Ес в беларуси строит лагеря для беженцев. Жилье для беженцев
Беларусь.
Александр Лукашенко подписал новое соглашение с ЕС. Беларусь будет строить лагеря для иммигрантов, бежавших на Запад – сирийцев, чеченцев и украинцев. Брюссель должен будет заплатить скромную сумму в € 7,000,000 за их размещение. Лагеря для беженцев будут иметь вместимость по 10 000 человек, и вероятно, будут расположены между Гомельской и Могилевской областями.
ЕС в ближайшие три года будет платить 7 миллионов евро за строительство нескольких лагерей в Беларуси для нелегальных иммигрантов. Данный договор в ЕС называют “Договор с белорусским диктатором”, так заявила в пятницу немецкая газета Tageszeitung, ссылаясь на документы Европейской Комиссии.
Любые будущие лагеря будут вмещать всего 30-50 человек. Условия пребывания в лагерях будут соответствовать лучшим европейским и международным стандартам. Там должны быть отдельные блоки для женщин, семей. Должно быть обеспечение психологической и медицинской помощи.
Лагеря будут открытые и закрытые, где беженцы будут находиться в ожидании экстрадиции из Беларуси или пока они не покинут страну добровольно. Эти лагеря будут разделены на три типа – для беженцев из Украины, Сирии и русских, пытающихся попасть в страны ЕС в поисках работы по экономическим причинам. По данным немецкой газеты, первыми в этой категории могут быть чеченские беженцы.
Министерство внутренних дел Беларуси подтвердило это соглашение, уточнив, что € 7,000,000 будут выделены для решения проблемы противодействия с нелегальной миграцией, модернизации лагерей для иммигрантов. Они не будут принимать беженцев из ЕС в рамках программы по переселению иммигрантов.
“Это совместный проект белорусской стороны с представителями Международной организации по миграции в Республике Беларусь, которая будет осуществляться в рамках совместной программы”.
Как пишет Tageszeitung, уже завершены переговоры ЕС-Беларусь и сделано три миграционных соглашения.
Как писал Взгляду на этой неделе президент Лукашенко, он ввел безвизовый режим для 80 стран, включая США и ЕС. В Минске они отметили, что этот шаг направлен на мобилизацию поездок для бизнесменов, туристов и лиц, имеющих паспорта, а не для иностранцев, осуществляющих официальные поездки.
Ярослав Романчук, руководитель научно-исследовательского центра Мизеса не в восторге, что в разгар миграционного кризиса в ЕС, Лукашенко добавил свою поддержку.
По словам Романчука 10000 беженцев могут быть размещены в заброшенных домах в Гомельской и Могилевской областях. Если эта программа для строительства лагерей беженцев осуществится, то это можно считать еще одной победой Александра Лукашенко, сообщает http://сайт.
Что происходит с беженцами на самой границе и потом, в случае успешного ее пересечения? "Белорусский партизан" проследил путь беженцев от брестского вокзала до польских лагерей и узнал, каким образом происходит их адаптация в .
Сегодня в Бресте беженцев практически не видно, в основном это по-прежнему чеченцы. Но так было не всегда: в 2016 году в Бресте были тысячи чеченцев, однажды было зафиксировано 8 тысяч попыток пересечения границы за один месяц. Но даже когда в городе их было много, они обитали или на вокзале, или на съемных квартирах. Напомним, что чеченцы как граждане России могут жить без регистрации в Беларуси 90 дней, и на протяжении всего этого времени пытаться штурмовать границу.
Белорусско-польская граница: из 50 семей пропускают только две
Правозащитники из Хельсинского комитета рассказывают, что польские пограничники делают все, чтобы беженцы чувствовали себя не желанными в Польше.
Раньше пограничники из 50 семей разворачивали назад две. Два года назад ситуация кардинально поменялась: теперь из 50 семей только две пропускают через границу. Мигранты говорят, что хотели получить статус беженца, а пограничники говорят, что эти люди объясняли свой выезд желанием работать в ЕС. Как есть на самом деле - правозащитники не знают. Большинство беженцев говорит об угрозах пыток в Чечне. По закону, если они подают на статус беженца, пограничники обязаны их пропустить, у них должна быть возможность приехать в Польшу и начать официальную процедуру. Но польские пограничники нарушают законодательство, не пропуская беженцев, объясняя это "генеральной линией" правящей партии по защите Европы.
Почти 80% беженцев, по информации польского , из Польши сразу уезжает в Германию. Польские чиновники заявляют: если эти люди действительно беженцы, почему тогда весной, летом и осенью они пробуют пересечь границу, а в холодные месяцы уезжают на родину? Правозащитники же ставят себе целью узнать, у кого действительно есть угроза жизни на родине и кому действительно нужна помощь. Но чтобы это узнать, их нужно пустить в Польшу и запустить процедуру производства.
"Мы узнали о нескольких случаях, когда после депортации у людей на родину у них была реальная угроза жизни. Например, один человек после депортации в Чечне. Было заявление в Европейский суд по правам человека, чтобы беженцев пустили в Польшу, но польский суд и пограничники все равно этого не сделали. Сейчас идут дела в судах, но ощущение, что это ничем не поможет. Мы уже не пишем письма пограничникам, потому что поняли, что это не имеет смысла. Правозащитная организация Human Constanta тоже пробует чего-то добиваться, но безрезультатно. Эти действия пограничников незаконны. В судах мы добиваемся восстановления законности. В делах об отказе въезда мы не имеем информации о том, что говорят люди на границе. А должен быть протокол, где зафиксированы их слова, с подписью этих людей", - рассказывают правозащитники.
