Взгляды и модели поведения русских и англо-саксов: фундаментальные различия. Почему Европа не любит русских и любит англо-саксов

В Басманный суд Москвы поступил иск Федеральной службы безопасности к «Новой газете». Ведомство требует признать «не соответствующей действительности и порочащей деловую репутацию ФСБ» информацию о пытках в Магнитогорске. Р ечь идет о двух статьях, опубликованных в январе на стран…

Телеканал выпустил на Rutube трейлер нового сезона комедийного сериала «Адаптация». По сюжету, ЦРУ проводит секретную операцию и внедряет в компанию «Газпром добыча ЯНАО» в городе Ноябрьске под видом русского инженера своего лучшего агента Эштона Айви. Однако по пути шпион влюбляется…

фото отсюда Клишас отвечать отказался и назвал непрофессиональным негативный отзыв СПЧ на закон о «фейках». Совет Федерации закон одобрил Сенатор Людмила Нарусова на обсуждении в Совете Федерации закона о распространении «недостоверной информации» спросила автора законопроек…

Дорогие друзья - россияне, любой, кто живет в нашей стране! А главное, я хочу непосредственно обратиться к нашему Президенту РФ Владимиру Владимировичу Путину! Я хочу, несколько отступить от традиционной формы подачи текста и поговорить вот о чем. Все больше и больше в сетях массовой ин…

Вчера были опубликованы результаты февральского совместного исследования «Левада-центра» и Киевского международного института социологии (КМИС). Уже больше десяти лет «Левада» периодически просит россиян, а КМИС украинцев ответить на вопрос: «Как вы относитесь к Украине / России?» …

Фото: Олег УКЛАДОВ Долги наших граждан по кредитам к началу 2019 года достигли рекордной величины - 16 трлн рублей! Это почти вдвое больше, чем было на начало 2013 года, - 8,5 трлн. Растет и доля людей, у которых множится число открытых кредитов. По итогам 2018 года количество те…

Достоянием гласности стала гневная речь на заседании Кабинета ФРГ канцлера Ангелы Меркель, обращенная к германскому министру обороны Урсуле фон дер Ляйен, в которой она жестко распекала свою подчиненную за неспособность оценить реальные риски безопасности Германии и непонимание ее интер…

Резкий пост Дмитрия Гудкова с призывом остановить строительство четырех мусоросжигательных заводов (МСЗ) в Подмосковье вызвал резонанс в некоторых медиа вроде «Эха Москвы» и Радио Свобода. Аргументы, на первый взгляд, серьезные. Но либерал не был бы либералом, если бы ради хайпа не слукав…

Современные англосаксы привыкли к тому, что о них говорят только в сюсюкающей тональности: их прославляют, ими восхищаются, их язык принято считать международным… Даже и те, кто ненавидит их и боится, говорит о них, мысленно склонив перед ними голову в почтительном поклоне. Нисколько не отрицая того, что англосаксы – это явление феноменальное, предлагаю вниманию читателей несколько иной взгляд на носителей английского языка, английского же менталитета и того расового типа, к которому принадлежит бóльшая часть этих людей. Людей, которых я, автор этих строк, считаю одною из старейших исконно фашистских наций на свете.

О фашизме нынче говорят много и со знанием дела: вот это, мол, фашисты, а вот это вовсе и не фашисты, а какие-нибудь там дорогие нашему сердцу пламенные борцы за правое дело.
Полагаю, что критериев фашизма всего-навсего три:
1) Публичное заявление некоей этнической группировки о том, что она, эта самая группировка, обладает какими-то исключительными правами, каковых прав она не признаёт ни за какими другими этническими группировками. Попросту говоря, это наглое заявление о своём собственном превосходстве.
2) Реальная, а не выдуманная сила: интеллектуальная, экономическая, военная. Чего стоит хвастливое заявление о своём собственном превосходстве, если оно ничем не подкреплено?
3) Длительное (на протяжении многих поколений и даже веков!) успешное функционирование именно такой системы взглядов и именно такой системы поступков.
И это всё. Никаких пунктов больше не нужно. Никакого значения не имеют ни цвет кожи носителей данной идеологии, ни система символов (знамёна, гербы, одежда), ни музыкальное или словесное оформление. Всё отодвигается в сторону перед величием этих трёх пунктов.

Так вот: англосаксы полностью вписываются в эти три пункта.
Возможно, кто-то ещё из обитателей Земного шара обладает этими же самыми тремя признаками, и я даже могу назвать этнические группировки, подпадающие под них.
Во-первых, это поклонники Ветхого Завета и наставлений Моисея о том, как надо порабощать народы. Это идеальные фашисты.
Во-вторых, это великая Китайская нация – древняя, могущественная и беспощадная; там, где живут китайцы, там не выживает больше никто. Китайцы поглощают всех.
И, в-третьих, это великая Японская цивилизация – могущественная, хитрая и жестокая.
Возможно, к этому списку можно было бы добавить и арабский вариант фашизма или турецкий, но я сейчас не ставлю себе такой цели – вникать во все эти подробности и предлагаю вернуться к теме этой статьи, которая посвящена англосаксам.

Итак, с какого момента обозначилась чёткая тяга англосаксов к фашистской идеологии?
5-й век нашей эры – это как бы официальная и всем известная дата зарождения английского фашизма. Но, я так думаю, такой поворот в сознании предков этого народа произошёл ещё и раньше, ибо к нему нужно было основательно подготовиться, и такая подготовка не могла произойти в один день, она должна была иметь свою длительную предысторию.

Всем известно, что римляне до 5-го века нашей эры удерживали остров Великобританию под своею властью. А затем добровольно (в силу своих внутренних причин) ушли с него. И тут-то и хлынули на остров племена англов, саксов и ютов.
Вопрос: а почему хлынули? Почему им не жилось в Центральной Европе, где они обитали до этого? Почему после них на материковой части Европы остались огромные пустые площади? Зачем надо было бросать насиженные места – деревни, поля, леса, реки? А ведь остров Великобритания отнюдь не был пустынным, и там уже жили кельты! Так почему же англы с саксами побросали всё на свете (при том, что никто их не гнал в шею) и кинулись на уже давно занятый кем-то остров?
Ответов будет несколько.

Пока на острове стояли римские легионеры, германские племена их боялись и не смели сунуться туда. Они бы получили мощный отпор, и они это прекрасно понимали. Германцы были сильны, но страх перед превосходящими силами – это и было то, что их останавливало. Германцы уважали силу.
Но вот римляне, по своим собственным причинам, покинули остров, и для германских племён это означало, что путь на него открыт. Остров можно занять и, с удобством поселившись на нём, делать оттуда вылазки на Европу и остальной мир, оставаясь при этом неуязвимыми для иноземных армий. Это было очень умное и дальновидное соображение.

Но почему пришельцы не боялись живущих там кельтов?
Да потому что по предыдущему длительному опыту они знали: кельты – это те, кого можно разгромить. У кельтов меньшая организованность и худшая сплочённость. Кельты склонны к внутренним разногласиям; кельтов меньше, чем германцев; кельты – худшие воины, нежели германцы.

Для справки. Кельты – типичные индоевропейцы, ближайшие языковые родственники италийских племён, тех самых, среди которых выделились на известном историческом этапе латины – основатели Римской империи. Долгое время кельты не уступали в могуществе и сплочённости германцам, а в интеллектуальном смысле так даже и значительно превосходили их, но, переселившись с континента на острова, они встретили там выходцев из Средиземноморья – людей неиндоевропейского происхождения с расовыми признаками, не свойственными остальным индоевропейцам. По терминологии Г.Ф.К. Гюнтера – это так называемая «западная» или «средиземноморская» раса. Признаки этого же расового типа имеют нынешние испанцы, португальцы, южные итальянцы и жители Северной Африки. Там же, на Британских островах, с древнейших времён жили и племена совсем уже неизвестного происхождения – языкового и расового. После смешения с людьми этих рас кельты во многом утратили своё былое могущество и стали более уязвимыми. Лишь немногие из них (в основном, северные шотландцы) сохранили прежний нордический расовый облик.

Вот на эту-то уязвимость и уповали новые пришельцы – англы, саксы и юты, которые сами, на момент вторжения на остров, практически полностью принадлежали к нордическому расовому типу.
Допустим. Но зачем же нужно было навсегда оставлять ту землю, с которой их никто не прогонял?

Характерно и другое: за всё время европейской истории после рождества Христова – это практически ЕДИНСТВЕННЫЙ случай, когда европейцы подобным образом обошлись с другими европейцами. Мне могут возразить, что были кровожадные поляки, которые зверствовали над украинцами; были немцы, лютовавшие на оккупированных территориях, но это всё – не тот масштаб. У англосаксов речь идёт о многих веках!
Ситуация с захватом земли и многовековым истязанием местного населения – такое в Европе было только у арабов, захвативших на время Пиренейский полуостров, у монголов в России и у турок на Балканах. Но во всех этих трёх эпизодах пришельцы были не индоевропейского происхождения. Что-то вроде инопланетян. И в любом случае это не тянулось так долго, как это тянется на Британских островах.

Другие пояснения: англы и саксы – это южногерманские племена, юты – северогерманское (скандинавское) племя, от которого произошли нынешние датчане. Англы переселились на остров – практически в полном составе. Юты и саксы – лишь частично. От саксов произошли нынешние немцы. Современные эстонцы до сих пор называют немцев саксами, а Германию – страною саксов (saksa, Saksamaa). Вполне возможно, что среди племён, устремившихся на остров, была и небольшая часть славян. Совсем крохотная. Современный английский язык содержит в себе слова древнеславянского происхождения. Из всех германских народов в настоящее время ближайшим по отношению к англичанам являются фризы, живущие на островах, принадлежащих Германии и Голландии. Фризы говорят на нескольких диалектах (4-6), среди которых ни один не претендует на звание главного. Фактически это несколько языков. И именно они более всего похожи на английский язык. Точнее – на древнеанглийский.

