Бирон Байрона, Бирон Рылеева Воспоминаниям политических противников Бирона можно с одинаковым успехом верить или не верить в зависимости от симпатий или антипатий читателя. Среди официальных же обвинений в адрес Бирона, выдвинутых после его свержения, значатся

Наиболее целеустремленно и полно своеобразие декабристской поэзии представлено в творчестве К. Ф. Рылеева (1795—1826).

Рылеев начал как подражатель Жуковского и Батюшкова и не избежал увлечения легкой поэзией. Его ранние стихотворные опыты — любовные элегии, дружеские послания, шарады и надписи — мало оригинальны. Первым стихотворением, обратившим на себя всеобщее внимание, была его знаменитая сатира «К временщику» (1820), направленная против всесильного тогда Аракчеева.

Портрет «временщика» был до того точен и страшен, что Аракчеев предпочел себя не узнать. Только поэтому сатира и смогла появиться в печати. Стихотворение содержало прямую политическую угрозу. Рылеев призывал к действию, к уничтожению временщика. Избавить страну от «рока злого» может только новый Брут или Катон, и поэт открыто заявлял, что будет счастлив «прославить на лире» этого нового героя.

Огромная политическая смелость первого выступления Рылеева обнаруживала в нем будущего революционера. Свое политическое credo он формулирует в стихотворениях «А. П. Ермолову» (1821), «Александру I» (1821), «Видение» («Ода на день тезоименитства великого князя Александра Николаевича», 1823)и в посвященной А. С. Мордвинову оде «Гражданское мужество» (1823).

В качестве адресатов Рылеев выбирает царей (настоящего и будущего) и политических деятелей, т. е. лиц, которые по своему положению могут способствовать «общественному благу». В этом проявляется гражданственность стихотворений Рылеева, еще не члена тайного общества, но уже потенциального декабриста. Политическая доктрина его первых гражданских стихотворений связана с идеями просветительства XVIII в. — заботой о просвещении, «общей пользе», «святости закона».

С традициями XVIII в. связана и идея просвещенного монарха. Чтобы научиться быть царем, нужно прежде всего «чтить власть закона». Необходимость отстаивать закон — центральный момент оды «Гражданское мужество». Ораторский пафос оды, изложенная в ней программа гражданских доблестей утверждали образ идеального общественного деятеля.

Послание Ермолову отражает общее настроение передовых кругов, с волнением следивших за вспышками освободительного движения в Греции и Испании, когда казалось, что революционная волна подкатилась к границам России. То же самое подразумевает и поэтическая формула Рылеева «предназначенье века», которая обретает в его творчестве фразеологическую устойчивость. «Предназначенье века» — это стремление к свободе.

В послании «Александру I» и в «Видении» — это освободительная тенденция века вообще, в «Гражданине» (1824) она связывается уже с практическим участием в революционной борьбе. Несмотря на умеренность политической программы первых гражданских стихотворений Рылеева, их агитационное значение было велико.

Оно заключалось уже в самом факте выдвижения на первый план гражданской идеи, в их общей тенденции, наконец, в гражданственной, патриотической лексике и фразеологии, которая создавала лирическую тональность стихотворений и воплощала их основную эмоциональную тему: любовь к свободе, протест против угнетения.

В первых стихах Рылеева уже проявились его оппозиционные настроения и приверженность к гражданским традициям русской поэзии. Последнее демонстративно подчеркнуто его отношением к Гнедичу. В 1821 г. Рылеев обращается к Гнедичу с посланием, а через год посвящает ему свою программную думу «Державин».

Оба стихотворения тематически связаны со знаменитой речью Гнедича «О назначении поэта», произнесенной в «Вольном обществе любителей российской словесности» 13 июня 1821 г. Эта речь была ярко выраженной декларацией литературных принципов декабризма. В основе ее была идея высокой гражданской поэзии, призванной поднять дух современного молодого поколения.

В послании Гнедичу впервые появляется в лирике Рылеева обобщенный образ поэта-гражданина. В думе «Державин» этот образ развертывается как образ поэта-трибуна, поборника свободы и истины: «Он выше всех на свете благ Общественное благо ставил».

