Главная » Дтп » Судебный нормоконтроль как способ преодоления экономических конфликтов. Косвенный судебный нормоконтроль: понятие и проблемы реализации Рекомендованный список диссертаций

Судебный нормоконтроль как способ преодоления экономических конфликтов. Косвенный судебный нормоконтроль: понятие и проблемы реализации Рекомендованный список диссертаций

Глава 1. Понятие и классификация судебного конституционного контроля.И

1.1. Понятие и сущность судебного конституционного контроля.

1.2. Основания и значение классификации судебного конституционного контроля.

Глава 2. Полномочия органов судебного конституционного контроля в области абстрактного и конкретного нормоконтроля (мировая практика).

Глава 3. Предмет, форма, процедура и юридические последствия нормоконтроля Конституционного Суда Российской Федерации.

3.1. Предмет абстрактного и конкретного конституционного нормоконтроля.

3.2. Форма абстрактного и конкретного конституционного нормоконтроля.

3.3. Процедура абстрактного и конкретного конституционного нормоконтроля.

3.4. Юридические последствия решений по делам, рассматриваемым в порядке абстрактного и конкретного конституционного нормоконтроля.

Глава 4. Правовые основы соотношения нормоконтроля Конституционного Суда Российской Федерации с нормоконтролем иных федеральных судов, конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации.

Введение диссертации (часть автореферата) на тему «Абстрактный и конкретный судебный конституционный нормоконтроль в деятельности Конституционного Суда Российской Федерации»

Актуальность исследования. Создание в начале 90-х годов 20-го века в Российской Федерации специализированного судебного органа конституционного контроля - Конституционного Суда Российской Федерации, официального интерпретатора и «стража» Конституции Российской Федерации, предполагает формирование новых взглядов на проблему конституционного контроля в целом. Выработка и практическое воплощение этих взглядов являются достаточно сложным делом. Обусловленное развитием современного общества и государства расширение субъектов правотворчества и структурное обновление системы права порождают проблему иерархичности правовых актов. Одновременно возникает вопрос о формировании единой внутренне непротиворечивой системы права, преодолении случаев несоответствия Конституции РФ законов и подзаконных актов различного уровня. На этом фоне особое внимание заслуживает вопрос о государственных органах, имеющих право осуществлять контроль за соответствием Конституции РФ иных правовых актов. Прежде всего, речь идет о Конституционном Суде РФ, который обладает правом признавать неконституционные правовые акты несоответствующими Конституции РФ и, следовательно, не подлежащими применению, что упорядочивает всю правовую систему Российской Федерации.

Актуальность анализа указанных проблем приобретает практический интерес в силу роли Конституционного Суда РФ в системе высших государственных органов. Осуществление Конституционным Судом РФ функции конституционного нормоконтроля позволяет создать действенный механизм конституционно-судебной защиты основных прав. Познание сущности конституционного нормоконтроля, осуществляемого Конституционным Судом РФ, тем более важно, что в науке конституционного права до сих пор нет единого мнения относительно полного перечня тех правовых актов, которые могут быть предметами нормоконтроля. Кроме того, сама форма конституционного нормоконтроля нуждается в постоянном изучении, поскольку не является неизменной, а уточняется и конкретизируется законодателем и интерпретационной деятельностью самого Конституционного Суда РФ. В то же время в последние годы прослеживается тенденция к росту нормоконтрольной деятельности судов общей юрисдикции, арбитражных судов, конституционных (уставных) судов. В этих условиях необходимо выявление критериев, позволяющих отграничить нормоконтроль данных судебных органов от нормоконтроля, осуществляемого Конституционным Судом РФ. Соответственно возрастает потребность в углубленном исследовании деятельности Конституционного Суда РФ по проверке на соответствие Конституции РФ иных нормативно-правовых актов.

Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является комплексный анализ нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ, соотношение ее с аналогичной деятельностью иных судебных органов. Для достижения поставленной цели выдвигаются следующие задачи:

Определение понятия и сущности судебного конституционного контроля, его места в системе государственной власти;

Классификация конституционного контроля по различным основаниям на основе анализа теоретических изысканий и нормативно-правовых актов; исследование и обобщение нормоконтрольной деятельности зарубежных органов конституционной юрисдикции, в том числе в целях формулирования отдельных рекомендаций, позволяющих усовершенствовать конституционный нормоконтроль Конституционного Суда РФ;

Определение, анализ и сопоставление предмета, формы, процедуры и юридических последствий абстрактного и конкретного нормоконтроля, осуществляемого Конституционным Судом РФ;

Обобщение практики Конституционного Суда РФ, посвященной предмету, форме, процедуре и юридическим последствиям осуществляемой им нормоконтрольной деятельности;

Установление и анализ критериев разграничения нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ и иных федеральных судов, а также конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации.

Объектом исследования выступают общественные отношения, возникающие в сфере нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ, иных федеральных судов, конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации, а также органов конституционного контроля зарубежных стран.

Предметом исследования являются посвященные конституционному нормоконтролю судебных органов теоретические конструкции и концепции отечественных и зарубежных ученых, нормативно-правовой массив, правоприменительная практика. Особое значение придается исследованию нормативно-правового регулирования предмета, формы, процедуры и юридических последствий абстрактного и конкретного нормоконтроля осуществляемого Конституционным Судом РФ.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Понятие конституционного контроля следует рассматривать в узком и широком смысле. В узком смысле конституционный контроль (нормоконтроль) представляет собой проверку компетентным государственным органом соответствия нормативного правового акта конституции государства. В широком смысле конституционный контроль есть деятельность по проверке, выявлению, констатации, оценке и устранению несоответствия конституции не только различных правовых актов, но и отдельных процедур и действий.

2. В зависимости от формы, в которой конституционный нормоконтроль осуществляется, следует разграничивать абстрактный и конкретный конституционный нормоконтроль, имеющие различия в предмете, форме, процедуре и юридических последствиях.

3. Деятельность судебных органов конституционного контроля (в том числе и Конституционного Суда РФ) связана, главным образом, с осуществлением конкретного конституционного нормоконтроля, иногда даже в ущерб абстрактному нормоконтролю. Как следствие, существует нуждающаяся в разрешении проблема соблюдения определенного баланса в реализации полномочий в порядке абстрактного и конкретного конституционного нормоконтроля.

4. Исследование законодательно закрепленных элементов предмета конституционного нормоконтроля, а также практики его осуществления Конституционным Судом РФ позволяет утверждать о необходимости законодательного уточнения предмета конституционного нормоконтроля.

5. Конституционный Суд РФ самостоятельно конкретизирует и уточняет форму, в которой осуществляется конституционный нормоконтроль. В частности, Конституционным Судом РФ конкретизированы основания допустимости и подведомственности обращений.

6. Роль судейского усмотрения («полномочие, которое закон дает судье, чтобы делать выбор из нескольких альтернатив, из которых каждая законна»1) в деятельности Конституционного Суда РФ чрезвычайно велика. Однако произвольное его использование опасно, а потому судейское усмотрение должно отвечать ряду требований: усмотрение возможно лишь при наличии неопределенности правовой нормы и неоднозначной практике ее применения; обеспечения конституционности и законности судейского усмотрения; мотивированность и разумность судейского усмотрения.

7. Решения Конституционного Суда РФ сочетают в себе качества правоприменительных и нормоустанавливающих актов. При этом итоговые решения, принятые Конституционным Судом РФ в порядке нормоконтроля, являются источниками права, которым в иерархии правовых актов отведено место ниже Конституции РФ, но выше любых иных внутригосударственных актов, включая федеральные конституционные законы.

8. Одной из основных проблем осуществления конституционного нормоконтроля является неэффективность исполнения решений Конституционного Суда РФ правоприменителями. Во многом это связано с правовой природой самих решений, процесс исполнения которых не имеет специального исполнительного производства. В этих условиях необходимо принятие ряда мер, направленных на повышение эффективности исполнения решений Конституционного Суда РФ, в частности, путем развития института юридической ответственности за неисполнение, ненадлежащее исполнение и воспрепятствование исполнению решений Конституционного Суда РФ.

9. Конституционный Суд РФ не является единственным органом, имеющим право осуществлять судебный нормоконтроль. Подобное полномочие принадлежит также общим и арбитражным судам, органам конституционной (уставной) юрисдикции субъектов РФ. Однако масштаб правовой оценки и правовые последствия нормоконтроля, осуществляемого Конституционным Судом РФ и другими судебными органами, как правило, различаются. В то же время в отношении ряда предметов нормоконтроля со стороны Конституционного Суда РФ и иных судебных органов существует проблема разграничения компетенции данных органов. В связи с этим

1 Барак А. Судейское усмотрение / Пер. с англ. М., 1999. С. 10. формулируется ряд предложений по совершенствованию законодательства в сфере нормоконтрольной деятельности судебных органов.

Степень научной разработанности темы. Проблема необходимости соблюдения Конституции и создания действенного механизма контроля за соответствием ей иных правовых актов является предметом исследования не только правоведения, но и многих иных общественных наук. Отдельные правовые аспекты указанной проблематики были исследованы еще дореволюционным отечественным учеными (И.Н. Гурвич, В.Н. Дурденевский, М.М. Ковалевский, С.А. Котляревский, Н.И. Лазаревский, С.А. Муромцев, С.М. Степняк-Кравчинский, Л.А. Шалланд, Г.Ф. Шершеневич и др.). Примечательно, что большинство из них высказывались в пользу права судов проверять конституционность законов, так как это право является «логической и нормальной функцией судебной власти»1.

В работах советских исследователей-юристов (Л.Д. Воеводин, С.Л. Зивс, Д.Л. Златопольский, И.П. Ильинский, Л.М. Энтин и др.) отношение к возможности осуществление судебными органами проверки конституционности иных правовых актов, как правило, было крайне негативным. Считалось, что непредставительные и узкие по составу органы, какими представлялись советским ученым судебные органы конституционного контроля, не только не могут должным образом осуществлять конституционный контроль, но и, находясь над парламентом, подрывают его власть. В советский период появились первые монографические исследования (В.К. Дябло, М.Н. Нуделя), которые, пусть и под критическим углом зрения, все же давали достаточно полное представление о сути и значении конституционного контроля в зарубежных странах.

С началом в 80-х годах прошлого столетия перестройки и ориентации на строительство демократического правового государства в России вопрос о необходимости создания судебного органа конституционного контроля приобрел важное значение. Учреждением в 1991 г. Конституционного Суда РФ поставило вопрос о проверке на соответствие конституции иных правовых

1 Лазаревский Н.И. Лекции по русскому государственному праву. СПб., 1910.СП6. Т.1. С.131 // Цит по ст.: Митюков М.А. Истоки конституционного правосудия в России // Правовые проблемы укрепления российской государственности: Сб. статей. Ч.4/Под ред. В.Ф.Воловича. Томск, 2000. С. 183.

2 См.: Государственное право буржуазных и освободившихся стран / Отв. ред. И.П. Ильинский, Л.М. Энтин. М., 1988. С. 176; Воеводин Л.Д., Златопольский Д.Л. Государственное право зарубежных социалистических стран. М., 1984. С.71. актов из теоретической плоскости в плоскость практическую. Он получил развитие в конституционно-правовой науке, толкованиях Конституционного Суда РФ, законодательных актах, правоприменительной деятельности судов. Значимость этого вопроса была подчеркнута на неоднократно проводимых форумах, совещаниях и круглых столах, посвященных деятельности Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов РФ1.

