Гендерная экспертиза российского законодательства. Завадская Л.Н. Гендерная экспертиза российского законодательства Равные права конституция рф

1. Все равны перед законом и судом.

2. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.

3. Мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации.

...из Определения КС РФ N 378-О-П от 15.05.2007г.

Конституция Российской Федерации гарантирует равенство всех перед законом и судом и равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств ( , части 1 и 2). Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях, касающихся трудовых и социальных прав граждан, неоднократно отмечал, что соблюдение принципа равенства, гарантирующего защиту от всех форм дискриминации, означает помимо прочего запрет вводить такие различия в правах лиц, принадлежащих к одной и той же категории, которые не имеют объективного и разумного оправдания (запрет различного обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуациях); при равных условиях субъекты права должны находиться в равном положении; если же условия не являются равными, федеральный законодатель вправе устанавливать для них различный правовой статус...

...из Определения КС РФ N 605-О от 07.12.2006г.

Приведенным конституционным положениям корреспондирует статья 26 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которой все люди равны перед законом и имеют право без всякой дискриминации на равную защиту закона; всякого рода дискриминация должна быть запрещена законом; закон должен гарантировать всем лицам равную и эффективную защиту против дискриминации по какому бы то ни было признаку.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 19 марта 2003 года N 3-П, законодательное установление ответственности и наказания без учета личности виновного и иных обстоятельств, имеющих объективное и разумное обоснование и способствующих адекватной юридической оценке общественной опасности как самого преступного деяния, так и совершившего его лица, и применение мер ответственности без учета характеризующих личность обстоятельств противоречили бы конституционному запрету дискриминации и выраженным в Конституции Российской Федерации принципам справедливости и гуманизма...

...из Определения КС РФ N 927-О-О от 15.11.2007г.

Закрепление в статьях 57 и 59 УК Российской Федерации возможности замены наказания в виде смертной казни пожизненным лишением свободы и одновременное установление запрета назначать пожизненное лишение свободы перечисленным в части второй статьи 57 УК Российской Федерации категориям лиц основываются на вытекающей из принципов справедливости и гуманизма необходимости учета в уголовном законе социальных, возрастных и физиологических особенностей различных категорий лиц в целях обеспечения более полного и эффективного решения задач, которые стоят перед уголовным наказанием в демократическом правовом государстве.

Указанные законодательные решения, призванные обеспечивать дифференциацию уголовной ответственности, не могут рассматриваться как не совместимые с конституционными принципами и нормами и нарушающие гарантируемые Конституцией Российской Федерации права и свободы заявителя...

России после вступления Закона о гражданстве в силу, если они до 31 декабря 2000 г. заявят о своем желании приобрести гражданство РФ. Постановлением Конституционного Суда РФ от 16 мая 1996 г. №12-П этот пункт Закона (п."г" ст.18) был приз- нан не соответствующим Конституции РФ в части, расп- ространяющей правило о приобретении гражданства на оп- ределенную категорию лиц, которые могли бы считаться гражданами по рождению. Поводом к рассмотрению дела Конституционным Судом послужила жалоба С., который ут- верждал, что применение данной нормы в отношении граж- дан бывшего СССР, проживавших на территориях госу- дарств, входивших в состав бывшего СССР, а также при- бывших на территорию России для постоянного проживания после 6 февраля 1992 г., не соответствует положениям ч.3 ст.6 Конституции (запрещение лишения гражданства), ч.2 ст.17 (неотчуждаемость основных прав и свобод) и ч.2 ст.55 (запрет на издание законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека). С. родился на территории РСФСР в 1950 г., где и про- живал до 1979 г. В 1979 г. заявитель выехал в Литву, а в 1992 г. вернулся на постоянное место жительства в РФ. Заявителю было отказано в признании его гражданином РФ на основании ст. 13 Закона о гражданстве, поскольку на момент вступления Закона в силу он проживал за предела- ми РФ. Органы внутренних дел по месту жительства заяви- теля указали, что он должен получить гражданство в по- рядке, предусмотренном п."г" ст.18 Закона о гражданс- тве, т.е. обратиться с заявлением о приобретении рос- сийского гражданства. Районный суд города Москвы отка- зал заявителю в удовлетворении исковых требований. Мос- ковский городской суд и Верховный Суд РФ оставили кас- сационные жалобы С. без удовлетворения. Причиной отказа во всех инстанциях служило требование ч.1 ст. 13 Закона о гражданстве о проживании на территории России на день вступления Закона в силу. Суд установил, что в деле С. оспариваемая норма была применена не целиком, а только в части, "касающейся приобретения российского гражданства лицами, которые: - родились на территории, входившей на момент их рождения в состав территории Российской Федерации, - являлись гражданами бывшего СССР, - не изъявляли свободно своего желания прекратить принадлежность к гражданству Российской Федерации, - выехали ранее на постоянное жительство за пределы Российской Федерации, но в пределах бывшего СССР, - не являются гражданами других государств, входив- ших в состав бывшего СССР, - и впоследствии вернулись на постоянное жительство в пределы Российской Федерации" (абз.1 п.2 мотивировоч- ной части Постановления Конституционного Суда РФ от 16 мая 1996 г.). Далее Суд установил: "При рассмотрении вопроса о гражданстве С. суды и другие правоприменительные органы руководствовались положениями части первой статьи 13 и пунктом "г" статьи 18 Закона "О гражданстве Российской Федерации", придавая этим нормам смысл, исключающий признание его гражданином Российской Федерации по рож- дению... То есть факт отсутствия С. на территории Рос- сийской Федерации в связи с проживанием на день вступ- ления в силу Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации" в одной из республик бывшего СССР рассматривался правоприменительной практикой, исходя из буквального смысла пункта "г" статьи 18 Закона, как свидетельствующий об утрате им российского гражданства" (абз.1 п.3 мотивировочной части Постановления). Между тем, отметил Конституционный Суд, ч. 2 ст. 13 Закона устанавливает, что лица, родившиеся 30 декабря 1922 г. и позднее на территории РФ и утратившие граж- данство бывшего СССР, считаются состоявшими в гражданс- тве РФ по рождению. Следовательно, такие лица состояли в гражданстве РФ по рождению "и в силу статьи 6 (часть 3) Конституции не могут считаться лишившимися этого гражданства, если только не утратили его по собственно- му свободному волеизъявлению" (абз.3 п.3 мотивировочной части Постановления) . Суд признал, что п."г" ст. 18 Закона о гражданстве противоречит части 3 ст.6, частям 1 и 2 ст. 19, части 1 ст.21 и части 2 ст.55 Конституции РФ в части, распрост- раняющей правило о приобретении гражданства путем ре- гистрации на вышеуказанную категорию граждан, "посколь- ку неопределенность содержания данной нормы и ее пони- мание в правоприменительной практике не исключают расп- ространения процедуры приобретения российского граж- данства в порядке регистрации на лиц, состоявших [...] в гражданстве Российской Федерации по рождению" (п.1 резолютивной части Постановления). Также в порядке регистрации российское гражданство приобретают лица без гражданства, на день вступления Закона в силу постоянно проживающие на территории Рос- сии или других республик, входивших в состав бывшего СССР, если в течение одного года после вступления Зако- на в силу они заявят о своем желании приобрести граж- данство РФ; а также иностранные граждане или лица без гражданства, если они сами или хотя бы один из их родс- твенников по прямой восходящей линии состояли в рос- сийском гражданстве (подданстве) по рождению, если в течение одного года после вступления Закона в силу зая- вят о своем желании принять российское гражданство. В марте 1996 г. в Москве была заключена Конвенция об упрощенном порядке приобретения гражданства гражданами государств-участников Содружества независимых госу- дарств. Конвенция предусматривает определенные катего- рии граждан7, к которым будет применяться упрощенный (регистрационный) порядок приобретения гражданства. Введение в жизнь положений Конвенции способствовало бы облегчению ситуации многих граждан бывшего СССР, кото- рые хотели бы оформить или уже находятся в процессе оформления российского гражданства. К сожалению, Кон- венция была подписана только Россией, Казахстаном и Таджикистаном и пока не ратифицирована ни одной из сто- рон. 4. Прием в гражданство. В соответствии со ст. 19 За- кона о гражданстве, любое дееспособное лицо в возрасте от 18 лет может ходатайствовать о приеме в гражданство РФ, независимо от происхождения, социального положения, расовой и национальной принадлежности, пола, образова- ния, языка, отношения к религии, политических и иных убеждений. Прием в гражданство по ходатайствам осущест- вляется указами Президента, на основании п."а" ст. 89 Кон-

Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.
Мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации.

