Бреслав г м психология эмоций читать. Книга: Бреслав Г.М. «Психология эмоций. Приблизительный поиск слова

Бреслав Г.М. Психология эмоций.

М.: Смысл; Академия, 2004. С. 32-36

Лазарус одним из первых отметил опосредующую роль психологических процессов в возникновении стресса и, прежде всего, процессов оценки как стрессового стимула (или стрессора), так и ситуации в целом, а также процессов психологической зашиты, предполагающих защитную переработку угрожающей информации (Лазарус, 1970).

Угроза по Лазарусу представляет предвосхищение человеком некоторого будущего столкновения с какой-то опасной для него ситуацией, то есть определяется на основе процесса оценки. Лазарус был не первым в указании на роль процессов оценки в порождении эмоциональных явлений, однако он впервые попытался подвергнуть эти процессы эмпирическому изучению.

В эксперименте Лазаруса в качестве стрессора использовался документальный фильм о серии грубых ритуальных хирургических операций на мужских половых органах во время обряда инициации у одного из племен аборигенов Австралии. Во время сцен, изображающих сами ритуальные операции, наблюдалось выраженное повышение активности автономной нервной системы, измеряемой на основе электропроводимости кожи (КГР), а также признаки поведенческого стресса.

Исходя из посылки о том, что стрессовая реакция зависит от оценки воздействующей ситуации как угрожающей, Лазарус предположил, что при изменении основания при оценке степени приносимого вреда можно устранить или уменьшить стрессовые реакции. Для проверки этого предположения использовалось три различных звуковых сопровождения к одному и тому же документальному фильму, каждое из которых представляло свой способ интерпретации событий, заснятых на пленку.

Первое звуковое сопровождение носило травмирующий характер, так как оно подчеркивало вредные аспекты событий, второе носило отрицающий характер (где отрицался какой-либо вред изображаемого события - «отрицание»), третье -носило характер беспристрастного повествования («интеллектуализация»). Затем сравнивались степень угрозы и физиологические индикаторы стресса, порождаемого этим фильмом при немом варианте и при трех различных звуковых сопровождениях. Было обнаружено, что травмирующее звуковое сопровождение значительно увеличивало проявление стрессовых реакций по сравнению с демонстрацией немого фильма, в то время как остальные два сопровождения – «отрицание» и «интеллектуализация» - значительно снижали интенсивность стрессовых реакций по сравнению с демонстрацией немого фильма.

В качестве контрольного использовался фильм, показывающий серию несчастных случаев на лесопилке: пальцы одного из операторов калечатся пилой; пальцы другого отрезаются циркулярной пилой; стоящего рядом с циркулярной пилой человека убивает куском дерева, отлетающим от пилы в результате небрежности оператора, причем кусок дерева проходит через грудь жертвы. Это был фильм по технике безопасности, и два последних несчастных случая были представлены зрителю с помощью специальной комбинированной съемки.

Во время сцен, изображающих сами несчастные случаи, у большинства зрителей наблюдались три ясно выраженных момента повышения активности автономной нервной системы. Для фильма были созданы два сопровождающих текста, построенных на принципах «отрицания» и «интеллектуализации». При отрицающем сопровождении подчеркивалась нереальность показанных событий, а во второй версии зрителя просили заметить, например, насколько ясно и убедительно мастер излагает рабочим правила техники безопасности. В контрольных условиях кратко сообщалось, что в фильме будут показаны некоторые несчастные случаи на лесопилке.

Точно так же, как и в предшествующем фильме, было обнаружено, что тексты, способствующие защитной интерпретации, резко уменьшают стрессовые реакции на фильм, судя по частоте пульса и электропроводимости кожи. Все это позволяет Лазарусу делать вывод о том, что интеллектуальные процессы оценки лежат в основе возникновения стресса (Лазарус, 1970).

