55. Политико-правовые идеи солидаризма и институционализма Л. Дюги (1859–1928 гг.), теоретик права, конституционалист, основным трудом которого является «Трактат о конституционном праве».Дюги является защитником социально-юридического, позитивистского и социологического

14 ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ ИДЕИ В СРЕДНЕВЕКОВЫХ ЕРЕСЯХ В средневековой Европе ересью называлось религиозное учение, признающее идеи христианства, но толкующее их иначе, чем господствующая церковь. Еретики выступали против духовенства и церкви. Ереси быстро распространялись

43 ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ ИДЕИ ЗАПАДНИКОВ В истории русской политической мысли XIX в. существовали два противоположных течения: славянофильское и западническое. Западники полагали, что Россия должна учиться у Запада и пройти тот же самый путь развития. Они хотели, чтобы Россия

44 ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ ИДЕИ СЛАВЯНОФИЛОВ Славянофилы критиковали западников, проповедующих игнорирование основ русской жизни. Славянофилы утверждали, что на Западе личность понимается только в атомарном, индивидуалистическом духе. Господствующий в странах Запада

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Политико-правовые идеи Ю. Крижанича

Юрий Крижанич (1617-1683) - выдающийся славянский просветитель, политик, писатель-публицист. Он был хорватом по национальности и большую часть жизни прожил в Западной Европе. Изучал теологию в Загребе, в Болонском и Римском университетах. Получил разностороннее образование в богословских и светских науках: философии, истории, юриспруденции, астрономии и математике. Будучи иностранцем, Ю. Крижанич сумел проникнуться интересами России, воспринять русских как своих единомышленников.

Главным сочинением Крижанича является трактат, написанный в 1663 г. и получивший название «Беседы о правлении» (в последующем будет переименован в «Политику»). В произведении рассматривался обширный круг проблем: экономических (промышленность, сельское хозяйство, торговля); социальных (организация сословного устройства общества) и политико-юридических (сущность, происхождение и назначение государства, классификация форм правления, соотношение справедливости, права и закона, судоустройство, внешняя политика). Здесь он проводит сравнительный анализ политических порядков европейских стран и прогнозирует дальнейшее развитие России с учетом опыта, накопленного другими народами.

Большое внимание в работе уделяется вопросу о происхождении государства, его основных целях и задачах.

Он придерживался концепции о том, что верховная власть является незыблемой.

Крижанич не понимал некоторых основополагающих постулатов русской официальной политико-правовой идеологии. Так, он выступал против концепции «Мономахова дара», согласно которой царская власть и ее символика были получены русскими властителями от византийского императора Константина Мономаха. Это противоречит тезису о божественном происхождении государственной власти и тем самым унижает русский народ.

Теорию о происхождении русских царей из рода римского императора Октавиана Августа он также считал «басней». У Ивана VI «достаточно было древности (рода) и славы считать себя потомком своего истинного предка Словена, а затем - и короля Владимира, а не искать славы в лживых и всеми народами осмеянных и оплеванных баснях о роде Августа и не называть себя потомком монахини Сильвии и распутной богини Афродиты. А если хотел он воспользоваться славой августова рода, то должен принять на себя и (его) позор». Юрий Крижанич был противником концепции «Москва - Третий Рим», полагая, что она способна «накликать беду», ведь Первый и Второй Рим пали.

Вслед за Аристотелем Крижанич различал шесть форм правления государства:

Монархию - самовладство;

Тиранию - людодерство;

Аристократию - боярское правление;

Олигархию - испорченное боярское правление;

Общевладство - посадское правление или гражданское правление;

Анархию.

В отличие от Аристотеля Крижанич называл еще такую форму правления, как «чужевладство», при которой, как он считал, чужеземный правитель не сможет любить народ.

Наилучшей формой правления Юрий Крижанич считал «совершенное самовладство», тогда как Аристотель выделял лучшей смешанную форму правления. По его словам, «это - жезл Моисеев, которым царь-государь может творить все необходимые чудеса. При таком строе правления легко могут быть исправлены все ошибки, недостатки и извращения и могут быть введены всякие благие законы». Воплощением своего политического идеала он считал правление царя Алексея Михайловича.

Плохим способом правления, полагает Крижанич, выступает «тирания». В его определении «Тиран - это разбойник, не боящийся ни суда, ни наказаний. Это - палач без судьи и (без) закона. Это - человек, отвергший все человеческое. Это - черт в зримом обличьи. Ведь он мог бы одним своим словом сотворить бесконечное добро не в ущерб себе, а во славу, но не хочет (этого). А на нашем языке тирана зовут «людодерцем».

Коснулся Юрий Крижанич и вопросов, связанных с организацией правосудия и упорядочением судебной системы. Боярский суд - это высшая судебная инстанция, которая занимается разрешением серьезных уголовных дел, рассмотрение гражданских и мелких уголовных дел доверить какому-либо одному судье «из числа бояр». Судебные функции на местах должны были исполнять лица, выбранные «из числа посадских людей», во главе которых обязательно стоит судья из бояр. Что касается небольших дел, то они могут разрешаться единолично судьей.

В вопросе внешней политики Крижанич предлагает не начинать войну без достаточных на то причин и «прежде чем не объявляли о ее причине через гонца». Послов убивать запрещается. Армия должна быть не наемной, а национальной.

Соединение западноевропейского опыта и знание российских традиций позволило Крижаничу своеобразно выразить свои взгляды на основные проблемы, касающиеся строительства государства в России.

Из вышесказанного можно сделать следующие выводы:

1. В целом, как мы видим, для политико-правовой мысли Древней Руси характерны темы выработки и закрепления правового статуса княжеской власти, тесно связанная с ними тема самого понятия закона, правосудия («правды»), неотделимого от морали. В концепциях киевских книжников Великий князь, будучи наделён определённым кругом полномочий (суд, военные и административные вопросы), не является абсолютно вольным в своих действиях. В исполнении государственных функций он опирается на Закон, данный свыше. Князь соотносит себя с обществом, а не самовольничает. Он несёт ответственность за свой народ, за его благополучие. Таков морально-юридический кодекс правителя, отражённый в системах воззрений Киевских мыслителей. Сформированная ими традиция будет продолжена дальнейшей русской государственно-правовой мыслью.

2. Вторая половина XV - начало XVI века представлена проповедями нестяжателей. Идея бескорыстной жизни, т.е. жизни, освобожденной от стремления к материальному богатству, вырастала у заволжских старцев из другой идеи, суть которой заключалась в понимании того, что главное в человеческой жизни совершается не во внешнем по отношению к человеку мире, а внутри самого человека. Настоящая, соответствующая природе человека жизнь - это жизнь его духа. Надлежащее устройство своей внутренней, духовной жизни требует от человека, помимо прочего, достижения определенной степени свободы от внешнего мира, в том числе и от различных мирских благ. Важно, чтобы внешний мир не мешал внутреннему самоусовершенствованию человеческой натуры.

3. Юрий Крижанич в своих трудах предлагает один из вариантов «западничества в русской мысли XVII века». Он считал, что у России есть как преимущества перед Западом («удобства для водоплавания и судоходства», «безопасные рубежи», «хорошие соседи»), так и недостатки её, «причины несчастий», среди которых «роскошь в одежде», «долгие зимы», «злые соседи», «малочисленность жителей». Для этого мыслителя один из важнейших критериев величия государства заключается не в пространственном расширении, а «в хороших законах». Трактат Юрия Крижанича «Политика» внятно формулирует и по-своему решает важнейшие для России политико-правовые вопросы, заданные философской мыслью прошлого.

2. Эволюция теории разделения властей: Дж. Локк , Ш.Л. Монтескье

Джон Локк (1632-1704) изложил свое политико-юридическое учение в труде «Два трактата о государственном правлении». Локк полностью разделял идеи естественного права, общественного договора, народного суверенитета, неотчуждаемых свобод личности, сбалансированности властей, законности восстания против тирана. Дж. Локк развил эти идеи, видоизменил, дополнил новыми и интегрировал в целостное политико-правовое учение - доктрину раннебуржуазного либерализма.

Эта доктрина начиналась с вопроса о возникновении государства. По Дж. Локку, до возникновения государства люди пребывали в естественном состоянии. В предгосударственном общежитии «нет войны всех против всех». Господствует равенство, «при котором всякая власть и всякое право являются взаимными, никто не имеет больше другого». Однако, в естественном состоянии отсутствуют органы, кот. могли бы беспристрастно решать споры между людьми, осуществлять надлежащее наказание виновных в нарушении естественных законов. Все это порождает обстановку неуверенности, дестабилизирует обычную размеренную жизнь. В целях надежного обеспечения естественных прав, равенства и свободы, защиты личности и собственности люди соглашаются образовать политическое общество, учредить государство. Локк особенно акцентирует момент согласия: «Всякое мирное образование государства имело в своей основе согласие народа».

Государство представляет собой, по Локку, совокупность людей, соединившихся в одно целое под эгидой ими же установленного общего закона и создавших судебную инстанцию, правомочную улаживать конфликты между ними и наказывать преступников. От всех прочих форм коллективности (семей, господских владений) государство отличается тем, что лишь оно воплощает политическую власть, т.е. право во имя общественного блага создавать законы для регулирования и сохранения собственности, а также право применять силу общества для исполнения этих законов и защиты государства от нападения извне.