Интересный момент, как ставят штампы в паспорта польские пограничники. В белорусский паспорт, например, штамп ставят так, чтобы на странице осталось больше места, на несколько поездок. А в чеченский паспорт штамп ставят посреди страницы, то есть одна страница - один штамп.
Отправлять человека назад без рассмотрения его дела нельзя, уверены правозащитники. Многих беженцев задерживают на польско-немецкой границе, некоторых уже из Германии отправляют в Польшу. Таких нелегальных мигрантов отправляют в закрытые лагеря, где они живут, пока в течение 90 дней выносится решение, практически всегда - негативное для них, и беженцев высылают обратно в Россию или безопасную страну. О дальнейшей их судьбе никому ничего не известно.
Подобной безопасной страной для высылки беженцев считается Беларусь. Польские правозащитники мониторят ситуацию в нашей стране и, напоминая об истории с Павлом Грибом, хотят доказать, что Беларусь является не такой уж безопасной.
Перейти белорусско-польскую границу - это еще полбеды. Людей, у которых взяли документы на получение статуса беженца, отпускают, чтобы они самостоятельно добрались до Бяло Подлской. Был случай, когда границу переходила одинокая мать с 7 детьми, самому младшему из которых было 2 года. Как ей пройти эти 30 км?
На беде всегда делаются деньги. Возле границы стоят таксисты, которые подвозят беженцев до Бяло Подляской и берут за это втридорога. Есть еще вариант автобуса или поезда, но это зависит от того, когда беженцев выпустят с пограничного пункта. Если поздно, тогда нужно ехать на такси.
Ситуация с беженцами в Польше
Квота по приему беженцев в составляет 10 тысяч человек. Из всех переселенцев только около 3% - это беженцы. Остальные - трудовые мигранты. Вот кому в Польше рады, так это украинцам. С Украины приезжают трудовые мигранты, которые могут работать без визы 3 месяца или дольше с наличие визы. К слову, по узким строительным специализациям украинцы получают столько же, сколько и поляки. Но украинцев для нужд польской экономики уже не хватает. Поэтому некоторые польские производства ищут рабочих в Пакистане, Бангладеше, Индии.
В Польше живет много иностранцев. В последние годы правозащитники отмечают рост уровня ксенофобии среди поляков. Большинство боится беженства как такового, но в то же время каждый день идут и покупают у конкретных сирийцев кебаб. Очень много в Польше вьетнамцев, чуть ли не в каждой деревне есть какой-то вьетнамский бар.
Польские лагеря
В Польше существуют лагери двух типов - открытые и закрытые. В отрытый лагерь, как например Дэмбак, попадают те, кто легально пересек границу. Беженец может там свободно перемещаться, получает жилье, через полгода имеет право получить работу, получает трехразовое питание и 70 злотых (около 20 долларов) в месяц.
За пределами лагеря, как правило, живут те, кто где-то работает, либо приехал с деньгами. Если человек живет в съемной квартире, то отправляет соответствующий запрос. Если он удовлетворяется, беженцу предоставляется от 375 до 750 злотых в месяц (113−227 долларов).
В закрытых лагерях все по-другому, там фактически тюремные условия. Попадают туда те, кто пересек границу нелегально, без документов, или высланные из Германии нелегальные мигранты. Стены закрытого лагеря люди могут покинуть либо в случае депортации, либо положительного рассмотрения их заявки на получение статуса беженца.
Мы идем по безлюдной улице Докудовская в Бялой Подляске. Напротив местного костела находится заброшенный ларек, на козырьке которого кто-то краской написал «Ингушетия» и «Чечня».
Неподалеку от этого места располагается огороженный забором с колючей проволокой комплекс, в который входит административный корпус Надбужанского отдела польской Пограничной службы, изолятор временного содержания для нарушителей границы и распределительный центр. В последнем первое время содержатся чеченцы, у которых польские пограничники в Тересполе приняли документы на получение статуса беженца. Там оформляются все необходимые документы, после чего беженцев отправляют в постоянные лагеря, где они ожидают решения по своим заявкам.
Чеченские семьи чаще всего отправляют в открытый лагерь Дэмбак. Он располагается в лесу возле военной базы примерно в 20 километрах от Варшавы. Чтобы добраться до города, беженцам приходиться пробираться сквозь лес три километра до железнодорожной станции. Затем ждать поезда и ехать 50 минут до Варшавы. О какой-то социализации там говорить не приходится.
Первые полгода после подачи заявления на предоставление статуса беженца мигранты не могут легально работать. Затем можно, но пока не будет принято решение по заявке. Отказ - это еще не конец. После него можно подать апелляцию. Потом, после очередного отказа - снова подать обжалование. А это все время. Есть люди, которые перешли границу в октябре 2016 года, и до сих пор находятся в этой процедуре. А те, кому отказали окончательно, уезжают в другие страны Европы и начинают процедуру заново.
Здание Надбужанского отдела Пограничной службы. За ним, в глубине - распределительный центр и «закрытый лагерь» для беженцев. Фото: "Белорусский партизан"
Напротив распределительного центра располагается отель и ресторан. Администратор заведений рассказала, что подобное соседство сказывается на их бизнесе. На том же сайте Booking посетители отмечают "потенциально небезопасное место" рядом с отелем. Администрация не особо хотела делиться информацией, но в ходе разговора выяснилось, что однажды, например, посреди ночи к ним заглянул мужчина-беженец с большим кинжалом, были нарушения общественного порядка, беженцы бесплатно пользовались их вайфаем, после чего приходили огромные счета, снимали одноместный номер, куда селились все родственники. Сейчас, правда, у них уже меньше проблем, чем было раньше.
