Виндикация или признание сделки недействительной. Главы из книги настольная книга судьи по спорам о праве собственности Признание торгов недействительными реституция или виндикация

Реституция и виндикация, как последствия недействительности оспариваемых сделок в гражданском праве Украины

виндикация правомерность сделка правовой

Слово «реституция» происходит от латинского «restituere», что в переводе означает - «восстанавливать, возмещать, упорядочивать». Согласно положениям ч. 1 ст. 216 ГК Украины недействительная сделка не создает юридических последствий, кроме тех, что связанные с его недействительностью.

Приведенная статья формирует общее правило, согласно которому недействительная сделка не вызывает юридических последствий для сторон, то каких-либо других лиц, кроме тех, которые связаны с ее недействительностью, т.е. применения двусторонней реституции. Двусторонняя реституция заключается в том, что каждая сторона недействительной сделки должна вернуть другой стороне все, что она получила во исполнение такой сделки. Таким образом, приведенная статья устанавливает, что основным последствием недействительности сделки по ГК Украины, является двусторонняя реституция.

Анализируя положения ч.3 ст.216 ГК Украины, следует, что последствия недействительности сделки, предусмотренные ч.1 и 2 ст.216 ГК не являются исключительными и законом могут устанавливаться особые правовые последствия отдельных видов недействительных сделок, то есть ЦК определенную привязку, особых правовых последствий к отдельным видам недействительности сделок. Такие «отдельные» виды недействительности сделок, в частности установлены в ст.220-235 ГК Украины. То есть, из приведенного усматривается, что последствия недействительности сделок предусмотрены ст.216, 220-235 ГК не являются исключительными. Анализируя положения ст.216, 388 ГК Украины видится возможным выделить виндикацию, как особое (специальное) правовое последствие недействительности сделки.

Виндикация получила название от латинских слов rei vindicatio (vim dicere - объявлять о применении силы). Виндикация - истребование своей вещи не обладающего владельца от обладающего не собственника. Рассмотрим пример когда виндикация является специальным последствием недействительности сделки. Так, имущество по возмездному договору приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать. В соответствии со ст. 204 ГК Украины действует презумпция правомерности сделки, т.е. сделка является действительной до того момента, пока суд не признает её недействительной. Исходя из положений ст. 204 ГК Украины для того чтобы вернуть свое имущество, владельцу необходимо сначала признать возмездный договор, на основании которого лицо, которое не имело права на отчуждение имущества отчуждение добросовестному приобретателю имущество собственника, недействительным.

Как видно из приведенного примера, признавая договор между лицом, имеющим права на отчуждение имущества и добросовестным приобретателем недействительным, реституция применяться не может так как фактически иск о признании договора недействительным заявлял, во-первых владелец, то есть лицо, которое не является стороной по договору, а во-вторых, считается недопустимым возвращение имущества не владельцу - лицу, не имевшему права на отчуждение имущества, договор, который с добросовестным приобретателем признается недействительным. Так, если мы не можем применить реституцию как последствие недействительности сделки, что же в данном случае может служить следствием недействительности такой сделки и защитить права собственника? По моему мнению, это и будет виндикация, которая в приведенном примере является специальным видом последствия недействительности сделки.

Как отмечалось выше виндикация - это истребование своей вещи, обладая владельцем от обладающего не собственника, что в свою очередь как в римском частном правовые так теории гражданского права считается отдельным видом иска. Однако, может определенный вид иска быть одновременно и специальным видом последствия недействительности сделки?

Как следует из ст. 216 ГК Украины, иск о применении реституции может заявляться отдельно от иска о признании сделки недействительной и вообще отдельным исковым требованием, направленным на защиту прав собственности и применение реституции как таковой, после признания сделки недействительной является необязательным.

Анализируя правовую природу и сущность виндикации, моменты возможности ее применения, следует, что в некоторых случаях, как в примере, приведенном выше, она может примениться только как последствие недействительности сделки, ведь до того, пока сделка не будет признано недействительным владелец не сможет истребовать имущество от не собственника, так как будет презумцеваться право собственности последнего (не собственника), исходя из положений ст. 214 ГК Украины. В приведенном выше примере виндикация и будет специальным видом последствия недействительности сделки, так как ее применение, как и применение реституции напрямую зависит от недействительности сделки.

3.1 Соотношение виндикации и реституции

Современные представления о реституции в российском гражданском праве сводятся к тезису об общем последствии недействительности сделок. В качестве законодательного обоснования данного утверждения можно привести ч.2 ст.167 ГК РФ, определяющую, что при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой стороне все полученное по такой сделке. Современная арбитражная практика при поддержке некоторых ученых часто расценивает иски о применении последствий недействительности ничтожных сделок в виде истребования имущества в качестве гражданско-правового средства защиты интересов собственника и иных титульных владельцев. Такое решение представляется по меньшей мере спорным, и вот почему.

Во-первых, в отличие от реституционного иска, виндикация направлена на возврат вещи ее настоящему собственнику от любого третьего лица, незаконно владеющего спорной вещью, в то время как требование о применении реституции всегда адресовано конкретному лицу, независимо от того, имеется ли у него право на спорную вещь. К тому же у реституции более широкая и при этом вполне определенная задача: охрана имущественного оборота и правопорядка в целом.

Во-вторых, у рассматриваемых притязаний совершенно разная гражданско-правовая природа. Виндикационный иск является производной от права собственности, а реституционный - общим последствием недействительности сделки. Конечно, с позиций современной судебной практики, иски о применении последствий недействительности сделок играют не последнюю роль в механизме защиты права собственности. Однако из общего смысла ст.167 ГК РФ следует, что имущество будет возвращено именно другой стороне по недействительной сделке, а не какому-либо другому лицу, пусть даже это и собственник имущества.

Впрочем, стоит упомянуть и о противоположной точке зрения, распространенной в современной литературе. Сторонники такой позиции считают, что, предъявив реституционный иск, собственник сможет вернуть вещь в свое владение непосредственно, даже если сам он в совершении данной сделки не участвовал. Думается, что рассматриваемое мнение приходит в противоречие с основным правилом реституции, согласно которому неправомерно отчужденное имущество возвращается к тому, кто им распорядился. В то же время, исходя из логического толкования ст.166 ГК РФ, собственник вполне может быть признан заинтересованным лицом при возбуждении искового производства по делу о применении последствий недействительности сделки, направленной на отчуждение принадлежащего ему имущества третьему лицу. В этом случае собственник защищает свои интересы "в два приема": на первом этапе он требует от суда вернуть стороны в первоначальное положение, на втором - истребует имущество у недобросовестного отчуждателя.

В-третьих, разница между этими категориями очевидна при рассмотрении предмета процессуального доказывания. Так, субъект активной легитимации по виндикационному иску обосновывает свои требования ссылкой на вещное право; в случае реституции заинтересованная сторона должна предоставить суду иные доказательства, свидетельствующие о том, что действия, совершенные контрагентами, не способны породить те гражданско-правовые последствия, наступления которых они изначально ожидали.

В-четвертых, основанием для разграничения этих понятий служит ч.2 ст.167 ГК РФ, в которой сказано, что в случае невозможности возвратить полученное в натуре стороны присуждаются к возмещению его стоимости в деньгах. Ничего подобного в современном виндикационном процессе не наблюдается.

Таковы основные различия виндикации и реституции как институтов гражданского права в целом. Однако в современной литературе и судебной практике объективно прослеживаются тенденции к неоправданному расширению области применения реституции. К примеру, профессор В.В. Витрянский считает, что сделка по отчуждению имущества, заключенная неуправомоченным лицом, является ничтожной с момента ее совершения в связи с отсутствием у продавца права на отчуждение вещи. По его мнению, то обстоятельство, что покупатель может оказаться в роли добросовестного приобретателя, в отношении которого закон не допускает виндикации, не должно служить препятствием для предъявления собственником вещи иска о применении последствий недействительности ничтожной сделки, поскольку добросовестный приобретатель всего лишь вернется в положение, предшествующее реституции.

Идея о расширении области применения защиты интересов собственника в действительности может быть реализована лишь за счет ущемления правового статуса иных участников имущественного оборота - добросовестных приобретателей. Получается, что собственность по-прежнему воспринимается в том либерально-ортодоксальном духе, который был характерен для эпохи раннего капитализма: как право неограниченной и исключительной власти, включающей владение, пользование и распоряжение вещью. Такая тенденция неминуемо ведет к отрицанию основных начал современного имущественного оборота, на которых базируется система континентального частного права в целом. Более того, с практической точки зрения, критикуемое представление о значении института недействительности сделок сводит на нет не только институт добросовестного приобретения имущества, но и сам институт виндикации, поскольку признание сделки недействительной с применением известных последствий выполняет функции последнего.