Реальный облик поэта Державина далеко не во всемсоответствовал этой характеристике. Но она полностью отвечала идейно-творческим устремлениям самого Рылеева, предельно точно охарактеризованным в его ставшем знаменитым стихе: «Я не поэт, а гражданин» («А. А. Бестужеву», 1825).

Открыто и не раз заявленным гражданским, политическим пафосом поэзии Рылеева определяется и ее жанровое своеобразие. Сперва пользуясь традиционными жанрами классицизма (ода, послание, сатира), Рылеев обновляет их тематику и стилистический строй. Затем создает совершенно оригинальный по его жанровым очертаниям поэтический цикл, названный самим поэтом «Думами».

Так именовались в украинском фольклоре песни исторического содержания. Их подобием и должны были стать, по замыслу Рылеева, его собственные думы. Но до того аналогичная попытка была предпринята польским поэтом Немцевичем, которого Рылеев назвал своим предшественником.

Думы Рылеева были написаны на протяжении 1821—1823 гг., печатались по отдельности в различных журналах и альманахах тех же лет и в 1825 г. вышли отдельным изданием.

Все думы Рылеева подчинены одному заданию: явить современникам поучительные примеры гражданских добродетелей их «предков» — известных деятелей отечественной истории. В их числе древнерусские князья, Ермак, Богдан Хмельницкий, Борис Годунов и Петр I, сподвижники Петра и др.

Некоторые думы написаны в форме лирического монолога исторического героя, другие — в форме лирического авторского воспоминания о его славных делах. Одна из них — «Смерть Ермака» — стала известной народной песней «Ревела буря, дождь шумел».

Рылеев не стремится объективно изобразить отдельные эпизоды русской истории или показать становление национального характера. Его задача — на исторических примерах дать образцы гражданской и патриотической доблести. Исторический сюжет подчиняется политическим задачам современности и насыщен аллюзиями. Герои дум излагают политическую программу поэта.

Поучения Ольги Святославу («Ольга на могиле Игоря») совпадают с наставлениями Екатерины II наследнику в оде «Видение»: монарх должен быть отцом для своих подданных, а «несправедливость власти» ведет к народным бедствиям и гибели властителя. Потомки осуждают Игоря, несмотря на его воинскую доблесть, потому что им двигало не стремление к славе отечества, а «к золоту алчба».

Наоборот, «святая мудрость» и правота правления смягчают приговор современников и потомства Борису Годунову. Он «страдалец», «несчастный», достойный не только проклятий, но и благословений. Даже преступление (убийство царевича Дмитрия) искупается заботой правителя об общественной пользе, о благе народа.

Для Рылеева важен не столько тот или иной исторический эпизод, сколько поведение героя в определенных условиях. Отсюдаиногда противоречия в оценке некоторых исторических событий, равно как и характеров исторических лиц. В думе «Петр Великий в Острогожске» Мазепа — потенциальный изменник, коварный лицемер, враг Петра и России. В поэме «Войнаровский» ее герой, соратник Мазепы, показан как защитник народа и родины.

Таким образом, думы откровенно служат агитации. Недаром в критических отзывах на них так часто фигурирует слово «цель». Рылеев избрал «целью возбуждать доблести сограждан подвигами предков», — писал о них А. Бестужев. «Цель» и «намерение» как непременное условие поэтической зрелости видел в них Вяземский. И это же слово «цель» повторил Пушкин: «Думы Рылеева и целят, а все невпопад».

Поиски способов активного воздействия на общество привели Рылеева к романтической поэме байронического толка. Первой и единственно законченной поэме Рылеева «Войнаровский» (1823—1824) предшествовал шумный успех «Кавказского пленника» (1820—1821) Пушкина.

Этот успех показывал, что жанр романтической поэмы был созвучным художественной потребности эпохи. К этому новому для русской поэзии стихотворному жанру Рылеев подошел уже в «Думах». В них уже проявились характерные для романтической поэмы тенденции к построению лирического повествования, сосредоточенного вокруг личности героя, его внутренних переживаний, которые доминируют над действием, окрашивают собою фабулу и самую обстановку рассказа и вместе с тем путем эмоционального отождествления как бы становятся лирическим выражением внутренней жизни поэта.