В своих последующих работах Лазарус усложняет свою модель, говоря о переоценках и двух принципиально разных видах или этапах оценки. Первичная оценка, по Лазарусу, относится к тому, в какой степени стимул «задевает» (в положительном или отрицательном смысле) благополучие индивида, включая «картину мира» и систему отношений индивида. Основными критериями или компонентами пер вичной оценки являются: 1) релевантность цели, 2) конгру энтность или неконгруэнтность цели, 3) тип Я-включенности. Вторичная оценка, по Лазарусу, относится к возможности индивида совершать необходимые для него реальные или воображаемые действия по отношению к стимулу, то есть к тому, в какой степени индивид способен снизить опасность и вред угрожающего стимула или усилить контакт с привлекательным стимулом. Основными критериями или компонентами вторичной оценки являются: 1) доверие или недоверие, 2 ) потенциал преодоления, 3) ожидания на будущее (Lazarus, 1991, 1998).

Релевантность цели относится к тому, насколько оцениваемый стимул или ситуация затрагивает цели индивида и его образ жизни. Если ее нет - нет и эмоции. Конгруэнт ность ими неконгруэнтность цели относится к тому, насколько оцениваемый стимул или ситуация соответствует или не coответствует желаниям, то есть облегчает или затрудняет достижение целей индивида и поддержание его образа жизни. Если облегчает, то можно говорить о конгруэнтности, а если мешает, то о неконгруэнтности. Тип Я-включенности относится к различным аспектам личной и социальной идентичности (ценности, идеалы, самооценка, представление о других людях и их благополучии и т.п.). Так, гнев возникает тогда, когда под угрозой оказывается наша самооценка или то, как нас оценивают другие, а чувство гордости - в противоположном случае. Чувство вины возникает при пренебрежительном отношении к моральным ценностям, а ощущение счастья - при всеохватывающем чувстве безопасности и благополучия.

Доверие или недоверие (может быть как внутренним, то есть направленным на себя, так и внешним) появляется при знании того, кто вызвал эту фрустрацию (или более позитивную стимуляцию), то есть является ли произошедшее актом произвола данного лица. Потенциал преодоления относится к тому, насколько и как индивид способен регулировать свое взаимодействие со стимульной ситуацией (Folkman et a/., 1986). Речь идет не о реальной регуляции и преодолении, а лишь об оценке индивидом своих перспектив в такой регуляции. Знаменитая басня Эзопа-Лафонтена-Крылова «Лиса и виноград» является прекрасной иллюстрацией этого компонента. После того, как лиса убеждается в невозможности достать гроздья винограда, она производит переоценку винограда как еще недозрелого. Ожидания на будущее по отношению к стимульной ситуации относятся к тому, насколько такого рода явления могут улучшить или ухудшить нашу жизнь. Охотник может долго выслеживать медведя и быть готовым к длительным усилиям, потому как «овчинка стоит выделки». То же самое можно сказать о человеке, не жалеющем усилий для подготовки к профессиональному интервью.

В своих более поздних работах Лазарус называет свою модель когнитивно-мотивационной теорией отношений (Laza rus, 1991; Lazarus, Folkman, 19866). По его мнению, теория эмоций должна определять не только стратегию изучения и определения эмоциональных явлений и их классификацию, но и интегрировать биологические универсалии и социокультурные факторы, объясняя одновременно множество взаимозависимых причинно-следственных процессов и переменных (Lazarus, 1991). В то же время теория эмоций должна давать специфическое описание отдельных эмоций, соответствующее общим закономерностям.

В названии «когнитивно-мотивационная теория отношений» последнее слово для Лазаруса означает, что эмоции всегда представляют взаимодействия индивида и его окружения, включая восприятие и оценку вредности (для негативных эмоций) или пользы (для положительных эмоций), а не просто воздействие внешнего стрессора или проявление интрапсихических процессов. Так каждая эмоция представляет свой «ядерный» тип отношения. «Мотиваци онная» - означает, что эмоции представляют реакции на возможность достижения - не достижения жизненных целей и выражают некоторую черту индивида или диспозиционную переменную в виде иерархии целей, но в то же время вызываются требованиями и возможностями окружающей индивида среды, что делает и эту сторону эмоций «интерактивной».

В то же время попытки Лазаруса найти физиологические критерии отделения эмоциональных явлений от неэмоциональных оказались не очень успешными, также как и попытки отделить рефлекторно обусловленные ощущения боли и удовольствия от собственно эмоций (Lazarus, 1991).

