Почему возникли обновленческие движения в церкви. «Карманная церковь». История обновленчества и ЕПЦ: странные совпадения

Краткая история развития обновленческого движения до освобождения святителя Илариона (май 1922 - июнь 1923 годов)

Церковный переворот готовился усилиями ГПУ всю первую половину 1922 года под руководством Политбюро ЦК, где главным идеологом и разработчиком программы уничтожения Церкви с помощью раскольников был Л.Д. Троцкий .

В ГПУ с 1921 года активно действовало 6-е отделение секретного отдела, которое до мая 1922 года возглавлял А.Ф. Рутковский, а затем Е.А. Тучков. В марте-апреле 1922 года была проведена основная работа по вербовке будущих обновленцев, проведены организационные собрания и инструктажи. Для того чтобы облегчить церковный переворот, были арестованы ближайшие к патриарху Тихону лица, в том числе в ночь с 22 на 23 марта 1922 года - епископ Верейский Иларион (Троицкий). 9 мая патриарх дал расписку в объявлении ему приговора о привлечении его к ответственности согласно решению Верховного трибунала и подписку о невыезде . В этот же день состоялся новый допрос патриарха в ГПУ. 9 мая по команде ГПУ из Петрограда в Москву приезжает группа обновленцев: протоиерей Александр Введенский, священник Евгений Белков и псаломщик Стефан Стадник . В.Д. Красницкий приехал ранее и уже провел переговоры с Тучковым. Красницкий возглавил группу «Живая церковь», созданную усилиями ОГПУ. Е.А. Тучков писал об этом так: «В Москве с этой целью под непосредственным негласным руководством ОГПУ была организована обновленческая группа, позднее назвавшаяся “живой церковью”» .

А.И. Введенский прямо называл Е.А. Тучкова организатором церковного переворота . Власти решили инсценировать помилование осужденных на смерть Московским ревтрибуналом священников, обвиненных в сопротивлении изъятию церковных ценностей, для того чтобы облегчить обновленцам церковный переворот . Эта инсценировка была необходима для того, чтобы добиться от патриарха Тихона ухода от управления Церковью власти. Приговоренные к расстрелу московские священники были использованы чекистами как заложники, чтобы их возможным расстрелом шантажировать патриарха.

10 мая 1922 года при участии Е.А. Тучкова обновленцы составили первую редакцию обращения во ВЦИК с просьбой помиловать всех осужденных к расстрелу по делу московского духовенства . По замыслу ГПУ, ходатайства были необходимы для приобретения авторитета обновленческой группы в глазах верующих, так как власть готовилась удовлетворить именно их обращение, а не просьбу патриарха Тихона. ГПУ указало обновленцам, что власти готовы помиловать часть приговоренных, инициируя, таким образом, ходатайства обновленцев.

После написания этих ходатайств обновленцы 12 мая в 11 часов вечера в сопровождении Е.А. Тучкова и направились в Троицкое подворье к патриарху. Еще 9 мая патриарх был ознакомлен с приговором по делу московского духовенства, о чем свидетельствует его собственноручная расписка . В этот же день он написал ходатайство о помиловании, адресованное ВЦИК, но оно не попало туда, а оказалось в ГПУ и было приобщено к делу . Таким образом, патриарх, зная о расстрельном приговоре и о том, что власть готова прислушаться не к его ходатайству, а к ходатайству «прогрессивного» духовенства, чтобы спасти жизни осужденных, написал заявление на имя М.И. Калинина о передаче церковного управления митрополиту Агафангелу или митрополиту Вениамину; подлинник заявления также не дошел до адресата и оказался в деле ГПУ . 14 мая расстрельный приговор оставлен в силе в отношении пяти человек, за четырех из которых просили обновленцы, пятеро человек из «обновленческого списка» были помилованы . 18 мая Политбюро утвердило это решение . В этот же самый день группа обновленцев отправилась на Троицкое подворье и добилась от патриарха бумаги, в которой он поручал им передать митрополиту Агафангелу «синодские дела» . В одном из своих докладов Е.А. Тучков прямо называет обновленцев, которые 18 мая 1922 года добились у патриарха Тихона временного сложения патриарших полномочий, своими осведомителями: «Работа была начата с руководителя черносотенным церковным движением быв. патриарха Тихона, который под давлением группы попов - наших осведомов - передал ей церковную власть, удалившись сам в Донской монастырь» .

В историографии утвердился стереотип, что обновленцы обманом выманили у патриарха церковную власть; в этом случае патриарх представляется в образе некого наивного простака, однако это не так. Патриарх Тихон вынужден был пойти на передачу церковной власти сознательно, понимая, с кем имеет дело; этот шаг был ценой отказа выполнять антиканонические требования властей и попытки спасти жизнь приговоренных к смерти московских священников. Чтобы лишить власть обновленческой группы легитимности, он указал, что во главе церковного управления должен стать митрополит Агафангел, хотя и понимал, что власти не дадут ему приступить к этим обязанностям. Патриарх Тихон также понимал, что в случае его отказа от временной передачи церковной власти его статус подследственного не позволит ему управлять Церковью, и это только навлечет на Церковь новую волну репрессий.

Позднее, после своего освобождения из заключения, патриарх Тихон дал такую оценку этим событиям: «Мы уступили их домогательствам и положили на их заявлении следующую резолюцию: “Поручается поименованным ниже лицам, то есть подписавшим заявление священникам, принять и передать высокопреосвященнейшему Агафангелу, по приезде его в Москву, синодские дела при участии секретаря Нумерова» . На докладе духовенства г. Череповец, в котором приводилось мнение, что патриарх Тихон передал власть ВЦУ добровольно, рукой патриарха сделана помета: «Неправда» , то есть сам патриарх не считал, что добровольно отказался от высшей церковной власти.

19 мая 1922 года патриарх вынужден был по требованию властей покинуть Троицкое подворье и переехать в Донской монастырь , а подворье было занято обновленческим ВЦУ. После захвата Троицкого подворья обновленцами здесь воцарились пьянство и воровство. По сообщениям современников, члены ВЦУ и обновленческое духовенство регулярно устраивали здесь пьянки, В. Красницкий разворовывал церковные средства, а глава Московского епархиального управления епископ Леонид (Скобеев) присвоил себе рясы патриарха Тихона, хранившиеся на подворье . Чекисты сами признавали, что делали ставку на отбросы общества: «Надо сказать, что контингент вербованных состоит из большого количества пьяниц, обиженных и недовольных князьями Церкви… сейчас приток прекратился, ибо более степенные, истинные ревнители Православия к ним не идут; среди них последний сброд, не имеющий авторитета среди верующей массы» .

После решения патриарха Тихона временно передать церковную власть митрополиту Агафангелу, началось создание новых высших органов церковной власти. В первом номере журнала «Живая церковь», который отсутствует в московских библиотеках, а хранится в бывшем партийном архиве, было опубликовано обращение «инициативной группы духовенства и мирян» во ВЦИК с призывом создать государственный орган «Всероссийский комитет по делам Православной Церкви, духовенства и мирян Православной Церкви во главе с главным уполномоченным по делам Православной Церкви в сане епископа» . По сути, это требование было реализовано властью при создании ВЦУ, правда, этот орган не получил государственного статуса, так как это противоречило бы декрету об отделении Церкви от государства, однако получил всемерную государственную поддержку.

Прежде всего, было необходимо придать новым высшим церковным органам максимально канонический вид, а для этого было необходимо добиться от митрополита Агафангела согласия на то, чтобы Церковью управляли выбранные властью лица. 18 мая В.Д. Красницкий посетил митрополита Агафангела в Ярославле, где предложил ему подписать воззвание «прогрессивного духовенства», на что получил отказ , а 18 июня митрополит разослал известное послание о непризнании обновленческого ВЦУ .

В Высшее церковное управление изначально вошли лица, по выражению Е.А. Тучкова, «с подмоченными репутациями» . Его возглавил «главный уполномоченный по делам Русской Церкви» - заштатный епископ Антонин (Грановский). В письме бывшего обновленца священника В. Судницына от 5/18 июля 1923 года «епископ Антонин не раз публично утверждал, что “Живая церковь” и, следовательно, ВЦУ и ВЦС, в том числе и он сам, не что иное, как ГПУ» . Поэтому нельзя согласиться с утверждениями Ирины Заикановой из Свято-Филаретовского православно-христианского института, возглавляемого священником Г. Кочетковым, что «никто и никогда не мог обвинить Антонина и его общину в содействии ГПУ, причина того - прямота и цельность владыки, а также огромный авторитет его в РПЦ и уважение к нему даже советской власти» . Выводы И. Заикановой не основаны на исторических источниках, а отражают лишь эмоции автора.