19 Одновременно «Думы» связаны и с поэтикой классицизма (ораторский пафос, «высокая» лексика, назидание). Обращаясь к романтической поэме и сознательно отталкиваясь от ее пушкинского образца, Рылеев ищет самостоятельный творческий путь. Разочарованному герою Байрона и Пушкина он противопоставил страдающего гражданина, борца с тиранией за права народа.

Исторические Войнаровский и Мазепа не соответствовали их образам, созданным Рылеевым, о чем прямо сказано в предпосланных поэме очерках (написаны А. А. Бестужевым и А. О. Корниловичем).

Патриотизм Войнаровского и Мазепы, их пламенные речи были выражением чувств автора поэмы, причем значительно более художественно совершенным, нежели в «Думах». Пушкинне мог принять навязчивой дидактичности, композиционного однообразия и антиисторизма дум, но после «Войнаровского» он писал: «С Рылеевым мирюсь — Войнаровский полон жизни»; «...слог его возмужал и становится истинно-повествовательным, чего у нас почти еще нет».

Каноны романтической поэмы требовали включения в нее местного колорита и нравов. Идя вслед за Пушкиным, Рылеев стремится к точности описаний. Уже в думе «Иван Сусанин» Рылеев вместо условного оссианического пейзажа дал конкретные детали крестьянского быта.

В «Войнаровском» описание природы также реалистично и естественно включает приметы местного колорита — описание быта далекой Сибири. Тема природы в поэме имеет самостоятельное значение и так же, как сюжетное действие, несет гражданственную нагрузку.

Это первая в русской литературе попытка дать описание «места» и «нравов» страшного края, невольного места жительства многих поколений русских вольнолюбцев, края, где ломались характеры, рушились надежды, терялась вера в себя и людей.

«Войнаровский» был окончен в первой половине 1824 г. В это время Рылеев — уже один из руководителей Северного общества. На совещании в декабре 1823 г. он внес предложение о создании агитационной литературы. Конституционные чаяния, выраженные в первых гражданских стихах, ушли в прошлое.

Энтузиазм руководителя, политическая активность Рылеева, его республиканские убеждения, практические предложения — все это находит выход в поэтическом творчестве.

В «Войнаровском» Рылееву пришлось подтягивать историю к современности, идеализировать вождей антинародного движения. Но в следующих своих замыслах Рылеев уже непосредственно обращается к освободительной борьбе украинского народа против польского владычества в конце XVI в.

Из всех неосуществленных замыслов Рылеева 1824—1825 гг., связанных с этой темой (поэмы «Мазепа» и «Наливайко», трагедии «Мазепа» и «Богдан Хмельницкий»), наиболее полно представлена сохранившимися рукописными набросками и печатными фрагментами поэма «Наливайко».

13 отрывков и программа поэмы позволяют судить, что Рылеев задумал поэму как широкое эпическое полотно с изображением быта и нравов Украины, враждующих религиозных групп, притеснения украинских крестьян поляками, наконец, народного восстания.

В романтическую поэму Рылеев вводит нового героя — предводителя казацкой вольницы. Любовный сюжет, обязательный в романтической поэме, исключается полностью, уступая место сюжету героическому — большому трагическому событию национальной истории. «Войнаровский» композиционно еще связан с думами.

Основная часть поэмы (после повествовательной экспозиции) строилась как монолог героя, таким образом все события преломлялись через его восприятие. В «Наливайко» Рылеев стремится к большей объективности изображения:монолог перемежается авторским повествованием, и повествование преобладает.

Вместе с тем эта поэма больше всех других произведений связана с практической деятельностью Рылеева-революционера. Войнаровский показан героем, исключенным из общественной жизни, лишенным возможности действовать. Наливайко — руководитель восстания и изображен в момент наивысшей политической активности.

Его образ впитал эмоциональный настрой декабристов в период перед восстанием, их готовность к борьбе и одновременно колебания, неуверенность в успехе. В знаменитой, известной нескольким поколениям революционеров «Исповеди» Наливайко говорит о неизбежной гибели тех, кто «первым восстает на утеснителей народа».

