Соотношение МЧП с международным правом и отраслями национального права (гражданским, семейным, трудовым, гражданским процессуальным правом). Соотношение международного права и международного частного права: кратко о главном

Ануфриева Людмила Петровна - кандидат юридических наук, доцент МГЮА.

Проблема соотношения международного публичного <*> и международного частного права, являясь и ранее одной из сложнейших, приобрела особую остроту и актуальность в современную эпоху в связи с расширением материальной основы и сферы действия, усложнением структуры, а также дифференциацией субъектов международных экономических отношений. Именно выделение определенных норм международного права, регулирующих отношения между государствами и производными от них субъектами в экономической области, в отдельную совокупность юридически обязательных предписаний - международного экономического права - и возникновение неоднозначно решаемых международно - правовой и национально - правовой доктринами сопутствующих этому вопросов теоретического и практического характера (например, "транснационального" права, "вненационального" права - lex mercatoria ("купеческого", "права торговцев", или "права международной торговли"), "международного хозяйственного права" в науке социалистических стран и др.) обусловили сам факт и масштаб дискуссий по поводу природы, места в существующих правовых системах международного экономического и международного частного права, их соотношения, наличия или отсутствия взаимодействия между ними. Можно в категоричной форме утверждать, что в западной правовой науке последней трети XX века интерес к международному частному праву характеризовался прямой зависимостью от актуальности и состояния разработок международного экономического права.

<*> Следует сразу оговориться, что, несмотря на появление в последние годы учебных изданий по международному праву, имеющих нетрадиционное заглавие с выделением элемента "публичное право" (см.: Международное публичное право: Учебник / Под ред. К.А. Бекяшева. М.: Проспект, 1998; То же. Изд. 2-е, перераб. и доп. М., 1999), существуют прочие курсы международного права, в заглавии которых отсутствует термин "публичное". Это не означает, что имеется в виду некая иная, чем-то отличающаяся, система норм. Осознавая, что подобное различие в терминологии способно в известном смысле ввести в заблуждение неспециалистов, необходимо подчеркнуть, что и в том и в другом случаях речь идет о международном праве в собственном смысле этого понятия, которое в наиболее устоявшейся формуле именуется как "международное право", однако подразумевается, что это именно "международное публичное право".

Возрастание международных контактов между государствами и находящимися под их властью субъектами, а также небывалая активизация процессов миграции населения, расширения культурных и хозяйственных связей, усиление взаимозависимости и открытости обществ по отношению друг к другу в целом - все это проявило себя как соответствующие тенденции современных международных отношений. Таким образом, процессы интернационализации международной хозяйственной жизни, с одной стороны, и общее русло социальной, политической и экономической деятельности государств, правительств, международных организаций, объединений лиц и граждан в направлении к трансформации в единую взаимоувязанную глобальную систему отношений и связей <*> - с другой, заставляют ныне еще и еще раз задуматься, в чем же состоят цели, объект и сфера регулирования международного публичного права (МПП) применительно к сопоставлению с международным частным правом (МЧП), особенно, когда речь заходит о правовом положении юридических и физических лиц, ответственности государств перед кругом частноправовых субъектов, которые имеют различную государственную принадлежность и ведут экономическую деятельность на территориях нескольких стран.

<*> Явление, обозначаемое термином "глобализация", все чаще (в одних случаях с энтузиазмом, а иногда - с беспокойством или даже с осуждением) используется в специальной литературе, мировыми экономическими и финансовыми кругами, лидерами государств, различными международными форумами высокого уровня, включая Экономический форум в Давосе (как известно, в ходе проведения последнего в 2001 г. во всей полноте проявил себя протест общественности против этого феномена) для характеристики качественной особенности современных процессов мировой интеграции национальных хозяйств различных государств, планетарного характера финансовых потоков, передачи технологий, инвестиций, так или иначе оказывающих воздействие на параметры бытия отдельных индивидуумов. Настоящая статья не ставит перед собой цели дать определение сущности этого феномена. Вместе с тем целесообразно сослаться на формулировки, присутствующие в Коммюнике глав государств и правительств стран "Группы 8" 1999 г.: "Глобализация - сложный процесс, связанный со стремительно растущим движением идей, капитала, технологий, товаров и услуг по всему миру, - уже привела к глубоким изменениям в наших обществах" (см.: Дипломатический вестник. 1999. N 7. С. 29; Лукашук И.И. Глобализация, государство, право, XXI век. М.: Спарк, 2000). В мировой юридической литературе сегодня говорят уже и о "глобализации права". См. в этой связи: Loquin E., Kessedjian C. La mondialisation du droit. Universite de Bourgogne. Travaux du Centre de recherche sur le droit des marches et des investissements internationaux - CREDIMI. Volume 19. Dijon, 2000).

Организация Объединенных Наций объявила 2001 год "годом диалога между цивилизациями". В этом контексте проблема соотношения международного публичного и международного частного права приобретает особую значимость, поскольку позволяет раскрыть их роль на различных этапах развития человеческого общества, в том числе и на стыке веков и двух тысячелетий - между прошедшими и будущими цивилизациями.

Для российской действительности вопрос о разграничении и соотношении, понимаемом как соподчинение одного другому, взаимосвязи и взаимодействия между МПП и МЧП получил новый импульс с принятием и вступлением в силу Конституции РФ 1993 г., в которой закреплено, что, во-первых, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры, заключенные Российской Федерацией, являются составной частью ее правовой системы (п. 4 ст. 15), и, во-вторых, что в РФ признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права (п. 1 ст. 17). В свете же положений ст. 18 Конституции России, трактующих права и свободы человека и гражданина в качестве непосредственно действующих, в частности, и в случаях, когда они закреплены в международных договорах РФ, решение поставленной проблемы соотношения международного публичного и международного частного права становится ключевым и в сугубо практической плоскости, если говорить о деятельности судебных или иных правоприменительных органов.

В отечественной науке и практике так же, как и в доктрине международного права других стран, в том числе СНГ, преобладающее число исследователей единодушны во мнении о характере соотношения международного и внутригосударственного (национального) права. Общепризнанными являются положения, что международное и внутригосударственное право - это самостоятельные, хотя и взаимосвязанные правовые системы и что они находятся в постоянном взаимодействии, соприкосновении, оказывая взаимное влияние друг на друга. Другим не менее стабильным теоретическим утверждением в общей теории права и отраслевых правоведческих дисциплинах, принятых и в нашей, и в зарубежной науке, выступает постулат о том, что международное частное право есть отдельная самостоятельная отрасль внутригосударственного права. Отсюда выводится необходимость исследования международного частного права как части внутригосударственного права, а сопоставление его с международным публичным правом требует проведения анализа через призму соотношения систем международного и национального права <*>.

<*> Таков взгляд, выраженный явным или подразумевающимся образом подавляющего большинства отечественных юристов, занимающихся международным частным правом и отдельными его институтами, которые относят МЧП к внутригосударственному праву (И.С. Перетерского, Л.А. Лунца, М.М. Богуславского, В.П. Звекова, С.Н. Лебедева, А.Л. Маковского, А.А. Рубанова и др.). Тем не менее следует возразить авторам коллективного труда "Международное частное право: современные проблемы" (с. 211 - 212), сделавшим не вполне верный вывод о позиции А.А. Рубанова на основе следующих его высказываний: "...рассматриваемый вопрос - это частный случай проблемы о соотношении международного и "внутригосударственного" права" (см.: Рубанов А.А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. М., 1984. С. 80). На самом деле приведенные слова упомянутого исследователя относятся к вопросу о квалификации национально - правовых норм, предписывающих применение на территории данного государства иностранного права (сиречь коллизионных норм или норм, допускающих автономию воли сторон по избранию применимого права) в качестве международно - правовых норм и придании тем самым последним юридической силы в пределах его юрисдикции. Дальнейшие рассуждения автора подкрепляют отмеченное обстоятельство: "Как известно, это две самостоятельные системы права, ни одна из которых не стоит над другой, но которые находятся в сложном и многообразном взаимодействии. Поскольку международное право не стоит над правом "внутригосударственным", нет теоретических оснований и для утверждения, что какие-то нормы правовой системы, придающие иностранным правовым нормам определенное юридическое значение, "вытекают" из нормы международного права. Одна норма вытекает из другой лишь там, где существует иерархия норм. В данном случае она отсутствует" (см.: там же). Несколько раз повторенные слова о взаимодействии, равно как и кавычки, сопутствующие термину "внутригосударственное право", подтверждают, что А.А. Рубанов далек от механического переноса на международное частное право всех квалификаций, свойственных национально - правовым системам. Содержание последующих публикаций данного автора убеждает в правильности подобного заключения (см.: Рубанов А.А. Вопросы теории международных межправовых отношений // Советское государство и право. 1991. N 10. С. 98 - 105).

Проблема соотношения международного и внутригосударственного права - центральная в теории международного права, поскольку в ходе ее практического исследования имеется возможность осуществить сравнительный анализ объектов регулирования каждой из систем, выявить специфические особенности, пространственную и субъектно - объектную сферы действия, свойственные той и другой методы регулирования, а также определить формы и способы имплементации международно - правовых норм в рамках отдельной страны. Соотношение международного и внутригосударственного права - это всегда отношения связи и обратных связей, образующих в комплексе взаимодействие систем. Последнее обусловлено объективным характером взаимного влияния и зависимости между внешней и внутренней политикой каждого государства, тенденциями развития мирового сообщества в целом, а также тем, что государства являются создателями как национально - правовых, так и международно - правовых норм.

Однако правомерно ли рассмотрение международного частного права в виде просто отрасли внутригосударственного права, тождественной любой другой самостоятельной (с позиций отраслевой принадлежности) совокупности норм при соотнесении его с международным правом? Иными словами, если взять за исходную позицию положение, что национально - правовые системы присутствуют в глобальной (мировой) юридической системе в качестве условного целого, а МЧП является некоей его частью, причем входящей разрозненными "анклавами" норм (хотя бы и самостоятельными, обособленными в отдельные отрасли внутригосударственного права) в правовые системы каждого отдельного государства, то, спрашивается, как же оно будет соотноситься с соответствующим другим целым - системой международного права? Как капля воды, взятая из стакана, наполненного ею, отражает досконально все то, что свойственно воде? Или, будучи тем не менее самостоятельной особой областью внутригосударственного права, имеющей в содержании своей специфики и характерные пути взаимодействия с международным правом, - как капля не просто воды, а именно той воды, которая находится в стакане?

Исходя из формальной логики, которая обусловливает строгую последовательность в конструировании суждений, заключение о том, что МЧП безоговорочно суть внутригосударственное право, неизбежно приводит в дальнейшем к констатации того, что его нормы должны быть зафиксированы только во внутригосударственных источниках права, что, соответственно, международные договоры (равно как и обычаи) не являются носителями и внешними формами их выражения. Все это нередко встречается в современных публикациях по МЧП <*>.

<*> См.: Бабаев М.Х. Международный договор и источники международного частного права // Вестник Киевского университета. Международные отношения и международное право. Вып. 13. Киев, 1981. С. 115 - 118; Он же. Советское международное частное право: предмет и способы регулирования // Вестник Киевского университета. Вып. 15. Киев, 1982. С. 76 - 80; Международное частное право / Под ред. Г.К. Дмитриевой. М., 2000. С. 68 - 70, 71 - 72.

В пункте 4 ст. 15 Конституции РФ определяется, что в случаях, когда "международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора". Это подтверждает безусловный вывод о приоритете международно - правовых норм по отношению к нормам национально - правовым. Однако как быть с использованием для целей регулирования положений национального законодательства, созданных на основе соответствующего международного договора и выступающих, таким образом, с одной стороны, в качестве предписаний национального права нашего государства, а с другой - являющихся нормами международного договора, формирующими состав российского МЧП? Получается, что такая норма будет иметь приоритет над самой собой.

