Общественный антикоррупционный комитет. Как побороть коррупцию на деле

Государство периодически проводит кампании по борьбе с коррупцией. Кого-то ловят на взятках, кого-то увольняют, кого-то даже сажают. Но в целом всё это живо напоминает борьбу нанайских мальчиков. Для тех, кто не знает, это — цирковой номер, когда человек одевает на руки штаны и обувь, надевает на спину муляжи двух голов, смотрящих друг на друга, свою голову прячет в верхних штанах, встаёт на четвереньки и начинает изображать борьбу: делает сам себе подножки, подсечки и т. д. Выглядит всё это очень комично…

Что это за зверь?

Врага надо знать в лицо. Что есть коррупция? Давайте разберёмся. Для того, чтобы люди жили в безопасности и комфорте, для того, чтобы они имели социальные гарантии, для того, чтобы они могли мирно взаимодействовать друг с другом, цивилизованно спорить, договариваться и объединяться, жить и работать, нужны законы. Для разработки, принятия и исполнения этих законов люди выбирают себе власть. Для того, чтобы власть осуществляла возложенные на неё задачи, ей предоставляются ресурсы и полномочия.

Всё просто и логично. Но власть — это, к сожалению, не ангелы, а обычные люди. И у них возникает соблазн использовать предоставленные им обществом ресурсы и полномочия в своих личных целях. Это и есть коррупция.

Рассмотрим простую схему: гражданин приходит к чиновнику с какой-то просьбой. Эта просьба может быть либо законной, либо незаконной. В последнем случае гражданин просит то, что ему по закону не полагается. Например, закрыть уголовное дело в отношении своего родственника. Идеальный чиновник должен законную просьбу удовлетворить, а в незаконной — отказать. Но то — идеальный…

А на деле чиновник может отказать в законной просьбе (это называется «произвол»), а может удовлетворить незаконную (кумовство, протекционизм). Но чаще всего в игру вступают деньги или другие блага. И тут тоже возможны две ситуации: либо деньги предлагает сам гражданин, либо деньги требует чиновник. Получаются четыре возможных случая:

А: чиновник требует деньги за законную просьбу. Это называется «мздоимство».
Б: чиновник требует деньги за незаконную просьбу. Это называется «лихоимство».
В: гражданин предлагает деньги за законную просьбу. Это называется «задабривание».
Г: гражданин предлагает деньги за незаконную просьбу. Это называется «подкуп».

Случай «В», вообще говоря, не является коррупционным, но он может быть вызван устоявшейся практикой случая «А», в этом случае гражданин упреждает вымогательство чиновника, надеясь тем самым снизить сумму взятки. Возможно также, что деньги даются за внеочередное исполнение законной просьбы или какие-либо иные преимущества, и в этом случае мы имеем по сути случай «Г».

Эта схема описывает коррупцию в отношении полномочий, выданных обществом чиновнику. С ресурсами всё проще — чиновники их просто разворовывают.

Как с ней бороться?

Во-первых, требуется полный пересмотр и максимально возможное упрощение действующего законодательства . Требуется также глобальная ликвидация правовой безграмотности общества. Надо, чтобы любой гражданин знал, что является законным, а что нет. Или мог бы это быстро и достоверно выяснить. Запутанные законы — отличная питательная среда для коррупции. Сама же коррупционная система эти законы создаёт, сама и запутывает.

Во-вторых, надо всюду, где только это возможно, перейти от разрешительной системы лицензирования к заявительной . Это значит, что не чиновник разрешает заниматься гражданину законной деятельностью, а гражданин просто уведомляет чиновника, что он этой деятельностью решил заняться.

В-третьих, для каждого чиновника должен быть прописан чёткий регламент . Все его решения должны быть по возможности алгоритмизированны, а ещё лучше — автоматизированны. Идеальный чиновник — компьютерная программа. Необходимо снизить число документов, справок, корочек, анкет и прочей бумажной документации, которую граждане предъявляют чиновникам. В идеале, у гражданина должен быть один документ — его собственный палец (или радужная оболочка глаза).

Вся информация должна находиться в единой государственной базе данных, к которой разные чиновники имеют соответствующие уровни доступа, а палец или глаз служит для идентификации гражданина при помощи сканера. И никаких бумажек, никаких очередей за справками, никаких идиотских анкет и никаких прикормленных фирмочек, эти анкеты готовящих. Любое взаимодействие чиновников и граждан должно записываться на видео- и аудиоаппаратуру и быть доступно для следственных органов.