Строя государство добровольно, прислушиваясь только к голосу разума, люди предельно точно отмеряют тот объем полномочий, кот. они затем передают государству. О каком-нибудь полном, тотальном отказе индивидов от всех принадлежащих им естественных прав и свобод в пользу государства у Локка нет и речи. право на жизнь и владение имуществом, свободу и равенство, человек не отчуждает никому и ни при каких обстоятельствах. Эти неотчуждаемые ценности - окончательные границы власти и действия государства, преступать которые ему заказано. Целью деятельности государства, по Локку, должны быть охрана собственности и обеспечение гражданских интересов.

Средствами, призванными содействовать осуществлению данной цели, Локк выбрал законность, разделение властей, оптимальную для нации форму правления, право народа на восстание в связи с злоупотреблениями властью.

Традиционно основоположниками «классического» варианта теории разделения властей в юридической литературе называют Дж. Локка и Ш. Монтескье. Однако Дж. Локк, не выделяя отдельно судебную власть и разделяя власти лишь на законодательную, исполнительную и федеративную (регулирующую отношения с другими государствами), подчинил все власти законодательным органам, поскольку, «тот выше, кто может подписывать законы». Судебную власть Локк считал элементом исполнительной власти.

Компромиссная позиция между абсолютной монархией и республикой, к-рую отстаивает Локк в «Двух трактатах…», опиралась на реальные политич. условия, вскоре завоеванные дворянско-буржуазным блоком. В своей политич. программе Локк конкретизирует эту позицию как теорию разделения властей. Теория вполне соответствовала политич. практике после 1688 г. когда к рулю правления пришли виги и затем исполнительная власть попеременно стала попадать в руки, то торийских. то вигских министерских кабинетов. Согласно принципу разграничения прерогатив, верховная, законодательная власть принадлежит буржуазному парламенту, к-рый решает вопросы «по воле большинства». Эта «воля» (по Локку) закрепляет буржуазно понимаемые свободы совести, слова, печати, собраний и. разумеется, частной собственности. Исполнительная власть, включающая в себя судебную, военную и федеративную (т.е. сношения с др. государствами), передается кабинету министров и лишь отчасти королю. Все эти полномочия четко определяются и регулируются законами, строго контролируются парламентом.

В социологических взглядах Локка отражена идея политического компромисса между буржуазией и дворянством. Он один из родоначальников английского буржуазного либерализма, защитник конституционной монархии. Ядром его философии истории является учение о естественном праве и общественном договоре. Изначальное естественное состояние Локка не то же самое, что и «война всех против всех» Гоббса. Это состояние равенства, в котором вся власть и правомочность является взаимной, один имеет не больше чем другой. Локк характеризует это состояние как совокупность отношений равенства, свободы и взаимной независимости людей.

Ограничением неконтролируемой свободы людей является естественный закон, гласящий: «никто не имеет права ограничивать другого в его жизни, здоровье, свободе, либо его имуществе». Но постепенно естественный закон стал нарушатся. Появились симптомы перерастания естественного состояния в «войну всех против всех». Причина этого, по Локку, рост народонаселения. В этих условиях люди сочли необходимым учредить государство и передать часть естественных прав власти, образованной на основе договора. Власть обязана охранять «естественные права» людей: личную свободу и частную собственность. При этом власть не может быть абсолютной, она обязана сама подчинятся законам. Если власть действует вопреки законам или извращает право, нация возвращает себе право суверена и насильственно расторгает договор с правительством и образует другое правительство, передавая ему суверенитет. Именно это и происходит в условиях современной Локку Англии. Так мыслитель пытается теоретически обосновать приход к власти буржуазно-дворянской партии В. Оранского.

Локк в «Двух трактах о правлении» развивает также теорию буржуазного парламентаризма. Разумно устроенное государство имеет, по его мнению, три элемента власти: законодательный (парламент), исполнительный (суды, армия) и «федеративный», ведающий внешними сношениями (король, министры). Главенствующая роль в государстве должна принадлежать законодательной власти. Теория разумного разделения властей была направлена против абсолютной монархии и отражала сложившее разделение власти между буржуазией и обуржуазившемся дворянством.

Теория разделение властей. Ш. Монтескье.

В своей фундаментальной работе «О духе законов» (1748 г.) Монтескье изложил результаты длительного исследования политико-правовых установлений нескольких государств, придя к выводу, что «свобода возможна при любой форме правления, если в государстве господствует право, гарантированное от нарушений законности посредством разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, которые взаимно сдерживают друг друга». Как видно, цель теории - создание безопасности граждан от произвола и злоупотреблений властей, обеспечение политических свобод.

Разберем поподробнее основные положения теории разделения властей (по Монтескье). Во-первых, существует три рода власти: законодательная, исполнительная и судебная, которые должны быть распределены между разными государственными органами. Если же в руках одного органа сконцентрируется власть, различная по своему содержанию, то появится возможность для злоупотребления этой властью, а следовательно, свободы граждан будут нарушаться. Каждая ветвь власти предназначена для осуществления определенных функций государства. Основное назначение законодательной власти - «выявить право и сформулировать его в виде положительных законов, обязательных для всех граждан…». «Исполнительная власть в свободном государстве предназначена для исполнения законов, устанавливаемых законодательной властью». «Задача судей в том, чтобы решения и приговоры «всегда были лишь точным применением закона. Судебная власть карает преступления и разрешает столкновения частных лиц.». Однако, «хотя органы власти действуют самостоятельно, речь идет не об абсолютном обособлении, а лишь об относительной их самостоятельности и одновременном тесном взаимодействии друг с другом, осуществляемом в пределах их полномочий».

Во-вторых, должна действовать система сдержек и противовесов, дабы власти контролировали действия друг друга. «Взаимовлияние законодательной и исполнительной властей гарантирует реальность права, которое в конечном счете отражает компромисс сталкивающихся воль и интересов различных социальных слоев и сил… За нарушение законов министры могут быть привлечены законодательным собранием к ответственности. В свою очередь, исполнительная власть в лице государя сдерживает от произвола законодательную власть, будучи наделена правом налагать вето на решения законодательного собрания, устанавливает регламент его работы и распускает собрание…». Безусловно, сейчас предусмотрен намного более разнообразный и эффективный механизм «сдержек и противовесов», чем тот, который мы видим в трудах Ш. Монтескье, однако уже в его работах были заложены основные принципы и институты, посредством которых взаимодействуют органы государственной власти (что видно из приведенных цитат). В наше время, как правило, «законодательная власть ограничивается референдумом, президентским правом вето, Конституционным Судом, а внутренним ее ограничением является двухпалатное построение Парламента». «Исполнительная власть ограничена ответственностью перед Парламентом и подзаконным характером издаваемых ею нормативных актов; должна сохраняться также внутренняя разделенность между Президентом и Правительством, федеральной и региональной властью. Судебная власть подчинена Конституции и закону, а ее внутреннее разделение воплощается в том, что Конституционный Суд выделяется из всей судебной системы, меняется круг полномочий прокуратуры, вводятся системы специальных судов, мировых судей».

Однако, в конституционном проекте Монтескье недостаточно четко проводится идея равновесия властей. Законодательная власть явно играет доминирующую роль, исполнительную власть Монтескье называет ограниченной по своей природе, а судебную - вообще полувластью. Думается, все это было не столь актуально во времена Монтескье, сколь актуально было следующее положение теории разделения властей: определенная ветвь власти должна представлять интересы определенной социальной группы. Судебная власть представляет интересы народа, исполнительная - монарха, верхняя палата законодательного собрания (предусмотренная конституционным проектом Монтескье) - аристократии, нижняя палата собрания - интересы народа. Таким образом, мы видим стремление достигнуть компромисса в борьбе буржуазии (слившейся тогда с народом) и приверженцев абсолютизма.

Ш.Л. Монтескье придал теории разделения власти вполне завершенный и стройный вид. И, что не менее важно, в его интерпретации концепция разделения властей получила свое отражение и закрепление в конституционных актах, многие из которых сохраняют свое действие и по сегодняшний день.

Так, Монтескье утверждал, что сосредоточение власти в одних руках ведет к «ужасному деспотизму» и предлагал разделить государственную власть на три ветви: законодательную (парламент), исполнительную (король и министры) и судебную (независимые суды). Многие положения, закрепленные в работе Монтескье, нашли свое отражение в закреплении в конституционных актах, многие из которых действуют и по сегодняшний день. Среди этих актов особое место занимают два: Декларация прав независимости Североамериканских Соединенных Штатов от 4 июля 1776 г. И Французская декларация прав человека (1789 г.).

3. Идеал конституционной монархии Гегеля

крижанич власть монархия гегель

Разумность государства, по Гегелю, означает, что на этой ступени развития объективного духа достигнута действительная объективация и полная реализация понятия свободы в наличном мире. Государство и есть идея разума, права и свободы, поскольку идея отражает осуществленность понятия в формах внешнего, наличного бытия. Хотя кажется, что, вступив в наличный мир, государство стало мирским и конечным явлением, но это лишь одна сторона дела, поскольку, будучи разумным, государство - божественно и бесконечно. Действительность государства, в отличие от его простого, внешнего существования, как раз и состоит в том, что оно - «нечто божественное в земном», и в таком качестве Гегель призывает почитать его.