Комм. Пяткина С.А.

История становления прав человека выявила их неразрывную связь с национальным законодательством и судебной защитой.
Статья 19 посвящена принципу равноправия и раскрывает его конкретные значения. Часть 1 статьи определяет равноправие как равенство всех перед законом и судом. Закон как акт, принимаемый в виде конституции или закона, является объективно необходимым средством формулирования прав и свобод. Поэтому столь важно утверждение равенства перед законом как общей для всех нормой (равным масштабом), определяющей свободу личности. Чрезвычайно существенно равенство всех перед судом, поскольку суд является наиболее эффективным средством защиты и восстановления прав и свобод в случае спора или их нарушения. Следует отметить, что положение ч.1 о равенстве всех перед законом и судом означает, что этот принцип распространяется на граждан Российской Федерации, граждан других государств, лиц без гражданства.
Часть 2 статьи определяет равноправие как равенство человека и гражданина в обладании правами и свободами. Здесь сформулирована обязанность государства гарантировать это равенство независимо как от природных свойств человека, так и от его общественных черт. Среди природных свойств человека указаны пол, раса, национальность. Общественные признаки человека включают языковую принадлежность, происхождение, имущественное и должностное положение, местожительства, религиозное исповедание, убеждения, участие в общественных объединениях. Эти свойства личности выделены и защищены в статье, поскольку спецификой Российской Федерации являются многонациональный состав населения, наличие разных рас, разнообразие языков, религиозных конфессий.
Смысл ч.2 статьи также и в том, что в ней учитываются разнообразные свойства человека. Человеческое достоинство тем самым получает правовую защиту от дискриминации в соответствии со ст.2 Всеобщей декларации прав человека, ст.2 Международных пактов о правах человека и ст.14 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Перечисление свойств личности, по поводу которых запрещается дискриминация, не является исчерпывающим. В ч.2 статьи указывается возможность учета «и других обстоятельств», которые могут возникнуть в реальной жизни. Конституционный принцип защищается ст.136 УК , согласно которой умышленные действия, нарушающие равноправие граждан по признаку расы, национальности, отношения к религии, наказываются лишением свободы или штрафом.
Конституции определяет, что мужчина и женщина имеют равные права и свободы, что соответствует ст.3 Международного пакта о гражданских и политических правах. указывает также на равные возможности мужчины и женщины для реализации своих прав. Это указание не должно истолковываться буквально. Общепризнанны социальное значение материнства и роль женщины в продолжении рода, вследствие чего женщина нуждается в дополнительных гарантиях в этой сфере (см.

1. Все равны перед законом и судом.

2. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.

3. Мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации.

Комментарий к Статье 19 Конституции РФ

1. Конституционное положение о равенстве всех перед законом и судом является одним из фундаментальных начал правового государства, что, в свою очередь, сближает его нормативное содержание с требованием ч. 2 ст. 6 как одной из основ конституционного строя РФ, предусматривающей равенство зафиксированных в Конституции прав, свобод и обязанностей для каждого гражданина РФ (см. комментарий к ч. 2 ст. 6). Получая же закрепление в , комментируемое положение приобретает юридические качества прежде всего принципа взаимоотношений государства с человеком и гражданином, основополагающей характеристики конституционного статуса личности. Данное конституционное положение полностью соответствует международно-правовым нормам, включая ст. 7 Всеобщей декларации прав человека, ст. 7 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, ст. 14 и ч. 2 ст. 20 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 14 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Часть 1 ст. 19 имеет универсальное значение, в том числе с точки зрения субъектов, на которых она распространяется: это как граждане РФ, так и иностранные граждане, лица без гражданства, что, однако, не исключает закрепления политических прав лишь за гражданами РФ (например, ст. 31-33). Более того, как это вытекает в том числе из правовой позиции Конституционного Суда, положения распространяются также на юридических лиц (которые по своей сути являются объединениями граждан), если соответствующие конституционные требования не противоречат сущностной природе правового статуса организаций (предприятий, учреждений) (см. п. 2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 24.10.1996 N 17-П; абз. 7 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 17.12.1996 N 20-П; абз. 2 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 04.12.2003 N 508-О*(118)); не случайно разрешение вопроса о конституционности правовых норм по жалобам таких организаций в порядке конкретного нормоконтроля нередко сводится прежде всего к вопросу о соответствии оспариваемых нормативных правовых актов требованиям ч. 1 ст. 19 Конституции (см., например: Постановление КС РФ от 27.04.2001 N 7-П; Определения КС РФ от 05.11.2004 N 381-О, от 09.06.2005 N 222-О, от 12.07.2006 N 267-О *(119)).

Сферой же распространения данного конституционного положения является вся система правового регулирования, все отрасли права, что, в свою очередь, предполагает необходимость его отраслевой конкретизации, в частности в тех случаях, когда необходим - в силу особенностей сфер правового регулирования - специальный механизм реализации данного конституционного требования (ст. 6 ГПК , ст. 7 АПК , ч. 4 ст. 15 УПК , ст. 1.4 КоАП РФ , ст. 7 Закона о судебной системе РФ, преамбула Закона о свободе совести и о религиозных объединениях) либо когда данный конституционный принцип приобретает специальное нормативное содержание - например, в виде требования всеобщего равного избирательного права, равенства парламентских партий при освещении их деятельности в СМИ (ФЗ от 12.05.2009 N 95-ФЗ "О гарантиях равенства парламентских партий при освещении их деятельности государственными общедоступными телеканалами и радиоканалами"*(120)), равного доступа граждан к государственной службе (абз. 5 ч. 1 ст. 3 ФЗ "О системе государственной службы РФ", п. 3 ст. 4 ФЗ "О государственной гражданской службе РФ"), равного доступа к приобретению земельных участков в собственность (ч. 2 ст. 15 ЗК) и т.п.

Являясь неотъемлемым элементом и одновременно основой конституционного статуса человека и гражданина, требование равенства "присутствует" также в каждом в отдельности основном праве (свободе), что прослеживается в содержании практически всех статей гл. 2 Конституции. Терминологически это выражено в формулировках "равные возможности..." (ст. 20), "равный доступ..." (ч. 4 ст. 32), "равное право и обязанность..." (ч. 2 ст. 38), "каждому гарантируется..." (ч. 1 ст. 39, ч. 1 ст. 44), "каждый имеет право..." (ч. 1 ст. 40, ч. 1 ст. 41 и др.), "никто не может..." (ч. 1 ст. 47, ч. 1 ст. 50), "никто не обязан..." (ч. 1 ст. 51), "наравне" (ч. 3 ст. 62) и т.д., что и означает прямое указание на равенство конкретных прав и равный конституционный статус человека и гражданина в Российской Федерации. В этом плане требование равенства выступает конституционным критерием оценки законодательного регулирования каждого в отдельности права и свободы и всей системы прав и свобод, равно как и оценки конституционности других нормативных правовых актов, регламентирующих различные сферы общественных отношений. Конституционный Суд весьма широко задействует нормативный потенциал ст. 19 Конституции как при решении вопроса о соответствии проверяемых нормативных правовых актов Конституции, так и в процессе конституционного истолкования норм отраслевого законодательства, затрагивающего, в частности, права и свободы человека и гражданина.