Вот так сложилась английская нация. У истоков её стояла идея того, что можно сначала поработить кого-то более слабого (потому что природная трусость им не позволяла связываться с более сильными!), а затем хорошо жить за счёт порабощённого народа.
О том, как эта идея воплощалась в жизнь на протяжении последующих пятнадцати столетий, хорошо известно. Все эти века были непрерывным избиением кельтских народов, каковое продолжается и по сей день. Кельты оказались не столь податливым материалом, как ожидалось, но в целом замысел удался: с помощью беспрерывных войн, с помощью мер экономического и политического характера, с помощью искусственного голода, с помощью религиозных инструментов воздействия – удалось, в конце концов, сломить все эти народы.

Как свершившийся факт мы видим: ирландцы и шотландцы практически полностью забыли свои собственные языки и перешли на язык своих поработителей. Примерно то же самое можно сказать и о валлийцах, хотя и в меньшей степени. Некоторые кельтские народности исчезли бесследно. То обстоятельство, что на голову самих англичан в 10-м и 11-м веках обрушились пришлые завоеватели, ничего не меняет в истории этого народа. Норманны оказались слепленными из того же материала, что и англосаксы, и, в конце концов, растворились в массе англичан, лишь усилив в них наклонности к завоеваниям и высокомерию.

Англичанам странным образом не пришёлся по вкусу католицизм, накладывавший на них чрезмерные нравственные ограничения. Им всегда хотелось жить в своё удовольствие и как можно меньше накладывать на себя трудных обязательств. Поэтому они создали такой вариант христианства, который в наибольшей степени сближал их с последователями иудаизма. Любовь к роскоши и к наживе, оформленная в религиозные оправдания – это специфическая черта английского лицемерия.
Поразительное сходство англичане проявили и с уже упомянутыми выше китайцами. И тут нужно сделать небольшое лингвистическое отступление и рассказать об особых свойствах китайского языка.

Дело в том, что китайцы народ очень и очень рациональный. Так же, как и англичане, для которых эта черта – одна из важнейших. Так вот, в китайском языке нет ничего лишнего: падежей, склонений, спряжений, времён, чисел, степеней сравнения. Китайские слова не делятся по составу на корень, суффикс, окончания и приставки. Они вообще ни на что не делятся. Фактически китайцы не знают частей речи. Некоторые лингвисты, считают, что у китайцев изредка различаются существительное и прилагательное, но с этим мнением можно поспорить.

Китайское слово – это один-единственный слог. В начале этого слога может быть не больше одного согласного, в середине – один гласный или дифтонг, а в конце – или ничего совсем, или один из двух допустимых согласных. Понятия «слог», «слово» и «корень» в китайском языке полностью совпадают. Рядовой китаец не способен произнести иностранное слово (чью-то иностранную фамилию или название иностранного города), если оно, это слово, состоит из слогов, не существующих в китайском языке. Например, сказать «Ленин» они могут, у них возможны оба эти слога (ЛЕ и НИН), но сказать «Стокгольм» или «Братислава», не исказив до неузнаваемости этих слов, они не в состоянии. Ударение в китайском языке падает на каждый слог в отдельности, а отсюда и крайне специфические особенности китайской поэзии и китайской музыки. Мне могут возразить, что в китайском языке есть конструкции, состоящие из двух слогов, которые производят впечатление двусложного слова. Слово «Пекин» – это не одно слово, состоящее из двух слогов, это на самом деле два слова со значениями «северная» и «столица», а мы записываем их слитно, чтобы не морочить себе голову особенностями китайского языка. Нам так проще записывать русскими буквами китайское словосочетание. С ударением у китайцев тоже не всё так же просто, как, допустим, в русском языке, где есть лишь два понятия: ударный слог и безударный.

Но это всё не отменяет того, что я сказал об этом языке: это язык, выражающий сверхпростые мысли сверхпростыми способами. Индоевропейцы когда-то имели такое же точно языковое мышление, но это было многие-многие тысячелетия тому назад, задолго до возникновения египетских пирамид. С тех пор мышление индоевропейцев поменялось до неузнаваемости, и теперь они так мыслить уже не способны.
Англы, саксы и юты – это были типично индоевропейские народы, в языках которых присутствовали все черты, свойственные индоевропейцам: падежи, числа, времена, суффиксы, окончания и прочие вещи, которые, с точки зрения китайцев, кажутся чистейшим безумием. Задача китайца – высказать мысль как можно быстрее, как можно короче и как можно проще. Китаец – человек дела. Его не интересуют эмоции и подробности, ему важен только конечный результат: заселить Землю как можно большим количеством себе подобных существ, которых нужно родить и прокормить. И тут не до шуток, и не до разговоров. Размножение – это не шутки, это очень серьёзно.
Так вот, за то время, что англосаксы прожили на своём острове, они проделали со своим языком такие операции, что он стал после этого максимально приближаться по своей структуре к китайскому.

Современный английский язык – самый НЕиндоевропейский по своей структуре, если, конечно, не считать армянского, у которого для такого несходства с остальными индоевропейскими языками имеются очень уважительные причины. Английский язык лишился большинства падежных и прочих окончаний, слова в нём упростились и многие умещаются лишь в рамках одного-единственного слога – как в китайском языке. Из-за этого возникло громадное количество совпадений, которых прежде не было: write – right, eye – I, no – know, main – mane. Омонимия всегда была позорным явлением любого языка. Не случайно, у древних индоевропейцев она была вообще под запретом – ни единой омонимичной пары не было в раннеиндоевропейском языке, описанном Николаем Дмитриевичем Андреевым (1920-1997)! В современном русском языке, слов типа лук (оружие) и лук (овощ), ключ (инструмент) и ключ (родник) – очень мало. Русские, как и большинство других индоевропейцев, не любят омонимов. А англичане к ним относятся совершенно спокойно. Так же, как и китайцы, где это явление (что правда, то правда) развито во много раз сильнее, чем у англичан.

Многие грамматические формы, которые были в древнеанглийском языке, ныне исчезли бесследно. Фактически англичане учинили полный разгром всего того, что получили в дар от своих великих индоевропейских предков. И целью этого избиения было торжество рационализма. В этом смысле они пока ещё не сравнялись с китайским языком, но то, что движение идёт именно в эту сторону, это несомненно.
Хемингуэй, по простоте душевной, попытался вернуть в английский язык утраченные падежные и глагольные окончания. В своём романе «По ком звонит колокол» он всё это решил возродить усилием своей воли, да ещё и стал употреблять давно забытое английское местоимение thou со значением «ты». Стоит ли говорить, что его инициативу никто не поддержал!

Англичане любят утверждать, что они прямые наследники Древнеримской Цивилизации. О том, почему это ложь, я скажу лишь с точки зрения лингвистики. В английском очень много слов латинского происхождения. Но то, как они произносятся по-английски, невозможно объяснить избыточным рационализмом. Это просто глумление над Великим Латинским языком. В самом деле, английское слово nation и латинское natio пишутся очень похоже. Но как они произносятся? В английском варианте от латинского слова остаётся лишь самый первый согласный, а всё остальное пропадает и заменяется чем-то другим, ничего общего не имеющим с латынью. Точно так же: английское слово future и латинское слово futurum. Примеры можно было бы и продолжить. Англичане имеют в своём языке слова, о которых заявляется, что они латинские или греческие, но те таковыми на самом деле не являются. Это какие-то новые слова, какого-то другого звучания. Неспособность англичан сколько-нибудь уважительно отнестись к словам иностранного происхождения очень сближает этот народ с китайским. Причём китайцы проявляют при этом намного больше порядочности. Они изображают иностранное слово своими иероглифами и произносят его как могут. При этом китайцы не навязываются в родственники и идейные наследники этим иностранцам, как бы говоря при этом: а мы и сами по себе чего-то стоим и без всяких родственников.

Кстати, по поводу иероглифов: писать латинские буквы, которые не читаются совсем или вместо них читается что-то совсем другое, это означает – просто рисовать. Иероглиф рисуется, а кто-то другой смотрит на него и затем вспоминает, что должно иметься в виду под этим узором. Иероглиф не содержит в себе никаких фонетических признаков, он только напоминает одним своим видом о том, что хотел высказать человек, нарисовавший этот условный знак. По этой причине одни и те же иероглифы с одним и тем же значением встречаются в трёх совершенно разных и не родственных друг другу языках – в китайском, японском и корейском. Китаец, японец или кореец смотрят на этот рисунок, вспоминают, что он означает и, таким образом, получают одну и ту же информацию, притом, что в каждом из этих языков это слово произносится совершенно по-разному. То же самое и в английском языке: рисуются буквы таким образом, что они напоминают какие-то слова из других языков. Эти слова понятны немцу, французу, итальянцу, но они произносятся совершенно по-другому, потому что для англичанина буквы не очень-то и нужны. Ему нужен лишь правильный рисунок. Если буквы будут складываться в слово «Манчестер», но будет принято считать, что это на самом деле написано «Ливерпуль», англичанин спокойно прочтёт: «Ливерпуль»! Фактически англичане низводят буквенную письменность до иероглифической, опять же уподобляясь китайцам, а не древним римлянам и грекам, которые писали так, как слышали!