В-четвёртых, коррупция неизбежна, пока любая должность в стране продаётся. Чиновник, заплативший за своё тёплое местечко немалые деньги, просто не может не брать взятки, он ведь должен окупить своё место, да ещё и заработать! К тому же деньги — замечательный фильтр, заведомо отсеивающий от власти людей честных и принципиальных. Нужно набрать людей совершенно новых, специально подготовленных для своих должностей. Зарплаты у них должны быть достаточно велики, чтобы они не нуждались в «кормлениях», но выдаваться на руки должна лишь часть, а остальное должно поступать в залоговый фонд — специальный счёт каждого чиновника, который (с процентами) переходит в его распоряжение по окончании контракта, но конфискуется при вскрытии факта коррупции.

В-пятых, необходимо проводить антикоррупционную работу с гражданами . Объяснять, почему нельзя давать взятки и подношения. Воспитывать нетерпимое отношение к взяточникам, отучать от укоренившейся в обществе системы «не подмажешь — не поедешь». Именно благодушно-попустительское отношение граждан к коррупции и позволяет её цвести пышным цветом.

И наконец, необходим общественный контроль за действиями чиновников любого уровня. Он включает в себя свободу слова, свободу собраний, митингов и шествий, разделение ветвей власти, честные выборы исполнительной и законодательной власти любого уровня, в общем, всё то, что гарантировано нашей конституцией и чего у нас сейчас нет в принципе.

Мы получили порочный круг: для борьбы с коррупцией необходима демократизация общества, а для демократизации нужно покончить с коррупцией. Как из него выбраться без революций и потрясений я предлагаю вам обсудить в комментариях к этой статье.

Можно ли сегодня победить коррупцию в России? На мой взгляд – можно. Думаю ее нельзя искоренить полностью, но можно и нужно довести ее размеры до минимального уровня, как это сделали другие страны, выигравшие в свое время битву с преступностью. Я имею в виду Гонконг и Сингапур.

Гонконг: первые результаты появились через год

Гонконг – одна из финансовых столиц мира. Чтобы добиться этого, властям понадобились гигантские усилия. В начале 1970-х Гонконг был очагом преступности: под крылом коррумпированной полиции процветали рэкет, наркоторговля и проституция. В 1973 году, когда власти решились на радикальные меры, губернатор Гонконга Мюррей Маклехоз (не снимке) упразднил бесполезную антикоррупционную службу, входившую в состав МВД, и вместо нее учредил Independent Commission Against Corruption (ICAC) . Она стала подчиняться напрямую губернатору.

Чтобы избежать притока в ICAC продажных полицейских, на работу в комиссию принимали молодежь: выпускников лучших университетов и молодых специалистов, не успевших обзавестись вредными связями. Губернатор лично назначал каждого члена комиссии на шесть лет без возможности переизбрания.

ICAC состояла из трех департаментов:

• Оперативный занимался сыскной работой: вычислял и разрабатывал взяточников, допрашивал их и отправлял дела в суд.
• Профилактический выявлял коррупционные связи в госаппарате и изучал схемы взяточников. Главная задача состояла в том, чтобы найти уязвимые места в государственной машине.
• Департамент по взаимодействию с общественностью отслеживал настроения в обществе и освещал ход антикоррупционной работы.

ICAC получила беспрецедентные полномочия. Фактически ее сотрудники работали как военно-полевые суды: могли арестовать чиновника, руководствуясь лишь обоснованными подозрениями, долгое время держать его под арестом без предъявления обвинений, замораживать банковские счета. Многие радикальные нововведения были закреплены в законодательстве. Один из законов установил презумпцию виновности для чиновников, живших на широкую ногу – для ICAC этого было достаточно, чтобы возбудить уголовное дело. Обвиняемый мог избежать преследования, только если был в состоянии доказать легальность происхождения денег. В ином случае ему грозили десять лет тюрьмы.

Сотрудники ICAC сами могли бы легко пополнить ряды взяточников, но правительство позаботилось о том, чтобы этого не произошло. Зарплаты в ICAC были в среднем на 10% выше, чем у других служащих, за работниками ICAC надзирали общественные комитеты, составленные из чиновников, предпринимателей и представителей интеллигенции.