Чтобы сузить результаты поисковой выдачи, можно уточнить запрос, указав поля, по которым производить поиск. Список полей представлен выше. Например:

Можно искать по нескольким полям одновременно:

Логически операторы

По умолчанию используется оператор AND .
Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе:

исследование разработка

Оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе:

исследование OR разработка

Оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент:

исследование NOT разработка

Тип поиска

При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы.
По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.
Для поиска без морфологии, перед словами в фразе достаточно поставить знак "доллар":

$ исследование $ развития

Для поиска префикса нужно поставить звездочку после запроса:

исследование*

Для поиска фразы нужно заключить запрос в двойные кавычки:

" исследование и разработка"

Поиск по синонимам

Для включения в результаты поиска синонимов слова нужно поставить решётку "# " перед словом или перед выражением в скобках.
В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.
В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден.
Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.

# исследование

Группировка

Для того, чтобы сгруппировать поисковые фразы нужно использовать скобки. Это позволяет управлять булевой логикой запроса.
Например, нужно составить запрос: найти документы у которых автор Иванов или Петров, и заглавие содержит слова исследование или разработка:

Приблизительный поиск слова

Для приблизительного поиска нужно поставить тильду "~ " в конце слова из фразы. Например:

бром~

При поиске будут найдены такие слова, как "бром", "ром", "пром" и т.д.
Можно дополнительно указать максимальное количество возможных правок: 0, 1 или 2. Например:

бром~1

По умолчанию допускается 2 правки.

Критерий близости

Для поиска по критерию близости, нужно поставить тильду "~ " в конце фразы. Например, для того, чтобы найти документы со словами исследование и разработка в пределах 2 слов, используйте следующий запрос:

" исследование разработка"~2

Релевантность выражений

Для изменения релевантности отдельных выражений в поиске используйте знак "^ " в конце выражения, после чего укажите уровень релевантности этого выражения по отношению к остальным.
Чем выше уровень, тем более релевантно данное выражение.
Например, в данном выражении слово "исследование" в четыре раза релевантнее слова "разработка":

исследование^4 разработка

По умолчанию, уровень равен 1. Допустимые значения - положительное вещественное число.

Поиск в интервале

Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO .
Будет произведена лексикографическая сортировка.

Такой запрос вернёт результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, но Иванов и Петров не будут включены в результат.
Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки. Для исключения значения используйте фигурные скобки.

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Литература

Андреева И. Н. Взаимосвязь социальной компетентности и эмоционального интеллекта у подростков // Женщина. Образование. Демократия: Материалы 5-ой международной междисциплинарной научно-практической конференции 6–7 ноября 2002 г., г. Минск. Минск, 2003. № 1. С. 194–196.

Андреева И. Н. Эмоциональная компетентность в работе учителя // Народное образование. 2006. № 2. С. 216–223.

Бодров В. А. Проблема преодоления стресса // Психологический журнал. 2006. Т. 27. № 2. С. 113–123.

Большой психологический словарь / Сост. и общ. ред. Б. Мещеряков, В. Зинченко. СПб.: Прайм – ЕВРОЗНАК, 2003.

Бреслав Г. М. Психология эмоций. 2-е изд., стер. М.: Смысл: Издательский центр «Академия», 2006. С. 313–314.

Василюк Ф. Е. Психология переживания: Анализ преодоления критических ситуаций. М., 1984.

Виноградова Л. В. Когнитивные аспекты субъективного отражения эмоционально-трудных жизненных ситуаций: Дисс. … канд. психол. наук. Киев: КГУ, 1995.

Виноградова Л. В. Интеллектуальный контроль как способ интерпретации эмоционально-трудных жизненных ситуаций // Психологический журнал. 2004. Т. 25. № 6. С. 21–28.

Власова О. І. Психологія соціальних здібностей: структура, динаміка, чинники розвитку: Монографія. Киев: Видавничо-поліграфічний центр «Київський університет», 2005.

Гоулман Д. Эмоциональное лидерство: Искусство управления людьми на основе эмоционального интеллекта / Д. Гоулман, Р. Бояцис, Э. Макки / Пер. с англ. М.: Альпина Бизнес Букс, 2005.