Вот я пытаюсь представить себе, что я англичанин, пишущий слово «knew». Что я при этом должен испытывать? Вот я написал букву «k», которая не произносится в этом слове совсем. Зачем я это сделал? Есть разумное объяснение: чтобы не перепутать это слово с другим, а именно «new»; пусть эти два слова – knew и new – хоть на бумаге различаются, если уж в жизни они стали звучать одинаково. Затем я с чистою совестью пишу букву «n» – единственную, которая на самом деле звучит в этом слове. Затем я пишу гласную букву «e», вместо согласной буквы «j», которая здесь на самом деле звучит. Затем я пишу согласную букву «w», хотя мне нужно было бы изобразить долгий гласный «u». И, наконец, я написал это слово полностью. Нарисовал иероглиф, вместо памятника буквенной письменности. Зачем я это сделал? Что я этим доказал? То, что я дорожу памятью предков, которые это слово писали так, как я его сейчас изобразил? Но ведь я его на самом деле так не произношу и, стало быть, не сохранил достояния предков…

Если даже допустить в этом ритуале какую-то мистическую составляющую, то и тогда это какое-то очень формальное объяснение в любви и преданности в адрес пращуров. Формальное и неискреннее. Лживое даже. Оно делается в расчёте на то, что духи предков, наблюдающие за нынешними поколениями из своего далека, ни черта не понимают, и этих предков можно обмануть…

И тогда возникает подозрение: может быть, англичане так же точно общаются и с Богом – говорят ему одно, а делают что-то другое? В расчёте на то, что Бог ничего не соображает и его можно обдурить.
Ситуация, когда пишется одно, а говорится совсем другое, – это самый настоящий обман. Это абсолютно безнравственно! Такие люди способны провозгласить одно, а сделать что-то совсем другое; они напишут закон или конституцию, а потом сами же не будут их выполнять. Обман, жульничество – часть менталитета этих людей.

Есть сходство и с японцами, но уже не лингвистическое.
Во-первых, и японцы, и англичане – островные народы, что дало им необыкновенные преимущества по сравнению с народами континентальными.
А во-вторых, и японцы, и англичане, пришли на свои острова, когда те уже были заселены. Великобритания – кельтами, а Японский архипелаг – айнами. Про то, как англичане обошлись и продолжают обращаться с кельтами, я уже говорил. А вот про айнов – это особая тема.

Откуда пришли японцы на эти острова, точно неизвестно, что бы там ни говорили. Есть мнение, что вначале это было не одно племя, а два разных (одно – сибирское, а другое – какое-то тропическое), которые слились воедино и образовали новую народность. В любом случае установить родство японского языка какому-либо другому языку на Земле – пока ещё не удалось. У японского языка нет ничего общего ни с китайским, ни с корейским. Это какой-то совершено особый язык.

Айны, которые жили на архипелаге до прихода японцев, – тоже особого происхождения. Если о японцах можно хотя бы точно сказать, что они монголоиды, то об айнах нельзя сказать в этом смысле совсем ничего. Их расовая принадлежность, так же, как и язык – тайна, покрытая мраком.
Поначалу воинственные айны яростно сопротивлялись пришельцам, и японцы лишь с большим трудом продвигались с юга на север. Но позже это сопротивление ослабло, и айны были практически полностью уничтожены.

Главный нравственный урок, который вынесли японцы из зверского истребления коренных жителей своего архипелага: уничтожать более слабых – не стыдно. И ещё: такое можно повторять и впредь с другими народами. При первом же столкновении с русскими, прорвавшимися за многие тысячи километров от своего основного места обитания, малоподвижные японцы сделали для себя вывод: это всего лишь разновидность айнов, которую можно будет вырезать так же беспощадно и безнаказанно, как и морально сломленных аборигенов Японского архипелага. Основанием для такого сравнения были некоторые расовые особенности русских, у которых так же, как и у айнов, растут на лице бороды и усы, столь не свойственные монголоидам. О том, как дальше развивались отношения русских и японцев, я рассказывать не буду, потому что моя тема – англичане. И тут-то и уместно провести параллель между отношением японцев к айнам, и отношением англичан к кельтам.

Итак, англичане, за время своего пребывания на острове, получили ценный нравственный урок: истреблять более слабых – нужно и можно. И это – не стыдно.
И с этим знанием они двинулись на просторы Земного шара, когда развитие кораблестроения и прочей техники позволило им это сделать. О том, как расширялась Британская империя и кто в неё вошёл, я рассказывать тоже не собираюсь. Все и так это знают.

Но лишь немногие знают, что лишь однажды англичане встретили на покоряемой земле необычно сильное сопротивление, которое повергло их в изумление. Кто-то скажет, что это были китайцы или афганцы, но я – не о них. Когда большие народы или народы, имеющие географические преимущества, оказывают сопротивление пришельцам, – это не так интересно. Гораздо интереснее, когда оказывают сопротивление те, у кого, казалось бы, нет никаких шансов на победу.

Таким народом оказались новозеландские полинезийцы, которых принято называть словом «маори». Некоторые полинезийцы имеют очень заметные европеоидные черты, которые достались им неизвестно где и, видимо, в глубокой древности. В их языках есть много слов древнеиндоевропейского происхождения, но совершенно очевидно, что это – не индоевропейцы. Европейские мореплаватели, когда увидели первых полинезийцев, с изумлением отмечали, что у многих были голубые глаза и рыжие волосы. То же самое касается и людей племени маори. Чисто внешне они выглядели, как европейцы, расписанные экзотическими татуировками.
И эти дикари оказались вдруг неожиданно достойными и благородными противниками. Когда англичане выдерживали в своих фортах осаду со стороны маори, то они с удивлением отмечали, что осаждающие подбрасывали им по ночам немного пищи. В представлениях маори о нравственности считалось невозможным морить кого-то голодом. Что, конечно же, казалось удивительным для англичан, которые успешно применяли массовый искусственный голод как оружие против ирландцев, да и других народов – тоже.
Но – продолжим!
Австралийские аборигены не смогли оказать сопротивления и были почти полностью истреблены.

Американские же индейцы сопротивлялись, как могли. Но и с ними было покончено, когда стало ясно, что от них – нет никакой пользы. По какой-то неведомой причине американские индейцы совершенно не способны к рабскому труду. В рабстве они просто умирают, но работать в цепях не хотят и не могут. Таково их свойство.
Попутно оказалось, что негры, живущие в Африке, вполне способны работать в цепях. Тогда-то негров из Африки и перевезли на Американский континент, а индейцев перебили за ненадобностью.

Главное в этой истории вот что: действовали англичане на основании уникального для европейцев опыта, приобретённого у себя на своём острове под названием Великобритания. Если можно безнаказанно уничтожать и порабощать кельтов – то можно то же самое делать и с другими народами, независимо от цвета кожи.
С неграми у них потом как-то всё утряслось, с индейцами – более-менее тоже. Но опыт-то остался. И даже пополнился.

И вот уже абсолютно белые люди – буры (или африканеры), проживающие на Юге Африки, рассматриваются англичанами всего лишь как вариант кельтов, негров, индейцев или австралийских аборигенов. Причём так: буры – это люди более белые, чем сами англичане. Они все сплошь голубоглазые блондины в отличие от англичан, среди которых часто встречаются и черноволосые. Как англичане зверствовали с бурами – это все знают. Они натравливали на них местных негров и в союзе с ними истребляли своих собратьев по Европейской цивилизации.

Про Югославию – всем, у кого есть совесть, уже всё давно понятно. Мы не знаем и знать не хотим, где находится эта страна и что она такого плохого нам сделала, но бомбить её надо – вот девиз рядового американского ублюдка.
Про нежнейшую любовь англосаксов к чеченским террористам и другим мусульманским фанатикам – тоже всем давно известно… Всё-таки англосаксы – очень умные люди, но почему они так удивляются, когда кто-то сокрушает самолётами их небоскрёбы или взрывает что-то в центре Лондона? Этакая наивность: делать гадости другим – это только мы имеем право, а кто же дал право делать гадости нам? Ведь мы – самые лучшие и самые правильные!

Подавляющее большинство современных американцев совершенно искренне думают, что их образ жизни единственно верный и что все те, кто живёт иначе, – ошибаются. А раз ошибаются, то их можно и научить. Для их же пользы.
Особую склонность англосаксы всегда имели к заговорам, умышленной дезинформации, подстрекательствам, убийствам из-за угла и всевозможным формам предательства. Я имею в виду не отдельных личностей, а государственную политику Англии и США. Это очень древний обычай, и он рассматривается англосаксами как нечто священное, как часть драгоценного англосаксонского менталитета. На это указывал ещё Джонатан Свифт: если ты хочешь выиграть дело в суде, то ты должен как-нибудь намекнуть судье, что ты жулик и негодяй, а твой противник – честный человек, и тогда судья непременно будет на твоей стороне. Перечислять, кого и как предали, кого с кем искусственно стравили или кого подставили англосаксы – это не моя задача. Да и тема – слишком уж грандиозная для отдельной статьи. Турки, Крым, писатель Грибоедов, Пёрл Харбор, выдача на смерть наших казаков в Югославии после Второй Мировой войны, завещание Аллена Даллеса грядущим американским потомкам, убийство президента Кеннеди, тайная помощь мусульманским фанатикам – всего не перечислишь.

Со своими неграми они поступили так: привезли из Африки в цепях, построили на их труде своё благополучие, а затем освободили. И теперь, когда у белых и чёрных американцев возникает некая взаимная неловкость по поводу того, кто кому и чем обязан, американские англосаксы в очередной раз проявляют подлейшие черты своего характера. Они заставляют расплачиваться за свои грехи всех белых людей Земли. Любовь к неграм, заискивание перед ними, непременное совместное проживание с ними, обязательное совместное обучение детей – белых и чёрных, а затем и непременное расовое смешение белых с чёрными – это непременное условие не только для всех белых американцев, но и вообще для всех белых всего Земного Шара. За них это уже давно решено всё теми же англосаксами и без ведома самих белых людей.

К примеру, русский человек, предки которого никогда не пользовались трудом чёрных рабов – ему-то за что испытывать чувство неловкости перед неграми? Ему-то за что расплачиваться? Но чувство ответственности навязывают и ему с помощью подкупленных средств массовой информации.
Почему перед дворцом шведского короля в составе почётного караула можно среди белобрысых шведских парней увидеть и негра в шведской форме? Да потому что таков приказ из-за океана, и шведский король не посмеет его не выполнить. Все белые люди обязаны выражать свою любовь к неграм…

Подставляют и предают они не только чужих, но и своих же. Знаменитый Скотт (что в переводе означает – шотландец!) со своею командой погиб при штурме Южного полюса не потому, что был трусом или ему не хватало умения, а потому что его подставили. Маленькая Норвегия нашла средства для подготовки экспедиции своего Амундсена, а могущественная Британская империя, у которой не в почёте настоящие красивые подвиги, – не нашла. Результат: Южного полюса достиг первым Амундсен, он и вернулся живым-здоровым домой. Скотт достиг Южного полюса вторым и вскоре после этого погиб из-за того, что его экспедиция была плохо профинансирована. И что же? Англичане заявляют после этого, что именно они первыми открыли Южный полюс, и английские школьники читают в своих учебниках именно эту информацию!
Не герой, а подлец в почёте у англосаксов. Пока они понимали, что Скотт – героическая личность, они ему вредили как могли, а как только Скотт погиб и выяснилось, что из его смерти можно извлечь выгоду, они превращают его в подлеца и самозванца, хотя, конечно, он не виноват ни в чём.