При этом каждое положение ст. 19 во всех ее частях, находящихся в системном единстве, имеет, как свидетельствует в том числе практика Суда, и относительно самостоятельное нормативное значение. Это касается и ч. 1 комментируемой статьи 19 Конституции РФ: при очевидной нормативной взаимосвязи требований равенства перед законом, с одной стороны, и равенства перед судом, с другой, они представляют собой относительно самостоятельные конституционно-правовые императивы. Различия между ними проявляются уже в том, что равенство граждан перед законом - понятие более широкое, чем равенство их перед судом: первый принцип характеризует правовое положение граждан во всех областях жизни общества, а второй касается только сферы осуществления правосудия. Равенство перед законом может рассматриваться и как исходное, первичное по отношению к равенству перед судом (как и ко всем другим формам проявления равноправия), имея в виду, что процессуальное равноправие в сфере судопроизводства осуществляется в порядке, регламентированном соответствующими законами.

1.1. Относительно самостоятельное нормативно-правовое значение конституционного требования все равны перед законом в доктринальном плане можно оценить в том числе в соотношении с такими смежными понятиями, как "правовое равенство", "равноправие", "равенство прав и свобод человека и гражданина", "равенство гарантий прав и свобод", "равные основания (виды) ответственности" и т.п. Различные проявления требования равенства перед законом находят свое подтверждение и в решениях КС РФ. Так, в социальной сфере в режиме равенства всех перед законом на первый план выходит требование равенства не только прав и свобод, но и гарантий их реализации. Согласно правовой позиции Конституционного Суда, выраженной в его Определении от 04.12.2003 N 444-О*(121), из следует обязанность государства признавать, соблюдать и защищать в равной мере все права человека и гражданина. Поэтому, указал Суд, устанавливаемый законодательством порядок реализации гражданами права на получение трудовых пенсий не должен препятствовать им в осуществлении иных гарантированных Конституцией прав и свобод, в частности права каждого на выбор места пребывания и жительства, права свободно выезжать за пределы РФ; реализация гражданином названных конституционных прав, относящихся к общепризнанным правам, не может служить основанием для ограничения его конституционного права на пенсионное обеспечение. Равенство в социальной сфере обеспечивается также, в частности, обязанностью Российской Федерации устанавливать единые правовые основы социальной защиты нуждающихся в этом лиц и порядок финансового обеспечения социальных мероприятий, а также - в случае, если соответствующие социальные обязательства возложены на субъекты РФ - недопустимостью отказа со стороны субъектов РФ от установления мер социальной поддержки (см., например, Определения КС РФ от 01.12.2005 N 462-О, от 18.04.2006 N 85-О, от 01.04.2008 N 479-О-П *(122)). В то же время для сферы реализации личных прав и свобод (ст. 22-25 Конституции) на первый план выходят формально-юридические аспекты равенства всех перед законом (см., например, Постановление КС РФ от 15.01.1998 N 2-П*(123)). Специфические формы проявления нормативного содержания принципа равенства всех перед законом имеют место в сфере деликтных отношений; речь идет, в частности, как указал Конституционный Суд в решении, касающемся административной ответственности в налоговых отношениях, о недопустимости установления за одно и то же деяние неравных видов ответственности (санкций) для предпринимателей в зависимости от того, в какой разрешенной законом форме они осуществляют предпринимательскую деятельность - в форме юридического лица или без образования юридического лица, а также в зависимости от того, каким органам предоставлено право применения этой меры ответственности (см.: Постановление КС РФ от 12.05.1998 N 14-П; Определение КС РФ от 01.04.1999 N 29-О*(124)). Одновременно нормативное содержание принципа равенства всех перед законом включает как права, так и обязанности, что предопределяет, в свою очередь, всеобщность конституционных обязанностей граждан и их объединений. Соответственно, освобождение тех или иных субъектов от исполнения возложенной на них обязанности при отсутствии к тому объективных оснований влечет нарушение конституционного требования равенства*(125).

В обобщенном плане требование равенства всех перед законом включает, во-первых, запретительный аспект, когда равное отношение всех к закону должно исключать саму возможность существования в законодательных актах каких-либо норм дискриминационного характера; они запрещаются как незаконные, неконституционные. В этом плане конституционный принцип равенства всех перед законом должен пониматься прежде всего как требование антидискриминационного характера, предполагающее недопустимость установления в законе какого-либо различия, исключения или предпочтения, основанного на признаках расы, пола, религии, политических убеждений, национальной принадлежности или социального происхождения и ведущего к ликвидации или нарушению равенства правовых возможностей человека и гражданина в различных сферах его общественной и личной жизни. Как неоднократно отмечал Конституционный Суд, соблюдение принципа равенства, гарантирующего защиту от всех форм дискриминации, означает, помимо прочего, запрет вводить такие различия в правах лиц, принадлежащих к одной и той же категории, которые не имеют объективного и разумного оправдания (запрет различного обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуациях); при равных условиях субъекты права должны находиться в равном положении (см. абз. 2 п. 2.2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 05.04.2007 N 5-П; абз. 2 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 15.05.2007 N 378-О-П*(126)).

При этом, однако, понятие дискриминации не тождественно правовым неравенствам, в основе которых может (и должна) лежать конституционно обоснованная дифференциация правового регулирования, имеющая целью преодоление несправедливых неравенств путем установления правовых преимуществ и предпочтений определенным категориям граждан на основе баланса конституционных ценностей и требований социальной справедливости (позитивная дискриминация).

Во-вторых, равенство всех перед законом включает правоохранительную направленность, из которой вытекает, в частности, право на равную для всех защиту закона, имея в виду как граждан, так и их объединения, хозяйствующих субъектов различных форм собственности и т.д. В этом плане, например, "равенство политических партий... перед законом означает, прежде всего, равную защиту закона без всякой дискриминации в ходе выборов" (см. абз. 2 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 09.06.2004 N 215-О*(127)). В конечном счете, равная защита закона - это проблема последовательной реализации принципа неотвратимости наказания, имея в виду, что понятие "неотвратимость" синонимично в данном случае праводеликтному требованию равенства, так как именно неизбежность (неотвратимость) наказания для всех и каждого и есть равенство всех перед законом в сфере правозащитных отношений по обеспечению равной для всех безопасности личности в едином конституционно-правовом пространстве РФ.

Наконец, в-третьих, конституционное содержание равенства всех перед законом содержит предоставительно-обязывающий (позитивный) уровень регулирования правового положения человека и гражданина. В правовом государстве равенство перед законом должно проявляться не только в равных для всех запретах закона и единых условиях (основаниях) ответственности, но и в одинаковых для всех юридических последствиях позитивного действия системы законодательства, в применении, согласно решениям КС РФ, равного подхода к формально равным субъектам (см. абз. 5 п. 2.1 Постановления КС РФ от 29.11.2004 N 17-П; абз. 2 п. 3.3 Определения КС РФ от 03.11.2006 N 455-О*(128)). Это предполагает: а) закрепление за всеми равного объема прав и свобод; б) закрепление равных для всех правовых возможностей реализации соответствующих прав и свобод; в) равенство в способах защиты, а также в восстановлении нарушенных прав и свобод; г) равенство для всех юридических обязанностей. В этом плане - имея в виду все проявления комплексного по своему значению нормативного содержания - конституционный принцип равенства всех перед законом воплощает в себе единство материальных и процессуальных начал. Наиболее ярко это реализуется в сфере правосудия, где взаимодействие, сочетание материального и процессуального регулирования имеет особое значение (что находит свое подтверждение и конкретизацию в конституционном требовании равенства всех перед судом).