Данный подход небезупречен и с позиции действующего закона. Так, в силу ст.168 ГК РФ сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, признается ничтожной, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения. Примечательно, что гражданское законодательство не содержит прямого запрета на отчуждение имущества несобственником. Здесь целесообразно пояснить, что под прямым запретом понимается положение, аналогичное ст.1384 Свода законов гражданских, где говорилось, что "продавать можно токмо то имущество, коим владелец может распоряжаться по праву собственности". Только при наличии такого нормативно закрепленного правового положения можно говорить о том, что данная сделка не соответствует закону*(8). К тому же, согласно ч.1 ст.167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью. В данном случае безоговорочно согласиться с этим непросто. К примеру, сделка неуправомоченного отчуждателя с добросовестным приобретателем порождает для последнего позитивные последствия, которые, как минимум, заключаются в том, что вещь остается в его владении. Причем это состояние нельзя назвать незаконным, поскольку возникновение такового, как правило, связано с отказом суда в удовлетворении виндикационного иска.

Далеко не идеально обстоит дело и с материально-правовой точки зрения. Как было отмечено, в ч. 2 ст.167 ГК РФ сказано, что "при недействительной сделке каждая из сторон должна возвратить все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость в деньгах, если иные последствия недействительности сделки не установлены законом". П. 25 упомянутого постановления Пленума ВАС РФ как раз стремится установить такие последствия, несмотря на то что органам судебной системы это право законодательной властью не делегировалось.

3.2 Сущность противоречий виндикационного и реституционного исков в свете разъяснений высших судебных органов при решении проблемы защиты права добросовестного приобретателя

В действующем гражданском законодательстве не существует системного подхода при ограничении требований о виндикации и о применении последствий недействительности ничтожной сделки (реституции) в случае истребования вещи у добросовестного приобретателя. Учет прав добросовестного приобретателя при применении указанных способов защиты гражданских прав не нашел единого понимания как в теории, так и в практике. В связи с этим, проблема конкуренции исков, связанная с истребованием имущества у добросовестного приобретателя, способы защиты при добросовестном владении требуют более детального изучения. В соответствии с частью 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Пункт 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) закрепляет судебную защиту гражданских прав.

При нарушении прав и охраняемых законом интересов граждан и юридических лиц, как и в случае возникновения угрозы их нарушения в будущем, возникает объективная потребность в применении способов защиты права. В.П. Грибанов отмечает, что субъективное право, предоставленное лицу, но не обеспеченное от его нарушения необходимыми средствами защиты, является лишь декларативным правом. Возможность правоохранительного характера включается в само содержание субъективного материального требования, как одно из его правомочий. Право на обращение к компетентным государственным органам за защитой нарушенного права неразрывно связано с субъективным материальным правом, по крайней мере в двух отношениях: оно возникает лишь с нарушением субъективного гражданского права либо с его оспариванием другими лицами; характер самого требования о защите права определяется характером нарушенного или оспариваемого материального права, содержание которого в основном определяет и способ его защиты.

В системе гражданских прав центральное место занимает право собственности. В связи с этим очевидно стремление законодателя предоставить собственнику максимальную защиту и гарантии его прав. Вместе с тем, предоставление собственнику такой защиты оказывает влияние на права и интересы других участников гражданского оборота, в том числе добросовестных приобретателей. Отсутствие в гражданском законодательстве определенности в вопросах защиты прав и охраняемых законом интересов указанных участников гражданского оборота, позволяет в очередной раз обратиться к проблеме конкуренции вещных и обязательственных исков, связанной с истребованием имущества у добросовестного приобретателя.

При рассмотрении дел о признании недействительными ничтожных сделок и о применении последствий их недействительности часто наблюдается правовая ситуация, когда имущество, на которое истец (собственник) просит распространить действие механизма реституции, находится не у стороны по сделке, а у третьего лица, которое в свою очередь оказывается добросовестным приобретателем. Отсюда возникает вопрос о способе возврата имущества, если оно уже отчуждено третьим лицам.

Названный вопрос был предметом исследования Конституционного Суда Российской Федерации в постановлении от 21 апреля 2003 года № 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева». Cледуя позиции Конституционного Суда Российской Федерации, права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 ГК РФ. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения иска об истребовании имущества, если для этого имеются основания, предусмотренные статьей 302 ГК РФ. Конституционный Cуд Российской Федерации в целях защиты права добросовестного приобретателя ограничил собственника в предъявлении требований о применении реституции во всех случаях приобретения имущества от неуправомоченного традента.

Представляется, что разъяснения Конституционного Суда Российской Федерации, данные в Постановлении от 21.04.2003 №6-П, основаны на существующей в цивилистике точке зрения, согласно которой реституция как самостоятельный способ защиты права не существует, предъявление иска о реституции автоматически влечет за собой использование всех норм, регулирующих порядок виндикации.

В соответствии с пунктом 2 статьи 167 ГК РФ при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой стороне все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности не предусмотрены законом.

Требование стороны недействительной сделки о возврате переданного по такой сделке имущества в натуре, или реституция владения, является ничем иным, как истребованием имущества из незаконного владения получателя. В этом реституция владения обнаруживает явные черты сходства с виндикацией, которая в соответствии со статьей 301 ГК РФ представляет собой истребование имущества из чужого незаконного владения.

Вместе с тем, в настоящее время очевидно стремление цивилистов теоретически обосновать самостоятельность реституции в системе гражданско-правовых охранительных мер. К.И. Скловский отмечает, что самостоятельное место реституции в современном гражданском праве определяется неразвитостью владельческой защиты. Нормы гражданского законодательства закрепляют ограниченную владельческую защиту лиц, владеющих по давности (статья 234 ГК РФ). Следовательно, широкий круг владельцев оказывается без защиты, что не может не повлечь ослабления владения, полученного по недействительной сделке. Предоставление таким владельцам возможности вернуться в первоначальное положение представляется разумным.

Аналогичная возможность предоставлена другой стороне по сделке в силу равенства всех участников гражданского оборота, а также отсутствия необходимости в защите незаконного приобретателя от реституции: тем самым вещь исключается из оборота. Формально собственник, утративший владение и ищущий защиты своего права собственности, также не исключается из числа надлежащих истцов по искам о реституции в отношении недействительных (ничтожных) сделок, заключенных между неуправомоченным традентом и приобретателем вещи (пункт 2 статьи 166 ГК РФ).

По мнению С.Н. Смолькова, конструкция, допускающая возврат вещи собственнику посредством нескольких реституций, затрудняет защиту прав собственников и иных титульных владельцев, не соответствует принципу процессуальной экономии и лишено какого-либо практического смысла; необходимо предполагая в качестве промежуточного звена возврат вещи лицу, никаких прав на нее не имеющему (неуправомоченному отчуждателю), она вступает в противоречие со сложившимся в деятельности арбитражных судов правильным представлением о петиторном характере реституции, а значит, вообще не должна применяться.

Безусловно, возврат вещи отчуждателю не всегда гарантирует ее немедленный возврат в оборот. Между тем, посредством устранения обнаруженного последнего нарушения условий оборота создаются условия для устранения нарушения прежнего, предшествующего.

Судебно-арбитражная практика по этому вопросу окончательно не сформировалась. О противоречивом понимании судами пункта 2 статьи 167 ГК РФ во взаимосвязи со статьями 301 и 302 ГК РФ следует судить из Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13 ноября 2008 года № 126 «Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения» (пункты 1, 2 Обзора).

Правоприменительная практика свидетельствует о несовершенстве современного российского гражданского законодательства. В Законе не проведена последовательная защита прав, как добросовестного приобретателя, так и собственника.

Представляется, осознание того, что проблема конкуренции требований о реституции и о виндикации состоит в поиске баланса между законными интересами собственника и добросовестного приобретателя, послужило основанием для принятия Конституционным Судом Российской Федерации постановления от 21 апреля 2003 года № 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева». Для решения проблемы Конституционный Суд Российской Федерации применил общеправовые принципы соразмерности и пропорциональности, предполагающие поиск баланса равно защищаемых ценностей. Между тем, Конституционный Суд Российской Федерации не воспринял ни идею о том, что добросовестный владелец является собственником, ни точку зрения, согласно которой незаконное добросовестное владение – это фактическое состояние, а не субъективное право.

Конституционный Суд Российской Федерации в своем Постановлении от 21.04.2003 №6-П пришел к выводу, что права владения, пользования, распоряжения имуществом обеспечиваются не только собственникам, но и иным участникам гражданского оборота. В тех случаях, когда имущественные права на спорную вещь, возникшие на предусмотренных законом основаниях, имеют другие, помимо собственника, лица – владельцы и пользователи вещи, этим лицам также должна быть гарантирована государственная защита их прав. К числу таких имущественных прав, относятся и права добросовестных приобретателей.

