Становление права Древней Руси: история. Основные черты права древней руси

Московский Институт Права

Юридический факультет

Юриспруденция

РЕФЕРАТ

Тема: «ПРАВО ДРЕВНЕЙ РУСИ (X - XII вв.)»

Предмет: История отечественного государства и права

Студент: 1 курс

группа ГЮ-111

Преподаватель:

г. Москва

1. Введение_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ 2 стр.

2. Источники древнерусского права _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ 3 стр.

3. Русская Правда – свод законов Древней Руси _ _ _ _ _ _ _ 5 стр.

4. Гражданское право. Вещное, обязательное, наследственное,

Но откуда оно произошло, какие претерпела изменения в своем развитие, пока дошло до нашего времени и предстало перед нами в том виде, в каком мы его принимаем сейчас?

С чего начиналось право древнерусского государства?

Какие памятники древнерусского права дошли до наших дней.

В своем реферате я рассматриваю основные источники Древнерусского права, в частности «Русскую Правду», как свод законов Древней Руси, уголовное право по «Русской Правде", суд и процесс в древнерусском государстве.

I ИСТОЧНИКИ ДРЕВНЕРУССКОГО ПРАВА

Как и у других народов, один из главных источников права у славян – обычай. Обычаи, или устойчивые правила поведения, формируются уже на этапе догосударственного развития, в условиях родоплеменных отношений. Когда часть обычаев превращается в норму поведения и общины или их старей­шины начинают принуждать к исполнению этих норм своих нерадивых или выбивающихся каким-либо другим образом из общинной жизни со­членов, можно говорить о появлении обычного права.

На Руси долго считали, что поступать по старине, зна­чит поступать по праву. «Что старее, то правее», – говорит пословица. В то же время обычное право, не будучи закреплено в законе, способно из­меняться вместе с жизнью. К древнейшим нормам обычного права вос­точных славян относились кровная месть, круговая порука, умыкание не­весты, многожёнство, особая словесная форма заключения договора, насле­дование в кругу семьи и др. Часть их мы обнаруживаем в древнерусском законодательстве уже в качестве норм публичного права, часть их видо­изменяется, некоторые утрачиваются. Кровная месть, к примеру, запреща­ется в XI в. и заменяется денежным штрафом.

Многие употребляют такой термин, как Закон Русский. До сих пор не прекращаются споры о его сущности. В истории русского права нет единого мнения об этом документе. По мнению некоторых историков, сторонниками норманнской теории происхождения Древнерусского государства, Закон Русский являлся скандинавским правом, а известный российский историк считал, что Закон Русский являлся «юридическим обычаем», а в качестве источника Русской Правды представляет собой не «первобытный юридический обычай восточных славян, а право городской Руси, сложившееся из довольно разнообразных элементов в 9-11 веках». По мнению других историков Закон Русский являлся обычным правом, создававшимся на Руси в течение веков и отражал отношения социального неравенства и был правом раннефеодального общества, находящегося на более низкой стадии феодализации, чем та, на которой возникла Древнейшая Правда.

Из всех этих мнений, можно сделать общий подвывод, что Закон Русский можно отнести к первой стадии преобразования обычая в норму поведения.

Из этого следует, что Обычай – это первый источник права древнерусского государства.

Второй источник права Киевской Руси – это договоры Руси с Византией, заключенные в 907, 911, 945 и 971 годах. Договоры Руси с Византией обычно составлялись в двух экземплярах: один – на древнерусском языке , второй – на греческом языке. То есть по одному экземпляру для каждой из сторон. Договоры регулировали торговые, со­юзные и военные отношения между двумя государствами, устанавливали разные виды наказаний за преступления (убийство, кражи, увечья), совер­шённые на чужой земле, разрабатывали процедуру возмещения убытков, выкупа пленных, наследования, упоминались также меры по поимке беглых рабов, регистрации отдельных товаров и др.

К источникам «Русской Правды» следует отнести и договоры между отдельными русскими князьями.

К источникам также относились и договоры с дружиной, которые заключались устно и содержали условия о сроках службы, размерах пожалований за службу и т. д.

Некоторые статьи «Краткой правды» говорят нам о суде, но ни одна не упоминается о его составе, порядке образования. Суд выбранных старейшин превратился в княжеский суд и был в руках князя средством борьбы с преступниками.

И для создания норм «Русской Правды» большое значение имели судебные решения, в которых содержались отдельные виды наказаний за преступления.

Следующий источник древнерусского права – право византийское, его ре­цепция (усвоение), а через него – частично и права римского. Принятие христианства Русью (988г.), усвоение христианской культуры, более тес­ное общение с Византией и другими странами произвели настоящий пере­ворот во всех сферах правовой жизни Древней Руси. Обычное право во многом прямо противоречило учению христианской морали и церковному праву и должно было подвергнуться пересмотру. С христианством на Русь пришла церковь со своими каноническими законами, со своими служите­лями, начиная с митрополитов-греков и кончая духовными лицами менее высокого ранга, которые составили образованную элиту общества, стре­мившуюся к усовершенствованию русского права.

На протяжении двух последующих столетий, XI и XII, Русь как при­лежная ученица усваивала чужое право, приспосабливая его к условиям местной жизни. На Русь в что время хлынул поток переводной Греческая литература , как светского, так, главным образом, религиозного содержа­ния: евангелия, псалтыри, жития святых, хроники, апокрифические сочи­нения и пр., составлявшие круг чтения средневекового русского читателя. В этом потоке немаловажное значение занимали кодексы византийского права, которые стали изучаться и применяться и в законотворчестве, и в судебной практике.

Под влиянием византийского права уже в XI в. все членовредительные и болезненные наказания уступили место денежным штрафам, произошли серьезные изменения в семейно-брачном праве, появились нормы в праве, защищающие честь и достоинство личности и др.

Переворот, произведенный в древнерусском обществе и праве христи­анством и византийским правом, сказался, в первую очередь, на положе­нии церкви и церковных людей. Это нашло отражение в церковных уста­вах, принятых русскими князьями. До нас дошли: Устав князя Владимира, Устав князя Ярослава, уставы новгородских князей Всеволода и Свято­слава и др. Они содержат нормы о брачно-семейных отношениях, преступлениях против церкви, нравственности и семьи. Положение о церковной десятине, которую со времен Владимира Святого русская церковь получала из казны на содер­жание; церковные люди освобождались уставами от всяких сборов и час­тично oт юрисдикции княжеского суда; церковь получила право надзора за правильностью мер и весов, совершения брачного союза и др. Уставы, таким образом, позволяют выяснить отношения государства и церкви, помогают восстановить правовые нормы , не нашедшие отражения в Русской Правде. Это ценный источник изучения права.

Следовательно, право возникло не «на пустом месте», а явилось итогом развития Древнерусского государства.

Однако главный источник, по которому мы изучаем древнерусское право, представляет собой уже упомянутая выше Русская Правда – первый свод законов Руси, которая вобрала в себя и обычное право, и право византийских источников, и законотворческую деятельность русских князей XI–XII вв. Русская Правда дошла до нас в более чем ста списках XIV–XVI вв., которые сильно отличаются друг от друга по составу, объёму, структуре. О происхождении этого законодатель­ного памятника в литературе не выработано единого мнения, как, соб­ственно, и о толковании его содержания. Учёные спорят об этом на протяжении более 250 лет, с того времени, когда в 1738 г. ­щевым был обнаружен и подготовлен к печати первый список Русской Правды.

II РУССКАЯ ПРАВДА – СВОД ЗАКОНОВ ДРЕВНЕЙ РУСИ

Русская Правда – древнейший русский сборник законов сформировалась на протяжении XI-XII вв., отдельные ее статьи написаны еще в языческий период. Название этого исторического памятника отлично от аналогичных европейских, где сборники права получали юридические заголовки – Закон или Законник. На Руси в это время были известны понятия «устав», «закон», «обычай», «кодекс». Термин «Правда» носил легально-нравственный характер и, по сути, являлся кодексом.

Принято делить сборник на три редакции - большие группы статей, объединённые хронологическим и смысловым содержанием: «Краткую», «Пространную» и «Сокращенную».

Древнейшая из них Краткая Правда, состоящая из двух главных частей: Правды Ярослава (или Древнейшая) и Правды Ярославичей.

По свидетельству летописей, Ярослав первоначально написал Правду для новгородцев в 1019 г. В летописи сказано, что Ярослав "нача вои делити: старостам своим по 10 гривен, и отпусти я домой; и дав им правду и устав, списав грамоту, рече: по сему ходите и держите, якоже списах вам". Следовательно, Русская Правда первоначально была дана новгородцам, а впоследствии с разными изменениями перешла в Киев и другие владения Руси. По смыслу летописи, Ярослав дал новгородцам льготную грамоту в награду за их помощь в войне со Святополком. В Русской Правде, в первой редакции, ни в одной статье нет и упоминания о пошлинах в пользу князя, а как известно, главный доход князя от суда состоял, собственно, в сборе судебных пошлин; т. е. Русская Правда в первом своем составе освобождала новгородцев от судных пошлин в пользу князя.

Постепенное развитие русского общества имело своим неизбежным следствием сознание несоответствия Правды Ярослава с новыми потребностями общества. Это сознание несоответствия вызвало через 17 лет после смерти Ярослава пополнение Правды его сыновьями. С этой целью они собирались в Киеве в 1072 г. с избранными мужами: Коснячком, Перенегом, Никифором, Чудином и Микулой, где составили новую Правду для всей Руси.

Правду Ярославичей можно разделить на три отдела. Первый, состоявший из 11 статей, заключал в себе узаконения о преступлениях против лица; второй, состоявший из 13 статей, заключал в себе узаконения по делам о нарушении прав собственности; третий - из 2 статей - говорил о суде и судебных пошлинах.

Примеры статей Краткой Правды:

Ст.4. Если кто ударит мечом, не вынув его из ножен, или рукоятью, то 12 гривен за обиду.

Ст.5. Если же ударит мечом по руке и рука отвалится или усохнет, то 40 гривен.

Ст.21. Если убьют огнищанина у клети, или у коня, или у быка, или во время кражи коровы, то убить убийцу как собаку. И тот же закон в отношении тиуна.

Ст.39. Если сено украдут, то 9 кун; и за дрова 9 кун.

Ст.40. Если украдут овцу, или козу, или свинью, а 10 человек украли одну овцу, то пусть платят по 60 резан штрафа князю, а кто поймал воров, тому 10 резан.

Ст.43. А это постановление для мостников: если настелят мост, то взять за работу ногату, а за городню ногата; если же у старого моста надо будет починить несколько досок, 3, 4 или 5, то взять столько же.

Со второй половины ХI в. стала формироваться Пространная Правда, сложившаяся в окончательном варианте в ХП в. Наряду с новыми постановлениями он включал и видоизмененные нормы Краткой Правды. Пространная Правда состоит как бы из объединенных единым смыслом групп статей. В ней представлено уголовное и наследственное право, основательно разработан юридический статус категорий населения и холопов, содержится банкротский устав и т. д.

И третья – это Сокращенная редакция, которая считается сжатым вариантом Пространной Правды, возникшим позднее, в XIII–XIV вв., в условиях феодальной раздробленности. Но её происхождение ещё более туманно, чем происхо­ждение двух предыдущих редакций. При столь однозначном выводе труд­но объяснить, почему в ней присутствуют статьи, которых нет в Про­странной Правде, и пропущены статьи, заимствованные в Пространную Правду из Краткой.

III ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО

Вещное право

Вещное право или по-другому право собственности . Русская Правда и другие источники не знают единого общего термина для обозначения этого права. Причина, очевидно, заключается в том, что со­держание этого права было тогда различным в зависимости от того, кто был субъектом и, что фигурировало в качестве объекта права собственно­сти.

Можно предполагать, что субъектами права собственности в указанное время были все свободные люди. Холопы же уже относились к разряду движимого имущества, как одежда, оружие, кони, другой скот, орудия труда, торговые товары и прочее.