"Люди на 99% уверены, что им будет отказано"
Чеченский беженец, который получил вид на жительство в , на условиях анонимности рассказал "Белорусскому партизану", что очень сложно доказать, что тебе необходим статус беженца. Сюда попадают самые разные люди с самыми разными историями. Одни подвергались преследованиям, другие нет, хотя, по словам нашего собеседника, после чеченской войны статус беженцев следовало бы давать всем.
"Если ты бежишь, тебя преследуют, как ты можешь сделать документы, паспорт, например? Это создает дополнительные трудности", - говорит наш собеседник.
В лагерях нет условий, чтобы учить польский язык. И у людей нет уверенности - если бы человек, приехав, знал, что ему дадут статус беженца или вид на жительство, он бы с первого дня настроился, учил бы польский язык и изучал культуру, находил бы себе знакомых и работу.
"А люди в 99% знают, что им будет отказано. Они настроены искать другое место, поэтому им неинтересно учить здесь язык и интегрироваться в общество. Вот если он получил какую-то официальную бумагу, тогда начинает думать об интеграции. Со мной было точно так же", - рассказывает наш собеседник.
По его словам, если люди, которые у себя дома жили в неплохих условиях, попадают в лагерь для беженцев, у них бывает ужас и шок. Сейчас, правда, условия немного улучшились, а раньше в Дэмбаке условия были очень тяжелыми. Там одновременно находилось под 200 человек, мест не хватало, люди сидели в коридорах, на подоконниках. И это для многих мигрантов было шоком: они-то ехали в Европу, где все красиво.
"Для меня же, когда я пересек границу, было все равно, куда поселят, везде было нормально. Потому что на родине я многого натерпелся", - говорит наш собеседник.
"Товарищи рецидивисты, вставайте со своих нар, вы теперь будете волонтерами"
Беженцы в Польше получают некоторые деньги на съем жилья, но в Варшаве, например, этих средств не хватает. Сами поляки неохотно сдают мигрантам свои квартиры - тема беженцев в Польше очень политизирована. Раньше большинство поляков относилось к мигрантам терпимо. Ситуация изменилась после парламентских выборов 2015 года, на которых победила консервативная партия «Право и Справедливость», выступавшая против приема мигрантов из мусульманских стран.
Жительница Варшавы Марина Хула начала работать с проблемой беженцев 18 лет назад, когда работала преподавателем русского языка и литературы в лицее Варшавы.
"Я тогда попала в лагерь для беженцев в центре Варшавы. Там находились сотни чеченских детей из волны эмиграции после второй чеченской войны. Помню длинные узкие коридоры и сотни маленьких сандаликов и тапочек. Дети меня облепили, расцеловали, я спросила, чем я могу им помочь? Может, научить танцевать? А они в ответ - а мы умеем. И сразу станцевали мне свою лезгинку. С тех пор началось мое волонтерство. Теперь у этих детей есть свои дети, и я помогаю им", - рассказывает Марина.
Волонтеры, например, проводили для детей "дни радости": договаривались с различными организациями, которые могли бы посетить с детьми. Например, польские кинотеатры бесплатно пускали детей на показы мультфильмов, и чеченские дети таким образом учили польский язык.
"Приходить в лагерь для беженцев - это конечно хорошо, но лагерь - это гетто. Поэтому надо этих детей из этого гетто выводить. Дети научили меня чеченскому языку и чеченским песням. Я съездила в Чечню, изучила их культуру и традиции, научилась по-чеченски петь, танцевать, начала изучать арабский язык, Коран - он помог мне в контактах со старшими людьми. Это другой уровень общения, мы становимся таким образом ближе. Это не то, что пришла бы тут какая-то непонятная женщина и по-русски к ним обратилась «Здрасте». А когда я обращаюсь к ним по-чеченски, я становлюсь своей", - говорит Марина Хула.
Некоторое время волонтерка работала в польской Ассоциации юридического образования, руководила в европейском проекте тюремным волонтериатом.
"Но я же своих чеченских детей не брошу. Я пошла в свои тюрьмы и сказала: "Товарищи рецидивисты, вставайте со своих нар, вы теперь у меня будете волонтерами. Но не ямки копать, а будете заниматься детьми". Они удивились - какими детьми, нас же не пустят в детские дома. Я им ответила, что этого и не нужно, помогать они будут детям-беженцам.
Читать полностью в источнике с фото:
Марина Хула
Во всех 14 тюрьмах, где я тогда работала, я рассказывала о чеченской культуре, показывала свои фотографии из Чечни. Я им рассказывала о том, что условия в лагерях для беженцев во многом напоминают тюремные - тогда это так и было. Некоторые заключенные откликнулись на мое предложение. Мы делали тетради для калиграфии для чеченских детей, шили мешки для обуви, пеналы.
Мы с детьми даже приходили в тюрьму с концертом, песнями и лезгинкой. Конечно, была серьезная селекция, в зале были только те заключенные, которые нам помогали. Администрация за всем пристально следила. Я пела, дети танцевали, заключенные тоже", - вспоминает Марина Хула.
Волонтерка много ездила по закрытым лагерям для беженцев.