Г.А. Гаджиев отмечает, что имущественное право добросовестного приобретателя является новым вещным правом. В силу обладания этим правом добросовестный владелец приобретает возможность непосредственно воздействовать на вещь, и отражать посягательство на свое право со стороны третьих лиц. Таким образом, Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении по делу о проверке конституционности положений статьи 167 ГК РФ признал имущественное право добросовестного приобретателя. В резолютивной части постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 21.04.2003 №6-П зафиксировано, что положения статьи 167 ГК РФ в их конституционно-правовом истолковании означают, что они не могут распространяться на добросовестного приобретателя, если это непосредственно не оговорено законом. Отсюда возникает вопрос о приоритете имущественного права добросовестного приобретателя над правом собственности.К.И. Скловкий пишет, что реституция является своеобразным требованием по своей юридической природе: не являясь ни вещным, ни обязательственным, она имеет сильный публично-правовой элемент, т. е. не является чисто частноправовым средством защиты. Виндикация, напротив, представляет собой типичное частноправовое средство защиты. А поэтому применение реституции с ее значительным публично-правовым элементом не всегда позволяет обеспечить баланс законных интересов собственника и добросовестного приобретателя.

Для того чтобы установить, в каких случаях приоритет должен отдаваться защите права собственника, а в каких - праву добросовестного приобретателя, Конституционный Суд Российской Федерации предложил судам использовать в качестве объективного критерия конституционный принцип стабильности гражданского оборота. Прямое толкование позиции Конституционного Суда Российской Федерации позволяет сделать вывод о том, что идея стабильности гражданского оборота объективируется в интересе добросовестного приобретателя. Между тем, стабильность гражданского оборота должна обеспечиваться гражданским правом. Гражданский кодекс Российской Федерации в качестве условия, определяющего возможность предъявления требования в рамках реституции, предусматривает недействительность сделки. Правовой режим принадлежности имущества ответчику по требованию в порядке реституции характеризуется как незаконное владение, но с позиции Закона это владение не квалифицируется как добросовестное или недобросовестное, так как законодатель не ставит применение последствий недействительности сделки в форме реституции в зависимость от добросовестности сторон, совершивших сделку. Отсюда следует, что лицо, получившее имущество по недействительной (ничтожной) сделке и являющееся добросовестным приобретателем в строгом соответствии с нормами Гражданского кодекса Российской Федерации, не получает защиты, основанной на указанном обстоятельстве. Безусловно, такое положение нельзя признать справедливым.

Виндикационный иск по российскому законодательству - это иск об истребовании собственником своего имущества из чужого незаконного владения (статья 301 ГК РФ). Отраслевая принадлежность виндикационного иска неоднозначна, в нем сильна процессуальная составляющая. В связи с этим особое значение приобретает распределение бремени доказывания основания иска и возражений на иск, а также связанные с этим презумпции.

В современной российской правовой практике распространено убеждение, в соответствии с которым употребление в Гражданском кодексе Российской Федерации термина «добросовестность» позволяет вести речь о едином понятии «добросовестность», а значит, презумпция добросовестности приобретателя и владельца вытекает из статьи 10 ГК РФ. Отечественные цивилисты в рамках виндикации уделяют особое внимание добросовестности приобретателя имущества от неуправомоченного лица. По представлению В.А.Дозорцева, презумпция добросовестности приобретателя вещи предполагает существование лица, на котором лежит бремя опровержения этой презумпции. Таким лицом может быть только истец, собственник вещи, который зачастую не располагает сведениями о способе и условиях приобретения вещи ответчиком. Напротив, ответчик располагает необходимыми данными. Поэтому обстоятельствам рассматриваемого иска соответствует противоположная презумпция. Бремя доказывания своей добросовестности лежит на приобретателе вещи. Позиция В.А.Дозорцева нашла подтверждение в современной правоприменительной практике. В соответствии с разъяснениями Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, данными в постановлении от 25 февраля 1998 года №8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и иных вещных прав», добросовестный приобретатель, претендующий в соответствии с условиями статьи 302 ГК РФ на отклонение виндикационного иска, должен доказать, что он приобрел имущество возмездно и что он не знал и не мог знать о том, что имущество приобретено у лица, не имевшего права на его отчуждение (абзац 3 пункта 24 Постановления Пленума ВАС РФ от 25.02.1998 №8).

В литературе отмечается, что это положение свидетельствует об установлении презумпции недобросовестности, а значит, противоречит закону. Правовые презумпции вещного права не идентичны общеправовой презумпции добросовестности. Подобное распределение бремени доказывания в виндикационном процессе является необходимым. Доказывание ответчиком своей добросовестности в ряду прочих фактов - аргумент в споре о праве собственности, который подлежит разрешению судом в виндикационном процессе. Гражданский кодекс Российской Федерации не ставит применение последствий недействительности сделки в форме реституции в зависимость от добросовестности сторон, совершивших сделку. Представляется, что в правилах о реституции добросовестность не используется в связи с тем, что возврат полученного по недействительной сделке имущества не обусловлен наличием права на имущество у контрагента до совершения сделки. Поскольку возвращение имущества осуществляется между сторонами сделки, обстоятельство наличия или отсутствия добросовестности утрачивает свое значение. О. Ломидзе, Э. Ломидзе отмечают, что признание необходимости учитывать добросовестность приобретения не только при виндикации, но и при реституции, делает последний способ защиты неэффективным. Такое признание принудит собственника, чье имущество отчуждено не имевшим на это права лицом, избрать виндикационный иск для защиты своего права.

Вместе с тем, не исключена ситуация, когда возможность выбора может повлечь для собственника значительный положительный эффект. Так, в отличие, от виндикационного процесса, при обращении собственника с требованием о применении последствий недействительности ничтожной сделки, стороной в которой он не является, у него отсутствует необходимость доказывать право на принадлежащее ему имущество. Кроме того, при рассмотрении заявленного иска в предмет доказывания по делу входит выяснение обстоятельств заключения договора купли-продажи, в результате чего будет установлено отсутствие правомочий продавца на отчуждение вещи. Представляется, что доказать указанные обстоятельства с минимальными трудностями правомочен собственник.

Итак, стремление собственника правовыми средствами возвратить свое имущество противоположно стремлению добросовестного участника оборота узаконить принадлежность приобретенного имущества. Современное гражданское законодательство позволяет собственнику предъявить виндикационный иск с расчетом на его удовлетворение в случае, если отсутствуют основания, предусмотренные статьей 302 ГК РФ. При наличии указанных оснований, собственник вправе прибегнуть к более сложному способу защиты своих интересов - предъявлению требования о реституции ничтожной сделки, заключенной между неуправомоченным традентом и приобретателем. Сомнительной представляется позиция Конституционного Суда Российской Федерации, согласно которой права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 ГК РФ. Следуя позиции Конституционного Суда Российской Федерации, собственник ограничен в защите своего права во всех случаях, когда приобретатель имущества по ничтожной сделке отвечает требованиям добросовестности, предусмотренным статьей 302 ГК РФ. Добросовестный приобретатель имущества по ничтожной сделке изначально является незаконным владельцем. Представляется, что наделение его имущественным правом в целях обеспечения стабильности гражданского оборота не оправдано. Собственник, напротив, обладает законным титулом, а значит, его право должно быть защищено всеми предоставленными Законом способами. Анализ категории «добросовестность» в гражданском праве позволяет сделать вывод о том, что добросовестность приобретения по ничтожной сделке является условием, обеспечивающим защиту права приобретателя имущества. При этом добросовестность приобретения должна быть доказана как в виндикационном процессе, так и при рассмотрении требований собственника о применении последствий недействительности ничтожной сделки, стороной в которой он не является. Правильное распределение бремени доказывания добросовестности приобретения - залог обеспечения баланса между законными интересами собственника и добросовестного приобретателя.

Заключение

В заключение хотелось бы сформулировать ряд выводов.

При приобретении имущества от неуправомоченного лица добросовестность приобретателя должна предполагаться, лицо, ссылающееся на недобросовестность приобретателя должно доказать ее. В целях обеспечения оборота нельзя возлагать на приобретателя обязанность проверять право собственности отчуждателя и тем самым подозрительно относиться к любому отчуждателю. При отчуждении чужого имущества неуправомоченным лицом оно (имущество) не может быть истребовано собственником у приобретателя по реституции, так как собственник не был стороной сделки по отчуждению его имущества. В данном случае имущество может быть истребовано только с помощью виндикационного иска. Если же собственник предъявил иск о применении последствий неействительности сделки к своему контрагенту, то есть сам являлся участником сделки, то ссылка на добросовестность приобретателя в данном случае исключается, так как реституция применяется независимо от добросовестности сторон недействительной сделки; если же контрагент к моменту предъявления иска о применении реституции произвел отчуждение имущества, переданного ему собственником по недействительной сделке, то собственник может истребовать имущество у третьего лица только по виндикационному иску. Смешение виндикационного иска и иска о применении последствий недействительности сделки не допускается.