Собственник имел право на возврат своего имущест­ва из чужого незаконного владения на основе строго установленной в Рус­ской Правде процедуры. За причиненный имуществу ущерб назначался штраф. Возвращение вещей требовало свидетельских показаний и т. д. Причем можно утверждать, что охрана частной собст­венности усиливается от Краткой Правды к Пространной: если в первой величина штрафа зависела только от вида и количества украденного ско­та, то в последней (ст. 41-42 Пр. пр.(см. пр.)) она определяется и местом совершения преступления.

Гораздо сложнее обстоит дело с собственностью недвижимой и, в пер­вую очередь, с земельной собственностью. В Русской Правде ей посвяще­но всего несколько статей (ст. 70-72 Пр. пр., ст. 34 Кр. пр.(см. пр.)). О том, кому принадлежит земля, князю, феодалу или крестьянину, закон молчит, не смотря на то, что для всех размер штрафа – 12 гривен.

Тем не менее, Русская Правда в первой своей редакции не знает недви­жимости как предмета сделок между живыми или на случай смерти, из-за земли ещё не возникало споров. Отношение к ней поначалу было не юридическое, а фактическое.

Как бы то ни было, можно смело утверждать, что в XII в. земельная собственность существовала в виде княжеского домена, боярских и монастырских вотчин, общин­ной и семейно-индивидуальной собственности.

Самым древним способом приобретения права собственности на землю была заимка – завладение свободной землей, без строгого определения границ владения. Главным же осно­ванием существования права собственности на землю стали давность вла­дения и труд. Позднее к заимке прибавляются другие способы: прямой захват общин­ной земли, княжеские раздачи земель дружинникам, тиунам и церкви, и, наконец, купля.

Обязательное право.

Обязательство представляет собой правоотношение, возникающее меж­ду лицами либо вследствие обоюдной ноли (из договора), либо вследствие правонарушения. В любом случае, лицо, нарушившее интересы другого лица, обязывается совершить определенные действия в пользу потерпевшего. Но в Русской Правде ещё не существовало отличия граж­данско-правового обязательства от уголовно-правового. В древнерусском законодательстве обязательства из деликтов влекут ответственность в виде штрафов и воз­мещения убытков. Укрывающий холопа должен вернуть его и заплатить штраф (ст. 11 Кр. Пр.(см. пр.)). Взявший чужое имущество (коня, одежду) должен вернуть его и заплатить 3 гривны штрафа (ст. 12–13 Кр. Пр.(см. пр.)).

Такого термина, как Договор в Древнерусском законодательстве еще не было. Очевидно, что под договором по­нимали соглашение двух или нескольких лиц, в результате которого у сторон возникают юридические права и обязанности.

Поначалу договоры были, как правило, словесные, с употреблением и ходе их заключения символических обрядов (рукобитье) и с обя­зательным присутствием свидетелей (послухов).

Система договоров была простой.

Договор мены – один из самых древних; из него как особая разновидность мены вырос договор купли-продажи. Русская Правда знает лишь сделки с движимым имуществом, к которому принадлежали и холопы.

Полной проверки имущества перед заключением договора не проводилось, поэтому при обнаружении каких либо недочетов после рукопожатия, что являлось в своем роде подписью под соглашением, к примеру, что продавец ввел в заблуждение покупателя насчет качества вещи, или признан несо­стоявшимся, если обнаруживалось, что продавец не имел права собствен­ности на проданную вещь, договор попросту расторгался, признавался недействительным.

Заем – следующий вид договора, он оформлял право заимодавца на личность должника, вплоть до продажи неисправного должника в рабст­во. В Русской правде было два вида таких договоров. Первый был Простой заем. Предметом займа могли быть деньги, мед, семена, скот и др. вещи. Проценты были велики и делились на годовые, третные и месячные. Нарушение договора, неисполнение обязательств, вело к потере свободы. Второй вид договора предполагал заем с отработкой процентов в хозяйстве кредитора.

Наследственное право.

Наследство в Русской Правде носит название статка или задницы, то есть того, что оставляет после себя уходящий в другой мир. Русская Правда, перечисляя вещи, переходящие к наследникам, знает лишь движимости (дом, двор, товар, рабов, скот), ничего не говоря о землях, очевидно, в си­лу того, что право собственности на землю находилось в стадии становления и не достигло того уровня, при котором закон определяет процедуру передачи собственности по наследству. Наследова­ние осуществлялось по двум основаниям: по завещанию и по обычаю. Наследование по завещанию по своей сути не отличалось от наследования по обычаю, ибо допускало к наследованию только тех лиц, которые бы и без него вступили в обладание имуществом. То есть завеща­ние имело целью не изменение обычного (законного) порядка наследова­ния, а лишь простое распределение имущества между законными наслед­никами.

Согласно выражению «если без языка умрет», завещания в древности выражались в словесной форме как коллективная воля всей семьи под ру­ководством её главы – отца. А вообще правом делать завещание облада­ли в Русской Правде отец и мать по отношению к детям и муж по отноше­нию к жене.

Правом наследования обладали лишь члены семьи. Лицам, не принадлежащим семье, завещать имущество было нельзя. Как правило, имущество делилось поровну между всеми сыновьями без преимуществ старшинства. Более того, младший сын пользовался той приви­легией, что в его долю всегда входил дом с двором. Она объясняется, ве­роятно, тем обстоятельством, что старшие братья ко времени открытия наследства успевали уже обзавестись собственным хозяйством.

Разрушение патриархальных отношений рождает тенденцию к разви­тию свободы завещательных распоряжений.

Христианские традиции заставляют включать в число наследников церковь, получающую часть имущества «по душе» (на помин души). Важно отметить, что матери располагали большей свободой распоряжения своим имуществом, чем отцы. «А матерня часть детям ненадобна, – гласит за­кон, – кому мать захочет, тому и отдаст». Мать могла отдать добро од­ному из сыновей первого или второго мужа, если он был, отдать тому, кто был к ней «добр». Если же все сыновья оказывались «недобрыми», непоч­тительными («лихими»), то можно было отдавать имущество дочерям. Таково было наследование по завещанию.

В наследовании по закону участвовали дети умершего, вдова и церковь. Жена могла пользоваться имуществом или его частью только до смерти, после чего оно переходило к детям. После матери наследовали те дети, у которых она проживала

Дочери же при сыновьях исключались от наследства, ибо, выйдя замуж, основав свою семью, они полностью переходили на обеспечение мужа. Единственное, на что они могли претендовать, это содержание до замужества и приданое при вступ­лении в брак.

От наследства исключались также незаконнорожденные дети (вне цер­ковного брака) и дети от рабынь – наложниц, которые по смерти отца получали вместе с матерью лишь свободу.

Итак, можно сделать вывод, что наследование по древнерусскому праву ограничивалось тесным кругом семьи. Боковые родичи не имели никаких прав на наследство.

В историческом развитии права этот принцип меняется, развивается. Этот процесс идет параллельно с расширением прав частной собственности , с ростом индивидуализма и значения личности, с постепенным ослаблением связей между членами родственного союза – семьи.

Семейно-брачное право

Семья представляет собой союз лиц, состоящих в браке, и лиц, от них происходящих. Это союз людей, связанных кровными узами. До того, как возникла семья имел место родовой и даже племенной «кровный» союз, и брака, как такового, не существовало: женщины племени составляли дос­тояние мужчин всего племени.

Вторая ступень в развитии этого института – полигамия, когда племя начинает делиться на отдельные кровные группы во главе с матерью, прародительницей рода. В общественном устрой­стве – это время материнского права – матриархата, когда мать знают все, а отец неизвестен. Следующая ступень – полигамная семья под властью отца-патриарха – патриархат, то есть один отец и много матерей. И лишь затем в процессе развития общества возникает моногамная семья, какой мы привыкли ее видеть в настоящее время, то есть один отец и одна мать.

Уже в языческую эпоху восточные славяне знали брак, т. е. такой союз с целью сожительства мужчины и женщины, который основывался на взаим­ном согласии и был заключен в установленную форму. Невест либо выбира­ли на игрищах, либо родители по предварительному соглашению приво­дили их в дом жениха (у полян), получая затем плату (вено), выкуп. Имело место и похищение (умыкание) невесты.

До принятия христианства и некоторое время после него славяне допускали многоженство, как это мы знаем на примере самого Владимира-крестителя.

В языческие времена брак не прекращался смертью мужа, за кото­рым у некоторых племен должна была следовать жена. Это не проти­воречило, однако, полной свободе развода.

Принятие христианства изменило брачное право. Брак укрепляется и приобретает значение некоего таинства. Под влиянием византийско­го права православная церковь установила пределы свободы расторже­ния брачных уз, устранила многоженство, ввела церковную форму за­ключения брака (венчание).

Вместе с тем, под влиянием римского права, на Руси начинают при­давать особое значение обручению жениха и невесты, которое, получив религиозное освещение, становится нерасторжимым и равным по силе венчанию. На языке обычного права оно называлось «сговором», а по сути представляло собой договор между сторонами о будущем браке, в частности, определяло имущественные последствия несостоявшегося брака. Теперь обручение как обязательная процедура непременно предшествует браку.

Для вступления в брак были определенные условия.

Во-первых, был установлен брачный возраст. По византийским зако­нам он равнялся 15 годам для мужчин и 13 годам для женщин. На Руси эти сроки не соблюдались, браки совершались и в более юном возрасте (11 и 10 лет). Что касается крайнего старческого возраста, за пределами кото­рого брак невозможен, то русское право такого возрастного предела не знало. Во всяком случае, данных на сей счет нет.

Во-вторых, свободная ноля и согла­сие родителей.

В третьих, свобода брачующихся от другого брака.

В четвертых, не допускалось вступление в 3-й брак.

В пятых, отсутствие близкого (кровного) родства.

В шестых, венчание. Несоблюдение указанных условий могло стать причиной признания брака недействительным, со всеми выте­кающими юридическими последствиями.

Условия расторжения брака. По церковному учению брак прекращает­ся только физической смертью одной из сторон. Однако вследствие важ­ных причин брак подлежал расторжению. Ими могли быть прелюбодеяние, неспособность мужа к супружеской жизни, неспособность жены к дето­рождению, поступление одного из супругов в монашество (принятие по­стрига), «заразительная» болезнь, покушение на жизнь, и т. п.

Жена находилась под властью мужа. Отцовский обычай позволял ему наказывать жену по своему усмотрению. До наших дней дошли упоминания и о том, что измена мужа была простительна и даже поощрялась со стороны мужского пола. Измена же жены каралась выпоркой на главной площади города при всем честном народе.

Имущественные права супругов, не в пример нравственным, склонялись к большему равенству. И в этом отношении права жены постоянно росли. Кроме прав на приданое, она с принятием христианства, получает право на общесемейное имущество, оставаясь после смерти мужа либо его распорядительницей, либо приоб­ретая выдел наравне с сыновьями.

Отношения между родителями и детьми строились на условиях неукос­нительного подчинения последних первым. Отец – глава семьи – поль­зовался неограниченной властью над своими детьми. Родители имели право продать своих детей в холопы, лишить наследства и даже убить, не неся за это никакого наказания, отсюда пошло выражение «я тебя родил, я тебя и убью». Первое наказание в русском законода­тельстве за убийство детей было установлено только в Соборном Уложе­нии 1649 г., причем это наказание было более мягким, чем за убийство постороннего человека.

По смерти отца детей опекала мать, а в случае её повторного выхода замуж назначался опекун. Им мог быть отчим, но предпочтение отдава­лось одному из ближайших родственников. Мать же при этом обязыва­лась вернуть своим детям и всё наличное, и всё растраченное ею в процес­се управления имущество . Опека прекращалась с достижением зрелости, когда опекаемые «будут сами собой печаловати». Возраст зрелости источ­ники не указывают. Возможно, он равнялся 15 годам, как в более поздние времена.