За долгие годы коррупция в Гонконге превратилась в разветвленную систему. Понимая это, ICAC первым делом взялась за крупную рыбу. Посадив за решетку самых влиятельных из продажных должностных лиц, она обезглавила коррупцию. Очень важно, что в сознании простых обывателей члены комиссии не стали карателями, хватавшими проворовавшихся чиновников по ночам. Этому способствовало то, что их работу с самого начала активно освещали СМИ. Параллельно с силовыми акциями правительство вело пропаганду, стараясь подключить к проблеме все!!! общество.

Работа ICAC стала приносить плоды уже через год. В 1974 году количество доведенных до суда коррупционных дел удвоилось по сравнению с предыдущим годом - 218 против 108. Сейчас Гонконг – одна из наименее коррумпированных стран в мире. Но в целом процесс борьбы с коррупцией занял почти 30 лет.

Сингапур: схватка в два этапа

Получив независимость в 1965 году, страна вынуждена была одновременно решать множество проблем. Одной из них была коррупция. Попытки противодействовать ей начались раньше – в 1952 году было создано Corrupt Practices Investigation Bureau (CPIB) , директор которого подчинялся напрямую премьер-министру страны, однако скудный бюджет страны, недостаток средств и отсутствие правовой базы мешали проводить эффективную антикоррупционную работу. В 1960 году был принят «Акт о предотвращении коррупции» (РОСА). Он преследовал две цели: нейтрализовать коррупционно емкие статьи и ужесточить наказание за взяточничество. РОСА устранил несколько серьезных препятствий. Во-первых, он дал четкое и емкое определение всех видов коррупции. Взяточники не могли больше увиливать, получая «благодарность» в форме подарков и прячась за размытыми формулировками. Во-вторых, РОСА регламентировал работу CPIB и дал ему серьезные полномочия. В-третьих, он увеличил тюремные сроки за взятки.

Все это развязало руки CPIB: бюро получило разрешение задерживать потенциальных взяточников, проводить обыск в домах и на работе, проверять банковские счета и т.д. В ведомстве три отдела: оперативный, административный и информационный. Два последних кроме поддержки оперативной работы отвечают и за «чистоту» бюрократии. В их ведении были отбор кандидатов на высокие государственные должности, профилактические меры и даже организация тендеров на госзаказы.

Позже сингапурское законодательство несколько раз дополняли, например, в 1989 году ввели конфискацию имущества. Жесткий контроль дал неплохие результаты, поэтому власти перешли ко второму этапу борьбы с взяточничеством - «мягкому».

Начиная со второй половины 1980-х, правительство стало работать над «качеством бюрократии» Чиновникам серьезно подняли зарплаты (в дальнейшем это делали каждые несколько лет), что должно было удержать их от взяток. Сейчас оклады высших должностных лиц страны высчитываются в зависимости от средних заработков в бизнесе и доходят до $20-25 тыс. в месяц. И парламентарии, и население восприняли эту инициативу с недоверием, но создатель «сингапурского экономического чуда» премьер-министр Ли Куан Ю публично обосновал ее целесообразность.

Правительство задумало сделать профессию чиновника не только высокооплачиваемой, но и уважаемой. В Сингапуре на государственном уровне проповедуется принцип меритократии. Путь наверх открывается перед самыми умными, прогрессивно мыслящими и способными. За это отвечает CPIB. Вербовка происходит еще в школе, а дальше будущую элиту ведут: помогают поступить в университет, отправляют на учебу и стажировку за границу, поощряют успехи. Так постепенно чиновничий аппарат обновлялся правильно выученными и воспитанными кадрами, многие из которых пополняли ряды агентства. Все это на фоне жесткого подавления коррупционеров.

Политика кнута и пряника принесла плоды: уровень коррупции в Сингапуре упал в разы. Изменилось отношение инвесторов к Сингапуру. «Мы приветствовали каждого инвестора. Мы просто из шкуры вон лезли, чтобы помочь ему начать производство, – писал Ли Куан Ю. – В результате американские транснациональные корпорации заложили фундамент масштабной высокотехнологичной промышленности Сингапура».

Местная бюрократия считается одной из самых эффективных в мире. И самой высокооплачиваемой - заработки чиновников выше, чем у равных им по статусу служащих в США.

