Понятие и значение принципа разумности в гражданском процессе. Справедливости в гражданском праве российской федерации Принципы разумности и соразмерности в иных спорах
Разумность в ч.2 ст.6 ГК РФ определяется как один из важнейших принципов гражданского права. В ГК говорится о разумной цене товара (ст. 524, 738), разумных расходах (ст. 520, 530, 744), разумных мерах, принимаемых к уменьшению убытков (ст. 404, 750, 962), разумном ведении дел (ст. 72, 76), разумной замене места передачи товара (ст. 524), разумном предвидении изменения обстоятельств (ст. 451), разумно понимаемых интересах (ст. 428). Особенно часто используется понятие разумных сроков (ст. 314, 345, 375 и др.).
Когда в законе говорится о разумной цене товара или разумных расходах, конечно, не имеется в виду, что цена или расходы обладают разумом. Разумными следует считать действия, которые совершил бы человек, обладающий нормальным, средним уровнем интеллекта, знаний и жизненного опыта. Абстрактная личность, обладающая такими качествами, может быть названа разумным человеком. Юридически значимым качеством, критерием правомерности актов психической (разумное предвидение, разумное понимание) или физической (разумные меры, разумное ведение дел) деятельности реального субъекта в предусмотренных законом случаях, является их соответствие возможному поведению разумного человека в конкретной ситуации.
Под разумной ценой и разумными расходами следует понимать такие цену и расходы, которые готов заплатить или понести разумный человек. Разумный срок - это время, необходимое разумному человеку для совершения действия (осуществления права или исполнения обязанности) в конкретном случае. Разумными являются действия, которые совершило бы в данной ситуации большинство людей. А эти действия в основной массе стремятся к средней величине.
Однако уровень интеллекта, знаний и опыта абстрактного среднего человека не является одинаковым для всех случаев. Для элементарных действий он ниже, чем для сложных, требующих образования и специальных навыков. Например, действия среднего покупателя отличаются от действий среднего директора магазина. Последний осуществляет управленческие функции, что предполагает наличие у него правовых и экономических знаний, а также опыта управления торговыми предприятиями.
На первый взгляд может показаться странным, что слово «разумность», которое в обычном смысле обозначает интеллектуальную деятельность человека, как юридическое понятие характеризует объективную сторону его действий. Дело в том, что, оценивая разумность действий, мы не рассматриваем интеллектуальный или волевой элемент реальных действий конкретного субъекта. В этом случае проверяется возможность совершения определенных действий не конкретным лицом, а средним человеком. Мы говорим, что нормальный человек, желая совершить определенное действие (осуществить право или исполнить обязанность), был способен сделать это в конкретных условиях. При этом не имеет значения, знал ли конкретный субъект о последствиях своих действий, желал или не желал их наступления. Существенным является лишь то, что нормальный (средний) человек мог совершить в данной ситуации определенные действия. Таким образом, разумность характеризует интеллектуальные и нравственные качества лица опосредованно, через сравнение его поведения с возможным поведением среднего человека.
Совершение неразумных действий является нарушением обязательства или деликтом и влечет договорную или внедоговорную ответственность. Каких-либо специфических последствий за неразумность закон не устанавливает.
В гражданском законодательстве советского периода понятие «разумность» не использовалось. Основным фактором, позволявшим обходиться без него, было то, что регулирование экономических отношений осуществлялось тогда с применением централизованного планирования. Это обеспечивало большую по сравнению с рыночной экономикой предсказуемость и определенность наиболее важных имущественных отношений. Однако, несмотря на отсутствие в ГК 1964 г. понятия «разумность», толковать и применять некоторые из его статей было невозможно без использования критерия среднего человека. Например, в ст. 224 ГК 1964 г. говорилось о праве суда уменьшить размер ответственности должника, если «кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением, либо не принял мер к их уменьшению». Какими должны были быть меры, о которых шла речь в этой норме? Единственно возможным критерием, который мог быть использован для оценки их достаточности, являлись возможные действия в данной ситуации нормального (среднего) человека. Показательно, что в ст. 404 действующего ГК, содержащей норму, аналогичную ст. 224 ГК 1964 г., говорится о «разумных мерах», которые должен принимать кредитор.
Для закрепления в законодательстве требования разумных действий может использоваться не только термин «разумность», но и другие слова и словосочетания. Так, ст. 441 ГК гласит: «Когда в письменной оферте не определен срок для акцепта, договор считается заключенным, если акцепт получен лицом, направившим оферту, до окончания срока, установленного законом или иными правовыми актами, а если такой срок не установлен - в течение нормально необходимого для этого времени». В данном случае под «нормально необходимым» следует понимать не что иное, как разумное время..
Категория «разумность» тесно связана с категорией «добросовестность». Несмотря на то что понятие «разумность» в долгое время законодательстве России отсутствовало, механизм сравнения с разумным человеком в нем был, так как он является необходимым элементом института ответственности, без которого любая система права не может обойтись. Когда в законе говорится «мог и должен был знать» или «мог и должен был предвидеть», имеется в виду, что разумный (средний) человек в данной ситуации был способен на это. Таким образом, для законодательного закрепления правила о самой легкой форме вины - небрежности всегда используется сравнение действий субъекта с действиями разумного человека. Вывод о том, что субъект «должен был знать», делается на основании того, что средний человек, принимая решения, оказавшись в конкретной ситуации, знал бы об определенных обстоятельствах. При этом разумность является критерием как небрежности, так и виновности в целом, потому что границей между виновностью и невиновностью является граница между невиновностью и небрежностью.
В качестве средства установления правила об ответственности, то есть критерия субъективной стороны правонарушения, понятие разумности будет использоваться всегда, имея при этом общеправовое значение. Как критерий правомерности объективных (физических) действий оно используется в специальных случаях, детальному анализу которых и посвящена настоящая глава.
Понятиями «добросовестность» и «недобросовестность» обозначается проявляемое в процессе совершения действий психическое отношение лица к предвидимому вреду или возможности его предвидения, имеющейся у среднего вменяемого (разумного) человека. Однако юридические последствия для участников гражданских правоотношений имеет не только разумное осознание ими противоправности своих действий и предвидение вреда, наступающего в результате их совершения, но и разумное осознание и предвидение иных обстоятельств, которые могут зависеть, а могут и не зависеть от их действий. Например, ст. 451 ГК говорит о «разумном предвидении изменения обстоятельств», а ст. 428 ГК - о «разумно понимаемых интересах». Кроме того, среднее осознание имеется в виду, когда формула «знал или должен был знать» используется не для обозначения недобросовестности лица.
Следовательно, среднее понимание и предвидение (психическая разумность), являющиеся элементами конструкции добросовестности, могут иметь и самостоятельное правовое значение. В российской судебной практике последнего времени уже можно встретить решения, в которых действия сторон оцениваются с точки зрения их соответствия требованию разумного предвидения.
В то же время в правовом регулировании имеется потребность оценки с точки зрения средней величины не только психических, но и основанных на них физических действий человека - физической разумности. Поэтому в конструкции многих гражданско-правовых норм используется критерий разумных действий: разумного выбора цены, разумных мер и т.д. Такие нормы обязывают субъекта помимо среднего осознания своих действий и предвидения вреда, наступающего в результате их совершения, соблюдать требование о том, чтобы эти действия были «не хуже средних». И если в силу требования о психической разумности лицо должно «осознавать и предвидеть не хуже среднего человека», то при наличии требования физической разумности оно обязано еще и «действовать не хуже среднего добросовестного человека», не допуская не только духовной, но и физической лени, некомпетентности и чрезмерного риска.
Когда в законе (ст. 428, 451 ГК) или в теории ответственности говорится о разумном «предвидении» и «понимании» (разумности психических действий), то имеются в виду действия среднего человека. В отличие от этого понятие «разумные физические действия» означает действия не просто среднего, но еще и добросовестного человека. Ведь средний человек может совершать средние действия и даже действия лучше средних для другого лица. Однако он же может совершать действия и хуже средних, причиняя вред другому лицу. Поэтому разумными физическими действиями следует считать не любые действия среднего человека, а лишь те, которые совершаются добросовестно, - средние действия субъекта, не желающего вреда контрагенту и предпринимающего все возможные усилия для его предвидения и недопущения.
Итак, для определения разумности мы используем понятие «добросовестность». Но ведь, определяя добросовестность, мы говорим о средних психических действиях, то есть используем понятие «разумность». Нет ли здесь ошибки, логического круга? Ошибки нет. Дело в том, что разумность психических действий (разумное осознание и предвидение) определяется без использования категории «добросовестность». Разумные психические действия отличаются от разумных физических действий тем, что они не затрагивают интересов других людей, а следовательно, не содержат нравственной окраски. Минимальное ожидаемое осознание собственных действий и предвидение их последствий присущи любому человеку, независимо от его моральных качеств. Оценивать такие средние действия с точки зрения доброй или недоброй совести нет необходимости. Таким образом, разумные психические действия - это действия среднего человека, а разумные физические действия- это действия добросовестного среднего человека.
Е.Е. БОГДАНОВА, профессор кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса Российской академии правосудия Минюста России, доктор юридических наук e-mail: [email protected] Проводится сравнительно-правовое исследование принципов добросовестности, разумности, справедливости применительно к договорным отношениям, обосновываются рекомендации по внесению данных принципов в ст. 1 ГК РФ в качестве основных начал гражданского законодательства.
Данная статья была скопирована с сайта https://www.сайт
Страницы в журнале: 72-77
Е.Е. БОГДАНОВА,
профессор кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса Российской академии правосудия Минюста России, доктор юридических наук e -mail : Bogdanova .ee @yandex .ru
Проводится сравнительно-правовое исследование принципов добросовестности, разумности, справедливости применительно к договорным отношениям, обосновываются рекомендации по внесению данных принципов в ст. 1 ГК РФ в качестве основных начал гражданского законодательства.
Ключевые слова: добросовестность, разумность, справедливость, баланс прав и обязанностей сторон, недобросовестность, несправедливые условия договора.
The principles of integrity, fairness and reasonableness as the basic principles of civil law
Bogdanova E.
In given article the author conducts comparative research of the principles of good faith, reasonableness, fairness, concerning contract relations, makes recommendations for the introduction of the principles in art. 1 of the Civil Code as the basic principles of Civil Law.
Keywords: good faith, reasonableness, fairness, balance of rights and obligations of the parties, bad faith, unfair contract terms.
В соответствии с Концепцией развития гражданского законодательства Российской Федерации (далее - Концепция) предполагается введение в гражданское право принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных начал гражданско-правового регулирования. Этот принцип самым кардинальным образом способен повлиять на дальнейшее развитие гражданского законодательства и практику его применения. Однако есть еще два не менее важных, на наш взгляд, поведенческих принципа - справедливости и разумности, которые в Концепции даже не упоминаются, но предусматриваются законодательством и применяются на практике. Отсутствие принципов справедливости и разумности среди основных начал гражданского законодательства негативно отразится как на его развитии, так и на практике применения. Справедливость, добросовестность, разумность - это три основных начала, на которых должно основываться гражданское законодательство России и российское правосудие. На наш взгляд, будут ущербными законодательство и правосудие, где добросовестность участников оборота более важна, чем их справедливое отношение друг к другу, где добросовестность первостепенна, а справедливость - на втором плане. Такие же замечания с полным основанием можно будет отнести и к разумности.