В письме епископу Виктору (Островидову) Антонин писал, что главная задача обновленчества - «ликвидация патриарха Тихона как ответственного вдохновителя непрекращающихся внутрицерковных оппозиционных ворчаний» .

Епископ Антонин изначально находился в оппозиции к Красницкому и «Живой церкви» , не соглашаясь с программой радикальных церковных реформ. 23 мая 1922 года Антонин во время проповеди говорил, что он «не за одно с деятелями “Живой церкви” и разоблачал их проделки» . В письме митрополиту Сергию (Страгородскому) Антонин называл Красницкого и его «Живую церковь» «седалищем губителей», а свой временный союз с ними объяснял соображениями «государственного порядка, чтобы не расщеплять раскола в народе и не открывать церковной междоусобицы» . ВЦУ был искусственно созданным органом, вместе работать его членов заставляли «соображения государственного порядка», вернее, указания ГПУ.

В июне 1922 года патриарх Тихон, находясь под домашним арестом, передал, по данным ГПУ, записку, обращенную к духовенству, с просьбой бороться с лидерами обновленческого ВЦУ епископами Леонидом (Скобеевым) и Антонином (Грановским) и «обратиться к иностранным державам» .

Антонин был противником женатого епископата, за который ратовала «Живая церковь». В письме митрополиту Сергию (Страгородскому) он писал: «Женатого архиерея я все же остановил. Они было и наречение совершили. Пришлось прибегнуть к внешнему воздействию, которое на сей раз удалось» . «Живую церковь» он считал «поповским профсоюзом, желающим только жен, наград и денег» .

ВЦУ под давлением властей поддержали достаточно авторитетные архиереи. 16 июня 1922 года митрополит Сергий (Страгородский) вместе с архиепископами Евдокимом (Мещерским) и Серафимом (Мещеряковым) подписали «Меморандум трех». В этом тексте говорилось: «Целиком разделяем мероприятия Церковного управления, считаем его законной верховной церковной властью и все распоряжения, исходящие от него, считаем вполне законными и обязательными» . По свидетельству протоиерея Порфирия Руфимского, который побывал в июне 1922 года в Нижним Новгороде, подписание «Меморандума трех» происходило в местном подразделении ГПУ .

ГПУ делало ставку на усиление группы «Живая церковь» во главе с В. Красницким, пытаясь избавиться от Антонина руками «Живой церкви». Красницкого сделали настоятелем кафедрального храма Москвы - храма Христа Спасителя. Для этого ГПУ пришлось разогнать весь клир храма. ВЦУ уволило за штат трех протоиереев и одного диакона, остальные были переведены в другие епархии.

4 июля с помощью ГПУ на Троицком подворье в Москве состоялось собрание «Живой церкви». Красницкий сообщил собравшимся, что на трех предыдущих собраниях группы «Живая церковь» были организованы Центральный комитет и Московский комитет «Живой церкви», а теперь надлежит организовать такие же комитеты по всей России . Обновленцы не скрывали, что создают свои органы по образу и подобию советских и партийных структур, заимствуя даже названия. На собрании 4 июля священник Е. Белков, «желая подчеркнуть сущность двух организаций - группы “Живая церковь” и ВЦУ… сказал, что эти организации можно сравнить с теми органами в церковной области, которые созданы уже в гражданской области - ЦК, РКП и ВЦИК». Один из живоцерковников пояснил мысль Белкова еще более ясно: «ВЦУ является официальным органом высшего церковного управления, группа “Живая церковь” является ее идейным вдохновителем» . Таким образом, ВЦУ «живоцерковники» отводили роль ВЦИКа - официально высшего советского органа, но полностью подчиненного партийному контролю. Свою группу «живоцерковники» видели в образе большевистской партии - главной «руководящей и направляющей» силы в церкви. ЦК «Живой церкви» - подражание ЦК РКП(б); президиум ЦК «Живой церкви» - подобие Политбюро ЦК РКП(б). Себя же, как главу президиума ЦК, Красницкий, видимо, видел в образе главного партийного вождя - В.И. Ленина.

В августе 1922 года состоялся съезд «Живой церкви». Съезд готовился под полным контролем ГПУ; в архиве ФСБ до сих пор хранятся подготовительные материалы к съезду . Накануне, 3 августа, было собрано подготовительное совещание из священников-«живоцерковников», разработавших повестку дня , которая была выработана с учетом указаний Тучкова. 6-е отделение имело на съезде значительное количество своих секретных сотрудников и осведомителей, так что ГПУ имело возможность направлять съезд в нужное ему русло. В первый день в работе съезда приняли участие 190 членов группы «Живая церковь» из 24 епархий . По данным Тучкова, на съезде присутствовали до 200 делегатов . Съезд избрал своим председателем В. Красницкого, который потребовал, чтобы все монахи во главе с епископом Антонином (Грановским) удалились . Это было сделано для того, чтобы епископы не помешали реализации задач, поставленных перед Красницким и его сотоварищами в ГПУ. 8 августа началась реализация программы, подготовленной в ГПУ: съезд принял решение о закрытии всех монастырей, которых в России на тот момент оставалось немало, монахам рекомендовалось жениться; поставил задачу добиваться суда над патриархом Тихоном и лишения его сана, его имя запрещалось поминать за богослужением; всех епископов-монахов, не поддержавших обновленчество, предписывалось удалять с кафедр. 9 августа было принято «Приветствие Всероссийского съезда духовенства группы “Живая церковь” председателю СНК В.И. Ленину» .

После принятия этих радикальных решений Красницкий разрешил архиереям вернуться на съезд; кроме епископов, поставленных обновленцами, пришли архиепископ Евдоким (Мещерский), епископ Виталий (Введенский) и другие. Тучков удовлетворенно докладывал руководству, что все резолюции принимались единогласно, и только по вопросу о суде и лишении сана патриарха Тихона трое из 99 голосовавших воздержались. Основываясь на полученной от агентуры информации, Тучков докладывал: «В кулуарах съезда некоторыми видными участниками, в том числе и Красницким, в беседе “по душам” ведутся разговоры, что все резолюции - это шелуха для власти, а на деле мы вольны. Некоторые считают поведение Красницкого двойственным и удивляются его непонятной игре» . Съезд продолжил свою работу до 17 августа. Была принята резолюция, согласно которой от ВЦУ требовалось еще до созыва Собора разрешить хиротонии женатых пресвитеров в епископы, разрешить второбрачие священнослужителей, разрешить монахам в священном сане жениться, не снимая сан, разрешить духовенству и епископам жениться на вдовах; отменялись также некоторые канонические ограничения при вступлении в брак (кровное родство четвертой степени), также разрешались браки между крестным отцом и матерью» . Е.А. Тучков в своих докладах высшему руководству страны о ходе съезда отмечал, что некоторые его делегаты приходили сюда в пьяном виде .

Подводя итоги работы съезда, Тучков отмечал: «Этот съезд еще глубже вбил клин в церковную трещину, которая образовалась в самом начале, и всю свою работу провел в духе борьбы с тихоновщиной, осудил всю церковную контрреволюцию и положил начало организационной связи центра с местами и чуть-чуть не договорился до вступления попов в РКП» .

Съезд избрал новое ВЦУ из 15 человек, 14 из которых были «живоцерковниками», только Антонин (Грановский) не принадлежал к этой группе. Антонину был дан титул митрополита, он был назначен управляющим Московской епархией с титулом «митрополит Московский и всея Руси». Однако он фактически потерял пост председателя ВЦУ; Красницкий свои письма и циркуляры стал подписывать как «председатель ВЦУ».

В ситуации, когда распад обновленческого лагеря невозможно было предотвратить, в ГПУ решили этот процесс организовать и оформить таким образом, чтобы это было максимально выгодно чекистам. По мнению Тучкова, «создавшееся таким образом условие обновленцев заставляли их вольно или невольно прибегать к мерам добровольного доноса друг на друга и тем самым становиться информаторами ГПУ, что нами и было в полной мере использовано… Начинаются повальные явные и тайные доносы на своих противников, обвиняют друг друга в контрреволюции, начинаются ими же натравливаться одни на других верующие, и грызня принимает массовый характер, были даже такие случаи, когда тот или иной поп скрывал преступление своего приятеля года три-четыре, а здесь он рассказал, как говорится, все по совести» .