Психологическая аналогия была настолько точна, что друзья Рылеева в монологе Наливайко услышали предсказание своей собственной судьбы, а Рылеев повторил в разговоре с Н. Бестужевым слова Наливайко как собственное убеждение: «Верь мне, что каждый день убеждает меня в необходимости моих действий, в будущей погибели, которою мы должны купить нашу первую попытку для свободы России, и вместе с тем в необходимости примера для пробуждения спящих россиан».

Даже такой эпизод, намеченный в программе поэмы, — «он может бежать, но не хочет» — соответствовал поведению некоторых декабристов после разгрома восстания. Так, узнав, что начались аресты товарищей, друг Рылеева Александр Бестужев не захотел бежать и сам явился в Зимний дворец.

В программе поэмы Наливайко становится гетманом в результате народного восстания. Народ выступает как реальная сила истории, но восстание должно было закончиться поражением. Иное решение социального конфликта намечалось в трагедии Рылеева «Богдан Хмельницкий». Восстание, которое возглавил Богдан Хмельницкий, привело к освобождению украинского народа от политического и религиозного гнета Польши.

Признание народа реальной силой истории вызвало к жизни агитационные сатирические песни Рылеева и Бестужева, обращенные к народу.

Сатирическая песня, песня-пародия в это время — явление распространенное. Достаточно вспомнить пушкинский ноэль («Ура, в Россию скачет»), который, по свидетельству декабристов, «распевался чуть ли не на улице». До нас дошло 12 песен, написанных Рылеевым и Бестужевым, иногда, по-видимому, в соавторстве и с другими декабристами. Агитационное значение этих песен было признано даже Верховным судом: их сочинение было поставлено авторам в вину наряду с покушением на цареубийство.

Имитация крестьянских или солдатских простонародных песен была живой, увлекательной, доступной для масс и потому действенной публицистикой. В песнях выражено конкретноепредставление о народных бедствиях. Здесь говорилось о бесправии народа, о взяточничестве в судах, о царских поборах, бессмысленной шагистике в армии и о том, что людьми торгуют, «как скотами».

Включая в разудалый мотив рассказ о дворцовых переворотах, о свержении Петра III и «курносого злодея» Павла I, песни внушали мысль о необходимости уничтожения царской фамилии во имя интересов грядущей революции.

Конечно, декабристы, в том числе и Рылеев, оставались на позициях дворянской революционности и не собирались привлекать к восстанию народ, но они стремились донести до народных масс свою программу и лозунги. Поиски доходчивой формы и общего с народом языка были характерными для Рылеева — руководителя тайного общества, поэта и гражданина.

Отчетливей всего гражданская позиция Рылеева-борца выражена в стихотворении «Я ль буду в роковое время», написанном уже незадолго перед восстанием. Рылеев заклеймил гражданственную несостоятельность тех современников, кто не постиг «предназначенья века» и стоит в стороне от общественной борьбы.

«Изнеженному племени переродившихся славян», так непохожему на героев дум, противостоит голос автора, мужественного и страстного человека, своей жизнью доказавшего право обличать современников.

Последние три стихотворения написаны Рылеевым уже в Алексеевском равелине Петропавловской крепости, когда сам Рылеев оказался в ситуации, которую так часто избирал для своих героев. В одном из них («Мне тошно здесь, как на чужбине», 1826) мотив обреченности (уже не как предчувствие, а как ожидание смерти) сочетается со смирением и раскаянием.

Это следствие той депрессии, которая овладела им в начале следствия. Но в последнем стихотворении («О милый друг, как внятен голос твой», 1826) сквозь библейский колорит его проступают те самые настроения, которыми поэт наделял своих героев — Михаила Тверского, Артамона Матвеева, Наливайко.

Мотив жертвенности сочетается с историческим оптимизмом и сознанием, что и борьба и смерть автора стихотворения не будут напрасными. Дальнейшая история революционной борьбы подтвердила жизненность дела Рылеева, а его поэзия оказалась значительной для последующей истории русской литературы.

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.

РЫЛЕЕВ Кондратий Федорович родился в семье небогатого помещика - поэт- декабрист.

Отец Кондратия Федоровича был, подполковник в отставке, управлявший имениями князя Голицына.

Шести лет был отдан в 1-й кадетский корпус в Петер­бурге, который закончил в начале 1814, получив чин прапорщика.