Вместе с тем равенство перед законом, как отмечается в одном из решений КС РФ, вовсе не означает равенства в объеме тех полномочий, которыми граждане обладают в различных (отраслевых. - Н.Б.) правоотношениях (см. Определение КС РФ от 04.02.1997 N 17-О*(129)). Однако наличие различного объема полномочий у субъектов конкретных правоотношений, возникающих на основе норм отраслевого законодательства, не исключает того обстоятельства, что сами по себе правовые нормы отраслевого законодательства находятся под воздействием конституционного принципа равенства всех перед законом. Здесь принципиальное значение имеет вывод Конституционного Суда о том, что государство обязано обеспечивать также равные условия реализации приобретенных прав с соблюдением принципа равенства, закрепленного ст. 19 Конституции, который распространяется не только на непосредственно упомянутые в тексте Конституции права и свободы, включая социальные, но и на связанные с ним другие права, приобретенные на основе закона (см. Постановление КС РФ от 24.05.2001 N 8-П*(130)). Это имеет важное значение еще и по той причине, что конституционный принцип равенства, вторгаясь в сферу реализации приобретенных социальных прав, как бы получает возможность самообогащения, наполнения социальным содержанием и на этой основе преодоления в определенной мере формально-юридической ограниченности позитивистской формулы Конституции "все равны перед законом" (ч. 1 комментируемой статьи 19 КРФ).

С иных позиций, как исключения из принципа равенства перед законом, следует оценивать положения о неприкосновенности некоторых специальных субъектов - Президента, депутатов Государственной Думы, членов Совета Федерации, судей. В практике Конституционного Суда возникали вопросы соответствия конституционному требованию равенства всех перед законом положений законодательных актов, ограничивающих возможности привлечения к уголовной ответственности соответствующих лиц, предоставления других дополнительных гарантий их деятельности. В связи с этим были сделаны выводы, что, в частности, неприкосновенность парламентария - это гарантия более высокого уровня по сравнению с общими конституционными гарантиями неприкосновенности личности, что обусловлено необходимостью конституционной защиты специального статуса парламентария как члена федерального представительного и законодательного органа. При этом парламентский иммунитет не допускает освобождения парламентария от ответственности за совершенное правонарушение, в том числе уголовное, если такое правонарушение совершено не в связи с осуществлением собственно парламентской деятельности (см.: Постановления КС РФ от 20.02.1996 N 5-П, от 12.04.2002 N 9-П; Определения КС РФ от 08.02.2007 N 1-О, от 15.05.2007 N 371-О-П *(131)) (см. комментарий к ст. 98). Проблемы судейской неприкосновенности также неоднократно рассматривались в решениях КС РФ (см.: Постановления от 07.03.1996 N 6-П, от 28.02.2008 N 3-П; Определения от 16.12.2004 N 394-О, от 15.02.2005 N 5-О *(132)). Она является не личной привилегией гражданина, занимающего должность судьи, а средством защиты публичных интересов, и прежде всего интересов правосудия (см. комментарий к ст. 122).

В равенстве всех перед судом получила признание специфика судебной деятельности, ее повышенная чувствительность к требованиям равенства. Соответствующая конституционная формула представляет собой специфичную по своей юридической природе норму, усиливающую - в соотношении с равенством перед законом - сочетание материальных и процессуальных начал. Это своего рода "материально-процессуальная" норма, действие которой носит всеобщий и всеобъемлющий характер, т.е. распространяется как на физических лиц, так и на всех других участников процессуально-правовых отношений с судом, равно как и на все виды и уровни судебных органов. Нормативное содержание принципа равенства всех перед судом сводится к следующему: а) наличие единой, одинаковой для всех судебной системы, обеспечивающей каждому человеку, независимо от каких бы то ни было обстоятельств, справедливое и гласное разбирательство дела компетентным, независимым судом; б) равное для всех применение норм законодательства в процессе разрешения судебного спора; в) процессуальное равенство сторон в судебном заседании.

Таким образом, принцип равенства перед судом является в том числе требованием процессуального судопроизводства, и он находится в нормативном единстве с другим конституционным принципом - состязательности и равноправия сторон (см. комментарий к ч. 3 ст. 123). Равноправие в данном аспекте (в смысле равенства процессуальных прав) относится именно к сторонам, участникам процесса. В этом плане комментируемое положение ч. 1 ст. 19 в единстве с является прежде всего одной из гарантий права на судебную защиту. Соответствующие проявления конституционного требования процессуального равноправия усиливаются , также содержащей в себе элементы требований равенства, когда "каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод". Проблемы равенства перед судом и процессуального равноправия неоднократно затрагивались в решениях КС РФ (см.: Постановления от 14.02.2000 N 2-П, от 18.12.2003 N 18-П, от 29.06.2004 N 13-П, от 27.06.2005 N 7-П *(133); Определения от 06.11.2003 N 390-О, от 08.04.2004 N 132-О, от 07.12.2006 N 548-О, от 04.06.2007 N 518-О-П *(134) и др.).

1.2. Значимым является получивший обоснование в решениях КС РФ - в аспекте нормативного правового содержания ч. 1 ст. 19 - принцип правовой определенности как критерий конституционности проверяемых правовых норм и, соответственно, обоснование неопределенности правовых норм как отрицания равенства всех перед законом и судом.

Впервые требование определенности было обосновано Конституционным Судом как конституционный принцип и одновременно - критерий конституционности в Постановлении от 25.04.1995 N 3-П, в котором Суд установил, что возможность произвольного понимания и применения норм закона является нарушением конституционно признанного равенства всех перед законом и судом (п. 3 мотивировочной части)*(135). Общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (ч. 1 комментируемой статьи 19 Конституции России), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями. Неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит - к нарушению принципов равенства, а также верховенства закона (см. абз. 3 п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 15.07.1999 N 11-П*(136)). В этой правовой позиции отражается сопоставимость в подходах к требованию определенности правового регулирования Конституционного Суда РФ и Европейского Суда по правам человека: последний традиционно выводит императив определенности национального законодательства из диктуемого общим принципом верховенства права так называемого стандарта законности, установленного Европейской конвенцией и требующего, чтобы "все законы были сформулированы с достаточной четкостью, которая позволила бы лицу - с помощью совета, если это необходимо - предвидеть в степени, разумной в обстоятельствах, последствия, которые может повлечь то или иное действие"*(137).

Смысл и содержание требования определенности сквозь призму ч. 1 ст. 19 Конституции получили развитие и конкретизацию в решениях КС РФ применительно к различным правовым ситуациям. Определенность требует согласованного правового регулирования общественных отношений: противоречащие друг другу правовые нормы порождают и противоречивую правоприменительную практику, возможность произвольного их применения ослабляет гарантии государственной защиты конституционных прав и свобод (см. абз. 3 п. 2.2 мотивировочной части Постановления КС РФ от 29.06.2004 N 13-П*(138)). Как это вытекает из практики Суда, принцип правовой определенности предполагает установление ясных, четких правил привлечения к юридической ответственности (см. п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 17.06.2004 N 12-П*(139)), четкого определения законом подсудности дел (см. п. 4 мотивировочной части Постановления КС РФ от 25.02.2004 N 4-П*(140)); определенность распространяется также на институт дифференциации - установления юридических различий в соответствии с существенными объективно обусловленными обстоятельствами, - критерии которой должны отвечать требованию ясности, четкости и недвусмысленности правовых норм (см. абз. 1 п. 3.3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 16.07.2004 N 14-П*(141)).

Принцип правовой определенности является универсальным для системы правового регулирования и в соответствии с практикой Конституционного Суда распространяется в том числе на общественные отношения, возникающие между субъектами публичной власти и публично-территориальными образованиями. Так, Суд пришел к выводу, что принцип определенности правовой нормы получает подтверждение в принципе равенства прав муниципальных образований как территориальных объединений граждан, коллективно реализующих на основании Конституции право на осуществление местного самоуправления. Это, по мнению Суда, предполагает, в частности в сфере бюджетных правоотношений, юридическое равенство муниципальных образований в их взаимоотношениях с субъектом РФ и, в конечном счете, является одной из гарантий равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от места жительства (см. абз. 5 п. 6 мотивировочной части Постановления КС РФ от 11.11.2003 N 16-П*(142)). Схожую позицию Конституционный Суд занимает и в отношении установления правового статуса субъектов РФ (см. абз. 9 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 17.06.2004 N 12-П*(143)).