Добросовестность, справедливость, разумность - это три наиболее важных принципа гражданского права, которые в совокупности, при условии их указания в п. 1 ст. 1 ГК РФ, в состоянии «перекрыть» все другие основные начала гражданского законодательства. Если субъект права будет добросовестным, справедливым, разумным, он никогда не посягнет на собственность другого, не будет понуждать другого участника гражданского оборота к заключению договора, не допустит вмешательства в чье-либо частное дело, не будет не только нарушать субъективные права другого, но и препятствовать кому-либо в осуществлении своих субъективных гражданских прав. Словом, в этом случае отпадет необходимость во всех положениях, закрепленных в п. 1 ст. 1 ГК РФ. Добросовестность, справедливость, разумность субъектов гражданского права - вот истинные основные начала гражданского законодательства, которые должны быть указаны в п. 1 ст. 1 ГК РФ, а все остальные положения необходимо исключить из этой нормы за ненадобностью в связи с их дублированием.
Как отмечалось выше, принципы добросовестности, разумности и справедливости не получили закрепления в ст. 1 действующей редакции ГК РФ. В то же время в ГК РФ есть упоминания о данных принципах. В частности, в п. 2 ст. 6 ГК РФ говорится о принципах добросовестности, разумности, справедливости; в п. 3 ст. 10 упоминается о принципах добросовестности и разумности, в п. 3 ст. 602 - о добросовестности и разумности, в п. 2 ст. 662 - о добросовестности и разумности, в п. 2 ст. 1101 - о разумности и справедливости. В данных случаях принципы применяются в совокупности. В ряде норм (например, в п. 1 ст. 451, п. 2 ст. 72, п. 2 ст. 76) речь идет только о разумности. Таким образом, названные принципы применяются как по отдельности, так и в совокупности.
Особенностью данных принципов является их отчетливо выраженная поведенческая направленность, а также тесная связь с категориями нравственности, морали, этики. В этой связи в литературе отмечается, что концепция добросовестности иногда кажется основанной более на морали и чувстве, нежели на настоящем законе (true law ) и, оперируя правом, нельзя обойтись без этики. Итальянский исследователь A . Д’Анжело, говоря о договорной справедливости (giustizia contrattuale ) и добросовестности (buona fede ), настаивает на приоритете этических ценностей над решениями позитивного права.
Анализируя такие правовые феномены, как добросовестность, разумность, справедливость и т. д., A .Дж. Барнард говорит об этическом элементе договора, исследуя данные категории не только с правовых, но и с этических позиций.
Следует отметить, что отечественные авторы в основном подходят к рассмотрению данной проблемы, оставаясь в рамках позитивистской доктрины. Так, С. Яковлева, исследуя соотношение принципа добросовестности и запрета злоупотребления правом, утверждает, что «проблема здесь… в том, что ученые пытаются интерпретировать принцип добросовестности через недобросовестное поведение, которое он запрещает, а запрет злоупотребления правом - также через само запрещенное поведение. Таким образом, от рассмотрения юридических конструкций они переходят к философским рассуждениям о морально-этическом содержании того или иного поведения, о добре и зле. Между тем заниматься вопросами морали не входит в задачи права».
Представляется, что западная наука достигла большего успеха при исследовании данных правовых феноменов, в том числе и потому, что не боялась рассуждать о нравственности в праве. В этой связи следует признать крайне своевременным указание в п. 6 раздела 1 Концепции на то, что введение в гражданское законодательство принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных принципов гражданского права является одной из мер, направленных на укрепление нравственных начал гражданско-правового регулирования. Именно с позиции нравственности следует подходить к оценке поведения субъекта права как добросовестного (нравственного) или недобросовестного (безнравственного). В этой связи полагаем, что под добросовестностью участников договорных отношений следует понимать сложившуюся в обществе и признанную законом, обычаями или судебной практикой систему представлений о нравственности поведения сторон договора при приобретении, осуществлении и защите прав, а также при исполнении обязанностей.
Исследование принципа разумности в гражданском праве также вызывает значительный интерес. Так, В.С. Ем под разумностью понимает осмысленность (рациональность), логичность и целесообразность поведения субъекта. Разумным можно считать поведение субъекта, если оно является результатом осмысления социально-экономической обстановки, в которой он находится, логически вытекает из нее и целесообразно для него. Поскольку разумность - это прежде всего осмысленность субъектом своего поведения, трудно не заметить, что здесь В.С. Ем говорит о разумности как о субъективной категории. В целом соглашается с данным утверждением и С.А. Иванова, которая полагает, что разумность в гражданском праве означает проявление субъектами «так называемого чувства меры, рационального понимания объективной реальности».
Ю.В. Виниченко, исследуя данный вопрос, отмечает, что разумность характеризуется правомерностью. Таким образом, действовать в соответствии с данным принципом (т. е. разумно) значит действовать правомерно. Критерием разумности является целесообразность. При этом разумным может быть признано только такое поведение субъекта, которое не просто расценивается им самим как разумное - как соответствующее его личной цели, но объективно является разумным, т. е. направлено на достижение целей, допустимых правом.
Таким образом, целесообразность, являющаяся содержательным признаком разумности, в гражданском праве мыслима только в форме правомерности.
Следует согласиться с выводом автора о том, что разумность - не субъективное, а объективное понятие и что это именно поведение лица, а не его отношение к своему поведению. В то же время вызывает возражение отождествление данным автором принципа разумности с правомерностью.
В.И. Емельянов сначала рассуждает о разумности как об объективной категории: разумность характеризует объективную сторону поведения субъекта права. Однако впоследствии пишет, что «разумность характеризует интеллектуальные и нравственные качества лица опосредованно, через сравнение его поведения с возможным поведением среднего человека». Тем самым автор не только переходит к субъективному пониманию разумности, но и смешивает ее с добросовестностью.
В этой связи следует отметить, что и в зарубежной литературе существуют две точки зрения на разумность и добросовестность. Одни авторы отождествляют добросовестность с разумностью. Так, Е. Педен отмечает, что австралийские суды не разграничивают требования разумности и добросовестности. Другие авторы утверждают, что данные категории различны и «необходимость вести себя честно не означает необходимости вести себя разумно».
Изложенные выше позиции российских и иностранных исследователей показывают наличие принципиальных расхождений в понимании содержания категории разумности. Естественно, что данное обстоятельство неблагоприятно сказывается на состоянии законодательства и практике его применения. Для установления содержания указанной категории необходимо проанализировать ряд норм действующего законодательства. Так, согласно п. 2 ст. 72 ГК РФ полномочия на ведение дел товарищества, предоставленные одному или нескольким участникам, могут быть прекращены судом по требованию одного или нескольких других участников товарищества при наличии к тому серьезных оснований, в частности вследствие обнаружившейся неспособности уполномоченного лица к разумному ведению дел. Обнаружившаяся неспособность участника товарищества к разумному ведению дел является также основанием исключения его из товарищества (п. 2 ст. 76 ГК РФ). В указанных нормах права говорится только о том, что у соответствующего лица нет достаточного опыта к ведению дел полного товарищества. Разумность означает с позиции законодателя наличие соответствующего опыта субъекта, его опытности в ведении дел.
Разумность может быть использована для установления добросовестности субъекта. Как, например, можно оценить поведение субъекта, если он, не имея достаточных навыков, умений и т. д., принял на себя какие-либо специфические обязательства. Общество вправе в этом случае оценить поведение данного лица как недобросовестное, так как добросовестный человек, не обладая достаточным опытом, не принял бы на себя соответствующих обязательств. В ряде случаев законодатель использует в нормах права категорию «разумная заботливость», предусматривая, что лицо должно проявить необходимый уровень заботливости об интересах другого субъекта. Законодатель не может обязать кого-либо заботиться о чужих интересах как о своих собственных, но указывает, что заботливость должна соответствовать заботливости субъекта не ниже средней опытности. Если данная средняя опытность - разумная заботливость - не будет проявлена в действиях субъекта, то в случаях, предусмотренных законом, поведение лица следует квалифицировать как недобросовестное. В то же время разумное поведение может не означать поведение добросовестное, а добросовестное - разумное.
Таким образом, разумность означает наличие соответствующего опыта субъекта права при участии его в гражданском обороте, и эта опытность должна соответствовать опытности среднего участника оборота.
При рассмотрении принципа справедливости обращает на себя внимание тот факт, что, как правило, в литературе применительно к договорным отношениям данный принцип рассматривается как обеспечение баланса распределения прав и обязанностей между сторонами договора, эквивалентности встречных предоставлений сторон.
Как отмечает итальянский ученый A . Д’Анжело, важной задачей права в настоящий момент является осуществление контроля за соответствием экономического (имущественного) баланса договора принципу справедливости и корректировки соответствия данному принципу договорных условий.
К. Цвайгерт и Х. Кетц отмечают, что в настоящее время суды большинства стран вправе признать недействительными условия договора, которые являются недобросовестными, несправедливыми или влекут значительный дисбаланс прав и обязанностей сторон в противоречии с принципом добросовестности. Данные авторы признают ограничение принципа свободы договора принципами договорной справедливости и добросовестности. В любом случае, полагают они, свобода договора должна быть ограничена, когда одна сторона способна диктовать условия договора другой стороне, исходя из своего экономического превосходства и возникших вследствие этого неравных возможностей сторон по согласованию его условий (inequality of bargaining power ).
Следует отметить, что европейская практика выделяет процедурную (procedural ) и материальную (substantive ) справедливость, при этом материальная несправедливость означает неэквивалентность встречных предоставлений, а процедурная - использование неравных возможностей по согласованию условий договора. Большинство западных правопорядков склоняются к вмешательству в договорные условия после установления их процедурной несправедливости. В то же время в последние годы наметилась тенденция усиления контроля за соблюдением материального признака справедливости договора. Так, британские ученые Дж. О’Салливан и Дж. Хиллиард признают, что при рассмотрении данного вопроса следует в большей мере обращать на материальный признак и исследовать вопрос о добросовестности в действиях сторон, чем ограничиваться анализом формальных признаков.
В этой связи Ю. Фогельсон отмечает, что «ликвидировать дисбаланс следует, лишь если одна из сторон создала его недобросовестно. Если же обе стороны сделали это сознательно, то гражданскому праву нет необходимости “вставать на защиту стороны договора” вопреки ее ясно выраженной воле». На наш взгляд, данная точка зрения спорна. Если обе стороны договора сознательно идут на дисбаланс своих прав и обязанностей в договоре, то такое поведение может оказаться небезразличным для общественных интересов, интересов кредиторов, акционеров, иных заинтересованных лиц. И почему сознательное поведение не может быть недобросовестным?
Представляет интерес приведенное в информационном письме Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» дело, в котором стороны заключили договор, содержащий условие, что арендная плата за пользование лечебно-спальным корпусом за три месяца превышает сумму покупной цены, предусмотренную договором купли-продажи и фактически полученную санаторием от общества в оплату этого корпуса, и балансовую стоимость всех трех зданий.