Пристально изучив с помощью своей агентуры настроения среди делегатов съезда «Живой церкви», Тучков пришел к выводу, что существуют три небольших течения: «Первое - состоящее из московских делегатов, которое считает поведение группы Красницкого слишком левым и стремится к умеренности. Это течение более подходит к политике Антонина. Второе течение, состоящее преимущественно из делегатов-миссионеров, стоит на точке зрения нерушимости канонов, и есть третье течение, левее группы Красницкого, которое стоит за недопущение к управлению епископов и требует бесцеремонного к ним отношения. В виду того, что эти три течения выявились лишь в последнее время в связи с вопросами о монашестве и о форме церковного управления, то точно указать лиц, возглавляющих эти течения, пока не представляется возможности, так как таковые еще хорошо не выявились. В дальнейшем, несомненно, эти течения выявятся ярче и определеннее» .

Сразу же после окончания съезда Тучков начинает оформлять выявленные им течения в особые обновленческие группы. Антонин получил возможность создать собственную группу «Союз церковного возрождения» (СЦВ), о ее создании он объявил 20 августа . 24 августа на собрании в присутствии 78 представителей духовенства и 400 мирян был избран центральный комитет СЦВ. «Возрожденцы» делали ставку на мирян. В Положении СЦВ так определялась его задача: «Союз отвергает кастовое крепостничество и кастовое утверждение интересов “белого попа”. Союз стремится к улучшению церковных порядков по девизу: все для народа и ничего для сословия, все для Церкви и ничего для касты» . Сам Антонин утверждал, что создал свою группу «как противовес “Живой церкви” с тем, чтобы зашибить эту разбойничью банду Красницкого, вынырнувшего из бездны» . В начале сентября Антонину удалось ввести в состав ВЦУ трех членов своей группы. Он рассылал письма архиереям с просьбой оказать ему помощь и «организовать отцов в “Возрождение”» .

Для левых радикалов был создан «Союз общин древлеапостольской церкви» (СОДАЦ), программа которого носила откровенно антиканонический характер и включала требования «обновления религиозной морали», введения женатого епископата, закрытие «выродившихся» монастырей, воплощение идей «христианского социализма», участие на равных правах клириков и мирян в управлении делами общин. Первоначально союз возглавил протоиерей Вдовин и мирянин А.И. Новиков, бывший до этого ревностным «живоцерковником». Эта группа объявила о необходимости пересмотра канонического и догматического утроения Церкви. «Тихоновщине» эта группа объявила самую решительную борьбу .

Тучков докладывал своему руководству, что эти группы, как и «Живая церковь», были созданы его усилиями: «Были организованы новые обновленческие группы: “Древлеапостольская церковь” и “Союз церковного возрождения”… Все вышеназванные группы были созданы исключительно 6-м от[деле]нием СО ОГПУ через осведомительный аппарат…» .

23 августа состоялось учредительное заседание группы «Живая церковь» , которая продолжила деятельность, будучи теперь не единственной, а лишь одной из обновленческих групп, хотя всех обновленцев часто продолжали и продолжают называть «живоцерковниками» .

Для руководства раскольниками в сентябре 1922 года была даже создана партийная Комиссии по церковному движению - предшественница Антирелигиозной комиссии. На своем первом заседании 27 сентября Комиссии по церковному движению, рассмотрев вопрос «О вопросах ВЦУ», приняла решение ввести в эту структуру «митрополита» Евдокима . Достаточно известный иерарх , стремящийся любыми путями к церковной власти и скомпрометировавший себя связями с женщинами, Евдоким хорошо подходил для задач, которые перед ним ставило ГПУ. Был продолжен взятый в конце сентября курс ГПУ на новое объединение СЦВ и «Живой церкви». Согласно принятому решению «усилить движение левого течения», Е.А. Тучков направил в СОДАЦ известного обновленца протоиерея А.И. Введенского и петроградский комитет СЦВ.

10 сентября произошел скандал в Страстном монастыре: Антонин открыто заявил Красницкому: «Нет Христа между нами» . Подробности содержатся в докладе Святейшему Патриарху настоятельницы этой обители игумении Нины и духовника монастыря. Епископы-обновленцы 9 и 10 сентября без приглашения, угрожая в случае их недопущения закрыть храм, явились в обитель и совершили богослужения и хиротонию вдового протоиерея Чанцева в епископы с именем Иоанникий. 10 сентября на литургии «произошел инцидент: по возгласе “Возлюбим друг друга” протоиерей Красницкий подошел к епископу Антонину для лобзания и евхаристического приветствия, епископ Антонин громогласно заявил: “Нет между нами Христа” и лобзания не дал. Красницкий пытался погасить инцидент, просительно обращаясь: “Ваше преосвященство, Ваше преосвященство”, но Антонин был непреклонен… В долгой речи на вручении жезла Антонин подверг жестокой критике “Живую церковь” за белый и брачный епископат, назвав руководителей группы людьми низкого нравственного уровня, лишенными понимания идеи жертвенности… После сего приветствия стал говорить Красницкий, но прервал речь, так как новый епископ во время его речи вдруг побледнел и упал в обморок; его увели в алтарь и привели в чувство с помощью врача» . Настоятельница писала патриарху, что, чтобы очистить храм от обновленческого осквернения «через день в праздник Страстной Божией Матери по водоосвящении храм кропили св[ятой] водой…» .

12 сентября в Богоявленском монастыре Антонин собрал 400 представителей духовенства и 1500 мирян. Собрание просило ВЦУ в лице его председателя «митрополита» Антонина «начать организационную работу ВЦУ по подготовке скорейшего созыва Поместного Собора» . 22 сентября Антонин вышел из ВЦУ, а на следующий день ВЦУ во главе с Красницким объявило о лишении его всех должностей. Антонин заявил о создании второго ВЦУ. Красницкий, обратившись в очередной раз в ГПУ с просьбой выслать Антонина, получил ответ, в котором говорилось, что «органы власти не имеют ничего против Антонина Грановского и нисколько не возражают против организации нового, второго ВЦУ» . В сентябре в газетах появились статьи, в которых «Живая церковь» подверглась резкой критике.

«Живая церковь» вынуждена была реагировать на создание двух других обновленческих групп и, соответственно, ослабление своих позиций. 29 сентября в газете «Наука и религия» было опубликовано заявление «От группы “Живая церковь”», в котором критика этой группы в газетах называлась «явным недоразумением». Члены группы подчеркивали, что именно «Живая церковь» является основным организатором будущего поместного собора, который ВЦУ был назначен на 18 февраля 1923 года. Была предложена программа церковной реформы, которая касалась догматической, канонической и дисциплинарной сторон жизни Церкви.

Согласно сводке ГПУ, направленной в ЦК РКП(б), в октябре 1922 года, «в связи с междоусобицами в среде православного духовенства и произошедшей реорганизации ВЦУ, работа последнего значительно ослабла. Связь с местами почти совершенно прервалась» .

Осознание того, что разделение среди обновленцев способствует усилению «тихоновцев», появилось у властей уже в сентябре 1922 года. О необходимости скорейшего преодоления разногласий между «Живой церковью» и СЦВ говорилось в справке ВЦИК в конце сентября 1922 года. Власти приступили к организации нового координирующего центра для всех обновленческих групп.

16 октября на заседании ВЦУ произошла его реорганизация, председателем снова стал Антонин (Грановский), который получил двух заместителей - А. Введенского и В. Красницкого, управляющим делами ВЦУ стал А. Новиков. Антонин, в результате давления со стороны ГПУ, вынужден был отказаться от прямого противодействия «Живой церкви». ВЦУ взяло курс на подготовку поместного собора.

31 октября 1922 года созданная незадолго до этого Антирелигиозная комиссия (АРК) при ЦК РКП(б) приняла решение «взять более твердую ставку на группу “Живой Церкви”, коалируя с ней левую группу» . В связке с «Живой церковью» должна была действовать группа СОДАЦ, которая также насаждалась ГПУ через своих осведомителей и сексотов. Было решено также «усилить борьбу с тихоновщиной, в чем бы она ни выражалась, хотя в сопротивлении ВЦУ в центре и на местах», а также «повести ударным порядком смещение тихоновских епископов» . Многие архиереи - члены СЦВ были репрессированы как тайные «тихоновцы», но сам союз, возглавляемый Антонином, продолжил свое существование. 4 мая 1923 года АРК приняла решение признать возможным деятельность СЦВ «на одинаковых правах с “ЖЦ” и СОДАЦ» .