Вообщем, основные идеи данной работы можо сформулировать тезисно:

1) Добросовестность в гражданском праве есть совокупность субъективных и объективных элементов; субъективной стороны поведения лица (отсутствия умысла или неосторожности по отношению к совершаемым им действиям), которая проявляется объективно в том, что оно предприняло все надлежащие меры для установления управомоченности контрагента на совершение сделки при той степени заботливости и осмотрительности, которая от него требовалась по характеру правоотношения. Добросовестный приобретатель - это владелец, получивший вещь по основанию, предусмотренному законом для возникновения права собственности. Интересы именно такого владельца и защищает закон.

2) Добросовестность - вопрос факта и устанавливается судом. Приобретатель вещи от неуправомоченного отчуждателя может быть признан добросовестным только в случае, если он действовал без вины. При этом необходимо иметь в виду, что положение «не знал и не мог знать» не допускает признание приобретателя добросовестным при наличии таких форм вины, как умысел или грубая неосторожность.

3) Защита добросовестного приобретателя осуществляется путем приобретения права собственности на вещь, не подлежащую истребованию у него в соответствии со статьей 302 ГК РФ, что является основанием прекращения права собственности на эту вещь у предыдущего собственника. Юридическим составом, влекущим приобретение права собственности добросовестным приобретателем является совокупность следующих условий: 1) наличие действительной возмездной сделки; 2) добросовестность приобретателя; 3) наличие волеизъявления собственника на выбытие вещи из его владения; 4) получение вещи во владение приобретателя.

4) Право собственности переходит к добросовестному приобретателю в порядке первоначального способа приобретения права собственности - в полном объеме, без обременении в отношении этой вещи, существовавших в то время, когда она находилась в собственности другого лица, кроме тех прав третьих лиц, о которых добросовестному приобретателю было известно в момент приобретения вещи.

5) Право на виндикацию не может рассматриваться как абсолютное, как обращенное против неопределенного круга лиц. Виндикационное притязание возникает лишь в момент нарушения права и противостоит обязанности строго определенного субъекта - незаконного владельца.

Список использованной литературы

1) Конституция Российской Федерации от 25.12. 1993 (с изменениями от 9.01.1996, 10.02.1996, 9.06.2001)

2) Постановление Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 N 6-П «По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 ст. 167 ГК РФ в связи с жалобами граждан О.М. Мариничевой, А.В. Немировской, З.А. Скляновой, Р.М. Скляновой и В.М. Ширяева».// Собрание законодательства РФ. 28.04.2003. N 17.

3) Постановление Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 №8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав». // Вестник ВАС РФ. 1998. №10.

4) Сергеев А.П., Толстой Ю.К. Гражданское право. Учебник. В 3-х томах. Т.1. М. 2000.

5) Байбак В. В. Реституционные, кондикционные и виндикационные требования в гражданском обороте. // Законность. 2008. №3.

6) Г. Чернышов О третьих лицах по виндикационному иску. // Эж-Юрист. 2006. №21.

7) Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994г. №51-ФЗ. // Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая). Правовая библиотека. М. 2008.

8) Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000.

9) Гришаев С. П., Эрделевский А. М. Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части первой. Постатейный. Волтерс Клувер. 2006.

10) Журнал Российского права. Гаджиев Г.А. “Конституционные основы современного права собственности”. 2006 г.

11) Кархалев Д.Н. Реституция и виндикация в гражданском праве // Нотариус. – 2007. – № 2.

12) Коновалов А.В. владние и владельческая защита в гражданском праве. СПб., 2004.

13) Кунецкая Е.М. Основания возникновения кондикционных обязательств // Закон и право. – 2007

14) Ломидзе О., Ломидзе Э. Возврат полученного по недействительной сделке, виндикация, кондикция: соотношение способов защиты нарушенного гражданского права // Хозяйство и право. – 2008. – № 5

15) Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. СПб., 2003.

16) Новицкий И.Б., Перетерский И.С. Римское частное право. Учебник. Юристъ. 2004.

17) Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М. 1999.

18) Тузов Д.О. Реституция и виндикация. Проблемы соотношения // Вестник ВАС РФ. 2002. №3.

См.: Коновалов А.В. владние и владельческая защита в гражданском праве. СПб., 2004. С.14.

Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С.382.

Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. СПб., 2003. С. 188 – 221.

См.: Тузов Д.О. Реституция и виндикация. Проблемы соотношения // Вестник ВАС РФ. 2002. №3. С. 119.

Журнал Российского права. Гаджиев Г.А. “Конституционные основы современного права собственности”. 2006 г. №12. С.30-41.

Скловский К.И. “Собственность в гражданском праве”. М. 2000 С. 292.

Ломидзе О., Ломидзе Э. Значение фактической передачи имущества собственника при его отчуждении и проблемы восстановления собственником своего владения / О. Ломидзе, Э. Ломидзе // Хозяйство и право. 2002. - №1. С. 100.

Как правило, должно быть возвращено собственнику, институт защиты прав владельца несобственника должен стать действенным средством гражданско-правовой защиты и интересов собственников. Глава 3. Иные гражданско-правовые способы защиты права собственности. 3.1. Признание оспоримой сделки недействительной. В данном разделе работы о недействительных сдел­ках не охватываются все аспекты...

ВС СССР 31.05.1991 г. № 2211-1 // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета СССР. – 1991. – № 26. – Ст. 733. 8. ФЗ РФ от 21.07.1997 г. № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» // Собрание законодательства РФ. - 1997. - № 30. - Ст. 3594. 9. Постановление Правительства РФ от 31 августа 2000 г. № 648 «Вопросы государственной...

Единообразие судебной практики, а также гарантированность прав и законных интересов субъектов гражданского права Республики Беларусь. В рамках настоящей главы основное внимание сосредоточено на проблемах реализации принципов гражданского права в нормотворческой и правоприменительной деятельности. Под реализацией принципов гражданского права автор понимает осуществление содержащихся в них...

В зависимости от характера нарушения вещных прав и содержания предоставляемой защиты в гражданском праве используются различные способы: 1) вещно-правовые средства защиты права собственности и иных вещных прав. Данные средства направлены на защиту права собственности как абсолютного субъективного права, не связаны какими-либо конкретными обязательствами и имеют целью либо восстановить владение...

Вещно-правовые и иные способы защиты права собственности.

Гражданско-правовая защита права собственности и иных вещных - представляет собой совокупность гражданско-правовых способов (мер), применяемых к нарушителям вещных прав.

Вещно-правовые способы защиты используются при непосредственном нарушении права собственности или ограниченного вещного права (например, при похищении или ином незаконном изъятии имущества).

Защита права собственности осуществляется в суде в исковом порядке (ст. 11 ГК РФ). Соответственно, собственник в случае нарушения его прав предъявляет иски.

Вещно-правовой характер рассматриваемых исков проявляется в том, что они применяются для защиты прав собственника только в том случае, когда его отношения с нарушителем по поводу спорного имущества не основаны на договоре . Например, нормы о вещно-правовой защите не могут применяться, если собственник требует от арендатора возврата арендованного имущества в связи с истечением срока договора аренды.

Вещно-правовые иски - это предъявляемые в суд внедоговорные требования собственника о защите его существующего права на индивидуально-определенную вещь, если право собственности непосредственно нарушено конкретным лицом.

СПОСОБЫ права собственности и ограниченных вещных прав разделают:

на классические (виндикационный и негаторный иски),

другие гражданско-правовые способы защиты вещных прав (иск об освобождении имущества из-под ареста; иск об исключении имущества из описи; требование о признании недействительным ненормативного акта, нарушающего вещное право; требование о возмещении убытков, причиненных незаконными действиями государственных и муниципальных органов, их должностными лицами).

ВИНДИКАЦИОННЫЙ ИСК -это иск собственника или обладателя иного вещного права на вещь об истребовании этой вещи из чужого незаконного владения или, иными словами, это иск невладеющего собственника к владеющему несобственнику о возврате имущества.

Субъектом права на виндикацию по действующему законодательству является как собственник, так и любой иной титульный, т.е. законный владелец вещи (например, субъект права Хоз.ведения), который, предъявляя данный иск, должен прежде всего доказать свое право (юридический титул) на истребуемую вещь.

Субъектом обязанности (ответчиком по иску) здесь является незаконный владелец, фактически обладающий вещью на момент предъявления требования. Если к этому моменту вещи у ответчика не окажется, то виндикационный иск не будет удовлетворен, ибо исчез сам предмет виндикации.

Объектом виндикации во всех без исключения случаях является индивидуально-определенная вещь, сохранившаяся в натуре, т.к. содержание виндикационного иска - требование возврата конкретной вещи, а не ее замены другой вещью или вещами того же рода и качества.

Ограничения виндикации: Закон традиционно различает два вида незаконного (беститульного, т.е. фактического) владения чужой вещью, порождающих различные гражданско-правовые последствия. (добросовестное, недобросовестное).