Теоретические основы исследования. Теоретические основы исследования составляют прежде всего взгляды отечественных исследователей в области конституционного правосудия в целом и конституционного нормоконтроля в частности (С.А. Авакьян, М.В. Баглай, A.M. Барнашов, A.A. Белкин, C.B. Боботов, Н.С. Бондарь, Н.Т. Ведерников, Н.В. Витрук, Г.А. Гаджиев, Д.Г. Жаромских, О.Н. Доронина, В.К. Дябло, В.Д. Зорькин, М.И. Клеандров, Е.И. Козлова, Ю.В. Кудрявцев, O.E. Кутафин, В.А. Лебедев, В.О. Лучин, В.В. Маклаков, М.А. Митюков, В.Г. Мойсеенко, Т.Я. Насырова, С.Э. Несмеянова, М.А. Нудель, В.А. Ржевский, М.С. Саликов, Б.А. Страшун, Ю.А. Тихомиров, Б.Н. Топорнин, В.А. Туманов, И.А. Умнова, Т.Я. Хабриев, Г.Н. Чеботарев, Н.М. Чепурнова, В.Е. Чиркин, Ю.Л. Шульженко, Б.С. Эбзеев, Ю.А. Юдин и др.). Важное значение для осмысления соотношения нормоконтроля в деятельности Конституционного Суда РФ и других судов имеют труды Л.М. Жарковой, В.А. Кряжкова, Л.В. Лазарева, Т.Г. Морщаковой, В.В. Невинского, Ж.И. Овсепян, Г.Л. Осокиной, А.Л. Фартыгина.

В диссертации также использовались работы зарубежных ученых-конституционалистов Г.А. Арутюняна, А. Барака, Д. Барри, Д. Битти, А. Бланкенагеля, Г. Верманна, Б. Визера, Л. Гарлицкого, Ф. Люшера, А. Мавчича, Т. Маунца, Н. Неновски, Г. Паула, Б. Спасова, К. Стрессман, Р. Уитц, К. Хессе Г.А. Шмавоняна, А. Шайо и др.

Методологическая основа исследования. В процессе исследования поставленных проблем применялись общенаучные (диалектический, системный и структурный подходы, индукция, дедукция, анализ, синтез и пр.),

1 См.: Проблемы исполнения федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов РФ решений Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов РФ: Материалы Всероссийского Совещания, Москва, 22 марта 2001 г. / Под ред. М.А. Митюкова, C.B. Кабышева, В.К. Бобровой, С.Е. Андреева. М., 2001; Проблемы образования и деятельности конституционных (уставных) судов субъектов РФ: Материалы Всероссийского совещания (Москва, 24 декабря 1999 г.) / Под ред. М.А. Митюкова, C.B. Кабышева, В.К. Боборовой, С.Е. Заславского. М., 2000; Проблемы исполнения решений конституционных судов: материалы Международного форума «Конституционное правосудие в посткоммунистических странах». М., 2002. частнонаучные (формально-юридический, историко-правовой, сравнительно-правовой, структурно-функциональный) методы познания. Особое место занимает метод сравнительного правоведения, позволяющий более глубоко проанализировать поставленные в диссертации вопросы.

Эмпирическую основу исследования составили Конституция РФ, федеральные законы, указы Президента РФ, законодательство субъектов РФ, нормативные правовые акты зарубежных государств. Основополагающую роль в анализе избранной проблематики сыграли решения Конституционного Суда РФ, конституционных (уставных) судов субъектов РФ, а также практика общих и арбитражных судов. В качестве эмпирического материала в работе также использованы некоторые собранные автором статистические данные.

Научная новизна исследования определяется постановкой актуальных вопросов, а также комплексным подходом к исследованию нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ, в том числе путем сопоставления предмета, формы, процедуры, юридических последствий абстрактного и конкретного нормоконтроля, осуществляемого Конституционным Судом РФ. Анализ данных вопросов базируется не только на исследовании теоретических источников и законодательства, но и на правовых позициях самого Конституционного Суда РФ, который конкретизирует те или иные аспекты осуществления им нормоконтрольной деятельности. В диссертации содержится одна из первых попыток исследования критериев разграничения нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ, общих и арбитражных судов с учетом положений вновь принятых Арбитражного процессуального кодекса РФ и Гражданского процессуального кодекса РФ. В процессе исследования в понятийный аппарат конституционного права введен ряд новых категорий (предмет и объект нормоконтроля, судейское усмотрение в деятельности Конституционного Суда РФ), уточнено содержание ранее недостаточно разработанных или дискуссионных категорий (конституционный контроль, конституционное правосудие, сущность конституционного контроля, нормоконтроль, критерии разграничения нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ и других судебных органов и т.д.).

Теоретическая и практическая значимость исследования. Содержащиеся в диссертации положения и выводы могут быть использованы в процессе законодательного совершенствования нормоконтрольной деятельности судебных органов РФ, в частности, в сфере разграничения полномочий Конституционного Суда РФ и иных судебных органов. Проведенный диссертантом анализ практики Конституционного Суда РФ в сфере нормоконтроля должен способствовать как формированию целостных представлений о результатах деятельности Конституционного Суда РФ на указанном направлении, так и более адекватному восприятию и реализации его решений в законодательстве и правоприменительной практике. Материалы диссертации могут быть использованы в дальнейших исследованиях нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ и других судебных органов; в процессе преподавания учебных курсов «Конституционное право РФ», «Конституционное право зарубежных стран», спецкурсов «Конституционное правосудие», «Конституционное (уставное) право субъектов РФ».

Апробация результатов исследования. Диссертация выполнена на кафедре конституционного и международного права Алтайского государственного университета, где она прошла обсуждение. Материалы диссертационного исследования применяются при преподавании курсов «Конституционное право России», «Конституционное право зарубежных стран» и спецкурса "Конституционная юстиция".

Выносимые на защиту положения использовались в докладах и сообщениях на республиканских конференциях и семинарах "Российская правовая система: становление, проблемы, пути совершенствования" (Барнаул, 2000); «Правовые проблемы укрепления российской государственности» (Томск, 2001); "Публично- и частноправовое регулирование в России: теоретические и практические проблемы" (Барнаул, 2002); «Правовые проблемы укрепления российской государственности» (Томск, 2003).

Основные положения и выводы диссертационного исследования нашли отражение в монографии "Правовые гарантии детей-инвалидов и механизм их реализации в действующем законодательстве" (в соавторстве), пяти научных статьях и тезисах докладов.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырех глав, состоящих из шести параграфов, заключения, библиографического списка.

Заключение диссертации по теме «Конституционное право; муниципальное право», Молотов, Александр Владимирович

Заключение

Вопрос о деятельности судебных органов конституционного контроля имеет важнейшее значение для теории и практики обновляемого отечественного конституционализма. Судебный конституционный контроль обеспечивает стабильность социальной и политической системы, является стимулом для совершенствования государственной власти и национальной системы права. Проведенное исследование теории и практики осуществления конституционного контроля позволяет сделать некоторые общие выводы.

Под судебным (квазисудебным) конституционным контролем следует понимать деятельность по проверке, выявлению, констатации, оценке и устранению несоответствия конституции различных правовых актов, процедур и действий, осуществляемую специальными органами конституционной юрисдикции (конституционными судами, советами) или общими судами.

Важнейшей функцией судебного органа конституционного контроля является нормоконтроль, т.е. проверка нормативных правовых актов на их соответствие конституции. Конституционный Суд РФ осуществляет абстрактный (вне связи с каким-либо делом) и конкретный (осуществляемый в связи с конкретным делом) нормоконтроль, который имеет различия в предмете, форме и процедуре.

Компетенция Конституционного Суда РФ в области нормоконтроля регламентируется Конституцией РФ и ФКЗ «О Конституционном Суде РФ». Одновременно Конституционный Суд РФ в силу своего статуса может конкретизировать собственную компетенцию (путем толкования положений Конституции РФ и ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»). В этом есть определенный негативный момент, поскольку Конституционный Суд РФ может необоснованно расширять перечень предметов нормоконтроля, а также ограничивать право отдельных категорий субъектов на обращение в Конституционный Суд РФ. Предотвратить подобную ситуацию в какой то степени может внесение изменений и дополнений в ФКЗ «О Конституционном Суде РФ», касающихся, в частности, конкретизации предметов нормоконтроля и требований, предъявляемых к обращениям в Конституционный Суд РФ.

Перечень предметов абстрактного нормоконтроля гораздо шире, чем перечень предметов конкретного нормоконтроля. Связано это, в первую очередь, с тем, что инициатором абстрактного нормоконтроля может быть только узкий круг высших государственных органов. Правом же инициирования процедуры конкретного нормоконтроля обладают суды, иные органы и должностные лица, граждане. Представляется, что наделение столь широкого круга лиц правом проверки на конституционность не только законов, но и иных нормативно-правовых актов, как это имеет место при абстрактном нормоконтроле, привело бы к огромному увеличению числа обращений в Конституционный Суд, что парализовало бы работу последнего. В то же время наделение инициаторов конкретного нормоконтроля правом обжалования в Конституционный Суд не только законов, но и принятых высшими федеральными органами государственной власти нормативно-правовых актов, которыми осуществляется первичное правовое регулирование общественных отношений, являющихся согласно Конституции предметом законов, привело бы к усилению правовой защищенности граждан.

Форма абстрактного и конкретного нормоконтроля также имеет свои отличия. В, частности, это касается субъектов, имеющих право инициировать нормоконтроль. Круг инициаторов абстрактного конституционного нормоконтроля довольно ограничен. В него входят только высшие государственные органы и должностные лица. Это связано с сущностью данного вида нормоконтроля, который может осуществляться без какого-либо предварительного обращения в другой орган или даже, в ряде случаев, вне связи с каким-либо конкретным спором или делом. Все это делает абстрактный конституционный нормоконтроль чрезвычайно действенным и эффективным средством влияния на политическую и экономическую ситуацию в стране. Подобный механизм не может находиться в руках большого количества государственных органов и должностных лиц и, тем более, рядовых граждан. Кроме того, расширение круга инициаторов абстрактного конституционного нормоконтроля повлекло бы за собой многократное увеличение количества дел, рассматриваемых Конституционным Судом. Как следствие, существенно увеличились бы сроки, в течение которых Суд рассматривал бы дела. Поэтому представляется вполне оправданным позиция законодателя, установившего минимальное количество субъектов, имеющих право инициировать абстрактный конституционный нормоконтроль. С другой стороны, количество субъектов, имеющих право инициировать конкретный конституционный контроль, чрезвычайно велико.

Отличия между конкретным и абстрактным нормоконтролем существуют и в отношении требований, предъявляемых к обращениям в Конституционный Суд РФ. Применительно к обращениям в порядке конкретного нормоконтроля таких требований больше, что обусловлено характером данного вида нормоконтроля. В то же время Конституционный Суд РФ толкует понятие допустимости обращений в порядке абстрактного нормоконтроля таким образом, что создает множество препятствий государственным органам, желающим инициировать такой нормоконтроль. В отношении же жалоб граждан Конституционный Суд РФ ограничивает свои дискреционные возможности, тем самым как бы подчеркивая, что основная его задача - рассмотрение жалоб граждан

Анализ законодательства и практики позволяет констатировать, что решения Конституционного Суда РФ обладают такими свойствами как общеобязательность, окончательность, непосредственный характер действия и «непреодолимость». При этом решения Конституционного Суда РФ (во всяком случае, итоговые) являются источниками права, которые в иерархии правовых актов занимают место после Конституции РФ и обладают большей юридической силой, нежели иные нормативно-правовые акты.