С 1814-15 находился за границей в составе артилле­рийской бригады. Впоследствии в своих показаниях на суде Кондратий Федорович свидетельствовал, что «свободомыслием первоначально зара­зился... во время походов во Францию в 1814 и 1815 годах». Решающее значение здесь имело пребывание в армии, освобо­дившей Европу от диктатуры Наполеона, связь с героическим русским народом.

С 1819-1819 Рылеев служил в Конно-артиллерийской роте, стоявшей в Воронежской губернии, в Острогожске. Формирование взглядов Рылеева здесь протекало под влиянием передовой остро­гожской интеллигенции, злейшего раз­гула крепостников и произвола властей.

В декабре 1818 Кондратий Федорович оставляет службу в армии, не принимая все усиливавшийся аракчеев­ский режим.

В начале января 1819 Рылеев женился на дочери острогожского помещика На­талье Михайловне Тевяшевой.

В 1820 пере­ехал в Петербург.

В январе 1821 был избран заседателем Петербургской уголовной палаты, где всячески старался отстаивать интересы угнетенных (например, в деле разумовских крестьян, протестовавших про­тив жестокой эксплуатации их помещи­ком).

В октябре 1823 он был принят в Север­ное тайное общество по рекомендации И. И. Пущина, сослуживца по уголовной палате.

В 1824 Рылеев перешел на службу в «Российско-Американскую торговую ком­панию» в качестве правителя ее канцеля­рии. Работая в этом, уже не государствен­ном учреждении, Кондратий Федорович энергично ратовал в пользу экономических интересов России. Наряду со служебными делами он был занят и издательской деятельностью.

В 1822-24 Рылеев ежегодно издавал совмест­но с А. Бестужевым альманах «Поляр­ная звезда».

В 1825 - сборник «Звездочка» . Эти издания, очень успешно осуществлен­ные, служили распространению передо­вых идей и вместе с тем имели в виду ма­териально поддержать нуждающихся авторов. В этих сборниках были напеча­таны произведения Жуковского и Пуш­кина , Грибоедова и Крылова , Баратынско­го и самого Рылеева, Вяземского , Давы­дова, Языкова , А. Бестужева, Гнедич и других.

На основе наблюдений над русской дей­ствительностью, в итоге изучения трудов французских энциклопедистов, сочинений Бентама, Монтескье, Бенжамена Констана, а также русских историков - Карамзина , Строева, Корниловича , Кондратий Федорович сложился как активный общественный деятель и революционер. Он боролся за республи­канский образ правления, за освобожде­ние крестьян, свободу книгопечатания, от­крытое судопроизводство, личную безопас­ность.

В Северном обществе он занял ве­дущую роль и возглавил восстание 1825. Рылеев мужественно провел последние семь месяцев своей жизни в Алексеевской ра­велине Петропавловской крепости. На оло­вянной тарелке он, по преданию, напи­сал в тюрьме четверостишие, свидетель­ствующее о стойкости борца за свободу:

«Тюрьма мне в честь, не в укоризну,

За дело правое я в ней,

И мне ль стыдит­ся сих цепей,

Когда ношу их за отчиз­ну?»

Повешен в числе пяти руководителей восстания.

В деятельности Рылеева значительное место занимала литература, которой он, как и другие декабристы, придавал большое об­щественное значение, видя в литературе важнейшее средство вовлечения образо­ванных людей в круг своих идей.

Творче­ский путь Рылеева-поэта характерен для боль­шинства поэтов-декабристов. Это путь от идеи личной свободы к свободе общест­венной. На этом пути также и осознание противоречий декабристской идеологии, и преодоление их. При всей недолго­временности литературной деятельности Рылеева его творчество наиболее последовательно раскрывает внутреннюю логику развития поэта-декабриста. Вместе с тем в своем творчестве последних лет Кондратий Федорович обнаруживает отчетливое своеобразие, индивидуальную характерность стиля. Как и другие поэты, впоследствии связанные с освободитель­ным движением на его дворянском эта­пе, он начинает с увлечения анакре­онтикой, со следования Батюшкову, с утверждения идеалов личной свободы, жизни, замкнутой в сфере интимных отно­шений

«К другу» ,

«К Делии» ,

«Счаст­ливая перемена» - 1820;

«Заблуждение» ,

«Нечаянное счастье» - 1821, и другие.