Временные успехи обновленцев на местах были продиктованы значительной поддержкой местных властей. Священники, записывавшиеся в ряды обновленцев, делали это, как правило, из страха за свою жизнь и служение, которое они могли потерять. Об этом говорят, в частности, письма священнослужителей, обращенные к патриарху Тихону и епископу Илариону (Троицкому) летом 1923 года. Так, священник Митрофан Елачкин из Клинского уезда Московской губернии 13 июля 1923 года писал: «В феврале получил анкету от благочинного, и на вопрос, что будет, если не заполню, он ответил: возможно, отнимут св. миро и антиминс. Что было делать? Решил заполнить анкету. Последствия ясны. Заполнение вызвало подчинение, следствием которого явился мой прием диакона-двоеженца как назначенного мне ВЦУ. По просьбе прихожан, за 33-летнюю службу епископ дал награду - наперсный крест, но я его на себя не возлагал…» .

Осенью-зимой 1922 года ГПУ арестовало почти всех архиереев и многих священников, не поддержавших ВЦУ. Многие представители духовенства на местах, испугавшись репрессий, заявили о поддержке нового ВЦУ, однако народ твердо стоял за «старую Церковь». Население «за ничтожным меньшинством стояло и стоит за целостность Православной Патриаршей Церкви. Духовенство же, напротив, все попало под влияние Священного Синода» - писал в 1923 году епископ Ставропольский и Кавказский Иннокентий .

Основным вопросом, который волновал АРК и ГПУ, был вопрос, связанный с подготовкой к проведению поместного собора, на котором планировался окончательный разгром «тихоновщины». Задача проведения собора «на предмет избрания нового Синода и патриарха» была поставлена в ГПУ еще в марте 1922 года. 28 ноября 1922 года АРК озаботилась изысканием средств «для проведения ВЦУ предсоборной работы» .

1 марта Е.А. Тучков сформулировал программу собора в записке на имя Е. Ярославского , которая была разослана членам Политбюро. Он отмечал, что полное упразднение ВЦУ нежелательно ввиду того, что это значительно ослабит обновленческое движение, однако, несмотря на это, Тучков считал, что «для проведения данный момент является весьма удобным, ибо попы-заправилы находятся в наших руках» . Таким образом, центральный орган управления обновленчеством (Тучков его называет «бюро») и его местные органы должны были быть сохранены. 2 марта 1923 года протоиерей А. Введенский написал на имя Тучкова записку «К вопросу об организации управления Русской Церкви». Введенский предлагал сохранить ВЦУ «по крайней мере на один год до след[ующего] собора». Предстоящий собор, по его мнению, «не должен был привести к разрыву между тремя обновленческими группами… Нужно временно сохранить формальное единство» . Определенные успехи обновленчества стали возможны только после создания объединенного ВЦУ в октябре 1922 года, после которого уполномоченные ВЦУ начали осуществление обновленческих переворотов на местах.

8 марта 1923 года этот вопрос был рассмотрен на заседании Политбюро. Было принято решение «признать необходимым дальнейшее существование ВЦУ», права которого должны быть «в достаточно эластичной форме» сохранены на предстоящем поместном соборе . Эта формулировка соответствовала предложению Тучкова, согласно которому ВЦУ должно было изменить свою организацию с тем, чтобы соответствовать Декрету 1918 года. В отчетном докладе в Политбюро от 22 марта 1923 года Н.Н. Попов указывал, что переизбранное на поместном соборе ВЦУ может быть зарегистрировано властями согласно принятому АРК порядку регистрации религиозных обществ «при сохранении за ним принудительно-карательных прав по отношению к низшим церковным органам», и будет представлять из себя для власти «могучее средство воздействия на церковную политику» . 27 марта 1923 года АРК приняла решение о составе нового ВЦУ: «Состав ВЦУ оставить коалиционным, то есть состоящим из разных церковных группировок… собором председателя ВЦУ не избирать, избрать ВЦУ, которое после собора изберет из себя председателя». В качестве председателя собора был намечен Красницкий .

21 апреля 1923 года Политбюро, по предложению Ф.Э. Дзержинского, приняло решение отложить процесс над патриархом Тихоном . 24 апреля председатель АРК Е. Ярославский предложил в связи с этим не откладывать открытие обновленческого собора и «принять меры к тому, чтобы собор высказался в духе осуждения контрреволюционной деятельности Тихона» .

«Поместный Собор Российской Православной Церкви» начал свою работу в храме Христа Спасителя 29 апреля 1923 года. По данным Е.А. Тучкова, на собор приехало около 500 делегатов, из них 67 архиереев, «большая часть из которых тихоновского посвящения» . Список из 66 архиереев был опубликован в «Деяниях» собора . Список из 67 епископов (включая Александра Введенского), написанный от руки, был вложен в издание бюллетеней собора, хранящееся в библиотеке МДА .

Е.А. Тучков полностью контролировал ход собора с помощью своей агентуры, о чем с гордостью писал: «Мы имея на соборе до 50% своего осведомления и могли повернуть собор в любую сторону» . Поэтому председателем собора был избран «митрополит Сибирский» Петр Блинов при почетном председателе «митрополите» Антонине (Грановском). Этим решением был явно недоволен Красницкий, ситуация могла закончиться открытым разрывом.

4 мая 1923 года эту проблему обсудила АРК. Единственным рассматриваемым вопросом стал доклад Е.А. Тучкова «О ходе работы собора». Решение комиссии гласило: «В виду того, что Красницкий, вследствие упадка его авторитета среди большей части собора, может попытаться устроить на соборе скандал, дабы дискредитировать председателя собора Блинова, поручить т. Тучкову принять меры к устранению этого явления и вовлечь Красницкого в активную согласованную работу собора» . Как умело Тучков с помощью своих осведомителей и секретных сотрудников манипулировал собором, показывает случай с решением о рукоположении протоиерея Александра Введенского архиепископом Крутицким. Председатель собора Петр Блинов без предварительного обсуждения поставил вопрос о Введенском на голосование, после чего сразу закрыл заседание . Столь же безапелляционно вел себя Петр Блинов и в других случаях: когда епископ Волынский Леонтий (Матусевич) попытался возразить против введения женатого епископата, то Блинов лишил его слова.

Главным решением собора, с точки зрения власти, было объявление патриарха Тихона «лишенным сана и монашества и возвращенным в первобытное мирское положение» . При этом было принято обращение в ГПУ с просьбой допустить к патриарху Тихону делегацию собора для того, чтобы объявить решение о лишении его сана . 7 мая председательствующий по делу патриарха А.В. Галкин обратился к коменданту Внутренней тюрьмы ГПУ с просьбой допустить делегацию собора к патриарху . Однако делегация собора была допущена к патриарху не в тюрьму, а в Донской монастырь, куда он был перевезен накануне для того, чтобы дать ему понять, что он не будет возвращен в тюрьму, если согласится с решением лжесобора. Делегацию из восьми человек, явившуюся к патриарху, возглавлял лжемитрополит Петр Блинов. Обновленцы зачитали решение собора о лишении патриарха сана и монашества и потребовали от него подписаться в том, что он ознакомлен с ним. Патриарх указал на неканоничность решения собора, так как он не был приглашен на его заседания. Обновленцы требовали от патриарха снять монашеские одежды, что патриарх сделать отказался.

Обновленческий собор также узаконил женатый епископат, второбрачие духовенства, уничтожение святых мощей. Собор объявил о переходе на григорианский календарь (новый стиль). Этот вопрос был решен 6 марта 1923 года на заседании АРК, которая постановила: «Отмену старого стиля и замену его новым провести на поместном соборе» . Насаждение нового стиля планировалось властями как действенная мера по уничтожению Православной Церкви через разрушение ее традиций.