В российской науке конституционного права констатируется невысокий уровень эффективности исполнения решений Конституционного Суда РФ правоприменителями. Во многом это связано с правовой природой решений Конституционного Суда РФ, процесс исполнения которых не имеет специального исполнительного производства. В то же время, особо отмечается, что эффективность решений Конституционного Суда РФ, принятых в порядке абстрактного нормоконтроля выше, чем эффективность решений в порядке конкретного нормоконтроля. Это связано с тем, что до сих пор нет четкой позиции относительно того, на кого распространяются решения, принятые в порядке конкретного нормоконтроля, - только ли на истцов или на всех граждан, чье субъективное право было нарушено признанной неконституционной нормой. Предлагается воспользоваться опытом зарубежных стран, в частности ФРГ, в которых решение конституционного суда, принятое в порядке конкретного нормоконтроля, распространяется только на истца. Однако все другие граждане, чье субъективное право было нарушено признанной неконституционной нормой, вправе на основании данного решения обращаться в общие или административные суды для восстановления нарушенного права. Кроме того, для увеличения эффективности исполнения решений Конституционного Суда РФ представляется необходимым дальнейшее развитие института юридической ответственности за неисполнение, ненадлежащее исполнение и воспрепятствование исполнению решений Конституционного Суда РФ.

Существующая острая полемика вокруг вопроса о соотношении компетенции в области нормоконтроля Конституционного Суда РФ, с одной стороны, и общих, арбитражных судов, а также конституционных (уставных) судов субъектов РФ, с другой стороны, объективно обусловлена новизной конституционного нормоконтроля для российской конституционно-правовой теории и практики, несогласованностью федеральных законов и законов субъектов РФ в этой части. Представляется, что в качестве критериев разграничения нормоконтроля, осуществляемого Конституционным Судом РФ и другими судебными органами, должны выступать масштаб правовой оценки, правовые последствия нормоконтроля, а для абстрактного нормоконтроля и субъектный состав его возможных инициаторов. В то же время, совпадение некоторых предметов нормоконтроля Конституционного Суда РФ и иных судебных органов требует более детального разграничения их полномочий. Для разграничения нормоконтрольной деятельности Конституционного Суда РФ и общих судов представляется целесообразным принять законы «О Верховном Суде РФ» и «О судах общей юрисдикции РФ». В них необходимо четко определить компетенцию общих судов в области абстрактного и конкретного нормоконтроля, а также последовательность их действий в случае обнаружения в конкретном судебном процессе неопределенности в вопросе о соответствии нормативного правового акта Конституции РФ. Разграничение же полномочий Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов РФ должно проистекать на основе предусмотренных Конституцией РФ предметов ведения и полномочий исключительно Федерации, совместно Федерации и ее субъектов, а также исключительно субъектов РФ (ст.71,72,73,76 Конституции РФ). При этом основным направлением должно стать уточнение предмета и формы нормоконтроля путем конкретизации ФКЗ «О Конституционном Суде РФ», Федерального конституционного закона «О судебной системе РФ» и законодательства субъектов РФ посвященного их конституционным (уставным) судам.

Обратите внимание, представленные выше научные тексты размещены для ознакомления и получены посредством распознавания оригинальных текстов диссертаций (OCR). В связи с чем, в них могут содержаться ошибки, связанные с несовершенством алгоритмов распознавания. В PDF файлах диссертаций и авторефератов, которые мы доставляем, подобных ошибок нет.

Оценивая в ходе осуществления своей деятельности нормативные правовые акты, суды противопоставляют государственной власти власть личности, представленную правами человека и интересами общества. Этим обусловлена особая роль судебных органов в публично-властном механизме правового государства.

Судебный нормоконтроль осуществляется в соответствии с общими принципами правосудия (независимость, законность, непосредственность, гласность, состязательность и пр.) и подчинен цели защиты прав и свобод человека и гражданина. Вместе с тем рассмотрение дел об оспаривании нормативных правовых актов характеризуется особым порядком, что связано со спецификой предмета судебного разбирательства. Порядок рассмотрения дел об оспаривании нормативных правовых актов установлен в гл. 24 ГПК РФ. Некоторые вопросы рассмотрения дел этой категории разъяснены в вышеупомянутом постановлении Пленума ВС РФ от 29 ноября 2007 г. N 48.

Принятие закона может стать результатом компромисса политических интересов различных фракций, при котором, вопрос соответствия принятого закона Конституции РФ может переместиться на второй план. Поэтому деятельность законодательного (представительного) органа, осуществляемая в соответствии со строгой процедурой регламента, не гарантирует соблюдения прав граждан.

И такой гарантией от незаконных нормативных актов должен стать судебный нормоконтроль, который уполномочен действовать исключительно в качестве «негативного законодателя», аннулировать нарушающие права человека нормы права. Суд не вправе в своем решении установить новое правило поведения, создать новую норму иначе, чем «вычеркнуть» незаконную 14 .

Нормоконтроль отражает право судов общей компетенции осуществлять защиту гражданских прав граждан и иных лиц путем признания недействующим акта государственного ор-гана или иного органа, что соответствует ч. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации"

II . Классификация судебного нормоконтроля.

Как и любая классификация, классификация судебного нормоконтроля - явление многообразное, которое можно постичь по различным основаниям и при этом не является абсолютной, а только лишь условной, что позволяет, однако, понять сущность всей классифицированной правовой категории.

В зависимости от процессуальной формы (процедуры) выделяется конституционный контроль; контроль за соблюдением норм гражданского права (в широком смысле), административного и уголовного права (ст. 118 Конституции РФ), в осуществлении нормоконтроля и рассмотрении дел по оспариванию действий органов государственной власти и должностных лиц судами общей юрисдикции в пределах своей подведомственности.

С точки зрения временного промежутка проведения контроля можно выделить предварительный и последующий судебный нормоконтроль.

В.В. Ярков считает, что суды общей юрисдикции осуществляют нормоконтроль в порядке гражданского судопроизводства в соответствии с гл.24 ГПК РФ и отмечает, что от правильного выбора соотношения предварительного и последующего судебного контроля зависит не только нагрузка на конкретный юрисдикционный орган, но и уровень правовой защищенности 15 .

Т.В. Паршина, кроме того, предлагает классифицировать судебный нормоконтроль в зависимости от субъекта, издавшего правовой акт; отраслевой принадлежности акта; основания проверки акта; правовых последствий признания акта незаконным 17 .

Е.К. Замотаева дополняет научные классификации видов судебного нормоконтроля следующими: принадлежность судебных органов к системе органов власти РФ или субъектов РФ; принадлежность проверяемых норм к той или иной отрасли права (законодательства); характер компетенции суда, осуществляющего нормоконтроль; субъект нормотворчества; форма нормативного правого акта; территория действия акта, субъект, инициирующий проверку акта 18 .

Судебный нормоконтроль в юридической литературе представлен традиционно следующей классификацией:

1) по субъекту контроля выделяется: конституционный контроль, осуществляемый Конституционным Судом РФ и конституционными (уставными) судами субъектов РФ, и контроль, осуществляемый судами общей юрисдикции и арбитражными судами;

2) в зависимости от вступления или невступления в силу контролируемого нормативного правового акта - на последующий или предварительный;

3) по форме контроля - на прямой либо абстрактный (ст.13 ГПК), и косвенный либо конкретный (ч.2 ст. 120 Конституции РФ, ч.2 ст. 11 ГПК) 19 .

В понимании природы судебного нормоконтроля особое значение имеет его разграничение по форме. В форме судебного контроля отражаются характер и правовые последствия воздействия судебного решения на нормативный правовой акт.

Доктор юридических наук, профессор А.Т.Боннер отмечает, что на практике применяется чаще такая форма нормоконтроля как косвенный контроль, при котором "проверка соответствия определенного нормативного акта закону или иному акту, обладающему большей юридической силой, осуществляется в ходе рассмотрения спора о праве, возникшего между заинтересованными лицами" 20 . Косвенный нормоконтроль появился первым, что объясняется условиями зарождения полномочий правосудия по рассмотрению дел об оспаривании нормативных актов.

В отличие от прямого судебного контроля, где предметом судебного разбирательства является "проверка соответствия определенного акта нормативным актам, обладающей большей юридической силой" 21 .

В качестве синонима косвенного и прямого контроля используются соответственно термины "опосредованный" и "непосредственный" контроль.

Прямой (абстрактный, непосредственный) нормоконтроль заключается в проверке законности правовых актов независимо от того, применяются ли эти акты в конкретном деле, нарушаются ли спорным нормативным актом конкретные права конкретного лица. Прямой судебный контроль в сфере публичного управления осуществляется судом при рассмотрении гражданского дела по правилам гражданско-процессуального законодательства в результате подачи жалобы лицом или по протесту прокурора о незаконности действий органов исполнительной власти, о несоответствии федеральному закону административного акта. Предметом судебного разбирательства является исключительно проверка соответствия определенного акта нормативным актам, обладающим большей силой (Конституции РФ, международному договору, закону и т.д.). Результатом прямого нормоконтроля может стать утрата юридической силы конкретного правового акта.

Осуществляемый судом косвенный (конкретный, опосредованный) нормоконтроль направлен на рассмотрение спора о праве, возникшего между заинтересованными лицами о соответствии определенного нормативного акта закону или иному акту, обладающему большей юридической силой. Одна из спорящих сторон, в обосновании своей правовой позиции, ссылается на неправомерность применения кем-либо из субъектов правового обращения нормативного акта, который противоречит Конституции РФ или другому нормативному акту большей юридической силы. Результатом косвенного нормоконтроля в случае установления несоответствия определенного нормативного акта закону, обладающему большей юридической силой, суд вправе "вынести частное определение (постановление) и обратить внимание органа или должностного лица, издавшего такой акт, на необходимость привести его в соответствие с законом либо отменить" 22 . Соответственно суд решает спор по существу, указав в мотивировочной части причины, по которым тот или иной акт применению к конкретному случаю не подлежит, а в резолютивной части судебного решения не указывается на признание судом соответствующего нормативного акта недействительным и об утрате им юридической силы.

III . Разграничение подведомственности и подсудности дел

об оспаривании нормативных правовых актов.

При рассмотрении судами дел в сфере нормоконтроля важно точно определять подведомственность и подсудность дел.

В целях обеспечения правильного и единообразного применения законодательства Пленум ВС РФ 29.11.2007 г. в Постановление № 48 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части" разъяснил, что при решении вопроса о том, подведомственно ли суду рассмотрение такого заявления, необходимо учитывать вид оспариваемого нормативного правового акта и вид нормативного правового акта, о проверке соответствия которому ставится вопрос в заявлении (ч.2 п. 1 Постановления № 48) 23 .

Каждый из судов осуществляет нормоконтроль в отношении нормативных актов в соответствии с правилами подведомственности. Дела об оспаривании нормативных правовых актов подведомственны судам общей юрисдикции независимо от того, физическое или юридическое лицо обращается в суд, а также какие правоотношения регулирует оспариваемый акт.

Оспариванию так же подлежат нормативные правовые акты бывшего СССР. Так, решением ВС РФ был признан противоречащим федеральному законодательству, не действующим и не подлежащим применению абз.1п.1 постановления Совета Министров СССР от 22.0.1988 г. № 1111 "О работе по совместительству" в части, разрешающей совместительство только на одном предприятии (в объединении), в учреждении и организации 24 .

К подведомственности судов общей юрисдикции отнесены только те дела об оспаривании нормативных правовых актов, проверка которых не относится к исключительной компетенции Конституционного Суда РФ, что указано в ч. 2 ст. 125 Конституции РФ, и дела, не относящиеся к компетенции арбитражного суда.

В Постановление № 48 от 29.11.2007 г. Пленум ВС РФ указал, что судам неподведомственны дела:

Об оспаривании по основаниям противоречия федеральным законам нормативных правовых актов Президента РФ или Правительства РФ в случаях, когда проверка соответствия указанных нормативных правовых актов федеральному закону невозможна без установления их соответствия Конституции РФ;

Об оспаривании конституций и уставов субъектов РФ, поскольку проверка соответствия учредительного акта субъекта РФ федеральному закону сопряжена с установлением его соответствия нормам Конституции РФ. В двадцати одном субъекте РФ уже созданы конституционные (уставные) суды 25 , которые уполномочены рассматривать такие дела. Если в субъекте РФ такой суд не создан, в целях реализации права на судебную защиту, рассмотрение названных выше дел осуществляется судами общей юрисдикции, за исключением, если они не переданы Конституционному Суду РФ (п.7 ч.1 ст.3 ФКЗ "О Конституционном Суде РФ").