2. В ч. 2 комментируемой статьи получают развитие конституционные идеи, касающиеся: во-первых, понимания равенства прав и свобод человека и гражданина как конституционной категории равноправия; в последней воплощается как формально-юридическое требование равенства прав и свобод, так и их гарантирование государством, что придает данной категории не только юридический, но и социальный (а в итоге - социально-правовой) характер; во-вторых, в данном положении проявляется весьма широкая (хотя и опосредованная указанием на конкретные природные и социальные характеристики личности) регламентация форм равноправия, критерием выделения которых является, в частности, конституционное определение тех обстоятельств, от которых не может зависеть объем прав и свобод; наконец, в-третьих, в ч. 2 содержится в качестве относительно самостоятельной антидискриминационная норма, устанавливающая запрет на любые (дискриминационные) формы ограничения прав граждан.

2.1. Вытекающее из комментируемой нормы конституционное требование равенства носит всеобъемлющий характер, распространяется на всю систему прав и свобод. Это предполагает такие связи и отношения личности с обществом и государством, которые исключают какую-либо зависимость ее положения от указанных в данной норме природных и социальных характеристик личности, равно как и от каких бы то ни было других обстоятельств. В этом плане "равенство" - в смысле ч. 2 ст. 19 - есть ценностная конституционно-правовая величина, адресующая равную меру свободы, во-первых, ко всем сферам человеческого бытия, всей совокупности экономических, социально-культурных, политических отношений, включая их правовую форму (горизонтальный срез категории равенства), и, во-вторых, ко всем возможным уровням социального и правового положения личности, начиная с семьи, территориального сообщества по месту жительства и заканчивая общегосударственным уровнем в лице многонационального народа РФ (вертикальный срез равенства). Этим, в свою очередь, предопределяются, с одной стороны, структурные (стратификационные) характеристики равенства (неравенства), связанные с социально-политической и экономической организацией общества, и с другой - индивидуально-личностные ("дистрибутивные") показатели равенства (неравенства), складывающиеся на уровне статусных характеристик конкретной личности при реализации ею равных для всех возможностей*(144).

При этом, устанавливая принцип равенства, Конституция не ограничивается его признанием в формально-юридическом смысле (как равенства в объеме прав и свобод), но закрепляет одновременно с этим обязанность государства обеспечивать гарантирование прав и свобод для всех независимо от физиологических, этнокультурных, социально-политических, имущественных и иных обстоятельств. Это означает - в истолковании комментируемого конституционного положения - возложение на государство обязанности создавать равные для всех гарантии прав и свобод, что предполагает активную целенаправленную деятельность государства по организации посредством системы правовых, политических, экономических, идеологических и организационных мер такой социальной среды, в которой каждый располагал бы реальными возможностями наравне с другими членами общества воспользоваться признаваемыми в Российской Федерации правами и свободами и реализовать их эффективную защиту, в том числе посредством правосудия. Определение же в качестве обязанного субъекта именно государства имеет своей целью возложение на органы публичной власти ответственности за осуществление соответствующей конституционной функции, что, однако, не исключает необходимости обеспечения требований равноправия и иными, например частно-правовыми, субъектами, включая субъектов хозяйственной деятельности при выработке ими корпоративных правил самоорганизации и осуществлении их уставной деятельности.

Одновременно, как это вытекает из Конституции и получает подтверждение в решениях КС РФ, социально-правовой режим конституционной категории равенства проявляет себя в том числе на основе активного использования специальных средств юридической дифференциации и правовых стимулов (в виде льгот, компенсаций, поощрений, ограничений и т.п.), что призвано создавать дополнительные гарантии равенства прав и свобод человека и гражданина во всех сферах жизни. Это получает свое отражение в практике Конституционного Суда, который в этом плане понимает под равенством не только формальное уравнивание в правах, но и фактическое равенство. Так, в Постановлении от 24.02.1998 N 7-П и в ряде других решений КС РФ был сформулирован подход, в соответствии с которым ст. 19 Конституции предусматривает обеспечение и неформального равенства граждан, которое, в частности, применительно к общественным отношениям, связанным с взиманием денежных средств на публичные цели, требует учета фактической способности гражданина (в зависимости от его заработка, дохода) к уплате публично-правовых обязательных платежей в соответствующем размере (см., например: абз. 2 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 24.02.1998 N 7-П; абз. 1 п. 3 мотивировочной части Постановления КС РФ от 13.03.2008 N 5-П*(145)).

Развивая и универсализируя данный тезис в Определении от 02.02.2006 N 17-О, Конституционный Суд указал, что конституционный принцип равенства рассматривается им как конституционный критерий оценки законодательного регулирования любых прав и свобод, причем применимость данного принципа ко всем основным правам и свободам не исключает возможность его различного проявления: в отношении личных прав он означает преимущественно формальное равенство, в отношении же экономических и социальных прав формальное равенство может обернуться материальным неравенством. Так, исходя из конституционной свободы договора, законодатель не вправе ограничиваться формальным признанием юридического равенства сторон и должен предоставлять определенные преимущества экономически слабой и зависимой стороне, с тем чтобы не допустить недобросовестную конкуренцию в сфере банковской деятельности и реально гарантировать в соответствии со ст. 19 и соблюдение принципа равенства при осуществлении предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (см. абз. 3 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 02.02.2006 N 17-О*(146)).

Вместе с тем не является нарушением конституционного требования равенства всех перед законом наличие позитивной дискриминации, реализуемой путем установления льгот и преимуществ для определенных групп и категорий граждан, нуждающихся в социальной и правовой поддержке в целях преодоления несправедливого неравенства. Как отмечал КС РФ, конституционные принципы равенства и равноправия, а также запрет на ограничение в правах, закрепленные ст. 19 Конституции, не означают, что законодатель не вправе предусматривать льготы и компенсационные выплаты для отдельных категорий граждан, нуждающихся в государственной поддержке, таких как пенсионеры, инвалиды, участники войны, либо граждан, осуществляющих те или иные публичные функции.

В соответствии с выработанной Конституционным Судом позицией льгота - это не право, а средство, институт их гарантирования в той или иной специфической ситуации (с особенностями социально-демографическими и физического состояния субъектов социальных прав, их территориальной принадлежностью, например, к районам Крайнего Севера, и т.д.). Нормы, направленные на обеспечение повышенной социальной защиты определенной группы граждан, не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права граждан (см. Определение КС РФ от 01.10.1997 N 96-О*(147)). С другой стороны, утрата, отмена льгот не означает отмены или умаления конституционных прав, поскольку данный статус обеспечивал лишь льготный порядок реализации прав (см., например, Определения КС РФ от 15.07.2004 N 298-О; от 20.10.2005 N 361-О *(148)).

При оценке льгот и преимуществ, предоставляемых конкретным категориям граждан, на соответствие требованиям равенства перед законом следует исходить из того, что в данном случае главным вопросом является не формально-юридическая оценка, а соблюдение требований справедливости и равного, одинакового для всех уважения достоинства человека. Именно категории справедливости и достоинства личности позволяют расширить сферу действия требований равенства, углубить социальные начала режима равноправия. В частности, не является нарушением принципа равенства и не может рассматриваться как умаление достоинства других лиц установление специальных норм о пенсионном обеспечении различных категорий ветеранов и участников ВОВ. Подобный подход свидетельствует только об особой - конституционно обоснованной - государственной поддержке фронтовиков и других лиц, принимавших участие в боевых действиях, а также пострадавших в годы войны мирных жителей (см. Определения КС РФ от 28.12.1995 N 126-О, от 11.04.1997 N 40-О, от 20.11.2003 N 435-О *(149)). Равное для всех, одинаковое уважение достоинства человека, а не формальное равноправие должно быть конституционно соотнесено и с демографической социальной политикой, которой определяются особые меры государственной поддержки семьи, материнства, отцовства и детства в виде пенсий, пособий и иных гарантий социальной защиты, устанавливаемых для соответствующих категорий граждан (см.: Определение КС РФ от 02.10.2003 N 382-О; Постановление КС РФ от 22.03.2007 N 4-П*(150)), или с особыми потребностями доноров, добровольно рискующих собственным здоровьем в интересах охраны жизни и здоровья других людей, а значит, в интересах государства и общества в целом (см. Определение КС РФ от 04.12.2003 N 415-О*(151)). В рамках данных подходов Конституционный Суд существенным образом сблизился с пониманием природы и нормативного содержания категорий равенства и достоинства личности, присущим немецкой конституционно-правовой доктрине и практике, которые исходят из того, что достоинством личности охватываются, кроме прочего, равенство людей и социальная ответственность со стороны государства по отношению к отдельному человеку.