О том, что собор - марионетка в руках ГПУ, хорошо знали в достаточно широких общественных кругах. В одной из сводок 6-го отделения СО ГПУ «О настроении населения в связи с предстоящим процессом Тихона» говорилось: «Отношение к собору у большинства резко отрицательное. Антонина, Красницкаго, Введенскаго и Петра Блинова считают послушными агентами ГПУ» . Согласно этой же сводке, «верующие (необновленцы) намерены в случае, если во все церкви пустят попов-живоцерковников, то церквей не посещать, а справлять службу при участии попов необновленцев в частных квартирах» . Собор получил резко негативную оценку большинства верующих. Так, верующие г. Липецка писали патриарху Тихону: собор «провел решительную грань в сознании верующих между истиной и ложью, утвердил нас, давно не сочувствующих провозглашенному ею церковно-обновленческому движению, резнул по сердцу и заставил отшатнуться от него тех, которые относились к этому движению безразлично и под давлением легкомысленно делались живцами» . В записке «О церковно-обновленческом движении в связи с освобождением Святейшего Патриарха Тихона», датированной 28 июня 1923 года, собор оценивается следующим образом: «Созыв церковного собора 1923 года происходил пристрастно, под давлением. На предсъездных совещаниях, на собраниях благочинных официально заявлялось, что депутатами собраний и членами собора могут быть только лица, сочувствующие обновленческому движению и записавшиеся в члены той или другой из обновленческих групп. Меры воздействия принимались всевозможные… Созванный таким порядком собор 1923 года не может считаться поместным собором Православной Церкви» .

В июне 1923 года Политбюро и Антирелигиозная комиссия принимают решение об освобождении патриарха Тихона. Понимая, что выход патриарха будет неприятным «сюрпризом» для обновленцев и может подорвать их положение, власти приступают к укреплению обновленческого движения - созданию Священного Синода. 22 июня Московское епархиальное управление увольняет Антонина и лишает его сана «митрополита Московского», а 24 июня он был снят с должности главы обновленческого Высшего церковного совета.

27 июня вышел из заключения патриарх Тихон, одновременно с ним получил свободу епископ Иларион (Троицкий), борьбе которого с обновленчеством будет посвящен наш следующий очерк.

Статья из энциклопедии "Древо": сайт

Обновле́нчество - оппозиционное движение в русском православии в послереволюционный период, повлекшее за собой временный раскол. Было инспирировано и некоторое время активно поддерживалось большевистской властью, с целью разрушения канонической "тихоновской" Церкви.

Начальник 6-го отделения секретного отдела ГПУ Е. Тучков 30 декабря года писал:

"Пять месяцев тому назад в основу нашей работы по борьбе с духовенством была поставлена задача: "борьба с тихоновским реакционным духовенством" и, конечно, в первую очередь, с высшими иерархами... Для осуществления этой задачи была образована группа, так называемая "Живая церковь ", состоящая преимущественно из белых попов, что дало возможность поссорить попов с епископами, примерно, как солдат с генералами... По выполнении этой задачи... наступает период паралича единства Церкви, что, несомненно, должно произойти на Соборе, т.е. раскол на несколько церковных групп, которые будут стремиться осуществить и проводить в жизнь каждая свою реформу" .

Однако широкой поддержки в народе обновленчество не получило. После освобождения патриарха Тихона в начале года, который призвал верующих соблюдать строгую лояльность к советской власти, обновленчество испытало острый кризис и потеряло значительную часть своих сторонников.

Существенную поддержку обновленчеству оказало признание со стороны Константинопольского Патриархата , который в условиях кемалистской Турции стремился наладить отношения с Советской Россией. Активно обсуждалась подготовка к "Всеправославному Собору", на котором Русскую Церковь должны были представлять обновленцы.

Использованные материалы

• http://www.religio.ru/lecsicon/14/70.html Троицкий монастырь города Рязани в период гонений на Церковь // Рязанский церковный вестник, 2010, № 02-03, с. 70.

Все очевиднее, что власти Украины движутся по тем же рельсам, что и большевики. Это очень ярко выражается в попытках создать «карманную церковь».

«История — учительница жизни» — говорил Цицерон. Спустя тысячелетия В.О.Ключевский с тонким юмором возразил великому оратору: «История — это не учительница, а надзирательница: она ничему не учит, но сурово наказывает за незнание уроков».

Да, невыученные уроки истории часто становятся приговором. Особенно это касается тех, кто является локомотивом истории — правителей. Порой приходится только удивляться, насколько зеркальны бывают эпохи, и как похоже действуют представители власти.

Всего год назад мы вспоминали столетие Февральской революции 1917 года. Этот год также ознаменован важным событием в жизни Церкви, которое тогда прошло почти незамеченным: 7 марта 1917 года в Петрограде был основан «Всероссийский Союз демократического православного духовенства и мирян», который стал колыбелью знаменитого модернистского движения в русском Православии: обновленчества. Созданная большевиками обновленческая «церковь» стала главным тараном против русского Православия.

Союзы с властью: обновленцы с большевиками / сторонники Томоса с националистами

Увы, все больше приходится убеждаться, что сегодня власти Украины движутся по тем же рельсам, что и их идейные предшественники — большевики. Это очень ярко выражается в попытках создать «карманную церковь», которая обслуживала бы интересы государства. Для большевиков в начале 20го века такой структурой была обновленческая «церковь», для нынешней украинской власти — создаваемая ими ЕПЦ.

В данной статье мы отметим некоторые параллели между действиями властей 1920-х годов и нашего времени.

Прежде всего, подчеркнем, что когда мы говорим «обновленцы», то имеем в виду лоббистов революционной власти.

Все лидеры обновленческого раскола были в подавляющем большинстве своём лишь орудием в руках советского правительства. Проект «обновленчество» изначально поддерживался большевиками, и служил инструментом борьбы против Церкви канонической.

Из секретариата ЦК РКП (б) всем губкомам РКП (б) на местах рассылались телеграммы, в которых говорилось о необходимости поддержки обновленцев. ГПУ давило на законных архиереев с целью добиться признания ими ВЦУ и «Живой церкви». Против канонического духовенства были организованы репрессии.

Не так ли сегодня создается ЕПЦ на Украине? Не борется ли через нее украинская власть с каноничной Церковью на территории Украины? Например, мы видим полное бездействие государства в незаконном отбирании раскольниками храмов, давление на архиереев и священников.

Замечательно также, что обновленческое движение 1920-х годов рассматривают только в русле большевистских идей и никогда вне таковых.

И создание ЕПЦ сегодня является инициативой националистических групп. Идея о появлении автокефальной «церкви» на Украине всегда была частью именно украинской националистической идеологии.

Кстати, под влиянием этих идей и была создана УАПЦ. Вспомним, что УАПЦ зародилась после Февральской революции 1917 года как националистическое движение. Инициативные украинские патриоты выступали за отделение ряда епархий Юга России от российской государственной власти и одновременно от Православной Российской церкви. Одним из лидеров движения был протоиерей Василий Липковский, ревностный украинофил. По возвращении петлюровской армии в Киев 5 мая 1920 года представители Всеукраинской православной рады и активисты украинского националистического движения провозгласили УАПЦ — автокефальную украинскую православную церковь. Рада вынесла постановление, в котором позиция православного епископата была признана реакционной. Канонические епископы были объявлены врагами украинского народа за то, что они пребывают в общении с Московской патриархией и Патриархом Московским и всея России Тихоном.

«Киевский епископат, будучи представителем московской духовной власти, постоянным торможением националистического украинского церковного движения, наконец, запретами священников, обнаружил себя не пастырем добрым, а врагом украинского народа и этим своим поступком отошел от Украинской Церкви», — заявила Всеукраинская православная церковная рада.

Как это напоминает сегодняшние события. УПЦ — не Церковь! — заявляют наши правители, вменяя нам в грех то, что мы духовно связаны с русским православием и не проклинаем Москву, как этого хотелось бы кому-то.

С 1922 по 1926 год обновленчество было единственной официально признаваемой революционными государственными властями РСФСР православной церковной организацией (второй такой организацией в 1926 году стал григорианский Временный Высший Церковный Совет).

И сегодня власти ведут к тому, чтобы объявить УПЦ незаконной, неканонической, поменять ее название, а имущество отобрать. Так, Михаил Денисенко («патриарх Филарет») заявил в Европарламенте еще в мае нынешнего года, что после получения раскольниками Томоса об автокефалии УПЦ будет называться Экзархатом Российской Церкви в Украине. По его же словам, Киево-Печерская Лавра будет принадлежать новой автокефальной церкви.

Еще одно совпадение. Сегодня в Украине есть несколько раскольничьих церквей, которые имеют между собой разногласия, но едины только в одном — ненависти к канонической Церкви.