Дела об оспаривании нормативных правовых актов, в случаях, когда федеральным законом их рассмотрение прямо отнесено к ведению арбитражных судов (например, абз. 1 п. 2 ст. 138 НК РФ, п. 4 ст. 5 ТК РФ, ст. 36 ФЗ "О специальных защитных, антидемпинговых и компенсационных мерах при импорте товаров", ст. 7.1 ФЗ "О государственном регулировании тарифов на электрическую и тепловую энергию в РФ", ст. 23 Федерального закона "О защите конкуренции").

Правильное определение подведомственности дел об оспаривании нормативных правовых актов имеет важное значение, поскольку это напрямую связано с реализацией конституционного принципа доступа каждого к правосудию.

Так, отказывая гражданину Карпову в принятии заявления об оспаривании ФЗ от 24.10.2007 г. "О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ", судья ВС в своем определении сослался на ст. 125 Конституции РФ, указав, что дела о соответствии федеральных законов, нормативных актов Президента РФ, Правительства РФ разрешает Конституционный Суд. Конституция не наделяет суды общей юрисдикции полномочиями осуществлять нормоконтроль в отношении федеральных законов, и заявленные Карповым требования не подлежат рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, и потому не могут быть приняты к производству ВС РФ по первой инстанции.

По другому делу Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ в своем определении сослалась на п. "б" ст. 72 Конституции РФ, предусматривающий, что защита прав и свобод человека и гражданина, обеспечение законности, правопорядка, общественной безопасности находятся в совместном ведении РФ и ее субъектов. Поэтому суд первой инстанции обоснованно указал, что вопросы государственного регулирования, производства и оборота этилового спирта, алкогольной продукции и спиртосодержащей продукции находятся в совместном ведении РФ и ее субъектов. По предметам совместного ведения могут издаваться и подзаконные нормативные акты субъекта РФ. Следовательно, к полномочиям органов государственной власти субъекта РФ относятся ведение, декларирование розничной продажи алкогольной продукции и установление порядка представления деклараций о розничной продаже алкогольной продукции 26 .

2. Практика Конституционного Суда РФ в обеспечении нормоконтроля

2.1 Конституционный Суд РФ и проверка соответствия нормативно-правовых актов Конституции РФ

Осуществление проверки соответствия НПА Конституции РФ (нормоконтроль) является полномочием КС РФ, предусмотренным п.1 и п.3 ст.3 «О Конституционном Суде». В работе Л.А Морозовой выделено две формы его осуществления: конкретный (или опосредованный) и абстрактный нормоконтроль. При конкретном нормоконтроле суд, придя к выводу, что НПА не соответствует Конституции РФ, должен решать дело, руководствуясь соответствующим правилом преодоления юридических коллизий. Абстрактный нормоконтроль осуществляется вне связи с рассмотрением конкретного дела и состоит в признании НПА недействительным и не подлежащим применению. КС РФ является единственным судебным органом, осуществляющим нормоконтроль в обеих формах. Согласно п.2 ст.125 Конституции РФ, а также п.1 ст.3 ФКЗ «О Конституционном Суде», КС РФ по запросу органов государственной власти решает дела о соответствии Конституции РФ нормативно-правовых актов, принятых этими органами, а также не вступивших в силу международных договоров РФ. В данном случае осуществляется абстрактный нормоконтроль. Роль КС РФ в осуществлении конкретного нормоконтроля заслуживает особого внимания. Поскольку рассмотрению в Суде подлежат только вопросы, подведомственные ему, то значит, что конкретный нормоконтроль может осуществляться исключительно КС РФ только в случаях рассмотрения споров о компетенции государственных органов. Если же дело подлежит рассмотрению в суде общей юрисдикции или в арбитражном суде, то, согласно ст.101 ФКЗ «О Конституционном Суде РФ», суд при рассмотрении дела в любой инстанции, придя к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации закона, примененного или подлежащего применению в указанном деле, обращается в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституционности данного закона. То есть в данном случае нормоконтроль осуществляется совместно судом общей юрисдикции (или арбитражным судом) и Конституционным Судом.

Нормативно-правовой акт, признанный неконституционным, согласно ст.79 «О Конституционном Суде», утрачивает силу, а решения судов и иных органов, основанные на этом акте, подлежат пересмотру. Иными словами, НПА признается недействительным. Однако своим решением КС может только признать данный акт утратившим юридическую силу, но не отменить его. В случае признания НПА не соответствующим Конституции РФ государственный орган в срок, установленный ст.80 ФКЗ обязан принять новый НПА, соответствующий требованиям постановления КС. Следовательно, КС РФ осуществляет конституционный надзор, а не контроль. На это также указывает определение КС РФ как судебного органа конституционного контроля, данное ст. 1 ФКЗ «О Конституционном Суде», т.е. законодатель указывает, что конституционный контроль осуществляется посредством всех трех ветвей власти.

Ст. 3 ч. 1 ФКЗ «О Конституционном Суде» определяет объём конституционного контроля. С точки зрения соответствия Конституции КС проверяет акты федерального уровня: федеральные законы, нормативные акты Президента, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ; акты субъектов федерации: конституции республик, уставы, законы и иные акты субъектов Федерации. Ч.2 ст.85 оговаривает, что проверка конституционности законов и иных нормативно-правовых актов субъектов Федерации допустима только по вопросам, относящимся к ведению органов государственной власти РФ и совместному ведению органов государственной власти РФ и органов государственной власти её субъектов. Далее, согласно ст.3 ч.1 п.п. “в” и “г” Конституционный Суд проверяет на соответствие Конституции внутригосударственные и внутри федеративные договоры РФ и международные договоры РФ. Ч.1 ст.85 говорит о двух случаях допустимости запроса о проверке конституционности нормативных актов государственной власти, договоров между ними и отдельных положений этих договоров: во-первых, если заявитель считает их не подлежащими действию из-за неконституционности и, во-вторых, если заявитель считает эти акты подлежащими действию вопреки официально принятому решению федеральных государственных органов, высших органов государственной власти субъектов и их должностных лиц об отказе принять и исполнить эти акты по причине их несоответствия Конституции РФ. Ст. 86 определяет пределы проверки по данным вопросам. Конституция РФ имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории РФ, поэтому законы и иные правовые акты РФ не должны ей противоречить. Конституционный Суд обязан проверять конституционность нормативно-правового акта или государственно-правового договора, в том числе путем проверки того, на сколько установленные ими права и обязанности субъектов соответствуют требованиям Конституции, соблюдена ли установленная конституционная форма и выдержана ли процедура законодательного процесса. Если нормативный акт или договор не соответствует хотя бы одному пункту ч.1 ст.86, КС вправе признать его неконституционным.

Ст. 96 регламентирует порядок обращения граждан в КС. Обращаться с жалобой имеют право граждане, чьи права и свободы нарушены законом, применяемым или подлежащим применению в конкретном деле. Ст. 97 определяет условия допустимости жалобы. Их два:

1) если закон затрагивает конституционные права и свободы граждан;

2) если закон применён или подлежит применению в конкретном деле, рассмотрение которого завершено или начато в суде или ином органе, применяющем закон.

Ст. 98 определяет последствия принятия жалобы к рассмотрению. Конституционный Суд уведомляет об этом суд или иной орган, рассматривающий данное дело, в котором применён или подлежит применению обжалуемый закон. При этом производство по делу может не прекращаться. Но суд или иной орган, рассматриваемый данное дело праве приостановить производство до решения Конституционного Суда. Ст. 100 определяет, что если Конституционный Суд признал закон, применённый в конкретном деле, не соответствующим Конституции, дело в любом случае должно быть пересмотрено компетентным органом в обычном порядке. Пределы проверки в данном случае аналогичны пределам проверки при установлении соответствия Конституции РФ нормативно-правовых актов органов государственной власти и договоров между ними. Отмечу ещё раз, что данное полномочие Конституционного Суда имеет огромное значение для каждого гражданина. Его эффективное претворение в жизнь является надежной гарантией обеспечения прав и свобод граждан. Граждане видят, что могут защитить свои права, нарушенные неконституционным законодательством.

Законом установлены пределы вмешательства Конституционного Суда в сферу исполнительной власти, когда речь идет о проверке конституционности соответствующих нормативно-правовых актов. Определен исчерпывающий перечень оснований для такой проверки, а именно: по содержанию норм; по форме нормативного акта; по порядку подписания, заключения, принятия, опубликования или введения акта в действие; с позиций разделения властей; с точки зрения разграничения компетенции между федеральными органами государственной власти; под углом зрения разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и её субъектов, в том числе между соответствующими органами исполнительной власти. Таким образом, можно сделать вывод, что Конституционный Суд не имеет возможности оценить целесообразность принятия того или иного акта, а решает лишь один главный вопрос – о законности такого акта по отношению к нормам Конституции. Он вправе признать такие акты неконституционными, в результате чего акт в целом или отдельные его положения утрачивают силу.

Конституции, соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина. 2.3 Проблемы исполнения решений Конституционного Суда РФ Обсудив проблемы исполнения федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации решений Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов Российской Федерации, можно отметить, что...

туционные законы, монографии и научные статьи, материалы судебной практики, посвященные данной проблеме. 1. Общее представление о решении Конституционного суда Российской Федерации 1.1 Природа решений Конституционного Суда Российской Федерации Что представляют собой акты, принимаемые Конституционным Судом РФ? Все акты Конституционного Суда РФ именуются решениями. По всем процессуальным...

Федерации, вправе письменно изложить свое особое мнение. Особое мнение судьи приобщается к материалам дела и подлежит опубликованию вместе с решением Конституционного Суда Российской Федерации. Судья Конституционного Суда Российской Федерации, голосовавший за принятое постановление или заключение по существу рассматриваемого Конституционным Судом Российской Федерации вопроса, но оставшийся в...

А также процессуальная форма уголовного судопроизводства, в рамках которой эти права и обязанности реализуются. В контрольной работе сделана попытка, раскрыть роль разъяснений пленумов Верховного и решений Конституционного судов Российской Федерации в регулировании уголовно-процессуальных правоотношений. 1. Роль разъяснений Пленумов Верховных судов Российской Федерации в регулировании...

С.И. Метелкин

СУДЕБНЫЙ НОРМОКОНТРОЛЬ: ПОНЯТИЕ, ВИДЫ, МОДЕЛИ

В последнее десятилетие XX в. - начале XXI в. в России осуществлены инновации

судоустройственного плана, обновлена нормативная база судопроизводственного процесса, существенно изменены и кодифицированы нормы по основным отраслям материального права. Преобразованы исполнительное производство и правовое регулирование исполнения уголовного наказания. Свобода и личная неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни и жилища, другие права и свободы граждан поставлены под судебную охрану, призванную блокировать неправомерные решения и действия органов уголовного преследования. Приоритетной во всей судебной деятельности провозглашена правозащитная функция. В связи с этим подведомственность арбитражных судов и судов общей юрисдикции была подвергнута качественным переменам.