Вряд ли можно полноценно ответить на эти и дополнительно возникающие вопросы без установления сути входящих в сопоставляемые понятия таких категорий, как система права и правовая система, регулируемые отношения, цели регулирования, публичное и частное, международный характер, нормы, источники права, формы взаимовлияния и взаимопроникновения и т.д.

Начнем с фундаментальных категорий, в качестве которых закономерно выступают дефиниции соответственно международного публичного и международного частного права.

Международное право в самом общем виде понимается как особая система права, регулирующая отношения между властными, суверенными субъектами международных отношений - государствами, государствоподобными и/или производными от государств образованиями (межгосударственными организациями). Международное право есть "система создаваемых государствами (и частично другими субъектами международного права) путем согласования их воль юридических норм, регулирующих определенные общественные отношения" <*>. Отдельные авторы, формулируя дефиницию МПП, стремятся отразить не только системную структурированность определенной совокупности особой категории социальных норм, которыми являются международно - правовые предписания, но и подчеркнуть единство целей и принципов такой системы. "Международное право - это система юридических норм, регулирующих межгосударственные отношения в целях обеспечения мира и сотрудничества" <**>.

<*> Курс международного права: В 7-ми т. Т. 1. Понятие, предмет и система международного права. М., 1989. С. 19.
<**> Лукашук И.И. Международное право. Общая часть. М., 1996. С. 1.

Что касается МЧП, то, если иметь в виду пользующуюся наибольшим признанием точку зрения, что международное частное право входит в качестве самостоятельной отрасли права в национально - правовую систему отдельно взятого государства, основные составляющие его определения сводятся к следующему: международное частное право регулирует гражданско - правовые, семейные и трудовые отношения "с иностранным или международным элементом" <1>. Они понимаются в широком смысле, то есть как отношения, выходящие за пределы одного государства. Не вдаваясь в подробности несоответствия используемой в большинстве дефиниций МЧП конструкции "иностранного элемента" не только существу анализируемого предмета, но и господствующим в теории права применительно к структуре правоотношения позициям <2>, равно как и критики других приемов в подходах к определению МЧП <3>, скажем, непригодности описательности в характере обозначения его объекта (перечисление как основа метода всегда чревато серьезным недостатком - оказаться неполным, что на самом деле и имеет место в данном случае, так как МЧП может регулировать и земельные, и аграрные, и торговые отношения, если таковые являются частноправовыми), отметим одно чрезвычайно любопытное обстоятельство, свойственное прежде всего отечественной правовой доктрине. Характерно, что при попытках очертить общие границы представлений об МЧП и о его объекте либо дать ему определение правоведы занимались вопросом о его месте в глобальной юридической системе. Иными словами, рассмотрение соотношения МЧП с другими системами и отраслями права, в частности с международной системой и особенно международным публичным правом <4>, давало исследователям ключ к постижению существа и специфических особенностей данной совокупности норм объективного права. В этом отношении можно сослаться на работы И.С. Перетерского и Б.С. Крылова, Л.А. Лунца, Г.К. Матвеева, упоминавшийся коллективный труд "Международное частное право: современные проблемы" и др. <5>. Таким образом, ответ на вопрос о соотношении международного публичного и международного частного права для многих ученых - юристов представляет собой принципиальный момент прежде всего при выявлении природы и специфики последнего, равно как и характера взаимодействия между МПП и МЧП.

<1> См.: Перетерский И.С., Крылов Б.С. Международное частное право. М., 1959. С. 7 и сл.; Лунц Л.А. Международное частное право. М., 1970. С. 10; Лунц Л.А., Марышева Н.И., Садиков О.Н. Международное частное право: Учебник. М., 1984. С. 10; Международное частное право: современные проблемы. М., 1994. С. 83.
<2> См.: Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Л., 1949; Кечекьян С.Ф. Правоотношение в социалистическом обществе. М., 1958; Явич Л.С. Право и общественные отношения. М. С. 121; Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 36; Алексеев С.С. Общая теория социалистического права. Вып. II. Свердловск, 1964; Васильев А.М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права. М., 1978. С. 175 - 179; Рубанов А.А. Вопросы теории правоотношения в международном частном праве // XXVI съезд КПСС и проблемы гражданского и трудового права, гражданского процесса. М., 1982. С. 87, 88, 94; Шуршалов В.М. Международные правоотношения. М., 1971; Соколов В.А. Структура межгосударственных правоотношений. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1984; Он же. Теоретические вопросы межгосударственных правоотношений. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1988 и др.
<3> См. об этом: Ануфриева Л.П. Международное частное право: В 3-х т. Т. 1. Общая часть: Учебник. М., 2000. С. 57 - 62.
<4> О разграничении этих понятий см.: Тункин Г.И. Право и сила в международной системе. М., 1983. С. 3 - 28.
<5> См.: Международное частное право / Под общей редакцией профессора Г.К. Матвеева. Киев, 1985.

Думается, что основным воздействующим фактором, который объясняет подобный подход, выступает, с одной стороны, наличие и в той и в другой категориях элемента "международный", а с другой - антонимичность и объективная противопоставленность двух других компонентов: "публичный" в одном случае и "частный" - во втором. Международный, в значении "межгосударственный", характер МПП в современных условиях не вызывает сомнений, хотя и предпринимаются попытки расширить круг его субъектов за счет включения в него транснациональных корпораций и многонациональных компаний, а также индивидуумов (физических лиц). Одновременно тот же самый термин весьма неоднозначно может быть истолкован в категории "международное частное право". В термине "МЧП" оно присутствует для обозначения более широкой, нежели внутригосударственные рамки конкретного государства, сферы существования регулируемых им общественных отношений. Однако исчерпывается ли этим правовая природа рассматриваемой совокупности правовых предписаний и регулируемых ими отношений?

Действительно, крайне важно подчеркнуть проявление международного характера МЧП не только за счет того, что оно регулирует отношения, лежащие в сфере международного хозяйственного, торгового и гражданского оборота, то есть выходящие за пределы правопорядка одного государства. "Международность" МЧП усматривается также и в другом обстоятельстве. Во-первых, весомый удельный вес в составе норм МЧП занимают предписания, согласованные международно - правовым (договорным или обычно - правовым) путем. Следовательно, поскольку такие нормы не могут быть изменены государствами в одностороннем порядке, МЧП имеет в своем составе, хотя и с известными ограничениями по своему смысловому содержанию, единые (то есть возникшие из международных договоров либо обычаев) нормы <*>. Во-вторых, коллизионные правила каждого государства нередко отсылают регулирование к материальным нормам иностранного права, и в каждом отдельном случае регламентация данного отношения обеспечивается международным взаимодействием национальных правовых систем. В сочетании действия коллизионной нормы отечественного правопорядка и материальной нормы иностранного права (как одном из возможных вариантов), совместно регулирующих конкретные общественные отношения, проявляется международный характер МЧП в ином аспекте, нежели при одновременной констатации гражданско - правовой (цивилистической), или невластной (несуверенной), природы анализируемых отношений, которые выходят за рамки правопорядка только одного государства.

<*> Характерно замечание, сделанное на этот счет русским ученым Н.П. Ивановым еще в XIX в.: "Путем договоров мало - помалу образуется даже единое частное или гражданское право Европы, которое составляет заветное желание весьма многих просвещенных людей настоящего века и которое при нынешнем развитии сношений действительно является жизненной потребностью..." (Иванов Н.П. Основания частной международной юрисдикции // Ученые записки Казанского университета. Казань, 1865. Цит. по: Грабарь В.Э. Материалы к истории литературы международного права в России. М., 1958. С. 469). Вряд ли в развитии международного частного права в части использования договорных средств с того времени произошел регресс или стагнация. Следовательно, если почти 150 лет тому назад было зафиксировано представление о "едином" (хотя бы в рамках Европы) международном частном праве как жизненной потребности, сегодняшние масштабы международного общения тем более должны были бы обусловливать подобные устремления.

"Международное частное право" становится поистине международным благодаря объективному отражению в нем множества социальных и юридических отношений, опосредствующих связи между самими суверенными государствами, между отдельным государством и находящимися в сфере его юрисдикции национальными субъектами права, между самими субъектами, принадлежащими к разным правопорядкам, а также взаимодействие международной системы права с национальными правовыми системами, равно как и международное взаимодействие национально - правовых систем между собой. К такому параметру, как международный характер рассматриваемой совокупности норм и регулируемых ими отношений, следует подходить не с формально - догматических, а с философских, диалектических позиций.

Вызывает интерес трактовка международного права и международного частного права в сопоставлении с отдельным институтом - международным гражданским процессом, присутствующая в современных работах некоторых зарубежных авторов: "Термин "международное гражданское процессуальное право" так же непонятен, как и категория международного частного права... В обоих случаях речь идет о национальном праве, являющемся интернационально частично унифицированным, а не о международном праве в смысле ПРАВА БОЛЕЕ ВЫСОКОГО РАНГА, ДАННОГО ГОСУДАРСТВАМ (курсив мой. - Л.А.). Международным в международном гражданском процессуальном праве является не его источник, а поставленные перед правом задачи" <*>. Из приведенной цитаты следует, что автор видит в международном праве, во-первых, некий феномен, данный государством (не "сверху" ли?), а также систему норм более высокого порядка, чем национальное право, - во-вторых. Пожалуй, не стоит еще раз останавливаться на азах теории права, международного права в частности, и доказывать ошибочность подобных воззрений. Однако было бы неверным и простое игнорирование их существования.

<*> Шак Х. Международное гражданское процессуальное право. М., 2001. С. 1. В противовес приведенным суждениям см.: Черниченко С.В. Теория международного права. Т. 1. Современные теоретические проблемы. М., 1999. С. 144.

Едва ли не более сложной выглядит цель раскрытия содержания и воздействия на искомое соотношение второй пары элементов, присутствующих в наименованиях анализируемых категорий, - "публичный" и "частный". В последнее время в российской доктрине (а ранее в советской) нередко акцентируется внимание (А.М. Ладыженским, С.Н. Лебедевым, А.Л. Маковским, М.М. Богуславским и др.) на том, что главным в категории "международное частное право" является термин "частное". Действительно, отрицать частноправовую, невластную суть регулируемых им отношений не приходится. Ее недооценка привела бы к смешению с отраслями публичного права национально - правовой системы или с системой международного права. С другой стороны, переоценка этого качества способствует, как следует из некоторых высказываний <*>, нивелированию МЧП с другими отраслями цивилистического направления внутригосударственного права (гражданским или торговым, хозяйственным, предпринимательским и т.п.) и даже в состоянии привести к отрицанию самостоятельного характера последнего. С этой точки зрения, чтобы оттенить истинную природу регулируемых МЧП отношений, можно было бы даже поставить слово "частное" на первое место и получить надлежащее обозначение рассматриваемой области права и научной дисциплины "частное международное право". Однако ввиду того, что первый из рассмотренных элементов - прилагательное "международный" - является, несомненно, несущей конструкцией, именно параметр "международный" выступает определяющим для наименования данной совокупности норм.