Ненависть к канонической Церкви

Обновленчество в начальный период своего существования также не было строго структурированным движением — между собою обновленческие структуры нередко находились в прямой конфронтации. Расколовшись внутри, все обновленческие группы (главных было три) вели борьбу за власть в Высшем церковном управлении, прибегая при этом к помощи ГПУ, которое с самого начала раскола фактически дирижировало всеми его лидерами.

Показательно, что наши УПЦ КП и УАПЦ сегодня никак не могут собрать «объединительный собор», хотя уже давно собираются это сделать.

Недавно предстоятель УАПЦ Макарий Малетич заявил, что Филарет «отвечает ему со злобой», и они не могут прийти к общим решениям по объединению. По меткому замечанию политолога Елены Дьяченко, перед нами «террариум друзей», в котором «показатели духовности зашкаливают».

Следующее совпадение: при отсутствии достаточных сил для установления «своей правды», некие организации, и отдельные люди, имеющие претензии к канонической Церкви, переходят во временную оппозицию официальной Церкви. Так происходит сегодня, так было и сто лет назад.

Например, на Поместном Соборе 1917-1918 годов сторонники «обновления» оказались в меньшинстве и поэтому перешли к полуподпольной деятельности. В начале 20-х годов большевистские лидеры (прежде всего Л. Д. Троцкий) «вспомнили» о них. Было принято решение «мобилизовать» обновленцев и подтолкнуть их к разрыву с высшей церковной властью. Большевики хотели создать их руками подконтрольные режиму марионеточные церковные управления в центре и на местах.

Для осуществления «церковного переворота» в Москве были избраны три представителя петроградского духовенства, хорошо известные советским спецслужбам: протоиерей Александр Введенский, и два его единомышленника — иерей Владимир Красницкий и мирянин Евгений Беликов. Они и объявили о создании нового Высшего Церковного Управления (ВЦУ) — единственной официально признаваемой на тот момент властями РСФСР православной церковной организацией.

Сегодня и мы видим некое меньшинство среди духовенства, враждебно настроенное как к предстоятелю УПЦ Блаженнейшему Онуфрию, так и к официальной позиции нашей Церкви. Как и раньше, существуют внутри канонической Церкви не только отдельные представители — но и и лобби, которые могут оказаться послушным орудием в руках революционной власти и управляемого ими государства по атаке на Церковь.

Разжигание СМИ

Нельзя не упомянуть о поддержке обновленцев со стороны подконтрольных революционному государству СМИ. Раньше основным органом СМИ были газеты — через них и «промывались» мозги граждан. Так, 14 мая 1922 года в «Известиях» появилось «Воззвание верующим сынам Православной Церкви России», где содержалось требование суда над «виновниками церковной разрухи» и заявление о прекращении «гражданской войны Церкви против государства»

Обратим внимание, что большевики в своих церковных проектах старались мобилизовать не только клир и воцерковлённых людей, а видели свою опору и в не очень церковных мирянах. Это был как раз тот элемент, который был способен «зарядить церковную жизнь революционно-религиозной энергией». Например, к «Живой Церкви» одно время принадлежал мирянский Союз Церковного Возрождения. В своём уставе он обещал последователям «самую широкую демократизацию Неба, самый широкий доступ к лону Отца Небесного».

Сейчас мы видим то же самое, только у нас цели примитивнее: армия, мова, и своя национальная украинская вера.

Особо стоит отметить роль Константинополя и подвластных ему Поместных Церквей в созидании обновленчества.

Вмешательство Константинополя

Представители Константинопольского и Александрийского православных подворий в Москве признали обновленцев как Поместную Православную Церковь в России. Представитель Константинопольского Патриарха и Синайского архиепископа архимандрит Василий (Димопуло) и представитель Александрийского Патриарха архимандрит Павел (Катаподис) участвовали в соборах обновленческого духовенства, и причащались вместе с членами обновленческого Синода.

Безусловно, вмешательство Константинополя лишь усугубило и без того предельно трудное положение Патриаршей Церкви в России.

Позиция Константинопольской Патриархии в отношении обновленческого раскола определялась в 1920-е — 1930-е годы не столько церковно-каноническими принципами, сколько политическими факторами. Константинопольские иерархи склонялись на сторону тех, у кого были лучшие отношения с советской властью.

Из четырёх Восточных Патриархов только Антиохийский не вошёл в общение с обновленцами. Возможно, сыграло роль то, что Антиохийская Церковь в начале XX века с помощью Церкви Российской освободилась от греческого засилья, а Иерусалимская и Александрийская Церкви так и не смогли этого сделать.

10 −18 июня 1924 года в Москве состоялось обновленческое «Великое Предсоборное Совещание Российской Православной Церкви». Почётным председателем избрали Константинопольского Патриарха Григория VII (тогда склонялся на сторону обновленцев под давлением кемалистов и был представлен в Москве архимандритом Василием Димопуло).

Обновленцы с радостью восприняли известие о кончине в апреле 1925 года Патриарха Тихона, и уже через несколько дней объявили о созыве своего второго «Поместного Собора», в результате которого надеялись под видом «примирения» окончательно уничтожить каноническую Церковь. Важная роль при этом отводилась и Константинопольской Патриархии...

О нынешней роли Константинополя в создании ЕПЦ говорить излишне. По сути, именно Константинопольский патриархат и создает в Украине очередную обновленческую структуру.

Любопытно, что 5 мая 1923 года, обновленческий Собор узаконил равнозначность женатого и безбрачного епископата, а после некоторых колебаний и второбрачие клириков. Константинополь недавно также узаконил второбрачие духовенства.

Обновленческая «церковь» принесла много бед, но существовала недолго. Когда государство перестало официально поддерживать новообразованную, ручную обновленческую церковь, она распалась. Окончательно она прекратила свое существование со смертью лидера обновленчества А. Введенского в 1946 году. Большинство клира через покаяние вернулось в лоно Церкви-Матери.

Итоги

Сегодня наши правители проклинают коммунистов, и через законодательство проводят «декоммунизацию». Но не поступают ли они так же, как и их предшественники? Не относятся ли и к ним слова Спасителя, сказанные некогда фарисеям: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророкам и украшаете памятники праведников, и говорите: если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в [пролитии] крови пророков; таким образом вы сами против себя свидетельствуете, что вы сыновья тех, которые избили пророков; дополняйте же меру отцов ваших. Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну?» (Мф.23,29-33)

Будем надеяться, что новое обновленчество разделит судьбу своих предшественников. А те, которые созидают сегодня то, что уже было разрушено Богом когда-то, идут против Господа. История предупреждает их — но они либо не знают истории, либо обманывают себя, либо грешат осознано. Но в любом случае, ответ перед Богом им держать придется.

Движение за обновление церкви обозначилось в среде русского православного духовенства ещё во время революции 1905 года. У обновленцев не было единой программы. Чаще всего они высказывали пожелания: разрешить вторые браки вдовым священникам, дозволить епископам жениться, перейти полностью или частично в богослужении на русский язык, принять григорианский календарь, демократизировать церковную жизнь. В условиях падения авторитета церкви у массы населения обновленцы пытались откликнуться на новые веяния в общественной жизни.

Революция 1917 года

После Февральской революции 1917 года обновленчество приобрело большую силу и популярность, но действовало пока в рамках единой церкви. Иные из обновленцев сочувствовали революции из идейных побуждений, считая нужным совместить христианство с его заповедью «не трудящийся да не ест!» и социализм. Другие надеялись сделать с помощью новых властей карьеру в церковной иерархии. Отдельные лица стремились прямо к политической карьере. Так, протоиерей Александр Введенский организовал «Рабоче-крестьянскую христианско-социалистическую партию», которая даже выставила свой список на выборах в Учредительное собрание осенью 1917 года.
Те и другие возлагали большие надежды на Поместный собор Православной Российской церкви, открывшийся в августе 1917 года в Успенском соборе Московского кремля. Обновленцев поддерживал член Временного правительства, обер-прокурор Синода В. Львов.
Большинство Собора заняло консервативную позицию. Восстановлением патриаршества Собор разочаровал обновленцев. Зато им понравился декрет Совета народных комиссаров об отделении церкви от государства. В нём они увидели возможность осуществления церковных преобразований при новой власти.
Во время гражданской войны большевикам было не до системной борьбы против традиционной церкви. Когда упомянутый Александр Введенский (будущий глава обновленческой РПЦ в сане митрополита) в 1919 году посетил председателя Петросовета и Коминтерна Г.Е. Зиновьева и предложил ему заключить «конкордат» между обновленческой церковью и советской властью, авторитетный большевик ответил, что это пока неуместно. Но если обновленцам удастся создать сильную организацию, она получит поддержку власти, заверил Зиновьев.

