деньги, а благодаря компромиссу большевиков с подавляющим большинством населения России.
Большинство же составляли вовсе не пролетарии, которых еще в советские времена было принято рассматривать как единственную верную опору Советской власти и выступления которых принято было рассматривать как решающий фактор в расшатывании самодержавно-дворянского государства. Увы, это не соответствует исторической истине. Пролетариев в России было не так уж и много – всего только 15 миллионов на всю 200-миллионную страну. Их забастовочная активность в период 1900–1917 гг. хотя и была достаточно высокой, но вряд ли могла считаться «последним гвоздем в гроб царизма и капитализма». Да и после 1917 г. не все рабочие поддерживали большевиков и Советскую власть. Например, немало петроградских рабочих вышли на знаменитую демонстрацию в защиту Учредительного собрания, рабочие Ижевских заводов в 1918 г. под влиянием пропаганды меньшевиков перешли на сторону Колчака.

Наконец, пролетарии были сосредоточены в европейской части России, в немногих промышленных центрах, а также вдоль железных дорог. Конечно, большевики могли рассчитывать на поддержку части рабочего класса в этих центрах крупной промышленности, прежде всего в столицах – Москве и Петрограде. И действительно, из столичных рабочих формировались отряды Красной гвардии, которые сыграли свою роль в вооруженном восстании в Петрограде. Однако для того, чтобы обеспечить поддержку Советской власти по всей нашей огромной стране одних усилий рабочих было маловато. И тут мы подходим к сословию, которое является ключом к пониманию событий 1917–1921 гг.

Российская крестьянская цивилизация

Настоящее большинство населения империи составляли крестьяне. Их было более 85% всего населения, а если учитывать, что армейские низы также сплошь состояли из крестьян, то и более 90%. Очевидно, что без пассивного или активного согласия крестьянского сословия в России начала ХХ века не одно крупное политическое преобразование произойти бы не смогло.

Однако при анализе ситуации тех лет крестьянство, как правило, остается в тени. В лучшем случае его воспринимают как пас­сивную несамостоятельную массу, которая шла, хотя и не всегда уверенно, вслед за сознательными пролетариями и возглавившими их большевиками. В худшем случае, в антисоветском варианте описания событий крестьянство изображают как темную забитую массу, не понимавшую в силу отсталости и невежества «где его счастье». Такой взгляд на крестьянство связан прежде всего с его элементарным незнанием со стороны людей города.

Крестьянство в России начиная с XVIII века было особым миром, который жил по своим законам, отличающимся от правил жизни образованных, средних и высших слоев населения Российской империи. Реформы Петра Великого раскололи Россию на две неравные части. Первая – высшие и городские сословия – дворянство, духовенство, интеллигенция впитали в себя европейские ценности и постепенно стали себя ощущать частью Европы, вторая – крестьянство – осталась верна идеалам допетровской московской Руси. Пропасть между верхами и низами русского общества росла от века к веку и достигла критических размеров именно в начале ХХ века. Историк Г.В.Вернадский отмечал, что в России 1900–1917 гг.: «Массы крестьян в сельской местности жили в соответствии со стандартами XVII века и только начинали выходить из этой эпохи, в то время как горожане уже ощутили дух XX столетия». Иными словами, российские крестьяне сумели в ХХ веке сохранить живой осколок традиционного общества, давно уже разрушенного на Западе и замененного механистической бездушной и безбожной буржуазной цивилизацией.

Конечно, представителям европеизированных сословий России, которые сплошь были европоцентристами, крестьяне казались отсталыми, забитыми и невежественными, поэтому их зачастую и не принимали в расчет, смотрели на них как на ведомых, которых нужно осчастливить достижениями европейского просвещения, при этом мнения самих крестьян об этом знать не хотели. Вместе с тем сами крестьяне смотрели на себя совершено иначе: они видели в себе корень народа, они гордились своим трудолюбием, благодаря которому они смогли выжить, да еще и накормить город и господ в условиях сурового северного климата, не благоприятствующего сельскому хозяйству. Они видели в себе последних представителей Святой Руси, сохранивших свет истинной веры во мраке иноземного безбожия, в которое впали господа. Только сегодня историки начинают понимать, что в таком самовосприятии русских крестьян была большая доля истины, что действительно, как выразился В.Бердинских, это был «огромный материк русской народной культуры, лишь сейчас осознаваемый нами как огромная ценность».

Крестьянство российское было именно цивилизацией, то есть складом жизнеустройства, обладающим своими достоинствами, практической выгодой и духовной спецификой, не низшим по отношению к индустриальной буржуазной цивилизации, а другим, кое в чем и превышающим ее. Крестьяне были носителями высокой культуры, хотя эта культура и кардинально отличалась от европейской, которую европоцентристы, в том числе и русские (от либералов до западников-марксистов начала ХХ в.), только и согласны были считать единственно возможной культурой. Сама русская поземельная община – плод векового социального творчества нашего народа – была сложнейшим общественным механизмом взаимопомощи, позволяющим устроить цивилизованную жизнь в сложнейших условиях. Россия – северная страна, в которой сельскохозяйственный сезон продолжается на несколько месяцев меньше, чем в странах Европы и США. Большая часть территории России находится в зоне рискованного земледелия, немалая часть вообще непригодна для земледелия. Климат в России резко континентальный, зимой морозы на большей части территории достигают минус 30°С. Засухи и неурожаи вплоть до второй половины ХХ века приводили к периодическому массовому голоду. Крестьяне в рамках общины создавали «хлебные запасные магазины», то есть склады, в которых на случай голода хранили общий хлеб. Обобществленное зерно выдавалось не только голодающим, из этого фонда его могли выдать обедневшему крестьянину для посева.

Крестьянская община также строила дома для новых членов общины, следила за порядком в селе, за пожарной безопасностью, совместными усилиями строила колодцы, мосты, рыла пруды, заготавливала сено для скота. Община учила крестьянина трезвому поведению, умению ладить с людьми, быть хозяйственным, беречь добро – и свое, и общее.

Духовная культура русского крестьянства нам почти неизвестна, лишь по таким самородкам из среды крестьян, как Кольцов, Клюев и Есенин мы можем судить о ее богатстве. А ведь они – лишь вершина айсберга, сами они питались духовными стихами и сказаниями, песнями безымянных крестьянских сочинителей. Кстати, знакомство с мемуарной литературой развеивает миф о повальной неграмотности крестьянства: в каждой деревне, а особенно в старообрядческих, было по несколько грамотеев, только вот читали они и переписывали не западных романистов, а Священное Писание, труды древних богословов, стихи и рассуждения русских крестьян-богоискателей, которых на Руси всегда было великое множество… А крестьянское деревянное зодчество, прежде всего крестьянская изба, которая, как разъяснял Есенин в «Ключах Марии», была не просто жилищем, а космосом в миниатюре, символизировала собой весь мир – разве это не высокая культура?

Незнание и непонимание европеизированными высшими классами императорской России культуры и жизни большинства русского народа – крестьянства привело к тому, что из поля вниманий исследователей русской революции, не говоря уже о публицистах и широких кругах политизированной общественности, выпало и массовое движение крестьянства против помещичьего землевладения и за передачу земли общинам, которое в начале ХХ века охватило всю Россию. Вместе с тем оно и стало истинной причиной крушения самодержавия и режима либералов-февралистов и установления Советской власти. Без него большевики, как они и сами признавались, вряд ли бы добились победы.

Первая фаза крестьянской революции начала ХХ века: 1902–1903 гг.

Крупнейший современный исследователь русского крестьянства В.Данилов говорит о настоящей крестьянской войне, начавшейся еще в 1902 году и продолжавшейся до 1922 года. Данилов так и называет ее «крестьянская революция 1902–1921 гг.». Другие исследователи, например, Н.Е.Рогожникова говорят о крестьянской «патриархально-общинной революции», подчеркивая, что двигателем этой революции была крестьянская община, которая долгое время считалась опорой самодержавия, но оказалось, что она легко может превратиться в инструмент революции.

Крестьянские бунты в России были не редкостью. Реформа 1861 года по отмене крепостного права сопровождалась крестьянскими волнениями, да и потом, в 1870–1880-х, года не проходило, чтоб то тут, то там не вспыхнул крестьянский бунт. Но в 1902 году крестьянские выступления изменяют свой характер, что и позволяет говорить о них как о первой фазе крестьянской революции или крестьянской войны начала ХХ века.

Во-первых, они становятся массовыми. В 1902 году волна крестьянских выступлений прокатилась по Киевской, Черниговской, Орловской, Курской, Саратовской, Пензенской, Рязанской губерниям России. В одной Харьковской губернии за март–апрель 1902 года крестьяне разрушили 105 помещичьих усадеб (В.П.Данилов. Крестьянская революция в России: 1902–1922). Во-вторых, крестьянские выступления приобретают организованный характер. Это не озверевшие от голода мужики, набрасывающиеся на помещичью усадьбу и просто грабящие ее. Крестьяне сначала собирали сход общины, на нем решали: сколько хлеба нужно реквизировать у помещика, чтоб прекратился голод в деревне. Организованно, под руководством выборных старшин, взяв подводы и свои семьи – жен и детей, крестьяне отправлялись к помещику и предъявляли ему требования общины. Если помещик соглашался, то они изымали из его амбаров требуемое количество зерна и уходили. Если он оскорблял их и грозил расправой, тем более оказывал вооруженное сопротивление, его вместе с семьей убивали, а поместье сжигали. Помещичьи земли в этом случае сразу распахивались и распределялись между общинниками во избежание конфискации. В-третьих, крестьяне проявляли упорство при сопротивлении властям, не соглашались, что они совершают преступление, считая свои действия справедливыми, шли безоружными на ружья и пулеметы солдат.

В.Данилов говорит, что в 1902 году на сцену российской истории выступил новый тип крестьянина – крестьянин-революционер, которому суждено было сыграть огромную роль во всех последующих российских революциях, вплоть до Октябрьской. Чем же объясняется этот коренной перелом в жизни крестьянства? Вряд ли дело в том, что в 1901 году был недород, приведший к голоду в 1902-м, как утверждает Данилов. В России регулярно был недород и голод, но ничего подобного не происходило со времен крестьянской войны под руководством Е.Пугачёва. Представляется, что гораздо реалистичнее объяснение С.Г.Кара-Мурзы, которое состоит в том, что в начале ХХ века изменились сами помещики. Если в XIX веке помещик вел патриархальное хозяйство и собирал с крестьян оборок лишь для своих нужд, то теперь помещики стали переводить хозяйство на капиталистические рельсы и заниматься торговлей хлебом с целью получения прибыли. То же самое можно сказать и про самодержавно-дворянское государство, которое активно включилось в капиталистическую торговлю.

Понятно, что тягло, легшее на крестьянство, значительно возросло. Дело в том, что крестьяне даже после освобождения от крепостной зависимости оставались зависимыми от помещика экономически, они либо продолжали платить ему оброк за пользование его землей, либо отрабатывали по старинке, барщиной. Помещик сохранял над такими крестьянами военно-полицейскую власть. Хотя они и назывались временнообязанными, они фактически были на правах крепостных, только теперь оброк и барщина значительно увеличивались. Все это к началу ХХ века привело крестьянство на грань пауперизации и голодной смерти. С.Г.Кара-Мурза отмечает, что ни помещики, ни государство не прекратили изымать у крестьян хлеб в виде оброка, казенных выплат и просто скупки по невыгодной крестьянам цене для продажи за границу, даже в голодные годы, в частности в 1901 году. Это и взорвало и так непростые отношения между помещиками и крестьянами.

По сути, крестьянская община выступила против государственного и помещичьего капитализма, присосавшегося к ней и пьющего ее соки. К этому можно лишь добавить, что крестьяне, конечно, не осмысляли это в исключительно экономических категориях. Речь шла о культурном разрыве. Культуролог-евразиец Н.С.Трубецкой писал: «В России эпохи европеизации никто не чувствовал себя совсем в своем доме: одни жили как бы под иноземным игом, другие – как бы в завоеванной ими стране или колонии». Эти слова прежде всего можно отнести к ситуации 1902 года в центральных и южных губерниях России.

Вторая фаза крестьянской революции начала ХХ века: 1905–1907 гг.

После небольшого перерыва подавленная революция вспыхнула с новой силой в 1905 году. Все повторилось: недород 1904 года привел к голоду в 1905-м. Правительство помощи крестьянам почти не оказало; на фоне голода в деревнях помещики и государство экспортировали хлеб за границу – и началась крестьянская война. Так же, как и в 1902–1903 гг. крестьяне в организованном порядке реквизировали хлеб у помещиков и обобществляли их земли, также государство отвечало на эти действия террором, только размах того и другого резко возрос. Как пишет В.Данилов: «Осенью 1905 г. крестьянское движение охватывало свыше половины Европейской России, практически все регионы помещичьего землевладения. Всего за 1905 г. было зарегистрировано 3228 крестьянских выступлений, за 1906 г. – 2600, за 1907 г. – 1337. Современники говорили о начавшейся в России крестьянской войне против помещиков… В то же время правительство не просто бросает против крестьян карателей; солдаты расстреливают крестьян из пулеметов и артиллерийских орудий, выжигают целые села. Правительственные войска ведут себя в охваченных восстанием районах России как на оккупированной территории. Причем делалось это не самовольно и спонтанно, в пылу борьбы, а методично, согласно заранее полученным приказам (так, министр внутренних дел П.Дурново приказывал киевскому генерал-губернатору сжигать жилища крестьян в случае неповиновения). Помещикам и этого казалось мало, они требовали введения военно-полевых судов. Жестокость порождала жестокость, крестьяне сжигали поместья и убивали помещиков в гораздо больших масштабах, чем раньше; по словам В.Данилова, «за 1905–1907 гг. в европейской Россия было уничтожено от 3 до 4 тыс. дворянских усадеб – от 7 до 10 % их общего количества». Крестьяне на основе общинного самоуправления создавали даже свои «республики», неподконтрольные царскому правительству, пример тому – Марковская республика в Волоколамском уезде Московской губернии, просуществовавшая с 31 октября 1905 г. по 16 июля 1906 г.