<*> Так, в работе Г.Г. Иванова и А.Л. Маковского "Международное частное право" присутствуют утверждения, что в советском праве МЧП является лишь составной частью (структурным подразделением) гражданского права (хотя и весьма специфической и обособленной). (См.: Иванов Г.Г., Маковский А.Л. Международное частное право. Л., 1984. С. 66). Более того, А.Л. Маковский пришел к выводу, что МЧП - это своего рода "надстройка" над другими нормами гражданского права, своеобразный "срез" или "слой" гражданского права: "Пока не найдено более точного понятия, представляется возможным определить МЧП как специальную отрасль гражданского права, чтобы отразить и его гражданско - правовую принадлежность, и особое положение в структуре гражданского права" (Маковский А.Л. Проблема природы международного частного права в советском праве // Проблемы совершенствования советского законодательства. Труды ВНИИСЗ. Вып. 29. М., 1984. С. 224). Предложению автора выделить в особую подотрасль МЧП "международное частное морское право" явно недостает всесторонней выверенности теоретических построений, ибо если МЧП есть структурная часть отрасли отечественного права - гражданского права, то подотраслью меньшей по юридической значимости совокупности соответствующих норм (всего лишь структурного подразделения гражданского права) "международное частное морское право" быть не может. В лучшем случае ему уготовано тогда место "института" гражданского права. Однако, думается, вряд ли автор имел это в виду.

На первый взгляд, понятия "международное публичное" и "международное частное право" выступают как парные категории: одно - в подлинном смысле международное (межгосударственное) право, другое - часть внутригосударственного, национального права. Первое направлено на регулирование властных (публичных) отношений, второе призвано обеспечить упорядочение отношений в основном между физическими и юридическими лицами. Несмотря на реальное присутствие в данных областях права обозначенных явлений, необходимо все же предостеречь от гиперболизации значения противопоставления "публичного" и "частного" по отношению друг к другу и в целом этих понятий.

В этой связи представляет интерес обсуждение решения проблемы соотношения публичного и частного права на Всероссийской научной конференции "Российское государство и право на рубеже тысячелетий" (2 - 4 февраля 2000 года, г. Москва). В выступлениях совершенно справедливо указывалось, что "публичное право должно выражать публичные интересы, интересы общества как совокупности граждан. Если частное право обеспечивает реализацию интересов каждого из нас в отдельности, то публичное право способствует утверждению тех же самых интересов, только для всех граждан. Поэтому публичное право представляет не меньшую ценность, чем частное" <*>.

<*>

Однако понимание "публичного" исключительно как внешнего проявления государственности и механического толкования связи публичных интересов с интересами общества, со всем разнообразием всевозможных связей между ними, не позволяет согласиться с дальнейшими выводами, к которым приводит подобное направление рассуждений. В равной степени вызывает возражения и восприятие "частного" в качестве только лишь инструмента развития и защиты индивидуальных прав лиц (граждан). Так, на конференции звучала идея о необходимости "четко разграничивать сферы частного и публичного права и применять соответствующие механизмы регулирования там, где они уместны. Публично - правовые механизмы пригодны для конструирования самого государства, его органов, для регулирования управленческой деятельности, государственных финансов и налоговых отношений, социального обеспечения, правосудия, охраны личности и природы. Приемами частного права опосредуются отношения собственности, товарно - денежного оборота, сферы частной и семейной жизни и т.д." <*>.

<*> См.: Российское государство и право на рубеже тысячелетий (Всероссийская научная конференция) // Государство и право. 2000. N 7. С. 8.

Между тем регулирование всех перечисленных сфер только тогда достигнет надлежащего уровня эффективности, когда правовые модели будут в аналогичной степени учитывать в публично - правовых отношениях, и особенно в выборе юридических средств, инструменты воздействия на интересы частных лиц, а в области частноправовой - цели всего общества и государства в целом. На самом деле и в публичном, и в частном праве переплетены всеобщие (общественные) и частные (индивидуалистические) интересы. Примеров тому немало. Скажем, процессуальное, в частности гражданское процессуальное право, традиционно считается областью публичного права. Тем не менее отнюдь не во всем отношения, составляющие объективную основу гражданского процесса, характеризуются связью власти и подчинения между судом и участниками судопроизводства. Здесь широко (особенно в том, что касается международного гражданского процесса) применяется договорная подсудность, выступление от своего имени, но в защиту чужих интересов частных лиц; требования о признании в судебном порядке несостоятельным лица, не способного оплатить в надлежащий срок и в требуемом объеме свои долги, равно как и требование об обязательной ликвидации должника, основаны на инструментарии частного права и направлены на защиту кредиторов и эвентуальных контрагентов должника от его неосмотрительной политики в бизнесе, но в равной степени обладают и публично - правовым потенциалом - защитить рынок, устои хозяйствования, то есть общества и государства в целом. Примеры можно было бы умножить.

Совершенно очевидно, что цели гражданского, в том числе международного гражданского процесса, - частноправовые, в то время как большинство используемых им правовых средств носит публично - правовой характер. Таким образом, именно вследствие подобного сочетания друг с другом, причем поистине органичного, публично - правовых и частноправовых элементов публичное и частное право могут составлять, как отмечалось ранее, равную ценность <*>. С учетом изложенного категория "международное частное право" вряд ли может предстать как опосредствование интересов частных лиц в отрыве от публично - правовых целей государств при использовании его норм.

<*> В свете этого предложение о разграничении права в целом на две "сферы или зоны" - "суперотрасли": публичное и частное - и соответственно о распределении всех отраслей российского внутригосударственного права по этим "зонам" (см.: Алексеев А.А. Частное право. М., 1999. С. 24 и сл.; Суханов Е.А. Система частного права // Вестник МГУ. Серия 11, Право. 1994. N 4. С. 26 - 30; Кашанина Т.В. Корпоративное право // Право хозяйственных товариществ и обществ. М., 1999. С. 36 - 41) вряд ли можно одобрить, ибо во многих случаях в целом трудно установить безупречность и "чистоту" правовой природы определенных отраслей. Кроме того, подобный шаг, безусловно, должен вызвать новый виток споров российских правоведов о систематизации отечественного права, которыми они заняты ни много ни мало с 1938 г., течение которых характеризовалось "пиками" (1938 - 1940 гг., 1956 - 1958 гг.) и "снижениями накала". Применительно к попыткам классифицировать правовые отрасли и подогнать их под мерку "публичных" или "частных" весьма любопытны, например, высказывания немецких ученых (см.: Schack H. Internationales Zivilverfahrensrecht. Munchen, 1996. S. 4 - 5).

Аналогично этому "международное публичное право" не свободно от частноправовых проявлений, как и в свою очередь "международное частное право" обладает значительным объемом качества "публичности". Так, свобода договора, усмотрение сторон и их равенство как принципы регулирования любых отношений цивилистической направленности в международном частном праве бескомпромиссно могут быть ограничены строгими императивными нормами, а также оговоркой о "публичном порядке", "противоречии добрым нравам", "общественным интересам", "государственному суверенитету, безопасности" и т.д. Принцип состязательности в гражданском процессе, служащий рычагом частноправового регулирования, в том числе и тогда, когда в деле участвуют иностранные субъекты, в правовых системах некоторых стран вполне уживается с требованием действий суда ex officio (например, в ряде латиноамериканских государств, ратифицировавших Гаванскую конвенцию 1928 г. и инкорпорировавших Кодекс Бустаманте, который в вопросе установления содержания иностранного права исходит при этом из наличия соответствующей обязанности суда; в этой части то же характеризует, впрочем, и российское право). Кроме того, этот принцип действует в условиях принципа объективности, всесторонности и внутренней убежденности суда в оценке обстоятельств дела и разрешении споров. В итоге подчеркнем еще раз, не боясь повториться, весьма важное характерное качество соотношения МПП и МЧП - уравновешенность "публичного" и "частного". Примечательно, что на данный момент обращают внимание и зарубежные исследователи. В частности, западногерманский автор Х. Шак, говоря о возможностях унификации права в области международного гражданского процесса, пишет: "...унификация права проходит гораздо легче, если уяснить для себя, что в международном гражданском процессуальном праве речь идет об уравновешивании частных интересов, что государственные интересы, по крайней мере в сфере действия принципа диспозитивности, практически не затрагиваются" <*>.

<*> Шак Х. Международное гражданское процессуальное право... С. 7.

Приведенным не исчерпывается круг подтверждений высказанного мнения. Пожалуй, наиболее ярким свидетельством в пользу этой позиции выступает то, что и в МПП, и в МЧП договор служит источником юридических норм, используемых для регулирования соответствующих отношений. Однако в международной системе он является регулятором отношений между государствами и межправительственными международными организациями (отношений, по существу, властного характера). В области же международного частного права международный договор благодаря функционированию определенных механизмов, установленных внутригосударственными (преимущественно конституционными, хотя в ряде случаев и иными) предписаниями, обеспечивает регулятивное воздействие содержащихся в нем положений на частноправовые отношения субъектов международного хозяйственного (гражданского) оборота. В итоге инструмент, казалось бы, публичного права - международный договор - активно применяется в сфере регламентации бесспорно частноправовых отношений, из коих складывается объект регулирования в МЧП <*>.

<*> Подробнее об этом см.: Ануфриева Л. П. Указ. соч. С. 145 - 152.

В свете этого решение вопроса о характере, правовой природе и соотношении МЧП с международным публичным правом состоит в поддержке тезиса о его принадлежности к внутригосударственному праву. При суммировании некоторых итогов оценки "международно - правовых" (их модификаций), а также "внутригосударственных" концепций определения природы и места МЧП в нормативной системе привлекает к себе внимание следующий факт. При всем разнообразии точек зрения все они подчеркивают связь международного частного права с международным правом. Причем приверженцами идеи о внутригосударственной принадлежности МЧП в качестве особой, специфической "отрасли национального права" этот момент выделяется даже больше, чем в международно - правовых концепциях, что, собственно говоря, как раз и служит обоснованием его уникальности, а значит, и самостоятельности этой области права.

Однако, соглашаясь с частноправовой направленностью регулируемых отношений, следует сделать существенную оговорку: она ни в коем случае не должна превалировать над другой их сущностью, которая и обусловливает специфичность объекта в данном случае, а значит и является определяющей - ab initio, их международной природой. Следует подчеркнуть, что определение объекта МЧП через категорию "иностранного элемента" искажает главное в регулируемых общественных отношениях <*>. Вместе с тем отнесение международного частного права к сфере внутригосударственного права конкретного государства не должно трактоваться как догма и пониматься формально. Рассмотренное выше действительное содержание понятия "международный", используемое в закреплении такого наименования за данной совокупностью норм, дает ключ не только к определению места МЧП в юридической нормативной системе, но и уяснению характера взаимосвязей между международным публичным и международным частным правом.

<*> См.: Гаврилов В.В. Международное частное право: Краткий учебный курс. М., 2000; Ануфриева Л.П. Студенты получили добротное пособие по международному частному праву // Журнал российского права. 2000. N 12. С. 158 - 160.

Исходя из признаваемой мною концепции о самостоятельном характере такой отрасли в системе российского права как , данное соотношение определяется следующим образом.

Соотношение МЧП и международного права

В современном мире существует международное право как право более высокого ранга и национальные правовые системы. Соотношение международного права и национального права в Конституции РФ определено следующим образом: «Общепризнанные принципы и нормы международного права, РФ являются составной частью её правовой системы. Если международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международных договоров (п.4 ст. 15 Конституции РФ)».

Во-вторых, - по содержанию отношения, регулируемые международным правом, касаются, прежде всего, политического взаимоотношения государств, обеспечения мира и безопасности, суверенитета и т.п. Таким образом, эти отношения обслуживают общегосударственные интересы. Вопросы экономического сотрудничества, международной торговли государств решаются как межгосударственные, накладывая соответствующие обязанности на государства.

МЧП регулирует частные имущественные и неимущественные отношения отдельных лиц.

Разграничение отраслевой принадлежности МЧП и международного права не умаляет значение их взаимосвязи и постоянного взаимодействия.