1) добросовестное владение , когда фактический владелец вещи (добросовестный приобретатель) не знал и не мог знать о незаконности своего владения. Согласно п. 3 ст. 302 Гражданского кодекса у такого владельца невозможно истребовать деньги или предъявительские ценные бумаги. Однако имущество у добросовестного приобретателя можно истребовать:

а) в случае если такое имущество было им получено безвозмездно (дарение, наследование и т. п.) от лица, которое не имело права его отчуждать (п. 2 ст. 302 Гражданского кодекса). При этом такое изъятие не несет имущественных убытков добросовестному приобретателю, но способствует восстановлению нарушенного права собственности;

б) в случае возмездного приобретения имущества добросовестным приобретателем у лица, которое не имело права его отчуждать, если собственник имущества или лицо, которому имущество было передано во владение, утерял его, либо имущество было похищено или выбыло из владения последних иным путем помимо их воли (п. 1 ст. 302 Гражданского кодекса);

2) недобросовестное владение , когда фактический владелец знает либо должен был знать, что его владение незаконно. При этом имущество у недобросовестного приобретателя может быть истребовано собственником во всех случаях без каких-либо ограничений.

В силу правил ст. 303 ГК собственник вправе потребовать от недобросовестного владельца возврата не только конкретной вещи, но и всех доходов, которые этот владелец извлек или должен был извлечь из нее за все время своего владения (либо их компенсации).

На добросовестного владельца такая обязанность ложится лишь за время, когда он узнал или должен был узнать о незаконности своего владения. За добросовестным владельцем истребуемой вещи признается также право оставить за собой отделимые улучшения, которые он произвел в ней. Он может также требовать от собственника возмещения затрат на произведенные им неотделимые от вещи улучшения, ибо в ином случае собственник по сути получал бы неосновательное обогащение.

С другой стороны, как добросовестный, так и недобросовестный владелец вправе потребовать от собственника возмещения необходимых затрат на поддержание вещи в надлежащем состоянии за то время, с какого собственнику причитаются доходы от нее. Ведь он получает вещь в надлежащем состоянии и с доходами (или с их компенсацией), сэкономив на необходимых расходах. Ясно, что отсутствие такого правила вело бы к неосновательному обогащению собственника.

Виндикационный иск не подлежит удовлетворению при одновременном наличии трех условий :

Первое. Истребуемое имущество было приобретено ответчиком по сделке у неуправомоченного отчуждателя возмездно .

Второе. К неуправомоченному отчуждателю имущество попало по воле собственника (или, говоря иными словами, оно изначально выбыло из владения собственника по его воле).

Третье. Приобретатель имущества должен быть добросовестным на момент приобретения.

Соотношение виндикации и реституции.

Ограничения виндикации породили проблему конкуренции виндикации и реституции . Если имущество первоначально было отчуждено собственником по недействительной сделке, а затем один или более раз перепродавалось другим лицам, то конечный владелец имущества может быть признан добросовестным приобретателем (ведь первоначально имущество выбыло из владения собственника по его воле). Следовательно, бывшему собственнику, скорее всего, будет отказано в удовлетворении виндикационного иска, непосредственно предъявленного к конечному приобретателю. Иногда в такой ситуации бывший собственник вместо заведомо проигрышного виндикационного иска предъявляет требование о признании недействительной всей цепочки сделок по отчуждению имущества с применением последовательной реституции ко всем участникам сделок. См. схему:

НЕГАТОРНЫЙ ИСК (от лат. actio negatoria - буквально "отрицающий иск") - требование об устранении препятствий в осуществлении права собственности или иного вещного права, которые не связаны с лишением субъекта такого права владения его вещью (ст. 304 ГК). В связи с этим негаторным иском могут защищаться как право собственности, так и любые другие (ограниченные) вещные права, в том числе сводящиеся только к пользованию чужой вещью. Цель негаторного иска - устранение для собственника препятствий в пользовании имуществом.

Например, при возведении строений или сооружений, препятствующих доступу света в окна соседнего дома или создающих различные помехи в нормальном использовании соседнего земельного участка, и пр..

Субъектом права на предъявление негаторного иска является собственник, лицо, хотя и не являющемуся собственником, но владеющему имуществом на праве пожизненного наследуемого владения, хоз-го ведения, ОУ либо по иному основанию, предусмотренному законом или договором. Это лицо имеет право на защиту его владения также против собственника.(305 ГК РФ)

Субъектом обязанности (ответчиком по иску) считается нарушитель прав собственника, действующий незаконно (обычно это касается правомочия пользования , а не владения или распоряжения, что очевидно, например, по отношению к объектам недвижимости).

Объект требований по негаторному иску составляет устранение длящегося правонарушения (противоправного состояния), сохраняющегося к моменту предъявления иска. Поэтому отношения по негаторному иску не подвержены действию исковой давности - требование можно предъявить в любой момент, пока сохраняется правонарушение. При устранении нарушителем противоправного состояния к нему может быть предъявлен лишь обязательственный иск о возмещении причиненных этим убытков.

Примером негаторного иска может служить требование собственника земельного участка (истца) к лицу, которое установило на дороге общего пользования бетонные блоки (ответчик), что препятствует проезду истца к своему участку.

При предъявлении негаторного иска истец должен доказать :

1) наличие у него права собственности на имущество, по поводу пользования которым подается иск;

2) факт нахождения этого имущества в его владении;

3) факт создания ответчиком препятствий в осуществлении истцом правомочий по пользованию этим имуществом;

4) отсутствие у ответчика законных оснований пользования спорным имуществом.

ДРУГИЕ гражданско-правовые способы защиты вещных прав :

Иск о признании права относится к общим способам защиты (абз. 2 ст. 12

ГК РФ). Применяемый непосредственно в сфере защиты права собственности, этот иск относится к вещно-правовым. Детализации иска о признании права собственности в законодательстве не содержится, условия его удовлетворения были первоначально разработаны в науке (А.П. Сергеев) и затем развиты в судебной практике.

Главными особенностями иска о признании права собственности являются следующие.

Что такое виндикация в гражданском праве?

Виндикация в гражданском праве — способ защиты права собственности, при котором надлежащий собственник может истребовать свое имущество из чужого незаконного владения. В настоящей статье мы рассмотрим основные особенности виндикационных исков с учетом не только теории, но и сложившейся судебной практики.

Виндикация в ГК РФ и римском праве

Виндикационный иск выступает одной из разновидностей исков, сформировавшихся еще в римском праве. Его предназначение — защитить право собственности. Требования в его рамках направлены на возврат имущества надлежащего собственника из чужого незаконного владения.

Римское право допускало истребование такого имущества как у недобросовестного владельца (например, который завладел им посредством хищения), так и у добросовестного (например, который купил имущество, полагая, что совершает сделку с его законным собственником).

Аналогичная норма закреплена и в Гражданском кодексе РФ (ст. 302). Так, собственник может истребовать у добросовестного владельца имущество:

• если оно было приобретено последним за плату, а до этого выбыло из владения законного собственника вопреки его воле (например, было похищено или утеряно);
• если оно перешло к добросовестному приобретателю безвозмездно.

ВАЖНО! Приобретатель не признается приобретшим имущество на безвозмездной основе, если 2-я сторона сделки не получила полную плату за отчуждение спорного имущества к моменту, когда приобретателю стало (или должно было стать) известно о противозаконности отчуждения (абз. 2 п. 37 постановления Пленума ВС РФ, ВАС РФ от 29.04.2010 № 10/22, далее — ППВС № 10/22).

Кто является субъектом права на виндикацию и что входит в предмет доказывания по виндикационному иску

Как указывалось выше, правом подачи названного иска обладает собственник спорного имущества (ст. 301 ГК РФ) либо иной его титульный владелец (ст. 305 ГК РФ).

Субъект, направляющий в судебный орган такой иск, должен доказать свои права на спорный объект (п. 36 ППВС № 10/22).

С 01.01.2017 для удостоверения права собственности на объект недвижимого имущества должна быть представлена выписка из Единого госреестра недвижимости (п. 1 ст. 28 закона «О госрегистрации недвижимости» от 13.07.2015 № 218-ФЗ), кроме случаев, регламентированных законом (см. ст. 69 закона № 281-ФЗ).

Право собственности на движимое имущество может быть подтверждено любым способом, регламентированным законом (например, представлением договора купли-продажи, по которому нынешний законный собственник приобрел имущество у предыдущего, и т. д.).

В предмет доказывания по такому иску включена следующая совокупность фактов:

• Существование у истца вещного права (титула) на спорное имущество, наделенное индивидуально-определенными характеристиками. Надо учесть, что если будет выяснено, что право истца возникло на основании ничтожной сделки (при отсутствии прочих оснований для возникновения права), то судебный орган откажет в удовлетворении виндикационных требований (п. 40 ППВС № 10/22).
• Факт владения ответчиком данным имуществом без надлежащего юридического основания. В т. ч. между сторонами не должно быть договорных отношений в связи с отчуждением спорного имущества, или отношений, связанных с последствиями квалификации сделки как недействительной.