Но имелись и качественные отличия событий 1905–1907 гг. от событий 1902–1903 годов. Крестьяне стали осознавать себя как всероссийское движение и выдвигать общие лозунги. Главным было упразднение помещичьего землевладения и вообще частной собственности на землю и передача помещичьей земли крестьянским общинам на безвозмездной основе. При этом крестьяне исходили из своего давнего убеждения, что «земля – Божья» и не может быть предметом купли и продажи, и что распоряжаться ею должны те, кто ее обрабатывают. Крестьяне считали несправедливым отработки и оброчный выкуп за землю, который общины платили помещикам по реформе Александра II (и должны были бы платить вплоть до 1930 г.), как и считали несправедливым само право помещиков, пользуясь покровительством государства, владеть землей, которую они не обрабатывают сами. Причем крестьяне не отказывались выделять помещику и его семье в случае раздела земель обычный трудовой надел, равный другим, если помещик согласится остаться на земле.

Важно заметить также, что крестьяне выступали против наемного труда на селе, и таким образом против раскола единого сословия крестьян-общинников на сельскую буржуазию и сельский пролетариат. То есть крестьяне протестовали не только против капитализма дворянско-самодержавного государства, занимающегося крупной спекуляцией хлебом на международном рынке, но и против развития капиталистических отношений в своей собственной среде.

Как видим, политические требования крестьян были бесконечно далеки от буржуазных требований, как бы ни стремились марксисты начала века в полемике с народниками причислить российское крестьянство к буржуазии, только лишь мелкой, и объявить их революционность мелкобуржуазной. Крестьяне выступили с программой «архаического, аграрного коммунизма», которая была программой традиционалистской критики капитализма, то есть критики его с позиций добуржуазного патриархального, традиционного общества. Российское крестьянство в 1902–1903 гг., и затем в 1905–1907 гг. пыталось осуществить то, что на языке современной политологии называется «консервативной революцией».

Крестьянская война шла одновременно с рабочей революцией в городах. Выступления рабочих начались в Петербурге 9 января 1905 года. Выступления крестьян начались в феврале 1906 года. По своим требованиям они не были связаны с революцией рабочих, которой руководили политические партии, несшие европейскую идеологию, прежде всего социал-демократического толка. Но они были увязаны с ними по своему корню: большинство рабочих в России были выходцами из крестьян, а иногда и прямо были крестьянами, которые устраивались на фабрику в качестве сезонных рабочих, имея в деревне семью и землю.

Именно тогда, наблюдая за двумя волнами революции – рабочей и крестьянской, Ленин, который отличался особенно острой политической интуицией, понял, что без союза с крестьянством рабочий класс в России не сможет победить, и провозгласил этот союз. Причем Ленин не питал сомнений по поводу того, какая сила будет наиболее мощной в количественном отношении. В 1907 году Ленин писал: «Крестьянская аграрная революция»… должна, чтобы победить, стать центральной властью во всем государстве, как таковая, как крестьянская революция».

Но в революцию 1905–1907 гг. союз рабочих и крестьян не сложился, по сути, плодами крестьянской войны и городской рабочей революции, напугавшей правительство, воспользовалась либеральная буржуазия, получившая элементы парламентаризма и политических свобод. Более того, увидев в крестьянской общине революционную силу, правительство постаралось разрушить ее.

Цели и результаты столыпинской аграрной реформы

Сегодня любят представлять аграрную реформу Столыпина, начатую в 1906 году и продолжавшуюся до 1911 года, как направленную на укрепление и обогащение крестьянства. Между тем современники сознавали, что это далеко не так и что реформа эта проводилась, скорее, в интересах помещиков. Это совпадало с истиной. Крестьянство в том виде, в каком оно застало реформу, то есть как сословие общинников, должно было, по мысли Столыпина, исчезнуть. Большинству его предстояло пролетаризироваться, то есть превратиться либо в сельских батраков, либо в городских рабочих. Опорой самодержавного капиталистического режима должен был стать узкий слой сельских фермеров, в которых превратились бы вышедшие из общины богатые, «крепкие» крестьяне, а также землевладельцы-помещики. Причем, понятно, помещики находились при этом в привилегированном положении. В отличие от тех же «столыпинских переселенцев» или даже просто кулаков, отъезжающих на хутор, которым предстояло еще освоиться на новом месте и зачастую выплатить немалый кредит банку, помещик уже был владельцем большого налаженного хозяйства, которое досталось ему совершенно бесплатно. Не случайно такие классовые объединения помещиков, как Совет объединенного дворянства, активно поддержали аграрную часть реформы Столыпина. Очевидно, реформа была направлена на укрепление самодержавно-дворянского режима, и на уничтожение базы революции в деревне – общины. Даже идеал преобразований – разрозненные хуторские хозяйства на селе – учитывал это; батракам с разрозненных хуторов даже в случае общего недовольства труднее было бы организоваться для бунта, чем общинникам.

Также не случайно, что крестьяне восприняли реформу как посягательство на самое свое бытие как сословия. Общину, которая выступала как спасительница от голода, бездомности, бедности, правительство безжалостно ломало. Кроме того, даже после раздела общинных земель крестьяне получали мизерные наделы, несравнимые с помещичьми; желающие же расширить их или обосноваться на новом месте, попадали в кабалу к банкам, что приводило к последствиям, ужасающим все крестьянство. С 1908 по 1914 год за неуплату кредита около 11 тысяч крестьянских хозяйств было продано с молотка, крестьяне стали бездомными. Пушкин гордился тем, что русский крестьянин отличается от западного обязательным наличием собственного жилья. Теперь и тут Россия стала догонять «передовой Запад». В течение 1906–1911 гг. из Сибири возвратилось более полумиллиона человек, которые так и не сумели там создать собственные хозяйства.

Отсюда – широкий протест крестьян против реформы. Приватизацию общинных земель приходилось проводить под дулами карателей, причем не обходилось без жертв. Противников реформы арестовывали и судили. Но даже несмотря на правительственный прессинг и террор, крестьяне не согласились на разрушение общины. Можно твердо заявить, что реформа в сердце России – ее европейской части – провалилась. По официальным данным, лишь 10% крестьянских семей согласилось выйти из общины (С.Г.Кара-Мурза. Указ. соч., с. 68). Результат скорее был обратным: крестьяне, возмущенные самой сутью и жестокими военно-полицейскими методами столыпинской приватизации, наоборот, укрепляли общины, загоняли в них обратно единоличников, всяечески их запугивая и вредя им. Историк Наталья Рогожникова пишет: «Крестьянское движение в борьбе за землю было направлено не только против помещиков. Ненависть и раздражение вызывали хуторяне и отрубники. Крестьяне-общинники боролись за слияние земельных участков отрубников и хуторян с надельными землями.

Применялись такие формы борьбы, как передача земли обществу, раздел участковых земель, их запашка, потравы, недопущение скота на общие пастбища, насилие, поджог домов. Выдвигались требования возвращения в общину…Это привело к возрождению общины как мирской организации крестьянства…» Перед атакой правительства на общину произошло внутреннее объединение общины. Если и можно было раньше говорить об относительном расслоении общины на кулаков и батраков, то теперь крестьяне осознали себя единой силой.

Потерпев поражение в революции 1905–1907 гг., российские крестьяне сумели выдержать атаку самодержавно-дворянского государства, направленную на разрушение общины. Крестьяне подошли к 1917 году обогащенными опытом организованной борьбы против помещиков, чиновников и правительственных карателей, укрепившими общину как институт жизнеустройства и одновременно революционной борьбы, выработавшими общенациональные лозунги и требования. Но самым главным политическим результатом революции и последовавших за ней столыпинской аграрной реформы и реакции стало разрушение патерналистско-монархических иллюзий крестьян. До 1906 г. крестьяне еще могли верить, что в их тяжелой жизни виноваты «злые помещики и генералы», о притеснениях со стороны которых «добрый царь» не знает. После 1906 г. крестьяне осознали, что само монархическое государство сознательно и целенаправленно стремится разрушить основу их жизни – общину. Различные исследователи – от В.Данилова до С.Г.Кара-Мурзы единогласно утверждают, что после 1907 года русская деревня разочаровывается в идеале самодержавия. Нужен был только толчок в виде кризиса, чтоб крестьянская война вошла в заключительную фазу. И этот толчок произошел в начале 1917 года в виде бедствий, обрушившихся на деревню в результате долговременной войны и разрушения самодержавного государства.

Третья фаза крестьянской революции начала ХХ века: 1917–1922 гг.

С падением царской власти, которое было осуществлено буржуазией в городах, крестьяне все громче начинают заявлять о своем праве на землю. В крестьянских наказах, собранных партией эсеров и легших затем в основу Декрета о земле, окончательно формулируется программа крестьянской революции – национализация помещичьих и церковных земель, запрет на частную собственность на землю, запрет на наемный труд, распределение земли между крестьянскими общинами по числу едоков, крестьянское общинное самоуправление. Временное правительство не торопилось выполнять эти требования, боясь затронуть интересы помещиков, тесно связанные и с интересами отечественной буржуазии и зарубежного капитала (значительное число помещичьих земель было заложено в банках, которые в большинстве своем принадлежали иностранцам), и интересы такого крупного землевладельца, как церковь, которая решительно поддержала Временное правительство.

Тогда крестьяне решили добыть землю сами. Как только закончился сбор урожая, в большинстве областей Черноземья вспыхивают крестьянские восстания, в ходе которых крестьяне жгут имения помещиков, распределяя между собой землю, инвентарь и имущество помещиков и убивая их самих и членов их семей при малейшей попытке сопротивления. По словам В.Данилова «с 1 сентября по 20 октября было зарегистрировано свыше 5 тыс. выступлений». Более того, задолго до вооруженного восстания в Петрограде местные крестьянские Советы берут власть в свои руки, так, 3 сентября 1917 года власть на территории Тамбовской губернии переходит к крестьянскому Совету, а «11 сентября Совет опубликовал «Распоряжение №3», которым все помещичьи хозяйства передавались в распоряжение местных Советов, вместе с землей на учет бралось (фактически конфисковывалось) все хозяйственное имущество».

Итак, в России с начала осени 1917 года разгорается крестьянская война, не уступавшая по размаху выступлениям 1905 года. Худосочные власти Февральской революции не могли этому препятствовать. Задолго до прихода к власти Ленина реальной властью в деревне стали общинные сходы, которые лишь стали Советами. Фактически это признал и сам Ленин, когда он после Октябрьского восстания в Петрограде предлагал в своих «Ответах на запросы крестьян», напечатанных в Известиях ВЦИК 8 ноября 1917 год: «…Советы крестьянских депутатов, в первую голову уездные, затем губернские являются отныне и впредь до Учредительного собрания полномочными органами государственной власти на местах». Эти слова Ленина свидетельствуют, что большевики в 1917 году, если говорить не о городах, а о деревне, то есть о большей части территории России, не столько взяли власть, сколько признали власть крестьянской революции.

Эта революция развивалась по своим законам, она не управлялась городскими партиями и организациями и не зависела от их съездов и резолюций. Даже партии, которые претендовали на то, чтобы говорить от имени крестьянства – прежде всего эсеры, – не руководили этой революцией. События в Петрограде могли развиваться как угодно, это уже ничего бы не меняло. Кто бы ни пришел к власти в городе, восставшие крестьяне в деревнях все равно бы осуществили передел помещичьих земель, только с большими потерями и жертвами. Об этом пишет В. Данилов: «Требования крестьянских наказов стали осуществляться до принятия 26 октября 1917 г. ленинского Декрета о земле, включавшего в себя соответствующий раздел сводного наказа. И без этого декрета к весне 1918 г. они были бы реализованы крестьянской революцией по всей России, но с более ожесточенной и разрушительной борьбой в самой деревне. Декрет о земле и принятый на его основе в феврале 1918 г. закон «О социализации земли» снимали накал стихийной борьбы и вносили определенный порядок в практику конфискации и распределения помещичьих, а вслед за тем и перераспределения всех сельскохозяйственных земель, включая крестьянские».

То же самое можно сказать и о Декрете о мире. Армейские низы, в большинстве своем состоявшие из крестьян, не понимали смысла империалистической войны, в отличие от офицерства, состоявшего из представителей высших слоев, которые, напротив, воевали не по принуждению, а из идеологических соображений (заметим, что они составят костяк Белого движения, которое и возникнет под лозунгом завершить войну с немцами и сохранить верность союзническим обещаниям). После падения самодержавия и знаменитого приказа Петросовета, который уничтожил подчинение солдат офицерам, армия стала разлагаться, солдаты из крестьян стали бежать с фронта домой. Когда же осенью началась крестьянская война, дезертирство солдат приобрело массовый характер. И дело здесь не столько в пропаганде большевиков, которые могли дать только лишние идеологические оправдания дезертирству, а в непонимании целей войны, ненависти к офицерам, которые были за продолжение войны, и в горячем желании влиться в крестьянскую революцию на своей малой родине. Декрет о мире просто превратил это уже ставшее необратимым массовое дезертирство в демобилизацию, сделав его организованным, предотвратив сопутствующие преступления, например, расправы с офицерами.
Большевики были единственной партией в 1917 году, которая не побоялась признать крестьянские требования о социализации земли, хотя это и не вполне совпадало с их программой, которая видела будущее не за общинным хозяйством, а за своеобразными загородными госфабриками сельхозпродукции. Даже эсеры, которые сами собирали наказы крестьян и подготавливали их в виде проекта декрета, побоялись пойти на это и тем самым навсегда лишили себя возможности взять власть. Большую роль тут сыграл политический гений Ленина. Ленин понял, что крестьянская революция – это великая сила, которая может перевернуть и уже переворачивает всю Россию. По сравнению с ней рабочая революция, победившая в Петрограде 25 октября и приведшая к победе Советов в других городах Европейской России, была лишь эпизодом. Если бы не поддержка крестьян, ее бы легко подавили, как подавили рабочую революцию 1905–1907 гг. В своей речи на Чрезвычайном съезде Советов крестьянских депутатов в ноябре 1917 года Ленин говорил об этом с предельной откровенностью: «Если крестьянство поддержит рабочих, то только в этом случае можно разрешить задачи революции». И Л.Троцкий – фигура неприятная, но не лишенная проницательности, принимавший непосредственное участие в октябрьских событиях, впоследствии в 1930-е годы вспоминал: «Русский пролетариат поднялся к власти на могучей волне крестьянского восстания».