IV УГОЛОВНОЕ ПРАВО

Как уже отмечалось раньше, Русская Правда не отделяет гражданско-правовые нарушения от уголовных. Нарушение закона, преступление, носит в ней название обиды, под чем понимается причинение лицу или группе лиц физического, материального или морального ущерба. Не выделяя особо государственного преступления, защищая права частных лиц, Русская Правда, однако, обнаруживает и полное понимание государственных интересов : все штрафы за «обиду» поступают не в карман потерпевшего, а в пользу общественной власти (князя).

Субъектами преступления, т. е. лицами, способными отвечать за кри­минальные действия, могли быть все свободные люди при наличии у них ясного сознания. Злодеяния, совершенные холопами, преступлениями не считались и не влекли за собой уголовных взысканий . За их деяния отве­чали их хозяева, которые либо выкупали провинившегося, либо выдавали его «лицом» потерпевшему. По Правде Ярослава, раба, ударившего сво­бодного мужа, можно было убить, но сыновья Ярослава это наказание перевели на денежный выкуп, разрешив при этом побить холопа.

О возрасте при уголовном вменении в Русской Правде не говориться, очевидно, им было время, когда дети начинали «сами себя печаловати».

Зато Русская Правда знает о субъективной стороне преступления, относя к ней умысел или неосторожность. И хотя четкого разграничения мотивов преступления и понятия виновности ещё не существует, они уже намечают­ся в законе. Так, ст. 6 Пространной Правды (см. пр.)говорит об убийстве «в сваде или на пиру», по которому виновный наказывается штрафом. Другое де­ло, если убийство произошло в разбое, во время грабежа. Тогда преступ­ник вместе с семьей подвергается самому тяжкому наказанию – отдается на поток и разграбление.

Объекты преступления – это личность и имущество.

Среди преступ­лений против личности Русская Правда знает убийство, телесные повреж­дения, побои, оскорбления (преступления против чести).

Преступления имущественные (против собственности) – это разбой, кража, нарушение земельных границ, незаконное завладение или пользование чужим имущест­вом.

Также история Киевской Руси знает государственные преступления, такие, как восстания горожан, к участникам которых применялась смертная казнь.

Не из Русской Правды, а из церковных уставов известно, что имели ме­сто и преступления против церкви: зелейничество и ведовство (т. е. чародеяние и волхование – знахарство и колдовство) остатки язычества. Кро­ме них преследовались моления в рощах и у воды, под овином, ограбления трупов, введение в церковь собак и птиц и т. п.

Объективная сторона преступления распадалась на 2 стадии: покушение на преступление (вынул меч, но не ударил) и оконченное преступление – действие (вынул меч и ударил). Наказание, естественно, разное.

Знает Русская Правда и такое понятие как соучастие, но ро­ли соучастников в преступлении ещё не разделяет. Закон требовал привлечения к одинаковой ответственности всех лиц, совершив­ших его (если 10 человек украли 1 овцу, то каждый платит по 60 резан продажи).

Русской Правдой представлялось наказания за уголовные преступления, такие как казнь, месть, то есть потерпевший или его родичи могли отомстить виновному, но прежде у суде необходимо доказать вину.

Под влиянием христианства, в условиях дальнейшего оформления государственных структур, месть постепенно вымирала. Уже сыновья Яросла­ва отменили «убиение за голову», т. е. месть за убийство, и ввели денежный штраф.

Кроме того, были такие наказания, как вира – денежное взыскание, которое поступало в княжескую казну, головничество – денежное взыскание в размере виры, взимаемое в пользу семьи убитого, урок – определенное денежное возмещение в пользу потерпевшего за причиненный ему ущерб.

В Русской Правде содержится ряд норм, определяющих правовое положение отдельных групп населения. Особое место занимает личность князя. Он рассматривается в качестве физического лица , что свидетельствует о его высоком положении и привилегиях. Но дальше по ее тексту достаточно трудно провести грань, разделяющую правовой статус правящего слоя и остальной массы населения…

Мы находим лишь два юридических критерия, особо выделяющих эти группы в составе общества: нормы о повышенной (двойной) уголовной ответственности – двойная вира (80 гривен) за убийство представителя привилегированного слоя (ст.1 Пр. пр. (см. пр.)) княжеских слуг, конюхов, тиунов, огнищан. Но о самих боярах и дружинниках кодекс молчит. Вероятно, за посягательство на них применялась смертная казнь. В летописях неоднократно описывается применение казни во время народных волнений. И также нормы об особом порядке наследования недвижимости (земли) для представителей этого слоя (ст.91 Пр. пр. (см. пр.)).

V СУД И ПРОЦЕСС В ДРЕВНЕРУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ

Суд во времена Русской Правды не был отделен от администрации, и судьей был, прежде всего, сам князь.

Наиболее важные дела князь решал совместно со своими мужами боярами, менее важные рассматривались представителями княжеской ад­министрации. Обычное место суда – «княж двор».

Можно назвать также суд общины, на котором могли решаться мелкие внутриобщинные дела. Но о функциях этого суда сведений в источниках не сохранилось. Функции церковного суда, ведав­шего семейно-брачными отношениями, боровшегося с языческими обря­дами, осуществляли епископы, архиепископы и митрополиты. Делами мо­настырских людей занимался настоятель монастыря – архимандрит.

Судопроизводство с древнейших времен включало в себя 3 стадии: ус­тановление сторон, производство суда и исполнение приговора.

Обе сторо­ны именовались истцами или соперниками. Государство в качестве истца ещё не выступа­ет, даже в делах уголовных, оно лишь помогает частному лицу в преследо­вании обвиняемого. Да и различия между уголовным и гражданским про­цессом ещё не существует, как и между следственным и обвинительным. Сторонами во всех делах выступают частные лица: род, община, семья, потерпевшие. Суд представлял собой массовое действо, на которое прибывали толпы родственников, соседей и прочих пособников. Поводом к возбуждению дела могло быть не только исковое ходатайство семьи об увечье или убийстве родственника, но и захват лица на месте преступления.

О самом древнем периоде известно ещё, что одной из форм начала процесса был заклич – публичное объявление о преступлении и начале поиска преступника. Давался трёхднев­ный срок для возврата похищенного, после чего лицо, у которого обнару­живалась вещь, объявлялось виновным. Оно было обязано вернуть похи­щенное имущество и доказать законность его приобретения. Если это уда­валось сделать, начинался свод – продолжение поиска похитителя. По­следний в своде, не имевший доказательств, признавался вором со всеми вытекающими отсюда последствиями. В пределах одной территориальной единицы (волости, города) свод шёл до последнего лица, при выходе на чужую территорию – до лица третьего, которое, уплатив повышенное возмещение убытка, могло начинать свод по месту своего проживания, по ст. 35–39 Пр. Пр.(см. пр.)

Суд был состязательным, a это значит, что обе стороны «тягались» на равных условиях, собирали и представляли доказательства и улики. В су­дебном процессе использовались различные виды доказательств устные, письменные, свидетельские показания.

При ограниченном количестве судебных доказательств по решению су­да применялись присяги («роты») и ордалии (испытания железом и водой). О последних мы знаем лишь по западным источникам, ибо прямых свиде­тельств об ордалиях на Руси нет. При испытании железом о виновности испытуемого судили по характеру ожога от раскаленного металла; при испытании водой подозреваемого, связанного особым образом, погружа­ли в воду, если он не тонул, то признавался виновным. Ордалии – это разновидности суда божьего. Возможно, что уже в древности на Руси при недостаточности доказательств для окончательного выяснения истины применялся судебный поединок, но сведения о нём сохранились лишь от более позднего времени.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

И так, можно сделать вывод, что главным источником Древнерусского права является обычай, когда он санкционируется государственной властью.

Кроме того, право развивалось на основе простейших договоров того времени. А хорошим «примером» мы можем считать право Византийское, которое Русь впитывала на протяжении двух веков, приспосабливая его под свои условия жизни.

Уникальный памятник древнерусского права - Русская Правда. Являясь первым писаным сводом законов, она, тем не менее, достаточно полно охватывает весьма обширную сферу тогдашних отношений.

Представлена она была в трех редакциях - Краткая, Пространная и Сокращенная, в которых статьи были объединёны хронологическим и смысловым содержанием.

Она представляет собой свод развитого феодального права, в котором нашли отражение нормы уголовного и гражданского права и процесса.

В гражданском праве рассматривались первые имущественные права , договорные отношения, наследственные и семейно-брачные права. К уголовному праву принято относить преступления имущественные и преступления против личности. Но четкого разделения между гражданским и уголовным правом Русская правда еще не знала.

Суд по Русской Правде проходил в состязательной форме, то есть стороны состязались между собой, собирая и представляя доказательства и улики, а председательствовал в роли судьи сам Князь.

Русская Правда настолько хорошо удовлетворяла потребности княжеских судов, что её включали в юридические сборники вплоть до XV в.

Она имела огромное значение в дальнейшем развитии русского права. Она легла в основу многих норм международного договора Новгорода и Смоленска (XII-XIII вв.), Новгородской судной грамоты и Псковской судной грамоты, Судебника 1497 и др.

Но целый ряд правовых норм только намечается в законодательстве, и разработка их является делом будущего.

Список литературы:

М.: Былина История государства и права России

От Закона Русского к Русской Правде

Белковец государства и права России

Таганцев уголовное право

Рогов строй Древней Руси

Основными источниками права в Киевской Руси были: обычное право, договоры Руси с Византией, текущее княжеское законодательство, каноническое (церковное) законодательство, Русская Правда.

Древнейшим источником было обычное право. Со временем нормы обычного права были санкционированы государством и стали правовыми нормами. Но нормы обычного права не погибли, например, они продолжали оставаться главным источником права для общинного суда.

Важным источником права были договоры Руси с Византией: 907, 911, 945 и 971 годов. В договорах Руси с Византией мы находим нормы публичного, международного и частного права. В договорах оба государства выступают как равноправные партнеры.

Текущее княжеское законодательство имело место в договорах князей с народом и княжьих грамотах. Сами договоры не сохранились, но из летописей видно, что они существовали.

Крупнейшим памятником древнерусского права является Русская Правда. До наших дней дошло более ста списков Русской правды, которые можно представить в трех основных редакциях: Краткая (КП), Пространная (ПП) и Сокращенная (СП). Древнейшей редакцией (подготовлена не позднее 1054 г.) является Краткая Правда, состоящая из Правды Ярослава (ст. 1-18), Правды Ярославичей (ст. 19-41), Покона вирного (ст. 42) и Урока мостников (ст. 43).

Пространная редакция, возникшая не ранее 1113 г. и связанная с именем Владимира Мономаха, разделяется на Суд Ярослава (ст. 1-52) и Устав Владимира Мономаха (ст. 53-121). Сокращенная редакция появилась в середине XV в. из переработанной Пространной редакции.

Источниками кодификации явились нормы обычного права и княжеская судебная практика. К числу норм обычного права относятся, прежде всего, положения о кровной мести (ст. 1) и круговой поруке (ст. 19 КП).

Нормы, выработанные княжеской судебной практикой, многочисленны в Русской Правде и связываются иногда с именами князей, принимавших их (Ярослава, сыновей Ярослава, Владимира Мономаха). Определенное влияние на Русскую Правду оказало византийское каноническое право.

Гражданское право.

В Русской Правде в подавляющем большинстве случаев речь идет об индивидуальной собственности (конь, оружие, одежда и пр.). Свод содержи ряд статей об охране княжеской собственности, которая защищалась более ревностно. Устанавливался штраф за убийство княжеского коня в 3 гривны, а за коня смерда – в 2 гривны.

Обязательственное право.

Гражданские обязательства допускались только между свободными людьми и возникали или из договора, или из деликта (правонарушения).

Из договорных обязательств упоминаются купля-продажа, заем, найм и поклажа.