Как побороть коррупцию в России

Нам в России нужно создать систему, при которой быть «казнокрадом» не просто стыдно, но и опасно. Опыт Гонконга и Сингапура показывает, что, если руководство страны действительно намерено бороться с коррупцией, то оно должно сделать несколько шагов:

1. Дать четкое определение видам коррупции и утвердить эти определения законодательно.
2. Переподчинить органы по борьбе с коррупцией напрямую первым лицам государства России.
3. Изменить кадровую политику: отбирать в органы по борьбе с коррупцией молодых, образованных сотрудников, не имеющих связей с коррупционерами.
4. Обеспечить хороший уровень оплаты чиновников, сравнимый со средними заработками в ведущих отраслях экономики.
5. Обеспечить хороший уровень оплаты сотрудников органов по борьбе с коррупцией;
6. Обеспечить жесткий контроль на всех уровнях на соответствие расходов и доходов всех чиновников и членов их семей во всех ведомствах, институтах власти и госкорпораций;
7. Обеспечить независимый контроль над работой органов по борьбе с коррупцией со стороны общества, независимого экспертного сообщества и СМИ.
8. Обеспечить пожизненную дисквалификацию (с конфискацией имущества) государственных служащих, осужденных по коррупционным статьям.

Для борьбы с коррупцией необходимы: мужество, принципиальность, последовательность, неотвратимость наказания и жесткая политическая воля высшего руководства страны, только так можно преодолеть это зло.

Восприятие коррупции в мире 2012 году. Исследование Transparency International

Восприятие коррупции в странах G20 в 2012 году. Исследование Transparency International

Чтобы увеличить изображение, кликните по картинке.

Редакция Executive.ru благодарит Институт бизнеса и делового администрирования Российской академии народного хозяйства и государственный службы за помощь в подготовке публикации.

В среду свыше пятидесяти крупнейших иностранных компаний, работающих в России, подписали принципы противодействия взяточничеству. О том, связана ли эта инициатива со скандалами вокруг компаний Daimler и Hewlett-Packard, и какие конкретные механизмы противодействия коррупции содержатся в принятом документе, газете ВЗГЛЯД рассказал председатель Российско-немецкой торговой палаты Михаэль Хармс.

«Работаем еще с ноября»

– Господин Хармс, сегодня свыше пятидесяти иностранных компаний, работающих в России, подписали принципы противодействия взяточничеству. Почему инициатива подписать этот документ возникла именно сейчас?

– Эта инициатива возникла не сейчас, мы еще с ноября прошлого года работали над подготовкой всех документов. Этому предшествовал процесс переговоров между фирмами и другими бизнес-ассоциациями.

Работе во многом способствовала политическая атмосфера, поскольку именно сейчас стало возможным открыто говорить о проблеме коррупции. Все те инициативы, которые предложили правительство России и президент Дмитрий Медведев по борьбе с коррупцией, повлияли на наше решение. Мы себе сказали: как иностранный бизнес, мы должны внести свой вклад, потому что борьба с коррупцией способствует улучшению инвестиционного климата в России.

– Есть мнение, что ваша инициатива связана с последними коррупционными скандалами, в частности, в отношении компаний Daimler и Hewlett-Packard...

«Обошлось без споров»

– Сегодня компании подписали два документа: российскую «Инициативу по соблюдению принципов корпоративной этики при ведении коммерческой деятельности на территории России» и международные принципы противодействия взяточничеству, разработанные рабочей группой с участием Всемирного экономического форума. В чем особенность этих документов?

– Разница между международными и российскими документами, которые мы подписали, незначительна. Просто российский документ − более короткий, носящий декларативный характер. Международный документ содержит 17 страниц текста, в котором подробно описаны все механизмы и отдельные моменты деятельности бизнеса. К примеру, там прописаны принципы работы с контрагентами, поставщиками, партнерами. Постоянный тренинг персонала, финансовый мониторинг отчетности, контроль за денежными потоками, проверка спонсорской деятельности политических партий и политиков.

Понимаете, ценность подписанных документов как раз и состоит в подробном описании механизмов, позволяющих бороться с коррупцией. Конечно, можно было встать и заявить, что мы хотим бороться с коррупцией – это правильно, но не конкретно. А строить бизнес-процессы для глобальных компаний – достаточно серьезный шаг уже.

– Насколько гладко проходили переговоры между компаниями по поводу подписания антикоррупционных документов?

– Все было гладко, потому что сначала мы согласовывали все с бизнес-ассоциациями. Не только наша палата, но и Палата европейского бизнеса поддержала, а также народный Форум лидеров бизнеса. Затем мы послали документы всем компаниям. Те, в свою очередь, разослали их в свои штаб-квартиры, где юридические отделы все еще раз перепроверили. В основном все компании согласились. Все обошлось без споров. В некоторых компаниях действуют даже более строгие принципы по отношению к взяточничеству, чем моменты, заложенные в подписанных документах. В итоге мы сейчас имеем коллективное заявление и основу для обмена опытом.