Итогом отсутствия или недоказанности одного из названных фактов станет отказ в удовлетворении иска (см. решение АС Самарской обл. от 18.06.2015 по делу № А55-2001/2015).

Кому принадлежит право на виндикацию акций

Акция является эмиссионной именной ценной бумагой (абз. 5 ст. 2 закона «О рынке ценных бумаг» от 22.04.1996 № 39-ФЗ). Именные ценные бумаги по общему правилу могут быть выпущены только в бездокументарной форме (п. 1 ст. 16 закона № 39-ФЗ) и отнесены законом к объектам вещных прав (ст. 128 ГК РФ).

В случае противозаконного перевода ценных бумаг со счета правообладателя последний может требовать виндикации, которая может выражаться в виде (ст. 149.3 ГК РФ):

• возврата аналогичного количества ценных бумаг от субъекта, на счет которого было осуществлено зачисление акций;
• передачи ценных бумаг, в которые была произведена конвертация незаконно списанных со счета акций;
• компенсации расходов на приобретение аналогичных акций или всех необходимых для этого расходов от лица, ответственного за понесение правообладателем акций данных расходов в ситуации, когда такие ценные бумаги можно купить на торгах.

Какие вещи подлежат виндикации, а какие не могут быть истребованы в виндикации

Для того чтобы имущество могло быть истребовано по виндикационному иску, в отношении него должна быть установлена следующая совокупность факторов:

• Такое имущество обладает индивидуально-определенными признаками, а если имущество имеет родовые признаки, оно должно быть индивидуализировано (например, постановление 11-го ААС от 11.06.2015 по делу № А55-14433/2014).
• Имущество находится физически во владении у другого лица (п. 32 ППВС № 10/22);
• Истец доказал свое право собственности на спорный объект с помощью регламентированных законом способов (см. п. 36 ППВС № 10/22).
• Истец доказал, что такая вещь выбыла из его владения против его воли, в ситуации, когда спорное имущество было на возмездной основе приобретено добросовестным приобретателем. Если же сделка между недобросовестным отчуждателем и добросовестным приобретателем была безвозмездной, законный собственник может представить виндикационный иск в любом случае.
• Между собственником вещи и ее приобретателем отсутствуют договорные отношения (в т. ч. признанные недействительными).

В принципе не могут быть истребованы в рамках рассматриваемого вида исков деньги и ценные бумаги на предъявителя (п. 3 ст. 302 ГК РФ).

Чем отличаются виндикация и реституция (соотношение виндикации и реституции)

Виндикативный иск и иск о реституции имеют разную юридическую природу и субъектный состав:

• Виндикация — это истребование имущества из чужого незаконного владения и форма защиты права собственности. Если имущество приобреталось не конкретно у его собственника, а у субъекта, у которого не было правомочий на его отчуждение, то речь идет о виндикации. В этом случае законный собственник может представить в суд иск об истребовании имущества у нынешнего владельца (см. постановление КС РФ от 21.04.2003 № 6-П).
• Реституция — это восстановление положения сторон, которое существовало до момента заключения ими недействительной сделки, и одно из последствий недействительности сделки (п. 2 ст. 167 ГК РФ). Если сторона требует возврата имущества в связи с тем, что сделка была признана недействительной, иск будет включать требования о реституции. Квалифицирующим признаком будет наличие между сторонами договорных отношений, в т. ч. и недействительных (см. п. 34 ППВС № 10/22, постановление АС Восточно-Сибирского округа от 17.02.2015 по делу № А33-23626/2013).

Юридическая природа таких способов защиты прав, как признание сделки недействительной и виндикация, исключает их одновременное использование (например, решение Октябрьского райсуда г. Саранска Респ. Мордовия от 29.09.2015 по делу № 2-3099/2015).

Также если сторона спорной сделки требует применить последствия ее недействительности, то положения п. 1 ст. 302 ГК РФ одновременно с этим использованы быть не могут (информационное письмо президиума ВАС РФ от 13.11.2008 № 126).

Итак, виндикация — истребование имущества (как движимого, так и недвижимого) из чужого незаконного владения. Субъектом, правомочным на представление исков с подобными требованиями, выступает его собственник или иной титульный владелец.