"Там совершенно тюремный режим, есть охранники, колючая проволока, один час прогулки в день. Один момент отличает от обычных польских тюрем - там сидят и дети. Когда мы выступали в одном из закрытых лагерей, охранник спросил меня, может ли он вводить заключенных. И входили дети, в их числе трех-четырехлетние. Людям там трудно помочь. В этих лагерях были большие забастовки. Единственное, что мы могли сделать, это приехать, привезти детям конфет, погладить их по голове", - говорит Марина Хула.
Истории чеченских детей часто очень драматичные. Есть дети с военной травмой, хотя сами они войны не видели. Например, волонтерка работала с ребенком с диагнозом шизофрения, мать которого во время беременности пытали. У детей с военными травмами трясутся головы, они страдают энурезом по ночам, и все находятся под опекой психиатров и психологов.
"Если из чеченских беженцев делать только берущих, то ничего хорошего из этого не выйдет"
Забросила судьба Марину Хулу и на брестский вокзал.
"Когда я узнала, что на брестском вокзале кочуют чеченские дети, собрала чемоданчик и поехала туда. Зашла на вокзал, где они все кучковались, обратилась ко всем по-чеченски и объявила, что мы открываем там демократическую школу. Как, тут же нет ни парт, ни столов - спросили мня. Я в ответ спросила - а что такое школа? И сама ответила - это ученики и учитель. Я привезла с собой из Польши красную ленточку, мы ее на вокзале натянули, перерезали и таким образом открыли школу.
С 2016 года, полтора года, я ездила каждую неделю туда и учила детей. На вокзале, потом у греко-католического священника отца Игоря. Сначала было очень тяжело. Эти дети спали там на твердых лавочках, часто сидя, была девочка, которая спала в чемодане. Мамы-чеченки привыкли, что их дети должны быть чистыми, накормленными, а тут вдруг грязильник, туалет стоит 35 копеек, душ платный. Накормить тоже нечем. Через несколько месяцев мне удалось им показать, что не место определяет человека, а человек наполняет место смыслом", - рассказывает Марина Хула.
Уроки начинались с молитвы, потом дети по-чеченски пели гимн, затем учили русский язык на разных детских песнях. Песенки учили с движениями, прямо на вокзале, иначе детям было просто не интересно.
"Они очень смеялись, когда мы учили с движениями песню «В Африке реки вот такой ширины». Я пела, а дети танцевали, прямо на вокзале", - говорит волонтерка.
Она стала выводить детей с вокзала. Например, в кино в кинотеатр «Беларусь», зоопарк под крышей и так далее.
Читать полностью в источнике с фото:
Марина Хула на вокзале в Бресте. Фото: www.facebook.com/pg/DzieciMariny
Кроме обучения детей, она открыла школу мам.
"Мы начали с мамами шить, и шьем до сих пор. На вокзале не осталось ни одной женщины, потому что мы шили. Сначала это были куклы-мусульманки, потом куклы-европейки, а потом пошли самые разные герои - зайцы, лисы, мыши. Сейчас у нас заказ на партию котов. Все это я продаю в Польше по сто злотых за каждую игрушку людям, которые покупают не игрушку, а историю. Деньги потом привозила в Брест. Наши игрушки и куклы покупали известные в Польше люди", - рассказывает Марина Хула.
Кому-то из тех чеченских женщин удалось перейти границу, кому-то нет. Марина поддерживает связь со всеми.
"Мне удалось с ноября 2016 года придумать Дни радости для детей брестского вокзала. Мы катаемся по всей Польше. Например, мы дважды побыли в Кракове, ловили с детьми гномов во Вроцлаве, спускались в шахты в Котовице, участвовали в байдарочном сплыве в Константине.
Полтора года мы с мамами и детьми ездим в дом престарелых. Там живут брошенные бабушки. Для этого не нужны деньги и фонды. У них нет внуков, а у чеченских детей нет бабушек. Мы приезжаем, обнимаемся, готовим еду. Бабушки нас очень сильно любят, у нас заготовлены для них целые культурные программы. Дети делают разные поделки для бабушек. Вот недавно продали сделанные своими руками браслеты и купили для бабушек розовые одеяла. Сейчас поедем с теплыми носками.
Каждое воскресенье мы ездим к бездомным, просто пообщаться. Я говорю одному мальчику - вот мы едем к бездомным, ты не боишься? Он отвечает - а зачем, мы же тоже бездомные", - рассказывает Марина Хула.
По ее словам, есть много способов, чтобы показать детям, что есть люди, которым хуже, что место не важно, и мы можем помогать другим людям, даже если просто приедем их обнять, поговорить или приготовить плов.
"Если из чеченских беженцев делать только берущих, то ничего хорошего из этого не выйдет", - убеждена волонтерка.
Муж прижигал детей утюгом: почему чеченские беженцы бегут из своей старны
Читать полностью в источнике с фото:
Фото иллюстративное
Ни у одной семьи с брестского вокзала нет не то что статуса беженца, а вообще какой-либо формы международной защиты. Пока они получают только отказы.
Объяснение одно - в Чечне нет войны. К тому же, польские власти не хотят видеть у себя чеченских беженцев. Поэтому если есть возможность не дать статус беженца, его не дают.
Люди бегут из Чечни по разным причинам. Есть действительно жертвы пыток, есть гомосексуалисты, много женщин убегает от мужей и домашнего насилия. Есть семьи, которые везут своих детей или родных на лечение. Есть люди, которые ничего не имеют в Чечне и бегут от коррупции, которая не дает им там жить. Причин много и они все разные, и очень мало тех, которые попадают под абзац Женевской конвенции, которая позволила бы получить статус беженцев.