Таким образом, фактические общественные отношения, составляющие социальное содержание конкретных конституционных прав, в приложении к которым рассматривается конституционный принцип равенства, определяют характер нормативного воздействия этого принципа как равномерный (применение равной меры, равного масштаба к различным субъектам) либо уравнивающий (применение различных подходов к различным субъектам в целях выравнивания их фактических возможностей). Соответственно, равенство не исключает фактических различий и необходимости их учета законодателем для обеспечения действительного равенства (см. абз. 2 п. 6 мотивировочной части Постановления КС РФ от 03.05.1995 N 4-П; абз. 3 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 18.07.2006 N 342-О*(152)). Поэтому нормы, направленные на обеспечение повышенной социальной защиты определенной группы граждан, как и нормы, содержащие дополнительные гарантии, не могут рассматриваться как нарушающие права граждан.

2.2. Часть 2 ст. 19 Конституции гарантирует равенство независимо от природных свойств и социальных условий, общественных характеристик человека. Причем конституционный перечень этих свойств и характеристик не является исчерпывающим: Конституция прямо указывает на возможность учета "других обстоятельств" (например, состояние здоровья, возраст или сексуальная ориентация). Конституционный Суд, усматривая в ряде своих постановлений дискриминацию тех или иных категорий физических лиц, также дополняет перечень недопустимых ограничений. Так, например, в Постановлении от 15.06.2006 N 6-П*(153) он признал нарушением принципа равенства запрет на бесплатную приватизацию жилых помещений, предоставленных гражданам по договорам социального найма после 1 марта 2005 г., при том, что граждане, приобретшие жилые помещения по тому же основанию после указанной даты, могли приватизировать их до 1 января 2009 г., поскольку, как указано в Постановлении, такое различие обусловлено несущественными формально-юридическими обстоятельствами: формой административного решения о предоставлении жилого помещения (разная до и после 1 марта 2005 г.) и датой введения в действие ЖК.

Устанавливая круг обстоятельств, которые не могут быть положены в основу различий в правах и свободах граждан, Конституция тем самым опосредованным образом закрепляет основные формы равноправия граждан, среди которых можно назвать: социально-демографическое, национальное, социально-территориальное равноправие и др.

Социально-демографическое равноправие предполагает правовое закрепление и реальное гарантирование равенства в положении социально-демографических групп, которыми характеризуется социальный состав общества. Это прежде всего женщины, молодежь, пенсионеры, т.е. те социально-демографические группы, принадлежность к которым предопределяет не только специфику в характере, условиях реализации прав и свобод, но и особенности закрепления самого объема соответствующих прав, наличие дополнительных льгот, гарантий их осуществления. Законодателем в данном случае должны учитываться как "внешние" аспекты обеспечения равноправия соответствующих социально-демографических групп (обращенные к обществу и государству в целом), так и те требования равноправия, которые ориентированы "внутрь" каждой социально-демографической группы.

К первым относятся, например, требования, касающиеся равноправия женщин и мужчин, равноправного положения молодежи или пенсионеров в системе поколений (возрастных групп общества), обеспечения инвалидам равных с другими гражданами возможностей полноценно жить в обществе и т.п. В настоящее время далеко не все эти формы социально-демографического равноправия получили последовательную нормативно-правовую регламентацию. Важное значение имеют в этом плане так называемые статусные законы, регламентирующие правовое положение граждан отдельных социально-демографических групп*(154), законодательные акты по отдельным отраслям социальной политики и конкретным социально-экономическим правам граждан*(155), а также правительственные целевые программы по отдельным направлениям социального развития, связанным с решением конкретных проблем социально-экономического и правового положения тех или иных социально-демографических групп*(156).

Что же касается "внутреннего" аспекта социально-демографического равноправия (равноправия в положении граждан, относящихся к одной социально-демографической группе), то здесь имеется определенная специфика, связанная, в частности, с тем, что не во всех случаях является оправданным уравнивание систем социального обеспечения, например, для всех пенсионеров или для всех инвалидов и т.д. Это противоречило бы, в частности, такому фундаментальному принципу социального обслуживания в условиях рыночной экономики, как его адресность*(157).

Конституционное содержание национального равноправия вытекает не только из самих по себе положений ч. 2 ст. 19 Конституции о равенстве прав и свобод человека и гражданина независимо от национальности; оно во многом предопределяется также конституционными положениями о многонациональном составе народа РФ (преамбула, ч. 1 ст. 3), признанием равноправия и самоопределения народов в Российской Федерации в качестве одной из основ конституционного строя России (ч. 3 ст. 5), детерминировано сложными этно-национальными характеристиками населения, а также сложным национально-территориальным субъектным составом РФ (ст. 65). Это предполагает повышенное внимание со стороны государства к обеспечению равенства прав и свобод представителей различных национальностей, этнических общностей и народностей, проживающих на территории РФ, в целях поддержания единства ее многонационального народа, социальной устойчивости российской государственности. Так, в области политико-правовых отношений национальное равноправие предполагает, в частности, сбалансированное представительство в выборных органах власти представителей больших и малых этнических групп, при котором исключается преобладание одних в ущерб интересам других, что задает политическую целостность публичной власти. Из этого, среди прочего, вытекает запрет на создание партий по национальному признаку (см. Постановление КС РФ от 15.12.2004 N 18-П*(158)).

В системе конституционного регулирования национальное равноправие, будучи выраженным как требование государственного гарантирования равенства прав и свобод независимо от расы, национальности, языка, проявляется и через специфические, своего рода национально-гарантирующие элементы конституционно-правового статуса личности, включая такие, как право каждого определять и указывать свою национальную принадлежность (ч. 1 ст. 26), пользоваться родным языком, свободно выбирать язык общения, воспитания, обучения и творчества (ч. 2 ст. 26). При этом важно учитывать, что равенство применительно к языковым правам означает в том числе равное право каждого на пользование государственным языком, а потому, в частности, недопустима ситуация, при которой установление статуса того или иного языка на территории РФ и гарантирование связанных с ним прав ставило бы под сомнение функционирование и изучение русского языка как государственного языка РФ. Иное являлось бы нарушением принципа равноправия и вступало бы в противоречие с ч. 2 ст. 19 Конституции (см. абз. 5 п. 3.1 мотивировочной части Постановления КС РФ от 16.11.2004 N 16-П*(159)). Специфическим институтом обеспечения национального равноправия является национально-культурная автономия, правовой статус которой определяется Федеральным законом от 09.02.2009 N 74-ФЗ "О национально-культурной автономии" (в ред. от 09.02.2009).

Социально-территориальное равноправие предусмотрено в ч. 2 ст. 19 Конституции в виде требования гарантирования равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от места жительства. Это весьма широкая формула, включающая три уровня реализации социально-территориального равноправия.