Деревянко С. П. Актуалiзацiя емоцiйного iнтелекту в емоцiогенних умовах // Соцiальна психологiя. Київ, 2008. № 1 (27). С. 96–104.

Деревянко С. П. Роль эмоционального интеллекта в процессе социально-психологической адаптации студентов // Инновационные образовательные технологии. Минск, 2007. № 1 (9). С. 92–95.

Коссов Б. Б. Личность: теория, диагностика и развитие. М.: Академический проект, 2000.

Кумскова Т. М. Эмоциональный интеллект: проблема понимания эмоций // Психология XXІ века: Тезисы международной научно-практической конференции студентов и аспирантов 18–20 апреля 2002 г., г. Санкт-Петербург. СПб., 2002. С. 22–24.

Люсин Д. В. Современные представления об эмоциональном интеллекте // Социальный интеллект: Теория, измерение, исследования / Под ред. Д. В. Люсина, Д. В. Ушакова. М.: Институт психологии РАН, 2004. С. 29–36.

Люсин Д. В. Новая методика для измерения эмоционального интеллекта: Опросник ЭмИн // Психологическая диагностика. 2006. № 4. С. 3–22.

Носенко Е. Л., Чоботарь А. И., Элькинбард О. Б. Формирование эмоционального интеллекта как фактора предупреждения стрессовых состояний у детей // Наука і освіта. Одесса, 2000. № 1–2. С. 190–192.

Носенко Е. Л., Коврига Н. В. Емоційний інтелект: концептуалізація фено мену, основні функції. Монографія. Киев: Вища школа, 2003.

Прошанский Г. М. Производные ТАТ. Тест рисуночной фрустрации Розенцвейга // Проективная психология / Пер. с англ. М.: Апрель Пресс, ЭКСМО-Пресс, 2000. С. 197–202.

Робертс Р. Д., Мэттьюс Дж., Зайднер М., Люсин Д. В. Эмоциональный интеллект: проблемы теории, измерения и применения на практике // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2004. Т. 1. № 4. С. 3–26.

Хазова С. А. Совладающее поведение одаренных старшеклассников // Психологический журнал. 2004. Т. 25. № 5. С. 59–69.

Хаирова С. И. К созданию адаптированного варианта методики WOQO // Практична психологія та соціальна робота. 2003. № 1. С. 9–16.

Энциклопедия психологических тестов. Мотивационные, интеллектуальные, межличностные аспекты. М.: ООО «Издательство АСТ», 1997.

Юсупова Г. В. Природа эмоционального интеллекта и его составляющие // Психология XXІ века: Тезисы международной научно-практической конференции студентов и аспирантов 18–20 апреля 2002 г., г. Санкт-Петербург. СПб., 2002. С. 51–52.

Яньшин П. В. Практикум по клинической психологии. Методы исследования личности. СПб.: Питер, 2004. С. 86–124.

Averill J. R. A tale of two snarks: emotional intelligence and emotional creativity compared // Psychological Inquiry. 2004. V. 15. P. 228–233.

Bar-On R. Emotional and social intelligence: Insights from the Emotional Quotient Inventory // Bar-On R., Parker J. Handbook of emotional intelligence. San Francisco: Jossey-Bass, 2000. P. 363–388.

Brackett M. A., Mayer J. D., Warner R. M. Emotional intelligence and its relation to every day behaviour // Personality and Individual Differences. 2004. V. 36. P. 1387–14 02.

Ciarrochi J. V., Dean F. P., Anderson S. Emotional intelligence moderates the relationship between stress and mental health // Personality and Individual Differences. 2002. V. 32. P. 197–209.

Cooper R. K., Sawaf A. Executive EQ: Emotional intelligence in leaders and organizations. New York: GrossetPutnam, 1997.

Goleman D. Emotional intelligence. New York: Bantam books, 1995.

Schutte N. S., Malouff J. M., Bobic C., Coston T. D., Greeson C., Jedlicka C., Rhodes E., Wendorf G. Emotional intelligence and interpersonal relations // Journal of Social Psychology. 2001. V. 41. P. 523–536.