Обновлено структурирование судебной системы по видам судопроизводства и критерию единства в рамках федеративного устройства. В составе судов общей юрисдикции появились мировые суды. Опыт участия представителей населения в отправлении правосудия обогатился использованием института присяжных заседателей. После учреждения Конституционного суда, наделенного правом контроля за конституционностью принятых парламентом законов, можно говорить о появлении у российской судебной системы особой функции - нормоконтроля, о ее заметной роли в правовом регулировании и возвышении ее в ранг самостоятельного вида власти. При этом учреждение Конституционного суда, сверяющего законотворческую деятельность парламента с буквой и духом Основного закона страны и обязанностью государства обеспечивать права и свободы граждан, дополнено определенными полномочиями участия в нормоконтроле судов общей и арбитражной юрисдикции.

Судебный нормоконтроль как таковой можно определить следующим образом: это способ обеспечения единообразного толкования правых установлений и защиты основных прав и свобод от их законодательного ущемления. Он реализуется в виде конституционного, или абстрактного, нормоконтроля и нормоконтроля конкретного - при рассмотрении общими и арбитражными судами споров о праве и конфликтов с законом. Функция нормоконтроля возводит суд в ранг одного из основных видов власти, превращает его в элемент системы сдержек и противовесов, достраивает отсутствующее в советский период разделение властей.

Положение судебной власти в правовом государстве определяется двумя базовыми типологически «чистыми» моделями, связанными с особенностями правовых семей западного мира: англо-американской и континентально-европейской. Соотношение абстрактного и конкретного нормоконтроля как институтов, являющихся безусловными новациями для отечественной правовой культуры, зависит напрямую от того, какая модель разделения властей избирается в качестве образцовой.

Обоснованию данного тезиса посвящена настоящая статья.

Родоначальник французской школы сравнительного правоведения Р. Давид писал: «Если спросить советского юриста, какова роль судебной практики в Советском Союзе, он убежденно ответит, что эта роль значительна. Если же затем спросят его, является ли судебная практика источником права, то последует незамедлительный и четкий отрицательный ответ» . Причину такого положения Р. Давид усматривает в том, что официальная советская доктрина государства и права и фактически сложившееся устройство отрицали идею разделения и равновесия властей. Между тем в тех странах, где такой принцип признается, считается нормальным, что правила поведения, устанавливаемые правом, исходят из различных источников, что их создание не является привилегией лишь какой-либо одной из основных ветвей власти.

В СССР высшим органом государственной власти, воплощающим народный суверенитет в его классовом, коммунистическом понимании, был Верховный Совет. Советский законодатель был органом диктатуры, занимал монопольное положение, существовал вне системы противовесов. Чтобы поставить исполнительную власть, Совет Министров Союза ССР и советы министров союзных республик, равно как и правосудие, в один ранг с Верховным Советом, - об этом не могло быть и речи.

Соответственно, контроль за конституционностью (правовым содержанием) законов находился вне пределов той роли, которую призваны играть суды. Их задача - это применение законов, а также указов, постановлений, распоряжений, инструкций, изданных во исполнение действующих законов, т.е.

толкование законов в связи с их применением. Суды не призваны ни создавать право, ни развивать его, приспосабливая к обстоятельствам. «Советский закон может, если того пожелает законодатель, в известных случаях предоставить судье право выбора позиции (использования аналогии права и аналогии закона. - С.М.). Но за исключением этих случаев, судья не может отойти от предписания закона, ссылаясь на требования справедливости или какие-либо иные принципы. Мы, на Западе, любуемся правотворческой ролью нашей судебной практики, поисками социальной справедливости, которые ведут наши судьи. В Советском Союзе от судей требуется лишь применение права, но не правотворчество. Им отведено только это» .

Совершенно иная ситуация складывается по мере превращения института прав и свобод человека и гражданина в «основные права и свободы», закрепленные на конституционном уровне (гл. II Конституции РФ). Они становятся непосредственно действующими, а это значит, что нормативно-правовые акты парламента, законодательного по своей сути органа государственной власти, утрачивают, в сравнении с формальным юридическим статусом советских законов, значение единственного и безусловного источника права. Отныне в состав действующего в стране позитивного права, наряду с правом законодательным, включаются перечисленные в Конституции права и свободы (первоначально сформулированные в Декларации от 17 сентября 1991 г.), а также особая часть национальной правовой системы -общепризнанные принципы и нормы международного права и ратифицированные международные договоры.

Разнородные по источникам своего происхождения нормативно-правовые акты необходимо привести в согласованную связь прежде всего по их юридической силе. Под юридической силой понимается приоритет нормативного правового акта перед другими актами или его подчиненность актам большей юридической силы. При этом акт меньшей юридической силы столь же обязателен для исполнения, как и высшей. При том условии, что он соответствует актам вышестоящих органов и компетенции органа, издавшего его.

Понятие юридической силы, таким образом, отражает фундаментальное свойство властной явленности права, его позитивации в официальных нормативных актах - обязательность и бесконечную в принципе длительность. Акт утрачивает юридическую силу, если наступают оговоренные в нем самом условия или применяется установленный порядок по прекращению его действия.

Субординация разнородных по происхождению актов определена Конституцией следующим образом.

1. Если ратифицированным международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные национальным законодательством, то применяются правила международного договора.

2. Федеральные, в том числе федеральные конституционные, законы, право принятия которых предоставлено исключительно Федеральному собранию (ст. 94), не должны противоречить Конституции РФ (п. 1 ст. 15).

3. Существует род законов, обязанных своим происхождением правотворчеству представительных органов субъектов Федерации. Помимо Конституции, норм международного права, ратифицированных международных договоров, в России действуют три «сорта» законов: федеральные конституционные законы; федеральные законы; законы субъектов Федерации. В Конституции определен круг общественных отношений, которые могут регулироваться только Конституцией РФ; круг общественных отношений, которые могут регулироваться только федеральным, в том числе федеральным конституционным, законом; круг общественных отношений, которые могут регулироваться как федеральными законами, так и законами субъекта Федерации; круг общественных отношений, которые могут регулироваться исключительно законами субъектов Федерации. Приоритеты правовых актов федеральной власти и власти субъектов Федерации находятся, таким образом, в зависимости от предмета правового регулирования (ч. 3 и 4 ст. 76).

4. Конституция РФ предоставляет Президенту РФ право издавать обязательные для исполнения на всей территории Российской Федерации указы и распоряжения. Они не должны противоречить Конституции и федеральным законам.

5. Правительству РФ предоставлено право на основании и во исполнение Конституции РФ, федеральных законов, нормативных указов Президента РФ издавать постановления и распоряжения, обязательные к исполнению в Российской Федерации. В случае противоречия указанных постановлений и распоряжений Конституции РФ, федеральным законам и указам Президента они могут быть отменены Президентом РФ.

Таким образом, именно верховенство Конституции, федерального закона и закона субъекта Федерации есть принцип, придерживаясь которого можно обеспечить единство действующих в стране

нормоустановлений. Это положение дает ключ к определению характерной для России конфигурации разделения властей с точки зрения отношений между законодательной и судебной властью. Власть наших судей состоит в обязательности постановлений, венчающих отправление правосудия, т.е. в осуществлении правоприменительного полномочия посредством переноса юридической силы Конституции, федерального закона, закона субъекта Федерации и иных нормативных правовых актов на подлежащие разрешению особенные случаи в особых процедурных формах конституционного, гражданского (и арбитражного), уголовного и административного производства. Суд в России самостоятелен не потому, что творит непосредственно нормы права, уподобляясь законодателю. Этой особенностью отличается положение суда в англо-американской правовой семье. У нас суд самостоятелен потому, что вершится независимо от исполнительной власти и от чьей бы то ни было воли, способной оказывать деформирующее воздействие на подчинение судей только Конституции, федеральному закону и закону субъекта Федерации.

При этом благодаря высшей юридической силе ряда субъективных прав - права считаться невиновным, права на свободу и личную неприкосновенность, других фундаментальных прав и свобод, и с учетом сложной субординации нормативных актов в системе объективного, законодательного права это подчинение обречено быть в высшей степени творческим. Во-первых, потому, что оно созидает неведомый для истории отечественного права режим правозаконности. Например, право считаться невиновным, и закон - нормативный правовой акт, исходящий от органа представительной власти, - принадлежат к категории правовых явлений, но остаются при этом далеко не тождественными вещами. Объединить их призван суд. Он соединяет реализацию субъективных прав и свобод, не подпадающих под понятие закона, с осуществлением права в форме закона, т.е. действует в режиме правозаконности.

Идею различения права и закона отнюдь не обязательно доводить до крайности, до взаимоисключения и понятия «неправового закона». В правовом государстве случается, что закон противоречит конституции, исполнение закона правительственной властью нарушает права и свободы граждан. Но в нем, помимо законодательной и исполнительной власти, существует еще одна ветвь власти - судебная. Выправить эти дефекты, обеспечить режим правозаконности, избавить «правление права и закона» от этих уклонений призвана именно судебная власть. Эта творческая задача решается методами конкретного и абстрактного нормоконтроля.

Конкретный нормоконтроль. Установив при рассмотрении дела несоответствие нормативного акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции Российской Федерации, федеральному конституционному закону, федеральному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, закону субъекта Российской Федерации, суд в соответствии с ч. З ст. 5 Закона «О судебной системе РФ» принимает решение, ссылаясь на правовые положения, имеющие наибольшую юридическую силу, вплоть до непосредственного применения Конституции .

Абстрактный нормоконтроль. Это - разрешение Конституционным судом РФ дел о соответствии Конституции РФ федеральных законов, нормативных актов Президента РФ, Совета Федерации, Государственной думы, Правительства РФ, конституций (уставов) и законов субъектов Федерации, договоров между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов Федерации, договоров между субъектами Федерации, не вступивших в силу международных договоров РФ (ч. 2 ст. І25 Конституции РФ). Конституционное правосудие действует и на уровне субъектов Федерации. Нормативно-правовые акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, объявляются утратившими юридическую силу.

Признаком абстрактного нормоконтроля является вынесение решения о признании акта в целом или его части утратившими юридическую силу. Есть ли смысл в том, чтобы к конкретному нормоконтролю общих и арбитражных судов присовокупить полномочие выносить решения, аналогичные решениям в системе конституционной юстиции? Объединить толкование закона в рамках правоприменительных процедур в общих и арбитражных судах эти два метода с тем, чтобы создать смешанную модель нормоконтроля?

Уместно в связи с этим принять во внимание опыт США. Конституционный контроль в Соединенных Штатах введен в рамки непосредственного отношения гражданина и Конституции. Благодаря этому знаменитая формула «Имя рек против Соединенных Штатов» может быть наполнена жалобами на предмет неконституционности федеральных инструкций, решений административных учреждений и трибуналов по вопросам продовольствия и медикаментов, по налогам, трудовому законодательству, гражданским правам, рынку ценных бумаг и т.д. и т.п. В итоге вся судебная система США ставится на защиту Конституции.

С другой стороны, есть опыт Германии и других континентально-европейских стран. Обеспечение высшей юридической силы конституции в этих странах организовано совершенно иначе.

Конституционный контроль здесь закрепляется за специальным судебным органом и организуется в особой форме конституционного судопроизводства.

Если у общих и арбитражных судов возникает проблема правовой коллизии и отбора норм, необходимых для применения, то решаться она должна исключительно в контексте конкретного деликта и конкретной формы судопроизводства - уголовного, гражданского или административного. Если же суды общей юрисдикции вовлекаются в абстрактный нормоконтроль, то вынесение решения о признании нормативного акта утратившим силу, равно как и механизм исполнения такого решения, не вкладываются в процедуры гражданского, уголовного и административного судопроизводства.

Поэтому попытка внедрить смешанную модель нормоконтроля есть путь в тупиковую ситуацию.

Литература

1. Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988.

2. Лебедев В.М. Судебная власть в современной России: проблемы становления и развития. СПб., 2001.