«Сильный самодисциплинирующий элемент»

– Откажутся ли зарубежные компании и от скрытых форм взяток, например в виде пожертвований в поддержку политических партий, благотворительных организаций и т. д.?

– Против благотворительных организаций, конечно, ничего сказать нельзя. В принципах говорится, что фирмы обязуются соблюдать действующее законодательство страны. Также ничего нельзя сказать и по поводу политических партий. Но в каждом случае спонсорской поддержки компании обязуются проходить проверку на предмет скрытой формы коррупции.

– Согласно подписанным принципам, если одному из участников этой инициативы станет известно о нарушениях принципов другим участником, он обязуется проинформировать об этом нарушившую сторону. Насколько вы верите в реальность такого развития событий, учитывая сильные связи компаний друг с другом?

– Я верю, скорее, в опосредованное влияние. Потому что открытое обвинение одной крупной компании во взяточничестве другой − это тяжелое дело, для которого необходимы серьезные доказательства. Это просто сильный самодисциплинирующий элемент.

«Борьба с коррупцией − долгий процесс»

– Какие конкретные механизмы противодействия взяткам заложены в подписанных документах?

– Очень серьезная работа с партнерами и контрагентами. Отдельная тема – это работа с консультантами. Известно, что выплаты консультантам, которые способствуют заключению сделки, – это тоже скрытая форма коррупции. Далее. Проверка всех финансовых потоков. Запрет наличных выплат внутри компаний, а также перевода средств на частные счета. Система тренинга и стимулирования сотрудников. Важно все это включить в ежедневную бизнес-практику.

– Ну и последний вопрос. Вы верите в то, что коррупцию в России можно побороть?

– Я считаю, что это возможно. Но это долгий процесс, который потребует усилия не только со стороны бизнес-сообщества, но и со стороны государственных структур. Атмосфера сейчас к этому способствует. Конечно же, потребуется изменение сознания, менталитета, традиций русских, а на это могут уйти годы. Но где-то же надо начинать. Мы были бы рады, если наша инициатива внесет в этот процесс вклад. Очень важно, чтобы большее количество компаний вовлекалось в этот процесс. И хорошо, если бы российские компании последовали нашему примеру.

За каких-нибудь 40 лет Сингапур из отсталой азиатской страны превратился в развитую мировую державу. Ключ к успеху – борьба с коррупцией. Репрессии? Власти Сингапура нашли более эффективные методы.

Тяжелое наследство
К моменту обретения независимости (1965 г.) Сингапур находился в плачевном состоянии – бедность большей части населения, казнокрадство и взяточничество были неотъемлемой частью жизни государства. Стране катастрофически не хватало природных ресурсов – импортировать приходилось даже пресную воду и строительный песок. Британские колониальные власти хоть и оставили в наследство действенную систему управления, но она была бессильна перед тем уровнем коррупции, который захлестнул Сингапур. Борьбу со злоупотреблениями в органах власти сильно осложняло то, что многие чиновники были вовлечены в коррупционную схему. Развитию коррупции способствовал скромный заработок государственных служащих в сравнении с сотрудниками коммерческого сектора. Более того, значительная часть населения имела чрезвычайно низкий уровень образования и правовой культуры. В такой ситуации взятки были единственным средством повысить свой достаток.

Политическая воля
Человеком, которому удалось переломить ситуацию в стране стал Ли Куан Ю. Со своей партией «Народное действие» в июне 1959 года он победил на выборах и занял должность премьер-министра. «Группа буржуазных, получивших английское образование, лидеров» – как называла себя новая партия – не медля приступила к наведению порядка в социальной, правовой и экономической сферах. Решимость, с которой Ли Куан Ю начал свои реформы, лучше всего характеризует его высказывание: «Хочешь победить коррупцию, будь готов отправить за решётку своих друзей и родственников». Отныне в стране правил Закон. Перед ним были все равны – будь-то чиновник среднего звена или член парламента. По мнению нового правительства, чтобы справиться с должностными преступлениями нужно было под корень ликвидировать прижившуюся схему: власть – деньги – коррупция. Для этих целей Министерством финансов была разработана специальная антикоррупционная программа, которая включала в себя ряд мер. Вот некоторые из них: – обеспечение прозрачности контроля нижестоящих чиновников вышестоящими; – ведение ротации чиновников, чтобы избежать формирование коррупционных связей; – проведение внезапных инспекций – совершенствование процедур взаимодействия с гражданами и организациями с целью исключения бюрократических проволочек; Партия Ли Куан Ю также заботилась о формировании независимых и объективных СМИ, которые беспристрастно бы освещали все коррупционные скандалы.