Впоследствии имущество, являющееся предметом спорных сделок, было включено в уставный капитал вновь созданного ответчиком закрытого акционерного общества и затем перепродано по более высокой цене иностранной компании, которая сдала здание лечебно-спального корпуса в аренду другому лицу.
Установленные судом обстоятельства продажи недвижимого имущества свидетельствуют о недобросовестном поведении общества (покупателя), воспользовавшегося тем, что единоличный исполнительный орган продавца при заключении упомянутых договоров купли-продажи действовал явно в ущерб последнему, в результате чего санаторий утратил возможность использовать имущество, необходимое ему для осуществления основной деятельности, и понес дополнительные расходы по аренде этого же имущества, многократно превышающие сумму, полученную им за проданное имущество в качестве покупной цены.
Таким образом, дисбаланс прав и обязанностей сторон, выразившийся в цене договора, на момент его совершения устраивал обе стороны. В то же время вследствие заключения такого договора были нарушены права акционеров истца, кредиторов, иных заинтересованных лиц. Поэтому, на наш взгляд, право должно реагировать на случаи явной неэквивалентности предоставлений в гражданско-правовых договорах, ведущих к нарушению баланса интересов сторон договора.
В результате проведенного исследования нельзя не заметить, что рассмотренные принципы имеют единое основание - этику поведения субъектов права, что объясняет наличие между ними общих характеристик, однако различия в этической направленности поведения обусловливают особенности данных принципов. Что касается принципа разумности, то он тяготеет к принципам добросовестности и справедливости в силу своей поведенческой направленности и к тому же является в ряде случаев необходимым средством для их квалификации (например, разумная заботливость свидетельствует о добросовестности субъектов права, а разумный баланс интересов - об их справедливости).
Общим для данных принципов является то, что они характеризуют поведение субъекта и в целом формируют требования общества к надлежащему поведению субъекта. Таким образом, в основе данных принципов лежит объективный критерий оценки поведения субъекта:
Добросовестность - оценка обществом соответствия поведения участника нормам нравственности, признанным законом, обычаем, судебной практикой;
Разумность - оценка обществом опытности участника оборота, т. е. наличия у него необходимого опыта, который должен соответствовать опытности среднего участника оборота;
Справедливость - оценка обществом баланса интересов сторон договора (распределение прав и обязанностей между участниками, эквивалентность имущественных предоставлений сторон по договору и т. д.).
Существует определенный интерес в том, чтобы объединить эту триаду принципов в один надпринцип, или основное начало законодательства, которое будет характеризовать надлежащее поведение участников. Однако, на наш взгляд, большей гибкости и эффективности применения будет способствовать использование данных принципов в отдельности, а в определенных случаях - в совокупности.
В этой связи представляет интерес дело о взыскании задолженности за оказанные истцом охранные услуги. Их стоимость была установлена из расчета приблизительно около 6 млн руб. в месяц. В принятом по данному делу постановлении Президиума ВАС РФ от 14.11.2006 № 8259/06 отмечается, что судебная защита права осуществляется исходя из принципов разумности и добросовестности участников договорных отношений. В случае несоблюдения этих принципов суд может отказать недобросовестному лицу в защите права (ст. 10 ГК РФ). Представленные в деле доказательства подтверждали, что годовая стоимость охранных услуг превышала стоимость активов общества. Названное обстоятельство послужило основанием для оценки судом действий сторон по согласованию столь высокой цены за охранные услуги с точки зрения добросовестности охранного предприятия (ответчика) по установлению такой цены и разумности истца по ее принятию. Это явилось основанием для отмены оспариваемых судебных актов. При новом рассмотрении суду были даны рекомендации выяснить необходимый объем фактически предоставленных услуг, их реальную стоимость и определить сумму, подлежащую оплате ответчиком с учетом оценки поведения сторон.
Подводя итог, необходимо отметить, что, кроме несомненной важности для гражданского оборота введения добросовестности в качестве общего принципа, следует такое же внимание уделить и принципам разумности и справедливости.
Библиография
1 Одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009 // СПС «КонсультантПлюс».
2 Manukka J. Harmonization of Contract Law: In Search of a Solution to the Good Faith Problem. - Stockholm: Stockholm Institute for Scandinavian Law, 2002. P . 38. URL : http ://scandinavianlaw .se ›pdf /48-15.pdf . Исследование проблемы добросовестности с точки зрения соотношения морали и права предприняла С. Коломбо. См.: Colombo S. Good Faith: The Law and Morality // Denning law journal. 1993. P. 23-59. URL: http://papers.ssrn.com/sol3/cf_dev/AbsByAuth.cfm?per_id=349661
3 Bjarup J. Ought and Reality: Hagerstrom’s Inaugural Lecture Re-considered. - Stockholm: Stockholm Institute for Scandinavian Law. 11(2000). P. 72. URL: http://scandinavianlaw.se›pdf/40-1.pdf
4 D’Angelo A. La Buona Fede // Il Contratto in Generale. T. 4 / Trattato di Diritto Privato / Diretto M. Bessone. - Torino, 2000. P. 156. Разделяет данное мнение и Г. Уда (см.: Uda G. L’oggetivo della buona fede nella esecuzione del Contratto. - Roma, 2001. P. 11).
5 Barnard A.J. The Ethical element of Contract and Contractual Justice // University of Pretoria, 2006. Chapter 6. URL: http:// upetd.up.ac.za/thesis/available/etd-06192006-083839/unrestricted/04chapter6.pdf
6 Яковлева С. Принцип добросовестности и запрет злоупотребления правом в договорном праве // Хозяйство и право. 2010. № 11. С. 59.
7 Более подробно об этом см.: Богданова Е.Е. Добросовестность и право на защиту в договорных отношениях. - М., 2010. С. 6-30.
8/ Ем В.С. Осуществление и защита гражданских прав // Гражданское право: учеб. Т. 1 / под ред. Е.А. Суханова. - М., 2004. С. 531.
9 Иванова С.А. Принцип справедливости в гражданском праве России: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. - Владимир, 2006. С. 18.
10 Виниченко Ю.В. Разумность в гражданском праве Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. - Иркутск, 2003. С. 11.
11 Емельянов В.И. Разумность, добросовестность и незлоупотребление гражданскими правами. - М., 2002. С. 116.
13 См., например: Goode R. Commercial law. Penguin Books . - Oxford , 2004. P . 96. Следует отметить, что ряд датских ученых полагают, что условия добросовестности, разумности и справедливости следует считать синонимами. См.: Bush D., Hondius E.H., Van Kooten H.J., Shelhaas H.N., Schrama W.M. The Principles of European Contract Law and Dutch Law. A commentary Ars. Aequi Libri (Nijmegen) Kluwer Law International (The Hague, London, N.Y.), 2002. P. 33.
14 Цит. по: Peden E. Implicit Good Faith or Do We Still Need and Implied term of Good Faith // Legal studies Research Paper. January. 2009. P. 8.
15 Idem. When common law trumps equity: The rise of Good Faith and Reasonableness and the Demise of Unconscionability // Legal studies Research Paper. November. 2006. P. 35; Stapleton J. Good faith in Private Law. 1999. 52 CLP 1, 8.
16 Западными учеными используется различная терминология для обозначения договорной справедливости. Например, fair exchange - «справедливый обмен» (см.: Atiyah P. Contract and Fair Exchange // Essays on Contract. - Oxford, 1986. P. 329); еquality of еxchange - «равенство обмена» (см.: Gordley J. Equality in Exchange. Cal. L. Rev. № 69. 1981. P. 1587); di equilibruo giusto - «справедливое равновесие» (см.: D’Angelo A. Op. cit. P. 157).
17 D’Angelo A. Op. cit. P. 158.
18 Zweigert K., Kotz H. An introduction to Comparative law. - Oxford, 1998. P. 332.
19 Ibid. P. 333. См. также: Bortoluzzi А. The principle of proportionality. A comparative approach from the Italian perspective. URL: http://ssrn.com/abstract=1084059
20 Zweigert K., Kotz H. Op. cit. P . 330-333. Следует отметить, что при оценке договорной справедливости зарубежными исследователями используется и принцип разумности. Так, разумная пропорциональность (баланс) является показателем справедливых условий договора, в свою очередь наличие неразумной диспропорциональности (unreasonably disproportionate ) является основанием для признания условия несправедливым (unfair term ). Подробнее см.: Lu Shumei Gap Filling and Freedom of Contract. - Athens, 2000. P . 58.
21 Подробное исследование недобросовестных (несправедливых) условий договора провел Ю. Фогельсон в статье «Несправедливые (недобросовестные) условия договоров» (Хозяйство и право. 2010. № 10. С. 29-55). Автор исследует содержание материальной и процедурной несправедливости условий договора, проводя сравнительный анализ европейского и российского законодательства и судебной практики.
22 См.: О’Sullivan J., Hilliard J. The Law of Contract. - Oxford, 2010. P . 216-218. Следует отметить, что подобная точка зрения высказывается и в судебной практике Великобритании. В частности, судья Стейн отмечает, что следует отказаться от применения только процедурного подхода к решению вопроса в исследовании добросовестности условий договора; в свою очередь судья Бигэм говорит о применении и процедурного и материального критериев при решении спорных случаев (Ibid . P . 217-218).
23 Фогельсон Ю. Указ. соч. С. 45.
24 Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
25 В отношении цены договора в европейской доктрине и практике существует правило, что недобросовестная цена сама по себе является основанием заключить, что имеет место нарушение принципа договорной справедливости. См.: Smith S.A. In Defense of Substantive Unfairness. (1996) 112 Law Research Paper. 138. P. 145-154.
26 Постановление Президиума ВАС РФ от 14.11.2006 № 8259/06 // СПС «КонсультантПлюс».
Поделитесь статьей с коллегами:Значительную роль в функционировании гражданских правоотношений должны сыграть принципы справедливости, добросовестности и разумности, которые впервые в ГК Украины непосредственно предусмотрены в ст. Среди общих принципов гражданского законодательства (п. 6). Значимость указанных принципов в гражданском праве обусловлена прежде всего тем, что именно здесь объем регулирования отношений по усмотрению сторон является не только значительным, но даже может преобладать нормативное регулирование. Поэтому именно в гражданских правоотношениях крайне важно, чтобы их участники имели четкие ориентиры в осуществлении принадлежащих им субъективных прав или их получении, в исполнении гражданских обязанностей, формулировке условий договора с целью предотвращения, в частности, признание его недействительным или его принудительного прекращения.
Введение в ГК Украины принципов справедливости, добросовестности и разумности не является случайностью, ведь оно обусловлено историческим развитием мировой правовой системы, общественным прогрессом в развитии цивилизации человечества. Безусловно, указанные термины имеют разное соотношение, а следовательно и формировались с разной степенью их значимости. При этом необходимо учитывать, что приведенные понятия, особенно "справедливость" и "добросовестность", в зарубежных источниках достаточно часто отождествлялись. Собственно, эта тенденция сохраняется и сейчас. Более того, в законодательстве многих стран они четко не разграничиваются.