Из мам с брестского вокзала статус беженца ни одна не получила, у всех отказы. После окончательного отказа есть два варианта: депортация или нелегальное бегство дальше. Люди бегут в Австрию, Германию, Францию, Бельгию. Там нужно начинать все сначала: сдаться, начать процедуру, объяснять, почему сбежал из Польши. Фактически всегда отказ следует и там, но это все время. И у некоторых людей действительно нет выхода. Например, у одной чеченки семеро детей, которых муж дома прижигал утюгом, поэтому ей все равно куда бежать, лишь бы подальше от садиста.
Чеченки, видя, как живут женщины в Европе, часто отходят от обрядности. Здесь они понимают, что нужно быть не просто матерью, а счастливой матерью. А не так, что приходится бегать в поле за кукурузой, чтобы накормить детей, пока муж-наркоман выносит их дома последнее. Поэтому женщины часто просто спасают своих детей, любыми путями.
Чеченцы народ гордый, они никогда не позвонят домой и не скажут - я в паршивом лагере, где есть клопы. Они говорят, что все хорошо. Таксисты, которые возили чеченцев в Брест, не говорили им о том, что люди не могут перейти границу, а убеждали, что ситуация изменилась, пограничники всех пропускают. И многие семьи на это купились.
Читать полностью в источнике с фото:
Фото иллюстративное
Чеченка Хэда приехала в Варшаву 12 лет назад с массовой волны миграции, которая пошла во время Второй чеченской войны. До этого женщина жила в селе Комсомольское.
"Когда мою деревню сравняли с землей и погиб мой сын, я оттуда уехала, взяв пятерых детей. Сначала уехала в Ингушетию, там жила в палатке, пока не оформила заграничный паспорт. На то время это было очень трудно. Огромные деньги нужно было отдать. Мне по знакомым сделали за 400 долларов. Когда я приехала в Польшу, из тех денег, что собрала на дорогу, осталось только 100 долларов. Тогда на границе нужно было давать по 10 долларов пограничникам. Мне сказали, что это должно быть сразу в паспорте. Я забыла их положить. Мужик проверяет детей, меня. Всех пропускает, а меня проверяет. Потом говорит: «А где твой второй документ?». А у меня-то только один был. Тут я вспомнила про 10 долларов, говорю: «Ой, извините», — и при всех даю. Помню, меня еще на польской границе спрашивали: «У тебя паспорт нормальный? Не фальшивый?». Я говорю: «Вы что?! Я за него такие деньги заплатила! Как он может быть фальшивым?».
"На вокзале в Бресте нам помогали чеченцы из Европы, которые присылали деньги, сколько могли. Когда познакомились с Мариной Хулой, уже она приезжала и привозила детям одежду, еду покупала, деньги давала, детей в кинотеатр водила.
Женщине в Чечне сложно. Она полностью зависит от родственников. Если выходит замуж, то уже зависит от мужа и от его родственников. Мы с мужем давно расстались, и мне не отдавали детей. Поэтому я забрала детей и уехала. Я решилась бежать, когда мне старшая дочка сказала, что они там жить не могут. Они не хотели рассказывать о своей жизни с родственниками мужа. Они вообще ее не вспоминают. Но как-то девочка проговорилась, и я узнала, что над ними издеваются, очень сильно. Я себя взяла в руки, решила, что дальше так не может продолжаться. Это мои дети, и я не хочу, чтобы над моими детьми издевались.
У меня были деньги только на дорогу. В Бресте было очень страшно, что родственники мужа найдут меня там. Поэтому с детьми уходила с вокзала в город, а возвращалась на вокзал ближе к ночи", - рассказывает Милана.
Сейчас дети Миланы ходят в польскую школу, изучают язык, культуру. Решение по ее запросу на получение статуса беженца еще не принято.
Фото иллюстративное
Материал был подготовлен при экспертном и информационном содействии ЧИУ "Центр поддержки беженцев"
Image caption В Белоруссию сирийским беженцам предложили поехать представители ООН
Более года назад Белоруссия приняла в статусе беженцев три сирийские семьи - 14 человек, как значится в официальных отчетах.
Жизнь, впрочем, уже скорректировала цифры: в семье Мохамеда Чику и Джалилы Алусау ждут пополнения.
Девочка из другой сирийской семьи - годовалая Айя, рожденная уже в Гомеле, - в день моего приезда в этот второй по величине белорусский город сделала свои первые шаги.
Белоруссия - постсоветская страна с населением менее 10 млн человек - испытывает демографические проблемы и, как не однажды заявлял президент Александр Лукашенко, готова увеличивать число своих жителей за счет мигрантов.
Но в дни, когда Айя в Гомеле еще готовилась появиться на свет, в близлежащем городке Жлобин президент Лукашенко заверил свой народ, что массового притока беженцев с Ближнего Востока он не допустит во имя безопасности белорусов.
"Они (Запад - ред.) полностью дестабилизировали арабский Восток и получили то, что хотели. Поэтому это их проблема, и пусть они с ней разбираются, - объяснял Лукашенко работникам местного металлургического завода. - Нам хватает наплыва с нашей Украины, братской страны. У нас их (переселенцев из охваченных конфликтом районов Донбасса - ред.) уже порядка 150 тысяч. Дай бог нам это переварить".
Президент Лукашенко в той речи заметил, впрочем, что людей, попавших в беду, Белоруссия не отринет.