Возглавить крестьянскую революцию и на ее волне разгромить либерально-буржуазное сопротивление, остатки худосочной февральской государственности, а затем осуществить свои социалистические преобразования – вот политтехнологический секрет Ленина, который сделал возможным победу большевиков в стране, где капитализм развивался динамично, но совсем еще недолго, и где пролетариат составлял меньшинство населения. Вопреки догмам западного марксизма, вопреки сопротивлению демократического крыла собственной партии Ленин пошел на это – и выиграл. Он признал требования крестьянской революции в виде декрета о земле и Декрета о мире, он признал органы власти крестьянской революции на местах, он даже пошел на тактическое сотрудничество с левыми эсерами, которые пользовались некоторым влиянием среди крестьян и пытались говорить от их имени и это себя оправдало.

Правда, вскоре оказалось, что у большевиков и у пошедших за ними поначалу крестьян были разные цели. Большевики стремились к строительству в России госсоциализма западного типа и вхождения России в федерацию коммунистических пролетарских стран после мировой революции. Показательно описание идеала социалистического государства в статье В.И.Ленина «Очередные задачи советской власти». Там Ленин предлагает все население России разделить на производственно-потребительские коммуны по территориальному признаку. Каждый член коммуны, работая по 8 часов, получает деньги со счета в народном банке и может купить на них что-либо со склада коммуны. Торговля разрешается только коммунами и запрещена для частных лиц. Коммуны возглавляются Советами, которые регулируют не только производство, но и потребление. Предприятиями управляют выборные диктаторы, которые выбираются для решения какой-либо конкретной задачи. За нарушения трудовой дисциплины карает созданная Советами народная милиция. Трудовая повинность является общей.

Такие же коммуны организуются и на селе (большевики их любили называть «государственные фабрики хлеба и молока»). Советы и составляют государство – диктатуру пролетариата, подавляющую буржуазию и строящую коммунизм. Некоторые идеи этого проекта были воплощены в период военного коммунизма, хотя отождествлять ленинский идеал госсоциализма с военным коммунизмом все же нельзя; военный коммунизм, например, упразднял товарно-денежный оборот и строился на насильственном изъятии хлеба у крестьян в обмен на товары из города, тогда как ленинский госсоциализм предполагал существование народного банка и торговли, пусть только между кооперативами. Очевидно, военный коммунизм был не только осуществлением большевистской программы, но во многом носил вынужденный характер, так, продразверстка объяснялась полным упадком финансовой системы в стране.

Идеал же крестьянства был иной. Он, как уже говорилось, не получил систематического идеологического выражения, поскольку у крестьян не было аутентичных идеологов, но в определенной степени он отражен в Декрете о земле, составленном на основе крестьянских наказов, а также в идеологических лозунгах анархо-коммунистов и левых эсеров, которые пытались стать политическими лидерами «общинной революции», и, наконец, в лозунгах крестьянских восстаний. Крестьяне стремились к тому, чтобы им предоставили жить свободной земледельческой общиной. Они понимали Республику Советов как безгосударственное самоуправление, конфедерацию сельских и городских общин, каждая из которых живет своей замкнутой жизнью и сама решает все свои дела. Отношения с городами они желали строить на основе свободной торговли. Крестьяне выступали против официальной церкви, но за особое крестьянское полуязыческое православие.

Этот конфликт интересов вылился в столкновения рабочих продотрядов и вообще большевиков и крестьян. Уже в 1918 году крестьянские массы ведут вооруженную борьбу с продотрядовцами из городов. Однако даже это жестокое столкновение было столкновением двух различных, но равно антибуржуазных советских сил. Когда началась Гражданская война, крестьянство так и не встало на сторону белых. И это несмотря на то, что среди белых были правые эсеры, продолжавшие объявлять себя крестьянской партией, и белые пытались выдавать себя за радетелей за крестьянское дело, обещали свободу «русским хлеборобам», любили порассуждать о зверствах продотрядов. Так, экономическая программа Врангеля пестрела лозунгами: «поднять, поставить на ноги трудовое, но крепкое земле крестьянство, сорганизовать, сплотить и привлечь его к охране порядка и государственности», «Кому земля, тому и распоряжение земским делом»; «Народу земля и воля в устроении государства».

Крестьянство отталкивало в белых все – от их мундиров до стиля газет, потому что, как верно заметил историк А.Шубин, все это свидетельствовало о принадлежности белых к той самой ненавистной дворянски-буржуазной, проевропейской элите, против которой крестьянство начало войну в 1902 году. Кроме того, слова белых резко расходились с делами: и Деникин, и Врангель на занятых ими территориях стали восстанавливать помещичье и церковное землевладение, мотивируя это тем, что захваты помещичьих земель и легитимировавшие их большевистские декреты были незаконными, и что вопрос о земле должен быть отложен до созыва Учредительного собрания. При этом крестьян вряд ли могла запутать эта юридическая казуистика, им было ясно, что в случае победы белых резко поправевшее Учредительное собрание примет земельный закон явно не в их пользу. Как пишет тот же А.Шубин: «перед лицом наступления Деникина (как перед этим Колчака) крестьяне повалили в повстанческие отряды на белой территории и даже в Красную армию … возвращение части захваченных крестьянством земель в руки прежних владельцев … быстро вызвало в тылу у белых массовую крестьянскую войну» (А.Шубин. 10 мифов советской страны. М., 2006, с. 117–118). Крестьянское сопротивление белым сыграло немалую роль в их разгроме, здесь можно отметить борьбу крестьянской повстанческой армии Махно с деникинцами и врагелевцами на Украине и в Крыму.

Затем, когда белая угроза исчезла, крестьянство и партия большевиков, опирающаяся на часть городского пролетариата, опять вступили в жестокую схватку. Почти по всей России прокатились крестьянские восстания, направленные в области политической против власти Компартии и диктатуры пролетариата, а в области экономической – против продразверстки. Восстания охватили Поволжье, Сибирь, Украину. Наиболее известным стало Тамбовское восстание под руководством Антонова, для подавления которого понадобились регулярные части Красной армии. В советской историографии эти восстания фигурировали как «кулацкие мятежи», тем более что восставшие требовали свободной торговли с городом, но современные историки утверждают, что такая характеристика некритически воспроизводит пропагандистские штампы того времени: «Несостоятельность такого подхода оказалась очевидной: в крестьянские восстания, охватившие волости, уезды, губернии, были вовлечены десятки и сотни тысяч крестьян». Как в крестьянских восстаниях 1902–1903, 1905–1907 и 1917 гг. социальную базу восставших составляли среднеобеспеченные крестьяне, «середняки», а политическим институтом восстания была крестьянская община, превратившаяся в вооруженное ополчение. Что же касается того, что они выступали за свободу торговли, то имелась в виду торговля с городом – силой, которая для них выступала как чуждая и враждебная, отношения внутри общины строились на основе взаимопомощи и «экономики дара». И потом лозунг свободы торговли – не обязательно буржуазный лозунг, торговля существовала ведь тысячелетия до возникновения капитализма.

Показательно, что обе стороны конфликта – и большевики, и восставшие крестьяне утверждали, что они борются за истинную Советскую власть и истинные идеалы Октябрьской революции, только лишь искаженные их противником. Среди восставших крестьян немало было тех, кто еще вчера воевали с белыми, встречались даже командиры Красной армии. Так, в 1921 году в Царицынской губернии было восстание, которое возглавил бывший начдив Первой конной армии И.Колесов. В своем воззвании он писал: «Граждане России, вот уже более трех лет льётся братская кровь за свободу трудящегося народа. Мы, красноармейцы, честно выполнили свой долг, изведя всех бывших угнетателей народа: генералов, капиталистов и помещиков. Теперь все мы остались тружениками, опять на нас навалились ещё большие угнетатели народа … опять так же нам, труженикам, нет свободы и права народа. А потому я всех призываю удержать за собою право и цель, намеченные перед революцией… С нами Бог и Народ… Да здравствует свободная печать, слово, народное право и свободная торговля. Да здравствует власть трудящихся!»

Было бы неверным называть эти восстания контрреволюционными, как это делалось в те времена в угоду пропагандистским штампам и в пылу полемики, а затем повторялось в многочисленных учебниках истории. Перед нами столкновение двух ветвей, пересекшихся в Октябрьской революции – крестьянско-общинной и большевистско-рабочей. Причем цели и тех, и других не были лишены радикалистского утопизма – точно так же, как невозможно было совершить прыжок от России крестьянской к промышленному госсоциализму и к коммунизму с безденежным обменом продукцией, что попытались сделать большевики, невозможно было и обойтись без сильного и централизованного государства в стране, разоренной войной и окруженной врагами, о чем мечтали крестьяне-общинники.

В кровавой борьбе родился компромисс, который примирил обе стороны. Большевики при помощи регулярной армии подавили крестьянские восстания и подчинили крестьянство власти большевистского государства, но при этом пошли на уступки и в рамках новой экономической политики отменили продразверстку и установили требуемую крестьянами свободу торговли. В этом также сыграла большую роль тактическая гибкость В.И.Ленина. В 1922 году новая Советская Конституция узаконила требования крестьянской революции – о национализации всей земли и передаче ее в вечное пользование крестьянским общинам, и на этом данная революция, начавшаяся 20 лет назад, закончилась. Тяжелейший период в истории России завершился уже теперь устойчивым союзом между крестьянами-общинниками, добившимися осуществления своей вековой мечты – всероссийского «черного передела», и партией большевиков, добившейся власти на всей территории России и начавшей социалистические преобразования и модернизацию.

Выводы

Таким образом, Октябрьская революция 1917–1922 гг. была фокусом, в котором скрестились две революции – большевистская, марксистско-социалистическая и крестьянская, патриархально-общинная, единые в своем неприятии капитализма. Их итогом стала не только разруха, про которую теперь только и говорят антисоветчики и антикоммунисты, но и общее социальное оздоровление России. Были разрешены социальные противоречия, которые изнутри разъедали старую Россию и которые и вызвали революцию. Была ликвидирована старая дворянско-буржуазная прозападная элита, которая к ХХ веку настолько выродилась, что уже не могла отвечать вызовам времени и вызывала у народа лишь презрение и ненависть. Стала формироваться новая элита, которую составляли выходцы из наиболее пассионарных низших слоев общества. Открылся путь для исторических свершений, которые суждено было осуществить советской цивилизации – своеобразному диалектическому синтезу модернистского проекта большевиков и общинного проекта крестьянства, как это прекрасно показал С.Г.Кара-Мурза. Но для этого должны были произойти коллективизация и индустриализация, принесшие крестьянский общинный дух в города, сталинские чистки в партии, покончившие с космополитическими ориентациями на мировую революцию и приведшие к власти прагматичных и патриотичных строителей новой социалистической Великой России. Октябрьская революция, таким образом, создала почву для преодоления Россией цивилизационного кризиса начала века и для иного небуржуазного пути модернизации.

Рустем Вахитов,

кандидат философских наук,

Я обратился к вам, уважаемые читатели, за помощью в переводе присланной из Парагвая статьи «Русская революция, её природа, развитие и перспективы» за авторством моего прапрадеда, написанной в сентябре 1924 года для журнала «Либерал». Напомню, что свобода (liberasion) в Парагвае - это свобода от завоевателей, от внешнего агрессора. Поэтому слово «либерал» у них носит совсем другой характер.

Благодарю тех, кто откликнулся с предложением помочь с переводом, и начинаю публиковать материал о причинах революции 1917 года, написанный её очевидцем, генералом-майором от артиллерии Иваном Тимофеевичем Беляевым.

Перевод прислал Валентин Сахаров:

(Эта статья, написанная Иваном Беляевым специально для «Либерала», опубликована в нескольких частях с 9 по 27 Сентября 1924 г.)

Русская революция, её природа, развитие и перспективы

(Часть первая, 9 Сент.) Я родом из тех мест, где политика является уделом немногих, и обладаю профессией, которая в обычных условиях не позволяет её обсуждать, в соответствии с практикой всех цивилизованных стран. Но существуют факты, о которых люди должны узнать и, когда о них молчат деятели науки и искусства, тогда начинают кричать камни.

Приняв любезное предложение уважаемого сеньора Президента этого института провести обсуждение того, что до сих пор не было сказано о русской революции, я постараюсь поведать идеи и личные наблюдения, привезённые мной из далёкого государства, мало знакомого в этой республике, и из окружения, сильно отличного от того, где я сейчас живу; мысли, созревшие в моей голове в течение долгих лет войны, революции и моего изгнания. Я должен лишь попросить снисхождения уважаемой аудитории за манеру моих выражений на испанском, поскольку я нахожусь в этой гостеприимной стране в течение только шести месяцев, а ранее мне никогда не доводилось разговаривать на этом языке.

Являясь потомком древнего рода, военного по происхождению, я родился в имении, где с детства находился в продолжительном контакте с русскими крестьянами, и поэтому знаю его менталитет и обычаи. Позже я узнал город и его детали, узнал имперский двор и царскую гвардию и одновременно наблюдал за рабочими в их цехах и представителями интеллигенции, занятыми их исследованиями. В гвардии я брал под своё покровительство некоторых офицеров, и сам спасался благодаря отваге моих солдат.

Несмотря на все ужасы и тревожные моменты революции, я сохранил любовь ко всем классам моего народа, глубокую уверенность в его будущем и несокрушимую веру в его светлый хоть и наивный ум, в его честную и искреннюю душу. Однако, как представить себе то море лжи, враждебности и насилия, в которое полностью погрузилось моё отечество? Как объяснить, что в эпоху, настолько развитую, как нынешнее время, могла произойти подобная катастрофа, уничтожившая расцвет всей культуры и унёсшая жизни двадцати миллионов? И как, наконец, могла грянуть социальная борьба в государстве, где ранее не существовало ни такой проблемы, ни пролетария? Кроме того, приход к власти произошёл к большому удивлению самих главарей движения, тогда как другие западные страны, где условия для этого были более подготовлены, чем в России, только способствовали революционным идеям.

В России существуют три класса, играющих основную роль в истории революции: крестьяне, рабочие и интеллигенция.