Да, категория справедливости возникла сначала в результате формирования представлений людей о понятии добра и зла. Сначала под справедливыми понимали такие отношения между людьми, которые соответствовали их моральным устоям, моральным представлениям. С возникновением новых общественных формаций категория справедливости постепенно теряет персонифицированный подход. В ее основу закладывается воображение всего социума или, во всяком случае, его большинства. С возникновением государства появилась необходимость в установлении и закреплении представлений о справедливости, а следовательно, и мораль, в правовых нормах. Подтверждением этому может служить тот факт, что на ранних стадиях формирования государства обычаи как внешнее проявление представлений о справедливости были основными источниками формирования права1.
Аристотель, в частности, разделял справедливость на два вида - естественную и установленную законом. Справедливость от природы - это та, что остается в большинстве случаев такой. То же, что мы сами признаем справедливым, становится после этого таковым, и мы называем его справедливым по законом2. Справедливое имеет место тогда, когда человек совершает по свободному выбору, добровольно и осознавая, в отношении кого, каким способом и ради чего она это делает.
Понятие права справедливости и добра с давних времен были предметом научных исследований и дискуссий, особое место среди которых занимают положения, разработанные Аристотелем и церковью о праве справедливости.
Как королевское, так и каноническое право утверждали веру, что все право содержит в себе определенные цели, которые определяются как справедливость; эти имеющиеся в самом праве цели должны были служить ориентиром для толкования и применения правовых норм, хотя одно и другое право не могло функционировать без норм, и в обоих случаях было признано, что нормы должны составлять совокупность в смысле взаимосвязанных по определенным критериям системы. Каждая система права рассматривалась прежде всего как процесс создания, толкования и применения норм, чтобы реализовывались заложенные в них цели справедливости.
Аристотель определял природу справедливости ("добра") как "поправку к закону в том, в чем из-за его всеобщность присутствует упущение". Добро, говорил он, "и есть право и лучше любого, но не безусловного права, а точнее, оно лучше права с погрешностью, причина которой - его безусловность... Хотя добро есть право, однако право не в силу закона, а в качестве исправления законного правосудия. Причина этого в том, что всякий закон составлен для общего случая, но о некоторых вещах невозможно сказать верно в общем виде. Поэтому в тех случаях, когда необходимо сказать в общем преимущественно, вполне осознавая возможную погрешность... Так что, когда закон составлен для общего случая, а произошло нечто підсудне ему, но вне общего случаем, тогда поступать правильно значит: там, где у законодателя, составившего закон без оговорок, пробел или погрешность, поправить упущение, которое признал бы даже сам законодатель, окажись он тут, а если бы знал заранее, то внес бы эту поправку в законодательство".
Впоследствии, восстанавливая арістотелівську философию и римское право, церковь в конце XI - начале XII века. предоставила понятию права справедливости новый нравственный и культурный смысл. Соответственно и каноническое, и королевское право дополнили раннее, более общее понятие права справедливости различными специфическими требованиями христианской совести: защита бедных и нуждающихся в помощи (включая вдов и сирот), реализация отношений, основанных на доверии (включая дарения, которые должны быть использованы в благотворительных целях), и тому подобное.
В силу этого в Англии в XIV и XV ст., когда два основных королевских суды ограничили свою компетенцию по этим вопросам, канцлер короля, который тогда почти неизменно выступал высоким должностным лицом в католической церкви, начал осуществлять исключительную юрисдикцию "по совести" и "во имя права и справедливости". Однако в других европейских системах королевского права в Англии в XII и XIII вв. "справедливости" рассматривался не как нечто отдельное от "права", а наоборот, как его составная часть. Как и в каноническом праве, праве справедливости королевских судов было тем аспектом права, который придавал ему способность приспосабливать старые нормы к новым ("исключительных") обстоятельств во имя осуществления справедливости.
Со временем категории справедливости, добросовестности получили не только философское, но и правовое обоснование. Соответственно, они нашли свое непосредственное закрепление в законодательстве европейских стран, например во Франции, Германии, Италии, Нидерландах. Более того, отдельные из этих принципов нашли отражение в Принципах международных коммерческих договоров, утвержденных
Административным советом Международного института унификации частного права (Принципы УН1ДРУА), Правилах ИНКОТЕРМС и других международных документах".
Поскольку Украина провозгласила курс на интеграцию в Европейское сообщество, приближения правовой системы к европейским и мировым стандартам, то введение в ГК Украины таких правовых принципов, как добросовестность, справедливость и разумность, является одним из важных шагов к реализации этой цели.
К сожалению, разработчики нового ГК Украины не поставили цель раскрыть содержание указанных общих принципов гражданского законодательства. Возможно, они сделали это сознательно, считая, что это дело цивилистической науки и будущей судебной практики. Однако, как показала практика применения этих юридических категорий западных европейских стран, им не удалось избежать определенного "судебного произвола" с их "каучуковый" или "резиновый" оценочный характер. И несмотря на то, как утверждает Н. С. Кузнецова, что здесь имело место преувеличение "судебного произвола", недооценивать возможные негативные последствия произвольного их толкования в судебной практике Украины нельзя. Чтобы снизить степень опасности "судебного произвола", крайне важно всесторонне раскрыть сущность и содержание добросовестности, справедливости и разумности и их интерпретации в нормах договорного права.
Принцип добросовестности фактически является одним из средств определенного ограничения принципа свободы договора сторон, что предусматривает требование соблюдения добросовестности в договорных отношениях. Именно принцип добросовестности предоставляет возможность контролировать выполнение сторонами договора, решает проблему недопущения злоупотребления правами по договору, в определенной степени защищает более слабую сторону договора3, которой в доверительных отношениях выступает доверитель и вигодо приобретатель.
Юридический словарь Блэка (black"s Law Dictionary) определяет добросовестность как "нематериальную и абстрактную свойство, которое не имеет формально-юридического значения или законодательного определения и охватывает, среди прочего, честное убеждение, отсутствие злого умысла и намерения обмануть или получить необоснованные преимущества".
В словаре Даля добросовестность рассматривается как "добрая совесть, праводушшя, честность, правдивость, строгая богобоязненность в поступках".
В правовых источниках обращалось внимание, что на ранних стадиях развития права добросовестность преимущественно означала отсутствие недобросовестности. Однако постепенно добросовестность стала идентифицироваться с требованиями разумности, здравого смысла и справедливості6.
Основания применения принципа добросовестности прямо предусмотрены в ГК Украины. Согласно ч. Ст. 509 ГК Украины обязательство должно основываться на принципах добросовестности, разумности и справедливости. Поскольку самым распространенным основанием возникновения обязательств является договор, то приведенная норма в полной мере должна распространяться на договоры, причем на всех их стадиях (заключение договора, его динамики и выполнения). Однако нельзя не обратить внимание на отсутствие прямой ссылки на применение принципа добросовестности в договорных обязательствах в ст. 627 ГК Украины, которая предусматривает, что стороны свободны в выборе контрагента, в определении условий договора с учетом требований действующих правовых актов, обычаев делового оборота, требований разумности и справедливости. Такие случаи применения указанных принципов в разном их соотношении для ГК единичны. Как отмечает Т. В. Боднар, в одних случаях ГК употребляет все три термина одновременно (статьи 3, 509), в других - два, например добросовестность и разумность, разумность и справедливость (статьи 92, 627), в третьих - только один, как правило, разумность (статьи 749, 564, 619). Это дало ей основания для вывода о существовании в ГК трех самостоятельных принципов, с чем можно погодитись1. Но, на наш взгляд, в ГК это сделано не всегда удачно и последовательно. Таким примером является ст. 627 ГК, в которой предусмотрено, что при заключении договора стороны должны, кроме всего" действовать добросовестно, а не только в соответствии с требованиями разумности и справедливости. Так, согласно ст. 659 ГК продавец обязан предупредить покупателя о правах третьих лиц на продаваемый товар. Неисполнения продавцом этого требования закона может дать суду основания считать его недобросовестным. Поэтому ст. 627 ГК должна быть дополнена принципом добросовестности.
Гражданское законодательство в отдельных случаях ограничивается провозглашением презумпции добросовестности и разумности поведения лица. Согласно ч. Ст. 12 ГК Украины, если законом установлены правовые последствия недобросовестного или неразумного осуществления лицом своих прав, поведение лица предполагается добросовестным и разумным, если иное не установлено судом. Понятие "добросовестность" применяется в ГК Украины относительно приобретателя имущества у лица, которое не является собственником (ст. 388). Так, согласно ст. 388 ГК добросовестным приобретателем имущества по возмездному договору, приобретенным у лица, которое не имело права его отчуждать, будет считаться только тот приобретатель, который не знал и не мог знать об этом. Сейчас согласно ч. 1 ст. 390 ГК недобросовестным приобретателем должно считаться лицо, которое знало или могла знать, что она владеет имуществом незаконно. Указанные положения наиболее полно раскрывают законодательное понимание сущности добросовестности и недобросовестности приобретателя имущества и могут браться к вниманию при определении понятия принципа добросовестности, поскольку не всегда в ГК раскрывается его содержание. Например, в ст. 389 ГК Украины лишь отмечается, что деньги, а также ценные бумаги на предъявителя не могут быть истребованы от добросовестного приобретателя.
Германское Гражданское уложение в параграфе 242 предусматривает, что стороны договорного обязательства должны руководствоваться требованиями добросовестности. Под добросовестностью следует понимать не только субъективные представления конкретного лица о добросовестности ее действий, но и, главным образом, объективную соответствие этих действий стандартам поведения в определенном секторе торговли. По мнению профессора Шлехтрайма, добросовестность есть "коллективным убеждением или верой каждого умного, честного и порядочного человека" с учетом специфики сферы международной торговли.
Эти убеждения являются даже важнее, чем стандарты и ценности, закрепленные в Конституции и Немецком гражданском уложенні1.
Известный австралийский ученый X. Люк сравнивал добросовестность со "справедливостью, честным поведением, разумным стандартом честного ведения дел, порядочностью, разумностью, порядочным поведением, общим этическим смыслом, духом солидарности, общественными стандартами справедливости, а также с фактическим честностью". Такие взгляды способствовали тому, что "...наряду со старыми договорами "строгого" права (obligationis stricti juris) появляются договоры "доброй совести" (obligationes bonae fidei), то есть такие, содержание которых определяется не их условием, а истинными намерениями сторон или, если они непонятны, - обычаями делового оборота".
Одной из причин возникновения договоров доброй совести выступила необходимость защиты интересов потребителей и других менее защищенных по договорам сторон, что обусловило отход законодательства развитых стран от принципа диспозитивности, свободы договора и обращение к императивного регулирования тех гражданских правоотношений, в которых участвуют потребители, участники иных отношений, направленных на предотвращение злоупотребления предпринимателями своим преимущественным положением относительно потребителей и создание для этих контрагентов специальных условий в договорных отношениях, направленных на усиленную защиту прав "слабой стороны", каковой является гражданин-потребитель.
в настоящее время в Европейском Союзе действуют свыше десяти нормативных актов, относящихся к так называемому права защиты прав потребителей. Одним из важных элементов доктрины права защиты потребителей, введенного в правовую науку и законодательство европейских государств, есть понятие "несправедливые условия договора" (unfair contracts terms).