Это сочетание в разумном государстве конечного и бесконечного, земного и божественного игнорируется, по мнению Гегеля, в тех случаях, когда акцентируют внимание на недостатках и из-за отдельных сторон забывают об идее государства как целостного организма. Хотя Гегель и признает возможность плохого, дурного государства, которое лишь существует, но не обладает внутренней необходимостью, однако оно остается вне рамок философии права, исходящей из идеи государства, т.е. действительного и разумного государства.

Разумное государство представляет и осуществляет всеобщность мысли. С этих позиций Гегель отвергает претензии церкви на вмешательство в государственные дела и на неограниченный авторитет. Он всячески приветствует разделение сфер действия государства и церкви и обосновывает необходимость этого.

Идея государства, по Гегелю, проявляется трояко: 1) как непосредственная действительность в виде индивидуального государства (речь тут идет о государственном строе, внутреннем государственном праве); 2) в отношениях между государствами как внешнее государственное право и 3) во всемирной истории.

Государство как действительность конкретной свободы есть индивидуальное государство. Объективность разумного государства трактуется Гегелем как организм государства, политическое государство в собственном смысле и его устройство. Поскольку органические отношения в гегелевском государстве, как и оно само, носят правовой характер, может показаться странным то. что Гегель называет такое образование «политическим государством». В контексте учения Гегеля, пользующегося терминами «политика», «политический» в аристотелевском духе, «политическое» и есть «государственное»: в разумном, нравственном государстве представлена «политическая добродетель».

В гегелевском «политическом государстве» все пронизано государственным умонастроением и смыслом, определяется, в конечном счете, целями и интересом всеобщего. Поэтому всякий политический антагонизм между отдельными частями и целым, всякую партийную борьбу за власть и любое неорганическое, негосударственническое обнаружение силы Гегель отвергает как неразумную абстракцию воли, ее несвободу.

В свете этого можно сказать, что политика у Гегеля «снята» в государственное дело. Если, по Аристотелю, развитая и совершенная форма общежития (государства) есть политика и полития, то, по Гегелю, развитая, разумная форма политики есть государство, государственная жизнь.

В рамках гегелевского государства непосредственное, неправовое применение силы (в том числе - политической) преступно и произвольно, поскольку диалектическая легитимация свободной воли требует легальности и соблюдения норм правопорядка. Уже Аристотель, определявший право как норму политической справедливости, видел в господстве права основной признак политической формы правления, отличающий ее от деспотии. Также и Гегель оценивает деспотизм как извращенную форму государства, в которой господствуют не конституция, право и закон, а произвол.

Политический строй как организация государства и процесс его органической жизни реализуется, по Гегелю, в функционировании различных властей. Само разделение властей политического государства в качестве определенного целого трактуется Гегелем как логическая необходимость: целое необходимо делится на определенные различные понятия. Лишь при таком разделении целое жизненно и прочно, иначе оно подвержено распаду и смерти.

Тремя субстанциально различными властями, на которые подразделяется политическое государство, по Гегелю, являются: законодательная власть, правительственная власть и власть государя (монарха).

Гегель, в целом считает надлежащее разделение властей в государстве «гарантией публичной свободы». Вместе с тем он расходится в понимании как характера и назначения такого разделения, так и состава выделяемых властей. Общим для трех мыслителей является использование теории разделения властей для обоснования их политического идеала - конституционной монархии (в различных, правда, вариантах). В этой связи показательна ориентация Монтескье и Гегеля (у первого - явно, у второго - слабее и не столь откровенно) на английскую конституционную монархию.

Его политическому учению присуще стремление к компромиссу таких сил, как королевская власть, дворянство и буржуазия, что, собственно, и выражают, каждая по своему, их основанные на разделении властей концепции конституционной монархии.

Три власти (законодательная, исполнительная и судебная) выделяются у Монтескье.

Судебная власть, по гегелевской классификации, снова, как у Локка, отнесена к исполнительной власти. Момент единичности у Гегеля представлен властью государя (монарха).

Более существенное расхождение Гегеля с Локком и Монтескье в понимании и применении теории разделения властей проистекает из того, что компромиссность, заложенная в самой идее разделения властей, представляется ему недостаточной. Этим, в частности, обусловлено гегелевское стремление максимально преодолеть в своей конструкции ту самостоятельность, автономное бытие и противоречия различных властей, которые имеются у Локка и Монтескье.

Свою критику Гегель направляет главным образом против той формы, в какой идея разделения властей была применена в США и Франции.

Точка зрения самостоятельности властей и их взаимного ограничения представляется Гегелю ложной, поскольку предполагает враждебность каждрй из властей к другим, взаимный страх и противодействие. В результате всего этого, отмечает Гегель, получается лишь «всеобщее равновесие, но не живое единство». Различные власти - это лишь различные моменты единого понятия, поэтому как чудовищную ошибку Гегель расценивает всякого рода «абстракции» самостоятельности властей.

Для гегелевской трактовки различных властей прежде всего характерно, что все они восходят к власти монарха, которая содержит в себе все три момента государственной целостности: момент всеобщности (участие в законодательстве), момент отношения особенного ко всеобщему (участие в правительственной власти) и, наконец, момент единичности - собственно право монарха как последнее решение и абсолютное самоопределение.

Отмечая, что право окончательного решения и представляет собой специфический отличительный признак власти монарха, Гегель делает его определяющим для двух других сторон этой власти. Характерно в этой связи то обстоятельство, что способ соотношения трех моментов власти монарха по существу распространяется на соотношение трех властей в государстве. Единство различных властей Гегель трактует как их идеальность. Это означает, что различные власти исходят из мощи целого и предстают как «его пребывающие в текучести члены».

По тем же основаниям различные власти и функции государства не могут быть частной собственностью. Сочетание этих определений власти и образует, по Гегелю, суверенитет государства, существо которого-в господстве целого, в зависимости и подчиненности различных властей государственному единству, цели которого определяют цели и способы действия отдельных государственных властей и особых государственных сфер. Это - внутренний суверенитет, от которого Гегель отличает суверенитет внешний. При феодальной монархии, отмечает он, государство было суверенно в отношении других государств, но у себя внутри не только монарх, но и само государство не были суверенны. Различные власти и функции государства частью находились в ведении независимых корпораций и общин, частью же были собственностью отдельных лиц. Государственное целое в этих условиях представляло собой скорее агрегат, чем организм.

О суверенитете можно, по Гегелю, говорить лишь тогда, когда в государстве установлен конституционный строй и господствуют законы; в этом конституционном состоянии суверенитет и проявляется как момент идеальности особенных сфер и функций, выражая определяющую роль целого. При деспотизме нет суверенитета, поскольку в состоянии беззакония лишь особенная воля - монарха или народа - имеет силу закона, вернее, заменяет собой закон.

Характеризуя суверенитет как «уверенную в самой себе субъективность, Гегель добавляет: истина субъективности - в субъекте, личности - в лице. В разумном государстве «абсолютно решающим моментом целого является не индивидуальность вообще, а индивид, монарх». Личность государства действительна лишь как лицо, как монарх. Это означает, что суверенитет представлен в монархе.

Условно можно даже сказать, допускает Гегель, что суверенитет внутри страны пребывает в народе, но это будет равносильно тому, что государство обладает суверенитетом. Но обычный смысл, подчеркивает Гегель, в котором в новейшее время стали говорить о суверенитете народа, состоит в том, что этот суверенитет берется как противоположность суверенитету, существующему в монархе. Народ, противостоящий суверенному монарху, Гегель с консервативных и антидемократических позиций расценивает как бесформенную массу, не представляющую собой государства, а потому и не обладающую суверенитетом, правительством, судами, начальством, сословиями.

Воплощение суверенитета в личности монарха существенно отличает, по Гегелю, конституционную монархию от таких неразвитых состояний государственности, как республика и вообще демократия. И в старых, менее развитых формах правления (демократия, аристократия, монархия, но не конституционная) также должна быть вершина. Но в этих формах те или иные лица оказывались на вершине государства случайным образом и играли подчиненную роль, поэтому для принятия последнего решения (т.е. реализации монархического момента) они обращались к оракулам, гаданию и т.п. Конституционно-монархическое «я хочу» Гегель делает основным критерием великого различия между новым и старым миром.

В то же время он стремится преодолеть впечатление произвола, исходящее от его трактовки монархической власти, и указывает на связанность монарха моментами совещания и законодательства. В благоустроенной и развитой монархии вся объективная сторона дела определяется законами, а монарху остается лишь присоединить к этому свое субъективное «я хочу».

Особенность характера монарха, его образование и т.п. не имеют существенного значения при совершенной организации. Монархи, признает Гегель, как раз не отличаются телесной силой или умом, однако миллионы людей дают им править собой. В этом человеческом повиновении сказывается, по Гегелю, внутренняя сила идеи. Расходясь со старой идеей философа на троне, Гегель предпочитает ей философское обоснование трона.