Соотношение МЧП с отраслями национального права (гражданским, семейным, трудовым)

МЧП тесно связано с соответствующими частноправовыми отраслями российского права – гражданским, семейным, . Многие институты МЧП являются как бы продолжением соответствующих институтов гражданского, семейного, в определённой мере производны от этих отношений, но в силу своего международного происхождения, внутреннего и внешнего своеобразия не сливаются с ними и не растворяются в них.

МЧП устраняет коллизии норм именно этих национальных отраслей права, выбирая из нескольких правопорядков, с которыми связано соответствующее частноправовое отношение, с помощью норм какое-то одно применимое право.

«Международное частное право колеблется между территориальной сущностью внутригосударственного права и универсальностью международного публичного права… Это придает международному частному праву гибридный характер и представляет его как чрезвычайно усложненную область права» (П. Каленский). МЧП затрагивает правовое регулирование отношений, которые имеют международный характер, но при этом подчиняются национальным законам отдельных государств.

Проблема соотношения международного публичного, национального и международного частного права – одна из самых сложных. В современном мире она приобрела особую остроту и актуальность прежде всего с точки зрения эффективной деятельности правоприменительных органов (Л. П. Ануфриева).

Приведем основные концепции по вопросу соотношения международного публичного, национального и международного частного права:

1) МЧП входит в структуру международного права. Вопросы международного частного и международного публичного права относятся к одной отрасли права – международному праву в широком смысле слова. Международное публичное и международное частное право являются подотраслями одной отрасли права (С. Б. Крылов).

Международному праву, как и внутригосударственному, присуще деление на «публичное» и «частное», т. е. международное право включает международное публичное и международное частное право (В. С. Нерсесянц);

2) МЧП – часть внутригосударственного права. В «национальной концепции МЧП» можно выделить точки зрения:

а) МЧП – структурная часть национального гражданского права. МЧП необходимо определить как специальную отрасль гражданского права, чтобы отразить и его гражданско-правовую принадлежность, и особое положение в структуре гражданского права (А. Л. Маковский);

б) МЧП – самостоятельная отрасль в системе национального частного права. Оно входит в систему внутреннего (национального) права государства, но в этой системе не является частью гражданского, семейного, трудового и иных образований частного права. МЧП выступает как самостоятельная отрасль со своим специфическим предметом и методом регулирования (Г. К. Дмитриева);

в) МЧП – подсистема, особое правовое образование в системе национального права. МЧП – это явление юридически более сложное, чем обособившаяся в отрасль внутригосударственного права совокупность норм. Оно имеет статус особой подсистемы внутригосударственного права (Л. П. Ануфриева);

3) МЧП – независимая правовая система, самостоятельное правовое образование, полисистемный комплекс. «Абсолютно очевиден комплексный характер природы МЧП, невозможность втиснуть МЧП ни в рамки национального, ни в рамки международного публичного права. МЧП – совершенно самостоятельная правовая система» (Н. Ю. Ерпылева);

4) МЧП – это «искусственное образование». МЧП «является искусственным образованием, которое нельзя рассматривать ни как часть международного, ни как часть внутригосударственного права. Не образует оно и собственной системы права, так как само состоит из норм этих правовых систем» (В. В. Гаврилов).

МЧП не является и не может являться самостоятельной системой права. Это искусственное образование, объединяющее две или три группы норм (П. Н. Бирюков).

Приведенные высказывания лишний раз подчеркивают «гибридную природу международного частного права» (П. Каленский) и неоспоримый факт, что МЧП представляет собой «клубок противоречий и проблем». Может быть, следует согласиться с П. Н. Бирюковым, что проблема генезиса МЧП относится к категории вечных и «вопрос о МЧП не будет однозначно решен до тех пор, пока существует юридическая наука».

Современная глобальная правовая система состоит из двух самостоятельных, автономных нормативных систем – системы международного права и национально-правовой системы. Международное и национальное (внутригосударственное) право не изолированы друг от друга, а тесно связаны, взаимозависимы и взаимодействуют. Международное право налагает обязательства на государство; национальное право регулирует, каким образом эти обязательства будут выполнены.

В глобальной правовой системе МЧП занимает особое место: «Международное частное право есть органическая часть территориального гражданского права страны… Международное общение есть единственно верное… основание, на котором может развиваться международное частное право» (Ф. Ф. Мартенс).

Несмотря на элементы «наднациональности и универсальности» отношения сферы МЧП регулируются прежде всего в рамках национального правопорядка. Ни в одном государстве не существует специального закона «о международном гуманитарном праве» или «о международном космическом праве», но во многих государствах действуют законы «о международном частном праве». Трудно привести пример национального уголовного кодекса, содержащего раздел «Международное уголовное право», но не составляет труда привести примеры национальных кодификаций гражданского права, содержащих раздел «Международное частное право».

МЧП является частью национально-правовой системы (российское МЧП, французское МЧП). Термин «международное» применительно к международному публичному и международному частному праву употребляется в различном смысле: «В первом случае термин «международное» понимается как «межгосударственное», а во втором – «международное» в смысле регулирования отношений с иностранным элементом» (И. С. Перетерский).

ИЗ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ

В решениях международных правоприменительных органов МЧП квалифицируется как часть национального права: решения Постоянной палаты международного правосудия по делам о сербских и бразильских займах 1929 г.; решения Международного суда ООН по делам «Ноттебома» («Лихтенштейн против Гватемалы»), о норвежских займах («Франция против Норвегии»).

МЧП входит в национальную правовую систему, но занимает в ней специфическое место. Особый характер и парадоксальность МЧП выражены в самом термине – «национальное международное частное право». С первого взгляда эта терминология производит абсурдное впечатление, – не может быть отрасли права, одновременно являющейся и национальной, и международной. Однако здесь нет ничего абсурдного, – речь идет о правовой системе, предназначенной регулировать международные отношения, возникающие в частной жизни.

Парадоксальность МЧП выражается и в том, что одним из его основных источников выступает международное публичное право, играющее особую роль в формировании МЧП. Принято говорить о двойственном характере норм и источников МЧП. Это, пожалуй, единственная отрасль национального права, в которой международное публичное право выступает как непосредственный источник и имеет прямое действие. К МЧП вполне применимо определение «гибрид в юриспруденции».

Соотношение международного публичного и международного частного права:

1) субъекты международного публичного права – это прежде всего государства. Международная правосубъектность всех остальных образований имеет вторичный характер и производна от правосубъектности государства. Перечень субъектов МЧП такой же, но основные его субъекты – физические и юридические лица; государства выступают как лица частного права;

2) объект регулирования международного публичного права – межгосударственные (властные) отношения. Объект регулирования МЧП – частно-правовые (невластные) отношения, связанные с правопорядком двух и более государств;

3) метод регулирования в международном публичном праве имеет координационный, согласительный характер. Это метод согласования воль государств. Основные методы регулирования в МЧП – децентрализация и автономия воли, направленные на преодоление коллизий национальных правовых систем;

4) источники международного публичного права – международные договоры и обычаи, общие принципы права цивилизованных народов, резолюции и рекомендации международных организаций, акты международных конференций. Основной источник МЧП – национальное законодательство; международно-правовые акты регулируют отношения сферы МЧП после их имплементации в национальное право;

5) сфера действия международного публичного права имеет глобальный характер. Существует универсальное (общее), локальное и региональное международное право. МЧП имеет прежде всего национальную сферу действия – в каждом государстве действует собственное МЧП. Одновременно существует региональное МЧП (Кодекс Бустаманте, право ЕС), нормы которого имеют международно-правовую природу;

6) ответственность в международном публичном праве имеет международно-правовой характер. Ответственность в МЧП наступает по нормам национального права, имеет деликтный или контрактный характер.

МЧП – специфическая часть национального права. С другими нормативными комплексами национального права, регулирующими сходные отношения (имущественные и связанные с ними неимущественные отношения между частными лицами), МЧП соотносится следующим образом.

1. Субъекты национального права – физические и юридические лица, образования без статуса юридического лица, государство, его органы. Субъекты МЧП – национальные и иностранные частные лица (в том числе иностранное государство и его органы). Все частные правоотношения с участием иностранных лиц, транснациональных корпораций, международных юридических лиц – сфера действия МЧП.

2. Объект регулирования национального права – «внутреннего» (властные, диагональные, невластные отношения) характера. Объект регулирования в МЧП – невластные (частично диагональные) отношения, юридически связанные с правом двух и более государств.

3. Метод регулирования в национальном праве – материально-правовые (прямые) предписания. Основной метод МЧП – применение коллизионных норм.

4. Источники национального права – национальное законодательство, международное право, судебная практика и доктрина, аналогия права и закона, общие принципы права. Перечень источников МЧП следует дополнить автономией воли сторон.

5. Сфера действия национального права – национальная (территория данного государства). Это относится и к МЧП, но необходимо подчеркнуть существование регионального МЧП и процесс формирования универсального МЧП.

6. Ответственность в национальном праве, регулирующем частно-правовые отношения (в том числе в МЧП), имеет контрактный и деликтный характер.

На сегодняшний день МЧП целесообразно квалифицировать как самостоятельную подсистему национального права (Л. П. Ануфриева). Одновременно можно предположить, что в перспективе основным инструментом развития МЧП будут выступать международные договоры и наднациональные правовые акты (Н. Ю. Ерпылева). Потенциально можно прогнозировать обособление МЧП в самостоятельную систему, занимающую в глобальной правовой системе промежуточное положение между международно-правовой и национально-правовой системами.

В отечественной доктрине принято говорить о делении системы национального права на две подсистемы (две суперотрасли) – публичное и частное право. В настоящее время к этому делению следует подходить более осторожно. Современная национальная правовая система неизмеримо сложнее и заключает в себе:

– формирование «комплексных», «смешанных» (предпринимательское, акционерное, банковское) отраслей национального права;

– формирование в составе публично-правовых отраслей целостной совокупности норм, регулирующих частно-правовые отношения (таможенное право – институт «таможенных договоров»: таможенный брокер, таможенный перевозчик);

– «публицизацию» частно-правовых отношений: рост публично-правовой составляющей в регулировании отношений между частными лицами (семейное, трудовое право).

Любая отрасль публичного права имеет в своем составе частно-правовые категории, а любая отрасль частного права обладает элементами «публичности». В конечном счете все отрасли права представляют собой разумный баланс между «публичным» и «частным». Любая целостная совокупность норм (в том числе МЧП) «отличается смешанным характером – отчасти публичным, отчасти частным» (Г. Ф. Шершеневич).

Зарубежные юристы не акцентируют различия между публичным и частным правом. Наиболее ярко это проявляется в теории «правительственного интереса»: государство заинтересовано в применении не только своего публичного, но и своего частного права.

Не отказываясь от традиционного деления права на частное и публичное, в современных условиях представляется более продуктивным выделять не частно-правовые или публично-правовые отрасли, а отраслевые подсистемы национального права. Можно говорить о существовании в системе национального права самостоятельных подсистем: система государственного права (конституционное, избирательное, муниципальное), система финансового права (валютное, бюджетное, налоговое), система гражданского права (гражданское, торговое, предпринимательское, корпоративное).

В системе национального права в качестве самостоятельной подсистемы целесообразно выделить систему МЧП: МЧП в узком смысле, коллизионное право, транснациональное банкротство (международное конкурсное право), международное нотариальное право, международный гражданский процесс, международный коммерческий арбитраж. Такое деление соответствует законодательным подходам, закрепляющим «широкую концепцию МЧП», упрощает решение вопросов о природе МЧП и его нормативной структуре.