В Великобритании в 1977 г. был принят Акт "О несправедливые условия договора", который запрещает лицу-предпринимателю включать в договор условие об исключении или ограничении своей ответственности в случае смерти или причинения вреда потребителю за своей неосмотрительности, кроме случаев, если такое условие отвечает требованиям справедливости. Таким образом, должны считаться несправедливыми условия о безосновательное исключение или ограничение ответственности предпринимателя за ущерб, причиненный потребителю. Наличие таких условий в договоре влечет нарушение установленного Актом принципа добросовестности (good faith). Примером несправедливой условия, в контексте этого закона, может быть случай, когда лицо, которое предоставляет услугу перевозки (например, железная дорога), в одностороннем порядке снимает с себя ответственность за хранение груза пассажиров при перевезеннях5.
Приведенный Акт признает подобное условие недействительным и обязывает лицо-перевозчика быть добросовестным в отношении пассажиров. Собственно, и в новом ГК Украины таких примеров может оказаться немало. Например, согласно ч. 4 ст. 698 ГК условия договора, ограничивающие права покупателя-физического лица сравнительно с правами, установленными этим Кодексом и законодательством о защите прав потребителей, являются ничтожными.
Трансформируемое понятие концепции добросовестности содержится в английском законе о купле-продаже товаров (Sale of Goods Act), согласно которому действие считается добросовестным, если лицо считало, что действует честно (acted honestly), независимо от того, совершено это действие должным образом или нет.
В отдельных аспектах подобный подход совпадает с романо-германской концепцией добросовестного незаконного владения, для которой определяющим е субъективное отношение незаконного владельца чужой вещи как к своей, независимо от того, что в действительности собственником его является другое лицо, незаконно лишенное владения вещью.
во-первых, в соответствии с закрепленной в гражданском законодательстве страны концепции все договоры должны толковаться в соответствии с принципом добросовестности;
во-вторых, добросовестность имеет "дополняющую функцию"; между сторонами могут возникать дополнительные права и обязанности, которые прямо не установлены договором или законодательством;
no-третьих, добросовестность имеет "ограниченный" функцию, выраженное в ч. 2 ст. 6:248 ГК Нидерландов, которая отмечает, что правило, обязательное для сторон, не применяется настолько, насколько при данных обстоятельствах это будет неприемлемым в соответствии с критерия разумности и справедливости. Таким образом, добросовестность может при данных обстоятельствах аннулировать или исключить применение правил, установленных сторонами1.
В этом аспекте все правила, которые создаются сторонами или законом, подпадают под контроль судов не для того, конечно, чтобы оценить их внутреннюю справедливость, а для того, чтобы решить, не приведет ли их применение в конкретном деле до несправедливых результатов.
Суды принимают решения "contra legem", если соблюдение норм закона приведет к явно несправедливому относительно сторон договора результата. В связи с этим в литературе отмечается, что "концепция добросовестности может использоваться в любой ситуации, чтобы исправить несправедливость, которая бы имела место, если бы применялись традиционные правила". К сожалению, и по сей день украинская судебная практика не использует при рассмотрении гражданских дел принцип справедливости для вынесения справедливых решений, что вызвано, очевидно, соответствующими традициями в деятельности судебной системы Украины. Учитывая это, представляет интерес дело, рассмотренное Международным коммерческим арбитражным судом при Торгово-промышленной палате Украины (КАС при ТПП).
Да, М КАС при ТПП рассмотрел дело по иску американской фирмы "X" о взыскании с украинской фирмы "Н" 10,6 млн долларов США за неоплату поставленного оборудования по контракту от 11 февраля 1998 г. Своим решением по делу, возбужденному 24 декабря 2001 г., МКАС при ТПП отказал в удовлетворении иска из-за пропуска исковой давности. Судом был установлен факт неоплаты поставленного оборудования. Поскольку окончательное решение принималось большинством голосов, один из судей выразил особое мнение, указав, что иск следует удовлетворить, поскольку судебное решение должно быть справедливым". Очевидно, судья исходил также из того, что ответчик неосновательно обогатился на такую большую сумму.
Для защиты потребителей от возможных злоупотреблений со стороны продавцов и поставщиков, в том числе в случае применения ими подготовленных в одностороннем порядке стандартных договоров, европейского законодательства было введено понятие "несправедливые условия договора" на условиях, определенных Директивой 93/13/ЕЭС "О несправедливых условиях в потребительских договорах" исключительно. Эта Директива касается договоров, с одной стороны в которых выступает потребитель, а с другой - продавец или поставщик соответствующего товара или услуг (ст. 1). При этом как потребителя Директива рассматривает любое физическое лицо, которое заключает договор с целью, которая не касается ее бизнеса или профессии. Под поставщиком следует понимать физическое или юридическое лицо, которое, вступая в отношения с потребителем, действует согласно своей коммерческой или профессиональной деятельности (ст. 2).
Силу приведенной Директивы не должна применяться к правоотношения с другим субъектным составом, в частности, вытекающие из трудовых договоров, соглашений, которые опосредствуют наследственные, семейные права (брачный договор), договоров о создании компаний, партнерств, контрактов о правопреемстве.
Согласно ст. 3 Директивы условие договора, которое не было отдельно согласовано, считается несправедливой (нечестной), если вопреки требованию о добросовестности она создает неравенство в правах и обязанностях сторон договора, причем в ущерб потребителю.
Несправедливой условие может быть признана лишь в том случае, если она не была отдельно согласована сторонами, не из-за того, что стороны не желали этого, а учитывая то, что потребитель по объективным причинам не мог выразить свою волю относительно такого условия договора. Главной среди таких причин Директива называет именно наличие заранее подготовленного контрагентом потребителя проекта договора, в результате чего последний был практически лишен возможности внесения каких-либо изменений к нему.
Согласно ст. 6 Директивы несправедливые условия договора, заключенного между потребителем и продавцом, поставщиком, не создают прав и обязанностей для потребителя, и договор продолжает действовать в целом, если это возможно без несправедливых условий. Такое правило означает, что суд обязан установить возможность реализации такого договора как соглашения за отсутствия несправедливых условий. Потребителю предоставляется право выразить желание оставить такое условие в силе, добровольно отказавшись от определенных прав в пользу своего контрагента.
Сопоставляя приведенный вид дефектных (с недостатками) соглашений с принятым в украинском гражданском праве учением о действительности сделок, наиболее близкими к ним могут быть признаны так называемые относительно действительные сделки (соглашения). Особенность таких сделок заключается в признании их юридически действительными, но с скасувальною условием такой действительности на основании иска об их недействительности, предъявленного одной из сторон договора (потребителей в данном случае). Например, приобретение по договору купли-продажи ценной вещи малолетним не за его собственные средства может привести к недействительности такого договора лишь в случае его неодобрения опекуном (статьи С, 221 ГК), если иск о признании такой сделки недействительной предъявит именно опекун.
Источником регулирования принципа добросовестности является также Принципы УНИДРУА. Они являются детализированной системой норм общего договорного права, регулирующих вопросы заключения, действительности, толкования и последствий невыполнения договоров, заключаемых в сфере международной торговли независимо от правовых традиций стран, в которых эти Принципы будут применены.
Принципы УНИДРУА является элементом наднациональной правовой системы lex mercatoria и воплощением диспозитивных обычаев, которые подлежат применению только в случае, если стороны сделают соответствующую оговорку в договоре.
Одна из немногих императивных норм Принципов УНИДРУА, действие которых стороны избрали Принципы или lex mercatoria как должное право, не могут исключить своим соглашением, является принцип добросовестности и честной деловой практики (good faith and fair dealing). Принципы УНИДРУА не содержат понятия добросовестности, которую необходимо понимать-за применения нескольких критериев определения добросовестности.
Исходя из критерия добросовестности, решается вопрос о признании договорных положений недействительными вследствие существенного заблуждения одной стороны, о которой было известно другой стороне (ст. 3.5), обмана (ст. 3.8), существенного неравенства условий договора, когда одна сторона получает избыточное и неоправданное преимущество за счет другой (ст. 3.10), в частности оговорками об ограничении ответственности (ст. 7.1.6).
Статья 2.20 Принципов требует выявления прямого согласия одной стороны с условиями, неожиданными по смыслу, формулировкой или средством выражения, которые другая сторона "прикрыла" среди стандартных условиях предложенной ею редакции договора, иначе такие условия признаются недействительными. Со ссылкой на принцип добросовестности могут быть даже изменены условия надлежащим образом заключенного договора, как это имеет место в Германии.
Согласно ст. 6.2.3 Принципов УНИДРУА изменения условий возможны, если после заключения договора произошли изменения действительности, что существенно нарушают равновесие договорных обязательств, риск наступления которых не принимался потерпевшей стороной (так называемые "осложнения"). Приведенные обстоятельства находятся вне контроля сторон, и их нельзя разумно учесть при заключении договора. Это является отражением обязательств, которые прямо не вытекают из содержания договоров "строгого" права и характерные для договоров "доброй совести", содержание которых определяется не их условием, а истинными намерениями сторон или, если они непонятны, обычаями делового оборота. Пересмотр условий договора должен осуществляться добросовестно, а само требование относительно пересмотра не должна служить "тактическим маневром", то есть средством шантажа.
Понимание идеи добросовестности как источника возможных обязательств, не предусмотренных прямо ни соглашением сторон, ни применяемым правом, является общим элементом правовых систем, которые признают этот принцип. Такие "обеспечительные обязательства" должны дополнять систему взаимных обязательств сторон для достижения целей, ради которых и заключен договор.
Принципы (статьи 5.1 и 5.2) устанавливают возможность осуществления обязательств и вывод их из характера и цели договора, предшествующих взаимоотношений сторон, разумности, добросовестности и стандартов честной деловой практики. Согласно ст. 4.8 Принципов суд дополняет договор условиями, которые не были согласованы сторонами, но необходимые для осуществления договора, исходя из тех же критериев.
Добросовестность является определяющим понятием для толкования договора, когда совместный намерение сторон установить невозможно. В Принципах УНИДРУА закреплено производное от принципа добросовестности правило contra proferentem. согласно которого двусмысленные условия должны толковаться так, чтобы предпочтение отдавалось пониманию, противоположном интересам стороны, которая предложила такое условие.
Принципами устанавливается всеобщая обязанность для субъектов коммерческих отношений действовать в соответствии с принятыми в практике международной торговли стандартов добросовестности и честной деловой практики и предопределяет императивный, фундаментальный характер нормы, согласно которой стороны по договору не могут ограничить или исключить ее действие. Однако ничто не мешает сторонам предусмотреть в договоре обязательство следовать более строгим стандартам, чем те, которые установлены практикой международной торговли.
Принципы УНИДРУА закрепляют также элементы приоритета и субсидиарности применения их положений перед национальными законодательствами отдельных правовых систем.