В древней России, во времена князей и первых царей, земля обычно распределялась только между теми, кто в случае войны мог примкнуть к войскам, «в большом числе, вооружённый и конный», без участия тех, кто не мог соответствовать этому требованию. Взамен, те, кто не мог или не хотел защищать свою родину, культивировали земли, принадлежащие воинам. Понемногу они становились полностью под их властью до того момента, когда арендаторы, деревенские или крестьянские, как они тогда назывались, просили права свободно перейти от одного собственника к другому.

В течение Смуты в России в конце XVII века царь Борис Годунов отменил последнюю свободу этих крестьян: право перехода раз в году, в «день святого Юрия». То, что позднее, было одной из причин его свержения. В ту эпоху большинство более сильных и отважных крестьян перебирались в близлежащие районы государства и формировали там, в степях и Сибири, свободные общины казаков.

Императоры Дома Романовых после их избрания на трон не восстановили свобод крестьян, то, что спровоцировало в XVII и XVIII вв. большие восстания крестьян против их хозяев казаками: первое – Стенькой Разиным с Дона и второе – Емельяном Пугачёвым с Урала. За взятием под контроль ситуации последовала серия реакционных мероприятий, окончательно оформивших полное прикрепление крестьян к земле.

В середине XIX века в течение великого движения за освобождение в Европе и Америке социальная ситуация в России была следующей: основным источником капитала всё ещё был земельный участок с его продуктами и предметами первой необходимости, которые экспортировались за границу для обмена на другие товары или роскошь, которых не было в России.

Земля была собственностью Государства, царской семьи и знати, тех, кто имел в полном рабстве крестьян. Последние работали два дня в неделю на своего хозяина или платили оброк, находились под феодальной властью барина, который мог судить их по своему усмотрению (в менее важных случаях), перемещать их на другие участки и даже продавать их.

Хотя злоупотребления хозяев в этом смысле наказывались лишением их имений и принуждением к опеке, на практике, в действительности собственник (во владениях государства или царской семьи или знати) был сеньором с феодальными полномочиями.

Если барин был неприятным и несправедливым, его крестьяне постепенно убегали в южные районы, населённые казаками, или в Сибирь, или на чухонские камни (как называли балтийские провинции), хотя власти и чинили им большие ограничения; иногда возвращение к своим родным очагам и работе в родной общине сопровождалось заменой хозяина на другого, более хорошего и гуманного.

Русская деревня всегда называлась общиной, поскольку вся территория, на которой она располагалась, разделялась на участки между жителями мужского пола сроком на два или три года, эти участки были временной собственностью крестьянин только из одной избы и имения. Для культивации земля тщательно делилась на участки в пропорции по количеству мужчин. Земля, находившаяся в собственности барина, культивировалась всей деревней, сохраняя это право пользоваться ей по дням, соответствующим «барским». В течение долгой русской зимы, когда прекращались земельные работы, крестьяне переезжали на фабрики или посвящали себя домашнему производству в соответствии с желанием барина. В случае плохого урожая, голода или несчастного случая на работе, у барина была обязанность помогать своим крестьянам.

(Часть вторая, 10 Сентября) За исключением положения села такая социальная и экономическая ситуация давала удовлетворительные результаты, и государство развивалось. Торговый оборот зерновыми культурами превышал показатели всех стран Европы и Америки. Дешевизна жизни была баснословной, пустыри превращались в цветущие пшеничные поля, а население, и вместе с ним и скот, увеличивалось небывалыми темпами.

В 1712 году, во времена правления императора Петра Великого население его империи не превышало 12 миллионов человек. Сто лет спустя, во время наполеоновского вторжения, оно достигло 30 миллионов. Ещё пятьдесят лет спустя – 60 миллионов. В 1912 году население России приблизилось к значительной цифре в 180 миллионов, отличаясь стойкостью и активностью и превосходя в плане численности население Соединённых Штатов, а также её известную систему колонизации.

Такой была ситуация, когда на трон взошёл император Александр II, которому предстояло решить важнейшую проблему, откладываемую в течение 60 лет реакционной политикой его отца и наполеоновскими войнами. С одной стороны рабство в XIX веке было неприемлемым и невыносимым, но с другой – разрушение цемента государства могло привести к катастрофе.

Экономические условия России того времени были сформированы с тщательностью рангоута (устройства для подъёма и растягивания парусов –прим.) военного корабля тех времен, однако с изобретением паровых машин исчезли как дымка пассажиры с таких фрегатов. В век свободы было необходимо создать что-то новое, старый режим должен был уступить.

В промежуток между 1856 и 1859 велась интенсивная и длительная работа по освобождению крестьян, увенчавшаяся манифестами, в которых первыми словами было: «Перекрестись, свободный народ России…»

С того времени крестьяне получили все права граждан. Кроме того, во владения им помимо домов были отведены и часть лесов и лугов, которые уже использовались, в пропорции по количеству «душ» и в соответствии с районом, которому они принадлежали, насчитывая в среднем по 13 гектар на семью или в целом 111 628 506 гектар.

Помещикам отводились в частную собственность их земли, их леса и поля. Кроме того, правительство выплатило им номинальную стоимость всего, что переходило в собственность крестьян, которую те в свою очередь должны были выплатить государству в течение 30 лет. Большая часть этого долга никогда не была выплачена.

Сейчас трудно воспринять во всей своей полноте действия Александра II, но при этом сравним их с отменой рабства в Соединённых Штатах в 1862 и в Бразилии в 1889, где освобождённые негры, мулаты и квартероны (имеющие четверть индейской или негритянского крови – прим.) не получили ни одного гектара земли.

Хотя очень трудно описать, что чувствовали авторы и те, к кому эти манифесты имели прямое отношение, но можно сказать: Царь-Освободитель одним словом и по своему трогательному великодушию изменил 40 миллионов жизней; жизней собственников, которые отказались от своих прав и к тому же помогли своему монарху в его деле; и жизней крестьян, которые получили всё сразу: свободу, дома и земли.

Всё было великим в Великой России. Но это был гигантский скачок!

Без сомнения государство получило сильный удар, который ему причинила скверная рана на его организме. «Порвалась цепь великая?» — говорил Некрасов, либеральный поэт того времени — «Ранив с одной стороны барина, а с другой – мужика». Пал патриархальный авторитет домашнего уклада, замещаемый мировыми судьями, одетыми во фрак и с гражданским кодексом в руке.

На селе реформа интерпретировалась на свой манер. Мужики оставляли работу и на последние средства, находящие в их распоряжении, покупали аккордеон, кожаные сапоги и начинали пьянствовать. Многие из них, считая сельскую жизнь слишком тяжёлой, запирали свои избы, оставляли поля и устраивались на фабрики, отдавая предпочтение радостям городской жизни.

Худшим до сих пор было положение землевладельцев. Они остались без рабочих рук и даже за деньги не могли их найти, таким образом, оказываясь в необходимости тратить все свои сбережения, уже не достаточные для покупки сельхоз техники, необходимой для удовлетворения потребностей новой системы.

Великодушный Царь-Освободитель пал жертвой террористического покушения, осуществлённого первого марта 1880. После его смерти на царском столе был найден проект конституции, на которой накануне трагического случая его рукой было написано, что текст уже предназначался для публикации.

Проходили годы, и государство начинало понемногу привыкать к новому направлению политики своего правительства. Собственники, которые прекратили свою деятельность из-за трудностей первого времени, адаптировались к системе работы с применением машин и, таким образом, спасли государство от медленного разрушения.

Однако были и другие последствия реформы, которые пришлось ощутить. В середине века утроилось население империи, большей частью за счёт увеличения класса крестьян, тогда как земельные угодья не изменялись по площади.

Ранее землевладельцы направляли миграционное движение своих «арендаторов»-крестьян, покупая или получая с этой целью от государства земли в удалённой и безлюдной местности, направляя после в эти места своих крестьян (иногда целыми деревнями) и обеспечивая их первые шаги в жизни при новых условиях.

Таким образом заселялись при Петре Великом окрестности Петрограда крестьянами из района Москвы и богатейших губерний Саратова и Самары в начале XVIII века (но в тексте указано XIX – прим.). В конце концов, была возможна миграция в богатые районы Кавказа, Туркменистана и Сибири. К сожалению, организация миграции была недостаточной и, принимая во внимание, что русский крестьянин – не любитель путешествий и перемены своего окружения и соседей, трудно себе представить, какие мысли он вынашивал в своей голове.

Общинный характер русской деревни не допускал интенсивной культивации каждого земельного пояса, принадлежащего крестьянину. Было трудно убедить вкопать изгородь или придумать что-нибудь получше, если сосед не хотел делать того же на своём земельном участке (полосе) или если было опасение, что спустя 2 или 3 года крестьянин, возможно, обменяет свою полосу на другую. Если раньше землевладелец мог заставить своих крестьян работать лучше для общины, то сейчас глава общины ни имеет ни авторитета, ни желания делать это. Земельные наделы при применении архаичных методов их обработки всегда давали худшие результаты. Каждый гектар давал только 66 кинтал (около 3 тонн, возможно, здесь ошибка на порядок, и пропущена точка 6.6 – прим.) пшеницы (в Германии 20, в Канаде 21, в Аргентине 6.9). Была заметна общая неудовлетворённость и зависть к тем, кто добился независимости от общины и купил участок земли; и особенно к тем хуторянам, чьи земли культивировались современными методами и давали лучшие урожаи (1).

(Третья часть, 11 Сентября) Вскоре в деревнях начали появляться агитаторы, которые говорили, что первый манифест о свободе не был подлинным, а был сфальсифицирован заинтересованными землевладельцами, в результате чего появился другой манифест, в соответствии с которым между крестьянами и было проведено распределение земель, издревле культивируемых порабощёнными общинами. Землевладельцы таким образом реализовали «черный передел», т.е. сделали так, что земля почти полностью делилась только между барскими владениями.

Напрасно император Александр III советовал в день своей коронации в Москве делегациям крестьян не верить лживым слухам и абсурду о новом переделе земли; бесполезными оказались также попытки местных властей опровергнуть их. Было невозможно словом утихомирить возникшее волнение, были необходимы средства более реальные и эффективные.

Между тем назрел другой вопрос, «рабочий вопрос». До Мировой войны в России не было и пяти миллионов рабочих (2), хотя население составляло 180 миллионов. Другими словами, количество их было равно числу безработных в Англии в 1918, к окончанию войны. Русский рабочий не был чисто пролетарием, а от части, был и собственником, поскольку большинство рабочих имело долю в своей родной деревне. Кроме того, много людей работало на фабриках только во время перерыва между сельскохозяйственными работами, в зимнее время, и имело, таким образом, два источника заработка.

Таким образом, мне кажется, что рабочий кризис в России мог возникнуть только намного позже.

Но в рабочем вопросе были и определённые неприятности. Так как большинство рабочих жило в столицах России и их окрестностях, где размещались фабрики, всегда формировалось опасное для правительства ядро, всегда готовое и восприимчивое к агитации, то, что с очевидностью было подмечено после первой русской революции, потерпевшей крах в 1905.

Здесь я позволю себе привлечь внимание моей уважаемой аудитории к другому классу, существовавшему в России: аристократии.

Древняя русская знать, потомки независимых князей и наиболее выдающихся домов, почти полностью исчезли во время тирании Ивана Грозного и жестокого управления страной Петром Великим, замещаясь на протяжении XVIII-XIX веков другими элементами, чьё появление в большинстве случаев зависело более от прихоти монарха, чем от их достоинств. Также частые браки русских императоров с немецкими принцессами сопровождались вмешательством чужеродных иностранных элементов в подлинные интересы России.

При Петре Великом в число знати входили мужи, которые могли говорить правду самому владыке. Князь Яков Долгорукий осмелился порвать декрет императора, считая его несправедливым, то, что принесло ему уважение снисходительного монарха, признавшего потом его благородный патриотизм.

Таким образом, знать, сформировавшаяся на протяжении веков, замещалась двором другими людьми, имевшими большую благосклонность и право наследования, согласно которому сыновья получали наследство отца по равным частям. Аристократ, к примеру, владеющий 5000 гектарами, мог жить независимо и ничего не делать. Но его дети уже зависели от жалования, которое они получали от государства, а его внуки уже были пролетариями-интеллектуалами. Именно последние спровоцировали катастрофу в России, а не неимущие рабочие.

За неимением частного капитала и хорошо развитой промышленности правительство могло использовать этот элемент для службы на благо нации, того, что уже нельзя было передать по наследству, но что могло бы поспособствовать целому поколению благодаря только жалованиям, выплачиваемым государством.

Во Франции, в аналогичных условиях сформировалось «третье государство», которое дало силу стране при последних Бурбонах и республиканском режиме. Юнкеры или молодая независимая аристократия в Германии составили силу империи и её армии. В Англии знать содействовала правительству в деле организации страны, и младшие дети менее богатых аристократов с помощью их старших и более богатых родственников могли приспособиться к жизни. Таким образом, у страны сохранялась здоровая и безопасная основа.

В России положение интеллектуального класса весьма отличалось. Так, в Новгородской и Псковской губерниях можно было найти деревни, полностью населённые потомками древних князей, самих возделывающих их поля. Дети знати обучались часто на улице вместе с детьми рабочих, отличаясь друг от друга только по фамилиям.

Обучение, в целом, было недостаточным по причине недостатка средств у родителей и приводило к желанию видеть своих детей хотя бы на должности в армии или в униформе на общественной должности. Таким образом, исчезла истинная знать с передачей прав по наследству, замещаемая бюрократией, жившей за счёт государства.

Хорошо известно, что человек может продолжить жить при отрубании рук, ног или менее деликатных органов, таких как часть лёгких или пищевода или даже головного мозга. Однако пытаться приподнять его нервную систему – это подвергаться опасности общей катастрофы, которая провоцирует в организме худшие припадки, чем смерть.

Много интеллектуалов посвящали себя интенсивной работе, но другие, хотя и являлись энергичными людьми, однако непостоянными и беспринципными, двигались в другом направлении. Они играли роль дрожжей, которые привели к поднятию русского теста, позже зашедшему через край и угрожавшему всему миру.