старший преподаватель кафедры

Формально-юридическое выражение указанные конфликты получают в издании органами власти и должностными лицами противоречащих друг другу правовых норм . Они могут содержаться в конституционном, гражданском, административном, трудовом, финансовом, налоговом, земельном, экологическом и других отраслях права и законодательства. Не вписывающиеся в существующую систему права нормативные положения способны, в свою очередь, вызвать множество проблем в экономической и иных сферах общественной жизни.

Во избежание подобных ситуаций и в целях обеспечения охраны и защиты прав и законных интересов субъектов имущественных отношений, в государстве создается специальный механизм контроля и надзора за подготовкой, принятием и реализацией нормативных правовых актов . В него входят разнообразные структуры, наделенные полномочиями по выявлению, фиксации и устранению нарушений законности в сферах правотворчества и правоприменения, осуществление которых сопряжено с использованием целого ряда процедур рассмотрения и преодоления юридических коллизий .

В правовом, демократическом государстве важнейшая роль принадлежит судебным процедурам урегулирования споров. Именно суд является последней инстанцией, к которой апеллируют стороны за разрешением возникших разногласий. Органы судебной власти в установленной форме и в пределах закрепленной за ними компетенции выполняют функцию контроля за соответствием одних нормативных правовых актов другим, имеющим большую юридическую силу. Подобная деятельность является одной из гарантий конституционного права на судебную защиту, значение которой повышается по мере расширения этого права. С одной стороны, заинтересованным лицам предоставляется возможность судебного оспаривания все большего числа нормативных решений, принимаемых на разных уровнях публичной власти, с другой, – создается разветвленный механизм их проверки судами.

Виды процедур судебного нормоконтроля.

Рассмотрим подробнее процедуры судебного нормоконтроля.

Они реализуются в форме четырех установленных Конституцией Российской Федерации способов осуществления судебной власти – конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Различия между ними можно провести по следующим критериям: предмету обращения в суд, «правовому масштабу» проверки нормативных актов , характеру деятельности, в связи с которой были нарушены права и свободы, субъектам инициирования процедуры нормоконтроля, правовым последствиям.

В зависимости от того, что является предметом обращения в суд – требование о рассмотрении того или иного публично- или частно-правового спора, либо требование о проверке конституционности (законности) нормативного правового акта, различают процедуры так называемого конкретного (осуществляемого в связи со слушанием в суде какого-либо уголовного, гражданского, арбитражного, конституционного, административного дела) и абстрактного (не связанного с производством по конкретному делу) нормоконтроля.

Общую правовую основу конкретного нормоконтроля составляют ст. 120 Конституции РФ и развивающий ее содержание п. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О судебной системе Российской Федерации». Смысл этих норм состоит в том, что суд любой инстанции, обнаружив при рассмотрении любого дела несоответствие между подлежащим применению (примененным) нормативным правовым актом и актом большей юридической силы, включая Конституцию, должен руководствоваться нормативными положениями большей юридической силы.

В отличие от конкретного, абстрактный нормоконтроль возможен только в форме конституционного и административного судопроизводств. Кроме того, он в гораздо большей степени регламентирован нормами судебно-процессуального законодательства – конституционного, гражданского, арбитражного. Объясняется это тем, что проверка законности, конституционности положений оспариваемого нормативного акта является здесь основной задачей судебной деятельности и ключевым требованием заявителей.

«Правовой масштаб» нормоконтроля зависит от вида судопроизводства и характера контроля. Под «правовым масштабом» понимаются положения нормативного акта, имеющего большую юридическую силу по сравнению с проверяемым, соответствие либо несоответствие которым устанавливает суд в ходе проверки. В гражданском и уголовном судопроизводствах применяется только конкретный контроль, «масштаб» которого представляет собой набор разноуровневых нормативно-правовых предписаний. В конституционном и административном судопроизводствах возможен как конкретный, так и абстрактный контроль. Напомним, что единственным «правовым масштабом» деятельности органов конституционной юстиции независимо от вида контроля может быть федеральная Конституция либо конституция (устав) субъекта РФ. Никакие иные нормативные акты не могут служить для конституционных судов критерием проверки. Однако конституционные (уставные) суды субъектов Федерации при рассмотрении дел должны, на наш взгляд, соотносить нормы основного закона субъекта РФ с федеральными Конституцией и законодательством. Что касается «масштаба» нормоконтроля в административном судопроизводстве, то его количественная и качественная характеристики (состав и юридическая природа входящих в него нормативных правовых актов) напрямую связаны с видом контроля. Если при рассмотрении конкретного дела суды могут сопоставлять нормативные акты с иными актами большей юридической силы вплоть до Конституции, то она «выпадает» из «правового масштаба» деятельности суда, если речь идет о непосредственном оспаривании актов, проверка конституционности которых отнесена к исключительной компетенции Конституционного Суда РФ. Выбор «масштаба» определяется, прежде всего, местом проверяемого акта в иерархии нормативных правовых актов, его юридической силой.

Различия между процедурами абстрактного нормоконтроля можно провести по характеру деятельности участников правоотношений, в связи с которой были нарушены оспариваемым актом их права, свободы и законные интересы. Если это – предпринимательская или иная экономическая деятельность, то дело будет подведомственно арбитражному суду . В противном случае оно подлежит рассмотрению другими судами в соответствии с их компетенцией. Заметим, что сущность спорного правоотношения, характер деятельности, правовое регулирование которой привело к нарушению прав, свобод и законных интересов граждан, организаций, иных лиц, – единственный критерий разграничения компетенции в сфере оспаривания актов между судами общей и арбитражной юрисдикции.

Круг субъектов инициирования судебного нормоконтроля зависит от вида судопроизводства и определяется судебно-процессуальным законодательством. С инициативой проведения конкретного контроля выступают лица, участвующие в судебном рассмотрении того или иного уголовного, гражданского, конституционного, арбитражного или административного дела. Субъекты обращения в суд в порядке абстрактного нормоконтроля устанавливаются в перечнях органов и лиц, уполномоченных на подачу соответствующего заявления (запроса). Данные перечни зачастую совпадают с кругом участников производства по конкретным делам, но могут различаться между собой по составу и по степени определенности.

Юридические последствия контроля, так же, как «правовой масштаб» и субъекты инициативы его проведения, обусловлены видом судопроизводства и самой проверки. Если нормоконтроль осуществляется в гражданском или уголовном судопроизводстве, а также в конституционном и административном, не связанным с оспариванием актов, то он всегда будет конкретным. Его результат – неприменение судом в рассматриваемом деле нормативного правового акта, противоречащего акту большей юридической силы, и разрешение спора на основе норм, занимающих более приоритетное положение в системе права.

Иначе обстоит дело с последствиями абстрактного контроля. Акт (его отдельные положения), признанный неконституционным, становится недействительным, а признанный незаконным, – недействующим. Однако для юридической природы самого акта не имеет принципиального значения принятие судом того или иного решения. В том и другом случае, он утрачивает силу (полностью или в части) и не подлежит дальнейшему применению. Указанные понятия были введены Конституционным Судом РФ в одном из его решений для того, чтобы, с одной стороны, подчеркнуть отсутствие у судов общей юрисдикции (думается, в равной мере это относится и к арбитражным судам) полномочий признавать определенные нормативные акты не соответствующими Конституции РФ и утрачивающими юридическую силу, а, с другой, – обосновать право заинтересованных лиц на обращение в Суд с требованием о проверке конституционности нормативных актов, ранее признанных незаконными, подтверждая тем самым исключительный характер своей компетенции по проверке соответствия этих актов Конституции. «Однако такой подход к разграничению компетенции в области нормоконтроля между Конституционным Судом Российской Федерации и другими судами, – отмечено в Постановлении, – не отрицает правомочия судов общей юрисдикции подтверждать недействительность (выделено мною. – Е. З. ) законов субъекта Российской Федерации, содержащих такие же положения, какие уже были признаны неконституционными Конституционным Судом Российской Федерации, …что вытекает из части второй статьи 87 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”».

Конкретный и абстрактный нормоконтроль: достоинства и недостатки.

Сравнительный анализ процедур судебного нормоконтроля позволяет выявить их отрицательные и положительные стороны.

Значительный недостаток конкретного контроля состоит в том, что факт признания нормативного акта незаконным (неконституционным) никак не отражается на системе действующих правовых норм и не влияет на процессы правотворчества и правоприменения. Данная процедура направлена исключительно на защиту лиц, участвующих в конкретном деле, и сфера ее действия ограничена рамками соответствующего судопроизводства. Вывод суда о незаконном или неконституционном характере примененного или подлежащего применению нормативного акта не будет иметь никакого юридического значения для самого акта, а также для субъектов, находящихся «за пределами» рассматриваемого дела. Сказанное означает, что неправомерный акт будет продолжать действовать, нарушать права и свободы, может беспрепятственно применяться судами, иными органами и должностными лицами. Исключениями являются лишь проверка законов Конституционным Судом в порядке ч. 4 ст. 125 Конституции и рассмотрение им споров о компетенции, в результате которых неконституционные акты утрачивают силу и не подлежат дальнейшему применению.

Абстрактный контроль имеет принципиально иной результат. Его правовые последствия имеют такую же сферу действия, что и оспариваемый нормативный правовой акт. В этом смысле процедуры абстрактного нормоконтроля способствуют более эффективному разрешению социальных, в том числе экономических, конфликтов. Отметим, что утрата актом (его отдельными положениями) юридической силы прямо предусмотрена как следствие конституционного судопроизводства и административного, осуществляемого судами общей юрисдикции. Что касается арбитражных судов, то Арбитражный процессуальный кодекс РФ об этом умалчивает.

Положительные моменты есть и у проверки нормативных актов в связи с рассмотрением конкретного дела. Очень важно, что от сторон и иных участников судебного разбирательства не требуется каких-то дополнительных действий и затрат, связанных с возбуждением в суде нового – административного – производства по проверке акта, применением которого могут быть нарушены (или нарушены) их права, свободы и законные интересы. Нормоконтроль производится судом, рассматривающим дело по существу, или вышестоящей судебной инстанцией «здесь же», «на месте», в данном конкретном деле. Это позволяет более оперативно обеспечивать судебную защиту от незаконных и неконституционных нормативных положений.

Процедуры абстрактного нормоконтроля всегда предполагают подробную регламентацию в законе полномочий судебных органов по их использованию. Отсутствие четкого распределения компетенции между судами существенно затруднит или сделает невозможным судебное оспаривание правовых актов, что приведет к ограничению конституционного права на судебную защиту от неправомерных решений органов власти и должностных лиц. Проверка судами нормативных актов при рассмотрении конкретных дел является в этом отношении более надежной гарантией судебной защиты, поскольку не требует детального правового регулирования и основывается на упоминавшихся ранее положениях конституционного законодательства, продублированных в процессуальных кодексах.

Новеллы процессуального законодательства и судебной практики.

С принятием новых ГПК и АПК у общих и арбитражных судов впервые появилась реальная возможность влиять на систему действующего права посредством рассмотрения дел об оспаривании нормативных правовых актов. Конечно, это не значит, что суды могут отменять положения оспариваемых актов, признанные не соответствующими закону или иному акту большей юридической силы, внося тем самым изменения в законодательство. Это – функция нормотворческих органов. Однако последствия судебного нормоконтроля фактически могут оказаться такими же, как при формальной отмене акта принявшим его органом или должностным лицом: неправомерный акт утрачивает юридическую силу. Более того, если какой-либо нормативный акт будет объявлен судом общей юрисдикции недействующим, силу утратит не только он сам, но также и другие нормативные акты, основанные на нем или воспроизводящие его содержание. Заметим, что решения органов власти, основанные на актах, признанных неконституционными Конституционным Судом, не утрачивают юридическую силу. Такой вывод следует из текста ч. 3 ст. 79 Федерального конституционного закона от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О Конституционном Суде Российской Федерации».