в Последнее время с принятием ГК Украины активизировались дискуссии относительно понятия принципа добросовестности. Так, по мнению Н. С. Кузнецовой, в рамках обязательства принципах добросовестности конкретизируют как общий долг, что предполагает необходимость: а) каждой стороне сделать все, что взаимно облегчить исполнение обязательства, и избегать того, что может их затруднить или сделать невозможным их выполнение; б) избегать нарушения прав другой стороны; в) действительно делать совместно все, что необходимо для достижения цели договора; г) предоставлять необходимую информацию о выполнении первоначальных действий по реализации зобов"язання3. Определенные автором признаки добросовестности весьма метко отражают сущность принципа добросовестности в обязательственном праве. В то же время лишним представляется последний элемент, поскольку он фактически охватывается вторым элементом, который предусматривает обязанность совершать все для того, чтобы достичь цели обязательства.
Т. В. Боднар и О. А. Мережко рассматривают принцип добросовестности в обязательственном праве как принцип, предусматривающий добросовестную и честную поведение субъектов при исполнении субъективных обязанностей и осуществления субъективных прав в обязательственных правовідносинах1. Трудно отрицать правильность приведенного определения принципа добросовестности, но его эффективность в правоприменительной практике пока незначительна, поскольку сущность принципа добросовестности раскрывается через оценочные сроки добросовестности и честности, которые, в свою очередь, являются неоднозначными и требуют специального толкования.
Г. А. Майданик определяет принцип добросовестности как один из средств определенного ограничения принципа свободы договора сторон и контроля исполнения сторонами договора.
В российской юридической литературе отдельные авторы принцип добросовестности определяют как обязанность участника гражданских правоотношений при осуществлении своих прав и исполнении своих обязанностей заботиться о соблюдении прав и законных интересов других участников имущественного обороту3. Такое определение принципа добросовестности является юридически ошибочным, ведь нельзя обязать человека заботиться о соблюдении прав и законных интересов неопределенного круга лиц, особенно когда это касается сферы предпринимательской деятельности, которая базируется на конкуренции субъектов предпринимательства.
Подытоживая анализ гражданского законодательства Украины, юридической литературы, зарубежного опыта относительно принципа добросовестности, можем прийти к выводу, ЧТО в гражданских отношениях добросовестным должен считаться поведение стороны, которая, зная (должна была знать), что осуществление ею или другой стороной прав или исполнения договорных обязанностей может привести к негативным последствиям, не принял доступных ему мер для их устранения. В противном случае она должна считаться недобросовестной с наступлением для нее тех или иных правовых последствий. Установления факта недобросовестности лица возможно при наличии доказательств, опровергающих презумпцию добросовестности поведения участников гражданских правоотношений. В связи с этим нельзя полностью согласиться с мнением о том, то недобросовестность - это знание или нереализованная возможность знания о вероятном вреде от своих действий для другого особи4.
Научного осмысления требует также содержание принципа разумности, который по сравнению с другими принципами (добросовестности и справедливости) применяется в ГК более 50 раз, причем преимущественно в статьях по выполнению обязательств. Законодатель опять же не дает определение понятия "разумность", но, как правило, связывает его употребление с другими юридическими категориями: разумное поведение (ч. 5 ст. 12); разумная плата (ч. 6 ст. 353); разумный срок (статьи 564, 666, 670, 672, 678, 680, 684, 688 и др.); разумная цена (ч. 1 ст. 874); разумная плата (ч. 2 ст. 903, ч. 1 ст. 916, ст. 931); разумные расходы (ч. 1 ст. 1232); умный (ст. 1146). Такое широкое применение термина "разумность" дало основание Т. В. Боднар высказать мнение о существовании принципа разумности лишь в правоотношениях исполнение обязательств, что является определенным преувеличением.
Понятия добросовестности и разумности позволяют участникам гражданского оборота регулировать свои взаимоотношения, а суду - решать спор с учетом конкретной ситуации.
Действующее гражданское законодательство часто использует понятия разумности и добросовестности для оценки поведения субъектов гражданских правоотношений как взаимосвязанные друг с другом. В п. 2 ст. 6 ГК РФ закреплено, что при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовест-ности, разумности и справедливости. Из п. 3 ст. 602 ГК следует, что при разрешении спора об объеме содержания, которое предоставляется или должно предоставляться гражданину по договору пожизненного содержания с иждиве-нием, суд должен руководствоваться началами (принципами) добросовестности и разумности. В ст. 662 ГК предписано, что арендодатель предприятия может быть освобожден судом от обязанности по возмещению арендатору стоимости неотделимых улучшений, если докажет, что при осуществлении таких улучшений были нарушены принципы добросовестности и разумности, и т.д.
В других случаях понятия «добросовестность» и «разумность» применяются законодателем раздельно в качестве самостоятельных. Например, согласно п. 1 ст. 234 ГК лицо, не являющееся собственником имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющее как своим собственным недвижимым имуществом в течение 15 лет либо иным имуществом в течение 5 лет, приобретает право собственности на это имущество. Норма п. 1 ст. 220 ГК указывает, что если стоимость переработки существенно превышает стоимость материалов, право собственности на новую вещь приобретает лицо, которое, действуя добросовестно, осуществило переработку для себя. Отдельно указания о разумном ведении дел, разумных сроках, разумных мерах, разумных ценах и т.д. используются в качестве критерия оценки правомерности или неправомерности поведения субъектов многими нормами гражданского права (п. 2 ст. 72 и п. 2 ст. 76; п. Тщ. 314; п. 2 ст. 375; п. 2 ст. 427ГК и др.).
Из приведенных примеров видно, что с нарушениями требований добросовестности и разумности осуществления гражданских прав и исполнения обязанностей закон связывает серьезные последствия.
Разумность - это осмысленность (рациональность), логичность и целесообразность поведения субъекта.
Разумность или неразумность поведения субъекта гражданских прав может быть установлена только судом с учетом фактических обстоятельств, в которых находился субъект. Так, о разумности срока исполнения обязанности можно говорить при его логическом соответствии, существу обязательства. Встречные обязанности и целесообразно, и логично исполнять в кратчайшие сроки, ибо они вытекают из обязательств, построенных по принципу: вначале ты исполнишь свою обязанность, а лишь потом исполню я. Поэтому, если продавец хочет быстрее получить деньги в оплату вещи, он должен скорее исполнить свою обязанность по передаче вещи, потому что только после этого можно требовать оплаты. Разумной будет цена, предлагаемая собственником, если он осмысленно, логически увяжет ее с ценой, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичный товар и если это целесообразно для него. 17
Категория добросовестности субъекта исторически проистекает от критерия «добрых нравов», используемого во многих законодательных системах прошлого и настоящего. В свою очередь, категория «добрых нравов» берет свое начало от римского «bona fides».
Из п. 1 ст. 302 ГК РФ вытекает, что добросовестным признается такой приобретатель вещи, который не знал и не мог знать о том, что приобрел ее у лица, которое не имело права ее отчуждать. Как видно, добросовестность приобретателя связывается законом с незнанием им факта, имеющего юридическое значение, знание о котором сделало бы его приобретение недо-бросовестным, неправомерным. Данное заблуждение приобретателя (незнание, невозможность знать) является с точки зрения закона извинительным, так как он не мог его избежать, а его поведение - добросовестным и правомерным.
Следовательно, законодатель понимает добросовестность как субъектив-ное состояние лица, которое не знает и не может (не должно) знать о факте, знание которого с точки зрения закона делает поведение лица недобросовестным, неправомерным.
Для констатации знания о факте или отсутствия такового (незнания, невозможности знания) не нужно заглядывать в духовный мир лица, а достаточно исследования фактических обстоятельств, в которых он совершал юридически значимое действие. Вот почему добросовестность как критерий оценки поведения субъекта, осуществляющего право, есть категория этически безразличная, не несущая нравственной нагрузки. Так, рассматривая дело о виндикации вещи и решая вопрос о добросовестности или недобросовестности приобретателя, суд будет исследовать доказательства, свидетельствующие о знании или незнании им факта отсутствия права на вещь у ее отчуждателя, а не нравственные качества приобретателя. Бесчестный и безнравственный профессиональный хранитель будет считаться добросовестным и не понесет ответственности за утрату и повреждение вещей, если докажет, что это произошло из-за свойств вещей, о которых он не знал и не должен был знать, принимая их на хранение (п. 1 ст. 901 ГК).
Недобросовестность является антиподом добросовестности. Недобросо-вестен тот субъект, который, совершая действие, знал или мог знать о фактах, делающих его поведение упречным, недобросовестным с точки зрения закона. Законодатель часто использует понятие недобросовестности для описания запрещенных действий, например действий, подпадающих под признаки недобросовестной конкуренции (п. 1 ст. 14 Закона о защите конкуренции).
Критерии добросовестности и разумности являются оценочными, предназначенными для характеристики главным образом психологической стороны поведения участников гражданских правоотношений.
Полагаем, что действие принципа добросовестности выходит за рамки соблюдения только моральных и других неправовых социальных норм. С того момента, как данный принцип получил закрепление в нормах права, он получил распространение на все правоотношения, регулируемые гражданским законодательством. Именно поэтому многие ученые полагают, что использование оценочных категорий для законодательного закрепления содержания принципов права должно сопровождаться их однозначной законодательной расшифровкой.
Принцип добросовестности установлен среди основных начал гражданского законодательства (ст. 1 ГК РФ). Участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и исполнении гражданских обязанностей. Ранее этот основополагающий принцип гражданского права мог быть выведен только из содержания п. 2 ст. 6 ГК РФ, напрямую не относящегося к основным началам гражданского законодательства.
На обязанность добросовестного поведения указывали суды при разрешении споров. К примеру, Президиум ВАС РФ постановил передать дело на новое рассмотрение, поскольку предполагаемое незнание ответчиком правил обеспечения экологической безопасности не освобождает от обязанности их соблюдения; принимая на себя обязательство по предоставлению истцу плавкрана, ответчик должен был действовать с должной степенью осмотрительности, разумности и добросовестности. 18
Законом предусмотрено, что недобросовестное, как и незаконное поведе-ние лиц не может приносить им какие-либо преимущества (п. 4 ст. 1 ГК РФ).
Принцип добросовестности позволяет широко применять меры гражданско-правовой защиты в случаях недобросовестных действий участников оборота. В Постановлении Пленума ВАС РФ от 30.07.2013 N 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица» 19 установлены критерии определения добросовестности, недобросовестности, разумности и неразумности поведения лиц, входящих в состав органов юридического лица.
Добросовестность и разумность при исполнении генеральным директором возложенных на него обязанностей раскрывается Пленумом ВАС РФ следующим образом: это принятие «необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством» (п. 4 Постановления №62). При обосновании добросовестности и разумности своих действий (бездействия) директор может представить доказательства того, что квалификация действий (бездействия) юридического лица в качестве правонарушения на момент их совершения не являлась очевидной, в том числе по причине отсутствия единообразия в применении законодательства налоговыми, таможенными и иными органами, вследствие чего невозможно было сделать однозначный вывод о неправомерности соответствующих действий (бездействия) юридического лица. Перечень случаев признания директора недобросовестным остается открытым.
В частности, действия являются добросовестными и разумными, если они совершены в пределах обычного предпринимательского риска. Следовательно, в рамках спора, стороны будут вынуждены определять этот риск, его пределы и доказывать. Одни – совершение действий вне пределов, а вторые – совершение действий в пределах.