Было бы слишком долгим описывать все фазы этого брожения. В нескольких словах можно сказать, что попытка начать революцию с помощью крестьян потерпела неудачу вопреки вероятностям успеха, по причине характера русской общины, её консерватизма, её простых и понятных причин и, кроме того, её склонности к собственности абсолютно противоположной идеям социализма. Однако в то же самое время в Европе установилась социальная борьба, возглавляемая адептами Карла Маркса, которые в случае успеха, возможно, были готовы предоставить поддержку революционерам в России.»

РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, 1917

РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, 1917

(Russian Revolution) В 1917 г. в России произошли две революции: падение царизма в феврале и восстание большевиков в октябре. В условиях, когда экономика была подорвана в результате участия России в 1-й мировой войне, а политический авторитет царя в глазах всех социальных групп сильно пошатнулся, страну с 23 по 27 февраля потрясла серия стихийных демонстраций (выступление женщин против высоких цен, столкновения забастовщиков с войсками, дезертирство из полков гарнизона), кульминацией которых стало отречение Николая II от престола 3 марта. Дума провозгласила себя Временным правительством, решающие позиции в котором занял Милюков с его консервативной партией кадетов. Одновременно на политическую арену вышел Совет рабочих и солдатских депутатов, где большинство составляли меньшевики (Mensheviks) и эсеры. Начался период, получивший название "двоевластие", хотя уже к июню Троцкий (см. : Trotskyism – троцкизм) называл его "двойным безвластием"). В результате страна осталась без государственной власти: Временное правительство осуществляло руководство чисто номинально, Совет – потенциально, но взять власть в свои руки отказывался. Например, Приказ Совета No 1, учредивший солдатские советы, начал демонтаж иерархической армейской структуры. Когда в апреле в Россию вернулся Ленин, он охарактеризовал Совет как зарождающуюся государственную власть, но осудил меньшевиков и эсеров за компромисс с Временным правительством и боязнь действительной революции. В своих "Апрельских тезисах" он выдвинул лозунг: "Вся власть Советам!" и требования мира, хлеба и земли в качестве центральных политических задач. Восемнадцатого апреля Милюков заявил, что Россия обязуется соблюдать договоры с союзниками и вести войну до победного конца. Антивоенные демонстрации – "Апрельские дни" – стали первыми проявлениями народного недовольства Временным правительством. Первого мая было образовано коалиционное правительство, включавшее кадетов, меньшевиков и эсеров, под руководством Александра Керенского. Оно не сумело взяться за решение неотложных экономических и политических проблем (развал в промышленности, земельный вопрос, парализованная инфраструктура страны) и вместо этого в июне начало военное наступление в Галиции, имевшее катастрофические последствия. Десятого июня массовая демонстрация в Петрограде потребовала от Совета выступить против Временного правительства, хотя Ленин доказывал, что рабочие не готовы к этому. Большевики пользовались несомненной поддержкой в Петрограде, но в провинциях и на фронте их влияние росло намного медленнее. Среди рабочих и солдат увеличивалось разочарование уклончивой политикой Совета, но они еще не были настроены пробольшевистски (да и в самой большевистской партии не было единства по вопросам стратегии). Военное поражение, стремительный рост инфляции и нехватки товаров, а также намерение Временного правительства отправить на фронт Петроградский гарнизон (подальше от агитаторов) – все это спровоцировало июльские массовые выступления. И вновь Ленин решил, что пока преждевременно брать власть в свои руки (по его оценке, "июльские дни" были больше, чем демонстрация, но меньше, чем революция), но призвал большевиков поддержать массы, т.к. революционная партия не должна бросать своих сторонников. В результате последовавших репрессий (которые приветствовались самим руководством Совета) большевики вынуждены были уйти в подполье, и политический климат сместился вправо. Керенский, по настоянию союзников, начал переговоры с высшим командованием армии. Теперь в коалиционном правительстве доминировали эсеры (министры-кадеты ушли в отставку в июле), а в Совете – меньшевики. Последние, хотя и с опозданием, начали понимать, что контрреволюция может уничтожить их, равно как и большевиков, но не были готовы организовать рабочих на борьбу против нее. Страна была поляризирована: локауты и забастовки, военные заговоры, захваты земли, дезертирство солдат, установление особых районов Красной гвардией. По мере того как росло влияние большевиков, падал авторитет меньшевиков и эсеров (их партия к этому времени раскололась, и левые эсеры сотрудничали с большевиками). В сентябре казачий генерал Корнилов, поддерживаемый Керенским, предпринял неудачную попытку переворота. К этому времени в большинстве советов преобладали большевики, а Троцкий был избран председателем Петроградского Совета. Большевистский Военно-Революционный комитет начал подготовку к вооруженному восстанию, которое произошло 25 октября. В Петрограде после штурма Зимнего дворца и низложения Временного правительства оно прошло практически бескровно, но в Москве бои затянулись. Двадцать шестого октября Ленин объявил о создании Советского правительства, и издал декреты о земле и мире и провозгласил: "Мы начинаем строительство социалистического общества". Большевики в октябре были еще партией меньшинства (на выборах в Учредительное собрание в ноябре они получили 25 % голосов по сравнению с 38 % у эсеров), но в крупных промышленных центрах подавляющее большинство общества поддерживало их. Наиболее значительным политическим и промышленным центром был Петроград. Это облегчало мобилизацию, организацию и развитие революционного сознания. Основной проблемой, с которой большевики столкнулись после октября 1917 г., было неравномерное развитие именно этих элементов в других частях России. Октябрь явился как разрешением порожденного царизмом затянувшегося социального кризиса, так и выходом из политического тупика 1917 г. В некотором роде большевики уже до 25 октября были у власти. Государственная власть, которую Ленин считал центральным вопросом любой революции, просто нуждалась в том, чтобы ее взяли.

Политика. Толковый словарь. - М.: "ИНФРА-М", Издательство "Весь Мир". Д. Андерхилл, С. Барретт, П. Бернелл, П. Бернем, и др. Общая редакция: д.э.н. Осадчая И.М. . 2001 .

Политология. Словарь. - РГУ . В.Н. Коновалов . 2010 .

Смотреть что такое "РУССКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, 1917" в других словарях:

Русская революция 1917 г. - Русская революция 1917 г. (Russian Revolution, 1917), началась в фев. свержением царизма в России и завершилась установлением власти партии большевиков и созданием Советского государства. 1 я мировая война обострила противоречия внутри… … Всемирная история

Революция 1905 1907 годов в России Первая русская революция Демонстрация в Якобштаде. Осень 1905 Страна: Российская империя … Википедия

См. также: Революция 1905 1907 годов в России Смена власти в России в 1917 1918 годах … Википедия

Термин Русская революция может относиться к трём различным событиям в истории России: Революция 1905 1907 Февральская революция 1917 Октябрьская революция 1917 года в России Часто под Русской революцией понимают события всего 1917 года, включая… … Википедия

Термин «Русская революция» может относиться к следующим событиям в истории России: Революция 1905 1907 годов Революция 1917 года: Февральская революция Октябрьская революция … Википедия

Штурм Зимнего дворца. Кадр из художественного фильма «Октябрь» 1927 г. Октябрьская революция (полное официальное название в СССР Великая Октябрьская социалистическая революция, альтернативные названия: Октябрьский переворот, большевистский… … Википедия

История России Древние славяне, русы (до IX века) … Википедия

В этом году исполняется сто лет Русской революции 1917-1921 годов. Эта революция стала - наряду с двумя мировыми войнами - крупнейшим событием в истории ХХ века, эхо которого звучит до сих пор.

Борис Кустодиев. Большевик. 1920.

Она оказала влияние на все сферы жизни общества. Все глобальные изменения, происходившие на протяжении последнего столетия в социальной жизни, государственном управлении, технологиях, идеологической сфере, либо прямо, либо опосредованно соотносятся с этим событием. Поэтому Русская революция с полным правом может называться Великой революцией, находясь в одном ряду с Французской революцией 1789-1794 годов, идеями которой, кстати, вдохновлялись многие революционеры 1917 года.

Сопоставление Русской революции с мировыми войнами далеко не случайно. Это событие оказалось предельно трагическим. Революция отнюдь не была «бархатной»; наоборот, с полным правом её можно назвать кровавой.

Вопрос о причинах революции сегодня является дискуссионным и, наверное, останется таким в будущем: причины глобальных социальных явлений не верифицируются с той степенью точности, которая свойственна наукам о природе.

Тем не менее, представления о том, что революция была вызвана исключительно обстоятельствами Первой мировой войны и, следовательно, по существу своему была случайной, не выдерживают серьёзной критики. В русской дореволюционной жизни образовалось огромное количество противоречий, выйти из которых, как показали события начала века, нереволюционным путём Россия была не в состоянии. «Репетицией» 1917-го года стал год 1905-й, когда, находясь в мирном состоянии (преувеличивать значение русско-японской войны не стоит), Россия шагнула в сторону бездны и лишь чудом удержалась на грани. Главный социально-политический вопрос того времени - это не вопрос «Быть или не быть революции?», а вопрос о том, когда именно революция начнётся.

Первая мировая война резко обострила противоречия в русском обществе и ускорила ход истории. И в данном случае стране повезло, что социальная катастрофа, а революция всегда катастрофична по своей форме, началась в 1917 году, а не десятилетием позже. За три года революционных событий страна потеряла, как минимум, 20 миллионов человек (убитыми, искалеченными, эмигрировавшими), и это притом, что Гражданская война - неизбежная тень любой крупной революции - велась относительно архаическими военными средствами. В этой войне своё последнее слово сказали большие конные армии, но, к счастью, в тот момент страна не увидела танковых рейдов в тыл противника и воздушных бомбардировок городов. Десятью годами позже все эти военные технологии появились. И если бы Гражданская война в стране «опоздала», то сегодня, скорее всего, самой страны уже не было бы, а количество жертв измерялось бы ещё более колоссальными числами.

В Русскую революцию были вовлечены все социальные группы русского общества, каждая из которых связывала успех революции со своими собственными надеждами. Такая ситуация типична для обществ, в которых традиционный жизненный уклад разрушается под влиянием активно развивающегося капитализма. Привилегированные слои грезили, прежде всего, о создании нового политического режима в стране, расширении политических прав и демократизации общественной жизни, уничтожения сословных ограничений. Рабочий класс и низшие социальные слои связывали с революцией надежды на улучшение своего социального положения и условий труда. При этом в городах - и у верхов, и у низов - мощную протестную реакцию вызывали сами формы государственного управления. Бюрократия всегда, во все эпохи имеет возможность проявить собственную некомпетентность и недальновидность. Но степень некомпетентности, «государственного идиотизма», продемонстрированные бюрократией царской, с её коррупцией и сословной спесью, пожалуй, сопоставима лишь с ситуацией сегодняшнего дня. И главное, что продемонстрировал государственный аппарат дореволюционного времени, это неспособность подстраиваться под меняющиеся условия жизни. (Впрочем, не стоит сводить эффективность подобного управления к полному нулю; при всех своих издержках государственная бюрократия обладала достаточно высокой степенью эффективности, оказавшейся недостижимой, в частности, для управленцев Временного правительства.)

Социальный кризис в городской России усугублялся кризисом идеологическим. Общество находилось в состоянии множественных идейных расколов, отстаивая идею единства под эгидой государства, идеология стремительно утрачивала свой авторитет.

Уже к 1914 году в кризисе находилась сама идея монархии, которую война отчасти реанимировала и поддержала, как показали августовские события на петроградской Дворцовой площади, но не надолго. Уже через год после начала войны авторитет монархии упал до уровня значительно более низкого, чем в довоенное время, чему есть масса свидетельств. В кризисе находилось и официальное православие, оказавшееся всего лишь инструментом в руках государства.

Тем не менее, главный вопрос русской жизни разрешался не в городах, а в деревне. Не случайно именно крестьянство, одетое в солдатские шинели, начало эту революцию в феврале 1917 года, а в дальнейшем стало её главной социальной силой. Крестьяне вместе с казачеством к началу Первой мировой войны составляли 86% населения страны. И аграрный вопрос стал, в итоге, главным социальным вопросом России. Царское правительство активно участвовало в разрешении аграрной проблемы, стараясь сгладить остроту проблемы, истоки которой отчасти были связаны с содержанием реформы 1861 года. Представление о том, что к моменту начала революции основная часть земли была собственностью дворянства, является мифом. К 1916 году крестьянство владело, по разным подсчётам, от 85 до 90% пашенной земли. Проблема русского крестьянства была связана, в первую очередь, с демографической ситуацией. Переизбыток населения в деревне в сочетании с активным проникновением в неё капиталистических отношений неизбежно вёл к пролетаризации широких слоёв крестьянского населения. Отчасти этот процесс сдерживала крестьянская община, но остановить его совсем она не могла. По сути, в последнее предвоенное десятилетие в русской деревне шла непрерывная, пусть и скрытая, социальная война. Свою лепту в её усиление внесла и Столыпинская реформа. Переизбыток крестьянского населения в европейской части России требовал радикального изменения структуры занятости. Единственным социальным пространством, способным вместить в себя избыточную массу крестьянского населения, был промышленный город, но для этого в стране должна была быть проведена быстрая и глобальная техническая модернизация.

По своим масштабам и последствиям такая модернизация должна была стать «революцией сверху» . Этого требовали и национальные интересы страны: притом, что темпы развития России в начале ХХ века обгоняли темпы развития целого ряда развитых европейских стран, само развитие касалось, прежде всего, периферийных промышленных отраслей и находилось в значительной степени под контролем иностранного капитала. А темпы развития тяжёлой промышленности были недостаточными. Такая ситуация создавала реальную угрозу независимости страны.

Как показывает опыт всех стран, прошедших сквозь события «опаздывающей модернизации», необходимым условием успешности осуществления этого процесса является наличие жёсткой политической диктатуры, позволяющей относительно быстро мобилизовать общество и провести радикальное изменение его социальной и технической структуры максимально быстрыми, пусть и болезненными, средствами.