В российской доктрине господствует утвердившееся еще в советский период представление о реституции как о самостоятельном гражданско-правовом способе защиты. Как следствие, в работах советских и постсоветских цивилистов вопрос о соотношении реституции и иска об истребовании вещи из незаконного владения решается, в основном, через их разграничение.
Так, одно из главных отличий реституции от истребования имущества из незаконного владения в порядке ст. 301 ГК видят в особой правовой природе и условиях ее применения: обязанность стороны недействительной сделки существует в рамках обязательственного правоотношения, виндикационный же иск направлен на защиту вещных отношений, является вещным иском. «Если дело касается сделки совершенной самим собственником, то его отношения с контрагентом носят договорный характер, что предопределяет возможные способы защиты его прав», - пишет Е.А. Суханов.
Однако эти, на первый взгляд, верные рассуждения не отражают действительное положение вещей. Прежде всего, неточно утверждение, что любой недействительной сделке предшествуют какие-либо обязательственные отношения: только оспоримая сделка порождает регулятивное правоотношение (то или иное обязательство), но и оно после вынесения судебного решения о признании ее недействительной прекращается с обратной силой (п.1 ст. 166, п.1. ст. 167 ГК РФ). Таким образом, стороны недействительной сделки (ничтожной независимо от судебного решения, а оспоримой - после вынесения соответствующего решения судом) не могут состоять в каком-либо обязательственном правоотношении, тем более имеющем договорный характер. Иначе говоря, сама недействительная сделка никаких правоотношений породить не может, так как не является юридическим фактом. Обязательственные правоотношения охранительного характера могут возникать лишь в связи с совершением стороной или сторонами действий по исполнению недействительной сделки.
Деление способов защиты (исков) на вещные и личные проводилось в римском праве и проводится современной наукой гражданского права исключительно по объекту защиты (вещное или обязательственное право). Применение любого из этих средств защиты осуществляется управомоченным лицом в рамках охранительного правоотношения, носящего характер личной связи. В качестве управомоченного на применение реституции выступает сторона недействительной сделки, совершившая действия по ее исполнению, соответственно, должником признается сторона, получившая то или иное имущественное благо (вещь, денежные средства, результат работы или услугу).
Если признание обязательственного характера реституции вызывает в современной научной литературе все меньше возражений (этому, в частности, способствует формулировка нормы ст. 167, предусматривающая обязанность стороны недействительной сделки вернуть все полученное), то в отношении виндикации консервативные начала по-прежнему сильны. Между тем, позиция авторов, связывающих обязательственный характер реституционного правоотношения с наличием у стороны недействительной сделки обязанности вернуть полученное предоставление, но отказывающихся признать аналогичную природу виндикационного правоотношения, отличается непоследовательностью. Указание в ст. 301 ГК на право собственника истребовать имущество из чужого незаконного владения подразумевает наличие соответствующей этому праву обязанности незаконного владельца вернуть чужую вещь. И в том и в другом случае правоотношения являются охранительными по правовой природе, имеют одинаковое содержание (право одной стороны требовать возврата вещи и соответствующая этому праву обязанность другой стороны совершить действия по её возврату).
Производность виндикации от права собственности, рассматриваемая некоторыми авторами в качестве специфической особенности данного средства защиты, означает зависимость данного требования от существования вещного права у истца. Следует также отметить, что представление о виндикации как о притязании личного характера было присуще римской юриспруденции и российской цивилистики досоветского периода, а в настоящее время разделяется представителями европейской цивилистической доктрины.
В качестве еще одного критерия, позволяющего разграничить реституцию и виндикацию, называют ограничение сферы последней. Так, по мнению С. В. Моргунова, применение иска об истребовании имущества из незаконного владения для возврата собственнику вещи, переданной им по недействительной сделке в настоящее время невозможно в связи с эволюцией института виндикации.
Правила, регламентирующие истребование вещи из незаконного владения, действительно претерпели изменения со времен римского права в сторону ограничения права собственника на восстановление владения. Но ограничение это выражается не в возможности возврата вещи только от неуправомоченного отчуждателя, как полагает СВ. Моргунов, а в запрете виндикации от добросовестного приобретателя при наличии ряда условий (возмездность приобретения, выбытие вещи из владения собственника по его воле). Иначе говоря, содержание виндикации как вещно-правового способа защиты и сфера его применения остались неизменными: собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения (ср. ст. 301 ГК РФ; ст. 157 ГК РСФСР 1964 г.; ст. 609 ч. 1 т. X Свода законов Российской Империи; § 861 ГГУ). Очевидно, что возникновение виндикационного притязания никак не связано со способом выбытия вещи из владения собственника, и может быть реализовано как в случае отчуждения имущества лицом, у которого оно оказалось по воле собственника, так и в случае его кражи или утраты вещи в результате действия сил природы.
В связи с этим не соответствует буквальному толкованию закона утверждение, что виндикационный иск не может быть предъявлен, когда имущество выбыло из владения собственника по его воле. По критерию «воли» предлагают разграничивать виндикацию и реституцию судебные органы: в случае, когда имущество выбыло из владения собственника помимо его воли, следует предъявлять иск на основании ст. 301 ГК; если же владение вещью утрачено в результате недействительной сделки, необходимо заявлять требование по ст. 167 ГК. Однако, как уже отмечалось, в действующем законодательстве отсутствует ограничение виндикации в зависимости от способа выбытия вещи из владения собственника. В соответствии со ст. 302 удовлетворение иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения обусловлено наличием ряда условий (совокупности юридических фактов) и добровольная утрата владения вещью - лишь одно из них.
Ещё один распространенный критерий для разграничения виндикации и реституции владения - основание требования о восстановлении владения и предмет доказывания. Если в виндикационном процессе истец должен доказать наличие права собственности или иного правового основания владения на момент рассмотрения спора судом, то для восстановления владения стороны недействительной сделки достаточно доказать, что сделка является недействительной. Аналогичная позиция нашла отражение в обзоре судебно-арбитражной практики по спорам об истребовании имущества из чужого незаконного владения. В частности, рассматривая жалобу истца-арендодателя, суд кассационной инстанции отметил, что «по смыслу пункта 2 статьи 167 ГК РФ для возврата полученною по недействительной сделке не подлежат исследованию основания возникновения прав сторон на переданное по сделке имущество. Стороны должны доказать только факт передачи имущества во исполнение недействительной сделки. Факт передачи маслобойного оборудования ответчику во исполнение ничтожной сделки аренды истцом доказан, поэтому его требования подлежат удовлетворению».
При таком подходе реституция владения предстает не как средство петиторной защиты, а как средство защиты владения, применение которого не зависит от наличия правового основания на предоставленную по недействительной сделке вещь. «Поэтому существующая сегодня конструкция двусторонней реституции скорее может рассматриваться как это делает Д.О. Тузов», - пишет СВ. Моргунов.
Несмотря на то, что ст. 167 ГК формально не связывает возможность заявления требования о возврате вещи, переданной во исполнение недействительной сделки, с наличием у истца какого-либо права на нее, это не означает, что вопрос о правах не должен исследоваться судом в реституционном процессе. Нет оснований утверждать, что суд обязан присудить ответчика к возврату предмета спора истцу без исследования вопроса об управомоченности его на владение в отсутствие законодательных правил о защите владения (исключением является случаи защиты добросовестного давностного владения, предусмотренные ст. 234 ГК). Но даже если же рассматривать этот вопрос de lege ferenda, с учетом предполагаемого введения в гражданское законодательство правил о владении и его защите, неизбежно возникает новая проблема - проблема разграничения реституции и владельческих исков, которая пока не получила решения ни в Концепции развития гражданского законодательства, ни в научной литературе.
Сложившееся в отечественном гражданском праве представление о реституции как об особом, самостоятельном способе защиты, не позволяет решить многие вопросы, возникающие в связи с исполнением недействительной сделки (о судьбе плодов и доходов, полученных за время неосновательного пользования, ответственности за несохранность вещи и др.), так как в ст. 167 и других статьях Гражданского кодекса, посвященных недействительности сделок, соответствующие правила отсутствуют. Кроме того, игнорирование тождества правовой природы и функционально-целевой направленности реституционного и виндикационного притязаний «создает благодатную почву для разнообразных коллизий, практический вред которых очевиден»". В частности, придание реституции характера самостоятельного защитного механизма уже негативно сказалось на третьих лицах - добросовестных приобретателях. Будучи защищенной от виндикационного притязания бывшего собственника (при наличии условий, перечисленных в ст. 302 ГК), эта категория незаконных владельцев оказалась перед реальной угрозой утраты имущества по иску собственника о применении недействительности сделки, поскольку ст. 167 ГК не ставит возможность возврата вещи в зависимость от добросовестности участников сделки.
Практика положительных решений по искам собственников к приобретателям о применении последствий недействительности сделок, совершенных неуправомоченными отчуждателями, в перспективе угрожала стабильности гражданского оборота (прежде всего, оборота недвижимости) и потому не могла не вызвать реакцию высших судебных органов.
Сначала Высший Арбитражный Суд РФ указал на необходимость учета добросовестности приобретателя в случае недействительности отчуждательной сделки, «если по возмездному договору имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе обратиться с иском об истребовании имущества из незаконного владения лица, приобретшего это имущество. Если в такой ситуации собственником заявлен иск о признании недействительной сделки купли-продажи и возврате имущества, переданного покупателю, и при разрешении данного спора будет установлено, что покупатель отвечает требованиям, предъявляемым к добросовестному приобретателю (статья 302 ГК РФ), в удовлетворении исковых требований о возврате имущества должно быть отказано».
Впоследствии эта позиция была поддержана Конституционным Судом в постановлении от 21 апреля 2003 г.: «...права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 ГК Российской Федерации. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные статьей 302 ГК Российской Федерации основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.)».
Таким образом, Конституционный Суд не только указал на необходимость учета добросовестности приобретателя в случае предъявления собственником требований о возврате имущества, но также пришел к выводу о невозможности применения реституции для истребования вещи у лица, владение которого основано на отчуждательной сделке, заключенной с неуправомоченным лицом. Несмотря на в целом положительную оценку данного решения как соответствующего потребностям современной правоприменительной практики, позиция Конституционного Суда в части обоснования сделанных в упомянутом постановлении выводов встретила критику в научной литературе". Так, помимо указания на неубедительность ссылок на конституционные положения в отношении прав добросовестных приобретателей, обращено внимание на слабость гражданско-правовой части аргументации. Прежде всего, это отраженное в постановлении представление о виндикации как «об иных последствиях недействительности сделки», о которых говорится в ст. 168 ГК. Между тем данная статья устанавливает не последствия недействительности, о которых идет речь в ст. 167, а нарушения требований закона при совершении сделки; по общему правилу такая сделка является ничтожной, но возможны и другие последствия (например, оспоримость). «Поэтому, для того, чтобы обосновать защиту добросовестного приобретателя путем применения норм об ограничении виндикации (ст. 302 ГК), следовало бы сослаться не на ст. 168, а скорее на п. 2 ст. 167 ГК, предусматривающий двустороннюю реституцию, но допускающий установление законом и «иных последствий недействительности сделки». Ошибочность ссылки на ст. 168 ГК при обосновании Конституционного Суда своей позиции в постановлении № 6-П также отмечает A.M. Ширвиндт.