Любимым занятием англосаксов является приписывание себе научных и технических изобретений, которые были сделаны раньше у других народов – более талантливых, чем они. Это же касается военных, политических и культурных подвигов. Приписывать себе чужое и совершенно искренне верить в то, что краденая слава – их собственная, это неотъемлемая часть англосаксонского менталитета.

Именно это самое мы наблюдаем и с оценкой результатов Второй Мировой войны. Официальная версия англосаксов: это только они в ней сражались, и честь победы принадлежит именно им одним. Совершать настоящие подвиги англосаксы не любят, им гораздо легче сфальсифицировать историю. Это ведь и в самом деле – намного проще. Рассуждение типичных торгашей и мошенников.

Когда англосаксам станет выгодным противопоставить себя чеченцам, то у них непременно появятся фильмы, в которых героические псковские десантники отбиваются от в десятки раз превосходящих их чеченских бандитов. И почти все погибают. Но среди этих героев непременно будет американский негр, возглавляющий всех и несколько подчинённых ему американцев, один из которых непременно будет евреем, а другой гомосексуалистом. Точно так же они расскажут и про героическую оборону горы Ослиное Ухо: американские негры с подчинёнными им белыми получали умные приказы из Вашингтона, а русские под их руководством сражались.

Поразительно, но многие виды искусства никогда не давались англосаксам. Среди них не было ни единого композитора уровня Бетховена или Чайковского, ни единого художника уровня Дюрера, Рембрандта или Боттичелли. Ничего отдалённо похожего на Достоевского, Тургенева или Толстого у них тоже никогда не было. Хотя среди писателей у них и были очень большие таланты – правда, весьма и весьма специфические, что связано с особенностями английского языка, мало приспособленного для художественной речи. Характерно, что многие из великих американских писателей влачили при жизни самое нищенское существование и умерли в полном забвении. Если бы американцам со стороны не подсказали, что Эдгар По, Герман Мелвилл, О’Генри или, допустим, Джек Лондон – это большие люди, то они бы сами до этого никогда не додумались. С другой стороны, англичанин Диккенс – производитель массовой литературы для усреднённого потребителя и та мадам, которая целыми томами пишет про Гарри Поттера – это то самое, что у англосаксов пользуется бешеным успехом и очень хорошо оплачивается ещё при жизни авторов.
Характерно, что многие из знаменитых английских деятелей литературы имели шотландские (кельтские!) корни. И всё же это не умаляет талантов и самого английского народа. Время от времени этот народ порождает великих людей – особенно в тех областях, где дело касается науки и техники: осмеянный англичанами при жизни и даже после смерти гениальный лингвист 18-го века Монбоддо; Фенимор Купер, проклинаемый при жизни за антиамериканизм; Чарльз Дарвин (тоже осмеянный!); Герберт Уэллс, Эрнст Резерфорд и многие другие – это украшение англосаксонской нации. Особо хочется отметить знаменитых путешественников: Слокама, Фосетта, того же Скотта, Чичестера и это только за последние лет сто! А сколько их было ещё раньше?

Среди англосаксов встречаются честные журналисты, неподкупные полицейские и судьи и настоящие мыслители общеевропейского уровня. Я надеюсь, эти люди ещё скажут своё слово.

Поразительно то, с каким упорством англосаксонские мужчины стремятся жениться на русских женщинах. Этому можно дать такое объяснение: проклятые торгаши – хотят купить хороший товар, вот и всё. Охотно допускаю, что отчасти это правда. Но этому явлению можно дать и совершенно другое объяснение: англосаксы чувствуют, что им чего-то не хватает, и таким способом хотят улучшить свою породу. Почему-то же есть англичане, которые с уважением относятся к России, или переходят в православие, или переезжают на жительство в русскую глубинку. Ещё и Лесков писал об одном таком… Никого не удивляет, когда таким образом ведут себя немцы, когда француз основывает русский балет, а датчанин пишет русскому народу толковый словарь его языка, но когда высокомерные англичане доброжелательно и с интересом относятся к чему-то русскому – это что-то невероятное!.. Значит же, не все они одинаковы.

В заключении хочется рассказать о расовом типе современных англосаксов. Конечно, среди англичан, англо-канадцев, англо-американцев, англо-австралийцев и англо-новозеландцев встречаются разные типы – практически все те же самые, что и во всей остальной Европе. Англосаксы могут быть динарцами, альпийцами, фальцами, нордическими и восточнобалтийцами. Они могут быть брюнетами, блондинами и рыжими. И всё же один признак является очень типичным для большинства англосаксов. Это ощутимо заметная примесь средиземноморской расы. В остальной Европе этот расовый тип является обычным для испанцев, португальцев, южных итальянцев и некоторых других южных народов. А также для европейских евреев, которые получили очень сильную испанскую примесь за время своего известного пребывания в этой стране. Но во всех этих случаях – это, как правило, низкорослые брюнеты со специфическими чертами лица. У англосаксов же это – высокие брюнеты и блондины со всеми переходами между ними, но с этими же самыми чертами в лице. Это и есть результат смешения средиземноморского расового типа с нордическим. Такого варианта практически нет нигде больше во всей Европе.
Узкие продолговатые лица, не расширяющиеся кверху, как это бывает у большинства остальных европейцев. И такие же точно затылки – очень узкие и высокие. Именно такую характерную форму имеют бритые затылки американских солдат, по которым их можно безошибочно распознать. Они-то сейчас, к сожалению, и становятся символом англосаксонского владычества во всём мире.

Патриоты очень любят в сетях постить множество различных постиков о том, как, мол, славяно-русы "духовно" сохранили все народы, а вот например, бездуховные англосаксы уничтожили коренные кельтские народы в Великобритании. Так ли всё однозначно и "духовно-скрепно"?
В действительности любые захватнические колонизационные системы действуют примерно в одинаковом ключе, конечная цель - присвоенная территория, обязательно с абсолютно лояльным населением, желательно впоследствии разговаривающая на понятном языке и желательно не вспоминающая о прежнем суверенитете.

Германцы действительно отличались воинственностью, таковыми были и германские племена англов, саксов и ютов, вторгшихся в Британию. Но и славянские племена также были не "одуванчиками", также представляли из себя достаточно экспансивные и воинственные народы. Об этом, к слову, писали и сами германцы. Например готский хронист Иордан.

В обоих случаях, вопрос "истребления" зависел более от уступчивости коренного населения: если выходишь с дарами к пришельцам- хозяевам - то мирно ассимилируешься, если выходишь с копьём, чтобы дать отпор, то тут начинается истребление сопротивленцев до тех пор, пока те не сменят копья на дары. И естественно выбирались различные методы принуждения к "выходу с дарами" - уговоры, договоры, подкупы, шантаж и в конце концов истребление.

Конечно, сравнивать кельтов Британии и финнов волго-окского региона не совсем объективно. Бриттские племена, строившие каменные крепости, имели королевства, кое-чему научились от Римской империи, в то время как финны были не сильно "попачканы" цивилизацией, хотя протогосударственные образования вовсю формировались, городища имелись, неплохие военные "девайсы" умели делать и применять. А вот плотность населения скорее всего была разная - Британия была более густо заселена, т.е. по идее с финнами было легче совладать.

Однако сравним. Возьмём для сравнения площадь Великобритании - 240 тыс. км2.
Соотнесём эту площадь с некоторыми территориями расселения "ранних" финских народов, для примера, ряд граничащих областей Волго-Окского региона: Рязанская, Владимирская, Ивановская, Костромская, Ярославская, Вологодская, общая площадь более 330 тыс. км2, это несколько крупнее площади Великобритании.
Это коренные территории расселения сразу нескольких достаточно крупных групп финских племён, каждое примерно соотносилось например, с эстами(предки эстонцев): меря, мурома, мещера(+рязано-окские племена), весь. К настоящему времени все эти народы "высокодуховно" прекратили существование и спеклись в "русском мире"... А что там с Великобританией? Оказывается, одних только валлийцев(что сформировались из нескольких бриттских и кимрских племён) сохранилось несколько миллионов человек + семьсот с лишним тысяч человек владеет валлийским языком, корнцев сохранилось несколько сот тысяч только в одной Великобритании(всего потомки корнцев(включая переселенцев в Новый Свет и Австралию) оцениваются в несколько миллионов человек - они отделяют себя от англичан и имеют собственные диаспоры), но владеет корнским языком значительно меньше - несколько тысяч человек(ассимиляция там поработала на славу, ведь язык еле-еле вытащили с "того света"). Сейчас работают школы(ок. 50 шт.), печатные издания, СМИ и т.д. Шотландцы, сохранившие национальное самосознание, но потерявшие язык то и дело пытаются отделиться, референдумы проводят, причём гэлы - этнографическая группа в несколько десятков тысяч человек, сохранила гэльский язык(также один из древних кельтских языков Британии). А Ирландцы вовсе пытаются отбить от костлявых имперастских рук весь ирландский остров. Получается недоистребили? Какие-то хреновые уничтожители. Миссия не выполнена.
На минуточку, а где сейчас мещера, меря, мурома, весь и их языки при нашей-то духовности и "всесохранности"? Их нет, причём достаточно давно. Кто успешнее достиг цели захватить территории в 240 тыс.км2, англосаксы или славяне? Очевидно славяне, поэтому сейчас англосаксы "мурыжат себе будущее" всякими референдумами о независимости Шотландии, проблемами Уэльса, Северной Ирландии, всякими кимрскими националистами, которые продолжают расширять влияние валлийского языка во всех сферах жизни(отвоевывает информационное пространство у... английского языка!), к слову англосаксонские власти сами не особо противятся, наоборот - даже иногда поддерживают. А у нас? А у нас "стабильность"! Стабильно-тяжёлое состояние. Тут разве, что несколько неомерян(осознанно использовал приставку нео-, т.к мерянская идентичность не фиксировалась историческими документами уже несколько веков) пытаются реконструировать мерянский язык, который исчез несколько столетий назад... И даже тут понимаешь-ли видится угроза "русскому миру"...