На сегодняшний день решены многие вопросы судебного нормоконтроля, которые на протяжении долгого времени были в центре внимания специалистов. Среди юристов – ученых и практиков – велись дискуссии по поводу самой возможности проверки общими и арбитражными судами нормативных правовых актов (их отдельных видов) безотносительно к рассмотрению конкретного дела, о юридической природе принятого в результате ее осуществления решения, о том, какова должна быть роль суда при рассмотрении данных дел (обязан ли он занимать активную позицию, по собственной инициативе выяснять все правовые доводы и основания, по которым оспариваемый нормативный акт может быть признан неправомерным, связан ли суд доводами и основаниями заявителей) и т. д.

Решены проблемы официального опубликования и обязательности для других правоприменителей судебных решений по делам об оспаривании нормативных актов. Роль суда в делах данной категории стала более определенной. Она не сводится к позиции стороннего наблюдателя, безучастно следящего за воплощением сторонами в жизнь принципа состязательности и только взвешивающего все «за» и «против». Суд выступает как активный, но при этом объективный и независимый, участник судопроизводства. Он не связан доводами и основаниями заявленных требований и проверяет оспариваемое положение в полном объеме, может по собственной инициативе истребовать доказательства, необходимые для принятия правильного решения. Отказ лица от заявления не влечет прекращения производства по делу, так же, как и признание требования органом или должностным лицом, принявшими оспариваемый акт, необязательно для суда и не препятствует рассмотрению дела по существу.

Конституционный Суд РФ поставил точку в вопросе о том, могут ли суды общей юрисдикции в порядке абстрактного контроля проверять конституции и уставы субъектов РФ на их соответствие федеральному законодательству.

Наблюдается тенденция сближения юридической природы решений общих и арбитражных судов с постановлениями органов конституционного контроля. Думается, обусловлено это родственным характером функции судов по проверке нормативных правовых актов, итог осуществления которой также должен предполагать некое единообразие. Особенно ярко указанная тенденция проявляется при сопоставлении по ряду параметров решений общих судов с актами органов конституционной юстиции. Среди них, помимо уже называвшихся сходных последствий нормоконтроля, требований о необходимости опубликования и обязательности судебных решений для других правоприменителей и иных субъектов, можно обозначить и такие, как отсутствие необходимости подтверждения решения суда о признании акта незаконным (неконституционным) какими бы то ни было органами и должностными лицами, а также невозможность его преодоления повторным принятием такого же акта.

Различия остаются по порядку вступления в силу судебных решений и связанному с ним свойству их окончательности. Данные отличия объясняются спецификой организации деятельности судов общей и конституционной юрисдикции, наличием инстанционности в системе общих судов. Напомним, что закон, примененный судом общей юрисдикции в конкретном деле, может в последующем стать предметом рассмотрения Конституционного Суда. В этом случае правовые последствия конституционного контроля будут обязательными в том числе и для суда, рассматривавшего соответствующее дело. Применительно к решениям самого Конституционного Суда подобная процедура не допустима. Отметим также, что государственный орган или должностное лицо, принявшие неконституционный акт, должны его отменить или совершить иные действия по приведению в соответствие с Конституцией РФ. Гражданское процессуальное законодательство, в отличие от арбитражного, не предъявляет аналогичного требования к «издателям» нормативного правового акта, признанного недействующим.

Проблемы судебного оспаривания нормативных правовых актов.

Несмотря на заметный прогресс в законодательном оформлении способов судебного оспаривания нормативных актов и полномочий судов по их проверке, в сфере абстрактного нормоконтроля все еще остается довольно много проблем. Назовем лишь некоторые из них.

В первую очередь, хочется обратить внимание на то, что компетенция судов общей юрисдикции по проверке актов регламентируется Гражданским процессуальным кодексом РФ. Конституция в ч. 3 ст. 128 определяет, что полномочия, порядок образования и деятельности федеральных судов устанавливаются федеральным конституционным законом. Законодатель, закрепив соответствующие полномочия судов в обычном федеральном законе, пренебрег указанным конституционным положением, а также целым рядом решений Конституционного Суда, в которых высказана его правовая позиция по данному вопросу. В отношении арбитражных судов такой проблемы не существует, поскольку в самом Федеральном конституционном законе от 01.01.01 г. «Об арбитражных судах в Российской Федерации» содержится норма, согласно которой порядок судопроизводства в этих судах определяется Конституцией РФ, федеральным конституционным законом об арбитражных судах, Арбитражным процессуальным кодексом РФ и принимаемыми в соответствии с ними другими федеральными законами (п. 2 ст. 2). В научно-практической литературе обосновывается мнение о необходимости «регулирования производства по делам данной категории самостоятельным законом», а положения гл. 24 ГПК предлагается рассматривать как «переходный этап к принятию полноценного Федерального конституционного закона РФ, который применительно как к общим, так и к арбитражным судам подробно и непротиворечиво регламентировал бы производство по делам об оспаривании нормативных правовых актов». Неизвестно, когда будет принят такой закон. В настоящее время в Совете по правосудию при Президенте РФ разрабатывается проект Кодекса административного судопроизводства РФ, которым предполагается унифицировать порядок судопроизводства по делам, возникающим из административно-правовых отношений. Проект предусматривает создание системы специализированных административных судов во главе с Верховным Судом РФ, изымая тем самым рассмотрение соответствующих дел из ведения судов общей и арбитражной юрисдикции. Сейчас сложно делать какие-либо прогнозы относительно сроков принятия названного акта и вступления его в действие. На наш взгляд, это возможно не раньше принятия, по крайней мере, еще двух нормативных актов – федерального конституционного закона о судах общей юрисдикции и федерального конституционного закона об административных судах. Без них Кодекс административного судопроизводства, имеющий статус ординарного федерального закона, не сможет занять подобающее место в системе права.

Важное значение для разграничения компетенции между Конституционным Судом и общими судами имеет положение Гражданского процессуального кодекса о том, что граждане и организации могут обращаться за защитой своих прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ, в суды общей юрисдикции. Означает ли это, что последние вправе осуществлять проверку конституционности нормативных актов? Следуя буквальному смыслу п. 1 ст. 251 ГПК, такая возможность не исключается. Как же в этом случае отграничить полномочия общих и Конституционного судов? Названная статья Кодекса в п. 3 содержит норму, запрещающую судам принимать к производству дела об оспаривании нормативных правовых актов, проверка конституционности которых отнесена к исключительной компетенции Конституционного Суда РФ. В Постановлении от 01.01.01 г. N 19-П по делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции РФ Конституционный Суд разъяснил, что к исключительной компетенции этого органа относится проверка конституционности нормативных актов, перечисленных в п. «а» и «б» ч. 2 ст. 125 Конституции. Следовательно, предметом проверки конституционности судов общей юрисдикции могут быть только нормативные правовые акты, которые не указаны в ч. 2 ст. 125 Основного закона. К ним относятся нормативные акты федеральных органов исполнительной власти ниже уровня постановлений Правительства РФ, акты органов государственной власти и должностных лиц субъектов РФ, изданных по вопросам ведения субъектов РФ, акты органов и должностных лиц местного самоуправления.

Однако могут ли суды проверять конституционность нормативных актов вне четко установленных законом форм и юридических последствий подобной деятельности, как это сделано на конституционном уровне в отношении Конституционного Суда РФ? Хотя в новом процессуальном законодательстве и прослеживается определенное сходство полномочий общих и конституционных судов в сфере абстрактного нормоконтроля, судебная проверка конституционности нормативных актов, является, на наш взгляд, особым видом юрисдикционной деятельности, требующим повышенной правовой регламентации. ГПК же, провозглашая право заинтересованных лиц на обращение в суд за защитой конституционных прав и свобод, не только не устанавливает процедуру проверки конституционности оспариваемого акта и ее последствия, но даже не упоминает Конституцию РФ в перечне актов, на соответствие которым осуществляется проверка.

Компетенция арбитражных судов по делам об оспаривании нормативных актов изначально ограничена возможностью их рассмотрения только в том случае, если суды специально уполномочены на это федеральным законом. Например, такая возможность предусмотрена ч. 2 ст. 416 Таможенного кодекса РФ (в ред. от 01.01.01 г.), п. 2 ст. 138 Налогового кодекса РФ, ст. 46 и 52 Федерального закона от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», ст. 21 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О банках и банковской деятельности», п. 6 ст. 12 Закона РСФСР от 01.01.01 г. (в ред. от 9 октября 2002 г.) «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках». Если в федеральном законе отсутствует указание на то, что заинтересованные лица могут оспорить нормативные решения органов власти и должностных лиц в арбитражные суды, последние будут отказывать в принятии заявлений.

Каким же органам будет подведомственна проверка законности нормативных актов, нарушающих права и интересы лиц в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, если в законе ничего не говорится об их рассмотрении арбитражными судами? Следует учитывать, что арбитражные и конституционные суды являются специализированными органами судебной власти, действующими по принципу «только то, что прямо разрешено законом». В отличие от этого, законодательство не содержит исчерпывающего перечня полномочий общих судов. Само наименование «суды общей юрисдикции» свидетельствует о том, что они функционируют по принципу «все, что прямо не запрещено законом», призваны обеспечивать всеобщность и всеобъемлемость права на судебную защиту, которое не может быть полностью реализовано в деятельности конституционных и арбитражных судов. Очевидно, проверку указанных нормативных актов должны проводить общие суды. Подтверждением тому служит и положение ГПК, уполномочивающее суды на ее осуществление, если рассмотрение соответствующих заявлений не отнесено федеральным законом к компетенции иных судов (ст. 245). Но здесь возникает другой вопрос: не будет ли нарушаться конституционный принцип равенства всех перед законом, если дела одной и той же категории (об оспаривании нормативных правовых актов, затрагивающих права и интересы лиц в предпринимательской и иной экономической деятельности) будут рассматриваться в разных судах (общих и арбитражных), по разным процедурам (установленным ГПК и АПК), иметь своим результатом различные правовые последствия, несмотря на возможную схожесть формулировки итогового решения по делу?

Если расширительно истолковать предметную компетенцию общих и арбитражных судов в исследуемой области и заключить, что соответствующие процессуальные кодексы охватывают понятием нормативного правового акта и такую его разновидность, как публично-правовой (нормативный) договор, многие вопросы этим все равно не решаются. Принимая во внимание, что договор между федеральными органами власти и органами власти субъекта РФ можно рассматривать как нормативный акт, изданный в равной мере Федерацией и субъектом, непонятно, какой суд уполномочен осуществлять проверку его законности – Верховный Суд РФ (Высший Арбитражный Суд РФ) или суд общей юрисдикции (арбитражный суд) уровня субъекта РФ. Ситуация осложняется тем, что ни один из названных кодексов не содержит правил определения подсудности в случае ее «пересечения» между судами разного уровня, за исключением изменения подсудности гражданских дел между мировым судьей и районным судом (п. 3 ст. 23 ГПК). Кроме того, на территориальную подсудность не распространяются нормы о договорной подсудности, т. к. она является исключительной, а споры о подсудности между судебными органами не допускаются. Скорее всего, дело в данной ситуации будет рассматриваться тем судом, в который раньше поступит заявление. Однако насколько будут соблюдены принципы отправления правосудия, если договор, напрямую затрагивающий интересы Федерации, будет оцениваться судебным органом на уровне ее субъекта?