Для законной купли требовалось вещь приобрести за деньги от ее собственника, а договор совершить в присутствии двух свободных свидетелей. Договоры купли-продажи и мены признавались действительными, когда совершались между людьми трезвыми, а кто покупал, продавал или менял что-либо в пьяном состоянии, тот, протрезвившись, имел право требовать аннулировать совершенную сделку. Другим условием действительности договора купли-продажи было отсутствие пороков в продаваемой вещи.

Постановления о займах различают заем с процентами и без процентов. Заем с процентами, превышающий 3 гривны, требовал свидетелей, удостоверяющих договор в случае спора. В займах до 3 гривен ответчик очищал себя присягой. В статьях «о резе» – процентах – упоминаются займы денег, люда и жита, соответственно которым проценты называются резом, наставом и присолом. Проценты были месячные, третные и годовые.

Договор поклажи совершался без свидетелей, но когда возникал спор при возвращении вещи, отданной на хранение, то хранитель очищал себя присягой.

Обязательства возникали в результате совершенных преступлений, а также правонарушений гражданского характера (неосторожные и случайные). С целью предупредить споры о цене испорченных или уничтоженных предметов Русская правда определяет стоимость ряда предметов.

Несостоятельный должник согласно закону продавался на торгу. Вырученные деньги шли кредитору, а разница между долгом и вырученной суммой шла князю.

Наследство, называемое в Русской Правде задницей и остатком, открывалось в момент смерти отца семейства и переходило к наследникам или по завещанию, или по закону. Отец имел право разделить свое имение между детьми и выделить из него часть своей жене по своему усмотрению Мать могла передать свое имущество любому из сыновей, которого признавала наиболее достойным.

Общий законный порядок наследования определялся в Русской Правде следующими правилами. После отца, не оставившего завещания и не разделившего своего дома при жизни, наследовали законные дети умершего, причем часть наследства шла в пользу церкви «на помин души усопшего» и часть – в пользу пережившей супруги, если муж при жизни не назначил ей доли из своего имущества. Дети, рожденные от рабы, не наследовали отцу, а получали вместе с матерью свободу.

Между детьми законнорожденными в праве наследования предпочитались сыновья дочерям, но братья, исключившие сестер из наследства, обязывались содержать их до выхода замуж; а при выходе замуж – должны были снабдить их приданым по своим средствам. Двор отцовский без раздела переходил к младшему сыну. Имущество матери, не оставившей завещания, наследовал тот сын, в доме которого она жила после смерти мужа.

Уголовное право и процесс.

Преступление по Русской Правде определялось как «обида», т.е. причинение морального или материального ущерба лицу или группе лиц. Уголовное правонарушение не отграничивалось в законе от гражданско-правового. Объектами преступлений были личность и имущество. Объективная сторона преступления распадалась на две части: покушение на преступление (например, наказывался человек, обнаживший меч, но не ударивший) и оконченное преступление. Закон намечал понятие соучастия (упомянут случай разбойного нападения «скопом»), но еще не разделял ролей соучастников (подстрекатель, исполнитель, укрыватель и т.д.). В Русской Правде уже существует представление о превышении пределов необходимой обороны (если вора убьют после его задержания, спустя некоторое время, когда непосредственная опасность от его действий уже не исходит). К смягчающим обстоятельствам закон относил состояние опьянения преступника, к отягчающим – корыстный умысел. Законодатель знал понятие рецидива, повторности преступления (в случае конокрадства).

Субъектами преступлений были все физические лица, исключая рабов. Субъективная сторона преступления включала умысел или неосторожность. Четкого разграничения мотивов преступления и понятия виновности еще не существовало, но уже намечались в законе. Ст. 6 ПП упоминает случай убийства «на пиру явлено», а ст. 7 ПП – убийство «на разбое без всякой свады». В первом случае подразумевается неумышленное, открыто совершенное убийство (а «на пиру» – значит еще в состоянии опьянения). Во втором случае – разбойное, корыстное, предумышленное убийство (хотя на практике умышленно можно убить на пиру, а неумышленно – в разбое). Тяжелым преступлением против личности считалось нанесение увечий (усечение руки, ноги) и других телесных повреждений. От них следует отличать оскорбление действием (удар чашей, рогом, мечом в ножнах), которое наказывалось еще строже, чем легкие телесные повреждения, побои.

Имущественные преступления по Русской Правде включали разбой (не отличимый еще от грабежа), кражу («татьбу»), уничтожение чужого имущества, угон скота, повреждение межевых знаков, поджог, конокрадство (как особый вид кражи), злостную неуплату долга и пр.

Система наказаний по Русской Правде достаточно проста. Смертная казнь не упоминается в кодексе, хотя на практике она, несомненно, имела место.

Высшей мерой наказания по Русской Правде остается «поток и разграбление», назначаемое только в трех случаях – за убийство в разбое (ст. 7 ПП), поджог (ст. 83 ПП) и конокрадство (ст. 35 ПП). Наказание включало конфискацию имущества и выдачу преступника (вместе с семьей) «головой», т.е. в рабство.

Следующим по тяжести наказанием была вира – штраф, который назначался только за убийство. Вира поступала в княжескую казну. Родственникам потерпевшего уплачивалось «головничество», равное вире. Вира могла быть одинарная (40 гривен за убийство простого свободного человека) или двойная (80 гривен за убийство человека с привилегиями – ст. 19, 22 КП, ст. 3 ПП). Существовал особый вид виры – «дикая» или «повальная», которая налагалась на всю общину. За нанесение увечий, тяжких телесных повреждений назначались «полувиры» (20 гривен). Все остальные преступления (как против личности, так и имущественные) наказывались штрафом – «продажей», размер которой дифференцировался в зависимости от тяжести преступления (1, 3, 12 гривен). Продажа поступала в казну, потерпевший получал «урок» – денежное возмещение за причиненный ему ущерб.

Судебный процесс носил ярко выраженный состязательный характер: он начинался только по инициативе истца, стороны в нем (истец и ответчик) обладали равными правами, судопроизводство было гласным и устным, значительную роль в системе доказательств играли «ордалия» (суд божий), присяга и жребий.

Процесс делился на три стадии. Первая – «заклич» означал объявление о совершившемся преступлении (например о пропаже имущества), производился в людном месте, «на торгу», объявлялось о пропаже вещи, обладавшей индивидуальными признаками, которую можно было опознать.

Вторая стадия процесса – «свод» – напоминала очную ставку. Свод осуществлялся либо до заклича, либо в срок до истечения трех дней. Лицо, у которого обнаружили пропавшую вещь, должно было указать, у кого эта вещь была приобретена. Свод продолжался до тех пор, пока не доходил до человека, неспособного дать объяснение, где он приобрел эту вещь. Таковой и признавался татем.

«Гонение следа» – третья стадия судебного процесса, заключавшаяся в поиске доказательств и преступника. При отсутствии в Древней Руси специальных розыскных органов и лиц гонение следа осуществляли потерпевшие, их близкие, члены общины и добровольцы.

Система доказательств по Русской Правде состояла из свидетельских показаний («видоков» – очевидцев преступления и «послухов» – свидетелей доброй славы, поручителей); вещественных доказательств («поличное»); «ордалий» (испытания огнем, водой, железом); присяги. На практике существовал также судебный поединок, не упоминавшийся в Русской Правде. В законе ничего не говорится также о собственном признании и письменных доказательствах.

В целом же, Русскую Правду можно определить как кодекс частного права – все ее субъекты являются физическими лицами, понятия юридического лица закон еще не знает. С этим связаны некоторые особенности кодификации. Среди видов преступлений, предусмотренных Русской Правдой, нет преступлений против государства. Личность самого князя как объекта преступного посягательства рассматривалась в качестве физического лица, отличавшегося от других только более высоким положением и привилегиями. С конкретными субъектами связывалось понятие права собственности; оно могло быть различно в зависимости и от объекта собственности. Русская Правда еще не знает абстрактных понятий «собственность», «владение», «преступление». Кодекс строился по казуальной системе, законодатель стремился предусмотреть все возможные жизненные ситуации.

Уставная, то есть законодательная, деятельность русских князей началась еще до принятия христианства.

Например, под 882 г. в летописи сообщается, что князь Олег «устави дани Словенам, Кривичам и Мери». Кроме того, можно вспомнить известную административно-финансовую реформу великой княгини св. Ольги: летопись сообщает (под 946 г.) о том, что Ольга с сыном своим и дружиной в Древлянской земле «уставляюще уставы и уроки », и далее (в 947 г.) в Новгороде «устави по Мьсте повосты (погосты) и дани, а по Лузе оброки и дани». В ходе реформы был установлен централизованный порядок сбора дани князьями с подвластного населения: в специальных центрах сбора дани – «погостах», и по определенным правилам, нормам – «урокам». Есть известия об уставах и уроках св. Владимира, Ярослава Мудрого, его сыновей и внуков.

Первоначально эти уставы и уроки были весьма кратки и излагались в устной форме (возможно, поэтому многие из них и не дошли до нас); другие же, будучи позднее записаны, сохранились для потомства, войдя частью в состав Русской Правды (например, уставы Владимира Мономаха ) и других памятников древности. Эти, как устные, так и письменные постановления князей, весьма редко получали наименование «законов».

Хотя слово «закон» и было известно нашему праву еще в глубокой древности, но ему долго не придавалась того специального значения, какое оно получило позднее, главным образом, в нашей новой истории, когда закон стал противопоставляться обычному праву. Наоборот, в древности летописцы безразлично говорят об «обычаях отцов » и о «законах отцов », подразумевая под тем и другим выражением представления о праве и справедливости наших предков. Именно поэтому княжеские уставы и уроки (от глагола «урекать », то есть определять , назначать ) являлись древнейшей формой законодательной деятельности носителей верховной власти первого периода нашей истории. Эти уставы были весьма разнообразны по своему содержанию: во-первых, князья утверждали своим именем нормы обычного права или видоизменяли эти нормы; во-вторых, князья делали те или иные распоряжения по отдельным вопросам своей административно-судебной и финансовой деятельности.

Таким образом, обычно древние княжеские уставы не являлись общими правилами (подобно современным законам), поскольку содержали княжеские решения по отдельным частным случаям. Развитие уставной деятельности князей связано с принятием христианства, когда «устав» действительно становится общегосударственным законом , когда была предпринята попытка собрать в одно целое постановления, относящиеся к известному кругу дел, а именно – к кругу дел церковных.

На почве греческого Номоканона русское правительство стало создавать свои постановления, и прежде всего, конечно, при решении вопросов, касающихся правового положения Церкви в новом для нее государстве. Замечательным показателем этого момента в состоянии национального законодательства являются церковные уставы христианских князей Руси – св. Владимира и его сына Ярослава Мудрого , которые не только определяют правовой статус православной христианской Церкви в славяно-русском обществе, но и содержат ценные сведения о многих древнейших языческих обычаях народа, дают возможность более всесторонне осветить и изучить многие вопросы юридического быта наших предков. Именно церковные уставы представляют собой наиболее яркий пример указанного выше «столкновения» юридических начал византийского права с началами русского обычного права, а точнее, пример творческой рецепции на Руси византийского императорского законодательства.

Оба церковных устава дошли до нас в многочисленных списках XIII – XVIII вв. Устав великого князя – крестителя русской земли Владимира Святославича сохранился в списке конца XIII века Новгородской Кормчей, устав Ярослава Мудрого – только в списках XV в.* Разнообразие редакций уставов и большое количество неясностей в изложении, позволяют сделать вывод об «обрастании первоначального текста позднейшими переделками в процессе судебной практики» (Карташев А.В.). Это обстоятельство дало повод некоторым историкам (Н.М.Карамзин, Е.Е.Голубинский) к полному отрицанию подлинности обоих памятников.

Но большинство ученых все же настаивают на подлинности уставов, хотя и очень измененных позднейшими переделками (митрополит Евгений (Болховитинов), К.А.Неволин, М.Ф.Владимирский-Буданов и др.).