Во-первых, это общефедеральный уровень, на котором социально-территориальное равноправие проявляется как императив единства конституционного статуса человека и гражданина на всей территории РФ, возлагающий на РФ обязанность по формированию правовых, организационных и финансово-экономических основ равенства граждан независимо от места жительства. При этом, как следует из решений КС РФ, и в случае передачи ранее закрепленных за Российской Федерацией в целом полномочий на региональный уровень, в частности в сфере социальной защиты, Российская Федерация не освобождается от обязанности гарантировать надлежащее осуществление субъектами РФ указанных полномочий, в том числе предусмотреть их необходимое финансовое обеспечение при регулировании межбюджетных отношений, исходя из того, что достигнутый уровень защиты прав указанных лиц, гарантии их социальной защищенности не должны снижаться (см. абз. 1 п. 2.3 мотивировочной части Определения КС РФ от 01.12.2005 N 521-О; абз. 7 п. 2 мотивировочной части Определения КС РФ от 18.04.2006 N 85-О*(160)). При этом социально-территориальное единство конституционного статуса личности исключает введение каких бы то ни было различий в правах граждан в зависимости от наличия или отсутствия у них регистрации по месту жительства или пребывания (см., например: Постановления КС РФ от 04.04.1996 N 9-П, от 02.02.1998 N 4-П; Определение КС РФ от 08.11.2005 N 402-О*(161)).

Во-вторых, региональный уровень, который проявляется как региональное равноправие граждан, реализуемое на законодательном уровне посредством осуществления субъектами РФ, в частности, полномочий, предусмотренных (см. комментарий к данному пункту).

В-третьих, это муниципальный уровень; его можно определить как муниципальное равноправие человека и гражданина.

Очевидно, что более существенные различия социально-экономического, а порой и правового, характера проявляются на региональном уровне. Сложность заключается, в частности, в конституционном разграничении предметов ведения и полномочий между РФ и ее субъектами, в рамках которого "защита прав и свобод человека и гражданина" относится одновременно к предметам ведения РФ и к предметам совместного ведения РФ и ее субъектов (п. "в" ст. 71, п. "б" ч. 1 ст. 72 Конституции). Это приводит порой не к расширению (что конституционно допустимо), а, как об этом свидетельствует и практика Конституционного Суда (см., например: Постановления от 24.11.1995 N 14-П, от 21.06.1996 N 15-П, от 23.03.2000 N 4-П, от 11.06.2002 N 10-П *(162)), к сужению гарантирования прав и свобод человека и гражданина на уровне регионов.

Преодоление таких проблем предполагает ясную, четкую, непротиворечивую законодательную конкретизацию конституционного разграничения предметов ведения и полномочий между уровнями публичной власти, финансово-бюджетное выравнивание различных по уровню доходов, производственно-хозяйственных мощностей и социальных ресурсов субъектов РФ и муниципальных образований, эффективное обеспечение иерархии правовой системы РФ и единства правового пространства, совместную, скоординированную деятельность федеральных, региональных и муниципальных органов публичной власти по реализации конституционной функции защиты прав и свобод граждан в меру своих полномочий.

Конституция РФ гарантирует равенство прав и свобод граждан также независимо от имущественного и должностного положения. Требование равенства независимо от имущественного (материально-финансового) положения наиболее ярко проявляется в сфере налогообложения, где оно понимается прежде всего как равномерность, нейтральность и справедливость налогообложения. Это означает, согласно одному из решений КС РФ, что одинаковые экономические результаты деятельности налогоплательщиков должны влечь одинаковое налоговое бремя (см. абз. 4 п. 2 мотивировочной части Постановления от 13.03.2008 N 5-П*(163)). В свою очередь равенство прав граждан независимо от должностного положения исключает возможность установления законодателем необоснованных преимуществ, связанных с самим по себе фактом замещения гражданином той или иной должности в системе публичной власти или негосударственной организации, включая хозяйственные общества.

Наконец, ч. 2 комментируемой статьи 19 Конституции Российской Федерации прямо гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, включая, соответственно, политические партии (см. Постановление КС РФ от 16.07.2007 N 11-П*(164)). Конституционное предписание о равенстве в этой части своего нормативного содержания находится в системном единстве с такими принципами основ конституционного строя РФ, как идеологическое многообразие (), запрет на установление какой-либо идеологии в качестве обязательной или государственной (ч. 2 ст. 13), политическое многообразие, многопартийность (ч. 3 ст. 13), равенство общественных объединений перед законом (ч. 4 ст. 13). Это, однако, не означает признания государством равной ценности и равной значимости любых по своему содержанию и целевой направленности идеологических установок, в том числе в их организационно-правовом оформлении, не может рассматриваться как уравнивание общественно-созидательных идей, общественно-политических и религиозных течений, с одной стороны, и деструктивных проявлений - с другой.

Конституционное гарантирование равенства прав и свобод человека и гражданина усиливается установленным во втором предложении ч. 2 ст. 19 Конституции запретом любых форм ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.

3. Часть 3 комментируемой статьи посвящена так называемому гендерному равенству - равноправию мужчины и женщины. В Конституции оно закрепляется в соответствии с нормами международного права (ст. 1 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 1 Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, Конвенция МОТ N 156 "О равном обращении и равных возможностях для трудящихся мужчин и женщин: трудящиеся с семейными обязанностями", ст. 14 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод).

Хотя фактор пола упоминается уже в ч. 2 ст. 19 Конституции (наряду с другими обстоятельствами, которые не должны влиять на обладание и осуществление прав и свобод), ч. 3 этой статьи специально закрепляет положение о том, что "мужчина и женщина имеют равные права и свободы". Это означает, что соблюдение прав женщин является самостоятельным предметом конституционного регулирования, и оно должно осуществляться в единстве со всей системой прав и свобод. При этом принципиальная новизна в закреплении данного требования Конституцией 1993 г. состоит в том, что соответствующая статья содержит указание на то, что мужчины и женщины имеют также "равные возможности для их (соответствующих прав и свобод. - Н.Б.) реализации". Это положение, не ограничиваясь провозглашением формально-юридического равенства, призвано ориентировать на решение данной проблемы в направлении фактического гарантирования условий для равного с мужчинами, полноправного осуществления женщинами прав и свобод.

Это предполагает необходимость осуществления как целенаправленной законотворческой работы, так и активной социальной политики, предоставления женщинам широких льгот и специальных гарантий для фактического выравнивания их возможностей с мужчинами. Именно поэтому в в качестве важнейших задач социального государства называется поддержка семьи, материнства и детства, а ее ст. 38 закрепляет положение о том, что "материнство и детство, семья находятся под защитой государства". Более того, специально закрепляет конституционный принцип правового регулирования равенства родительских прав и обязанностей в Российской Федерации, что получает свое развитие на уровне как федерального (ч. 2 ст. 31, ст. 61 СК РФ), так и регионального законодательства*(165).

Одновременно конституционный принцип равноправия мужчины и женщины, как и другие формы равноправия, не исключает законодательной дифференциации правового регулирования соответствующих категорий граждан, что признается и в практике Конституционного Суда. Так, например, в Определении от 21.12.2000 N 276-О Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что, установив для мужчин и женщин разный возраст выхода на пенсию по старости и необходимый трудовой стаж для назначения пенсии по старости на общих основаниях и на льготных условиях, законодатель применил дифференциацию, основанную на физиологических и других различиях между ними, а также исходя из особой социальной роли женщины в обществе, связанной с материнством, что согласуется с положением ч. 1 ст. 38 Конституции, в соответствии с которым материнство находится под защитой государства, и не может оцениваться как дискриминационное ограничение конституционных прав, так как такое решение законодателя обеспечивает, по смыслу ст. 19 Конституции, достижение подлинного, а не формального равенства. Вместе с тем Суд подчеркнул, что такая его правовая позиция не исключает в дальнейшем, при проведении пенсионной реформы, возможности решения вопроса о том, чтобы пенсия по старости назначалась мужчинам на тех же условиях, что и женщинам (Определение КС РФ от 21.12.2000 N 276-О*(166)). В другом своем решении Конституционный Суд констатировал отсутствие нарушения принципа гендерного равноправия установленным в УК запретом назначения пожизненного лишения свободы женщинам (Определение КС РФ от 15.11.2007 N 927-О-О*(167)).