В отечественной литературе попытки разделить нормативный массив МЧП на отрасли и подотрасли появились в 70–80-х гг. XX в. (А. Л. Маковский предложил обособить международное частное морское право как самостоятельную отрасль МЧП). Многие представители современной российской науки поддерживают подобное деление: М. М. Богуславский считает, что совокупность норм, регулирующих имущественные отношения в области торгового мореплавания, представляет собой подотрасль МЧП. В качестве самостоятельной подотрасли МЧП выступает международное частное трудовое право: «Высокая степень обособления характеризует комплексы норм международного частного права, действующих в области торгового мореплавания, трудовых отношений (системы этих норм нередко обозначаются как «международное частное морское право», «международное частное трудовое право»)» (В. П. Звеков).

В отечественной доктрине сложилась устойчивая триада «отрасль – подотрасль – институт». Зарубежная доктрина оперирует этими понятиями более свободно, не предлагая формальных критериев для обособления норм в отрасль или подотрасль. Отраслями называют различные группировки норм, имеющих относительную автономию: частное и публичное право, гражданское, торговое, уголовное, экономическое, социальное, международное право, право лиц, право ценных бумаг, биржевое право. Одна отрасль включает в себя несколько отраслей или пересекается с другими отраслями.

МЧП представляет собой «клубок противоречий» и «гибрид в юриспруденции», поэтому при характеристике системы МЧП понятия «отрасль – подотрасль – институт» целесообразно употреблять условно, без применения формальных критериев. Данный подход не соответствует принятым в отечественной доктрине определениям, является спорным и неоднозначным. Однако любые теоретические построения в области МЧП априорно спорны и неоднозначны. В доктрине нет единодушия по фундаментальным, основополагающим вопросам МЧП, тем более нет единообразного понимания категорий «отрасль» или «институт» МЧП. Возможно, на сегодняшний день не существует объективных оснований для обособления в МЧП самостоятельных образований (отраслей и подотраслей), но de lege ferenda подобное деление окажется востребованным.

Первый элемент в системе МЧП – международное частное право в узком смысле (собственно МЧП) , которое представляет собой отрасль МЧП как системы права. МЧП в узком смысле состоит из общей и особенной частей, в каждой из которых можно выделить подотрасли и институты. Структура МЧП в узком смысле построена по пандектной системе, характерной для российского частного права. Общая часть МЧП в узком смысле включает основные теоретические категории (понятие, предмет, метод, источники). Особенная часть объединяет специальные (с точки зрения объекта регулирования) подотрасли МЧП в узком смысле.

Совокупность общих теоретических категорий МЧП можно обозначить как подотрасль МЧП в узком смысле. Эта подотрасль делится на самостоятельные институты. В отечественном законодательстве общие категории МЧП закреплены главным образом в гл. 66 разд. VI части третьей ГК РФ:

– предмет МЧП (ст. 1186);

– методы МЧП (ст. 1186);

– принципы МЧП (ст. 1188, 1189, 1194, 1196, 1210);

– источники МЧП (ст. 1186);

Особенная часть МЧП в узком смысле состоит из специальных подотраслей :

– право лиц (субъекты МЧП);

– международное вещное право;

– международное договорное право;

– международное транспортное право;

– международное частное валютное право;

– международное право интеллектуальной собственности;

– международное частное трудовое право;

– международное деликтное право;

– международное наследственное право;

– международное семейное право.

В отечественной литературе употребляется подобная терминология: международное коммерческое право, международное транспортное право, международное вексельное право, международное банковское право (Н. Ю. Ерпылева); международное частное трудовое право, международное семейное право (В. А. Канашевский). Термин «международное частное трудовое право» ранее (в 2000 г.) применял В. П. Звеков, но в более поздних его работах (2004 г.) эта терминология отсутствует.

В основном в российской доктрине принято говорить не о «международном договорном праве», а о «праве внешнеторговых сделок», не о «международном частном трудовом праве», а о «трудовых отношениях в МЧП». В зарубежной доктрине (Х. Кох, У. Магнус, П. Винклер фон Моренфельс) частично употребляется предложенная терминология (международное вещное право, международное договорное право, международное наследственное право, международное семейное право). Такие обозначения отличаются краткостью и удобством с точки зрения юридической лексики. Разумеется, можно привести серьезные аргументы против термина «международное деликтное право» в пользу термина «внедоговорные обязательства в МЧП», против термина «международное транспортное право» в пользу термина «право международных перевозок». Однако необходимо иметь в виду, что и сам термин «международное частное право» является общепринятым, но отнюдь не бесспорным.

Специальные подотрасли МЧП в узком смысле делятся на институты: например, международное транспортное право подразделяется на международное частное морское право, право автомобильных перевозок, право железнодорожных перевозок, право воздушных перевозок, право смешанных перевозок.

Коллизионное право – центральная, основополагающая отрасль всей системы МЧП. Цель МЧП – облегчить сосуществование права отдельных государств в части регулирования «отношений между несуверенными субъектами с иностранным элементом, и сделать возможным их координацию. Односторонне определенная юрисдикция, произвольное заявление независимого закона», отказ уважать существование других правовых систем приводят за границей к отказу исполнять решения судов такого государства и к отказу в применении его права (П. Каленский). Применение норм иностранного права – центральная проблема МЧП, которая решается с помощью особого, неизвестного иным правовым системам юридического инструментария – коллизионных норм. Наличие в нормативной структуре коллизионных норм – «монополия» МЧП.

Коллизионное право – самая объемная, сложная и важная часть МЧП. В доктрине главным достижением МЧП называется то, что с помощью коллизионных норм государствам удалось преодолеть «юридический национализм», замкнутость национальных правовых систем и подчинение всех правоотношений с иностранным элементом праву страны суда (А. Мережко).

В решениях Постоянной палаты международного правосудия по делам о сербских и бразильских займах 1929 г. подчеркивается, что МЧП – это прежде всего коллизионное право, направленное на разрешение коллизий разнонациональных законов. Коллизионные нормы обеспечивают взаимодействие правопорядков различных государств, международного правопорядка и системы международного права. Этот «классический инструментарий» может рассматриваться в рамках МЧП как самостоятельная подсистема – коллизионное право (Л. П. Ануфриева).

В Конституции РФ (п. «п» ст. 71) употребляется термин «федеральное коллизионное право» . Это позволяет предположить, что отечественный законодатель не включает коллизионное право в МЧП и закрепляет самостоятельный характер коллизионного права в российской нормативной системе. То есть норма п. «п» ст. 71 может быть истолкована так, будто в российском праве существует отдельная отрасль «федеральное коллизионное право». Однако в разд. VI «Международное частное право» ГК РФ данная позиция не отражена; этот законодательный акт сводит нормы МЧП именно к коллизионным. Гражданское законодательство не позиционирует коллизионное право в качестве самостоятельной отрасли российского права.

Коллизионное право представляет собой фундамент МЧП, его первоисточник и основу. Коллизионные нормы предопределяют применение материально-правовых норм, а коллизионный метод регулирования сохраняет доминирующее положение. В силу своей значимости коллизионное право в системе МЧП занимает особое место, – совокупность коллизионных норм может считаться не только самостоятельной отраслью, но и самостоятельной подсистемой МЧП. Обозначение коллизионного права как отрасли МЧП нацелено на достижение терминологического единообразия при характеристике структурных элементов МЧП.

Основной массив коллизионных норм – это МЧП в узком смысле. Отношения, составляющие предмет регулирования его подотраслей, предполагают применение прежде всего коллизионного метода, общих и специальных коллизионных привязок. Коллизионное право как отрасль системы МЧП состоит из теории коллизионного права («учение о коллизионных нормах») и основ применения иностранного права .

Отдельный конгломерат коллизионных норм присутствует в каждой отрасли МЧП – в трансграничном банкротстве, международном нотариальном праве, международном гражданском процессе, международном коммерческом арбитраже. Однако число таких норм незначительно, их применение не отработано, законодательно данный вопрос урегулирован в немногих странах. Представляется нецелесообразным выделять, например, процессуальные коллизионные нормы и включать их в коллизионное право как отдельную отрасль МЧП. Нельзя говорить и об их обособлении в пределах соответствующих отраслей МЧП.

С точки зрения правоприменения, МЧП нельзя сравнить с какой-либо другой правовой системой – только в МЧП возникает проблема применения иностранного права. Применение права другого государства, основанное на изначальном применении национального права (коллизионная норма), представляет собой сложнейшее, во многом парадоксальное явление, свойственное только МЧП. Думается, совокупность норм, регулирующих этот процесс, следует выделить в отдельную подотрасль коллизионного права – основы применения иностранного права . Эта подотрасль включает в себя институты:

– квалификация правовых понятий (ст. 1187 ГК РФ);

– применение права страны с множественностью правовых систем (ст. 1188 ГК РФ);

– коллизионная взаимность (ст. 1189 ГК РФ);

– институт обратной отсылки (ст. 1190 ГК РФ);

– установление содержания иностранного права (ст. 1191 ГК РФ);

– оговорка о публичном порядке в позитивном и негативном смысле (ст. 1192, 1193 ГК РФ).

Международное конкурсное право (транснациональное банкротство, трансграничная несостоятельность) – самостоятельная отрасль в системе МЧП. В нормативной структуре МЧП нормы, регулирующие международное конкурсное право, занимают особое место вследствие их материально-процессуальной природы. Некоторые национальные кодификации специально подчеркивают включение отношений сферы транснационального банкротства в предмет регулирования законодательства о МЧП. Современные тенденции регулирования трансграничной несостоятельности позволяют говорить о нем как о самостоятельной отрасли МЧП.

Международное нотариальное право – это совокупность норм, регулирующих функционирование национальных нотариальных органов в сфере частно-правовых отношений, связанных с правом двух и более государств. Нормы, регламентирующие нотариальную деятельность, имеют процессуальный характер. Пока рано говорить о международном нотариальном праве как о целостной совокупности норм. Потенциально, учитывая современные тенденции развития МЧП, можно предположить, что международное нотариальное право оформится в самостоятельную отрасль МЧП.

Международный гражданский процесс (международное гражданское процессуальное право) (МГП) – самостоятельная отрасль в системе МЧП.

В отечественной доктрине принято считать, что МГП входит в состав МЧП как отрасли правоведения. С точки зрения отраслевой принадлежности, МГП определяется как совокупность специальных норм национального гражданского процесса. Одновременно признается, что «иностранный элемент порождает как материальные, так и процессуальные последствия» (Л. А. Лунц).

Зарубежная доктрина придерживается иных позиций – в англо-американской науке принят «процессуальный» подход: «Международное частное право… представляет собой отдельное звено английской правовой системы… оно решает один (или более чем один) из… вопросов: 1) юрисдикция английского суда; 2) выбор права; 3) признание и исполнение решений иностранных судов» (Дж. Чешир, П. Норт).

В доктрине ФРГ международный гражданский процесс считается самостоятельной отраслью национального права: «Международный гражданский процесс… не является придатком МЧП. Скорее наоборот, первый чаще обладает преимуществом». Международное гражданское процессуальное и международное частное право являются дополнением друг к другу, т. е. имеют равноценный, а не соподчиненный характер (Х. Шак).

В российской литературе высказывается точка зрения, что «международное частное право регулирует не только гражданские, семейные, трудовые, но и процессуальные права иностранных граждан, предприятий, организаций и лиц без гражданства» (Н. И. Решетникова, В. В. Ярков). Эту позицию разделяют и другие авторы (Л. П. Ануфриева, Н. Ю. Ерпылева).

Современное национальное законодательство о МЧП одновременно регулирует и вопросы МГП – в Указе Венгрии подчеркивается: «Настоящий Указ принимается… в целях определения:

– право какого государства следует применять, если в… правоотношениях участвует… иностранный элемент;

– на основании каких норм о компетенции и процессуальных норм следует рассматривать правовые споры, содержащие иностранный элемент».