Суд определил не только бремя доказывания, но и указал случай, когда оно может быть изменено (отказ от дачи пояснений и «явная неполнота»). Пассивность ответчика не будет выигрышной стратегией в любом случае. 20
Арбитражным судам следует давать оценку тому, насколько совершение того или иного действия входило или должно было, учитывая обычные условия делового оборота, входить в круг обязанностей директора, в том числе с учетом масштабов деятельности юридического лица, характера соответствующего действия и т.п.
Можно привести также следующие ситуации недобросовестного поведения участников гражданского оборота (вывод судов основывается на толковании положений ст. 1 ГК РФ):
Требование признать незаключенным договор, фактически исполненный одной стороной (Постановление Второго арбитражного апелляционного суда от 17.09.2013 N А82-7103/2013);
Непогашение долга, если должник не оспаривает его размер (Постановление Четвертого арбитражного апелляционного суда от 25.09.2013 N А19-12249/2010).
Обновленные нормы ст. 10 ГК РФ о злоупотреблении правом, корреспондируют с закрепленным в ст. 1 ГК РФ принципом добросовестности.
Статья 10 ГК РФ сохраняет норму о том, что «добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются». Тем самым добросовестность характеризуется как правовая презумпция. Это ограничивает широкое понимание добросовестного поведения в смысле ст. 1 ГК РФ в новой редакции, а также позволяет не возлагать на участников гражданско-правового спора обязанность по доказыванию своей добросовестности в каждом судебном разбирательстве.
Правовая природа добросовестности приобретает некий двойственный характер. С одной стороны - это принцип, с другой - презумпция.
Необходимо отметить, что гражданское законодательство не ограничива-ется характеристикой категории добросовестности только как принципа или презумпции. Добросовестность рассматривается как: характеристика субъек-тивной стороны правоотношения; необходимое требование осуществления права; предел осуществления гражданских прав; антипод недобросовестности. 21
В ранее действовавшей редакции ст. 10 ГК РФ презумпция добросовестности участников оборота была поставлена под условие: «В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно». Тем не менее, в научных работах ряда авторов презумпция добросовестности участников гражданского оборота принималась как бесспорный и безусловный принцип гражданского права.
В рамках данного исследования необходимо рассмотреть соотношение двух важнейших норм-принципов гражданского права: принцип добросовестности и принцип недопустимости злоупотребления правом.
Эти принципы, прежде всего, определяют сущность и отражают тенденции развития всей гражданско-правовой системы, они способствуют укреплению единства норм права и правовых отношений, субъективного и объективного права – это внутренние законы для применения и развития гражданско-правовой материи, это законы для законов (то есть по сути формула «право на право»). Эти принципы отражают сам «дух» права, определяют системный характер толкования и применения норм права, убирают пробелы в праве, принимая на себя роль резервных правил, и воспитывают у субъектов права юридическую культуру взаимоотношений. 22
Оба анализируемых принципа вытекают из качества равновесности, которое заложено в таком правовом начале, как правовое равенство участников гражданских правоотношений, что выражает нацеленность гражданского права на пропорциональность, эквивалентность, справедливость при реализации субъективных гражданских прав.
В принципе добросовестности заключены: добросовестное установление гражданских прав; добросовестное осуществление гражданских прав; добросовестная защита гражданских прав; добросовестное исполнение гражданских обязанностей; запрет на извлечение любых преференций из своего недобросовестного поведения. Таким образом, принцип добросовестности вытекает из гражданско-правовых принципов, отвечающих за сохранение первоначальных системных устоев всего гражданского законодательства.
Принцип недопустимости злоупотребления правом также «работает» только в ситуации правовой неопределенности, когда либо отсутствует соответствующая специальная норма права, регулирующая возникший казус, либо специальная действующая норма гражданского права не способна в силу своего юридического содержания (формализма, ошибок, пробелов) качественно разрешить стоящую перед ней задачу.
Статья 10 ГК РФ в системе норм гражданского права в своем толковании базируется во многом на философских категориях «свободы», «справедли-вости», «равенства», «добросовестности», «разумности» и т.п. При этом злоупотребление правом, так же как и недобросовестные действия, относится к актам правоосуществления, правопользования, правореализации; эти акты, хотя и являются по своему характеру формальными (внешне легальными), тем не менее, недобросовестны, недействительны, незаконны по своей внутренней сути.
Следует обратить внимание, что в ст. 10 ГК РФ, в отличие от ст. 1 ГК РФ, речь идет о намеренных действиях, то есть об умышленных действиях лица.
Статья 10 ГК РФ, в отличие от более «размытого» принципа добросовестности, устанавливает пределы осуществления гражданских прав, запрещая совершенно определенное, а именно злоупотребительное поведение.
Итак, принцип недопустимости злоупотребления правом, в отличие от принципа добросовестности, выражен в абсолютно конкретной, специальной по отношению к ст. 1 ГК РФ норме права и образует конструкцию виновного правоосуществления с конкретными санкциями за недобросовестное использование предоставленных субъекту правовых средств.
Категория добросовестности, используемая в п. 3 ст. 1 ГК РФ в своем субъективном смысле, в гражданско-правовом аппарате является специальной системной регулятивно-оперативной конструкцией, призванной устранять эгоистические наклонности участников оборота и учитывать интересы и цели гражданского оборота в целом.
По своей имманентной сущности к недобросовестным действиям относятся действия субъектов, которые знали (могли или должны были знать) реальные обстоятельства дела, но намеренно реализовали свои права, прикрываясь их внешней законностью. При этом конструкция «должен был знать» призвана устранить ссылку на фактическое незнание субъекта об определенных обстоятельствах дела.
Признание субъекта добросовестным либо недобросовестным означает по факту признание его поведения правомерным либо неправомерным. Однако за неправомерность в смысле недобросовестности не следует наказание, а применяются иные, более гибкие санкции, как-то: блокировка возникновения прав и обязанностей (ст. 157 ГК РФ), передача вещи в собственность (ст. 220, 302), возмещение доходов (ст. 303 ГК РФ), возмещение вреда (ст. 1103 ГК РФ), изъятие материального носителя исключительных прав (ст. 1252 ГК РФ), реституция и т.п. Все указанные санкции связаны с умышленным либо неосмотрительным осуществлением субъектом своих прав.
На наш взгляд, ссылка на добросовестность в ст. 10 ГК РФ излишняя. Действия субъектов по осуществлению права следует оценивать с позиции последствий. Если субъект действовал, по мнению какого-либо лица, недобросовестно, но при этом третьи лица не претерпели никаких неблагоприятных последствий, то безразлично, добросовестные это действия или нет. Если такими действиями причинен вред, то в этом случае не следует обращаться к ст. 10 ГК РФ, есть специальные нормы, посвященные, например, деликтным обязательствам, их и следует применять.
Действие принципа добросовестности с целью установления наиболее полного содержания данного понятия необходимо ограничить конкретными запретами, помещенными в ст. 10 ГК РФ.
Принцип добросовестности и разумности участников гражданских правоотношений должен содержать обращенное к субъектам гражданского права требование добросовестного и разумного поведения и быть сформулирован следующим образом: «При осуществлении своих прав и исполнении обязанностей участники гражданских правоотношений не должны ущемлять права и защищаемые законом интересы других лиц».
АНАЛИЗ КРИТЕРИЯ РАЗУМНОСТИ И СПРАВЕДЛИВОСТИ ПРИ ОПРЕДЕЛЕНИИ РАЗМЕРА КОМПЕНСАЦИИ МОРАЛЬНОГО ВРЕДА
Батыров Алихан Сулейманович, соискатель СевероОсетинского Государственного Университета, преподаватель.
Аннотация. В работе автор предполагает возможность изменения конструкции и содержания нормы определяющей способ и размер компенсации морального вреда, а также исследует вопрос правильного применения судами критерия разумности и справедливости.
Ключевые слова: критерий разумности и справедливости, компенсация, моральный вред, гражданское законодательство.
THE ANALYSIS OF CRITERION OF A RATIONALITY AND JUSTICE AT DEFINITION OF THE SIZE OF INDEMNIFICATION OF MORAL HARM
Batirov Alihan Suleimanovich, Competitor of the North Ossetian State University, lecturer.
Annotation. In work the author assumes possibility of change of a design and the maintenance of norm defining a way and the size of indemnification of moral harm, and also investigates a question of correct application by courts of criterion of a rationality and justice.
Keywords: criterion of a rationality and justice, indemnification, Moral harm, the civil legislation.
Прежде чем вести разговор об этом критерии напомним определение разумности и справедливости. Если под разумностью понимается способность логически и творчески мыслить, обобщать результаты познания, поступать целесообразно1, то под справедливостью понимается свойство права, его необходимый компонент, воплощающий одинаковую и равную для всех правильность, формально-равную для всех правомерность. То есть справедливость воплощает смысл правового принципа всеобщего равенства и свободы. В процессе практической деятельности следует всегда помнить, что термин «справедливость» и «право» (jus, justitia) этимологически тождественен справедливости. В Гражданском праве этот принцип выражает свою социальную сущность и выполняет соответствующую социальную роль, которая должна свестись к соответствию между действиями и их социальными последст-2
При анализе ч. 2 ст. 1101 ГК РФ обращается внимание не только на обобщенность критериев определения размера компенсации морального вреда, но и на разделение предложений. Согласно этой норме размер компенсации морального вреда определяется су-
1 Юридическая энциклопедия под ред. Б.Н. Топорнина М., ЮРИСТЪ 2001. с. 92S.
2 Там же с. 10Э7.
дом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, степени вины причинителя вреда. И здесь же отдельно излагается учет требований разумности и справедливости. Видимо законодатель определил строгую императивную причинно-следственную связь между причинением морального вреда и необходимости ее компенсации (в зависимости) и требования разумности и справедливости, которые должны учитываться. Обратим внимание на то, что на первое место поставлены реальные объективные обстоятельства. То есть, диспозиция в первую очередь направлена на практическое применение, а требования разумности и справедливости отражены чуть ли не в качестве оговорки. Между тем, как было выше указано, справедливость и право - это понятия тождественные. Понятно, что в реальности и на практике этот перечень критериев имеет равное применение. Но, тем не менее, отнесение его на вторую очередь может незаметно изменить общую психологическую направленность правоприменителя. А отнесение характера физических и нравственных страданий, оцениваемый судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред и индивидуальных особенностей потерпевшего в последний абзац также может оказать суду такую же сомнительную услугу. И действительно в судебной практике можно встретить отдельные примеры. Так, при рассмотрении искового заявления по поводу обращения гр. Х к Узловой больнице Томск-2 Западно-Сибирской железной дороги о возмещении ущерба и компенсации морального вреда, в результате некачественно проведенной операции первоначально определенная судом компенсация в размере 50000 рублей была сокращена Президиумом Томского областного суда до 25000 рублей. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ последнее решение отменила, оставив в силе первоначальное решение районного суда. При этом в определении было указано, что в результате некачественно проведенной операции потерпевшему пришлось перенести еще одну операцию, длительное время истец испытывал физические страдания, передвигался на костылях. Кроме того занимаясь с детских лет спортом намеревался стать профессионалом, но в результате операции был лишен такой возможности. Во время лечения у него родился ребенок, которому он не мог оказать ни материальной, ни физической помощи3.