Но социальная стабильность не достигается исключительно средствами технической модернизации. Обязательным условием общественной стабильности является идея справедливости. Если жизнь общества пронизана множеством социальных контрастов, неравенством социальных возможностей, релятивизмом в сфере морали, отсутствием позитивных жизненных перспектив для большинства, то вряд ли такое общество будет внутренне устойчивым и жизнеспособным. В этом контексте задача социальной консолидации на основе признанных обществом принципов социальной справедливости для России начала ХХ века была не менее актуальной, чем задача технической модернизации.

Но к подобным действиям государственный аппарат России не был способен, и, главное, у него не было внутренних ресурсов для подобных трансформаций. Парадоксальным образом большевики с их изначальной идеологической ориентацией на отрицание ценности национальной жизни в пользу классовых интересов выполняли - в ходе революции - задачи именно национального характера, а дореволюционное государство с его славянофильской риторикой оказалось тормозом для национального развития.

Объективные цели и задачи революции неизбежно вступают в противоречие с непосредственными формами её осуществления. С точки зрения будущего революция «как высшее проявление классовой» борьбы является именно тем «локомотивом», если использовать образ К.Маркса, который пробивает путь в будущее.

Но в режиме настоящего времени революционные события оборачиваются гигантскими страданиями и лишениями; сама смерть становится в революционное время не столько событием, сколько статистикой. Действия и поступки в этот период часто не подчиняются каким-либо конституционным и юридическим нормам и, с точки зрения любого законодательства нереволюционного времени, являются, по сути, преступными.

В связи с этим неоднократно поднимался вопрос об ответственности за события 1917-1921 годов. Безусловно, индивидуальная ответственность - тема, которая в каждом отдельном случае решается по-особому. Но большие социальные события предполагают и наличие коллективной ответственности. Официальная советская идеология такую ответственность возлагала на царский режим и Белое движение. Русские эмигранты, в свою очередь, корень всех бед видели в большевиках. Подобные обвинения по своей сути лишь продолжали Гражданскую войну, пусть и ограничивая её лишь идеологическим фронтом. Попытка найти безусловно правых и безусловно виновных в Гражданской войне превращает эту войну в непрерывный фон общественной жизни, воспроизводя раскол внутри нации в каждом новом поколении.

Любая эпоха по своему содержанию намного сложнее моралистических клише. Распавшееся на отдельные сегменты русское общество, и до того не отличавшееся фундаментальным единством, вступило в ситуацию тотального конфликта, в который каждая социальная группа внесла свою лепту. Волны красного террора, белого террора, зелёного террора захлёстывали страну. И деятельность красной ВЧК по своим методам ничем не отличалась от методов колчаковской контрразведки. На фронтах Гражданской войны белые и красные, красные и белые с одинаковым ожесточением убивали друг друга. Порой отечественная интеллигенция позиционирует себя в качестве главной жертвы революции. Но кто был по своему социальному происхождению Владимир Ленин? Кем, по большей части, была «старая гвардия» большевиков, уничтоженная к концу 1930-х? Интересно, вспоминали ли жертвы «сталинского террора» накануне вынесения им обвинительных приговоров о своих собственных действиях, совершённых ими двумя десятилетиями раньше? Но, с другой стороны, те же самые интеллигенты обнаруживаются и в составе всевозможных «временных правительств» под эгидой Белого движения, успевших за свою короткую историю ярко проявить себя на почве социального террора.

С 1917 года в России происходит подлинная атомизация общества, в рамках которого уже затруднительно говорить не только о существовании классов, но даже относительно больших социальных групп. Белое движение раскалывается на монархистов, конституционалистов и республиканцев, свои конфликты обнаруживаются и в лагере левых. Покушение на Ленина, осуществлённое 30 августа 1918 года, было организовано и совершено отнюдь не правым лагерем. Истоки его - именно в революционной среде. «Война всех против всех» — эта формулировка Т. Гоббса вполне уместна для характеристики состояния общества в революционную эпоху.

С точки зрения большинства этических моделей, в революции нет социальных групп, на которые бы так или иначе не ложилась ответственность за случившееся. Парадоксальным образом все оказываются жертвами, и в то же время все социальные группы виновны в происходящем.

Проблема виновности общества в данном случае обретает дополнительное значение в связи с трагическим характером революционных событий. Трагичность - это первое и наиболее подлинное лицо революции. И все размышления по поводу последующего положительного влияния революции на дальнейшее развитие страны, размышления, не желающие учитывать трагический характер событий, являются лишь циничной попыткой «пройти в будущее» по костям мёртвых, ханжеской попыткой забыть о том, какую цену уплатила страна за обретение таких возможностей.

В процессе революции происходила постепенная эскалация насилия и, параллельно, менялся характер революции и революционные программы.

Начальные события революции были, по сути, организованы наиболее активными элементами Государственной Думы, стремившихся прийти к власти на волне трудностей военного времени и осуществить либеральную программу политических реформ, а также предотвратить возможные расследования собственной экономической деятельности в военное время. И если для ряда участников наспех учреждённого Временного правительства основной целью были всё же политические реформы, то для крупного капитала, поддержавшего эту нелигитимную структуру, главные цели находились в сфере экономики. В Февральской революции, как называлась эта революционная фаза советскими историками, прослеживается и «оранжевый след»: никто из участников Первой мировой войны, даже среди союзников России, не хотел, чтобы наша страна вышла из этой войны победителем. Благодаря февральским событиям этого и не случилось. Уже к началу осени российская экономика рухнула, армия была деморализована и развалена, а в сельских местностях полыхала гражданская война: горели дворянские поместья. Уже в этот период стало ясно, что одними политическими реформами революция не ограничится; необходимы были реформы социальные. И в это же время стало понятно, что дальнейший путь революции будет связан с осуществлением социалистических преобразований. Неясность сохранялась лишь по поводу того, какой именно из социалистических проектов страна выберет. В ходе осенних выборов в Учредительное собрание Россия выбрала проект эсеров, но, в итоге, победил проект партии большевиков.

В послереволюционное время было много написано и о якобы нелигитимном захвате власти большевиками 25 октября (по ст.стилю), и о последующем разгоне ими Учредительного собрания. Можно, безусловно, оспорить эти тезисы: октябрьский переход власти от Временного правительства к Совету народных комиссаров был одобрен II Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов - не менее легитимным органом, чем Временное правительство, а решение о разгоне Учредительного собрания было принято не одними большевиками, а двухпартийным правительством, в которое вошла партия, победившая на выборах. Но подобные размышления имеют академический характер, далёкий от реального развития событий. Реальность же сводилась к тому, что страна стремительно погружалась в пучину хаотического насилия, и ни одна политическая сила, пытающаяся действовать в рамках дореволюционных правил политической игры, с этой стихией хаоса справиться была не в состоянии. Даже правые эсеры, не говоря уже о кадетах, пытались апеллировать к некоему правовому полю, которого в действительности уже не существовало. «Красная смута» (В.П.Булдаков) питалась анархией и творила анархию. Страна достигла той степени разрушения, когда требовались предельно жёсткие методы для стабилизации ситуации. В этой ситуации установление диктатуры было неизбежным, вопрос был лишь в социальной базе этой диктатуры. И большевистская диктатура на тот момент обладала самой широкой социальной базой из всех возможных.

Политический переворот 25 октября означал переход революции в новую фазу; именно с этого момента буржуазные программы революции сменяются социалистическими.

Безусловно, захват власти большевиками и удержание её в дальнейшем стал возможен благодаря исторической случайности, если понимать под последней наличие в большевистских рядах политического гения. Этим политическим гением был Владимир Ильич Ульянов (Ленин), сумевший, во многом интуитивно, выработать тактику революционной борьбы, которая в итоге обеспечила большевикам и победу в Гражданской войне, и последующее удержание власти.

Безусловно, не стоит говорить о том, что именно большевики начали Гражданскую войну. Они пришли к власти на фоне этой войны. И далее Гражданская война стала постоянным спутником революции и причиной основных человеческих жертв того времени. В школьных учебниках окончание этой войны на европейской части России связывают с победой Красной армии над белыми войсками под командованием П.Н.Врангеля в декабре 1920 года. Но, в связи с этим, стоит вспомнить и Кронштадское восстание марта 1921 года, и крестьянское восстание на Тамбовщине, полыхавшее до конца лета того же года. Безусловно, в пожар Гражданской войны большевики внесли свою лепту, но они были не единственными, кто это сделал, не они были первыми, и безусловным достижением большевистской партии, к концу войны принявшей название Коммунистической (РКП(б), стало то, что она смогла эту войну закончить. И случилось это, во многом благодаря отказу партии от целого ряда догматических установок, с которыми она в Гражданскую войну вступала.

Термин «социалистическая» по отношению к Русской революции 1917-1921 гг. не сильно проясняет вопрос о социальном характере этой революции и её движущих силах. Возможно, именно эти темы, наряду с вопросом о причинах революции, являются самыми проблемными для любого исторического исследования. Строго говоря, термин «социалистическая» не указывает ни на что конкретное, т.к. не существовало тогда и не существует сейчас какого-либо единого понимания социализма. И у разных социальных групп, участвовавших в революции под красным знаменем, были различные понимания того, что такое социализм. Более того, многие движения, занявшие антибольшевистскую позицию во время революции и, соответственно, определённые теми же большевиками в качестве контрреволюционных сил (эсеры с лета 1918 года, Кронштадт-1921, антоновское движение, анархисты), также стояли на социалистических позициях. Революция стала моментом исторического выбора не только между социализмом и капитализмом, но и между разными версиями социализма. И «межсоциалистические разборки» были не менее жёсткими, чем конфликты между коммунистами и анархистами.

Антонио Грамши, один из крупнейших марксистских теоретиков ХХ века, определил Русскую революцию как революцию марксистскую, указав тем самым, что главной движущей силой этой революции был не столько класс, сколько конкретная партия - РСДРП(б) / РКП(б), действующая в соответствии с основными принципами марксизма. С точки зрения организационной, наверное, такое понимание сути революции верно. Но не полно. Оно не учитывает того обстоятельства, что члены этой партии не составляли большинства в той же Красной армии, например, да и никакой монополией на марксизм большевики не имели. Другая российская марксистская партия (меньшевики) заняла активную антибольшевистскую позицию и попала в разряд «контрреволюционных». Более того, программу большевиков не принял крупнейший русский марксист-теоретик - Георгий Валентинович Плеханов. Многие элементы политической практики большевиков, которые впоследствии опознавались в качестве «марксистских», изначально к теории марксизма прямого отношения не имели. Та же плановая экономика являлась порождением экономических трудностей военного времени, и основы распределительной системы, трансформировавшейся в 1919 году в «военный коммунизм», существовали в России уже в 1915 году. Да и то, что называлось «плановой экономикой» уже в сталинское время, также вышло из военной модели экономической жизни.

Но и внутри РКП(б) единства по поводу стратегии революционного действия и перспектив русского революционного процесса не было. Ближе всего к нормам «классического марксизма» были взгляды Льва Давыдовича Троцкого – второй по значимости фигуры в партии того времени. Троцкий предполагал, что произошедшее в России станет началом общемирового революционного пожара, и был уверен, что без помощи со стороны западного пролетариата русская революция обречена на поражение. Советско-польская война 1920 года и послереволюционная активность Коминтерна в послевоенное время стали частными следствиями такой точки зрения.

Революция серьёзно изменила большевистскую партию, по сути, она её создала заново, на новых структурных основаниях. До 1917 года РСДРП(б) - это маленькая партия с центром за пределами России и очень небольшой внутрироссийской сетью, ориентированной исключительно на подпольную работу. С 1917 года задачи партии меняются. Она легализуется, а придя к власти, начинает заниматься всеми вопросами государственного управления и общественной жизни. Численность партии стремительно растёт, и не менее стремительно она обрастает бюрократическим аппаратом. И уже к началу 1920 года в партии возникает новая линия внутреннего напряжения, связанная с противостоянием партийных ячеек на местах и партийных бюрократических структур. Появление в это же время Рабочей оппозиции свидетельствует о том, что и внутри партийной бюрократии возникают конфликты между её центральными и региональными структурами.

Один из структурных парадоксов Русской революции в том, что организационный центр этой Революции формировался в процессе революционных событий; опираясь исключительно на дореволюционные организационные структуры, большевики не только не смогли бы прийти к власти, но и даже осуществить сентябрьскую «большевизацию Советов». Тем не менее, замечание Грамши по поводу ведущей организационной роли РСДРП(б) / РКП(б) в ходе революции представляется безусловно верным. Возможно, чтобы не возникало путаницы с оттенками русского марксизма, имеет смысл использовать термин «коммунистическая» по отношению к этой революции.

В этом контексте принципиально важно, как сама революция осознавала себя. Безусловно, любая идеология несёт в себе элемент несоответствия реальности: идеологемы порождаются сферой желаемого, а желаемое в точности никогда не совпадает с действительностью, в нём присутствует элемент иллюзорности. И идеологии, помимо прочих своих функций, выполняют задачу формирования иллюзий. Представление о том, что революция имеет пролетарский характер, является одной из таких иллюзий. Тем не менее, эта иллюзия выполняла консолидирующие задачи и формировала образ будущего - того горизонта, к которому революция стремилась. Фактически контролируемая Коммунистической партией, революция выступала от имени пролетариата, себя саму понимала как конкретное проявление пролетарской диктатуры и собственные цели связывала с интересами рабочего класса. При этом количество рабочих в руководящих структурах «пролетарской партии» составляло очевидное меньшинство, чем объяснялись и регулярные требования Ленина о включении рабочих в состав ЦК, и облегчённые, предельно лояльные условия для вступления в партию рабочих. В ходе революции проявилось и ещё одно структурное противоречие между пролетарским самосознанием революции и её повседневными, текущими задачами: образовательный ценз большинства рабочих не соответствовал требованиям, предъявляемым задачами государственного управления. Вследствие этого основу управленческого (бюрократического) аппарата составили выходцы из других социальных слоёв. Теоретики РКП(б) воспринимали эту ситуацию как временную, предполагая, отчасти вполне справедливо, что со временем образовательный уровень рабочего класса дорастёт и до решения подобных задач. Опасность дальнейшей «депролетаризации» партии порождала и регулярные партийные чистки, начавшиеся ещё во время революции.