Организация обновленческой церкви

После победы в гражданской войне большевики остались на пепелище, и чтобы было хотя бы над чем царствовать, им надлежало поднять страну из наделанных ими руин. Одним из важных источников денежных средств виделись накопленные за века богатства русской церкви. Нашёлся и повод: массовый голод в Поволжье (вследствие ранее проводившейся большевиками политики). В советской печати началась кампания за изъятие церковных ценностей в пользу голодающих. К ней были активно подключены деятели обновленцев. Как теперь достоверно известно, многие из них уже тогда являлись, по совместительству, сотрудниками ГПУ. При этом некоторые из них до революции числились видными участниками «Союза русского народа» и других черносотенных организаций. Пожалуй, нигде сильнее, чем в обновленческой церкви, не заявил о себе этот «прагматический» «красно-чёрный блок».
Лидеры обновленцев при поддержке ГПУ создали Высшее церковное управление (впоследствии Высший церковный совет, а затем Священный Синод) и призвали к суду над патриархом Тихоном, но при этом выставляли себя как единственно законное руководство церкви. Правда, тут же среди обновленцев обнаружились несколько течений: «Живая церковь», «Союз церковного возрождения» и др. Разногласия между ними искусно поддерживались чекистами, которые не были заинтересованы в единой церковной организации, хоть бы и лояльной к власти.
Обновленческое движение питалось пока импульсами снизу, со стороны верующих, смутно желавших какой-то реформы православия. Поэтому многим группам удалось преодолеть разногласия и созвать в апреле-мае 1923 года в московском храме Христа Спасителя II Поместный Всероссийский собор. На нём патриарх Тихон был извержен из сана, объявлено о переходе на гражданский календарь, разрешены браки епископов и повторные браки вдовых священников, упразднено монашество. Некоторые из обновленческих церквей пошли ещё дальше: убрали иконостасы и хоры певчих, перенесли алтарь в центр храмов. Модным у обновленцев стало брадобритье священников.

Благоволение коммунистов к церковным консерваторам

Между тем, большевики видели, что обновленческая церковь пользуется довольно большой поддержкой верующих (на Соборе 1923 года было представлено больше 12 тысяч приходов) и, вместо того, чтобы убить, как они рассчитывали, церковь как таковую, придаёт ей новую жизнь. Обновленческую церковь было сложно обвинять в ретроградстве и косности, а ведь именно это и было теми болевыми точками, по которым била антицерковная пропаганда. Поэтому руководство большевиков принимает решение частично легализовать традиционную церковь с её консервативной иерархией и застойными обычаями.
Уже в июне 1923 года они освободили из заключения патриарха Тихона и разрешили служение его клирикам. Многие верующие стали возвращаться к традиционалистам. Какое-то время большевики разжигают конкуренцию между обеими церквами. Обновленцы пытаются заручиться поддержкой Константинопольского патриархата, созвать Вселенский собор православных церквей в Иерусалиме, отсуживают (при помощи советской дипломатии) ряд зарубежных приходов, созывают, наконец, в октябре 1925 года свой последний поместный собор. На нём уже виден упадок обновленческой церкви. С конца 20-х годов она влачит жалкое существование. В конце 30-х годов развёртываются репрессии против многих её иерархов, особенно тех, кто ранее сотрудничал с большевистской тайной полицией – НКВД убирает свидетелей. Обновленческие храмы в массе закрываются.
С началом Великой Отечественной войны обновленческая церковь, как и традиционная, переживает подъём. Но в 1943 году Сталин делает окончательный выбор в пользу традиционалистов. Усилиями государства в 1946 году обновленческая церковь исчезает, её уцелевшие клирики и прихожане переходят в РПЦ МП или отходят от религии.
Главной причиной краха обновленческого движения следует считать то, что оно оказалось тесно связано с большевистской охранкой и не могло дать людям духовной альтернативы установившейся над Россией диктатуре. В то время приверженность традиционному православию стала одной из форм пассивного сопротивления большевизму. Те же, кто лояльно относился к советской власти, в большинстве своём не нуждались в религии. При иных же условиях обновленчество могло иметь большой потенциал.

Для характеристики нынешнего состояния Русской Православной Церкви как нельзя лучше подходят бессмертные слова: «они ничего не забыли и ничему не научились». Как и сто лет назад, РПЦ предстает перед иноверцами и светским обществом в качестве одержимой стяжательством и одурманенной мракобесием служанки государства.

Был ли у церкви шанс избежать нынешней печальной участи? В ХХ веке имела место попытка масштабной реформации русской православной церкви, которая как это не странно, была связана с ее злейшими врагами – большевиками.

Прежде всего отметим, что политика революционного правительства по отношению верующим в первые послеоктябрьские годы, была несравненно более гибкой, чем нам пытаются представить сегодня буржуазные СМИ. Ислам, старообрядчество и некоторые направления протестантизма во многом рассматривались в глазах большевиков как антиимпериалистические и народные вероучения, с которыми можно было сотрудничать. На состоявшемся в декабре 1917 года съезде мусульман большевики возвратили верующим Коран халифа Османа, мечеть Караван-Сарай в Оренбурге и башню Сююмбике в Казани, некогда конфискованные царскими властями. До середины 1920-х годов на Кавказе и в Средней Азии действовали шариатские суды. В 1921 году советское правительство предложило вернуться в Россию православным сектантам, которые стали жертвами религиозных гонений в царской России. Нарком просвещения Анатолий Луначарский писал, что старообрядцы несут «зародыш реформации в России. Революция делает реформацию ненужной, но эти реформаты разбиваются на многие оттенки, из которых многие близки нам».

Куда более сложные отношения сложились у большевиков с Ватиканом и РПЦ, чьи политические, идеологические и экономические структуры были связаны тысячами нитей с правящими классами и старым режимом. Католическая церковь расставила все точки над «i» еще во времена понтифика Льва XIII, заклеймившего одним махом коммунизм, социализм и классовую борьбу как путь в геену огненную. В 1918 году отношение к революции выразила и русская православная церковь в лице патриарха Тихона, предавшего рабоче-крестьянское правительство анафеме. Как это не прискорбно, но на протяжении последующих лет, большевикам пришлось выступать в качестве «бича божьего», внушая неразумным и многогрешным «святым отцам», что от Бога исходит не только власть жуликов и воров, но режим пролетарской диктатуры.

Разумеется, репрессии против церкви духовенства были экстренной мерой, продиктованной реалиями гражданской войны. Будучи реально мыслящими политиками, большевики не могли не задуматься о выработке долговременной стратегии по отношению к РПЦ. Глава ВЧК, Феликс Дзержинский считал, что церковь должна была «окормляться» его ведомством, что закрепляло на неопределенное время жесткий конфронтационный подход по отношению к РПЦ. Иного взгляда на проблему придерживался наркомвоенмор Лев Троцкий. По его мнению, крайняя реакционность РПЦ была следствием того, что русская церковь не прошла через свою буржуазную контр-реформацию. На данном этапе лидеры буржуазного реформаторского движения в церкви готовы сотрудничать с советской властью, и этим стоит воспользоваться для разложения церковной организации через ее раскол.

Отметим, что использование раскола в качестве наиболее эффективного метода борьбы уже с католической церковной организацией после Второй мировой войны предлагал известный советский разведчик Иосиф Григулевич (в 1952-1953 годах, под именем Теодоро Б. Кастро, он представлял Коста-Рику при папском престоле в Риме, а затем защитил кандидатскую диссертацию по теме «Ватикан. Религия, финансы и политика» – прим. ред.). По словам Григулевича, «история католической церкви полна расколами, смутами и фрондами. Расколы и различные фронды вызвали острые кризисы в католической церкви и неоднократно ставили под угрозу существованием самого Ватикана. За сравнительно недолгую историю можно насчитать 28 антипап, каждый из которых символизировал определенный кризис в католической церкви. Но только те расколы увенчались успехом, которые имели поддержку государственного аппарата». В практическом плане Григулевич предлагал не больше не меньше, как выдвижение «красного антипапы», добавляя, что «Краков – идеальный город для нового Авиньона». К сожалению, этот интереснейший проект так и не был реализован.