Аналогичное положение может возникнуть с проверкой договоров между органами государственной власти субъекта РФ и органами государственной власти иностранного государства. Если следовать буквальному смыслу формулировок ГПК и АПК, подобные дела подсудны общему или арбитражному суду субъекта РФ в соответствии с их компетенцией, т. к. предметом проверки является нормативный акт-договор, одной из сторон которого выступает субъект РФ. Верховный Суд или Высший Арбитражный Суд не могут принимать такие дела к производству, поскольку они не уполномочены проверять нормативные акты субъектов РФ. Допустимо ли это, если учесть, что соответствующие акты могут непосредственно касаться интересов Российской Федерации, и ответственность по ним может нести государство в целом, о чем свидетельствует и необходимость получения обязательной санкции Правительства РФ на их заключение (п. 1 ст. 1, ст. 8 Закона о координации международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ)?

Актуальна сегодня и проблема обеспечения конституционности федерального законодательства в области нормоконтроля. Например, ч. 3 ст. 416 Таможенного кодекса РФ, в силу которой Конституционный Суд РФ вправе проверять жалобы на нормативные акты Государственного таможенного комитета РФ, а также на правоприменительную практику таможенных органов РФ, явно не соответствует Основному закону РФ. Несмотря на то, что Таможенный кодекс как правовой акт, действовавший на территории РФ до вступления в силу Конституции РФ, подлежит применению в части, не противоречащей ее положениям, думается, все же, что его неконституционные нормы должны быть лишены юридической силы в установленном порядке. Это необходимо и для того, чтобы упорядочить отношения в сфере судебного оспаривания правовых актов и избежать вероятности поступления в Конституционный Суд неподведомственных ему жалоб от граждан и организаций, которые, будучи участниками конкретных правоотношений, при защите своих прав и свобод руководствуются, прежде всего, специальным законодательством (в данном случае – таможенным), а не Конституцией.

Следует отметить, что конституционно-правовое регулирование отношений судебного, прежде всего, конституционного, нормоконтроля тоже трудно признать удовлетворительным. В основном, из-за юридико-технических дефектов текста самой Конституции РФ. На недостатки ее ст. 125 уже обращалось внимание в литературе. Добавим, что положения указанной статьи, предоставляя Конституционному Суду РФ полномочия по проверке конституционности федеральных законов, оставляют открытым вопрос о том, можно ли оспаривать в этом органе федеральные законы, принятые на референдуме. Если Конституция включает в понятие «федеральный закон» в том числе и закон, принятый на референдуме РФ, то налицо коллизия норм двух конституционных актов – Основного закона и Федерального конституционного закона от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О референдуме Российской Федерации». Если Конституционный Суд признает закон, принятый на референдуме, не соответствующим Конституции, что приведет к утрате им юридической силы, можно сказать, что проверяемый акт фактически отменен органом судебной власти. Это вступит в противоречие со ст. 40 Закона о референдуме, согласно которой решение, принятое всенародным голосованием, может быть отменено не иначе как посредством принятия решения на новом общенациональном голосовании. Если же Конституция в ст. 125 федеральными законами именует только акты, принятые федеральным органом законодательной власти , то возникает проблема обеспечения конституционности решений, принимаемых на общегосударственном референдуме, поскольку законы и иные правовые акты, принимаемые в РФ, не должны противоречить Конституции РФ.

Погрешности юридической техники не миновали и новые судебно-процессуальные кодексы. Например, п. 2 ст. 251 ГПК РФ устанавливает исчерпывающий перечень субъектов, уполномоченных обращаться в суд с требованием о признании незаконным нормативного правового акта, нарушающего их компетенцию. В нем отсутствуют такие органы, как Совет Федерации и Государственная Дума Федерального Собрания РФ, федеральные министерства и ведомства , иные федеральные государственные органы (Центральная избирательная комиссия РФ, органы прокуратуры), органы исполнительной власти субъектов РФ. Что это – техническое «упущение» законодателя или его принципиальная позиция? Кроме того, указанная норма не только ограничивает круг заявителей, но и определяет границы «правового масштаба» судебной проверки, что можно заметить и применительно к п. 1 названной статьи. По буквальному смыслу данных положений получается, что суд может проверить оспариваемый акт только на его соответствие закону, потому что инициаторы нормоконтроля обращаются с заявлением о признании нормативного акта противоречащим именно закону. Думается, что текст п. 1 и 2 ст. 251 Кодекса заметно бы выиграл, если бы после слов «противоречащим закону» был дополнен словами «или другому нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу». Это необходимо также для согласования содержания этих норм с п. 1 и 2 ст. 253, которые уполномочивают суд осуществлять проверку оспариваемого акта не только на его соответствие закону, но и иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу по сравнению с проверяемым. Внимательное прочтение и сопоставление положений ст. 248 и п. 8 ст. 251 ГПК позволяют выявить двусмысленность, неопределенность и противоречивость их содержания. В АПК РФ также можно обнаружить немало пробелов и коллизий.

Все еще нерешенной остается проблема обеспечения законности и конституционности актов нормативного характера самих органов судебной власти – постановлений Конституционного Суда РФ о неконституционности нормативных актов и Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного Судов РФ по вопросам судебной практики.

Обратим внимание еще на один момент. Связан он с наличием в судебной системе Российской Федерации, помимо федеральных судов, судебных органов субъектов Российской Федерации – конституционных (уставных) судов, также выполняющих функцию нормоконтроля. Поскольку их полномочия по проверке целого ряда нормативных актов пересекаются с юрисдикцией федеральных судов, задача разграничения компетенции между ними чрезвычайно актуальна.

Проведенный краткий анализ показывает, что, несмотря на вступление в действие новых процессуальных кодексов – Гражданского и Арбитражного, благодаря которым во многом усовершенствовалось правовое регулирование отношений судебного нормоконтроля, здесь все еще остается множество проблем. Некоторые из них, например, такие, как дефекты юридической техники, могли бы быть устранены уже в ближайшем будущем посредством внесения в тексты законодательных актов соответствующих корректив. Другие же, сопряженные с выработкой концептуальной позиции по тем или иным вопросам (о разграничении компетенции между судами, о критериях конституционности нормативных актов, о пределах права на непосредственную защиту от незаконных (неконституционных) правовых норм), потребуют более тщательной проработки, а значит, и более длительного времени их преодоления.

Процедуры судебного нормоконтроля способствуют успешному разрешению социальных, в том числе экономических, конфликтов тогда, когда последние явились следствием принятия неправомерного нормативного акта, т. е. если причина конфликта лежит исключительно в правовой плоскости. В этом случае для достижения желаемого результата достаточно объявить такой акт неконституционным или незаконным в установленном порядке, обязать уполномоченных субъектов отменить его и принять взамен новый или совершить другие действия по приведению данного акта в соответствие с законом или иным актом большей юридической силы. В качестве примеров подобного урегулирования спорных ситуаций в социально-экономической сфере можно привести Закон Российской Федерации от 01.01.01 г. «О дорожных фондах в Российской Федерации», в который были внесены дополнения Федеральным законом от 01.01.01 г. на основании Постановления Конституционного Суда от 01.01.01 г. N 16-П о проверке конституционности отдельных положений данного закона, Федеральный закон от 01.01.01 г. «О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации», который был изменен и дополнен Федеральным законом от 01.01.01 г. в соответствии с Постановлением Конституционного Суда от 01.01.01 г. N 12-П о проверке конституционности этого акта.

Если источник противоречий находится не в юридической, а в иных сферах общественной жизни (экономической, политической, социальной), то использование даже самых действенных процедур устранения коллизий не способно будет полностью исправить положение. Помимо чисто правовых, нужно будет задействовать целый комплекс иных способов преодоления разногласий – политических, экономических и т. д. Попытки разрешения конфликта одними юридическими средствами могут не только не привести к успеху, но и еще больше осложнить ситуацию. Однако отечественная практика судебного конституционного контроля знает случаи эффективного разрешения споров о компетенции, возникших на базе экономического противостояния.

В заключение отметим, что даже если причины социально-экономических споров ограничиваются областью формально-юридической, само по себе наличие продуманных, четко прописанных и грамотно применяемых судебных процедур еще не является стопроцентной гарантией их разрешения. Последствия действия незаконных и неконституционных норм могут так глубоко проникнуть в ткань социального организма, что решить проблему с помощью права уже не представится возможным. Вот почему, на наш взгляд, более уместно говорить в данном случае о процедурах судебного нормоконтроля как о способе преодоления конфликтов, а не средстве их разрешения.

См.: Правовые акты: Учебно-практ. и справочн. пос. / , . – М.: 1999. С. 325–339.

СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 1.; 2001. N 51. Ст. 4825.

См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 01.01.01 г. N 6-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» // СЗ РФ. 2000. N 16. Ст. 1774.

СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447; 2001. N 51. Ст. 4824.

См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 01.01.01 г. N 13-П «О признании не соответствующими Конституции РФ отдельных положений статей 115 и 231 ГПК РСФСР, статей 26, 251 и 253 ГПК Российской Федерации, статей 1, 21 и 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации"» // Российская газета. N 150.

См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 01.01.01 г. N 19-П // СЗ РФ. 1998. N 25. Ст. 3004., от 01.01.01 г. N 6-П; Определение от 8 февраля 2001 г. N 15-О // СЗ РФ. 2001. N 11. Ст. 1070.

СЗ РФ. 1995. N 18. Ст. 1589.

Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. . – М., 2003. С. 462.

Ведомости СНД РФ и ВС РФ. 1993. N 31. Ст. 1224; СЗ РФ. 2002. N 27. Ст. 2620.

СЗ РФ. 1998. N 31. Ст. 3824.

СЗ РФ. 1995. N 35. Ст. 3506; 2002. N 12. Ст. 1093.

СЗ РФ. 1996. N 6. Ст. 492; 2002. N 12. Ст. 1093.

Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. N 16. Ст. 499; СЗ РФ. 2002. N 41. Ст. 3969.

См.: Федеральный закон от 01.01.01 г. (в ред. от 01.01.01 г.) «О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации» // СЗ РФ. 1999. N 26. Ст. 3176; 2002. N 21. Ст. 1915; Федеральный закон от 4 января 1999 г. «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» // СЗ РФ. 1999. N 2. Ст. 231; Закон РСФСР «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках».

См.: Жуйков защита прав граждан и юридических лиц. – М., 1997. С. 247–248.

СЗ РФ. 1995. N 42. Ст. 3921; 2002. N 39. Ст. 3641.

Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. N 44. Ст. 1426.

Российская газета. N 104.

СЗ РФ. 1996. N 29. Ст. 3543.

СЗ РФ. 1998. N 16. Ст. 1799.

Российская газета. N 102.

СЗ РФ. 1999. N 30. Ст. 3989.

См.: Комментарий к постановлениям Конституционного Суда Российской Федерации / Отв. ред. : В 2 т. – М., 2001. – Т. 1: Государственная власть. Местное самоуправление. С. 347-352.

Просмотров

Рекомендованный список диссертаций

Судебный конституционный контроль в России: проблемы методологии, теории и практики 2006 год, доктор юридических наук Брежнев, Олег Викторович

Юридическая природа актов Конституционного суда Российской Федерации 2001 год, кандидат юридических наук Демченков, Константин Владимирович

Виды производств и их особенности в конституционном судопроизводстве 2009 год, кандидат юридических наук Дагуев, Аслан Витальевич

Похожие диссертационные работы по специальности «Конституционное право; муниципальное право», 12.00.02 шифр ВАК

Запрос суда в Конституционный Суд Российской Федерации о проверке конституционности закона 2001 год, кандидат юридических наук Анишина, Вера Ивановна

Юрисдикция Конституционного Суда Российской Федерации: Понятие, структура, содержание 2004 год, кандидат юридических наук Нуянзин, Андрей Николаевич

Теоретико-правовое исследование конституционного судебного контроля в Российской Федерации 2004 год, доктор юридических наук Несмеянова, Светлана Эдуардовна

Заключение диссертации по теме «Конституционное право; муниципальное право», Молотов, Александр Владимирович