«Письменные памятники древности могут быть подлинными в материальном отношении и неподлинными в формальном, то есть они могут содержать юридические нормы, действительно принадлежащие тем законодательным авторитетам, которым приписывается данный памятник, но самое письменное изложение может быть делом другой руки, современной или позднейшей» .

Павлов А.С.

Если подлинность дошедших до нас списков уставов не может быть точно установлена, то это еще не доказывает, чтобы таких уставов не могло быть – в той или иной форме (устной или письменной); наоборот, надо признать, что была нужда в княжеском законе, как для Церкви, так и для государства.

Устав великого князя св. Владимира введен в науку в 1775 г. немецким ученым Г. Миллером, который опубликовал одну из наиболее поздних его обработок XVI века в составе Степенной книги. Расширение числа известных редакций устава позволило митрополиту Евгению (Болховитинову) высказать мнение, что в основе их лежит один и тот же ранний текст, который можно связывать с именем князя Владимира. Преосв. Макарий (Булгаков) характеризовал его древнюю основу как первый опыт применения к условиям Руси норм православной Церкви и кодификации собственно русского церковного права, и не исключал возможности, что устав сложился уже в XI веке.

Специальное текстологическое исследование памятника С.В.Юшковым показало, что первооснова устава принадлежит XII веку и что главным его источником является грамота князя Владимира Святославича начала XI в., подтвердившая ряд привилегий церковной организации на Руси. По мнению Я.Н. Щапова, в основе устава лежит грамота о выделении «десятины» церкви Пресвятой Богородицы в 995 – 996 гг., которая была переработана в первоначальный устав в начале XI в. (до 1011 г.), в связи с учреждением епископских кафедр, распространения на них церковной десятины и установления церковной юрисдикции. Устав продолжал складываться и развиваться в XI – XII вв. вместе с укреплением и расширением церковной организации.

Устав Владимира Святославича известен более чем в 200-х списках. Преосв. Макарий (Булгаков), С.В. Юшков, А.А. Зимин разделяют все списки устава на 3 редакции: Краткую, Среднюю и Пространную; К.А. Неволин – на 2 редакции: Краткую и Пространную. Я.Н. Щапов указывает 7 редакций, относящихся к XII – XIV вв. Синодальный список 1282 г. Пространной редакции является древнейшим, дошедшим до нас, списком устава.

По содержанию устав великого князя св. Владимира заключает в себе пожалование «десятины » (одной десятой части княжеских доходов) в пользу Церкви, поручение епископам заведовать богоугодными заведениями (школами, больницами, приютами) и контролировать торговые эталоны меры и веса. Основная часть устава – это определение круга предметов и лиц, подведомственных церковному суду.

I. Устав предоставляет Церкви широкую юрисдикцию над всеми христианами по тем преступлениям, которые в языческой Руси не считались преступлениями и не были знакомы светским судьям . Перечень дел («суды церковные» ), по которым церковному суду подлежало все христианское население Руси (по Синодальному списку Пространной редакции), следующий:

1. Преступления против христианской веры и устоев Церкви : разные виды колдовства, знахарства («ведьство, зелейничество, потворы, чародеяния, волхования »); дела по нарушению святости и неприкосновенности христианских храмов и символов («церковная татьба », гробокопательство, разграбление могил – «мертвецы сволочат », ввод в храм животных – «скот или псы », обезображивание креста – «крест посекут », языческое идолослужение – молитва «под овином или в рощеньи или у воды »).

2. Преступления против христианской нравственности, об оскорблении нравственного чувства, противоестественных грехах, о покушениях на женскую честь, об обидах словом : изнасилование («пошибанье »); языческая форма совершения брака путем похищения девушки или чужой жены («умычка »); браки между близкими родственниками («в племени ») или свойственниками («в сватьстве »); ложное обвинение в блуде, колдовстве, ереси; укушение («зубоежа »), оставление или убийство новорожденного («девка дитя повержет »), скотоложство; непочитание детьми родителей («сын отца бьет, или дочка матерь, или сноха свекровь »), спор (или даже драка) между супругами из-за имущества.

3. Все семейные дела , тесно связанные с преступлениями против христианской нравственности и полностью входившие в юрисдикцию Церкви (по византийскому законодательству суду Церкви подлежали только некоторые из этих дел, исключая дела о нарушении родительской власти, споры о наследстве, споры между супругами об имуществе, которые подлежали гражданскому суду): дела бракоразводные («роспуст »), брачный сговор с назначением неустойки («смилное заставанье »), споры о наследстве («братья или дети тяжутся о задницю »).

Что касается споров о наследстве, то здесь мы видим противоречие между церковным уставом и Русской Правдой, поскольку по ст. 108 ее Пространной редакции дела о наследстве решались князем. По уставу же они отнесены к компетенции церковного суда. Возможно, данное противоречие объясняется конкуренцией двух источников: обычного права , нашедшего отражение в Русской Правде, и церковным правом (А.С. Павлов).

Указанная конкуренция источников проявляется также в другой важной особенности устава великого князя св. Владимира – отсутствии наказаний за преступления против христианской веры, Церкви, нравственности и семьи. Можно было бы предположить, что византийские церковные иерархи принесли вместе с новой религиозной системой и новую правовую систему, представленную Эклогой и Прохироном, где отсутствовали указания на собственно церковные наказания (отлучение, епитимии), характерные для канонических источников права. В Византии (а позже и в России) обычной практикой стало то, что светские наказания дополняли церковные санкции. В Греции дела, предоставленные суду Церкви, могли подлежать и суду гражданскому.

«Церковь судила их с церковной стороны, как дела совести, определяя их нравственное значение, полагала за них епитимии, употребляла и другие свойственные ей меры для вразумления и обращения согрешивших; мирская власть могла рассматривать те же самые дела со стороны гражданской как преступления общественные и часто для наказания их и пресечения употребляла свои меры».

Макарий (Булгаков), митрополит Московский и Коломенский.

Как уже отмечалось выше, в Эклоге и Прохироне были широко представлены смертная казнь, членовредительные и болезненные телесные наказания. Очевидно, что жестокие византийские наказания не соответствовали русской обычно-правовой системе наказаний, представленной, в основном, имущественными санкциями. Это несоответствие византийской системы наказаний русским обычаям, по-видимому, и обусловило отсутствие санкций за преступления в уставе св. Владимира. Система наказаний появляется только в церковном уставе Ярослава Мудрого, но опять же: эта система более соответствовала русским обычаям, нежели византийским источникам.

Таким образом, устав великого князя Владимира Святославича, с одной стороны, объявляет общественно опасными такие поступки, которые не рассматривались как преступления русским обычным правом, а, с другой стороны, определяет подведомственность таких дел церковному суду, запрещая гражданским судьям вмешиваться в «суды церковные».

II. Церковному суду подлежали некоторые категории христианского населения Руси – по всем делам: и церковным, и светским – гражданским и уголовным («обида » - имущественный ущерб или преступления против личности, «котора » - ссора, раздор, распря, «вражда » - убийство, преступление», «задница » - тяжбы о наследстве).

В связи с принятием христианства, учреждением церковной организации и духовной иерархии, естественно, из христианской паствы должно было выделиться особое общество, особый разряд лиц, служащих Церкви и, вообще, стоящих к ней в особых отношениях. К этому обществу «людей церковных, богадельных» по уставу св. Владимира принадлежали:

1. Прежде всего, белое духовенство (с семьями), монашество: «игумен, поп, дьякон, дети их, попадья, и кто в клиросе, игуменья, чернец, черница ».

2. Миряне, служащие в церковных учреждениях: «просвирни » (или «проскурницы ») – женщины, выпекающие просфоры, «паломник » (или «псаломник »), врач («лечец »), повивальные бабки и т.д.; а также люди убогие, призреваемые Церковью или получающие от нее содержание: лица, живущие в монастырях, церковных богадельнях – «слепец, хромец, монастыреве, больнице, гостиницы, странноприимнице », «сторонник » - странник-богомолец, (в некоторых списках устава еще указаны - «вдовица », «калика » - калека); «задушный человек » (холоп, отпущенный на свободу по духовному завещанию), «прощеник » (человек, которому простили грехи, получивший чудесное исцеление).

Кроме того, устав предусмотрел ситуацию, когда сторонами в деле являются церковный человек и светский человек: в этом случае назначается общий («обчий ») суд князя и епископа.

Церковный устав великого князя Ярослава Мудрого был открыт для русской науки исследователем В.В. Крестининым в 1771 г. в Архангельске, в сборнике первой половины XVI в. и опубликован И.И. Лепехиным в 1780 г. Как уже отмечалось, разнообразие редакций устава, как и устава св. Владимира, вызвало в науке дискуссию о времени происхождения памятника. Известные русские ученые (историк Церкви митрополит Макарий (Булгаков), юрист-канонист А.С. Павлов, историки В.О. Ключевский, К.А. Неволин и др.) полагали, что основа устава была создана с эпоху правления Ярослава Мудрого.

«Говорить о подлинности этого устава в собственном смысле, то есть принадлежности его, как письменного памятника, самому Ярославу, можно еще менее, чем о подлинности такого же устава, приписываемого св. Владимиру. Подобно этому последнему памятнику, устав Ярослава, несомненно, образовался путем частной кодификации норм церковного права, вызванной исторической, т. е. жизненной необходимостью, перенести в сферу церковного суда ту же самую систему вир и продаж, какая принята в Русской Правде» .

Павлов А.С.

Ключевский В.О. также полагал, что устав князя Ярослава являлся «сверстником» Русской Правды и определял его происхождение первой половиной XII в. Митрополит Макарий (Булгаков) указывал, что великий князь Ярослав «дал Церкви устав уже под конец своей жизни, при митрополите Илларионе», называя его «продолжением и подробнейшим раскрытием устава Владимирова». С.В. Юшков полагал, что самому князю Ярославу Владимировичу принадлежала лишь его вводная и заключительная части, а остальная часть устава (так называемый «Судебник») сложилась к середине XII века. Также и Я.Н. Щапов относит создание первоначального архетипа устава к XI – началу XII вв., а упоминание в тексте устава о составлении его князем Ярославом по согласованию с митрополитом Илларионом расценивается ученым как вполне достоверное (таким образом, время создания устава – 1051 – 1054 гг.). По мнению А.А. Зимина, первоначальный текст устава лучше всего сохранился в его Краткой группе списков Восточно-Русской редакции и был создан в канцелярии митрополита Киприана, то есть в конце XIV – начале XV вв.

Митрополит Макарий (Булгаков) разделял все списки устава на три редакции: Краткую, Среднюю и Пространную. Я.Н. Щапов, подготовивший и опубликовавший все известные списки устава (их насчитывается около 100), разделяет их на шесть редакций: Краткую, Пространную, а также возникшие в результате переработки этих двух старших редакций Румянцевскую, Тарновскую, Устюжскую и Заподно-русскую. Самые ранние из дошедших до нас списков датируются второй четвертью XV в., самые поздние – XIX в. По мнению Я.Н. Щапова, Пространная редакция возникла раньше Краткой (в XII – первой четверти XIII в.) в результате переработки первоначального архетипа. Создание же Краткой редакции, по мнению ученого, можно связывать с именами московских князей Семена (1340 – 1353) или Ивана II (1353 – 1359) и митрополитов Феогноста или св. Алексия. Однако, несмотря на более позднее возникновение, Краткая редакция лучше сохранила архетип устава. Согласно исследованию А.А. Зимина, устав Ярослава сохранился в двух редакциях: Восточно-русской и Западно-русской (последняя, известная по списку 1499 г., основана на первой редакции). Восточно-русская редакция состоит из двух групп: Краткой и Пространной; древнейшей из них является Краткая группа.