Важнейшим отличием РПЦ начала ХХ века от нынешней православной церкви было наличие в ее рядах людей готовых сотрудничать с советской властью не из страха, и не корысти ради, а вследствие глубокого внутреннего убеждения, что идеи социальной справедливости и коллективного труда не противоречат христианской доктрине.

Возьмем, к примеру, Александра Боярского (дед киноактера Михаила Боярского – прим.ред). В 1901 году он был исключен из семинарии за «толстовство» и «вольнодумство». С 1915 года служил в Троицком храме в Колпино, под Петроградом. В народе Боярского называли «рабочим батюшкой», а изданная в тридцатых годах «История фабрик и заводов» отмечала его влияние на рабочих Обуховского завода. При нем в колпинском приходе были созданы бесплатная столовая, приходской кооператив, огород и пасека. Сторонник христианского социализма, он говорил, что принимает в большевизме все, кроме вопроса отношения к религии и просил не путать его с контрреволюционными попами. Отче Александр говорил, что «если какой-нибудь капиталист захочет руководствоваться христианскими нормами, он разорится ровно через два дня». Широкую известность получил его ответ на обвинение в сотрудничестве c ВЧК: «Александр Невский тоже в Орду ездил. Надо было ему – и ездил. И мы: надо нам – вот мы и бегаем!» (Фраза, которая и сегодня поражает свой двусмысленностью и актуальностью).

«Народник, человек практической смётки, хорошо знающий жизнь, умевший и любивший просто и понятно говорить о самых сложных вещах, Боярский пользовался огромным уважением в рабочей среде», – вспоминал впоследствии известный диссидент Анатолий Краснов-Левитин.

Однако истинным лидером обновленцев был Александр Введенский, позиционировавший себя как христианский социалист. Еще до революции он стал автором публикаций, бичевавших косность и консерватизм духовенства, превращение священника в жреца. В 1917 году Введенский основал «Рабоче-крестьянскую христианско-социалистическую партию», которая приняла участие в выборах в Учредительное собрание.

В 1919 году он встретился в Смольном с главой Петроградской партийной организации Григорием Зиновьевым, предложив заключить конкордат между церковью и Советской властью.Ответ Зиновьева звучал следующим образом: «Конкордат в настоящее время вряд ли возможен, но я не исключаю его в будущем, так как вообще являюсь сторонником свободы вероисповеданий и, как вы знаете, делаю все от меня зависящее, чтобы избегнуть каких-либо ненужных обострений в отношениях с церковью у нас в Петрограде. Что касается вашей группы, то мне кажется, что она могла бы быть зачинателем большого движения в международном масштабе. Если вы сумеете организовать нечто в этом плане, то, я думаю, мы вас поддержим».

В двадцатые годы Александр Введенский приобрел широчайшую известность как участник организованных властью диспутов по религиозным вопросов. Вот как описывал один такой диспут большевик-оппозиционер Григорий Григоров:

«Весь Томск пришел в возбуждение, когда прибыл митрополит Александр Введенский, патриарх так называемой новой церкви. …Александр Введенский – блестящий оратор, большой эрудит в области истории религии, философии и даже современной науки. …Я по существу стал содокладчиком Александра Введенского. Наш диспут продолжался три часа подряд. Темами диспута были: «Есть ли бог?», «Сущность религии», «Религия брак и семья». В прениях выступал много сектантов и представителей официальной науки в области физики, астрономии, биологии. Споры велись в рамках взаимного уважения, никто не оскорблял религиозных чувств верующих.»

В 1921 году, когда начался сбор средств в помощь голодающих Поволжья, отец Александр выступил с горячей проповедью о муках голодающего народа, заклеймил священников не желающих делиться накопленными богатствами с народом, а затем снял с себя серебряный крест и передал его в фонд жертв голода. События, связанные с сбором средств голодающим Поволжья, стали поворотным этапом в истории церкви. Как и в XV веке, она раскололась на «нестяжателей» (призывавших отдать богатства РПЦ народу) и «стяжателей» (призывавших не допустить «грабежа церкви»). Но на этот раз именно «нестяжатели» пользовались поддержкой государства.

Вечером 12 мая 1922 года протоирей Александр Введенский в сопровождение Александра Боярского и Евгения Белкова прибыл на Троицкое подворье где находилась резиденция патриарха Тихона. В лучших традициях Стивенсона обновленцы вручили Тихону «черную метку». Обвинив патриарха в провоцировании конфликта с рабочим государством, они потребовали его отречения. После некоторых колебаний Тихон подписал бумагу о передаче церковной власти Ярославскому митрополиту. Современная РПЦ считает это событие ключевым эпизодом «обновленческого раскола».

В течение последних лет, по воле Божией, без коей ничего не совершается в мире, в России существует рабоче-крестьянское правительство.

Оно взяло на себя задачу устранить в России жуткие последствия мировой войны, борьбу с голодом, эпидемиями и прочими нестроениями государственной жизни.

Церковь фактически осталась в стороне от этой великой борьбы за правду и благо человечества.

Верхи священноначалия держали сторону врагов народа. Это выразилось в том, что при каждом подходящем случае в церкви вспыхивали контрреволюционные выступления. Это было не раз. А теперь на наших глазах произошло такое тяжелое дело с обращением церковных ценностей в хлеб для голодных. Это должно было быть радостным подвигом любви погибающему брату, а превратилось в организационное выступление против государственной власти…

Отказом помощи голодному церковные люди пытались создать государственный переворот. Воззвание патриарха Тихона стало тем знаменем, около которого сплотились контрреволюционеры, одетые в церковные одежды и настроения…

Смерть умирающих от голода падает тяжким упреком на тех, кто захотел использовать народное бедствие для своих политических целей…

Церковь по самому существу своему должна являться союзом любви и правды, а не политической организацией, не контрреволюционной партией.

Мы считаем необходимым немедленный созыв поместного собора для суда над виновниками церковной разрухи, для решения вопроса об управлении церковью и об установлении нормальных отношений между ней и Советской властью. Руководимая высшими иерархами гражданская война церкви против государства должна быть прекращена…

Епископ Антонин.

Представители прогрессивного духовенства

из г. Москвы: священник Сергей Калиновский;

гор. Петрограда: священник Владимир Красницкий, протоиерей Александр Введенский, священник Евгений Белков, псаломщик Стефан Стадник;

гор. Москвы: священник Иван Борисов, священник Владимир Быков;

гор. Саратова: протоиерей Русанов, протоиерей Ледовский.

Обновленческое движение, контролировавшее к концу 1922 году до двух третей русских храмов, вовлекло в свои ряды как истинных подвижников, так и приспособленцев, видевших в «Живой церкви» аналог «присягнувших священников» эпохи Великой французской революции. Они считали своей задачей модернизацию русской православной церкви. Это подразумевало введение института брака для епископов, разрешение повторного брака священникам, употребление русского языка во время службы, использование современного календаря, усиление соборности церкви и устранение патриаршества.

Почему же это столь примечательно движение сошло на нет? Прежде всего отметим, что в отличии от ортодоксов, сторонники обновленцев были расколоты на множество групп яростно споривших друг с другом касательно характера необходимых церкви реформ. Тот же вопрос о переводе литургических книг с церковнославянского на русский язык яростно дискутировался до 1928 года и закончился фактическим сохранением статуса-кво в практике богослужений.

Второй момент заключался в смягчение позиции ортодоксального крыла РПЦ, взявшего курс на признание де-факто советской власти. Наконец, снятие с ответственных постов сторонников обновленцев в правительственном аппарате – Троцкого, Зиновьева и др. привела к принятию властями «политики Дзержинского», как основного метода контроля над церковью. РПЦ стала постепенно превращается в вотчину ГПУ-НКВД-КГБ. В свою очередь, обновленчество постепенно сошло на нет. В начале тридцатых годов многие обновленческие храмы были закрыты в рамках антицерковной компании. Последние обновленческие приходы под нажимом властей вернулись в лоно РПЦ в годы войны. Со смертью Александра Введенского в 1946 году обновленчество полностью исчезло.

Сегодня предпосылок для возникновения левого движения внутри Русской православной церкви, по всей видимости, не существует. Сторонникам буржуазной реформации в РПЦ естественнее взять себе в союзники либеральные буржуазные круги, а не апеллировать к угнетенным. Консервативная церковная оппозиция также найдет себе союзников в рядах националистов и фашистов. Российское левое движение должно учитывать эти реалии, формируя свою линию в отношение к церкви.