Гегель, опираясь на диалектику перехода от понятия чистого самоопределения в непосредственность бытия, конструирует наследственную монархическую власть. Величество монарха как раз и состоит, согласно Гегелю, в безусловности его власти - как по природному началу ее происхождения, так и по окончательному характеру ее решений.

Публичная свобода вообще и наследственность престола рассматриваются Гегелем как абсолютно взаимосвязанные и взаимные гарантии.

Из суверенитета наследственного монарха Гегель выводит его право помилования преступников, право назначать и увольнять высших чиновников правительственной власти, прерогативы монарха в области законодательной власти. Обладая правом последнего решения, монарх в то же время, по конструкции Гегеля, стоит выше всякой ответственности за действия правительства; эту ответственность могут нести лишь чиновники правительственной власти.

Задача правительственной власти, куда Гегель включает также судебную и полицейскую власти, - выполнение и применение решений монарха, поддержание существующих законов и учреждений. Правительственная власть имеет дело, по мысли Гегеля, с применением всеобщих положений к особенным и единичным случаям.

Существенный момент в деятельности правительственной власти - сочетание всеобщих интересов государства и интересов особенных сфер (корпораций, общин, промыслов, сословий и т.п.). В государственной поддержке особых правомерных интересов корпораций и других сфер гражданского общества Гегель даже усматривает тайну патриотизма граждан.

Отмечая односторонность и недостаточность централизации власти, Гегель обращает внимание на необходимость разумной организации нижних звеньев власти - на том уровне, где власть сталкивается с конкретной жизнью гражданского общества, с корпорациями, общинами и иными особыми сферами.

Центральное место в гегелевском учении о правительственной власти занимают его взгляды на бюрократию. Члены правительства и государственные чиновники представляют собой, по характеристике Гегеля, главную составную часть среднего сословия. В этом сословии сосредоточены государственное сознание и образованность. Оно является главной опорой государства в отношении законности и интеллектуальности. Государства, где нет такого сословия, еще недостаточно развиты. К их числу Гегель резонно относит и тогдашнюю Россию.

Среднее сословие, по мысли Гегеля, может образоваться лишь в условиях, где, наряду с чиновничьим миром, имеются также сравнительно независимые и обладающие определенными правами особенные сферы и круги, которые успешно противостоят произволу чиновников. «Действование согласно всеобщему праву и привычка к такому действованию, - замечает Гегель, - следствие противоположности, которую образуют эти для себя самостоятельные круги».

Гарантии против злоупотребления властью со стороны ведомств и чиновников Гегель видит в контроле сверху (иерархия чиновников и их ответственность) и снизу (противодействие корпораций, общин и т.д.). Чувствуя слабость подобных гарантий против сословия чиновников, которое даже по гегелевской характеристике может солидарно объединяться против подчиненных, Гегель допускает - в крайних случаях - высшее вмешательство монарха. Превращение бесстрастности, законности и мягкого обращения в обычную норму чиновничьей деятельности Гегель связывает с развитием нравственной и умственной культуры чиновников. Уменьшение же отрицательных последствий семейных и других частных влияний связано, по Гегелю, с размерами государства. При занятии в больших государствах крупными делами сами собой, как достаточно наивно полагает Гегель, отмирают эти недостатки и создается привычка ко всеобщим взглядам и делам.

Весьма существенные представления всего учения Гегеля о конституционной монархии развиты в его концепции законодательной власти. Конструкция законодательной власти, резюмируя предшествующие моменты диалектики понятия права, расставляет их по местам, довершает картину органической целостности гегелевского разумного государства.

Законодательная власть, по Гегелю, - это власть определять и устанавливать всеобщее. Характеристику законодательной власти Гегель начинает с указания на то, что эта власть - часть государственного строя, который представляет ее прочную предпосылку и, следовательно, находится вне сферы прямого и непосредственного законодательного определения и изменения. Но, с другой стороны, государственный строй получает свое дальнейшее развитие благодаря законодательству. Вообще же чрезвычайно существенно, подчеркивает Гегель, чтобы государственный строй рассматривался не как нечто созданное, хотя он и возник во времени.

Государство, таким образом, уже налично, и вопрос, кто должен устанавливать государственный строй, неправомерен с точки зрения гегелевской философии права. Речь должна идти, по мысли Гегеля, не об установлении, а лишь об изменении уже имеющегося государственного строя, и то в соответствии с ним самим. Но даже и это изменение должно протекать спокойно, незаметно, постепенно, окольным путем.

Гегелевская установка на постепенное, на внешний взгляд незаметное, движение государственного строя, который по прошествии долгого времени меняет свой характер и делается совершенно иным, имеет своей целью доказать разумность компромисса нового со старым и направлена на обоснование изменений путем реформ, а не революций. Стремление к компромиссу различных властей и сфер государства при непреодоленных противоречиях между ними пронизывает всю гегелевскую конструкцию законодательной власти. Однако по смыслу гегелевской концепции разумного государства этот компромисс означает не сосуществование противоречащих друг другу начал как равноправных моментов государственной жизни, а их соподчиненность в рамках органической целостности. Компромисс противоречий различных властей достигается, в частности, за счет законодательной власти, которая в гегелевской трактовке приобретает весьма урезанный, а в ряде аспектов - консервативный и антидемократический характер.

В гегелевскую конструкцию законодательной власти, наряду с сословным элементом, входят также монарх, которому принадлежит право окончательного решения, и правительственная власть в качестве совещательного момента.

Назначение сословного элемента законодательной власти состоит, по Гегелю, в том, что в нем получает существование субъективная формальная свобода и удовлетворяется «общественное сознание» многих. Гегель подчеркивает, что речь идет именно о «многих», а не обо «всех», всем народе. Дело не только в том, что в «публичном сознании» не представлены дети, женщины и т.д. Гегель борется против демократических взглядов на законодательную власть и депутатов как представительство «всех», т.е. всего народа. Свое понимание роли сословного элемента он прямо противопоставляет мнению, будто депутаты из народа или даже сам народ лучше понимают, что ему на пользу и как это осуществить.

Депутаты, по оценке Гегеля, лишь в незначительной мере дополняют разумение высших чиновников, и то в отношении местных дел и специальных потребностей. Но философское оправдание представительства не в этой незначительной пользе депутатов, а в необходимости удовлетворить такой момент развитой до целостности идеи государства, как субъективная формальная свобода.

Удовлетворение этого момента обеспечивает в гегелевской конструкции разумную связь сословий гражданского общества с политическим государством и тем самым «снимает» противоречия между ними. Через сословный элемент законодательной власти государство проникает, по Гегелю, в сознание народа и добивается его одобрения.

Своей конструкцией законодательной власти Гегель, исходя из единства различных властей, добивается единства государственного умонастроения с умонастроением и устремлениями распавшегося на особые сферы гражданского общества. Разумность, по Гегелю, состоит в том, чтобы гражданское общество принимало участие в делах политического государства не атомистически, не в форме единичных лиц, не как бесформенная масса, а будучи расчлененной и оформленной по сословиям.

В институциональном плане сословный элемент законодательной власти предстает в гегелевской концепции разумного государства в форме двухпалатного сословного представительства: палаты пэров и палаты депутатов. Палата пэров формируется по принципу наследственности и состоит из владельцев наследственного имения, которое неотчуждаемо и обременено майоратным правом. Она олицетворяет собой монархический момент в сословном представительстве и служит тому, чтобы было достигнуто единство власти монарха и законодательной власти и чтобы представительство гражданского общества не приобрело опасную для трона форму.

Палата депутатов формируется от остальной части гражданского общества, но выборы депутатов осуществляются по корпорациям, общинам, товариществам и т.п., а не атомизированно, не путем индивидуального голосования. Палата депутатов формируется по существу не путем выборов, а, скорее, отбором.

Гегель отстаивает публичность прений в палатах сословного собрания, усматривая в ней превосходное образовательное средство для граждан в отношении своих подлинных интересов и интересов государства. Публичность прений членов сословного собрания существенно отличается от общественного мнения, в котором проявляется субъективная свобода выразить собственное мнение о всеобщих делах государства.

В отличие от этого неорганического способа суждений и мнений различные моменты государственного строя (в том числе и сословное собрание со своими публичными прениями), согласно гегелевской трактовке, проявляют себя и действуют органически и разумно. В общественном же мнении правильное перемешано с заблуждением, и оно, по Гегелю, заслуживает как уважения, так и презрения. Независимость от общественного мнения расценивается им как первое формальное условие для совершения чего-то великого и разумного как в жизни, так и в науке.

Сословное представительство как разумный момент органической целостности гегелевской концепции конституционной монархии противостоит неорганическому и атомизированному общественному мнению с его случайными и ложными суждениями. Именно в сословном собрании, а не в общественном мнении или свободе печати достигается разумная форма осуществления формальной свободы.