Прежде всего – достаток
Одной из важнейших мер эффективного противодействия коррупции стало повышение зарплат чиновникам. «Они это заслужили своей порядочной и честной работой», – так рассуждал Ли Куан Ю. По мнению политика, если госслужащим не доплачивать, то врядли удастся избежать «утечки мозгов» в коммерческий сектор. Именно стабильная и обеспеченная власть – залог успешного управления страной. Повышение достатка чиновников быстро дало о себе знать – на государственную службу перешли лучшие специалисты. А с наступлением бурного экономического подъема заработная плата чиновников стала расти пропорционально доходам частного сектора. Дело в том, что Ли Куан Ю видоизменил традиционную схему доходов высших должностных лиц. Теперь пересмотр жалованья министров, судей и высших государственных служащих стал автоматически привязанным к сумме налогов на доходы, уплачиваемой частным сектором. Формула зарплат чиновников, работающая до сих пор, выглядит так: уровень оклада гос служащего определялся как 2/3 дохода работника частного сектора сопоставимого ранга, отмеченного им в налоговой декларации.

«Бюро по расследованию заразной жадности»
От британского колониального правительства сингапурцам досталось Бюро по расследованию коррупции (БРК), которое в народе называли «Бюро по расследованию заразной жадности». Директор Бюро за свою деятельность нес непосредственную ответственность перед премьер-министром страны. Основные функции БРК – рассмотрение жалоб о злоупотреблении служебным положением, случаях халатности, небрежности и взяточничества, допущенных государственными служащими. Бюро было наделено авторитарными полномочиями. Оно имело право без решения суда задерживать и обыскивать подозреваемых в коррупционной деятельности, проверять их банковские и долевые счета. Бюро также могло вести дело в отношении родственников подозреваемого, вызывать на допрос любых свидетелей, а также расследовать правонарушения, возникшие по ходу изучения дела. БРК было в праве привлечь к ответственности абсолютно любого гражданина независимо от его статуса, ранга и вероисповедания. Исключения для высших госслужащих, что, к примеру, существует в России, не делалось. Но особо пристальное внимание уделялось сотрудникам тех государственных органов, которые по долгу службы занимают потенциально коррупциогенные должности. Чиновник, который был уличен в коррупционной деятельности лишался работы, пенсии и всех льгот. Есть интересные цифры, приведенные сотрудниками Гарвардского университета. Они подсчитали, что снижение коррумпированности страны с уровня Мексики до уровня Сингапура обеспечит государству экономический эффект, сопоставимый с возрастанием суммы налогов на 20%. К примеру, в России эта сумма перекроет бюджетные ассигнования в науку, образование и здравоохранение вместе взятые.

Закону подчиняются все В 1989 году БРК посчитало, что минимальная сумма штрафа за коррупционную деятельность недостаточна и увеличило ее с 10 тыс. до 100 тыс. сингапурских долларов. Кроме этого, дача ложных показаний или попытка ввести следствие в заблуждение стала караться тюремным заключением и штрафом в 10 тыс. сингапурских долларов. От всевидящего ока этого карающего органа не мог укрыться даже сам премьер-министр. БРК не раз проводило расследования и в отношении Ли Куан Ю, и в отношении членов его семьи, правда, результатов они не имели. Но за время деятельности БРК было отправлено за решетку несколько федеральных министров, общественных деятелей, глав профсоюзов и топ-менеджеров государственных компаний. Вот одна из нашумевших историй, когда пред судом предстал крупный государственный чиновник – глава министерства охраны окружающей среды Ви Тун Бун. В 1975 году он с семьей предпринял поездку в Индонезию. Но поездка была оплачена не из собственного кармана чиновника, а подрядчиком, строившим ему жилье, интересы которого Ви Тун Бун представлял перед государственными служащими. Более того, министр также получил от подрядчика особняк стоимостью 500 тыс. сингапурских долларов и два кредита, которые он оформил на имя своего отца на общую сумму 300 тыс. сингапурских долларов для спекуляций на фондовом рынке. После обвинения и судебного процесса Ви Тун Бун был приговорен к четырем годам и шести месяцам лишения свободы. Приговор был обжалован. Суд обвинение оставил в силе, хотя срок заключения сократил на 18 месяцев.