Симптоматично, что именно такая, «пролетарская», идеология породила к концу революции новый тип оппозиционных программ: лозунг «Советы без коммунистов», громко озвученный в Кронштадте в марте 1921 года, был лозунгом той части рабочего движения, которое не хотело ставить знак тождества между рабочим классом и нерабочей по своему социальному составу партией.

Рабочие отряды внесли огромный вклад в победу красных в Гражданской войне, но и в рядах РККА они также не были большинством. К началу Первой мировой войны численность рабочего класса в стране составляла примерно 18,3 миллиона человек. К 1917 году их число уменьшилось до 15 миллионов (из-за мобилизации). При этом на крупных предприятиях и на транспорте (а именно в этих отраслях, согласно выводам марксистских теоретиков, формировалось наиболее сознательное ядро рабочего класса) работало в 1917 году 4 миллиона 320 тысяч человек. Этот марксистский вывод необходимо скорректировать ссылкой на то обстоятельство, что в этих же отраслях активно формировались и группы «рабочей аристократии», склонные к конформистскому типу политической деятельности. Население России в 1913 году (без Финляндии) составляло 166,7 миллиона человек. Нехитрые подсчёты подсказывают, что к началу революции численность рабочего класса колебалась в пределах 11-13% от общего числа населения. При этом значительное количество рабочих были рабочими в первом поколении, и пролетарские элементы в их мировоззрении были весьма поверхностными. И если следовать выводам марксистской идеологии, то пролетарская революция проводится в интересах очевидного социального меньшинства. Но если бы это было так, то Красное движение не смогло бы прийти к победе. (В годы Гражданской войны количество рабочих в стране уменьшилось ещё больше, и не только за счёт призывов в ряды РККА, но и по причине закрытия многих промышленных предприятий из-за экономического хаоса, разрухи и голода.) Началась депролетаризация городов, связанная с оттоком рабочих в сельскую местность.

Реальной движущей силой революции была армия. По способу своего осуществления революция была военной революцией в точном смысле этого слова. Лозунг Ленина, прозвучавший в самом начале Первой мировой войны — о превращении войны империалистической в войну гражданскую, с начала 1918 года обрёл предельно полное воплощение. Реалии Гражданской войны - это регулярные военные формирования, использование современной, по тем меркам, военной техники, пусть и не в тех масштабах, какие были на Западном фронте Первой мировой, и подвижные линии фронта. «Республика в кольце фронтов» — отнюдь не метафора, а простая констатация фактов. Армии сражались в Гражданской войне, и одна из армий в этой войне победила.

В рамках военных технологий того времени человек превращался в дополнение к инструментам, которые он обслуживал. Льюис Мамфорд, американский философ ХХ века, близкий к марксизму, обратил внимание на влияние механизации на общественные отношения: техника перестраивает общество в соответствии с собственными параметрами, превращая социальные институты и организации в собственное подобие. Главной мегамашиной (согласно Мамфорду) является государство. Но если древняя техника сохраняла в сфере государственного управления элементы иррационального и технократического, то техника начала ХХ века, наоборот, предельно рационализировала процессы социального управления, превратив их в сферу применения технологий. Процесс «расколдовывания мира» (Макс Вебер) стремительно ускорился. Новое, революционное государство в 1917-21 годах ещё находилось в фазе создания и только приобретало характер тотальной механистичности, но в армиях этот процесс шёл быстрее. В результате Гражданская война превратилась в войну социально-технических машин, в которой идеологический фактор выполнял функцию технической настройки.

Внешнее пространство войны превратилось во фронт, и такая участь ждала и её внутреннее пространство. Контрреволюция действовала не только на внешних границах республики, но и внутри неё. И на этом внутреннем, «невидимом» фронте действовала особая, специфическая машина - ВЧК.

Машинообразность действия предполагает наличие чётких критериев, в соответствии с которыми действие происходит. В ситуации революции таким критерием стала «классовая оценка» деятельности разных социальных групп. Зачистка этих групп стала главной задачей «внутреннего фронта», трансформировав социальное пространство страны в сферу террора. Именно в период революции «классовая борьба» стремится обрести форму «тотального террора», и если кому-то из враждебных классов удавалось эту террористическую сеть преодолеть, а таких случаев было немало, то причина этого не в гуманизме революционеров, а в несовершенстве технологий. (В другом политическом лагере, у белых, происходило то же самое: белый террор существовал параллельно с красным. Но Белое движение не имело единой (государственной) организации. Соответственно, и белый террор оказался менее совершенным, и белые армии - менее эффективными.)

Террор всегда - дитя механизации, продукт превращения материальных технологий в социальные. Рождение террора совпадает с рождением гильотины, давшей возможность поставить процесс уничтожения «опасных элементов» на поток. Эта связь террора с техникой позволяет сделать предположение, что в технически более развитой стране террор приобрёл бы более совершенные, более тотальные формы. Главной стратегической целью российских большевиков была Германия, и можно только догадываться, какие масштабы революционный и контрреволюционный террор приобрёл в этой стране, если бы пламя революции разгорелось в ней по-настоящему. В любом случае, количество жертв в процентном исчислении было бы несоизмеримо выше в сравнении с Русской революцией.

Связь между социальными процессами и техническими вновь актуализирует вопрос: что было бы со страной, если революция началась бы в России на десять лет позже. Военная машина сделала бы огромный шаг вперёд в своём развитии, и, например, те же конные армии были бы уже не актуальны, и война на внутреннем фронте также велась бы более эффективно.

Советские историки часто писали о «пролетарском характере» РККА. Это утверждение спорно по нескольким причинам. Во-первых, армия, сохраняя у тех, кто входит в её ряды, отчасти психологические установки, сформированные в довоенной жизни, создаёт новые модели социального поведения и формирует новый тип самосознания. Армия осознаёт себя в качестве самостоятельной особой силы, не являющейся простым продолжением того или иного класса. Во-вторых, социальный состав РККА был, в большинстве своём, именно крестьянским. И непосредственное руководство этой армией осуществляли, как правило, отнюдь не пролетарии, а кадровые офицеры царской армии. Советская пропаганда любила вспоминать о пролетарском происхождении Климента Евфремовича Ворошилова, но стоит помнить и о том, что общее руководство РККА с лета 1919 года осуществлял Сергей Сергеевич Каменев, выпускник Николаевской военной академии Генерального штаба, а его непосредственным помощником был Борис Михайлович Шапошников, окончивший ту же академию.

Именно крестьянство и стало основной социальной группой, участвовавшей в революции и Гражданской войне. Именно от позиции крестьянства зависела судьба революции. Это не удивительно, т.к. именно оно являлось самой большой социальной группой в стране, по своей численности превосходившей все остальные, вместе взятые. По данным 1913 года, в городах проживало лишь 14,2% населения России.

Сложившиеся исторические обстоятельства предоставили крестьянству возможность выбора между сражающимися друг с другом военными лагерями. Руководители красного лагеря отчётливо понимали то, насколько важна связь между революцией и крестьянским миром. Уже 26 октября 1917 года II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских (по сути, крестьянских) депутатов принимает Декрет о земле. Декрет предусматривал национализацию земли с последующей безвозмездной передачей её крестьянам. Советский официоз приписывал авторство этого закона большевикам, но, в действительности, закон имел небольшевистское происхождение, представляя собой синтез законотворчества юристов эсеровской партии и частных крестьянских инициатив. Тем не менее, РСДРП(б) принятием этого декрета повернула, как казалось, крестьянство в сторону безоговорочной поддержки революции. Особенно контрастно действия новой власти выглядели на фоне белых правительств, которые, как правило, старались переадресовать решение крестьянского вопроса будущей послереволюционной власти. Но в эту, внешне безоблачную, атмосферу отношений между революцией и крестьянством вмешались экономический хаос, политика военного коммунизма и продразвёрстка.

События на фронтах Гражданской войны чётко коррелируют с настроениями крестьянской массы. Когда политика большевиков по отношению к деревне была относительно мягкой, крестьянство поддерживало революцию, что проявлялось в активном участии в военных действиях в составе РККА и в лояльном отношении к новой власти в тылу. Когда же требования к крестьянству со стороны власти ужесточались, начиналось массовое дезертирство из армии, усиление крестьянского присутствия в белых армиях и появление самостоятельных крестьянских военных формирований; «зелёный шум» (Н.Устрялов) одинаково агрессивно относился в эти периоды и к белым, и к красным. Последняя большая военная операция, проведённая в ходе Гражданской войны на европейской территории России, была столкновением не между красными и белыми, а между красными и зелёными (Антоновское восстание). В восстании участвовали крестьяне, и в его подавлении также участвовали выходцы из деревни.

Но, несмотря на все сложности во взаимоотношениях между революционной властью и крестьянством, последнее никогда не становилось на позиции полного отрицания революции. И именно это обстоятельство сыграло решающую роль в победе Красной армии.

При том, что цели крестьянства в революции также могут быть охарактеризованы как социалистические, крестьянские представления о социализме серьёзно отличались от марксистских. Это был общинный социализм, наличие которого ещё в XIX веке зафиксировал А.И.Герцен, отрицавший частную собственность на землю, но признававший исключительно индивидуальный способ землепользования, пусть и с некоторыми элементами кооперации, требовавший от общины активного участия в решении проблем крестьянского общества и не признававший ни использования наёмного труда на земле, ни какого-либо активного участия государства в жизни этого общества. Если марксизм ориентировался на создание общественной формации, не имевшей каких-либо аналогов в прошлом, то крестьянство, наоборот, вдохновлялось архаическими образами и идеями, апеллировало к древнему прошлому, часто, кстати, принимая за него реалии, сложившиеся лишь в XIX веке. По сути, в одном социально-политическом процессе соединились два типа революционных ожиданий: РКП(б) вела общество по пути революции модернистскоготипа, а основная социальная сила этой революции - крестьянство отстаивало идеи революции консервативной. Естественной платформой их объединения было неприятие капитализма; этот антикапиталистический пафос смог объединить самые разные силы в рамках относительно единого революционного действия и обрести подлинно религиозный характер. Революция в сознании многих её участников и в восприятии последующих поколений воспринималась как подлинно сакральное событие, и в последующем противостоянии официальной советской идеологии и православия проявилась не просто борьба идей, а именно борьба религий. И тот же взрыв московского Храма Христа Спасителя в декабре 1931 года, например, был проявлением именно религиозной войны, моментом торжества одной религии над другой, событием, значение которого аналогично тому, которое сопутствовало разрушению языческих храмов самими христианами. История часто движется по кругу.

Гармония между двумя пониманиями революции - модернистским и консервативным - не могла быть устойчивой и долгой. Противоречие между ними обнаружилось уже в первые годы НЭПа. И послереволюционная диктатура пролетариата - это машина, предназначенная, в первую очередь, для осуществления господства РКП(б) (ВКП(б)) над крестьянством.

Итоги Великой русской революции 1917-1921 гг. были двойственными. Экономика страны была разрушена: промышленное производство в 1920 году в сравнении с 1913 годом сократилось в 7 раз, продуктивность сельского хозяйства составила лишь две трети довоенной (данные И. Пушкарёвой). Ситуация усугублялась развалом транспорта. С учётом потерь в Первой мировой войне, Россия потеряла за 7 лет около 20 миллионов человек. Ещё несколько миллионов оказались в эмиграции: только в Европе к зиме 1920 г. числилось свыше 2 миллионов эмигрантов из России. Страна попала в гигантскую демографическую яму. Изменилась и социальная психология: страна получила население, привыкшее решать практически все проблемы военным способом. При этом подавляющему большинству участников революции казалось, что в полной мере своих целей она не достигла. НЭП воспринимался как отступление и частичное поражение. В первой половине 1920-х внутри РКП(б) проходит волна самоубийств, порождённых разочарованием в социальной действительности.

Но, с другой стороны, перед страной открылась возможность модернизации и создания общества, основанного на идеях социальной справедливости. И создавать такое общество приходилось предельно быстро: ресурс доверия к РКП(б) был ограничен, не могли долго ждать и внешнеполитические обстоятельства. Версальский мир создал очень неустойчивый мировой порядок, и неизбежность Второй мировой войны была очевидна для всех правительств Европы. В этих условиях грядущая модернизация страны стала условием не только победы в будущей войне, но и единственным гарантом сохранения России на геополитической карте мира. И главным вопросом послереволюционной российской истории стал вопрос не о формах проведения модернизации, но о её скорости. Перефразируя сталинский лозунг, можно сказать, что в этой ситуации «скорость решала всё»…

С 1950-х годов начинается подлинный расцвет СССР именно как социального государства. К этому времени страна имела развитую промышленную инфраструктуру, включавшую в себя передовой, сверхсовременный ВПК, передовую науку, общее бесплатное и качественное образование, качественное бесплатное медицинское обслуживание и многое, многое другое, чем советский человек имел полное право гордиться. Под влиянием советской социальной политики менялась и социальная политика западных государств. Конкуренция с СССР заставляла эти государства ограничивать сферу капиталистических отношений, перенимать элементы социалистической социальной модели. Главное, что отличало советское общество от общества западного, это приоритет символического потребления над потреблением материальным. Советское общество обладало чёткой системой ценностей, ориентированной на идеалы коллективизма и творческого отношения к жизни. Это был тот тип общества, в котором духовная сторона жизни безусловно господствовала над материальным. Парадоксальным образом материалистическая идеология смогла создать идеалистический тип личности.

Высшим триумфом советского социализма стало 12 апреля 1961 года, когда благодаря Советскому Союзу мир вступил в «космическую эру». Юрий Гагарин стал символом мировой истории.

Своего максимального развития советская социальная модель достигла к началу 1970-х годов, и это же время стало началом глубокого и, как выяснилось, фатального кризиса советского социализма. Причина этого кризиса - в главном противоречии советской социалистической модели, обнаружившемся ещё в революционные годы. Это противоречие между общественным характером производства и партийно-бюрократической моделью управления обществом. Не касаясь вопросов о возникновении этого противоречия, оправданности такой модели в сталинскую эпоху, необходимо отметить, что к середине 1950-х годов эта модель исчерпала себя. Советский социализм, который на всех этапах своего становления показывал себя как непрерывно изменяющаяся, эволюционирующая социальная реальность, стоял на пороге новой структурно-технической революции. Но ответом на этот исторический вызов стал политический переворот, осуществлённый партийно-бюрократической элитой при поддержке отдельных групп интеллигенции. Вместо нового витка развития страна получила политическую стагнацию и жила, в основном, благодаря наследию сталинской эпохи и распродажи собственных национальных богатств. Противоречия между реальной жизнью и официальными идеологемами достигли крайней степени.