Устав Ярослава уже является «довольно пространным и стройным церковным судебником» (Ключевский В.О.), еще более расширяющим сферу епископского суда, устанавливающим систему наказаний и порядок судопроизводства по тем делам и над теми лицами, которые только перечисляются уставом св. Владимира. Следуя классификации В.О. Ключевского, можно разделить дела церковно-судебного ведомства на три разряда (Восточно-русская редакция. Краткая группа (с дополнительными (новыми) статьями из Пространной группы):

1. Дела «греховные», без элемента преступности – судит только епископ, без участия княжеского судьи. Например: за колдовство («волхование, чародеяние») - женщина наказывается мужем («казнит ее, а не лишиться ») и штрафом митрополиту. Инцест, или половая связь кровных родственников, а также духовных родственников (крестного отца и крестной матери) и свойственников, скотоложство – наказываются штрафом епископу и епитимией. Вступление мужчины во второй брак, без расторжения первого («оженится иною женою, со старою не распустився ») – наказывается «виной » перед епископом (вероятно, штрафом), а также предписанием жить со старой женой, а новую жену («молодую») отправляют в «дом церковный » (вероятно, в монастырь). Если же изменяла жена (если «пойдет » жена от своего мужа за другого мужа или будет изменять своему мужу), то для нее объявлялся недействительным не только второй брак, но и первый, ее отправляли в монастырь, а «новоженя» (незаконный муж, сожитель) платил штраф митрополиту. Штрафом в пользу церковной власти наказывались также драки между женщинами («две жены биються ») и избиение женой мужа («жена мужа бьет »). В случае рождения внебрачного ребенка - девушку или замужнюю женщину, которая «дитяти добудет » полагалось, осудив, отправить в дом церковный.

Интересно отметить толкование исследователями двоеженства в собственном смысле, то есть одновременного сожительства с двумя женами («две жены кто водит »): 1) Согласно комментариям А.А. Зимина, М.Ф. Владимирского-Буданова, при законном первом браке («держати по закону») муж имеет еще вторую, незаконную, жену («которая подлегла»). В этом случае виновный платит штраф епископу, незаконную жену отправляют в монастырь, а законная жена остается с мужем, причем он не должен ей причинять зла («лихо водить ю»), иначе ему полагается «казнь». 2) По мнению Н.А. Семидеркина, устав преследует языческое двоеженство : слово «водит» указывает на то, что церковного брака ни с одной из жен, возможно, и не было заключено, обе жены могли быть «водимыми» (это понятие употребляется в «Повести временных лет» для обозначения языческих жен), тем не менее, такое положение не допускается церковным правом . Предписание «а первую держати по закону» означает требование оформить брачные отношения, согласно церковному закону, венчанием. Если муж продолжал жить с ней в языческом браке, невзирая на предписание церковного суда («а иметь лихо водити ю»), его полагалось «казнию казнити». Применение наказания в виде заключения в церковном доме (монастыре) ко второй жене, указывает на то, что Церковь отстаивала принцип единобрачия, как в случае заключения церковного брака, так и в случае, если языческий брак не был оформлен Церковью. Желание супругов жить в полигамном браке расценивалось как преступление.

О стремлении Церкви найти компромисс с действительностью языческой Руси свидетельствует и норма устава о разводе по взаимному согласию супругов («если муж с женой по своей воле роспуститься »): произвольное расторжение брака запрещается и наказывается штрафом, как в случае венчанного, церковного брака, так и в случае невенчанного, языческого брака (правда, штраф во втором случае в два раза меньше, чем в первом). По свидетельству митрополита Иоанна II (1080 – 1089), церковные браки в те времена заключали лишь бояре и князья, народ обходился без «благословения и венчания», устраивал свадьбу «с плясаньем, гуденьем и плесканьем» («Церковное правило митрополита Иоанна к Иакову черноризцу»). По замечанию М.Ф. Владимирского-Буданова, произвольное расторжение брака по взаимному согласию супругов, хотя и запрещалось, но на практике допускалось вплоть до XVIII века.

О временном компромиссе христианства с язычеством свидетельствует еще одна норма Пространной группы Восточно-русской редакции устава о нарушении сговора о браке. При сговоре совершался обряд «краяния », то есть разрезания на куски сыра и хлеба в честь Рода и Рожаниц – языческих идолов наших предков, олицетворявших собой идею судьбы и счастья. Описание этого обряда есть в Домострое (XVI в.), но и в церковном уставе Ярослава Мудрого мы находим указание на этот обряд: слова «про девку сыр краян будет » означают совершение брачного сговора. Если же впоследствии жених отказывался от брака, то он или его родителя должны были заплатить «за сыр», возместить расходы на угощение, заплатить невесте «за срам», т. е. за оскорбление, а также заплатить штраф в пользу церковной власти.

2. Дела греховно-преступные, где нарушаются не только церковные каноны, но и государственные законы – суд имеет смешанный характер: судит княжеский судья с участием судьи церковного. Например: языческая форма совершения брака путем похищения девушки («умчит девку или насилит », то есть «умычка » устава св. Владимира), изнасилование девушки и женщины («пошибание ») односторонний развод по инициативе мужа без вины жены («роспуст »), оскорбление женской чести бранным словом, – наказываются штрафом в пользу епископа, женщина («за срам») получает вознаграждение, равное сумме штрафа (причем, размер денежных взысканий устанавливается в зависимости от социального положения женщины, но, женщины только свободного состояния – дочери или жены боярской или простого человека), а третья часть санкции, собственно уголовное наказание, обозначена словами: «а князь казнит » , которые по-разному переводятся исследователями. В.О. Ключевский считает, что речь идет о телесном наказании; М.Ф. Владимирский-Буладанов, К.А. Неволин рассматривали «казнь» как уголовное наказание вообще: князь или устанавливал по своей воле денежное наказание вдобавок к церковному (именно так переводит слова о «казни» Н. Калачев) или судил на основании греческих законов («можно предположить, что телесные наказания болезненные и членовредительные прежде всего были применены к преступлениям, подлежащим суду церковному на основании Прохирона и Эклоги» - М.Ф. Владимирский-Буданов). Преосвященный Макарий (Булгаков) полагает, что «умычка», «пошибание» и другие преступления устава, которые считаются уже не только грехом и подлежат двойному наказанию, рассматривались церковным судом, а после него преступник для «казни» отсылался к светской власти. По мнению Я.Н. Щапова, слова «а князь казнит» указывают лишь на то, что исполнение решений епископа о денежных взысканиях возлагалось на государственный аппарат князя, поскольку Церковь своим аппаратом не обладала. По мнению В.О. Ключевского, наказания устава за оскорбление женской чести стали «первым опытом пробуждения в крещеном язычнике чувства уважения к нравственному достоинству личности человека». Хотя, пока эти наказания строятся на принципе права-привилегии.

К греховно-преступным делам устав также относит: прелюбодеяние мужа («если муж от жены блудит »), которое не являлось поводом к расторжению брака ни в Византии, ни, вероятно, на Руси; однако и безнаказанным такое поведение также не оставалось: устанавливаются «вина» мужа перед епископом (можно предположить здесь епитимию или (и) денежный штраф) и княжеская «казнь». Непочитание детьми родителей (сын бьет отца или мать) – епископу в «вине» (штраф, епитимия) и «волостельская казнь» (светское наказание, налагаемое волостелем – управителем волости); кража между супругами – епископу «в вине» с князем «на-полы» (общий суд, штраф делится пополам),; убийство («бои и убийство, и душегубство ») во время свадьбы, или свадебных боев - наказывается штрафом («вирой») князю пополам с епископом; поджог (если кто «зажжет » двор или гумно, или что иное) – наказывался штрафом в пользу епископа и княжеской «казнью».

Вновь можно отметить противоречие между церковным уставом и Русской Правдой, согласно которой дела о краже, убийстве и поджоге составляли судебную компетенцию князя (ст.ст. 6, 7, 34, 35, 43, 83 Пространной редакции). Но участие Церкви в суде и наказании виновных в краже и убийстве объясняется особым родом этих преступлений : в уставе речь идет о краже между супругами (такого рода кража не предусмотрена ни Русской Правдой, ни другими нашими древними законами (вмешательство Церкви в эту (семейную) сторону уголовного права весьма естественно и даже необходимо); и об убийстве во время свадебного сговора («сговорное»), во время свадьбы, или свадебных боев («свадебное»), которые являлись обычной принадлежностью языческих игрищ. В церковных правилах и поучениях содержатся предписания отказывать в отпевании убитых в таких «беззаконных боях» (например, в «Поучении» новгородского архиепископа Ильи (Иоанна) 1166 г.), а правила Владимирского собора 1274 г. запрещают также хоронить убитых в «бесовских боях близ церквей». М.Ф. Владимирский-Буданов полагает, что в числе указанных (семейных) преступлений следует подразумевать: отцеубийство, детоубийство, мужеубийство, женоубийство и братоубийство. Данное предположение связано с «молчанием» Русской Правды о преступлениях такого рода.

Что касается поджога , то, по мнению М.Ф. Владимирского-Буданова, А.А. Зимина, норма устава свидетельствует о стремлении составителя памятника расширить круг подведомственных Церкви дел за счет сужения княжеской юрисдикции: по-видимому, речь шла о защите имущества церковных владений от посягательства. Согласно предположению Н.А. Семидеркина, данный состав включен в церковный устав в связи с тем, что, наряду со злоумышленниками, в число преступников включались и пироманы. Церкви предоставлялось лишь право участия в доходах от дел о поджогах: 100 гривен штрафа, указанные в уставе, - это отчисление в пользу епископа от общего количества вырученных в результате «потока и разграбления» денег (остальные деньги, по ст. 83 Пр. Пр., делились между потерпевшим и князем).

3. Дела лиц духовного ведомства судятся церковной властью. Например, священники, их жены, монахи и монахини за блуд, пьянство и другие проступки против правил установленной для них дисциплины подлежат суду епископа без участия мирской власти – «и во что их осудить, волен ». Кроме того, устав Ярослава повторяет постановление устава св. Владимира о подсудности «церковных людей » суду епископа (или митрополита) по всем делам, духовным и светским.

В первых же строках устава Ярослава Мудрого содержится ссылка на два источника: устав св. Владимира («по данью отца своего») и греческий Номоканон. Но, во-первых, в отличие от устава св. Владимира, устав Ярослава устанавливает санкции за совершение преступлений против христианской веры и Церкви, нравственности, семьи. А, во-вторых, эта система наказаний противоречит византийскому церковному праву : помимо духовного наказания (различные формы отлучения от Церкви (епитимии), ссылка в монастырь для исправления), мы видим светскую санкцию - штрафы (применяемые духовным судьей) в пользу епископов, а также в пользу пострадавших, что роднит устав Ярослава с Русской Правдой, применявшей почти исключительно меры имущественной ответственности. По мнению Н.А. Семидеркина, возможность закрепления в уставе типично русской системы наказаний открылась благодаря тому, что митрополичью кафедру возглавил русский по происхождению Илларион. Вряд ли подобная акция могла быть осуществлена раньше, когда русскую православную Церковь возглавляли воспитанные на образцах византийской правовой мысли греческие митрополиты. Возможно, именно поэтому в уставе св. Владимира отсутствуют указания на меры ответственности за церковные преступления: византийская система наказаний оказалась непригодной для Руси, а закрепить в законе обычно-правовую русскую систему не позволяли, по видимому, убеждения митрополитов из Византии и их зависимость от Константинопольского патриарха.

Таким образом, церковный устав Ярослава Мудрого является примером компромисса между византийской правовой системой и русским обычным правом.

Русская православная Церковь стала новым миром, новым обществом для языческой своеобразной среды славяно-русских племен. Объявив войну язычеству, церковные уставы князей св. Владимира и Ярослава Мудрого, вместе с тем, стали очень важным источником для изучения обычного права древней Руси, народного правосознания первоначальной эпохи русской истории. История принятия Русью христианства доказывает нам, насколько долгим и сложным был этот путь, как много он потребовал мужества, таланта и нравственной чуткости у народа, вступившего на него, и у правительства, которое повело народ за собой.