Кодекс Туниса устанавливает: «Положения настоящего Кодекса имеют целью определение для международных частно-правовых отношений:

1) судебной компетенции тунисских юрисдикционных органов;

2) действия на территории Туниса иностранных постановлений и решений;

3) иммунитетов от юрисдикции и принудительного исполнения судебных актов;

4) применимого права».

Процедура рассмотрения частно-правовых споров, связанных с иностранным правопорядком, сопряжена с применением различных категорий МЧП: национальный режим, установление содержания иностранного права, оговорка о публичном порядке. Материально-правовое регулирование невозможно без предварительного решения процессуальной и коллизионной проблем.

Выбор национальной юрисдикции предопределяет не только процессуальный порядок рассмотрения спора, но и коллизионное регулирование соответствующих отношений. МЧП применяется, в конечном счете, именно в правоприменительной практике. Это свидетельствует в пользу объединения МЧП и МГП и позволяет выделить МГП в качестве самостоятельной отрасли в системе МЧП.

Международный коммерческий арбитраж (МКА) – это отрасль МЧП как системы права. Нормы, регулирующие деятельность международного коммерческого арбитража, занимают в системе МЧП обособленное положение.

Международный коммерческий арбитраж представляет собой особое, специфическое явление правовой реальности. В доктрине по вопросу правовой природы арбитража разработано три концепции: гражданско-правовая, процессуально-правовая и смешанная. Ни одна из этих концепций не является общепринятой. МКА – это общественная, негосударственная организация, третейский суд. Арбитражное соглашение (основа компетенции МКА) представляет собой гражданско-правовой контракт, порождающий процессуальные последствия. МКА имеет смешанную (материально-процессуальную) природу, так же как нормы международного конкурсного права.

Во многих национальных кодификациях МЧП отсутствуют нормы, регулирующие коммерческий арбитраж. В некоторых государствах (например, в Китае, России, Швеции) деятельность МКА регламентируется на основе специальных законов. В то же время не меньшее число национальных законодателей включают вопросы МКА в единый закон о МЧП (Швейцария, Турция, Румыния). Такой путь представляется более эффективным, поскольку кодификация основных правил регулирования отношений, связанных с иностранным правопорядком, в одном акте облегчает и ускоряет процесс правоприменения.

В отечественной доктрине высказана точка зрения, что МКА и МГП потенциально могут претендовать на статус подотраслей в отдельной отрасли МЧП «защита гражданских прав в международном обороте» (Л. П. Ануфриева). В эту отрасль включаются нормы, регламентирующие государственные судебные и альтернативные средства защиты. Однако и МГП, и МКА уже представляют собой целостные, обособленные совокупности норм, имеющих свой предмет и метод регулирования, устойчивую структуру и даже систему специальных коллизионных привязок. Более справедливо позиционировать МГП и МКА как отдельные отрасли в системе МЧП. Кроме того, МГП и МКА – это принципиально различные институты, поэтому объединение их в одну отрасль МЧП вряд ли является корректным.

В учебнике отдельной темой выделен раздел «Международное частное право и Интернет». Разумеется, совокупность норм, регулирующих частно-правовые интернет-отношения, нельзя структурировать как особую, самостоятельную отрасль МЧП – вопросы правового регулирования конкретных интернет-отношений включаются в соответствующие отрасли и институты МЧП. Выделение их в отдельную тему обусловлено только удобством изучения.

Соотношение МЧП с международным и национальным правом. Место МЧП в правовой системе

Понятие и предмет международного частного права

Международные отношения в широком смысле слова – это совокупность межгосударственных, государственно‑негосударственных (смешанных) и негосударственных отношений между физическими и юридическими лицами различных государств. Правовые вопросы межгосударственного (и частично государственно‑негосударственного) общения входят в сферу действия международного публичного права. Правовые вопросы международных негосударственных (и частично государственно‑негосударственных) отношений – сфера действия международного частного права. Международное публичное право направлено на упорядочение публично‑правовых (властных) отношений, а международное частное право – на упорядочение частно‑правовых (невластных) отношений.

История

Основатель науки МЧП – судья Верховного Суда США Джозеф Стори. В 1834 г. была издана его книга «Комментарий к коллизии законов», где впервые употребляется термин «международное частное право». С середины ХIХ в. этот термин стал применяться в европейской правовой доктрине (наряду с термином «коллизионное право»). В российскую юридическую литературу термин «международное частное право» ввел русский дореволюционный ученый Н. П. Иванов.

Корректность применения термина «международное частное право» до сих пор вызывает споры. Неточность этой терминологии подчеркивал Г. Кегель: «Речь идет не о международном, а о национальном праве, и не о материальном частном праве, а о праве коллизионном. Однако сущность это название выражает достаточным образом». В доктрине употребляется более 20 других терминов («межгосударственное частное право», «международное хозяйственное право», «международное гражданское право»), но они не восприняты. Термин «международное частное право» является общепризнанным. В англо‑американской доктрине МЧП называют «конфликтным, или коллизионным, правом». Термины «коллизионное право» и «международное частное право» используются как синонимы (М. Гаррисон, Р. Дейвис).

В законодательстве многих государств понятия «международное частное право» и «коллизионное право» также употребляются как тождественные. В ст. 2048 ГК Перу установлено: «Судьи обязаны применять внутреннее право государства, объявленное компетентным перуанской нормой международного частного права» (т. е. коллизионной нормой).

Деление международного права на международное публичное и международное частное утвердилось во второй половине XIX в. Термин «международное» применительно к международному публичному и к международному частному праву имеет разный смысл. «Международное публичное право является международным в том смысле, что оно устанавливает правоотношения между государствами, а международное частное право – в том смысле, что оно устанавливает правоотношения между лицами, принадлежащими к различным государствам, правоотношения, выходящие за рамки отдельной правовой системы и требующее выяснения, какой закон к ним применяется» (И. С. Перетерский).

Международное частное право – это совокупность норм, предназначенных для регламентации частно‑правовых отношений, возникающих в сфере международного общения. МЧП представляет собой самостоятельную комплексную правовую систему, объединяющую нормы международного и национального права и регулирующую международные гражданские отношения. Традиционно предметом регулирования МЧП считаются частно‑правовые отношения, отягощенные иностранным элементом, который может проявляться в трех вариантах:

1) субъект правоотношения – иностранное лицо (иностранное физическое лицо; иностранное или международное юридическое лицо, транснациональная корпорация, офшорная компания; международная организация; иностранное государство);

2) объект правоотношения находится за границей;

3) юридический факт, с которым связано правоотношение, имеет место за границей.

Приведенное определение не является общепризнанным: ни в науке, ни в национальном законодательстве, ни в международно‑правовых актах не существует единой точки зрения относительно предмета МЧП, понятия иностранного элемента, места МЧП в глобальной правовой системе.

Доктрина

В доктрине предмет МЧП определяется следующим образом.

1. Международное частное право как отрасль права и отрасль правоведения есть область отношений гражданско‑правового характера в широком смысле слова (Л. А. Лунц).

2. Задача международного частного права заключается в том, чтобы определить территорию, на которую простирается действие правовой нормы, и таким образом МЧП имеет дело прежде всего с применением закона в пространстве (Дж. Бил, Дж. Чешир, П. Норт).

3. Самой отчетливой чертой, которая позволяет обособить общественные отношения в рамках МЧП, выступает их связь с правопорядком двух или более государств, а также с системой международного права (Л. П. Ануфриева).

В доктрине нет даже относительного единства в определении предмета. Однако большинство ученых согласны, что предмет правового регулирования МЧП – международные отношения невластного характера. Специфика этих отношений – их международный характер (наличие иностранного элемента); конкуренция разных правопорядков, одновременно претендующих на правовое регулирование; отсутствие у субъектов властных полномочий по отношению к своим контрагентам.

Доктрина

В современной доктрине можно выделить две основные позиции относительно определения предмета МЧП: а) в широком и б) в узком смысле.

МЧП в узком смысле – это совокупность норм, регулирующих собственно гражданско=правовые отношения с иностранным элементом. «Следуя терминологии профессора Ф. Ф. Мартенса, МЧП в узком смысле можно было бы назвать международным гражданским правом, наряду с которым существовали бы международное семейное право, международное трудовое право, международное арбитражно‑процессуальное право и др.» (Н. Ю. Ерпылева). Основной аргумент сторонников приведенной концепции: гражданско‑правовой характер предмета МЧП не позволяет включать в него смежные категории семейного, трудового и процессуального права (В. Г. Храбсков).

МЧП в широком смысле представляет собой совокупность норм, регулирующих любые международные отношения частно‑правового характера (гражданские, торговые, семейные, трудовые, валютные, земельные, процессуальные). В пределах национальных юрисдикций «отношения частно‑правового характера» регулируются нормами различных отраслей права. Основное место занимают собственно гражданско‑правовые и торговые отношения. Отношениями частно‑правового характера в определенной мере являются семейно‑брачные, трудовые, земельные, валютные, таможенные, т. е., по сути, любые имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения между частными субъектами права. Речь идет об отношениях, составляющих в пределах одного государства предмет частного права в целом (Г. К. Дмитриева).

Предметом правового регулирования МЧП выступают не только гражданско‑правовые отношения, но и отношения в валютной, финансовой, налоговой и таможенной сферах, причем на данном этапе развития государства эти вопросы наиболее значимы (К. А. Бекяшев, А. Г. Ходаков). Этот тезис далеко не бесспорен и вызывает серьезную критику: он отрицает правомерность включения валютных, финансовых, налоговых или таможенных вопросов в предмет МЧП. Налоговая и таможенная сферы, отношения валютного характера являются областью не частного, а публичного права. Институты налогового, таможенного и валютного права могут только влиять на практическое применение норм МЧП (О. Н. Садиков).

Национальные кодификации МЧП, как правило, содержат следующие законодательные определение его предмета.

Согласно Закону о международном частном праве и процессе Чехии (1963 г.) «целью настоящего Закона является определить, какому правопорядку подчиняются гражданско‑правовые, семейные, трудовые и другие подобные им отношения с иностранным элементом, урегулировать правовое положение иностранцев, предусмотреть порядок действий чешских органов юстиции при регулировании этих отношений и их разрешении и тем самым способствовать международному сотрудничеству».

Закон о международном частном праве Украины (2005 г.) применяется к частно‑правовым отношениям, которые хотя бы посредством одного из своих элементов связаны с одним или несколькими правопорядками, иными, чем украинский правопорядок. Частно‑правовые отношения – это отношения, которые базируются на принципах юридического равенства, свободном волеизъявлении, имущественной самостоятельности, субъектами которых являются физические и юридические лица.

Согласно Закону Румынии применительно к регулированию отношений международного частного права (1992 г.) отношениями международного частного права являются гражданские, торговые, трудовые, гражданско‑процессуальные и другие частно‑правовые отношения с иностранным элементом.

Исходя из этого, можно сделать следующие выводы:

1) законодательство большинства государств закрепляет концепцию широкого понимания МЧП;

2) основной критерий частно‑правовых отношений – их субъектный состав (они возникают между частными лицами и базируются на принципах юридического равенства, свободы воли, имущественной самостоятельности);

3) отношения между частными лицами входят в предмет МЧП независимо от их предметной сферы действия («гражданско‑правовые, семейные, трудовые и другие подобные им отношения… правовое положение иностранцев»);

4) в предмет МЧП входят вопросы применимого права и вопросы процессуального характера (сфера национальной юрисдикции, порядок действий органов юстиции, действие иностранных судебных решений и правовых актов, условия признания и приведения в исполнение иностранных решений).

Понятие «иностранный элемент» ввел в юридический оборот русский ученый М. И. Брун. Это понятие не имеет единого доктринального определения; данный вопрос вызывает не меньшее количество споров, чем проблема предмета МЧП.