Гегелевская конструкция законодательной власти пронизана доверием к верхам и осторожностью к низам общества. Свой политический идеал - конституционную монархию - Гегель конструирует, ориентируясь на возможность постепенного мирного изменения сверху существовавшего в современной ему Германии полуфеодального строя в буржуазный: сохраняется наследственный монарх, правительственная власть представляет собой правящую чиновничью бюрократию, законодательная власть сочетает пережитки сословного принципа с непоследовательно и весьма урезанно применяемым представительным принципом, органический характер разумного государства противостоит неорганической массе, толпе, публике и отдельному человеку, общественному мнению и индивидуальному суждению.

Список литературы

1. История политических и правовых учений / Под ред. О.Э. Лейста. М., 1997.

2. Мальковский. Учение Гегеля о государстве и современность. Из-во Наука. М. «Наука». 1989.

3. В.С. Нерсесянц. Гегелевская философия права. М. 1983.

4. А.А. Пиотковский. Учение Гегеля о праве и государстве и его уголовно-правовая теория. М. 1963.

5. Чиркин В.Е. Разделение властей: социальные и юридические аспекты // Советское государство и право, №8, 1990

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Зарождение теории разделения властей в античности. Развитие теории в трудах Шарля-Луи де Монтескье. Особенности реализации концепции разделения властей в законодательстве США и РФ как одного из основных принципов политической организации общества.

курсовая работа , добавлен 27.09.2013


Неоднократные изменения типа и формы государственного устройства России за последние 100 лет. История возникновения идеи правового государства. Взгляды Локка и Монтескьё на проблему разделения властей. Внутриполитические задачи России и Запада XVIII века.

курсовая работа , добавлен 12.12.2010


История возникновения идеи разделения властей как принципа организации управления. Сущность создания единой системы путем разделения полномочий законодательной, исполнительной и судебной властей. Роль института президентства в системе разделения властей.

курсовая работа , добавлен 13.10.2014


Эволюция политико-правовых идей и концепций, представление о правовом государстве как определенной теоретической концепции и соответствующей юридической действительности. Способы формирования, основные параметры правового государства и права человека.

реферат , добавлен 09.06.2010


Характеристика политико-правовых учений Фомы Аквинского. Защита интересов папства и устоев феодализма методами схоластики. Учение о государстве и о праве. Основные положения права и закона. Справедливость сословного разделения общественной структуры.

реферат , добавлен 31.12.2011


Разделение властей как политико-правовая доктрина и конституционный принцип власти демократического государства. Место прокуратуры в системе разделения властей по Конституции РФ 1993 г. Ее взаимодействие с другими органами государственной власти.

курсовая работа , добавлен 11.03.2014


Основные положения теории разделения властей, форма их реализации в современных демократических государствах. Содержание и сущность теории разделения властей, истоки возникновения. Характеристика законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти.

курсовая работа , добавлен 07.03.2016


Эволюция разделения власти. Понятие и признаки государственного органа. Анализ роли и назначения теории разделения властей в сфере власти и управления государственного устройства. Структура, порядок формирования, полномочия законодательной власти.

курсовая работа , добавлен 18.01.2011


Историческое развитие теории разделения властей. Теоретический и практический анализ принципа разделения властей в Российской Федерации. Проблемы реализации законодательной, реализация исполнительной власти от федерального уровня к уровням субъектов.

курсовая работа , добавлен 01.10.2010


Политическая свобода как главная тема всей политико-правовой теории Ш.Л. Монтескье. Учение Локка, И. Канта, Гегеля, Г. Гроция, Цицерона, Фомы Аквинского и С. Десницкого о государстве и праве. Критерии различения форм государственного устройства.

Краткий конспект лекций

Составитель: ст. преп. Гарбузова Е.В.

ТЕМА 1. ПРЕДМЕТ И МЕТОДОЛОГИЯ ИСТОРИИ ПОЛИТИЧЕСКИХ

И ПРАВОВЫХ УЧЕНИЙ

1. Предмет и метод истории политических и правовых учений;

2. Периодизация истории политических и правовых учений.

1. Предмет и метод истории политических и правовых учений.

История политических и правовых учений - наука, которую можно отнести к теоретическим и историческим юридическим наукам.

История политических и правовых учений тесно связана с Общей теорией права, Конституционным правом зарубежных стран, историей государства и права, философией права, историей философии.

Как самостоятельная наука История политических и правовых учений сформировалась в эпоху Просвещения как попытка объяснить закономерности происхождения, развития, функционирования и социального назначения государства и права, а также как попытка найти оптимальную модель их соотношения.

Предметом истории политических и правовых учений является совокупность идей, теорий, доктрин, дающих целостное представление о сущности и формах политики, власти, государства и права, закономерностях их происхождения, развития и функционирования, их месте и роли в жизни общества и человека на различных этапах исторической эволюции и в различных странах.

Специфика истории политических и правовых учений:

1) наука изучает только целостные, завершенные системы взглядов, а не разрозненные идеи;

2) предмет истории политических и правовых учений имеет форму учений, доктрин, теорий;

3) политико-правовая доктрина (учение, теория) – специфическая форма осмысления, усвоения и преобразования политико-правовой действительности.

В структуру политико-правового учения входит 3 элемента:

1. теоретическое содержание учения – система выводов и положений, рассматривающих природу, сущность и назначение политико-правовой идеи;

2. политическая идеология – система идеалов и ценностей, в которых осознаются и оцениваются отношения классов и социальных групп к государству и праву;

3. доктринальная основа – совокупность приемов и способов познания и интерпретации государства и права.

Например, понимание государства как результата общественного договора вытекает из доктрины естественного права, которое явилось методологией объяснения политико-правовой действительности в XVII в. и объективно выражает интересы зарождающейся буржуазии.

История политической и правовой мысли формируется начиная с предыстории науки, проходя следующие этапы :

1) предыстория науки – 4 тысячелетие до н.э. – XVIII в. н.э. Науки ещё не существовало, но были сформулированы многие теории, оказавшие влияние не только на развитие науки, но и на политику конкретных государств.

Изначально представление о государстве и праве выражалось в религиозно-мифологической форме; с развитием рационалистического объяснения действительности учение принимает форму философско-этических теорий.

2) институционализация истории политических и правовых учений – XVIII – XIX вв. Рационально-этическая форма знаний.

3) современный этап – XX – XXI вв. Плюрализм взглядов и теорий.

Методология включает в себя 3 группы методов:

1) общенаучные методы:

Исторический – позволяет определить место и значение теории в современной системе знаний; выявить совокупность социальных факторов, которые повлияли на развитие отдельной теории; определяет идеологию классов, господствующих в определенный период времени; устанавливает логику развития учений о государстве и праве;

Социологический – определяет социальные факторы, условия жизни общества, которые вызвали к жизни конкретное учение, а также каким образом это учение повлияло на жизнь общества;

Нормативно-ценностный – определяет идеалы и ценности, лежащие в основе учения.

2) общелогические методы (анализ, синтез, дедукция, индукция и т.д.).

3) специальные юридические методы (правовое моделирование, толкование, сравнительный правовой и т.д.).

Использование методов зависит от господствующей парадигмы, т.е. модели теоретического истолкования, которая представляет собой совокупность познавательных принципов и приемов отражения политико-правовых явлений.

Парадигмы:

1) теологическая (Израиль, Западная Европа в Средние века, Исламские государства);

2) натуралистическая (Древняя Греция, Древняя Индия, учение Спинозы) Здесь все политико-правовые явления объясняются с той же точки зрения, что и явления природы;

3) юридическая (Древний Китай, Персия). Все политико-правовые явления объясняются с формальной точки зрения права;

4) социологическая (социальная) - настоящее время.

Политико-правовая мысль

Введение…………………………………………………………………………с.3

М.Т. Цицерон о праве и государстве…………………………………………с.3-5

Взгляды Р. Иеринга……………………………………………………………с.5-7

Марксизм. Государство и право как надстроечные явления……………….с.7-9

Государство и право современной России…………………………………..с.9-11

Перспективы развития гражданского общества…………………………….с.11-14

Заключение…………………………………………………………………….с.14

Список использованной литературы…………………………………………с.15

Введение.

Сегодня в России, на мой взгляд, встает актуальнейшая проблема, в каком государстве мы живем, в правовом или нет? Поэтому я решил взять тему «Правовое государство и гражданское общество». Правовое государство – это государство, в котором существуют независимо друг от друга три ветви власти: исполнительная, законодательная и судебная. Проанализировав историю нашей страны можно сказать, что при постоянной формальной смене формы власти, названия страны, флага, герба, конституции руководство осуществлялось все равно одним человеком. То есть сущность государства не менялась. Как правило, власть в России принадлежала одному человеку, в Киевской Руси власть держал в своих руках князь, в Российской Империи – царь или император, в СССР – генсек, а в нынешней России – президент. Дума же выполняла и выполняет лишь формальные функции, а суд зачастую предвзят. Право в нашей стране имеет односторонне-принудительную силу, направленную на подданных с целью пресечения чрезмерных притязаний частных интересов. Оно до сих пор не стало двусторонне-обязательным. Почему сложилась такая ситуация? У меня получается только один ответ, наверное наш народ не может жить без «сильной руки», то ли не понимает что такое свобода, что такое гражданское общество. Поэтому редко в России у власти мог удержаться не авторитарный правитель, не диктатор, не тиран. Сама идея правового государства казалась далекой и нереальной об этом, например, говорит поговорка: «Закон, что дышло, куда повернул, туда и вышло». Теперь Россия – президентская республика, поэтому вопрос о гражданском обществе и правовом государстве встает более остро. Принадлежит ли в нашем государстве власть народу и есть ли в стране разделение властей? Я попытаюсь ответить на этот вопрос в данной работе через анализ понятий государства, права, которые давались в разное время разными историками, философами и политологами. Мне также хотелось бы высказать свое мнение на тему каким должно быть правовое государство и проанализировать мнения ученых на эту тему.