«К К - му» - 1821,

«Я не хочу любви твоей...» - 1824.

Уже в 1822 Рылеев утверждает идеал граждан­ского поэта, сперва в этом плане трактуя Державина («Он выше всех на свете благ общественное благо ставил» - дума «Державин»), а затем заявляя в посвящении к поэме «Войнаровский» (1825). «Я не поэт, а гражданин». Эта формула подчеркивала подчиненность поэтической деятельности гражданским, революционным целям. Фор­мула Рылеева была затем перефразирована Некрасовым («Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан»). В своей дальнейшей деятельности Кондратий Федорович строго сле­довал определившемуся пониманию поэ­зии и поэта.

Обратившись к мотивам политической свободы, поэт, как и другие идейно близкие декабризму поэты, естественно, прежде всего использовал традиционные формы гражданской поэзии, формы классицизма, подчинив их идеям свободолюбия. Очень близки к традиционному жанру торже­ственные оды Рылеева. Идею декабристской гражданственности выражают послание -

«А. П. Ермолову» (1821)

«Граждан­ское мужество» (1823),

«На смерть Байро­на» (1824).

Гораздо значительнее сатириче­ские оды Рылеева - «К временщику» (1820) и ода «Гражданин» (1825) -

«Я ль буду в роковое время

Позорить Гражданина сан...».

Первая из них была направлена против всесильного тогда Аракчеева и предрекала ему неизбеж­ность кары со стороны разъяренного народа и суровый приговор потомства. Вторая имела в виду тоже крайне враждебную де­кабристскому движению силу-обществен­ную пассивность большинства образован­ного общества, «переродившихся славян», тех, кто не готовился «для будущей борь­бы за угнетенную свободу человека». Обе оды получили очень широкое распростра­нение и многие десятилетия находились в обращении в революционной среде.

Изначальная связь с традицией психо­логического романтизма обусловила в творчестве писателей, в том числе и Рылеева, ставших гражданскими поэтами, трансфор­мацию дружеских посланий анакреонтиков в послания политические. Такими были и послания Рылеева, в частности «Бесту­жеву» (1825), где основным был мотив неколебимой верности «высоким думам», любви «к общественному благу», а также послание «Вере Николаевне Столыпиной» (1825), содержащее призыв воспитывать детей в соответствии с идеалами человека- гражданина.

В литературе психологического роман­тизма широкое распространение имели имитации народных песен (Нелединский-Мелецкий, Дмитриев и других). И Рылеев в ран­ние годы писал подобные песни. Теперь Кондратий Федорович совместно с А. Бестужевым пишет по­литические агитационные песни, рассчи­танные на распространение среди солдат в целях пробудить в них общественное самосознание, понимание нестерпимости своего экономического и социального по­ложения. До нас дошло семь таких песен (1823-24).

Они очень близки традициям Радищева и противостоят песням в духе Карамзина и Жуковского.

Одна из них - «Ах, тошно мне...» прямо противопостав­лена романсу Нелединского-Мелецкого , на­чинающемуся теми же словами. Эта песня вместе с другой - «Как идет кузнец да из кузницы...» наиболее последовательны в своей народности и революционности. Агитационные песни Рылеева и Бестужева по­лучили широкое распространение, про­никли в народ, стали явлениями фоль­клора, содействовали формированию ана­логичных произведений в последующие десятилетия.

Наиболее ярко своеобразие поэзии Рылеева внутри декабристской литературы ска­залось в его думах и поэмах. Двадцать пять дум Рылеева Кондратия Федоровича

(1821-23, отдельное издание - 1825; четыре были опубликованы только во 2-й половине XIX в.) и его поэмы:

«Войнаров­ский» , 1822-24;

незаконченные -

«Наливайко» , 1824-25;

«Гайдамак» ,

«Палей» ,

«Партизаны» - все три 1825) - произве­дения гражданского романтизма, проник­нутые пафосом революционного патрио­тизма. Рылеев создал оригинальную форму думы, использовав украинские народные думы (сборник Н. А. Цертелева «Опыт собра­ния старинных малороссийских песен», 1819), «Spiewy Historyczne» польского по­эта Ю. Немцевича (1816 и другие издания), а также воспринял влияние поэм Бай­рона и южных поэм Пушкина.