Судебная коллегия Верховного суда РФ при отмене решения кассационного суда обратила внимание на фактические обстоятельства, при которых был причинен вред. Но на те же фактические обстоятельства, должен был обратить внимание и Президиум Томского областного суда. И если Судебная коллегия Верховного суда, руководствовалась требованиями как разумности, так и, особенно в данном случае, справедливости, то Президиум Томского областного суда последний критерий, который, кстати, определяет этимологически содержание права, не приняла во внимание.
Мы предполагаем, что кассационная инстанция в силу специфики ее деятельности рассматривает жалобы, при дефиците времени и потому не всегда имеет возможность надлежащим образом вникнуть в проблему той или иной жалобы. Но, как нам кажется, рас-
3 Новая судебная практика по спорам о компенсации морального вреда и защите деловой репутации, сот. Д.А. Ждан-Пушкина. М., 2007 с. 31-33.
Бизнес в законе
сматривая материалы о возмещении ущерба, равно как и все остальные дела, судебные органы должны автоматически на первое место ставить принцип разумности и справедливости.
При этом, понятно, что не может быть принижено положение ч. 2 ст. 1101 об определении судом размера компенсации морального вреда в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и мучений, степень вины причинителя вреда, учет фактических обстоятельств при которых был причинен моральный вред и индивидуальных особенностей потерпевшего. Невыполнение уже одного из этих требований приводит к неразумному и несправедливому решению суда. Но суд, обладая свободой в рассмотрении дела, все же должен всегда ставить на первое место логико-психологическую сторону - разумность и справедливость.
В ч.1 ст. 1 ГК РФ не указан в качестве руководящего начала принцип справедливости. Но не потому, что он забыт. Он как синоним права не нуждается в отдельном закреплении. В современном законодательстве руководящие идеи и правила поведения возводятся в закон как презюмируемые принципы. Принцип социальной справедливости имеет морально-правовое содержание. Он обеспечивает соответствие между практической ролью индивидов в жизни общества и их социальным положением, между их правами и обязанностями, между трудом и вознаграждением, преступлением и наказанием, заслугами человека и их общественным признанием. Посредством права достигается наиболее оптимальная соразмерность между возможным и должным поведением и оценкой его результатов. Справедливость является также одним из ведущих начал в практике правового регулирования, при решении конкретных юридических дел (например, при назначении размера пенсии, выделении жилья, определении меры уголовного наказания)4.
В гражданском законодательстве он также разлит по всем нормам. Но если законодатель счел необходимым внести эту общую норму в содержание нормы особенной, то понятно, что положение разумности и справедливости необходимо здесь было необходимо выделить особо. Тем более, что категория моральный ущерб - это новый институт в российском законодательстве. Ранее считалось, что в социалистическом обществе моральный вред возмещению не подлежит. При этом в качестве основания неприемлемости возмещения приводился фарисейский довод, что личность советского человека находится на столь недосягаемой высоте, что ее нельзя оценивать на деньги5. Понятно, что подобный вздор сейчас не может приниматься во внимание и лучшей компенсации, чем материальное возмещение людьми не придумано. Перефразируя известную остроту У. Черчилля можно сказать, что денежное возмещение морального вреда худшее из решений за исключением всех остальных.
Но это требование разумности и справедливости, несмотря на ее изложенную повышенную актуальность, имеет оборотную сторону. Она заключается в недобросовестном использовании ее сторонами. Приведем определение Конституционного суда РФ по рассмотрению жалобы на нарушение конституционных прав п. 2 ст. 1101 Гражданского кодекса РФ. В рассмотрении жалобы было отказано, поскольку разре-
4 Хропанюк В.Н. Теория государства и права Издательство: ОМЕГА-Л Год издания: 2008 с. 5.
5 Гражданское право. Ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого т. 1 М., ПРОСПЕКТ 2003 с. 378.
шение вопроса о том, является ли обоснованным тот или иной размер компенсации морального вреда, взыскиваемый в пользу заявительницы, требует установления и исследования фактических обстоятельств конкретного дела, что к компетенции Конституционного Суда РФ не относится.
Согласно материалам в пользу гражданки А.А. Веретенниковой были взысканы денежные средства в возмещение вреда, причиненного ей в результате незаконных действий органов предварительного расследования, прокуратуры и суда; суд, учитывая фактические обстоятельства дела, индивидуальные особенности и характеристику личности А.А. Веретенниковой, тяжесть нравственных страданий, понесенных ею, а также исходя из положений статьи 1101 ГК Российской Федерации о необходимости учета требований разумности и справедливости, компенсировал А.А. Веретенниковой причиненный моральный вред в сумме 10000 руб.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации А.А. Веретенникова оспаривает конституционность положения пункта 2 статьи 1101 ГК Российской Федерации, согласно которому при определении размера компенсации морального вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. По мнению заявительницы, данным положением, как неопределенным по своему содержанию, а потому не обеспечивающим равенство прав граждан в отношениях с государством, в частности при определении судом размера компенсации морального вреда, причиненного гражданам незаконными действиями государственных органов, перечисленными в статье 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации, были нарушены ее права и свободы, гарантированные статьями 2, 19 и 45 Конституции Российской Федерации6.
Мы здесь также не рассматриваем фактические обстоятельства дела, а лишь, предполагая добросовестное заблуждение со стороны истца по определению ей стоимости морального ущерба, в качестве рабочей гипотезы предположим намерение истца при любом аналогичном положении истребовать большую компенсацию, чем это следовало бы по справедливости. Трудность таких правовых ситуаций в их щепетильности. То обстоятельство, что категория морального ущерба более склоняется на психологическую сторону, приводит к существенным затруднениям в деятельности судов. Каждая из сторон желает поменьше дать и побольше взять, и не всегда просматривается «золотая середина». Именно поэтому в норме гражданского законодательства отсутствует какая либо детализация применения требований разумности и справедливости, как впрочем, и остальных критериев.
Гражданское законодательство, предусматривая в качестве способа защиты гражданских прав компенсацию морального вреда, устанавливает общие принципы для определения размера такой компенсации (статьи 151 и 1101 ГК РФ). Применяя правовое предписание к конкретным обстоятельствам дела, судья принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения, что не может рассматриваться как нарушение каких-либо конституционных прав и свобод гражданина7.
6 Определение конституционного суда РФ N 276-О от 15.07.2004 http://infopravo.by.ru/fed2004/ch04/akt17338.shtm
7 Определение Конституционного суда РФ ОТ 20.11.2003 N 404-О http://infopravo.by.ru/fed2003/ch02/akt12027.shtm
Требования разумности означают логичность и целесообразность принятого решения. Требования справедливости - беспристрастность, истинность и правильность решения на законных основаниях8. И в этом отношении для суда определен широкий простор, ибо неразумно и несправедливо при прочих равных обстоятельствах присудить компенсацию лицу, перенесшему страдания в результате причиненного вреда на неприкосновенность произведения или лицу перенесшему страдание с лишением его личного неимущественного права на здоровье, выразившемся в утрате зрения или слуха9.
Ряд авторов считают существенным требования, как разумности, так и справедливости при учете имущественного положения причинителя вреда, которые не должны отражаться на получение потерпевшим достойной компенсации10. То есть имущественная состоятельность является одним из оснований принятия решения про мотивам разумности и справедливости, так как «справедливость не позволяет, чтобы в интересах строго проведения начал возмещения морального вреда отдельные лица или даже целые семьи ввергнуты были в плачевные условия жизни»11.
К сожалению, в нашем законодательстве отсутствуют надлежащие методы точного определения размера компенсации. Везде законодатель дает простор судам, которые руководствуясь прямой пропорцией в зависимости от характера и степени страданий потерпевшего. В этом отношении О.В. Богданов полагает, что выходом может быть предложение на уровне Верховного суда РФ, единого для всех судов базисного уровня, который стал бы своеобразным ориентиром12.
Подводя итог данной работы, осмелимся привести следующие выводы.
Во-первых, было бы не лишним завязать дискуссию по поводу перестановки в ч. 2 ст. 1101 ГК РФ предложения по учитыванию разумности и справедливости в начало данной части. При этом формулировку: «должны учитываться требования разумности и справедливости» заменить фразой: «суд при определении размера компенсации морального вреда, руководствуется требованиями разумности и справедливости...» и далее по тексту.
Во-вторых, в отечественном законодательстве прецедент официально не является источником права, хотя на практике решения вышестоящих судов часто принимаются во внимание при разрешении споров. Роль прецедента в некотором смысле выполняют постановления Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного Судов по отдельным вопросам правоприменения. Известно, что английская прецедентная система имеет как недостатки, так и достоинства. Поэтому имеет смысл провести исследовательскую работу по возможности внедрения элементов судебного прецедента с соответствующими изменениями в Конституцию и текущее законодательство.
И, наконец, пока таких спорных нововведений нет, следует повысить качество судов по разрешению такой специфической категории дел как возмещение морального вреда. Но здесь уже необходимо повышать не только интеллектуальный уровень личного состава судов, но и обращать внимание на организационную сторону, в том числе и по увеличению судейских кадров, ибо каждое такое дело требует вдумчивого подхода, что требует времени, а загруженность судов не способствует индивидуальному подходу к гражданам.
Список литературы:
1. Беляцкин С. А. Возмещение морального (неимущественного вреда) М., 2005
2. Богданов О.В. Критерии определения размера компенсации морального вреда // Юрист №4 2008.
3. Владимирова В.В. Компенсация морального вреда - мера реабилитации потерпевшего в российском уголовном праве. М., 2007
4. Гражданское право. Ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого т. 1 М., ПРОСПЕКТ 2003
5. Новая судебная практика по спорам о компенсации морального вреда и защите деловой репутации, сот. Д.А. Ждан-Пушкина. М., 2007
6. Определение конституционного суда
РФ N 276-О от 15.07.2004
|1йр://1п1:ор^о. Ьу. гиЯеС2004/с1104/ай17338.эМт
7. Определение Конституционного суда
РФ ОТ 20.11.2003 N 404-О
ИНр://1^оргауо. Ьу. гиЯеС2003/с1102/ай12027.эМт
8. Редько Е.П. К вопросу об определении размера компенсации морального вреда // Юрист № 10 2008.
9. Хропанюк В.Н. Теория государства и права Издательство: ОМЕГА-Л Год издания: 2008
10. Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной практики. М., 2004
11. Юридическая энциклопедия под ред. Б.Н. Топор-нина М., ЮРИСТЪ 2001
8 Владимирова В.В. Компенсация морального вреда - мера реабилитации потерпевшего в российском уголовном праве. М., 2007 с. 133.
9 Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: анализ и комментарий законодательства и судебной практики. М., 2004 с. 206.
10 Редько Е.П. К вопросу об определении размера компенсации морального вреда // Юрист № 10 2008.
11 Беляцкин С.А. Возмещение морального (неимущественного вреда) М., 2005 с. 63.
12 Богданов О.В. Критерии определения размера компенсации морального вреда // Юрист №4 2008.