Достаточно быстрый, мирный и успешный ход христианской миссии св. князя Владимира и его преемников во многом объясняется мудрой, осторожной, планомерной политикой русского правительства, избравшего главным средством приобщения языческого народа к новой вере не насилие (крещение новгородцев «огнем и мечом» является горьким, но неизбежным, при такой грандиозной реформе, исключением), а христианскую проповедь, убеждение, учение. Кроме того, успехи миссионерской деятельности на Руси связаны с особенностями языческого мировоззрения вообще и с особенностями русского язычества в частности.

Всякий язычник в религиозных вопросах является принципиальным универсалистом. По его воззрению, заведывание всей вселенной разделено между столькими группами национальных божеств, сколько наций существует в человеческом роде.

«Если представителям монотоистических вероисповеданий религиозная истина представляется самодовлеющим целым, принадлежащим им во всем объеме, и по закону противоречия, исключающим все другие религиозные формы, то язычник находит это целое лишь в сумме всех земных религий, каждую из коих он считает чьим-либо национальным уделом. Поэтому он толерантен, - не из признания за другим права иметь собственную субъективную истину, а из принципиального согласия с другим в объективной истинности его божества… Язычник, однако же, защищает своих богов с оружием в руках, но лишь как свое национальное достояние; он отвергает чужую религию, но лишь как символ порабощения, и если особенно восстает против христианства, то только потому, что не может никак понять со своей точки зрения странной претензии христианства как части, по его мнению, общечеловеческой религиозной истины, - быть каким-то всеисключающим целым, не терпит, как богохульства, отрицания со стороны христианства его национальных богов. Так было в свое время и в римской империи – откуда и гонения на христианство».

Карташев А.В.

Введение христианства на Руси не могло возбуждать сильных религиозно-национальных страстей, во-первых, потому, что миссия осуществлялась не путем завоевания, не иноплеменной и иноязычной властью, а собственным национальным правительством.

Поэтому там, где централизующее влияние Киевского князя принималось беспрекословно, история не знает серьезных протестов старого язычества. И, наоборот, там, где местный патриотизм еще стремился сохранить независимость от Киева (Новгород, Ростов, Муром), новая религия отвергалась как орудие порабощения. Во-вторых, славянский языческий культ находился еще на примитивном уровне развития; русское язычество только переступало пороги мифологической эволюции: переходило от чистого физического политеизма и шаманизма к воплощению обожаемых сил природы в образах животных и, наконец, человека.

До времени св. Владимира мы знаем о грубых истуканах только у руссов тмутараканских и об одном киевском и новгородском идолах Перуна. Но не только эта малоупотребительность идолов сообщала нетвердость, расплывчатость языческому миросозерцанию древнерусского славянина, а и характер его социального развития. Не было еще бытовых предпосылок для богатой организации общественного богослужебного культа. Жрецов почти не существовало, следовательно, не существовало профессиональных защитников родной религии, облеченных от общества правами и властью и имевших полную возможность при случае руководить народными восстаниями против новой веры» (исключения: Новгород, Ростов, Муром).

Характеризуя процесс формирования правовой системы Древней Руси, мы можем сделать вывод, что русское право с самого начала развивалось как право национальное, самобытное, обусловленное народной юридической традицией. Рецепция византийского права оказала огромное влияние на развитие правовой мысли, переходу к более совершенным формам и понятиям (византийские правовые понятия более всего отразились у нас на сфере брачно-семейного, наследственного, уголовного права), но эта рецепция всегда была творческой, избирательной, сообразующей византийское законодательство с потребностями национального права, русскими правовыми обычаями и правовыми понятиями.

Именно таким – национальным – памятником права стала Русская Правда - первый русский правовой кодекс, сочетающий обычное народное право, княжескую судебную практику, княжеское законодательство и византийские правовые источники.

II. Русская Правда как памятник права древней Руси*

А) Возникновение Русской Правды. Редакции, структура кодекса.

Наш первый правовой сборник, безусловно, базируется на нормах обычного народного права и княжеской судебной практики. Сам термин «правда», часто встречающийся в источниках древнерусского права, имеет различные значения (судебник, договор, присяга, испытание), но, в первую очередь, «правда » - это право : «налезти правду » (найти свое право), «судити в правду » (по праву) и т. д. Так как представления о праве и справедливости жили в народных обычаях , то именно они признавались «правдой». Например, Псковская судная грамота предписывает князю и посаднику судить «взирая в правду», то есть, применяя на суде обычаи Псковской земли.

Русская Правда дошла до нас более чем в 100 списках, которые большинство исследователей разделяют на 3 редакции: Краткую , Пространную и Сокращенную из Пространной (необходимо отметить особую точку зрения С.В. Юшкова, разделявшего РП на 5 редакций: Краткую, Пространную, а также третью, четвертую и пятую редакции, которые возникли, когда текст РП окончательно сложился; ист

Антимонопольное законодательство содержит в себе ряд мер, позволяющих бороться с монополистами и их властью.

Антимонопольное законодательство. Синтез монополии и конкуренции

1. Обычное, договорное и «княжое» право восточных славян и Древней Руси. С древнейших времён человек рассматривал события, происходившие когда-то в истории как миф. Многие исследователи считают, что мифы отражают конкретные исторические события. После принятия христианства на Русь из Византии пришло летописание. Основные источники древнерусской истории – летописи, которые как правило писались в монастырях. В летописях предпринимаются попытки объяснить конкретные исторические события и их последовательность. Летопись пишется одним монахом. Порой летописи пишутся частями. Но тем не менее вопрос, об образовании Древнерусского государства как мы говорили дискуссионный. Одна из версий говорит о том, что северо-западные племена славян сошлись на совет и «реша сами в себе», что надо найти князя, который бы правил ими и владел по праву. Племена пошли за море к варягам, и предложили им править собой: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Да пойдете княжить и володеть нами». Старейший, Рюрик (862-879 гг.) , сел в Новгороде, Синеус на Белоозере, Трувор в Изборске. В советской историографии существуют три подхода к известиям летописи о призвании варягов. Одни исследователи считают их в основе своей исторически достоверными. Другие - полностью отрицают возможность видеть в этих известиях отражение реальных фактов, полагая, что летописный рассказ есть легенда, сочиненная много позже описываемых в ней событий в пылу идеологических и политических страстей, волновавших древнерусское общество конца XI - начала XII века. Третьи, наконец, улавливают в «предании о Рюрике» отголоски действительных происшествий, но отнюдь не тех, что поведаны летописцем. Кроме того, они говорят и об использовании этого предания в идейно-политической борьбе на грани XI и XII столетий. Последняя точка зрения представляется более конструктивной, чем остальные. В легенде восхваляется Новгород, принижается роль Киева. Призвание варягов произошло, по-видимому, потому что Рюрик, возможно, был противником тех насильников, которых славянские племена изгнали, у него не было предпочтений, он был ближе к богам, так как пришел с другой территории. Что же из описанного в легенде было на самом деле? Безусловно, варяги способствовали усилению сплочения племен. Дали новую династию. Затем они смешались со славянами (славянские имена), приняли славянских богов. Сохранилось больше источников, где слово «Русь» ассоциируется именно с варягами (и западноевропейские, и арабские источники). У антинорманнистов же очень мало источников (например, река Рось). В этом состоит значение легенды как исторического источника. Легенда вызывает непрекращающиеся на протяжении столетий споры, которые, видимо, смогут разрешить только находки новых источников или какое-то совсем нестандартное и интересное логическое заключение.

Обычное и договорное право – древнейшие формы права. Обычное право – соблюдалось в архаичном обществе. Так указано Богом. Передавалось из поколения в поколение. Записи начинаются не с самого начала. Обычное право существовало очень долго. Определяло нормы захвата, разные стороны человеческой жизни. Отразилось в Русской Правде, Соборном Уложении (1649), в судных списках. Обычное право было и в летописях (статья о браке … кража девушки), в русских пословицах и поговорках, былинах, сказаниях. Сергеевич считал, что обычное право – это естественное право. Владимирский-Буданов считал, что нормы обычного права складывались спонтанно. Регулировали нормы жизни людей (назревали внутри). (Влад.-Буд.: древнейшие термины, означающие право вообще, относятся к обычному праву: «правда», «норов», «обычай», «преданье», «пошлина» (то, что «пошло» - общепринято издавна). Такое же значение имеют и термины «покон», и «закон», хотя впоследствии ими стали обозначать закон в собственном смысле. Летописцу известно было различие между собственно законом и обычаем. Признавая автономию (действия частного лица) за первоисточник права вообще, полагают возможным установить следующий процесс образования обычного права: более энергичное лицо поступает как ему угодно; другие следуют ему из пассивной подражательности; через установившуюся практику образуется привычка поступать так, а не иначе, а затем повальный обычай, из которого, наконец, складывается общее убеждение о необходимости всем действовать именно так, а не иначе. Но таким образом в основе права был бы положен произвол, т.е. отрицание права. Первоисточник права есть природа человека (физическая и моральная). Право на первой ступени является чувством (инстинктом); такова месть, защита детей родителями и обратно; таково первоначальное право владения. На второй ступени право проникается сознанием. Привычка лишь укрепляет действие единообразных норм, а не создает их. Разнообразие обычаев по племенам и нациям объясняется разными ступенями культуры и условиями экономической общественной жизни. Обычное право выражается прежде всего в юридических действиях (фактах): однообразное повторение одних и тех же действий есть вернейший указатель для распознания обычного права. Обычное право выражается также в символах (условных фактах, созданных именно для выражения правомерности явления): «посаженье князя на стол» означает законность приобретения власти. Наконец, оно может быть выражено в словесных формулах - юридических пословицах. Согласно с происхождением обычного права, оно, во-первых, обладает двойной обязательностью - внутренней и внешней, т.е. право измеряется не только личной совестью и сознанием права. Во-вторых, для сообщения праву внешней обязательной силы ему придается религиозное значение, т.е. происхождение обязательных норм возводится к самому божеству. В-третьих, обычное право считалось прирожденным для известного племени или национальности («Русская правда»); отсюда каждый в чужой стране стремился сохранить за собой свои отечественные права. В-четвертых, как право, сохраняемое традицией, передачей, оно в высшей степени консервативно, ибо изменение его грозило разрушением самого права; отсюда - поступать по старине значит «поступать по праву». Но, в-пятых, как право, не выраженное в твердой (письменной) форме, оно способно изменяться вместе с жизнью. Нормы договорного права проявляются в брачном праве.

2. Договоры с «греками». В 879 году умер Рюрик, оставив малолетнего сына Игоря. Правителем стал Олег (879-912 гг.) , который был воеводой в дружине Рюрика (возможно родственник). Олег захватил Киев, и сразу же начал разрабатывать план наступления на Константинополь. В 907 году Олег совершил грандиозный поход на Византию. Он собрал огромнейшее войско из разных племен, в том числе и варягов, около 2000 кораблей по 40 человек в каждом – сообщает летопись. Во время похода имели место жертвоприношения, дабы обеспечить успех. Согласно ПВЛ, Олег, подойдя к Царьграду, начал воевать с греками, и многих из них убил, но греки не сдавались. Более того, греки перегородили гавань цепью и заперлись в городе. И Олег решил взят не город, а бухту, в которой стояли корабли греков. Причём атаковать решил не с моря, а с суши. Тогда Олег приказал поставить корабли на колеса, и на парусах так отправиться к городу. Греки испугались и запросили мира.