Я хочу начать свой анализ с работ Цицерона М.Т. по данной теме. В начале необходимо рассмотреть мысли ученых древнего мира о том, что должно из себя представлять общество и государство. Поскольку среди философов преобладает мнение, что человек за время своего бытия не изменился в духовном и моральном плане, то рискну предположить, что идеи, высказанные представителями политической науки древней науки не слишком отличаются от идей, возникших в новое время или от взглядов наших современников. Таким образом, либо я получу подтверждение своих мыслей, либо опровержение и насколько сильно отличаются эти идеи.

Политико-правовая мысль древнего мира.

М.Т. Цицерон о праве и государстве.

Цицерон Марк Тулий – знаменитый римский оратор, юрист, государственный деятель, мыслитель. Его известные работы в области политологии «О государстве» и «О законах».

Его воззрения в области государства и права находятся под заметным влиянием древнегреческой мысли и учений Платона, Аристотеля, Полибия и стоиков. Это иноземное влияние Цицерон стремился согласовать с собственно римскими традициями в области государственно-правовой практики и политико-правовой мысли.

Государство определяется как дело, достояние народа. «Народ – не любое соединение людей, собранных вместе каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собою согласием в вопросах права и общностью интересов». Государство – это определенное правовое образование, общий правопорядок. Таким образом, Цицерон стоит у истоков той юридизации понятия государства, которая в последующем имела много приверженцев, вплоть до современных сторонников идеи «правового государства». По его мнению, основная причина создания государства – врожденная потребность людей жить вместе. Цицерону близки идеи Аристотеля о том, что семья - это первоначальная ячейка общества, из которой постепенно возникает государство. Государство в его работах неразрывно связано с частной собственностью, следовательно, первоочередная задача государства – охрана собственности. Как же возникает государство и право? Ответ таков: благодаря тому, что люди самой природой наделены «семенами разума и справедливости, следовательно, им доступно постижение божественных начал и стало возможным само возникновение упорядоченного человеческого общения, добродетелей, государства и права.

Критерии различения форм государства Цицерон усматривал в «характере и воле» тех, кто правит государством. В зависимости от числа правящих он различал три простые формы правления: царскую власть, аристократию и народную власть (демократию).

Все эти формы несовершенны и не наилучшие, но они все же терпимы и могут быть вполне прочны, если сохранятся те основы и связи, которые накрепко объединили людей в силу их общего участия в создании государства.

Предотвратить вырождение государства можно лишь в условиях смешанного вида государственного устройства, образуемого путем смешивания положительных свойств трех простых форм правления. В качестве его достоинств Цицерон отмечал прочность государства и равенство его граждан.

Путь к смешанной форме правления Цицерон видел в эволюции римской государственности от царской власти к сенатской республике. Подчеркивая опасность крена в сторону того или иного начала смешанной государственности и выступая за их взаимное равновесие, он подчеркивал необходимость «равномерного распределения прав, обязанностей и полномочий».

Свою концепцию смешанной формы государства Цицерон считал вполне осуществимой, подразумевая при этом практику римской республиканской государственности в лучшую пору ее существования («при предках»). Платоновское же государство – это, скорее, не реальность, а лишь желание, в таком государстве не возможно усмотреть какие бы то ни было основы гражданственности.

В своем творчестве и в своей политической деятельности Цицерон последовательно выступал против полновластия отдельных лиц, в том числе и против личной военной диктатуры, за строй сенатской республики.

Мудрый государственный деятель, согласно Цицерону, должен видеть и предугадывать пути и повороты в делах государства, чтобы воспрепятствовать неблагоприятному ходу событий и всячески содействовать прочности и долговечности государства как «общего правопорядка».

Творческое наследие Цицерона, в том числе и его учение о государстве и праве, оказало большое влияние на всю последующую человеческую культуру. Его труды находились в центре внимания римских и христианских авторов. Пристальный интерес к его идеям проявляли мыслители эпохи Возрождения, а затем и французские просветители, видевшие в Цицероне своего великого предтечу и гуманиста.

В истории политической и правовой мысли наибольшее внимание многочисленных авторов привлекали в частности положения Цицерона о формах государства как деле народа и правовом обществе, о естественном праве, о гражданине как субъекте права. Суждения Цицерона по этому кругу проблем находятся в поле зрения многочисленных современных интерпретаторов.

После трудов М. Т. Цицерона мне бы хотелось рассмотреть мнение одного из европейских правоведов. Можно отметить, что большой разницы между государственным строем Римской империи и государственным строем ведущих европейских стран я не вижу. В Римской империи существовало относительно правовое государство, так как противовесом сенату – законодательной власти, был император, то есть существующие ветви власти были уравновешены. Видно, что данное государство было очень высокоразвитым и в области права и в области построения гражданского общества. Я полагаю, что подобное государство можно сопоставить с самыми передовыми в области права государствами нашего времени. Суть остается одна – многим правоведам хотелось видеть во главе общества закон, а не группу людей подчиняющих общество своим законам. Ученым кажется лучшим, если государство существует для человека, а не эксплуатирует его в интересах узкой группы людей.

Европейская политико-правовая мысль.

Взгляды Р. Иеринга.

Вторая половина 19в. в Европе отличается рядом характерных черт. Во многих странах континента прочно утверждаются буржуазные порядки. Дальнейшее развитие получает капиталистическая рыночная экономика со своей сложной инфраструктурой. Внедряются в жизнь институты, обеспечивающие включение в политический процесс все более широких слоев населения. Происходит демократизация этого процесса. Крепнет движение за расширение политических и социальных прав личности, за установление всеобщего избирательного права, и оно добивается определенных успехов. На общественную арену в качестве самостоятельной организованной силы выходит пролетариат, создающий свои профсоюзы, партии, прессу и активно отстаивающий свои классовые интересы.

Одной из самых фигур европейской юриспруденции второй половины 19 столетия был германский правовед Рудольф фон Иеринг (1818-1892). Его труды «Дух римского права на различных ступенях его развития», «Цель в праве» и «Борьба за право».

Первое место в применяемой им методологии познания права и государства он отводит описанию, классификации и анализу фактов. По сравнению с изучением эмпирического материала оперирование философскими конструкциями начинает играть у него вспомогательную роль. Эмпирический материал рассматривается Иерингом как в историческом, так и в структурном функциональном измерениях. Уподобляя право организму, Иеринг придает ему «все качества продукта природы: единство во множестве, индивидуальность, рост из себя и т.д.». Рост или развитие права из самого себя как раз и требует исторического подхода к нему. Необходимость именно такого подхода обосновывается и показывается в «Духе римского права». Здесь рассматриваются истоки и общее понятие права. Отправной пункт рассуждений таков: «Цель есть творец всего права». Теологическая (осуществляется через призму категории «цель») трактовка права, естественно, приводит Иеринга к постановке вопроса о субъекте целеполагания или – что одно и то же – о создателе права.

Право, по Иерингу, выходит из «рук» общества, которое он интерпретирует как сферу «совместного действия людей, объединенных общими целями; в этой сфере каждый, действуя для других, действует также и для себя, а действуя для себя, тем самым действует для других». Однако демиургом права у Иеринга выступает не всякое, но лишь государственно-организованное общество. Венчает такое общество аппарат государства, воплощающий социальную, публичную власть. Вот этим-то аппаратом государства в конечном итоге и порождается право. «Государство – единственный источник права».

Само право характеризуется Иерингом с разных сторон. Прежде всего, со стороны содержания. Им являются интересы субъектов социального взаимодействия, но такие интересы, которые общи всем его участникам; другими словами – интересы общества в целом. Они и составляют содержание права. При одном непременном условии – их защите, гарантированной государством. Право есть защищенный государством интерес. Право – совокупность жизненных условий общества в широком смысле, обеспеченных внешним принуждением, т.е. государственной властью.

Право, также характеризуется Иерингом в качестве суммы норм общеобязательных правил поведения. Право есть совокупность действующих в государстве принудительных норм. Принудительность, сообщаемая государством общеобязательному правилу поведения, служит для Иеринга главным признаком того, что в сущности есть право. Иеринг повторяет свой тезис об ограниченности государственного принуждения праву и благотельности такого принуждения.

Недостаток суждений Иеринга в том, что у него нет четкого разграничения между правом и законом. У него эти понятия идентичны, в действительности они не таковы.

Государство – организация социального принуждения. Эта организация не только порождает право, обеспечивает его существование, но и управляет им. Иеринг характеризует право как разумно понятную политику, проводимую государственной властью. Попечение о праве – важнейшая задача государства. Право не противостоит государству, а является всецело зависимым от него придатком.