August 13th, 2015 , 10:00 pm

По наводке Олега Матвейчева посмотрел изложенный в свободной форме доклад бывшего сотрудника Гудзоновского института стратегических исследований США Д. Михеева об особенностях западной евро-атлантистской ментальности и её различиях с русской.

Я сегодня покажу вам, что между нашими двумя моделями цивилизационными существует, как я, например, насчитал двадцать различий. Я по ним пробегусь. Я хочу сказать, что эти двадцать различий складываются в какое-то базовое представление о мире, о себе, об устройстве мира. Представление о мире, каким он должен быть, что является справедливым, что является прогрессивным и так далее. Эти представления - они здесь все заложены. Сами по себе эти пункты, в обиходном языке, как говорят про англосаксонскую культуру, в которой американская глобализация накатывает на весь мир. У нас есть многие вещи, которые отражают её: "человек человеку волк" - типичная англосаксонская, от Томаса Гоббса идёт (Thomas Hobbes).

- "Жизнь это жестокая борьба за существование" - тоже Гоббс.

- "Своя рубашка ближе к телу".

- "Беспощадная борьба за власть, социальный статус и ограниченные материальные ресурсы".

- "Материальные блага являются сутью бытия".

- "Сильный побеждает слабого". В этом заключается прогресс. Слабые умирают, уходят, отпадают. Типа марафона: мы все бежим, толкаемся, кто-то падает.

Это англосаксонская философия. Я сейчас даю вам общее представления, потом чуть-чуть раскрою. Она проходит через литературу, через философию, антропологию, задолго до Гитлера со всей его высшей расой, со всей его расовой иерархией.

Эта теория была создана в основном англосаксонскими авторами, хотя участвовали там и пару французов, один немец. Но, в основном, её создавали англосаксы после того, как они открыли Дарвина - жизнь это борьба, побеждают более сильные, слабые погибают. Таким образом, более жизнеспособный тип выживает, доминирует. Они эту теорию Дарвина распространили на человеческое общество, что в обществе происходит то же самое. Это получился социальный дарвинизм. Социальный дарвинизм - в обществе тоже происходит борьба. Более сильные, более способные, bright (яркий, блестящий), так сказать, capable (способный) - такие люди побеждают. За счет этого происходит естественный отбор - слабые погибают. Как Ницше сказал - "подтолкни этого слабого". ...

Эта модель, её основная истина не провозглашается где-то за пределами сугубо такой интеллектуальной академической науки. У меня есть множество ссылок, десятка высказываний религиозных, политических, научных, президентов, университетов. Эта теория везде. Эта теория находит подтверждение в их законах об иммиграции, о кровосмешении различных рас и так далее. Она есть, она существует, есть сотни доказательств. Но они никогда её открыто и явно не изложили в виде цельной теории, как скажем, Карл Маркс и коммунистическая теория была изложена. ...

Жизнь - это беспощадная борьба. Если это не регулировать, то это хаос. Как Томас Гоббс говорил: "Все против всех". Должен поэтому появиться Левиафан - мощнейшая суперсила, которая сдерживает эту борьбу, упорядочивает это общество, и даёт возможность ему жить, развиваться и процветать. Вот, такая теория.

Обратите внимание, что поскольку жизнь это борьба и это естественно - это здоровое явление. В ходе этой борьбы выстраивается иерархия. Я хочу сказать, что расовая иерархия, о которой сейчас не принято говорить...

Это иерархия.

Наверху этой иерархии, конечно, англосаксы, самая ветвь такая арийская, и нордический народ, который они собирают.

Я вам хочу сказать, что сейчас об этом не говориться открыто - это есть в системе, и это было в социально-политической системе Соединённых Штатов. И до сих пор есть расы. ... Я не понимал значения всего этого. На самом деле, существование пяти расовых категорий - это глубоко у них. У них до 1968 года существовали законы, запрещающие межрасовые браки в некоторых штатах, в Вирджинии в частности, до 1968 года. Это вело к серьёзным последствиям.

Существует расовая иерархия.

Существуют религиозные иерархии.

Тридцать тысяч религий в мире, из них три - монотеистические. В их сознании тоже существует иерархия религий. Самая правильная, какая религия? Ну, конечно, - протестанты. Но и у протестантов есть своя иерархия.

Есть высшая иерархия: англиканская церковь - это тоже протестантская.

Потом идёт, какая? Католики. Которые были их врагами в течение многих лет.

Цивилизационная иерархия.

...
Я хочу сказать, что если нацистская пропаганда делала упор сугубо на расу, на генетические основы, из которых получалось, что, если ты родился с этими генами немецкими, даже если ты в хлеву родился, всё равно ты немец высшей расы. У англосаксов это более изощрённо: это расовое, это религиозное, это цивилизационное вместе. ...

Мы славяне, будучи немножко испорчены азиатской кровью (с подпорченной кровью), христиане, но не того типа христиане, и вообще слегка цивилизационно отсталые, и так далее. Мы в этой иерархии занимаем третье или четвёртое, даже пятое место. Но с нами проблемы. С нами серьёзные проблемы. Дело в том, что одним из доказательств, самым мощным и единственно значащим доказательством является способность побеждать, способность покорять, стойкость, стойкость духа, упорство. Эти все качества нордические уж кому-кому, а нам славянам присущи. И мы это доказали множество раз, в том числе этим же самым англичанам. Эта иерархия странным образом отражена в vocabulary - в словаре.

Все эти нации, расы, которые приезжали в Соединённые Штаты, они все привозили с собой уничижительные оскорбления, названия друг друга. Как у нас говорят, извините меня, "жид", "черномазый" - подобного рода. У нас очень богатый язык, в смысле ругательств, мы знаем, изумительно богатый. Но у нас очень бедный язык в отношении этих расовых. Что мы можем сказать - "черномазый", "хачик", "жид" и всё. У них - каждая нация и, в особенности китайцы (странным образом), имеет колоссальное количество унизительных и оскорбительных прозвищ, есть такие словари, в которых все эти. У них сто шесть национальных групп, ethnic groups (этнические группы). Мы, россияне, русские, у нас только одно слово там есть - русский, russkiy. Даже не очень-то и оскорбительно, я бы сказал. Просто Russkiy, с акцентом русский.
...
У них к нам удивительное отношение.

С одной стороны - нас боятся.
С другой стороны - нас демонизируют, и ставят в иерархии где-то внизу.

Но что-то у них вызывает невероятное уважение, и это отражено, в частности, в словарном запасе. Потому что эта наша стойкость, и эта способность переносить трудности - это главное нордическое качество, оказывается, оно есть у нас.

Я сейчас перечислю эти пункты, а если кого-то что-то заденет, вы можете сказать - я остановлюсь немножко подробнее.

О расовой иерархии я рассказал - это одна из основных.

Социальный дарвинизм - я уже более-менее раскрыл: что жизнь - это борьба, сильный побеждает.

Культурный дарвинизм - этот тот же самый социальный дарвинизм, распространённый на нации, уже не на отдельные социальные группы в обществе, а нации.

Индивидуализм. Мы все знаем, что такое индивидуализм: он воспевается - самодостаточная, сильная личность, ни в ком не нуждается, полная свобода. Мы все восхищались этими героями, ковбоями: "Ну, такие ребята!"

Исключительность мессианства - я уже немножко затрагивал. Мы - исключительная нация, богом избранная изначально. Если вы даже меня здесь не попросите, я сам на этом немножко остановлюсь. Дело в том, что эта концепция шла от евреев, и ещё раньше даже от персов. Но она воспринята была: что вот есть богоизбранная нация, которая в связи с этим православием очень хорошо вписывается. Ведь пуритане кто были? Мало того, что они были протестанты, они ещё были как бы самые, самые фанатичные, чистые, pure (чистый, непорочный). ...

Пуританство - это миссионерская секта самого из самого по своему происхождению. И вот эти секты, тысячи сект, которые рождаются, они все имеют эту особенность: своей особенности, своей миссии, своей избранности, своей обязанности, миссионерской деятельности. Протестантская религия является самой миссионерской религией в мире. Ни у кого нет столько офисов, отделений по всему миру, как у протестантов. Примерно шестьдесят с лишним процентов всех миссионерских миссий - протестантские, не католические даже, а протестантские.

Ещё одна особенность - разум и эмоции. Цивилизованный человек - тот, который полностью контролирует свои эмоции. Вот я явно не цивилизованный. При всей моей логике, образовании я всё-таки слишком эмоционален для англосаксов, дефективный. Разум против эмоций.

Красота против аскетизма. Их религия и вся их основа построена на аскетизме. Посмотрите на их церкви - сарай со шпилем. А посмотрите на наши церкви - везде красота, роскошь, божий дом, это какая-то модель мира, модель рая. Очень серьёзное различие между англосаксонской и многими, многими восточными, в частности нашей православной религией.

Удивительная различность - дихотомичность мышления. Когда весь мир разделяется на чёрное и белое, добро и зло, правое и левое. ... И вот это упрощение всего на чёрное и белое, добро и зло, дьявол и Христос, что между ними нет серого, а если есть это серое, то это обязательно скрытый дьявол, потому что дьявол проникает, маскируется. Когда Россия вдруг стала демократической, вот эти люди, фундаменталисты, вы думаете, они в это поверили? Они были в некотором замешательстве, а потом сказали: "О, нет, это тот же самый дьявол, только закамуфлировавшийся под демократию". ...