К началу 1980-х годов ситуация в СССР в мягкой форме напоминала предреволюционную ситуацию в Российской империи, гибелью которой советская идеология так гордилась: серьёзные противоречия присутствовали буквально в каждой сфере жизни. А ситуация в сельских, русских районах РСФСР становилась откровенно катастрофической. Даже бюрократический «правящий класс» (М. Джилас) не был единым: обострялся конфликт между центральным аппаратом и региональными элитами.

В этих условиях вместо необходимых политических и социально-экономических реформ партийная элита начала скрытый демонтаж советской социалистической модели с целью последующего захвата общественной собственности. По сути, партийная бюрократия встала на путь национального предательства. Уничтожение СССР в этом контексте не было результатом какого-либо случайного стечения обстоятельств. Подобная возможность в самой политической системе СССР в том виде, в каком она начала формироваться, по крайней мере, с 26 июня 1953 года, была запрограммированной. Вопрос был всего лишь в сроках… Хотя сейчас порой кажется, что до наступления компьютерной эры и открывавшихся благодаря ей новых жизненных возможностей СССР «не дотерпел» совсем чуть-чуть… Тем не менее, 8 декабря 1991 года существование Советского Союза завершилось, и вместе с ним окончательно ушла в историю и Великая русская революция 1917-1921 годов.

Чтобы понять, когда была в России революция, необходимо оглянуться на эпоху Именно при последнем императоре из династии Романовых страну сотрясло несколько социальных кризисов, ставших причиной выступления народа против власти. Историки выделяют революцию 1905-1907 гг., Февральскую революцию и Октябрьскую года.

Предпосылки революций

До 1905 года Российская империя жила по законам абсолютной монархии. Царь был единоличным самодержцем. Только от него зависело принятие важных государственных решений. В XIX веке такой консервативный порядок вещей не устраивал совсем небольшую прослойку общества из интеллигентов и маргиналов. Эти люди ориентировались на Запад, где уже давно в качестве показательного примера произошла Великая французская революция. Она уничтожила власть Бурбонов и дала жителям страны гражданские свободы.

Еще до того, как произошли первые революции в России, общество узнало о том, что такое политический террор. Радикальные сторонники перемен брали в руки оружие и устраивали покушения на высших государственных чинов, чтобы заставить власть обратить внимание на их требования.

Царь Александр II взошел на трон во время Крымской войны, которую Россия проиграла из-за систематического экономического отставания от Запада. Горькое поражение заставило молодого монарха приступить к реформам. Главной из них стала отмена крепостного права в 1861 году. Далее последовала земская, судебная, административная и другие реформы.

Однако радикалы и террористы все равно были недовольны. Многие из них требовали конституционной монархии или вообще уничтожения царской власти. Народовольцы устроили десяток покушений на Александра II. В 1881 году он был убит. При его сыне, Александре III, была развернута реакционная кампания. Террористы и политические активисты подверглись жестким репрессиям. Это ненадолго успокоило обстановку. Но первые революции в России все равно были уже не за горами.

Ошибки Николая II

Александр III скончался в 1894 году в крымской резиденции, где он поправлял свое пошатнувшееся здоровье. Монарх был относительно молод (ему было всего 49 лет), и его смерть стала совершенной неожиданностью для страны. Россия замерла в ожидании. На троне оказался старший сын Александра III, Николай II. Его правление (когда была в России революция) с самого начала омрачилось неприятными событиями.

Во-первых, на одном из первых публичных выступлений царь заявил, что стремление передовой общественности к переменам является «бессмысленными мечтаниями». За эту фразу Николай был раскритикован всеми своими оппонентами - от либералов до социалистов. Монарху досталось даже от великого писателя Льва Толстого. Граф высмеял нелепое высказывание императора в своей статье, написанной под впечатлением от услышанного.

Во-вторых, во время церемонии коронации Николая II в Москве произошел несчастный случай. Городские власти организовали праздничное мероприятие для крестьян и бедняков. Им пообещали бесплатные «гостинцы» от царя. Так на Ходынском поле оказались тысячи людей. В какой-то момент началась давка, из-за которой погибли сотни прохожих. Позже, когда была в России революция, многие назвали эти события символическими намеками на будущую большую беду.

У российских революций были и объективные причины. В чем они заключались? В 1904 году Николай II ввязался в войну против Японии. Конфликт разгорелся из-за влияния двух соперничавших держав на Дальнем Востоке. Неумелая подготовка, растянутые коммуникации, шапкозакидательское отношение к противнику - все это стало причиной поражения российской армии в той войне. 1905 года был подписан мирный договор. Россия отдала Японии южную часть острова Сахалин, а также арендные права на стратегически важную Южно-Маньчжурскую железную дорогу.

В начале войны в стране произошел всплеск патриотизма и неприязни к очередным национальным врагам. Теперь, после поражения, с невиданной силой вспыхнула революция 1905-1907 гг. в России. Люди хотели коренных перемен в жизни государства. Особенно ощущалось недовольство среди рабочих и крестьян, чей уровень жизни был крайне низок.

Кровавое воскресенье

Главным поводом для начала гражданского противостояния послужили трагические события в Санкт-Петербурге. 22 января 1905 года делегация рабочих с отправилась в Зимний дворец с петицией к царю. Пролетарии просили монарха улучшить условия их труда, увеличить зарплаты и т. д. Прозвучали и политические требования, главное из которых заключалось в созыве Учредительного собрания - народного представительства по западному парламентскому образцу.

Полицейские разогнали шествие. Было применено огнестрельное оружие. По разным оценкам, погибло от 140 до 200 человек. Трагедия стала известна как Кровавое воскресенье. Когда о событии стало известно по всей стране, в России начались массовые забастовки. Недовольство рабочих подогревалось профессиональными революционерами и агитаторами левых убеждений, до этого ведших только подпольную работу. Активизировалась и либеральная оппозиция.

Первая российская революция

Стачки и забастовки имели разную интенсивность в зависимости от региона империи. Революция 1905-1907 гг. в России особенно сильно бушевала на национальных окраинах государства. Например, польским социалистам удалось убедить не выходить на работу около 400 тысяч рабочих в Царстве Польском. Схожие беспорядки имели место в Прибалтике и Грузии.

Радикальные политические партии (большевики и эсеры) решили, что это их последний шанс захватить власть в стране с помощью восстания народных масс. Агитаторы обрабатывали не только крестьян и рабочих, но также и простых солдат. Так начались вооруженные выступления в армии. Самым известным эпизодом в этом ряду является восстание на броненосце «Потемкин».

В октябре 1905 года начал свою работу объединенный Петербургский совет рабочих депутатов, который координировал действия забастовщиков по всей столице империи. События революции приняли самый ожесточенный характер в декабре. В привело к боям на Пресне и в других районах города.

Манифест 17 октября

Осенью 1905 года Николай II понял, что потерял контроль над ситуацией. Он мог с помощью армии подавить многочисленные восстания, однако это бы не помогло избавиться от глубоких противоречий между властью и обществом. Монарх начал обсуждать с приближенными меры по достижению компромисса с недовольными.

Результатом его решения стал Манифест 17 октября 1905 года. Разработка документа была поручена известному чиновнику и дипломату Сергею Витте. До этого он отправился подписывать мир с японцами. Теперь Витте нужно было в кратчайшие сроки успеть помочь своему царю. Ситуация осложнилась тем, что в октябре бастовало уже два миллиона человек. Стачки охватили почти все промышленные отрасли. Был парализован железнодорожный транспорт.

Манифест 17 октября вносил несколько фундаментальных изменений в политическую систему Российской империи. Николай II до этого владел единоличной властью. Теперь он передал часть своих законодательных полномочий новому органу - Государственной думе. Она должна была избираться путем народного голосования и стать настоящим представительным органом власти.

Также устанавливались такие общественные принципы, как свобода слова, свобода совести, свобода собраний, а также неприкосновенность личности. Эти изменения стали важной частью основных государственных законов Российской империи. Так фактически появилась первая отечественная конституция.

Между революциями

Издание Манифеста в 1905 году (когда была в России революция) помогло власти взять ситуацию под контроль. Большинство восставших успокоилось. Был достигнут временный компромисс. Эхо революции еще было слышно в 1906 году, однако теперь государственному репрессивному аппарату было проще справиться с самыми своими непримиримыми противниками, отказавшимися сложить оружие.

Начался так называемый межреволюционный период, когда в 1906-1917 гг. Россия являлась конституционной монархией. Теперь Николаю было необходимо считаться с мнением Государственной думы, которая могла не принимать его законы. Последний российский монарх по своей натуре был консерватором. Он не верил в либеральные идеи и считал, что его единоличная власть дана ему Богом. Николай пошел на уступки только потому, что у него больше не было выхода.

Первые два созыва Государственной думы так и не отработали положенный им по закону срок. Наступил закономерный период реакции, когда монархия брала реванш. В это время главным сподвижником Николая II стал премьер-министр Петр Столыпин. Его правительство никак не могло договориться с Думой касательно некоторых ключевых политических вопросов. Из-за этого конфликта 3 июня 1907 года Николай II распустил представительное собрание и внес изменения в избирательную систему. III и IV созывы по своему составу были уже менее радикальными, чем два первых. Между Думой и правительством начался диалог.

Первая мировая война

Основные причины революции в России заключались в единоличной власти монарха, мешавшей стране развиваться. Когда принцип самодержавия остался в прошлом, ситуация стабилизировалась. Начался экономический рост. Аграрная помогла крестьянам создать собственные мелкие частные хозяйства. Появился новый социальный класс. Страна развивалась и богатела на глазах.

Так почему произошли последующие революции в России? Кратко говоря, Николай допустил ошибку, ввязавшись в Первую мировую войну в 1914 году. Было мобилизовано несколько миллионов мужчин. Как и в случае с японской кампанией, сначала страна пережила патриотический подъем. Когда кровопролитие затянулось, а с фронта стали поступать сообщения о поражениях, общество вновь забеспокоилось. Никто не мог сказать наверняка, на сколько еще затянется война. Революция в России вновь приближалась.

Февральская революция

В историографии существует термин "Великая русская революция". Обычно под этим обобщенным названием подразумеваются события 1917 года, когда в стране произошло сразу два государственных переворота. Первая мировая война больно ударила по экономике страны. Продолжалось обнищание населения. Зимой 1917 года в Петрограде (переименованном из-за антинемецких настроений) начались массовые манифестации рабочих и горожан, недовольных высокими ценами на хлеб.

Так произошла Февральская революция в России. События развивались стремительно. Николай II в это время находился в Ставке в Могилеве, недалеко от фронта. Царь, узнав о беспорядках в столице, сел на поезд, чтобы вернуться в Царское Село. Однако он опоздал. В Петрограде недовольная армия перешла на сторону восставших. Город оказался под контролем мятежников. 2 марта к царю отправились делегаты, уговорившие его подписать отречение от престола. Так Февральская революция в России оставила в прошлом монархический строй.

Беспокойный 1917 год

После того как начало революции было положено, в Петрограде было образовано Временное правительство. В него вошли политики, прежде известные по Государственной думе. В основном это были либералы или умеренные социалисты. Главой Временного правительства стал Александр Керенский.

Анархия в стране позволила активизироваться и другим радикальным политическим силам вроде большевиков и эсеров. Началась борьба за власть. Формально Временное правительство должно было просуществовать до созыва Учредительного собрания, когда на всеобщем голосовании страна могла бы решить, как ей жить дальше. Однако по-прежнему шла Первая мировая война, а министры не хотели отказываться от помощи своим союзникам по Антанте. Это привело к резкому падению популярности Временного правительства в армии, а также среди рабочих и крестьян.

В августе 1917 года генерал Лавр Корнилов попытался организовать государственный переворот. Он также выступил против большевиков, считая их радикальной левой угрозой для России. Армия уже шла к Петрограду. В этот момент Временное правительство и сторонники Ленина ненадолго объединились. Большевистские агитаторы разрушили армию Корнилова изнутри. Мятеж провалился. Временное правительство уцелело, однако ненадолго.

Большевистский переворот

Из всех отечественных революций Великая Октябрьская социалистическая революция известна больше всего. Связано это с тем, что ее дата - 7 ноября (по новому стилю) - более 70 лет была государственным праздником на территории бывшей Российской империи.

Во главе очередного переворота встали Владимир Ленин и Лидеры большевистской партии заручились поддержкой Петроградского гарнизона. 25 октября по старому стилю поддержавшие коммунистов вооруженные отряды захватили ключевые коммуникационные точки в Петрограде - телеграф, почту, железную дорогу. Временное правительство оказалось изолированным в Зимнем дворце. После непродолжительного штурма бывшей царской резиденции министры были арестованы. Сигналом к началу решающей операции стал холостой выстрел, произведенный на крейсере «Аврора». Керенского не было в городе, и позже ему удалось эмигрировать из России.

Утром 26 октября большевики уже были хозяевами Петрограда. Вскоре появились первые указы новой власти - Декрет о мире и Декрет о земле. Временное правительство было непопулярным как раз из-за своего желания продолжать войну с кайзеровской Германией, в то время как российская армия воевать устала и была деморализована.

Простые и понятные лозунги большевиков пользовались популярностью у народа. Крестьяне наконец дождались уничтожения дворянства и лишения их земельной собственности. Солдаты узнали, что империалистическая война закончилась. Правда, в самой России до мира было далеко. Началась Гражданская война. Большевикам пришлось еще 4 года сражаться против своих противников (белых) по всей стране, чтобы установить контроль над территорией бывшей Российской империи. В 1922 году был образован СССР. Великая Октябрьская социалистическая революция стала событием, возвестившим новую эпоху в истории не только России, но и всего мира.

Впервые в тогдашней истории у государственной власти оказались радикально настроенные коммунисты. Октябрь 1917 года удивил и испугал западное буржуазное общество. Большевики надеялись, что Россия станет плацдармом для начала мировой революции и уничтожения капитализма. Этого не случилось.