«Право без власти – пустой звук, лишенный всякой реальности, ибо только власть, которая проводит в жизнь нормы права, делает право тем, что оно есть». Иеринг признает необходимость простора для экономической деятельности индивидов, их юридическое равенство, уважать закрепленные за ними политические права. Он ратует за независимость и несменяемость судей, их ответственность только перед законом и т.д. В обществе должна быть твердая дисциплина и законность, только при этом возможно цивилизованное общество.

Первоначальное право имеет односторонне-принудительную силу, направленную на подданных с целью пресечения чрезмерных притязаний частных интересов. Постепенно оно приобретает двусторонне-обязательную силу, становится обязывающим и для самой государственной власти.

Однако, по Иерингу если государство будет следовать закону, то оно само свяжет себе руки, ограничит свободу действий. Иеринг не разъясняет где граница между произволом и правом. Идея классовой борьбы в том, что жизнь права – борьба, борьба для народов, государственной власти, сословий, индивидов. Всякое право должно быть добыто борьбой, а борьба – работа права.

Марксизм. Государство и право как надстроечные явления.

Суть историко-материального подхода к государству и праву состоит в понимании этих образований в качестве надстроечных по отношению к экономической структуре общества. Уподобление государства и права надстройке – исследовательский прием, призванный доказать наличие того факта, что данные явления коренятся в «материальных жизненных отношениях», опираются на «реальный базис» и в своем бытие зависят от него.

Одна из идей марксизма в том, что: «Способ производства материальной жизни обуславливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще». К государству и праву от экономической структуры идет линия причинно-следственной зависимости. Конечную причину и решающую движущую силу всех важных исторических событий марксизм находит в экономическом развитии общества.

Марксизмом утверждается, что реальный базис (экономика) всегда остается первичным и решающим моментом для политической и юридической надстройки. Это – всеобщий закон. Конкретные его воплощения от эпохи к эпохе меняются. Например, детерминация буржуазной государственности капиталистической экономикой не является по своим формам, методам, социально-психологическим рычагам и прочим факторам копией детерминации государств античного мира производственным отношениям того времени. Даже в границах одной общественно-экономической формации решающее воздействие производственных отношений на государственный строй осуществляется на ее начальных этапах по-другому, нежели тогда, когда она клонится к закату. Дело тут в историческом «перепаде» состояний самой экономики, вследствие чего один и тот же экономический базис обнаруживает в своем проявлении, в своем влиянии бесконечные вариации и градации.

Марксистский взгляд на классовый характер государства и права производен от историко-материалистического понимания природы социальных классов и их взаимодействия. Благодаря этому пониманию делается очевиднее укорененность государства и права в «материальных жизненных отношениях», нагляднее проступает объективная общественная потребность в них на некоторых этапах истории, яснее становятся закономерности происходящих в них изменениях и т.д.

В условиях разделения общества на противоположные классы жизнедеятельность политической и юридической надстройки, взятой во всех измерениях, пронизывает и определяет интерес господствующего класса. Данный интерес присутствует как в выполнении этой надстройкой сугубо принудительных акций, прямо обусловленных наличием классовых антагонизмов, так и в выполнении ею «общих дел, вытекающих из природы всякого общества».

Марксизм рассматривает обе упомянутые роли государства и права в их неразрывном единстве, т.е. в таком состоянии, в каком они находятся в практической, эмпирической жизни. Лишь во взаимообусловленности одной роли другой можно точно распознать всю истину каждой из них. Заведование общими делами общества и выполнение функций механизма, используемого господствующим классом для подавления своих классовых противников, - вовсе не параллельно совершающиеся процессы: у них есть множество точек соприкосновения и пересечения.

В марксизме классовая борьба выступает одной из важнейших закономерностей бытия общества, расколотого на антагонистические классы. В значительной мере из-за нее аппарат государства оказывается учреждением, легитимно осуществляющим целенаправленное насилие в обществе.

Помимо карательно-репрессивной функции государства Маркс и Энгельс выявили и иные социальные свойства, иные (напрямую не связанные с насилием) способы жизнедеятельности. Однако в идеологии революционного социалистического движения почти вся совокупность воззрений Маркса и Энгельса на природу государства была сведена к формуле: «государство – организация для систематического насилия одного класса над другим (одной части населения над другой)».

Государственное право современной России:

21 сентября 1993 г. и последующие акции ознаменовали известный рубеж в развитии государственного права Российской Федерации, - закончился период, открывшийся актами первого Съезда народных депутатов РСФСР. Фактологическая канва этого периода должна была бы следовать таким широко обсуждавшимися средствами массовой информации событиям, как, например, конфликты между Съездом и Президентом, созыв Конституционного совещания или вердикт Конституционного Суда по делу КПСС. Однако все это не должно закрывать более глубокий фон: тенденции развития государственного права современной России, которые лишь проявляются в фактах законодательной истории, но далеко не всегда усваиваются из этих фактов текущей публицистикой.

Значительные разделы государственного права, несмотря на произведенные модификации, продолжали оставаться чем-то наследуемым с так называемых «советских времен». Но рядом с ними возникли оригинальные для России институт президентуры с подключенной сюда иерархией глав администрации, конституционная юстиция, федеративный договор, законодательство о языках и реабилитации репрессированных народов, наконец, обширные акты, построенные вокруг реализации основных прав и свобод граждан, включая сюда закон о референдуме. Между тем именно эти юридические новеллы, как ничто другое, прекрасно демонстрировали «ненадежность» и пока еще сомнительную «перспективность» государственно-правовых новообразований.

Нисколько ни умаляя значения проделанной с 1990 г. законодательной работы в области государственного права, все же рискнем заключить, что эта работа имела характер по-своему оправданного и объяснимого, но все же в немалой степени «искусственного моделирования», искусственного в том смысле, что правотворчество было слишком подчинено неким концептуальным установкам узкого круга лиц, следованию «мировым» демократическим образцам, а также преувеличенному представлению об авторитетности законов для их адресатов и связанной с этим слабой проработанности гарантий их исполнения.

Если говорить о складывающимся режиме с позиций не только российского обывателя, но и реального участника политической жизни, то наиболее лаконичной и емкой характеристикой современного режима оказалась бы болезненная зависимость изменяющегося государственного права от политической конъюнктуры, включая сюда откровенную борьбу за «право на власть», суеты своеобразно возрожденной римской «клиентеллы», сохранение отчаянного романтизма у части политических активистов и все более широкое «опохмеление» в политических и юридических анализах происшедших событий. Однако еще интереснее другое: стремление выработать некую методологию «переходного периода».

Вследствие всего этого вполне реально усомниться в тех перспективах, которые сегодняшняя конституционная доктрина и политическая практика связывают с образом «демократического правового государства», а по сути – заимствованным образом. Даже при отпадении доминировавших ранее просоциалистических начал российская государственность будет сохранять какой-то свой собственный «незападный» облик, обусловленный как историческими факторами, так и чрезвычайно противоречивыми реальностями огромной многонациональной страны. Ни историческая реституция, ни рецепция западной государственности не смогут сыграть решающей роли в становлении нового конституционного режима в России. И здесь вполне уместным кажется взглянуть на проблемы российской государственности и государственного права не с позиций определения оптимальных для России государственных форм, а совсем с иной стороны: судьбы государства в третьем тысячелетии нашей эры.

И тем не менее мы должны констатировать, что Россия, быть может, уже упустила свой исторический шанс предъявить миру новый гуманистический порядок публичного устроения. Сентябрьский кризис 1993г. вновь, уже в который раз, сокрушил зачатки российского конституционализма. И остается лишь припомнить с грустью слова русского правоведа Ф. В. Тарановского, написанные на чужбине: «Трагический исход нашей февральской революции 1917 года еще раз засвидетельствовал и подтвердил несостоятельность и пагубность отвлеченного геометрически-прямолинейного решения правовых и политических проблем вне условий пространства и времени.… Перед нами развернулся грандиозный и ужасающий эксперимент отрицательного характера. Он наглядно показывает, что основные начала права и власти, регулируемые общезначимой идеей нравственности, незыблемы как единственное средство к культурному преуспеванию человечества в его извечном стремлении к Правде Божьей».

После рассмотрения всех статей мне хочется показать свое восприятие этого сложного вопроса. Я хочу его начать со своего термина правового государства. Правовое государство – это государство, в котором общество подчинено единым законам и ни один класс, ни одна часть общества не может быть более равной перед законом, чем другая. В таком обществе не невозможно насилие одного класса над другим (одной группы людей над другой), следовательно, в идеале существуют три ветви власти: законодательная, исполнительная и судебная, которые уравновешивают друг друга. Но для того, чтобы было возможно такое государство необходимо единомыслие общества в вопросах права. Должны существовать единые для всех понятия прав, свобод, обязанностей и гражданского долга. В противном случае будут возникать разногласия между ветвями власти, так как каждая из них может рассматривать закон через призму своих чувств и желаний, не признавая других позиций. Так например, в нашей стране долго не могут принять закон о частной собственности на землю. В таком случае необходимо жесткое решение, которое может принять только президент. Я полагаю, что в субоптимальном случае правового государства возможно следующее: вся законодательная и исполнительная власть сосредоточена в руках президента и правительства, которые избираются народом. Их законы начинают приводиться в действие, если по мнению Верховного суда удовлетворяют конституции. Народ, видя государственные решения, принимаемые властью, делает вывод о том, достоин ли президент выбора на следующий срок. Такое государство не может быть приравнено к правовому, но этот вариант очень эффективен в критических для страны условиях (война, экономический кризис, революционная ситуация), в то время как правовое государство не всегда эффективно.