Замечательная тема - американский герой. Посмотрите, сравните его с нашими героями, которые добрые, сильные, которые служат своему community, обществу. Американский герой - он спасает, он борется со злом, ... Но ему наплевать на этих людей, которых он защищает, он не хочет быть с ними, он не хочет осесть в их обществе, он их презирает, потому что они слабаки, они сами за себя не могут постоять. Он презирает их законы, то, что они привязаны к земле, то, что они привязаны к семье. ...

А наш герой - он самопожертвование, он ради общества, ради человечества, ради людей, он готов жертвовать своей жизнью. Этот не жертвует своей жизнью - он стреляет, он уверен, что он победит, и он всегда побеждает. Не дай бог, ему бы сказали: "А ты пожертвуешь себя ради вот этого?"

- "Да что вы! Вот ради этих?"

- "Ну, извините".

Любовь к войне. У нас война - это несчастье, самое большое несчастье, горе это. Я могу привести поразительные цитаты, как генерал Паттон (Patton), один из самых таких, который сделал прорыв, усидел под немецкой бомбёжкой, потом сделал прорыв. Он пришёл на поле боя - там искорёженные тела, люди умирающие, лежит раненый офицер - он к нему наклонился, посмотрел на него: "God, I love it!". Понимаете, ему нравится эта война, он чувствует себя мачо, человеком, он чувствует себя вот этим героем! Это так вписывается!

Вы можете себе представить русского генерала, который бы пришёл, посмотрел на весь этот ужас, (вспомните нашего Толстого), чтобы он посмотрел и сказал: "Боже, я люблю!"? Но у них то же самое говорил George Washington: "I love it! I love it!" Теодор Рузвельт был фанатик в этом смысле, совершеннейший идиот в этом смысле.

Очень важная вещь - это элитизм и социальное неравенство. Англосаксонская модель построена на неравенстве. Они провозглашают равенство в своей Конституции, но её суть-то вся построена на этом бесконечном неравенстве. George Washington был самым богатым человеком Америки. Они в своей историографии говорят, что "один из самых богатых", - ничего подобного, он был самый богатый! Он продолжал земли захватывать, уже, когда был президентом, когда за ним стояла армия, его Continental Army. Когда восстали фермеры, он пришёл и подавил их. Он был богаче Билла Гейтса в сегодняшнем понятии в десять раз, и они это скрывают! ...

Отношение к природе. Что природу надо эксплуатировать - это понятно.

Протестантизм. Я немножко упомянул об этом, но я хочу сказать, что индивидуализм, который воспевается во всех этих ковбоях, - ведь он имеет тоже протестантские корни, потому что протестант он общается с богом непосредственно, у него вот есть "мобильник", и он с ним говорит. ...

Американская мечта. Это как можно большая аккумуляция имущества, денег, земель. Вот этих земель, которые насобирал George Washington, было достаточно, чтобы поселить туда всё население, существовавшее на то время в Америке, всем раздать по шестьдесят акров земли. Вот у него столько было земли, представляете! А он продолжал выжимать из них эти деньги. Американская мечта состоит в том, чтобы построить свой маленький рай - свою маленькую империю.

Очень важное отличие англосаксонской цивилизационной модели (я бы даже сказал, христианской модели в протестантском издании, и оно, собственно, во всём христианстве тоже есть), - это использование Зла во имя Добра. То есть когда мы говорим: "Вот, они используют этих против этих…" С индейцами это было особенно. Использовали этих против этих, потом использовали этих против этих, потом использовали этих против этих – и, в конечном счете, становятся победителями. Это англосаксонская модель, заложенная во время строительства их империи на Британских островах. Они так поступали с валлийцами, потом с шотландцами, и разделили шотландцев на горных и равнинных. Потом этих горных - в Ирландию, подавили ирландцев. Потом там им плохо стало жить - они поехали в Америку, и так далее. Они всё время используют.

Это одно из самых удивительных и самых ярких отличительных черт англосаксонского мышления: что Зло надо использовать против Зла. Вы подумайте, как удобно, правда? Это дьявол и дьявол, одного сына дьявола против другого - пусть они друг друга уничтожают.

Ещё одна особенность - это апокалиптизм. Все эти ужасы апокалиптические – про метеориты, все эти взрывы супервулканов, наводнения, потепления, свиной грипп, птичий грипп, кислотные дожди, дыра озоновая и так далее - вот эти все вещи где рождаются? Они все рождаются в Соединённых Штатах! Ну, может быть, что-то из них – "коровье бешенство" родилось в Британии, может быть, и они там зарезали восемь миллионов своих коров. Но в основном это всё рождается. Вы подумайте, все вот эти ужасы, все эти страхи, всё это нагнетание, вот это ощущение конца света, его неизбежность – оно порождается в Соединённых Штатах.

И каковы его корни? Да корни его таковы, что протестантская религия: есть начало мира, есть конец мира. У нас в православии этот конец мира: может быть, приходит Христос и он нам прощает, и даже меня, атеиста, у меня есть шанс попасть на небеса. Ничего подобного в протестантской религии. Там вот эти праведные: по одним подсчётам сто сорок четыре тысячи будут выдернуты, из общества. А все остальные – там будет такое мочилово под названием "Армагеддон", будет такое жуткое мочилово. Там никакого прощения нет.

Удивительная особенность протестантской религии, в особенности её ортодоксальной части: на небесах сидят эти праведники, смотрят вниз, видят, как там в смоле, в костре, в огне мучаются неправедники (все остальные), и балдеют от этого, получают удовольствие. Представляете, какое извращение, какое сознание должно быть, что человек получает удовольствие от мук и страданий других людей! НЕ стоит говорить о различии с нашей.
...

Двойная мораль. Нам всё время говорят: "У англосаксов есть двойная мораль". Неправильно. У них нет двойной морали. У них есть полимораль или амораль. То есть, по отношению ко всем нациям, этническим группам, которые выстроены в эту иерархию, у них есть своя мораль, у каждого, она специфична. За немцами, которые стоят чуть-чуть ниже них, за ними можно следить, их надо держать военными базами, контролировать. Как это говорила Condoleezza Rice: "We are in to keep Germany down and to keep Russia out"- "Мы находимся в Европе для того, чтобы держать немцев под каблуком, а Россию - за пределами".

К немцам своя мораль, к французам своя. Югославов уже можно бомбить: что с ними, они смугленькие, не та религия, к тому же они вообще непонятно кто такие - то ли белые, то ли чёрные. Какая-то непонятная категория - белые или чёрные? По отношению к нам – тоже. Отношение к китайцам просто ужасное у них было. Вот сейчас они меняют его, я думаю, потому что в 1924 году они запретили всех этих азиатов. Как они их только не называли: "они и грязные, они не такие, они полуживотные, на мусорках" - это говорили сенаторы, президенты университетов.
...
Я на этом закончу, господа.

Может быть, у вас возникли какие-то вопросы?

Андрей Фурсов: Пожалуйста, вопросы.

Вопрос: Очень структурировано - опишите для меня карту страхов.
...

Дмитрий Михеев: Если вы находитесь на верхушке иерархии, ваш главный страх, что вас оттуда скинут. Утрата власти, утрата всех привилегий, утрата своего статуса и смысла существования. Потому что англосаксам, в особенности в американском издании, для американцев самый большой страх - это утрата этого статуса, этого права, этой исключительности управления мира. Потому что это единственное, что держит всю эту нацию вместе.

И как только это пропадает, мы говорим: "Ребята, вы же откажитесь же". Мы с ними говорим, так вежливо, интеллигентно: "Ребята откажитесь, это же глупо, чтоб вы такие, особенности". Они не могут отказаться, даже загорелый президент. Почему? Потому что это лишает всего, самой главной скрепы, как сейчас кто-то говорит. Скрепы, на котором держится так называемое американское общество. Оно – это лоскутное одеяло, совершенно распадающееся. Если это у них убрать и Россия - это одна из всех стран, которая не признаёт этой иерархии. Мы говорим: "Да почему это мы здесь? Мы вообще-то признаём равенство этих культур, взаимообогащение. И нет никаких тут особенных исключительных. Пожалуйста, забудьте". Для них это - смертельный message (сообщение).

Страх англосаксонский состоит в потере своей доминирующей позиции, потому что на этом держится вся его идентификация, на этом держится вся его жизнь. Он должен её поддерживать, он должен её устанавливать, он должен стравливать эти bad guys друг с другом, создавать постоянный хаос и выходить в качестве миротворца и так далее. Тем самым опять же удерживать своё. Это самый главный страх англосаксов. Глобализация идёт по этой модели. Все их бизнес-школы, все миссионерские, военные базы, 765 военных баз по всему миру и так далее, - это всё на поддержание этой структуры, этой иерархии.

Казалось бы - безумие тратить такие гигантские средства. Потому что как только… И почему мы опять стали врагами? Потому что в этом условном Армагеддоне борьбы добра и зла, ну нет другого противника кроме России, ну нет. ...

Первый лидер, у которого нет этого комплекса мы знаем кто. Человек, который им прямо сказал в лицо. Там они сидели самая верхушка, он им прямо сказал: "Пора отказываться от этой гегемонии переходить к многополярному миру". И нам всем надо ещё избавляться. Я думаю, что эти события, они многих - мы начинаем понимать.

Я, будучи там, живя там и так далее, я на своём опыте, анализировал эти стратегические игры. Я видел их мозги в действии. Я видел, что выходцы из России… Мы создавали специальные группы из русских иммигрантов, из русских мозгов, и из англосаксов - и устраивали стратегические игры. То есть создавали кризисную ситуацию, я их помогал писать сценарии, проводить, анализировать и так далее. Я вам хочу сказать, что эти русские, мозги русские, выходцы из России, они были в пять раз креативнее - я реально всё это видел, анализировал. Я участвовал около двенадцати в таких играх. Но, понимаете, достоинство их. Креативности никакой, примитивное мышление, всегда военное решение, бросьте туда дивизии, сколько надо дивизий, как мы туда их доставим и так далее, - всегда в этом направлении идут мозги. Очень ограниченные, узкие. Мы гораздо более креативнее и они это знают. ...