Доктрина

1. Иностранный элемент не является элементом правоотношения, правильнее говорить об иностранных характеристиках, которые объединяются в две группы применительно к двум структурным элементам отношения – участникам и деятельности. Элемент правоотношения – сам участник (субъект), а не его гражданство; объект правоотношения – не место нахождения вещи, а сама вещь; для юридического факта, произошедшего на территории определенного государства, в структуре правоотношения вообще нет места (А. А. Рубанов).

2. «Иностранный элемент» – это «производная» иной правовой системы, сущность, придающая данному имущественному, личному неимущественному, семейному, трудовому или процессуальному отношению качественно новую социальную окраску, проявляющуюся во взаимосвязи указанного отношения с внешним миром (М. Н. Кузнецов).

3. Понятие иностранного элемента используется в международном частном праве для квалификации в законе той категории правоотношений, к которым можно применять не только отечественное, но и иностранное право. Иностранный элемент, выражая в самом абстрактном виде своеобразие транснациональных частно‑правовых отношений, создает связь между отношением и иностранным правом (А. Л. Маковский).

В национальном законодательстве понятие «иностранный элемент» закрепляется в различных вариантах. Согласно Закону о международном частном праве Австрии (1987 г.) «обстоятельства дела, соприкасающиеся с заграницей, рассматриваются в частно‑правовом отношении согласно тому правопорядку, с которым у них присутствует наиболее прочная связь».

Закон о МЧП Украины гласит: «Иностранный элемент – признак, характеризующий частно‑правовые отношения, которые регулируются настоящим Законом и проявляются в одной или нескольких из следующих форм: хотя бы один участник правоотношений является иностранцем, лицом без гражданства или иностранным юридическим лицом; объект правоотношений находится на территории иностранного государства; юридический факт, который влияет на возникновение, изменение или прекращение правоотношений, имел либо имеет место на территории иностранного государства». Украинский законодатель считает иностранный элемент основным признаком отношений, входящих в сферу МЧП. Однако «иностранный признак» почемуто представляет собой форму проявления таких отношений, а не форму проявления иностранного элемента.

В российском законодательстве иностранный элемент в гражданском правоотношении определяет п. 1 ст. 1186 ГК РФ («право, подлежащее применению к гражданско‑правовым отношениям с участием граждан или иностранных юридических лиц либо гражданско‑правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей…»). В норме довольно много пробелов: в качестве иностранных субъектов не названы иностранное государство и международная организация; юридический факт, имевший место за границей, не выделен в качестве одного из вариантов иностранного элемента. Возможно, законодатель намеренно отказался от замкнутого, исчерпывающего перечня вариантов иностранного элемента и предпочел несколько «размытую» формулировку «осложненным иным иностранным элементом».

Статья 414 КТМ РФ устанавливает перечень оснований для отыскания «права, применимого к отношениям, возникающим из торгового мореплавания с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо осложненным иностранным элементом». Положения КТМ РФ выводят за рамки «иностранного элемента» иностранных граждан и юридических лиц. Из формулировок вытекает, что отношения с их участием и «отношения, осложненные иностранным элементом», – это разные понятийные категории (Л. П. Ануфриева).

Существование иностранного элемента в правоотношении может принимать различные формы, классифицировать которые затруднительно ввиду их многообразия (П. Каленский). Иностранные законы о МЧП, принятые в конце XX – начале XXI в., в большинстве своем закрепляют общее, абстрактное понимание иностранного элемента: это связь частно‑правовых отношений с правовыми системами двух и более государств.

Статья 2 Кодекса Туниса гласит: «Является международным правоотношение, связанное по крайней мере посредством одного из его определяющих элементов с одним или несколькими правопорядками, иными, чем тунисский правопорядок». Сфера действия Закона о международном частном праве Грузии (1998 г.): определение применимого правопорядка при наличии фактических обстоятельств дела, связанного с правом иностранного государства. В соответствии с Законом о международном частном праве Лихтенштейна (1996 г.) принципом международного частного права является применение правопорядка, с которым обстоятельство дела имеет наиболее прочную связь.

Доктрина

Следует в полной мере признать правоту Л. П. Ануфриевой: трудно найти другую такую же область права и правоведения, в которой при внешней устойчивости наименования и привычности его использования имелись бы столь разноречивые представления, и где отсутствовало бы единодушие практически по всем вопросам.

Для определения основных характеристик МЧП необходимо взять на вооружение остроумное и точное высказывание, что по своей юридической природе «международное частное право на самом деле не является ни международным, ни частным».

Отношения, входящие в сферу действия МЧП, являются международными, но это отношения между несуверенными равноправными субъектами. Международными их можно считать лишь постольку, поскольку они имеют транснациональную природу (выходят за рамки правовой системы одного государства).

Основное предназначение МЧП – регулирование отношений между частными субъектами, подчиненными законам различных государств, устранение коллизий между разнонациональными законами, создание единообразных подходов для регламентации частно‑правовых трансграничных отношений. Такая цель порождает главную специфику МЧП – узаконить и упорядочить применение в пределах национальной правовой системы норм права других государств. Возможность подчинения правоотношения праву двух и более государств является основанием для признания международного характера такого правоотношения (П. Каленский).

Традиционно принято деление национальной правовой системы на публичное и частное право. Критерии этого деления условны. В публичном праве присутствуют элементы частного («публичные нормы с частно‑правовым эффектом» – Л. А. Лунц). Например, нормы таможенного права, регулирующие деятельность таможенного брокера или таможенного перевозчика; нормы валютного законодательства, регулирующие финансирование коммерческой деятельности; нормы земельного права, регулирующие права частных лиц на приобретение земельных участков. Публичные нормы с частно‑правовым эффектом можно обнаружить в большинстве отраслей национального «публичного права» (за исключением конституционного, уголовного, пенитенциарного, уголовно‑процессуального). Большинство публичных норм с частно‑правовым эффектом – это нормы административного права (Л. А. Лунц).

«Традиционные» отрасли частного права (семейное и трудовое) представляют собой конгломерат публично‑правовых и частно‑правовых предписаний. Нормы трудового права о расторжении трудового договора по инициативе администрации, получении разрешения на привлечение иностранной рабочей силы или наложении дисциплинарных взысканий имеют публично‑правовой характер. Нормы, регулирующие определенные семейные отношения (заключение брака с иностранцем, правила определения места проживания супругов), также являются публично‑правовыми. То же самое можно сказать о нормативной структуре предпринимательского, банковского, корпоративного или акционерного права.

Все такие нормы имеют общую черту – они регулируют невластные отношения, отношения между частными субъектами права, возникающие в процессе реализации их имущественных и личных неимущественных прав и интересов.

Современное национальное законодательство придерживается концепции МЧП в широком смысле – во многих законах не употребляется термин «частно‑правовые отношения»: Закон о международном частном праве Венесуэлы (1998 г.) гласит: «Обстоятельства дела, связанные с иностранными правовыми системами, регулируются нормами… венесуэльского международного частного права». Такой подход позволяет более полно регулировать любые отношения, возникающие между частными субъектами права в процессе транснационального общения, способствует устранению пробелов в праве. Не столь важно, в какой именно сфере возникают какие‑либо правоотношения; важно, что это отношения между частными лицами по поводу реализации их имущественных и личных неимущественных интересов.

Следует признать правоту тех ученых, которые полагают, что «основное требование для существования иностранного элемента – к спорному правоотношению может быть применено право сразу нескольких суверенных государств» (П. Каленский). Целесообразность подобного определения подчеркивается многими авторами (Л. П. Ануфриева, Л. В. Горшкова).

Далеко не всегда присутствие «иностранного элемента» (в традиционном его понимании – субъект, объект, факт) предопределяет сферу действия МЧП. Сделка, заключенная между двумя российскими лицами по поводу поставки товара из Индии, должна признаваться внутрихозяйственной, а не внешнеэкономической. «Иностранный элемент» присутствует, но нормы МЧП не применяются. Противоположная ситуация: итальянец и итальянка заключают брак в консульском учреждении Италии за границей. «Иностранный элемент» отсутствует (субъекты – граждане одного государства, юридический факт имеет место на его территории, – обычно‑правовая норма допускает юридическую фикцию: территория консульства является условной территорией государства аккредитования). Однако возникает вопрос о признании такого брака в пределах юрисдикции обоих государств, т. е. о применении норм МЧП (Л. П. Ануфриева).

Только наличия иностранного элемента в традиционном его понимании недостаточно для применения МЧП. Значение имеет не физическое место нахождения вещи, а то, закон какого государства наделил лицо (лиц) правом на данную вещь, по нормам права какого государства это право возникло. Факт, что в отношении участвует иностранное лицо, не имеет значения, если отсутствует связь отношения с правом иностранного государства. Юридический факт в аспекте МЧП имеет правовые последствия потому, что он возник на основании юридических норм и в рамках правопорядка другого государства.

Законодательство многих государств отказалось от употребления конструкции «иностранный элемент». Так, в ст. 1105 ЕТК США говорится: «Когда сделка имеет разумную связь с настоящим штатом, а также другим штатом или государством, стороны могут согласиться о применении к их правам и обязанностям права либо данного, либо другого штата или государства». Закон о международном частном праве Польши (1965 г.) определяет право, подлежащее применению к международным отношениям в сфере гражданского права, семейного и опекунского права, а также трудового права. Закон о МЧП Грузии определяет, какой правовой порядок применяется при наличии фактических обстоятельств дела, связанного с правом иностранного государства.

Доктрина

Иностранный элемент связывает частно‑правовые отношения не только с разными государствами, но и с разными правовыми системами. Юридическая связь отношения с правопорядками двух или более государств представляет собой последствие наличия иностранного элемента в частно‑правовых oтнoшeнияx (Г. К. Дмитриева). Однако только присутствие в правоотношении иностранного элемента еще не создает связи с иностранным правом, а лишь опосредует ее. Необходимо наличие какого‑то конкретного обстоятельства, с которым норма права нескольких государств связывает возникновение, изменение или прекращение правоотношения (А. Л. Маковский). Таким обстоятельством является юридический факт, лежащий в основе данного правоотношения. С точки зрения МЧП, юридический факт имеет значение постольку, поскольку он возникает в рамках правопорядка иностранного государства (Л. П. Ануфриева).

Наличие иностранного элемента в правоотношении – это следствие определенного деяния (действия или бездействия) субъекта (П. Каленский). Связь между иностранным элементом и деятельностью субъекта особенно ярко проявляется в тех случаях, когда иностранный элемент не вытекает из личного статуса субъекта, а представляет собой последствие чего‑либо (наличие за границей какого‑либо субъективного права). Возникновение отношения международного характера обусловлено юридическим фактом, которому правовая норма двух или более государств придает юридическую значимость. Юридическая связь с правопорядками двух или более государств проявляется не в структурных элементах правоотношения, а в анализе юридического факта, который производится судом в целях определения права, наиболее тесно связанного с данным правоотношением (Л. В. Горшкова).

Одна из самых серьезных проблем современной правовой реальности – проблема частно‑правовых отношений в сети Интернет, при использовании которой возникает «информационное общественное отношение», как правило, имеющее частно‑правовой характер. В этом отношении выделяются: пользователь (потребитель) – первый провайдер – информационный ресурс – второй провайдер – собственник (создатель информационного ресурса). Каждый элемент может принадлежать иностранному государству. Использование Интернета априорно порождает отношение с иностранным элементом, поскольку Сеть имеет международный, глобальный характер. В подобной ситуации практически невозможно определить, какой из структурных элементов правоотношения связан с иностранным правопорядком. Эту связь можно установить посредством анализа фактических обстоятельств дела, т. е. путем исследования юридических фактов.