"Почти прекрасная страна"
"Люди в Белоруссии очень спокойные, доброжелательные. Моей жене нравится здесь, она с детьми гуляет без всякой опаски. Мечеть есть, соседи хорошие, никто плохого слова не сказал. Учительницы Алиса Анатольевна и Светлана - я добрее людей не видел! Все хорошо, только зарплата плохо, на семью не хватает", - Имад Ахмад, отец маленькой Айи, спешит в ресторан Kelly"s, где работает поваром.
Image caption Популярный в Гомеле ресторанЧерез минуту Имад признается: в этой распрекрасной для жены и детей стране ему, кроме зарплаты, еще не хватает ритма, энергичности, "движухи", как здесь говорят.
Хозяин популярного, расположенного в центре Гомеля ресторана, выходец из Ливана Элиас Сассин, позволил нам сделать фото на кухне, где сириец Имад работает в интернациональной компании.
"Один из нас филиппинец, девушка - белоруска. На кухне чаще звучит английский, чем русский, я плохо знаю русский, хорошо, что хозяин меня взял - мы ведь почти земляки", - рассказывает Имад.
На похожей работе, говорит, он уже больше 17 лет - в Сирии на кухне работал, в Ливане, в Иордании.
"Готовлю все из арабской и западной кухни, русские блюда осваиваю и белорусские драники уже тоже пеку", - Имад, извиняясь, торопится попрощаться: работа!
Права для Мохамеда
Мохамед Чику - единственный, кто поначалу согласился говорить с журналистом Би-би-си и уговоривший-таки на общение своего соотечественника Имада, - пока безработный.
Image caption Водительские права Мохамеда, выданные в СирииЗа время, отведенное на тест по правилам дорожного движения, Мохамед едва успевает разобрать один из ряда напечатанных вопросов, хотя на все, что обозначено рисунками, отвечает сразу.
Русскому он научился в Москве, куда забрал его в юном возрасте дядя работать водителем.
"В Москве ездил, в Сирии ездил, в Ливии ездил - а здесь не могу!", - огорчен Мохамед.
Он записался на курсы русского языка при Гомельском университете имени Франциска Скорины, но готов просить о помощи самого президента Лукашенко.
В Гомеле Мохамед старается не сидеть без дела: работал грузчиком, зарегистрировался в качестве индивидуального предпринимателя, чтобы торговать овощами-фруктами.
Но свидетельство о регистрации пока лежит без дела: на аренду киоска нужны деньги, для подвозки фруктов - машина и водитель.
Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) готово приобрести для Мохамеда грузовой автомобиль, как только он получит права.
"Я могу работать в такси или водителем маршрутки, грузовик водить могу - мои сирийские права категории "Д" пригодны для любого вида транспорта. Мне работа нужна, я ведь здесь жить буду. Куда мне еще ехать дальше?" - говорит Мохамед.
"Здесь я уже потратил полтора года. Еще потратить в Европе 2-3 года? Или все десять? Мне тогда будет 40, потом больше. Зачем? Нормально здесь жить, только работа нужна", - считает он.
Быт
Все три семьи сирийских беженцев живут в новом доме на гомельской улице Мазурова.
У Имада Ахмада с Сафаа Мохамад - трехкомнатная квартира на первом этаже, в семье уже пятеро детей, включая маленькую "белорусскую" Айю.
У Мохамеда, в семье которого двое мальчиков и ждут третьего, - двухкомнатная на самом верхнем, десятом этаже в соседнем подъезде.
Image caption В этот дом, где живут семьи из Сирии, регулярно приезжают сотрудники белорусского представительства Верховного комиссара ООН по делам беженцевКвартиры сирийским беженцам предоставлены белорусскими властями в бессрочную аренду, коммунальные услуги семьи оплачивают сами.
Мохамед настаивает, что после дороги в ранний час я должна разделить с его семьей завтрак. Пока его жена Джалила хлопочет на кухне, глава семьи как можно непринужденнее замечает: "Мясо у нас как-то закончилось, но это будет вкусно - попробуй!"
Блюдо из бобов с помидорами и зеленью, заправленное густым соусом с чесноком, действительно, вкусное и сытное. На столе - мягкий творожный сыр, купленный на местном рынке, но приправленный Джалилой, омлет с шампиньонами, дольки помидора и огурца.
В обеих семьях меня угощают вкуснейшим - "настоящим арабским!" - кофе и приглашают зайти и на обед, отдохнуть с дороги, приезжать еще. Хлебосольность и почтение к гостю у этих людей, по-моему, не знают границ.
Осматриваясь, я замечаю: квартиры оборудованы однотипной мебелью, нет привычных в белорусской семье накопленных годами ваз, конфетниц, безделушек.
Image caption Квартиры, обставленные "казенным""Казенная" - предоставленная белорусскими властями вместе с жильем обстановка включает, впрочем, необходимое: плазменный телевизор, современную стиральную машину, набор кухонной мебели, кровати, шкаф.
Высоко на шкафу, чтобы не достали несмышленыши-младшие, - поделки, изготовленные дочерью Имада, Заинаб, в школьных кружках.
Image caption Взрослые, за исключением Имада, попросили не фотографировать их, но разрешили снимать детей, успехами которых гордятсяДевочка перешла во второй класс общеобразовательной белорусской школы (год до этого учила русский язык) и теперь, кроме мастеровитых рук, имеет отличные оценки по математике и "букварю". Очень красиво пишет.
Заинаб и еще двое старших в этой семье детей готовятся к экзаменам в художественную школу, рассказывают мне родители, многократно подчеркивая, что гомельская общеобразовательная школа № 59, где учатся дети - ну, самая великолепная не только во всем городе, но в целом мире.