Андрей Фурсов: Действительно креативнее. Но есть одна вещь, которая во многих отношениях обусловлена в победе англосаксов, эта вещь проявилась в хоккейной серии в 73-ем году, когда мы играли с канадцами. Последний матч был решающим, и если мы его выигрывали, то выигрывали серию, и после двух периодов счёт был 5:3 в нашу пользу. И наши решили, что всё, игра сделана и играли уже спустя рукава, несмотря на то, что тренер Бобров их тряс, "Играйте, играйте". А канадцы бились до упора, до конца. Поэтому сначала они сравняли счёт 5:5, а потом Хендерсон, который пообещал себе, что если он забьёт решающий гол, он уйдёт из хоккея и станет протестантским священником, что он и сделал, он стал, - он забил за минуту, по-моему, до конца Третьяку шестую шайбу. Они выиграли серию московскую и всю серию за счёт того, что они бились совершенно профессионально, бились до упора. Это такой социал-дарвинистский подход. Он ушёл в протестантские священники. Но когда схватывается креативность и профессиональный подход к борьбе за власть, информацию и ресурсы, - это срабатывает.

Но я бы хотел ещё одну вещь добавить. То, что поражает англосаксов. Такой есть журналист Хедрик Смит (Hedrick Smith), который написал книжку сначала "Русские" – "Russians". Потом он же запустил термин "новые русские" это его термин "New Russians". Правда самая интересная его книга это "The Power Game", вот такой кирпич, 800 страниц, для широкого читателя. Это анализ того как работают американские администрации, 4 администрации. У него в "Russians" (это старая книга) есть один момент и он говорит: "В этом принципиальное отличие русских от американцев, и вообще от англосаксов". В том эпизоде, о котором я сейчас расскажу, который он описывает. И он в этом увидел, он описывает это, как некую опасность.

Описывает он вот какой эпизод.

Он ехал из Ленинграда в Москву на поезде, это был поздний вечер, почти ночь, очень холодно и в Бологом поезд остановился. И на перрон вышел вице-адмирал в форме, но без пальто и без шапки. И две тётеньки наши, уборщицы, одетые очень тепло, закричали ему: "Ты что, адмирал, с ума сошёл? Ну-ка шапку иди одень немедленно". И он пошел, надел шапку и вышел.

Хедрика Смита поразило.

Во-первых, это нарушение privacy - как это так, это его личное дело, он захотел и вышел.
- А, во-вторых, как это уборщицы говорят вице-адмиралу, то есть морскому генералу, что он должен делать, и он идёт и делает.
Это его поразило. Я не помню какими словами, он говорит, что в принципе для этого вице-адмирала социального неравенства между им и женщинами этими не было, и это очень специфическая русская черта. То есть он зафиксировал то, что в американской жизни у англосаксов отсутствует, о чём говорил Дмитрий Фёдорович.

Дмитрий Михеев: Вы подсказали мне действительно очень важную вещь, когда говорят, что умом Россию не понять, и что это за непредсказуемые русские. Я долго-долго, я имею в виду, десятилетиями не понимал это, будучи физиком, теоретиком, ну как это умом чего-то не понять? Как это? И вы знаете, что действительно какая в этом правда, сермяжная правда заключена?! Дело в том, что у них вся вставка на рациональное, что ты должен вдохнуть десять раз, набрать воздуха, вздохнуть, успокоиться, потом логично… То есть этот разум, чистый разум, холодный разум, он должен торжествовать везде и всегда.

А у нас в России в нашей культуре, в нашей парадигме, как любят говорить, у нас эмоциональность очень ценится. Потому что мы сидим в землянке, и там вьётся в печурке огонь, и почему-то на следующий день мы идём и дерёмся, по-настоящему, так, как тем и не снилось. У нас эта эмоциональная сторона сочетается с великолепным аналитическим умом. Он у нас есть, у нас лучшие шахматисты в мире были наши, создавали все эти ракеты, где требуется. И это у них не укладывается в голове - каким же образом эта эмоциональность, такая сентиментальность даже, чувствительность может сочетаться с таким сугубо рациональным разумом? Это, с их точки зрения.

И тогда получается так. Если ты рациональный, тебе сказали: "Сдайся, отойди, получи". Ты взвесил, отошёл, это сдал Петербург, Ленинград. А они дерутся. Почему они дерутся? Дураки. То есть это сочетание наших, сочетание холодного разума, который у нас есть и эмоциональности, сентиментальности, - это у них не укладывается в голове. Вот, что делает нас непредсказуемыми. Казалось бы, уже пора сдаваться, осталось два километра квадратных в Сталинграде - всё равно дерутся. Не укладывается. То есть эта сторона и озадачивает их больше всего. Поэтому мы непредсказуемы и поэтому мы ещё и опасны.

Андрей Фурсов: Дмитрий Фёдорович, а вам не кажется, что вообще это противопоставление рациональности и эмоциональности в данном контексте, оно ложное. Дело в том, что рациональности бывают разные и то, что на пятачке в Сталинграде мы устроили рубилово и не отступили, я думаю, дело не только в эмоциях, здесь просто другая рациональность. Это так же, как был такой спор в американской стереографии в 70-ые годы: моральный крестьянин против рационального крестьянина. И сторонники концепции рационального крестьянина говорили, что крестьяне в развивающих странах, они идиоты, куда они плодят 14 детей, они их не прокормят. А сторонники морально-экономического подхода говорили: "Ребят, это же специфическая рациональность. Дело в том, что у крестьянина нет пенсии. И большое количество детей, из которых две трети умрёт, это есть страховка на старость". То есть это на самом деле рациональное поведение некапиталистического типа.

Американская рациональность – это классическая рациональность Homo economicus.
Но бывают разные рациональности. Я думаю как раз то противопоставление, которое характерно для англосаксов: рациональность против эмоциональности - оно ложное.
И не надо, кстати, ловиться на это и говорить: "Мы эмоциональные и духовные, а вы рациональные". Мы тоже рациональные только по-другому.

Дмитрий Михеев: Есть примеры в южном Цхинвале, когда подошли практически НАТОвские войска туда, и наши 300 человек миротворцев. Они же по своему мандату не обязаны защищать, стрелять. У них очень лёгкое стрелковое оружие, нет никакого тяжёлого вооружения, они обязаны наблюдать и им предложили уйти оттуда. Они могли, что самое важное, они могли, не потеряв лица, уйти оттуда, поскольку это не входит, это Южная Осетия, так сказать, даже не русские, а какая-то другая этническая группа. Тем не менее, они остались, и никто из них не ушёл, они дрались и 76 человек из них погибло. Это, с точки зрения англосаксов (западной даже культуры не только англосаксов) это иррациональное поведение. Вы можете, не теряя лица, достоинства и прочего уйти оттуда. Зачем вы должны умирать за детей и женщин, которые, кстати, туда действительно сбегались в их лагерь. Это иррациональное ощущение, что он всё-таки мужчина и он должен защищать женщин и детей.

Рациональное это то, что выражается в логических терминах. Это - никто из них не формулировал. Это почти инстинктивное, иррациональное ощущение, что слабого надо защитить. Я же не защищаю англосаксонскую. Я говорю о том, что в этом культе рационального холодного разума, которым в особенности отличился, кстати, не англосакс, а Кант, так сказать - попытка удалить, устранить то, что мешает этому процессу. А этому процессу мешает, с их точки зрения, какие-то подспудные, иррациональные силы - любовь, альтруизм. Наш альтруизм - он абсолютный альтруизм.

Здесь ещё один пункт. То есть ты защищаешь слабого не в расчёте на то, что он вырастит, а потом тебя отблагодарит, найдёт тебя и скажет: "Спасибо дядя Ваня, что вы меня тогда защитили". В англосаксонской, я вам книгу дам, могу ссылки дать, именно reciprocal, взаимный. То есть это альтруизм, который как бы рассчитан на взаимность.

Дмитрий Михеев: У них сейчас идёт сегрегация заново, новый процесс сегрегации. Знаете, как англосаксы относились к ирландцам? Это ужасно было. Потом в двадцатых годах этого века они сказали: "Ну ладно, забудем. Вы белые? Белые". То есть, они абсорбировали в себя скандинавов, всех прочих белых. Теперь уже Белые, уже не англосаксы (там семь процентов), уже Белые становятся во многих местах действительно меньшинством.

Что же происходит? Они начинают сбиваться в мини community (сообщество, круг), белые community. Сбиваться в такие огороженные общества. Они мечтают создать целые штаты, там в Орегоне и прочее, где будут жить только белые. Они себя чувствуют уже осаждёнными внутри Соединённых Штатов. Когда они потеряют вот эту доминанту на внешнем, на международном, глобальном уровне, это будет полный крах самой идеи этой иерархической системы. Когда эта мировая иерархическая система окажется банкротом, точно так же она и внутри выстрелит. Я не знаю, там наверно будет хорошее мочилово....

Когда мы были студентами, помню, в университете мы были такие прозападные – "ой, Запад! Запад!" Конечно, у вас там линчуют негров, но... То есть, относились к линчеваниям проще. В американской официальной историографии эти жуткие линчевания все есть, все документированы, с фотографиями. Но вы их знаете? Да, знаете, что кого-то вешали, около пяти тысяч линчевали. Вы знаете, как в Джорджии в 1936 году, не бог знает когда, в средние века, - как линчевали негра? Его жарили на медленном огне в присутствии семи тысяч людей, свезённых заранее автобусами и поездами. Все в костюмах, в галстуках. Его жарили. Дети подносили хворост, чтоб медленно-медленно горел. И в это время они подходили, втыкали, резали. Отрезали ему пенис, засунули ему в рот. Нацистам не снилось такого, как делали эти добропорядочные бюргеры во Флориде. ...