Договоры Руси с греками (907 г., 911 г.). Договор 907 г. Олег потребовал Дань – по 12 гривен на уключину (ключ: военная единица, воин в ладье, символ дома, т.е. ключ понимается равным человеком), + уклады на города, + довольствие русским послам («слюбное»), + шестимесячное содержание купцам («месячина») + право мыться без помех, + снабдить отправляющихся назад русских едой и снастями. Заключая договор, Олег выступает как победитель и диктует византийцам свои условия. Если ключ равен человеку, то Олег берёт дани больше, чем в первый раз и дополнительно берёт уклады. Если ключ не равен человеку, то Олег взял дани меньше, чем в первый раз, но может взять больше укладов. Первый раз дань платит Константинополь, а во второй раз вся Византийская империя. 2 сентября 911 года был подписан более детальный договор. Правда, некоторые исследователи считают, что был только один договор – 911 года. Некоторые исследователи полагают, что договор 907 года был, а другие полагают, что это выжимка из договора 911 года, ибо текст договора 907 года не соответствует формулировке мирного договора, а скорее имеет формулировку записи. В договоре 911 года более детально и конкретно прописаны главы об убийстве, краже, разбое, насилии. В отдельных главах оговорены условия возвращения пленных. Таким образом, устанавливается мирный договор был выгоден для Руси и способствовал развитию русско-византийских отношений. Для окончательного заключения договора Олег и византийский император клянутся.

Договор 911 г. После похода Олега в 907 году на Царьград, был заключён договор между Русью и Византией. Договор 911 года имеет чёткую формулировку, которая соответствует формулировке международных договоров того времени. Олег носит титул великого князя русского, а всё остальные князья ему подчиняются. В формулировке указывается к кому пришло русское посольство (ко Льву и Александру) и зачем (для заключения договора), затем приносятся клятвы друг другу.

Первая статья договора – диспозиция о преступлениях (если случится преступление, то будут взяты явные показания и судьи будут судить преступников; если случиться преступление, а улик не будет, то свидетель должен клясться по вере своей, и будет наказание преступнику, смотря какое преступление он совершил).

Вторая статья договора – диспозиция о наказании за убийство. С одной стороны, понятная статья, а с другой нет. Например, если русский убьет византийца, то кто должен вершить суд: Русь или Византия? Если убийца неимущий, то его находят и убивают. Если убийца имеет имущество, то часть имущества отходит ближнему убиенного, и жена убиенного получает доход. Но имущество подразумевает и долги хозяина, тогда получается, что жена и ближние убиенного берут на себя долги убийцы.

Третья статья договора – диспозиция за телесные повреждения. Большинство исследователей считают, что закон русский – это обычное право, и в тоже время здесь даётся понятие в 5 литров серебра. Здесь соединили две вещи – византийский литр серебра и закон русский. Но византийский литр – в разных русских землях понимался по-разному. В Южной Руси один византийский литр равен 326 граммов серебра. В Северной Руси один византийский литр не подсчитан, но гораздо меньше, чем в Южной Руси. Если тот, кто сотворил злодеяние неимущий, то у него забирают всё, что у него есть.

Четвёртая статья договора – диспозиция за кражу (грабёж). Мы видим, что если совершается воровство, то оно рассматривается в совершённой и не совершённой формах (если человек попытался совершить воровство, но был убит, то никто не будет разбираться; если человек совершил воровство и будет схвачен, то он обязан выплатить потерпевшей стороне сумму в тройном размере; если человек помышлял о воровстве, но был схвачен, то он мог освободиться от суда, если он покланялся по вере своей).

Пятая статья договора – диспозиция о торговых отношениях. Речь идёт о помощи потерпевшим кораблекрушение: русские помогают византийцам, а византийцы помогают русским. Если византийскую ладью выбросит на берег русских, то русские проводят эту ладью в землю греков. Если русскую ладью выбросит на берег византийцев, то они проводят эту ладью в землю русских.

Шестая статья договора – диспозиция о пленных. Если русские продали византийцев в другую страну в рабство и в этой стране будет кто-то из русских или византийцев, то они могут выкупить пленников своих стран или пленников чужих стран и продать их на родину. Вопрос о том, кто будет выплачивать деньги очень дискуссионный.

Седьмая статья договора – статья о добровольной службе русских на территории Византии. Русские власти не могут препятствовать желанию своих соотечественников служить в византийской армии.

Восьмая статья договора – статья о военнопленных. Например, если военнопленный служит у русских и его украдут или продадут насильственно, то византийцы должны вернуть его на родину.

О племенных старейшинах, князьях дорюрикова периода мы можем только догадываться. Впервые серьезно занялась внутренними делами на Руси жена Игоря Ольга, которая умерла в 969 году. Ольга впервые зафиксировала размер дани с подвластных Киеву племен и установила погосты - места ее сбора. В 957 году Ольга посетила Константинополь (при императоре Константине Багрянородном), где приняла христианство. При ней Древняя Русь начала устанавливать контакты с западноевропейскими странами: одно из посольств было направлено к германскому императору Отгону I.

Древняя Русь в конце X - первой половине XI века - это период великого княжения двух наиболее известных древнерусских князей - Владимира I Святославича и Ярослава Владимировича (Мудрого).

35-летнее княжение в Киеве Владимира Святославича (980-1015) явилось расцветом державы Рюриковичей, и оставило знаменательный след. Это был наивысший этап политического развития Древней Руси. Самым крупным и важнейшим по своим последствиям действием Владимира было принятие около 988 года единой религии - христианства.

В 1019 году киевский княжеский стол оказывается в руках Ярослава Мудрого (1019-1054).

Ярослав Мудрый в условиях нарастания междоусобной борьбы прилагал значительные усилия для сохранения единства страны. В этом отношении особенно показательно его внимание к вопросам идеологии. Он поднимает значение христианской религии. В 1037. году на Руси учреждается митрополия, во главе которой был поставлен греческий священнослужитель Феопемпт. В 1051 году Ярослав делает попытку вывести русскую церковь из-под идеологического влияния и контроля Византии и назначает митрополитом русского священника Иллариона, автора глубокого по содержанию философско-публицистического трактата «Слово о законе и благодати».

Важным свидетельством государственности при Ярославле стало создание Русской правды - первого в отечественной истории свода законов. Начальные статьи этого свода (Правда Ярослава) были посвящены регулированию (точнее, ограничению) кровной мести и мерам по защите личности и имущества, причем уже в этой древнейшей части четко прослеживается социальное расслоение общества. Позднее свод законов дополнялся при сыновьях Ярослава (Правда Ярославичей) и особенно во время княжения Владимира Мономаха, когда появился Устав Владимира Всеволодовича. Русская правда известна в трех редакциях - Краткой, Пространной и Сокращенной. Она широко применялась в судебной практике плоть до XV века. Этот уникальный документ Древней Руси дает ценнейшую информацию о социальной структуре общества, эволюции правовых представлений в XI-XII веках, процессе судопроизводства, экономическом развитии, и, наряду с летописями, является важнейшим источником по истории Древней Руси.

Во второй половине XI века в Древней Руси происходят важные социально-экономические изменения, активно идет процесс формирования феодальных отношений, углубляется социальное неравенство. На это очень четко указывает Русская Правда. В это время на Руси уже существует княжеское, а частично и боярское землевладение. Борьба Святославичей за Чернигов является наглядным тому подтверждением. Развитие феодальной земельной собственности углубляет социальное расслоение общества.

Политические противоречия дополнялись социальными. В это время происходит перегруппировка в среде господствующих верхов. Старшая дружина (бояре, или «смысленые») постепенно становятся крупными земельными собственниками (вотчинниками) и тем самым выходят из повиновения киевского князя. Тот начинает ориентироваться на младших дружинников, которые, в свою очередь, пытались стать крупными собственниками. Все это создавало сложную картину приближения социального кризиса. Положение усугублялось внешней опасностью: половецким наступлением в 1090-х годах на русские земли.

Князья и их дружины долгое время не оседают, не заводят своих хозяйств. Они лествично передвигаются по княжениям (вместе с дружинами). Создание боярских вотчин происходит, по мнению историков, не ранее середины XI века. Первым признаком их появления служит включение в состав Русской правды статей о защите феодальной земельной собственности. Такие статьи впервые начинают включаться в так называемую Правду Ярославичей, созданную, скорее всего, в 1072 году. Именно в этой части кодекса права Древней Руси впервые появляются статьи об охране княжеской земельной собственности, о распространении норм феодального права на боярские хозяйства, о защите княжеской и боярской администрации, об усилении наказаний за посягательство на частную собственность.

В 1097 году происходит знаменательное событие. В Любече (недалеко от Чернигова) собирается съезд русских князей, который принимает решение об установлении принципа «къжъдо [каждый князь] да держить отьчину свою», что на практике означало официальное разделение русских земель на наследственные и самостоятельные княжения. Постановление съезда в Любече - это по существу конец даже чисто внешнего политического единства Древней Руси. Хотя формально ее единство существовало еще три с лишним десятилетия, распад был окончательно предрешен уже в конце XI века.

Княжения Владимира Всеволодовича Мономаха (1113-1125) и его сына Мстислава Великого (1125-1132) были завершающими годами истории единой Древней Руси. Героическими усилиями этих двух талантливых политиков удалось сохранить ее целостность, но только на период их жизни. Владимир Мономах, в написанном им «Поучении к детям», формулирует актуальную для того времени идею верховной власти, советует будущим князьям решать важнейшие дела вместе с Советом дружины. Суд должен вершить сам князь, действуя «по правде». В «Поучении к детям» Владимир Мономах так говорит о себе как о судье: «На посадников не зря, ни на бирючи, тоже худого смерда и убогие вдовицы не дал есми сильным обидети».

После смерти Мстислава Владимировича держава Рюриковичей распалась. Процесс распада занял не менее 20 лет и завершился в 1154 году отпадением от Киева Владимиро-Суздальской земли.

Законотворческую деятельность русских князей XI-XII веков вобрала в себя Русская правда - первый свод законов Киевской Руси. Русская правда дошла до нас в более чем ста списках XIV-XVI веков, которые сильно отличаются друг от друга по составу, объёму, структуре.

Все сохранившиеся тексты по содержанию принято делить на три редакции: Краткую, Пространную и Сокращённую. Древнейшая из них Краткая правда, состоящая из двух главных частей: Правды Ярослава и Правды Ярославичей. Правда Ярослава включает в себя первые 18 статей Краткой правды и целиком посвящена уголовному праву. Вероятнее всего, она возникла во время борьбы за киевский престол между Ярославом и его братом Святополком (в 1015 - 1019 годах). Пытаясь заручиться поддержкой новгородцев, конфликтовавших с его наёмной варяжской дружиной, Ярослав «дав им Правду, и устав списав, тако рекши им: по се грамоте ходите» (Новгородская I летопись).

Правда Ярославичей (статьи 19 - 43 Краткой правды) вобрала в себя законодательную и судебную практику сыновей Ярослава Мудрого и может быть датирована временем между 1054 годом (годом смерти Ярослава) и 1072 годом - годом смерти одного из его сыновей.

Создание второй редакции Русской правды - Пространной правды - исследователи относят к XII веку, ко времени княжения Владимира Мономаха и его сына Мстислава Великого. Но и она не представляет собой созданного в одно и то же время единого свода законов. Её составляющие - Суд Ярослава Владимировича (статьи 1-52), обобщивший законодательную практику князя Ярослава Мудрого, и Устав Владимира Всеволодовича Мономаха (статьи 53-121), целиком состоящий из постановлений этого князя. В Пространной правде представлено (в группах статей) не только уголовное право, но и право наследственное, основательно разработан юридический статус категорий населения, содержится банкротский устав, введенный в 1113 году, после известного киевского восстания, определяются нормы процессуального права и прочее.

Сокращенная редакция считается сжатым вариантом Пространной Правды, возникшим позднее, в XIII-XIV веках, в условиях феодальной раздробленности. Но её происхождение ещё более туманно, чем происхождение двух предыдущих редакций. При столь однозначном выводе трудно объяснить, почему в ней присутствуют статьи, которых нет в Пространной Правде, и пропущены статьи, заимствованные в Пространную Правду из Краткой.

Таким образом, мы можем заключить, что попытки русских князей придать правовые рамки социальной действительности Киевской Руси проводились в условиях острой внутриполитической междоусобной борьбы, завершившейся, в конечном итоге, распадом государства. Тем не менее, содержание законодательства князей свидетельствует об их стремлении сохранить единство русских земель, придать наиболее востребованным нормам обычного права характер свода законов.