Позиция о неприменимости механизма реституции для защиты интересов собственника, не являющегося стороной недействительной сделки, в отсутствие какого-либо обоснования носит декларативный характер. Между тем, учитывая наличие в российском законодательстве правил п. 2 ст. 167 и ст. 166 и сложившейся практики их толкования, такое обоснование является необходимым". Поэтому вполне закономерно, что в появившихся после принятия указанного постановления публикациях позиция Конституционного Суда воспринимается как несоответствующая закону. «Недостатком подхода, полученного при буквальном толковании постановления, является в первую очередь его очевидное несоответствие закону: гражданскому законодательству неизвестны случаи, когда применение двусторонней реституции блокируется добросовестностью сторон», - пишет A.M. Ширвиндт.
Представляется, что слабость проработки мотивировочной части постановления Конституционного Суда во многом способствовала неоднозначному пониманию выраженной в нем позиции о соотношении реституции и виндикации арбитражными судами. Так, по одному из дел суд апелляционной инстанции отменил решение нижестоящего суда об удовлетворении иска собственника - стороны сделки купли-продажи здания о применении последствий ничтожности сделки, сославшись на факт добросовестности ответчика и мнение Конституционного Суда о необходимости применения правил ст. 167 в нормативном единстве со ст. 302 ГК. Однако Высший Арбитражный Суд решил иначе: при рассмотрении требования о применении последствий недействительности сделки, заявленного стороной этой сделки, правила пункта 1 статьи 302 ГК РФ не применяются. В тех же случаях, когда сделка, направленная на отчуждение имущества, не соответствует требованиям закона только в том, что совершена лицом, не имевшим права отчуждать это имущество и не являющимся его собственником, правила пункта 2 статьи 167 ГК РФ не применяются. В этом случае права лица, считающего себя собственником спорного имущества, подлежат защите путем заявления виндикационного иска.
Таким образом, позиция Конституционного Суда о соотношении виндикации и реституции при истребовании имущества от третьего лица - участника недействительной сделки получила дальнейшее развитие в правоприменительной практике и в настоящее время может быть представлена в виде следующих положений. Добросовестность приобретателя не имеет правового значения при рассмотрении реституционных требований сторон недействительной сделки, но должна учитываться в случае, когда единственным пороком сделки является отсутствие у отчуждателя права распоряжения чужой вещью.
Представляется, что выраженное в этих тезисах мнение о недопустимости конкуренции реституции и виндикации является верным по существу, однако с его обоснованием согласиться нельзя. Дело в том, что характер дефекта сделки не может служить критерием разграничения виндикации и реституции: неуправомоченность отчуждателя, распорядившегося чужим имуществом, вопреки распространенному мнению, не является основанием недействительности обязательственного договора купли-продажи. Отчуждательная сделка порождает обязанности продавца передать вещь в собственность покупателя и покупателя -уплатить покупную цену, но не имеет вещного эффекта, который закон связывает с передачей (традицией) движимых вещей. Таким образом, отсутствие у отчуждателя права распоряжения чужой вещью влияет на действительность не обязательственного договора отчуждения, а распорядительной сделки. Соответственно, у собственника возникает право требовать возврата вещи от приобретателя в порядке ст. 301 ГК, а последний вправе применить санкции к продавцу за эвикцию вещи (ст. 461, 462).
Вопрос о правовой природе реституционного притязания не получил разрешения и в Концепции развития гражданского законодательства. Констатируя наличие такого явления, как конкуренция требований о применении последствий недействительности сделки и об истребовании имущества из чужого незаконного владения и порожденную этим явлением проблему нарушения прав добросовестных приобретателей, de facto разработчики Концепции уходят от ответа на вопрос о соотношении данных средств защиты, ссылаясь на конституционно-правовой смысл норм ст. 167 и 302 ГК и постановление Конституционного Суда № 6-П.
Между тем вопрос о соотношении рассматриваемых правовых средств имеет вполне очевидный ответ, если принять во внимание тождество правовой природы виндикации и реституции владения (меры защиты восстановительного характера, реализуемые в охранительных правоотношениях), а также отсутствие признаков, которые бы свидетельствовали о самостоятельности реституции как гражданско-правового способа защиты. Признание виндикационной природы требования стороны недействительной сделки - собственника или иного законного владельца - о возврате другой стороной индивидуально-определенной вещи позволило бы решить многие проблемы, имеющие место в современной судебной практике, в том числе, проблему защиты добросовестного приобретателя без обращения к нормам Конституции, где права данной категории лиц никак не определены. В связи с этим следует поддержать высказанное в литературе предложение о внесении изменений в п. 2 ст. 167 ГК: для регулирования имущественных сторон недействительной сделки включить в него отсылки к правилам гл. 20 и 60 ГК.
Ещё одним обязательственно-правовым средством защиты вещных прав в современной доктрине считается требование о возмещении вреда (деликтный иск). При этом, как правило, делается существенное уточнение: в отличие от вещно-правовых способов возмещение вреда компенсирует имущественные потери собственника или обладателя иного вещного права, возникшие в случае уничтожения, порчи объекта соответствующего права. Из этого утверждения следует вывод, что в случае гибели вещи и прекращения права собственности осуществляется защита не субъективного права, которое прекратилось с гибелью вещи, а законного интереса бывшего обладателя вещного права в восстановлении его имущественной сферы. Поскольку восстановление нарушенного права собственности невозможно, охранительное воздействие права выражается в виде компенсации имущественных потерь бывшего собственника.
С другой стороны, возможно причинение вреда имуществу, выражающееся в его повреждении, уменьшении количества, но не приводящее к окончательному исчезновению или гибели объекта вещного права. В подобных случаях возмещение вреда не исключает вещно-правовую защиту, но дополняет ее. Иными словами, деликтное требование помимо своей основной, компенсационной функции выполняет и восстановительную функцию в отношении вещных прав, если объект (вещь) еще существует в натуре. Таким образом, возмещение вреда можно рассматривать в качестве способа защиты субъективного вещного права, но при условии, что вред возмещается для устранения произошедших в результате посягательства качественных и (или) количественных изменений вещи. В таком случае возмещение вреда в силу тесной взаимосвязи между объектом вещного права и самим правом приводит к его восстановлению.
По мнению большинства отечественных цивилистов, нормы другого гражданско-правового института - обязательств из неосновательного обогащения - также служат защите вещных прав. При этом специфику данного института видят в его универсальном, родовом характере, так как нормы о неосновательном обогащении позволяют обеспечить защиту имущественных интересов участников гражданско-правовых отношений, когда невозможно применение других средств защиты (виндикации, требования о возмещении вреда и др.). А.Л. Маковский, анализируя нормы действующего Гражданского кодекса о неосновательном обогащении, приходит к выводу, что кондикционное обязательство нельзя отграничить от других гражданских правоотношений, что оно универсально для всех случаев, когда одно лицо приобретает (сберегает) имущество за счет другого без правового основания.
Исходя из этого, многие авторы рассматривают требование о возврате неосновательного обогащения в качестве общего способа защиты, который может применяться только, если отсутствуют условия для применения специальных способов. В данной работе уже отмечалась неудачность классификации способов защиты на общие и специальные. Кроме того, признание кондикции в качестве общего средства защиты по отношению к виндикации, реституции, деликтному обязательству не означает исключительно субсидиарную, вспомогательную роль кондикционных обязательств.
Институт обязательств из неосновательного обогащения направлен на изъятие у приобретателя обогащения во всех случаях, когда оно возникло без правового основания (ст. 1102 ГК РФ). Универсальный характер кондикции позволяет субсидиарно применять нормы данного института, если правила других институтов не в полной мере регулируют отношения, возникающие в связи с неосновательным приобретением или сбережением имущества, и это не противоречит существу этих отношений (ст. 1103 ГК). Вместе с тем сфера действия требования о возврате неосновательного обогащения (кондикция) не ограничивается случаями, когда оно выступает «вспомогательным» способом защиты. Кондикционный иск может применяться в качестве самостоятельного способа защиты, когда отсутствуют условия для применения других правовых средств. В связи с этим возникает необходимость разграничения кондикции и иных способов защиты вещных прав.
В науке гражданского права для этого используются разные критерии. Так, многие цивилисты обращают внимание на различие в правовой природе кондикционного и виндикационного исков: если первый имеет обязательственно-правовой характер, то второй относится к вещным способам защиты.
Как уже отмечалось, деление способов защиты на вещные и обязательственные проводилось в римском праве и проводится современной наукой гражданского права по объекту защиты. Само же требование о возврате имущества из незаконного владения существует в рамках охранительного правоотношения, относительного по своему характеру. Поэтому с точки зрения правовой природы кондикция не имеет отличий от виндикационного иска.
При разграничении иска из неосновательного обогащения и виндикации в работах цивилистов часто используется «объектный» критерий: по виндикационному иску истребуются индивидуально-определенные вещи, кондикционный иск предполагает обязанность приобретателя возвратить вещи, определенные родовыми признаками. В юридической литературе применение этого критерия подверглось справедливой критике. Наличие правил об ответственности приобретателя за ухудшение и повреждение вещи, а также о возмещении стоимости неосновательного обогащения в случае невозможности возврата вещи в натуре свидетельствует о распространении действия кондикции и на индивидуально-определенные вещи.
Согласно п. 2 ст. 1104 ГК приобретатель отвечает перед потерпевшим за всякие, в том числе случайные недостачу или ухудшение неосновательно приобретенного или сбереженного имущества после того, как он узнал или должен был узнать о неосновательности своего обогащения. Поскольку в указанной норме определяется ответственность за гибель, повреждение вещи, следует прийти к выводу, что законодатель имел в виду юридически незаменимый объект - индивидуально-определенную вещь.
Кроме того, ст. 1105 ГК устанавливает обязанность обогатившегося вернуть действительную стоимость неосновательно приобретенного или сбереженного имущества. Но, как верно отмечает Д.О. Тузов, наличие данного правила не согласуется с действующим в гражданском праве принципом невозможности гибели рода вещей. Зачем тогда определять альтернативу, если всегда существует возможность вернуть такое же количество однородных вещей".
Наконец, правило ст. 1107 ГК об обязанности обогатившегося возвратить или возместить доходы, причитающиеся потерпевшему, аналогично правилу о расчетах при возврате объекта виндикации - индивидуально-определенной вещи (ст. 303 ГК), дает основание считать возможным возврат по кондикционному иску не родовых, а индивидуально-определенных вещей.
Тем не менее, следует согласиться с Д.О. Тузовым, что компенсационная реституция в виде возврата неосновательного обогащения имеет характер денежного обязательства. Являясь одним из охранительных институтов гражданского права, институт обязательств из неосновательного обогащения выполняет функцию охраны не посредством принуждения должника компенсировать имущественные потери кредитора и не через обязывание незаконного владельца возвратить индивидуально-определённую вещь обладателю вещного права, а посредством возложения на приобретателя обязанности вернуть управомоченному лицу имущественную выгоду, полученную должником без правового основания.