В 1942 году они линчевали человека с помощью паяльной лампы. ... И тоже жарили его долго. Представляете? Десять часов получать удовольствие от этих мук человека. Какое это сознание? В 1942 году усовершенствовали и сделали с помощью паяльной лампы, и тоже было много людей. Через... несколько дней Япония и Германия опубликовали снимки, по радио рассказали про этот случай. И президент Соединённых Штатов Франклин Делано Рузвельт, либерал, при котором все эти линчевания и происходили, между прочим. Он тогда и выдал указ, запрещающий это, делающий вот такие линчевания противозаконными. Потому что эти линчевания в течение столетий после гражданской войны часто проводились под руководством местной религиозной активности, сенаторов, конгрессменов, то есть людей уважаемых.

Один сенатор в тридцатых годах говорил, что я лично возглавлял это и я этим горжусь. Он такое говорит в сенате Соединённых Штатов! Нацисты, которые жгли в камерах, и то пытались это делать руками всяких литовцев, украинцев. Нацисты стеснялись, пили, они плохо это переносили. А эти получали удовольствие в течение десяти-двенадцати часов, пока он не умер. Ещё не известно, кто был более жестоким. И, как ни странно, нацистская и имперская Япония помогли это прекратить. По крайней мере, официально сделали это противозаконным. Тогда это пошло на спад. ...

Нелестные характеристики славян

В наибольшей степени сторонников концепции «англосаксонской исключительности», причем как теоретиков, так и практиков из среды политической элиты Британской империи и США, беспокоила Россия. С. Анерсон приводит примечательный анализ, аккумулирующий отношение англосаксов к России на рубеже XIX—XX веков.

Он пишет: «Трудно выразить словами ужасающее впечатление, которое производил на британцев и американцев русский колосс. Они рассматривали экспансию Российской империи как почти космическое явление, несущее в себе гигантскую стихийную, непреодолимую силу, которая затрагивает всех и каждого, кто становится на ее пути.

Будь то государственные деятели или философы, все они сравнивали русскую экспансию с движением ледника, выползшего с Севера и ежегодно увеличивающегося в объеме и набирающего все больший вес».

Простого взгляда на карту мира было достаточно, чтобы понять одну весьма важную для англосаксов вещь: на всем протяжении своих границ Российская империя вступала в конфронтацию с империей Британской.

Даже несмотря на то что проигранная Крымская война (1853—1856) и «украденная» (по результатам Берлинского конгресса) победа в Русско-турецкой войне (1877—1878) и остановили формально продвижение русских на Юг, в Лондоне и Вашингтоне всерьез опасались, что Санкт-Петербург в один прекрасный день, наплевав на все договоры, всей своей мощью устремится в этом чувствительном для Европы направлении, как он это сделал на обширных азиат-ских пространствах.

Это неминуемо столкнет русских с британцами, угрожая позициям Лондона в Средиземноморье, Персидском заливе, а затем в Индии, Бирме, Малайе и Китае. Англосаксонские аналитики полагали, что в этом случае само существование Британской империи будет поставлено под вопрос.

В 1890 году военное руководство Великобритании пришло к заключению о том, что без надежных союзников им не выдержать натиска русских. По мнению британцев, русские имели ряд серьезных преимуществ: царская военная мощь была слишком велика, Россия обладала иммунитетом от вторжений, имея обширные территории с плохо оборудованными доступами с морей и почти самодостаточную экономику.

Если русские «возобновят движение», думали англосаксы, то они быстро переварят захваченные территории и местное население, превратившись в гигантское образование, конфронтирующее с рассеянными и слабыми по отдельности англосаксонскими анклавами.

Само собой разумеется, что расовые характеристики русских, данные им сторонниками «англосаксонской исключительности», не могли быть лестными. По их мнению, «типичный русский мужик» (а именно крестьяне составляли подавляющее большинство населения империи и, естественно, главную солдатскую массу) обладал такими чертами, как скрытность, индифферентность, недостаток предприимчивости, суеверность, набожность.

Один из «специалистов» в расовом вопросе подметил, по его мнению, такой парадокс: «Раса славян, с одной стороны, невежественная, вялая и раболепная, а с другой - характеризуется терпением и мужеством. Славяне имеют склонность к подчинению, приемлют внешнее управление и в то же время обладают большим энтузиазмом и несгибаемой волей ».

Благодаря совокупности этих черт русские крестьяне, будучи мобилизованными, якобы с легкостью подчиняются командирам и превращаются в «нерассуждающий» мощный кулак военной машины страны. Уж если такие солдаты пришли в движение благодаря своему терпению, стойкости и беспрекословному повиновению, их уже невозможно остановить.

Под пропаганду негативного отношения Запада к русским подводилась теория относительно того, что, мол, столкновение между англосаксами и славянами является содержанием борьбы идеалов свободы и деспотизма, особенно присущего лидеру славян - России. Более того, негативное отношение англосаксов к русским усугублялось якобы присущей вторым идеологии т. н. расового мессианства, что, памятуя о параллельном мессианстве англосаксов, делало противоборство обеих «рас» неизбежным.

Не последнюю роль в нагнетании страстей играл и факт убежденности англосаксов в укоренившейся в русских людях ненависти по отношению к Западу в целом, их глубокая вера в идеалы панславянизма и свое высшее предназначение по «окультуриванию» Азии.

В частности, британцы опасались, что мощная православная Россия на волне национализма в конце концов поглотит все славянские государства, даже те, которые в цивилизационном развитии больше склонялись к католическо-протестантскому Западу.

Главная угроза — Россия

Несмотря на постепенно, в течение более двухсот лет наращиваемые Россией успехи как внутри страны, в частности в экономике, так и на международной арене, представители англосаксонской элиты не желали признавать за русскими свидетельства их расовой полноценности, не говоря уже о превосходстве, и продолжали считать их «полуцивилизованными».

Американский президент (1929—1933) Герберт Гувер открыто заявлял о том, что «русские - это азиаты, которые вообще не являются частью западной цивилизации ».

В Великобритании и США было широко распространено мнение о том, что русская экспансия представляет собой «последнюю волну варваров из Азии ». Клерикальный расовый дарвинист американский пастор Джошуа Стронг подчеркивал, что русский, несмотря на внешний европейский вид, по натуре чистый азиат.

Американский социолог Франклин Х. Гиддингс сравнивал русских с «шайкой азиатских варваров », которых небезызвестный вождь гуннов Аттила привел в V веке под стены Рима.

Английский литератор и журналист, известный своими трудами по обе стороны Атлантики, Эдвард Дайси проводил параллель между продвижением русских на Запад в XVIII—XIX веках и вторжением в Европу готов, гуннов, татар и турок в начале и середине новой эры. Кровь всех этих варварских народов, заключил Э. Дайси, течет в жилах русских, делая их существование несовместимым с ценностями западной цивилизации.

Но некоторые представители англосаксонской элиты не столь резко характеризовали своих «расовых конкурентов» - русских и даже пытались найти рациональное зерно в поведении России на международной арене.

Так, президент США Теодор Рузвельт поначалу с пониманием оценивал «русскую экспансию» на Восток, ибо считал необходимым навести порядок в постоянно сотрясаемом кризисами Китае. Да и другие аналитики полагали естественным факт продвижения русских на Восток, к Тихому океану, в поисках жизненных пространств, поскольку англосаксы делали то же самое, но двигаясь к тому же океану с Запада.

Однако Лондон волновали геополитические последствия этой русской политики. Проблема состояла и в том, что обеим расам якобы не избежать столкновения, полагали британцы, из-за сфер влияния на Дальнем Востоке. Во многом провоцирующую роль играла быстро прогрессировавшая Япония, также считавшая Россию главным конкурентом в колонизации территорий региона.

В данном случае имело место явное сложение интересов Японии и англосаксонских государств вокруг еще неосвоенных по-настоящему, но сулящих громадные дивиденды региональных рынков, прежде всего многомиллионного Китая.

Вашингтон поначалу не слишком был озабочен этим фактом. Тот же Теодор Рузвельт даже публично высказался в том плане, что, мол, экспансия России в Азии не может повредить англосаксонским устремлениям в еще не колонизированных пространствах Австралии и Африки...

Естественно, такая политическая индифферентность расового союзника никак не могла удовлетворить британцев. И они начали прессинговать своих североамериканских «братьев по расе». Устами влиятельного в англосаксонской политической тусовке канадского министра юстиции Дэвида Миллса было проартикулировано следующее «разъяснение» Вашингтону по поводу ситуации на Дальнем Востоке: «Это не проблема в отношениях Англии и России, это вопрос об отношениях саксов и славян. Опасность направлена не на государство, а на расу, к которой мы все принадлежим!»

В конце концов и в США стали опасаться, что царское правительство, оккупировав Северный Китай, «закачает» в русскую армию миллионы китайцев, что сформирует потенциальную угрозу на Дальнем Востоке уже не только для Британской империи, но и для американских интересов. Упоминавшийся выше весьма авторитетный и почитаемый как в США, так и Великобритании профессор Ф.Х. Гиддингс сделал предположение о том, что «главный вопрос ХХ века будет состоять в том, какая раса, англосаксы или славяне, навяжут миру свою цивилизацию ».

В итоге в начале ХХ века англосаксонская элита Британской империи и США, воспитанная на идеях расового дарвинизма и проникнувшаяся псевдонаучными историческими теориями относительно своей исключительности, однозначно пришла к выводу о том, что именно «славянская раса» и ее авангард - Россия - представляют реальную угрозу Pax Anglo-Saxon.

С тех пор этот вывод стал во многом определяющим в формировании американской и британской политики по отношению к нашей стране. И то, с каким трудом США, а вместе с ними и весь Запад стали уже в наши дни на путь «перезагрузки» отношений с Россией, какие препятствия воздвигают на нем нынешние американские и британские «англосаксы», - свидетельство тому.