Уже потом, на улице Имад скажет мне, что для приобретения необходимого к учебному году да плюс на теплую одежду к предстоящим осени-зиме семье надо как минимум 15 белорусских миллионов - приблизительно 750 долларов. Где взять?
Бюджет
В семье Мохамеда денег добавит третий, еще не рожденный ребенок - пособие по уходу за ребенком до трех лет белорусские власти выплачивают регулярно, каждый месяц.
Пока на двоих младших, Ахмеда и Хамзу, семья получает три белорусских миллиона с "хвостиком" - чуть больше 150 долларов. (Сирийские беженцы, как и большинство белорусов, еще не привыкли к счету в рублях деноминированных; впрочем, предложенное белорусской деноминацией деление суммы на 10 000 практически никак не отражается на результатах в долларах).
Уехал - и все. В Европу можешь ехать, на арабский Восток - нет. Почему так? Имад
Еще где-то 150 долларов в бюджет семьи Мохамеда добавляет УВКБ ООН через свою партнерскую организацию Международный Красный Крест. По такой же схеме - УВКБ ООН через Красный Крест - оплачиваются нынешние занятия Мохамеда Чику в автошколе.
Оплата детсада для двоих сыновей Мохамеда и Джалилы - еще долларов 20-25 по минимуму (младший Ахмед пока ходит в сад на пару часов, привыкает). Расходы на детсад, впрочем, через Красный Крест в последнее время компенсировало УВКБ ООН.
Теперь от суммы пособий и помощи УВКБ ООН отнимите 100-125 долларов этих неизбежных расходов - много ли у вас получится?
В этой семье, действительно, по объективным причинам "закончилось мясо".
Война и разделенные семьи
Готовя на кухне, ждущая третьего ребенка Джалила сообщает мне, что она старше мужа, и вообще они - родственники.
Я настроилась услышать особую историю любви, но Мохамед рассказал ее коротко: "Так мама решила".
"У нас жена и дети - это навсегда, не подвергается сомнению", - объясняет мне.
Его жена Джалила в сирийской школе закончила 5 классов.
Мохамед, рожденный в сирийском Кобани, в детстве не учился вообще - отец сидел в тюрьме ("Не знаю, за что, я был маленьким"), у матери и шестерых детей не было документов.
Везде надо порядочно жить и работать. Я надеюсь, все будет хорошо Мохамед
"У нас была еще квартира в Алеппо - мы давно не были там, там стреляют все время, я не знаю, что там. Был дом в деревне - он практически разрушен", - рассказывает он.
Младший брат Мохамеда - солдат сирийских правительственных войск - погиб.
Мохамед показывает мне фото с телефона, замечая, что ему брата хоронить не довелось.
Еще одно фото - отец в Сирии, в больничной палате. Мохамед объясняет, что отцу было плохо с сердцем, но как он сейчас - неизвестно, связи с ним нет уже несколько месяцев.
Мать и сестры Мохамеда - в Турции, брат матери их приютил. Свою семью Мохамеду удалось переправить в Ливан.
Сосед по белорусскому дому повар Имад - из сирийского Дара. Дом его родителей, которые остаются в Сирии, наполовину разрушен.
"Бомбят, - пытается объяснить Имад. - Разбили окна, двери. Делают ремонт, но потом опять летят самолеты, и нет окон и дверей".
Жена Имада Сафаа тревожится о больной маме, осевшей в Иордании - не виделись уже шесть лет. Но беженцам из арабских стран визы в арабские страны дают очень редко, утверждают мои собеседники.
"Уехал - и все. В Европу можешь ехать, на арабский Восток - нет. Почему так?", - возмущается Имад.
О будущем
Рассказывая о пережитом, мои собеседники из сирийских семей очень активно говорят о будущем - у них дети.
И Имад, и Мохамед очень хотят, чтобы дети учились, поступили в университеты, стали врачами.
Все переехавшие в Белоруссию сирийцы - курды. Они не хотят разбираться в нынешних сирийских политических нюансах.
"Все, кто встречался мне с оружием в Сирии - бандиты, - уверен Мохамед, сам отслуживший два с половиной года в сирийской армии. - Они считают, что они политики, а я считаю, что они бандиты".
Мохамед надеется по истечении положенного белорусским законом срока получить гражданство в приютившей семью стране.
"Мы писали, когда были в Ливане, что хотим уехать в Европу. Представители ООН сказали, что есть место в Белоруссии. Я решил: поедем, попробуем. Везде надо порядочно жить и работать. Я надеюсь, все будет хорошо", - говорит Мохамед.
19 января 2017, 13:19 В середине января зарубежные СМИ неожиданно сообщили - Евросоюз выделит Беларуси 7 миллионов евро на строительство лагерей для содержания беженцев.
Лагеря для беженцев?
Нет, не лагеря. По крайней мере, если вы так скажете или напишете, на вас обидятся в Министерстве иностранных дел Беларуси. Сотрудники пресс-службы МИД убедительно просят использовать термин "центры". И будут правы, потому что сложно назвать лагерем место, рассчитанное на 30-50 человек. А именно столько планируется размещать в каждом из таких центров. Белорусы привыкли словом "лагерь" обозначать немного другое место.
Туда перевезут сирийцев из Германии?
Тоже нет. Согласно официальным сообщениям МИД и МВД, в построенных центрах для размещения мигрантов будут временно жить незаконные мигранты, задержанные в нашей стране. Речи о перемещении в Беларусь сирийских беженцев, приехавших в страны Евросоюза, нет. К тому же у нас с ЕС нет соглашения о реадмиссии, поэтому европейцы не смогут вернуть нам даже тех незаконных мигрантов, которые попали в ЕС с территории Беларуси.