Перспективы развития гражданского общества.

Как быстро может завершиться процесс формирования граждан­ского общества в нашей стране? В условиях низкого уровня граждан­ской культуры и отсутствия длительное время у россиян возможно­сти играть решающую роль в общественно-политической жизни рез­кий переход от тоталитарно-авторитарного общества к демократиче­скому неизбежно привел бы к охлократии, развалу государства и парализовал бы деятельность формирующегося гражданского обще­ства (во многом мы имеем возможность это наблюдать и сегодня).

Поэтому в течение длительного времени неизбежен переходный период тесного, часто противоречивого взаимодействия и взаимовлияния демократически сформированных органов правового государст­ва и институтов гражданского общества. Постепенно по мере повы­шения культурного уровня, приобретения управленческих навыков, компетенции в суждении о важнейших общественно-государствен­ных проблемах, граждане через институты гражданского общества будут брать на себя все больше функций государственной власти, и переходить к самоуправлению. Пока же в ходе политической рефор­мы члены общества должны иметь гарантированную законом и обес­печенную всем механизмом реформируемой государственной струк­туры возможность свободно выражать свою политическую волю и повышать уровень своей гражданской культуры.

Процесс формирования гражданского общества у нас имеет свои особенности и сложности. В стране, особенно в ее центральных районах, в последние десятилетия разрушены органичные вековые связи общественной жизни, во многом утрачены народные традиции. В то же время горизонтальные связи иного типа гражданского общества) только начинают складываться. Государственные струк­туры, пронизывающие все общество сверху донизу, оказались в этой ситуации единственным соединяющим его основанием. В таких усло­виях форсированная перестройка экономики на рыночной основе, ослабление вертикальной регулирующей роли государственных структур, демократизация, федерализация и децентрализация обще­ственного управления могут создать (и уже создают) социальный вакуум, неизбежно ведущий к серьезным экономическим и социаль­но-политическим потрясениям. Поэтому необходим осторожный подход к разрушению вертикальных структур государственного ре­гулирования и выбор правильной стратегии поэтапного свертывания вертикальных структур и параллельного развития горизонтальных взаимосвязей. Их генезис (горизонтальных рыночных, политических и правовых взаимоотношений) и будет процессом формирования гражданского общества.

Нельзя не учитывать, что отчуждение от собственности, от вла­сти, психология социального иждивенчества, получившая широкое распространение в годы уравнительного "социализма", привели к появлению значительных социальных слоев, негативно относящихся к периоду перехода к рынку. В обществе, где в течение длительного времени была подорвана мотивация к труду, уровень и качество жизни в значительной мере были оторваны от конечных результатов труда людей, страх этих социальных слоев перед рынком в опреде­ленной степени закономерен. Рыночная экономика неизбежно ведет к обострению конкуренции между работниками, чего многие боятся. Но страх порождает и то, что, как показал опыт 90-х годов в России и странах Восточной Европы, процесс перехода к рынку часто приоб­ретает неуправляемый характер, ведет к возникновению "дикого" рынка, чреват резким повышением цен, ослаблением социальной защищенности простых тружеников, ростом значительной имущест­венной дифференциации между различными социальными слоями общества и другими негативными явлениями. В этих условиях про­блемы социальной защищенности, социальной справедливости неза­висимо от чьей-то воли выступают, во всяком случае, в нашей стране, на первый план.

Не просто идет процесс формирования многочисленных новых общественных организаций и движений. К естественным трудностям их становления добавляется, и сознательное стремление придать им полугосударственный статус и тем самым под видом обновления сохранить старую систему. Примером здесь может служить создан­ный еще в СССР Крестьянский союз, который фактически объеди­нил многих руководителей колхозов и совхозов, а не простых сель­ских тружеников. В то же время не всегда оправданно стремление некоторых независимых профсоюзов (например, профсоюзов горня­ков) добиться путем организации многочисленных забастовок, а не диалога с правительством, все новых уступок без ущемления прав и интересов рабочих других отраслей. При отсутствии нормальной налоговой системы тактика давления на любое правительство будет иметь серьезные отрицательные последствия для нашей экономики.

Серьезным препятствием на пути формирования гражданского общества является российская бюрократия. В ходе длительного исто­рического развития она превратилась в мощное социальное образо­вание, функционирующее не только как внутригосударственная, но и общественная структура, заменяющая собой настоящие обще­ственные образования экономического и социального порядка. При­своив себе общественные функции, государственная бюрократия тем самым узурпировала их роль в качестве контрагента высшей госу­дарственной власти. Без ликвидации подобного противоестественно­го положения вещей развитие гражданского общества будет невоз­можно.

Принимая во внимание все вышеперечисленное, можно предпо­ложить, что процесс формирования гражданского общества в нашей стране будет длительным и во многом болезненным. Из мировой практики основные направления его развития известны: становление демократического механизма политической власти на основе четкого разделения ее функций, выражающего интересы разнообразных сло­ев населения; создание необходимых условий для перехода к рыноч­ной экономике как основе гражданского общества; подчинение всех государственных, хозяйственных органов, структур всех политиче­ских партий закону, обеспечение его верховенства; разгосударствле­ние собственности в самых разных формах и образование равноправных различных экономических субъектов; достижение необходимого уровня гражданской культуры, постепенное формирование навыков социально-политической деятельности в демократических условиях жизни. Без последнего, думается, основная часть населения страны окажется неспособной воспринять ценности гражданского общества, не поймет необходимости его становления и развития.

Развал старой тоталитарной системы общественного управления породил многие негативные явления, такие, как национализм, сепа­ратизм, экстремизм, корпоративность и групповщину (имевшие мес­то и раньше, но в условиях реформирования общественной системы России последних лет эта тенденция усилилась), которые становятся серьезным препятствием на пути утверждения гражданского обще­ства. В условиях внерыночной экономики и низкой гражданской культуры новые корпорации (концерн, общественно-политические объединения и др.) с их нередко встречающимся максимализмом и нетерпимостью способны привести общество к конфронтации, обост­рению социальных конфликтов. Чтобы сделать их наименее болез­ненными для общества (если не удастся избежать их вообще), необходимо прийти к гражданскому согласию, исходя из тех обществен­ных идеалов, которые выдвигались и отстаивались не одним поколе­нием людей всех стран мира. Пройдя длительную проверку време­нем, они остаются нетленными и сегодня. Речь идет о таких поняти­ях, как "гуманизм", "демократия", "справедливость", которая в современных условиях должна пониматься как равенство всех граж­дан в правах и возможностях, а отнюдь не как уравниловка во всем. Несмотря на широчайший плюрализм мнений, позиций и взглядов на перспективы нашего дальнейшего общественного развития, суще­ствующих среди российских граждан, подобное толкование и прак­тическое осуществление идеи справедливости способны сплотить ос­новную часть населения России. Тем самым будет установлен граж­данский мир, так необходимый для формирования гражданского общества в нашей стране. Учитывая неизбежное сопротивление это­му процессу со стороны различных политических сил в переходный период от тоталитарно-авторитарного к гражданскому обществу, на­иболее приемлемой, возможно, станет модель сильного государст­венно-либерального режима, который постепенно открыл бы дорогу к подлинной демократии, обеспечил бы необратимость движения нашей страны к гражданскому обществу. Его главной задачей будет создание необходимых условий, при которых идущие в обществе процессы смогли бы войти в нормальное русло, поддавались бы демократическому управлению и регулированию.

Заключение.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что правовое государство и гражданское общество – это идеалы, к которым нужно стремиться, но которые труднодостижимы. Я полагаю, что гражданское общество не может существовать в отдельно взятой стране, подобно коммунизму, либо оно будет во всем мире, либо нигде. В данный момент такое государство не может существовать по разным причинам: во-первых, для этого должны измениться люди (их менталитет), во-вторых, не должно быть отрицательных внешних воздействий со стороны других государств (война, экономическая блокада), также, в-третьих, нежелательны революции, экономические ситуации, чрезвычайные происшествия. Потому как в этих случаях подтверждается неэффективность демократии, власть в подобных ситуациях должна находиться в одних сильных руках. Следовательно, можно точно заявить, что ни одно государство в мире не является правовым в полной мере, страны можно только сравнивать между собой по тому, какое из них является более правовым по отношению к другому и не более того.

Список использованной литературы:

Азаров Н.И. Идея разделения властей и ее реализация в России // Вестник СПб Университета – Сер.6 – Вып. 1. – 1994

Гаджиев К.С. Гражданское общество и правовое государство // МЭ и МО – 1991 - №9

Перегудов С. Гражданское общество как политический феномен // Свободная мысль – 1992 - №9

Санистебан Л. Государство и общество // Диалог – 1994 - № 5,6

История политических и правовых учений – М. 1991

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.