Tangney J. P., Wagner P. E., Fletcher C., Gramzow R. Shamed into anger? The relstion of shame and guilt to anger and self report agression // Journal of Personality and Social Psychology. 1992. V. 62. P. 669–675.

Trinidad G. R., Johnson C. A. The association between emotional intelligence and early adolescent tobacco and alcohol use // Personality and Individual Differences. 2002. V. 32. P. 95–100.

Weisinger H . Emotional intelligence at work. San Francisco, California: Jossey Bass Inc., 1998.

Типы сензитивности наблюдателя при распознавании эмоций8
Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, грант № 07–06–00250а.
В. В. Овсянникова

В ситуациях повседневного взаимодействия люди постоянно сталкиваются с многообразными проявлениями чувств окружающих. Улыбки, внезапная бледность, «звенящий» голос, резкие жесты и прочие изменения в наблюдаемом поведении представляют собой информацию, умение оперировать которой способствует адекватности и успешности коммуникации.

Научное исследование эмоциональных явлений требует их ограничения в эксперименте: для возможности изучения нужно свести переменные к количеству, поддающемуся анализу. Один из ключевых вопросов в этой области заключается в том, являются ли эмоции дискретными системами, или они взаимосвязаны и различаются по степени своей представленности в системе нескольких глобальных измерений. Приверженность той или иной теоретической позиции определяет основные моменты в экспериментальной процедуре распознавания эмоциональных состояний – набор эмоций, который предъявляется для распознавания, формат ответов испытуемого, способ интерпретации результатов (Russell, Bachorowski, Fernández-Dols, 2003). Альтернативу в таких исследованиях составляют подход, основанный на выделении базовых эмоций, и многомерный подход.

Для первого подхода центральным является представление о том, что существует ограниченный набор фундаментальных эмоций (Изард, 1980; Ekman, 1999). Их сочетания порождают разнообразие эмоциональных явлений. Базовые эмоции возникли в результате эволюции и характеризуются наличием специфических нервных субстратов и экспрессии, а также отчетливого субъективного переживания (Изард, 2006). Идея базовых эмоций вызывает дискуссии по поводу того, какие эмоции следует относить к таковым, что делает эмоцию базовой и сколько существует базовых эмоций (Ortony, Turner, 1990). Наиболее сильные аргументы в поддержку этого подхода почерпнуты из исследований кросскультурной универсальности распознавания эмоций и их выражения (Ekman, Oster, 1979).

Согласно многомерному подходу (dimensional approach ), эмоциональная сфера рассматривается как многомерное пространство, образованное ограниченным количеством осей координат. Оси (измерения) задаются полюсами первичных характеристик эмоций. Отдельные эмоции – это точки, местоположение которых в «эмоциональном» пространстве определяется степенью выраженности этих характеристик. Факторный анализ данных об эмоциях, полученных путем самоотчета, и шкалирование эмоциональных слов, лицевых экспрессий эмоций, как правило, выявляют два общих измерения: валентность и активация. Измерение валентности отражает то, насколько хорошо человек ощущает себя на уровне субъективного переживания в континууме состояний от максимального неудовольствия до максимального удовольствия. Измерение активации связано с субъективным чувством мобилизации или энергии и ранжируется в диапазоне от дремоты до бурного возбуждения. Эти измерения стабильно воспроизводятся в разных экспериментах, на основании чего делается вывод, что все многообразие эмоциональных состояний создается комбинациями этих двух независимых измерений (Russell, Feldman Barrett, 1999).

Исследования, направленные на анализ того, распознаются ли эмоции как отдельные категории или как континуальные измерения, выполнены преимущественно на материале экспрессии лица и дают свидетельства в пользу как одного, так и другого подхода. В частности, в уже ставшем классическим исследовании Г. Шлосберг (1941) в результате оценки испытуемыми фотографий выражений лица по шкалам «удовольствие – неудовольствие» и «принятие – отталкивание» построил первую круговую модель эмоций. Показав, что каждую из включенных в модель эмоций можно описать с помощью этих двух измерений, автор дал объяснение фактам ошибочности ответов при распознавании экспрессии эмоций-соседей в круговой модели, а также экспрессии эмоций разной интенсивности (по: Рейковский, 1979).