Подводя итог, обращаем внимание на следующее:

1) наиболее эффективной и адекватной современной реальной действительности представляется концепция широкого понимания МЧП;

2) частно‑правовые отношения в МЧП – это отношения между частными, несуверенными субъектами права, возникающие в международном пространстве;

3) предмет МЧП – любые отношения между частными лицами независимо от их предметной сферы действия (гражданско‑правовые, семейные, трудовые, процессуальные, валютные, таможенные);

4) такие отношения возникают по поводу реализации имущественных и связанных с ними неимущественных прав и интересов частных лиц;

5) понятие «иностранный элемент» следует понимать не с точки зрения структурных элементов правоотношения, а как наличие его реальной и тесной юридической связи с двумя и более правовыми системами;

6) основное значение в МЧП имеют вопросы применимого права и вопросы международного гражданского процесса.

Нет необходимости отказываться от разработанной и привычной юридической терминологии для определения предмета МЧП, но следует учитывать и современные правовые новеллы. Итак, предмет МЧП можно сформулировать следующим образом – это отношения, связанные с правопорядком двух и более государств и возникающие между частными лицами по поводу реализации их имущественных и личных неимущественных прав.

Соотношение МЧП с международным и национальным правом. Место МЧП в правовой системе

«Международное частное право колеблется между территориальной сущностью внутригосударственного права и универсальностью международного публичного права… Это придает международному частному праву гибридный характер и представляет его как чрезвычайно усложненную область права» (П. Каленский). МЧП затрагивает правовое регулирование отношений, которые имеют международный характер, но при этом подчиняются национальным законам отдельных государств.

Проблема соотношения международного публичного, национального и международного частного права – одна из самых сложных. В современном мире она приобрела особую остроту и актуальность прежде всего с точки зрения эффективной деятельности правоприменительных органов (Л. П. Ануфриева).

Доктрина

Приведем основные концепции по вопросу соотношения международного публичного, национального и международного частного права:

1) МЧП входит в структуру международного права. Вопросы международного частного и международного публичного права относятся к одной отрасли права – международному праву в широком смысле слова. Международное публичное и международное частное право являются подотраслями одной отрасли права (С. Б. Крылов).

Международному праву, как и внутригосударственному, присуще деление на «публичное» и «частное», т. е. международное право включает международное публичное и международное частное право (В. С. Нерсесянц);

2) МЧП – часть внутригосударственного права. В «национальной концепции МЧП» можно выделить точки зрения:

а) МЧП – структурная часть национального гражданского права. МЧП необходимо определить как специальную отрасль гражданского права, чтобы отразить и его гражданско‑правовую принадлежность, и особое положение в структуре гражданского права (А. Л. Маковский);

б) МЧП – самостоятельная отрасль в системе национального частного права. Оно входит в систему внутреннего (национального) права государства, но в этой системе не является частью гражданского, семейного, трудового и иных образований частного права. МЧП выступает как самостоятельная отрасль со своим специфическим предметом и методом регулирования (Г. К. Дмитриева);

в) МЧП – подсистема, особое правовое образование в системе национального права. МЧП – это явление юридически более сложное, чем обособившаяся в отрасль внутригосударственного права совокупность норм. Оно имеет статус особой подсистемы внутригосударственного права (Л. П. Ануфриева);

3) МЧП – независимая правовая система, самостоятельное правовое образование, полисистемный комплекс. «Абсолютно очевиден комплексный характер природы МЧП, невозможность втиснуть МЧП ни в рамки национального, ни в рамки международного публичного права. МЧП – совершенно самостоятельная правовая система» (Н. Ю. Ерпылева);

4) МЧП – это «искусственное образование». МЧП «является искусственным образованием, которое нельзя рассматривать ни как часть международного, ни как часть внутригосударственного права. Не образует оно и собственной системы права, так как само состоит из норм этих правовых систем» (В. В. Гаврилов).

МЧП не является и не может являться самостоятельной системой права. Это искусственное образование, объединяющее две или три группы норм (П. Н. Бирюков).

Приведенные высказывания лишний раз подчеркивают «гибридную природу международного частного права» (П. Каленский) и неоспоримый факт, что МЧП представляет собой «клубок противоречий и проблем». Может быть, следует согласиться с П. Н. Бирюковым, что проблема генезиса МЧП относится к категории вечных и «вопрос о МЧП не будет однозначно решен до тех пор, пока существует юридическая наука».

Современная глобальная правовая система состоит из двух самостоятельных, автономных нормативных систем – системы международного права и национально‑правовой системы. Международное и национальное (внутригосударственное) право не изолированы друг от друга, а тесно связаны, взаимозависимы и взаимодействуют. Международное право налагает обязательства на государство; национальное право регулирует, каким образом эти обязательства будут выполнены.

В глобальной правовой системе МЧП занимает особое место: «Международное частное право есть органическая часть территориального гражданского права страны… Международное общение есть единственно верное… основание, на котором может развиваться международное частное право» (Ф. Ф. Мартенс).

Несмотря на элементы «наднациональности и универсальности» отношения сферы МЧП регулируются прежде всего в рамках национального правопорядка. Ни в одном государстве не существует специального закона «о международном гуманитарном праве» или «о международном космическом праве», но во многих государствах действуют законы «о международном частном праве». Трудно привести пример национального уголовного кодекса, содержащего раздел «Международное уголовное право», но не составляет труда привести примеры национальных кодификаций гражданского права, содержащих раздел «Международное частное право».

МЧП является частью национально‑правовой системы (российское МЧП, французское МЧП). Термин «международное» применительно к международному публичному и международному частному праву употребляется в различном смысле: «В первом случае термин «международное» понимается как «межгосударственное», а во втором – «международное» в смысле регулирования отношений с иностранным элементом» (И. С. Перетерский).

Государь обладает правом покровительства иммиграции и заселения (страны) чужестранцами (колонистами), (хотя бы коренные жители и косо смотрели на это)у но лишь в том случае, если это не влечет за собой сокращения частных земельных владений подданных. В сферу международного частного права входят частно-правовые отношения, осложненные иностранным элементом. Центральное место среди них принадлежит гражданско-правовым отношениям, регулируемым нормами гражданского права. Гражданским кодексом РФ (п. I ст. 2) они характеризуются как имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения. В значительной степени к частно-правовым отношениям относятся семейно-брачные, трудовые, земельные отношения, которые так же, как и гражданско-правовые, являются прежде всего имущественными и связанными с ними личными неимущественными отношениями. Обычно иностранные элементы подразделяются на три группы в зависимости от того, к какому структурному элементу правоотношения они относятся. Первая группа относится к субъектам правоотношения: его участниками выступают физические и юридические лица разных государств. Вторая группа относится к объектам правоотношения: оно возникает по поводу имущества, находящегося за рубежом. Третья группа относится к юридическим фактам, в результате которых возникают, изменяются или прекращаются частно-правовые отношения в случае, если юридический факт имел место за границей. В конкретном правоотношении иностранные элементы могут присутствовать в любом сочетании: они могут быть в одной из групп, либо в двух, либо все три группы могут иметь иностранные элементы. По крайней мере в п. I ст. 1186 ГК РФ две группы иностранных элементов названы прямо: субъекты и объекты. «Иные иностранные элементы» бесспорно включают в себя юридические факты, наличие которых предусматривается во многих статьях шестого раздела. Например, в ст. 1209 говорится о форме сделок, совершенных за границей, в ст. 1220 говорится об обязательствах при причинении вреда за границей и др. Статья 1186 ГК РФ указывает в качестве первого документального акта, в котором содержатся коллизионные нормы, подлежащие применению российскими судами, международный договор. Международный договор не имеет прямого применения во внутригосударственной сфере. Действие международных договоров опосредовано национально-правовыми актами (п. 4 ст. 15 Конституции РФ). Особенность применения унифицированных норм международного договора отражается в пространственной сфере, предметной сфере их применения, толковании и временных рамках их действия. Все эти признаки позволяют рассматривать унифицированные нормы международных договоров как специальные по сравнению с другими национально-правовыми нормами. Кроме ГК РФ коллизионные нормы содержатся и в других законах: Законы «О лизинге», «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации», «О международном коммерческом арбитраже» и др. При возникновении вопроса соотношения норм указанных законов с нормами ГК РФ следует руководствоваться п. 2 ст. 3 ГК РФ, согласно которому нормы гражданского права, содержащиеся в других законах, должны соответствовать ГК РФ. Что же касается соотношения норм Семейного кодекса, регулирующих семейно-брачные отношения с иностранным элементом, с нормами ГК РФ, то согласно ст. 4 Семейного кодекса к отношениям, не урегулированным семейным законодательством, применяется гражданское законодательство, т. е. для решения вопросов выбора компетентного права, не решенных в Семейном кодексе, могут применяться правила, предусмотренные ГК РФ (п. 2 ст. 1186, 1187, 1188, 1189, 1190, 1192). Обычай как источник норм международного частного права должен обладать согласно ст. 1186 ГК РФ двумя характеристиками: обычай должен быть санкционирован государством (Российской Федерацией) и должен устанавливать коллизионные нормы. Обычай делового оборота, предусмотренный п. I ст. 6 ГК РФ, может быть источником международного частного права только в том случае, если он содержит коллизионную норму. В противном случае он применяется после решения коллизионного вопроса в пользу российского права и тем самым не отвечает целям применения настоящей статьи. Международно-правовой обычай, сложившийся между государствами, не следует отождествлять с обычаями международного торгового или делового оборота, сложившимися в отношениях между физическими и юридическими лицами разных государств. Они не имеют юридической силы и применяются только по воле участников отношений. Однако обычаи международного торгового оборота могут быть санкционированы государствами. В качестве примера выступает п. 2 ст. 9 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи 1980 г., который предусматривает обязательное применение (при отсутствии договоренности между сторонами договора купли- продажи об ином) обычая, о котором стороны знали или должны были знать, который в международной торговле известен и постоянно соблюдается в соответствующей области торговли. Согласно п. 2 ст. 28 Закона «О международном коммерческом арбитраже» при отсутствии какого-либо указания сторон третейский суд применяет право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. Таким образом, третейский суд, действующий в рамках вышеназванного закона, не связан коллизионными нормами ГК РФ и может применить по своему усмотрению коллизионную норму иностранного государства. Пункт 2 ст. 1186 ГК РФ закрепляет такую общеизвестную формулу прикрепления, как закон наиболее тесной связи в качестве общего направления выбора компетентного правопорядка для всей совокупности гражданско-правовых отношений с иностранным элементом. Смысл ее заключается в отсутствии каких-либо формальных критериев для избрания надлежащего правопорядка. Тем самым правопорядок устанавливается по субъективному усмотрению суда, который принимает во внимание все обстоятельства дела, даже те, которые не названы в качестве определяющих критериев избрания надлежащего правопорядка в ГК РФ (язык, терминология контракта, валюта обязательства и др.)- Закон наиболее тесной связи может быть применен в случае отсутствия соответствующего коллизионного регулирования гражданско-правовых отношений в ГК РФ. Пункт 3 ст. 1186 ГК РФ предусматривает запрет на применение коллизионных норм, если материально-правовыми нормами международного договора Российской Федерации полностью урегулированы вопросы, составляющие предмет спора. Такое правило соответствует целям договаривающихся государств непосредственно применять материально-правовые нормы международного договора, избегая противоречий с национально-правовыми нормами. Однако данный запрет не должен распространяться на вопросы, не урегулированные международным договором, на термины международного договора, содержание которых нельзя определить исходя из общих принципов и целей международного договора, соглашений договаривающихся государств, относящихся к международному договору или достигнутым в процессе его заключения, последующих соглашений по толкованию и применению международного договора, а также подготовительных материалов и других способов, предусмотренных международным правом. 5.3.