Структура дум Кондратия Федоровича и его поэм очень сходна; они отли­чаются только объемом: дума - неболь­шая поэма, «Войнаровский» - разверну­тая дума. Большинство дум - обрамлен­ный пейзажем лирический монолог героя, раскрывающий его внутренний мир. Это легендарный Боян, исторические личности Дмитрий Донской, Богдан Хмельницкий, Курбский, Наливайко, Державин, Иван Сусанин и др. Герои даны резкими крас­ками, без светотеней, без полутонов. Внут­ренний мир их обнаруживается в кон­фликте с окружающей средой, в столкно­вении с тиранией. Поступки героев иллю­стрируют их неизменный облик. Любов­ный конфликт отсутствует или только слег­ка намечен. Герои раскрыты в их безза­ветном служении делу борьбы за освобож­дение от тирании, за свободу отчизны, в их преданности этой идее и людям, ею за­хваченным, в их стойкости и твердости, в готовности жертвовать собой. Утвержде­ние единства интересов личности и общест­ва на основе борьбы личности за свободу родины, борьбы, в условиях которой лич­ность готова жертвовать собой, характерно для дворянских революционеров Представление об исторически и социаль­но неизменном национальном характере человека-гражданина, русского человека, обусловило обращение Рылеева к историческому материалу и характер его трактовки. Прошлое отличалось, в понимании Рылеева, от современности только «местностью», кон­кретными событиями, но не характерами творивших историю людей, поскольку они были русскими людьми. Объективная исто­рическая правда не интересовала поэта- романтика. Герои дум и поэм Кондратия Федоровича целиком захвачены современным поэту пафосом свободолюбия и лишь в своем внешнем облике отнесены к прошлому. Думы и поэмы его наглядно показывают крайне интенсивное развитие его творчества, что было следствием углубления его рево­люционного мировоззрения и роста даро­вания. Усиливалась политическая острота его произведений.

Первые думы («Боян», «Олег Вещий» ) в политическом отношении довольно неопределенны. Последующие думы, а затем поэмы типично декабрист­ские по своему содержанию. Думы, особен­но ранние, весьма несовершенное осуще­ствление принципов гражданского роман­тизма в жанре поэмы. «Войнаровский» - гораздо более зрелое произведение. Образ главного героя значительно осложнен. Отчетливее дан колорит местности.

В «На­ливайко» и «Палее» элементы историзма еще сильнее.

Совершенствуется язык, в последних думах, особенно в «Войнаровском», речь в значительной мере освобож­дается от метафоричности, синтаксис ста­новится более сжатым, уменьшается чис­ло славянизмов, чаще встречаются мест­ные слова. Пушкин отрицательно отнесся к думам, за исключением «Ивана Суса­нина». Но гораздо благосклоннее воспри­нял он «Войнаровского».

«Рылеева «Войнаровский», - писал Пушкин, - несрав­ненно лучше всех его дум», поэма «нужна для нашей словесности». Произведения Рылеева К.Ф. явились образцами для целого ряда поэм гражданского романтизма (Языков, А. Бе­стужев, Ф. Глинка Давыдов , Языков, Вяземский), другая - вернулась к традициям психоло­гического романтизма (Веневитинов, Ба­ратынский); если Пушкин перенес свое внимание художника и мыслителя на осо­знание причин общественной пассивно­сти большинства, Рылеев К.Ф оставался верен идее борьбы во имя конечной победы свободы, сознавая неизбежность гибели на данном этапе этой борьбы. В поэме «Наливайко», в главе «Исповедь Наливайко», он писал:

Известно мне: погибель ждет

Того, кто первый восстает

На утеснителей народа;

Судьба меня уж обрекла.

Но где, скажи, когда была

Без жертв искуплена свобода?

Погибну я за край родной,-

Я это чувствую, я знаю,

И радостно, отец святой,

Свой жребий я благословляю!

Рылеев Кондратий Федорович и в своей политической деятельно­сти, и в своей поэзии был одним из тех, кого имел в виду В. И. Ленин, когда от­мечал: «Лучшие люди из дворян помогли разбудить народ» (Соч., т. 19, с. 295).

Умер - , Петербурге.