И не для беженцев
А для незаконных мигрантов, задержанных в нашей стране. Это все те люди, которые приехали к нам (либо остались в Беларуси), не имея на это юридических оснований. То есть задержанные около белорусско-литовской границы пакистанцы или пойманные в окрестностях Большой Берестовицы индусы. Псевдо-студентам из Бангладеш также следует напрячься. Важный нюанс в том, что сейчас таких людей сразу везут в аналоги Окрестина по всей стране. И поэтому для них появление специальных центров для незаконных мигрантов - однозначно плюс. Чего только стоит история о темнокожем футболисте, задержанном в Минске из-за проблем с документами. Бедняга провел на Окрестина около шести месяцев и с большими проблемами и помощью правозащитников смог выехать из страны.
Центр для временного содержания мигрантов в Германии. Что-то такое собираются построить и в Беларуси. Фото dw.com
И чеченцев из Бреста тоже посадят в эти центры?
Нет. Кавказцы, которые , почти поголовно являются гражданами Российской Федерации. А им можно находиться в Беларуси без регистрации 90 дней. При этом проверить, когда в Брест приехал тот или иной гость с Кавказа, практически невозможно из-за отсутствия контроля на белорусско-российской границе. Поэтому эти 90 дней на практике превращаются в бесконечность.
Семь миллионов евро на такое дело - это много?
Ну, как сказать... В 2015 году реконструкция одного только пограничного перехода "Брузги" на белорусско-польской границе потянуло на 3,3 миллиона евро. Поэтому выделенные Евросоюзом 7 миллионов на центры для нелегальных мигрантов - это, по-видимому, даже несерьезно. А, например, правительство Германии в том же 2015 году "на беженцев" выделило 6 миллиардов евро. Поэтому "наши" 7 миллионов для решения проблемы незаконной миграции в Европе - на самом деле мелочь.
Когда начнут строить эти центры и где?
Если совершенно искренне - пока неизвестно. Делом занимается сразу несколько ведомств - милиция, пограничники и МИД. Сформирована специальная комиссия из представителей этих структур, она должна решить все вопросы. Но подробности пока неизвестны
Что ответила Москва на все это?
Уже отреагировала высказыванием министра иностранных дел России Сергея Лаврова . "У нас с Беларусью Союзное государство, в рамках которого принято принципиальное решение выравнивать права граждан и одной, и другой страны во всех без исключения областях... И одной из таких сфер приложения наших нынешних усилий является согласование параметров единого визового, единого миграционного пространства. Это требует, среди прочего, определения единого списка лиц, нежелательных, желательных, но это также требует единой политики в области экстрадиции... Теперь это еще более актуально, так как есть тема о договоренности между Беларусью и Евросоюзом о создании лагерей для мигрантов, нелегальных на территории республики... Это создает, конечно же, вопросы и возможности для злоупотреблений" , -
21:20 — REGNUM
Сирийские или иные беженцы с территории Европейского союза не будут размещаться в центрах для мигрантов, которые будут построены в Белоруссии на средства ЕС. Об этом 17 января сообщили в пресс-службе МВД Белоруссии, передаёт корреспондент ИА REGNUM .
Как уточнили в ведомстве, решение о выделении 7 млн евро на строительство центров было принято Еврокомиссией с целью реализации в республике проекта международной технической помощи «Содействие Республике Беларусь в решении вопросов, связанных с увеличивающимся потоком нелегальных мигрантов».
Средства будут предоставлены в рамках Европейского инструмента добрососедства и партнерства на основании финансового соглашения, которое должно бытьзаключено между МВД Белоруссии, Еврокомиссией и представительством Международной организации по миграции в Белоруссии. Сообщается, что его проект уже представлен на рассмотрение белорусской стороне.
«Одним из направлений работы в рамках проекта будет создание центров временного содержания иностранных граждан. Важно отметить, что речь идет только об иностранцах — незаконных мигрантах, задержанных в нашей республике, сирийские либо иные беженцы из ЕС в них размещаться не будут», — говорится в сообщении.
Отмечается, что содержание незаконных мигрантов планируется в период проведения необходимых процедур, связанных с идентификацией личности и/или депортацией. «На текущий момент у МВД и Госпогранкомитета отсутствуют специализированные помещения, предназначенные для содержания и работы с данной категорией граждан. Последние размещаются в изоляторах временного содержания территориальных ОВД и ГПК», — уточняют в пресс-службе.
Согласно информации МВД Белоруссии, помимо создания центров денежные средства предназначаются также для «содействия добровольному возвращению иностранцев из Беларуси в государства, гражданами которых они являются, а также решения ряда других задач».
Напомним, 13 января немецкая газета Die Tageszeitung со ссылкой на внутренние документы ЕС сообщила, что Евросоюз выделит Белоруссии 7 млн евро на строительство на территории республики центров для размещения нелегальных мигрантов. Деньги будут выделены Минску в течение трёх лет — с 2017 по 2020 год. На эти средства должно быть построено несколько центров, отвечающих «лучшим европейским и международным стандартам», каждый из которых будет рассчитан на 30−50 человек.
Издание сообщило, что центры в Белоруссии будут ориентированы на три группы мигрантов: беженцев из Сирии и с Украины, а также граждан России, которые направляются в Евросоюз в поисках работы по экономическим причинам.