Раскрывая смысл конституционного принципа гендерного равноправия, нельзя не учитывать, что имея своим предназначением, в силу исторически сложившейся практики, прежде всего обеспечение эффективных гарантий прав и возможностей женщин в соотношении с правами мужчин, по своему нормативному содержанию он исключает дискриминацию женщин в той же мере, в какой исключает дискриминацию мужчин. Этот аспект гендерного равенства также получил свое отражение в практике Суда. В качестве примера здесь можно привести Определение КС РФ от 27.06.2005 N 231-О*(168), которым Суд, опираясь на ранее принятые решения, признал не соответствующим Конституции положение подп. 1 п. 1 ст. 28 Закона о трудовых пенсиях , устанавливающее для матерей инвалидов с детства условия назначения трудовой пенсии по старости ранее достижения пенсионного возраста, в той мере, в какой оно исключало возможность досрочного назначения трудовой пенсии по старости отцам инвалидов с детства, воспитавшим их до достижения восьмилетнего возраста без матерей.

Российское законодательство предусматривает специальные (отраслевые) меры по обеспечению равноправия женщин и мужчин (см., например: ч. 3 ст. 1 СК , ст. 145 УК , ч. 4 ст. 8 Закона о политических партиях). Вместе с тем в национальном законодательстве в области обеспечения гендерного равноправия существуют и правовые акты программного характера. К ним относятся прежде всего утвержденная Правительством Концепция улучшения положения женщин в Российской Федерации*(169), а также одобренная Государственной Думой Концепция законотворческой деятельности по обеспечению равных прав и равных возможностей мужчин и женщин, определяющая основные начала механизма обеспечения гендерного равноправия*(170). Создание такого механизма необходимо как на федеральном уровне, так и на уровне субъектов Федерации, а также местного самоуправления.

Важную роль в этом плане мог бы сыграть, как свидетельствует в том числе зарубежный опыт (Канады, Дании, Финляндии, Швеции, Португалии, Норвегии, других стран), специальный закон, который структурировал бы и конкретизировал механизм реализации конституционного принципа гендерного равноправия по различным направлениям*(171).

Принцип равенства граждан перед законом и судом закреплен во многих законодатель­ных актах. В Конституции РФ ему посвящена ст. 19 , где сказано:
“1. Все равны перед законом и судом.
Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, проис­хождения, имущественного и должностного положения, места житель­ства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к обществен­ным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются лю­бые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, ра­совой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.
Мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации”.

Равенство перед законом - это одинаковое применение положе­ний, закрепленных в законодательстве, ко всем организациям, долж­ностным лицам и гражданам. При этом имеются в виду не только пре­доставление прав, их реализация, но и возложение обязанностей, воз­можность применения и реальное применение ответственности в со­ответствии с теми законодательными актами, которые регламентиру­ют осуществление правосудия.

Равенство перед судом не отличается существенно от по­нятия равенства перед законом. Оно означает наделение всех, кто пред­стает перед судом в том или ином качестве, равными процессуальны­ми правами и соответствующими обязанностями. Если, скажем, кто-то вызывается в суд в качестве свидетеля, то это значит, что он, неза­висимо от своего происхождения, социального, должностного и иму­щественного положения, расовой и национальной принадлежности и т.д., обязан явиться и дать правдивые показания. Правила судопроиз­водства во всех судах, уполномоченных осуществлять правосудие, дол­жны быть одинаковыми, независимо от каких-то личных свойств (ска­жем, имущественного достатка или бедности, профессии или занима­емой должности) того, кто привлекается к ответственности, признан потерпевшим, предъявил гражданский иск, является ответчиком по такому иску и т.д.

Важно! Следует иметь ввиду, что:

• Каждый случай уникален и индивидуален.
• Тщательное изучение вопроса не всегда гарантирует положительный исход дела. Он зависит от множества факторов.

Чтобы получить максимально подробную консультацию по своему вопросу, вам достаточно выбрать любой из предложенных вариантов:

Закон, вместе с тем, предусматривает некоторые особенности су­допроизводства, которые зависят от принадлежности гражданина к Вооруженным Силам РФ или иным военным структурам . Но эти осо­бенности проявляются лишь в том, что для лиц, состоящих на воен­ной службе, или тех, кто приравнен к ним, установлены свои правила определения подсудности их дел. Рассматриваются такие дела не граж­данскими, а военными судами . Однако при этом должны полностью соблюдаться одинаковые для всех судов (и гражданских, и военных) правила судопроизводства и исключаться какие-то преимущества либо привилегии.

До сравнительно недавнего времени исключения из принципа, зак­репленного в ст. 19 Конституции РФ, были редкостью. Как это приня­то во многих демократических странах мира, российское законодатель­ство устанавливало особый режим привлечения к уголовной ответ­ственности и применения мер принуждения, к которым прибегают при производстве по уголовным делам (арест, обыск, задержание, привод и т. п.), только в отношении главы государства и депутатов законода­тельных (представительных) органов.
Например, в ст. 98 Конституции РФ по данному поводу сказано следующее:
“1. Члены Совета Федерации и депутаты Государственной Думы обладают неприкосновенностью в течение всего срока их полномо­чий.
Они не могут быть задержаны, арестованы, подвергнуты обыс­ку, кроме случаев задержания на месте преступления, а также подвер­гнуты личному досмотру, за исключением случаев, когда это предус­мотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других лиц.
Вопрос о лишении неприкосновенности решается по представ­лению Генерального прокурора Российской Федерации соответству­ющей палатой Федерального Собрания”.

Эти конституционные положения существенно уточняются и до­полняются в ч. 1-3, 5 и 6 ст. 19 , ч. 1 ст. 20 и ст. 21 Федерального закона “О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Госу­дарственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации ” от 8 мая 1994 г.

Приняты, как и в прежние времена, законы, предусмотревшие нечто подобное для членов местных представительных органов и некоторых выборных должностных лиц органов местного самоуправления (см., например, ст. 13 и Федерального закона “Об общих принципах орга­низации законодательных (представительных) и исполнительных ор­ганов государственной власти субъектов Российской Федерации” от 6 октября 1999 г.

Такую законодательную практику можно признать в целом понят­ной и в определенных пределах оправданной. Она отражает стремле­ние иметь дополнительные гарантии законности и обоснованности привлечения к уголовной ответственности и применения весьма ост­рых мер принуждения к лицам, занимающим особое положение по­стольку, поскольку они принимают активное участие в политической жизни. Дополнительные гарантии - средство, ограждающее прежде всего от преследований по политическим мотивам. Как показывает российский и зарубежный опыт, такие гарантии в принципе нужны в любом по-настоящему демократическом государстве.

Вместе с тем в последние годы введение различного рода изъятий из общего правила о равенстве всех перед законом и судом приобре­тает характер нарастающей тенденции. Появились законы, ставящие в особые условия многих должностных и не должностных лиц. В их числе оказались зарегистрированные кандидаты на должность Прези­дента РФ и в депутаты, члены комиссий по проведению выборов и референдумов с правом решающего голоса, судьи всех судов, проку­роры и следователи прокуратуры, адвокаты, сотрудники органов фе­деральных служб охраны, безопасности, внешней разведки, правитель­ственной связи и информации при исполнении ими своих служебных обязанностей, Председатель, заместители Председателя, аудиторы и инспектора Счетной палаты РФ, Уполномоченный по правам челове­ка в РФ и др.

Представление о том, какие конкретно изъятия из конституцион­ного принципа равенства всех перед законом и судом предусматрива­ются для названных лиц, можно получить при ознакомлении, напри­мер, со следующими актами:

Перечень актов... о тех, кто НАД законом

• ч. 6 ст. 42 Федерального закона “О выборах Президента Российской Федерации” от 10 января 2003 г.;
• ч. 18 ст. 29 и ч. 4 ст. 41 Федерального закона “Об основных га­рантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граж­дан Российской Федерации” от 12 июня 2002 г.;
• ч. 3