В более новых исследованиях ставится вопрос о категориальности восприятия мимической экспрессии эмоций. В одной из таких работ (de Gelder, Teunisse, Benson, 1997) авторы с помощью техники морфинга создали континуумы мимических выражений базовых эмоций. Начало и конец каждого континуума – это выражения лица, соответствующие разным эмоциям (например, гневу и печали). Между крайними точками расположены «лица», физические признаки которых изменяются в равной степени от одной эмоции к другой. В исследовании испытуемому предъявлялось три таких «лица» – два из континуума и третье, которое идентично одному из предъявляемых. Задача участника – указать, какой из двух стимулов похож на третий.

Исследователи исходили из следующих предположений: если экспрессия воспринимается категориально, то можно ожидать, что различение между выражениями лица внутри одной категории будет менее точным, чем между разными категориями эмоций; одинаковая успешность различения для всех пар стимулов в ряду будет свидетельствовать о том, что распознавание экспрессии происходит на основании эмоциональных измерений. Полученные результаты свидетельствуют в пользу гипотезы о категориальности восприятия экспрессии. Помимо этого показано, что люди с высокой точностью могут оценить, хорошим или плохим примером экспрессии определенной эмоции являются те выражения, которые предъявляются в континууме. Важно, что, несмотря на прогрессивный характер методики морфинга, в литературе обсуждается ряд методических проблем, связанных с ее применением в экспериментах. К ним относятся проблемы теоретической и практической неравномерности стимульного ряда, эффект асимметрии предъявления (Общение и познание, 2007).

Для изучения основополагающих паттернов процесса распознавания эмоций представляют интерес выполненные в контексте дименсионального подхода работы по восприятию человеком собственных чувств. В ряде исследований получены данные о том, что люди различаются по степени эмоциональной дифференцированности – термин, отражающий особенности описания человеком своего внутреннего состояния. Люди с низкой эмоциональной дифференцированностью используют названия дискретных эмоций, чтобы описать наиболее общие аспекты своего состояния (как правило, удовольствие и неудовольствие), тогда как люди с высокой эмоциональной дифференцированностью используют названия эмоций для того, чтобы подчеркнуть различия между ними (Feldman, 1998).

Б. Л. Фелдман и П. Ниденталь изучали роль «фокуса валентности» в восприятии эмоциональной экспрессии (Feldman, Niedenthal, 2004). По определению авторов, фокус валентности – это степень, с которой испытуемые делают акцент на ощущении удовольствия или неудовольствия в своих вербальных самоотчетах о переживаемых эмоциях. Человек с высоким показателем фокуса валентности использует эмоциональные термины в первую очередь для того, чтобы выразить удовольствие – неудовольствие, в то время как человек с низким показателем фокуса валентности – чтобы сообщить о других аспектах переживания. Например, слово «уставший» в рамках многомерной модели характеризуется как неприятное состояние с низким значением по шкале возбуждения. Оно может быть использовано, чтобы сообщить о сонливости (подчеркивается низкое возбуждение), раздраженности и несчастности (подчеркивается неудовольствие), или утомленности (подчеркивается одновременно низкое возбуждение и неудовольствие).

Испытуемые выполняли несколько заданий: оценивали интенсивность своих переживаний в течение месяца по набору шкал (эмоциональных категорий); оценивали сходство эмоциональных терминов; выполняли задание на восприятие эмоциональной экспрессии лица. В последнем задании стимульный материал был представлен в виде «фильма», в котором экспрессия лица постепенно изменялась от нейтрального выражения до отчетливой экспрессии радости, печали или гнева, т. е. с каждым кадром (всего было 100 кадров) увеличивалось количество информации о валентности эмоции и уменьшалось – о нейтральном выражении. В инструкции испытуемым говорилось, что им будет показан фильм, в котором лицо изначально не выражает никакой эмоции (нейтральное состояние), но выражение будет меняться. Им нужно остановить фильм на кадре, в котором они первый раз «увидят» на лице какое-либо эмоциональное состояние. Иначе говоря, заданием было обнаружить самое раннее появление признаков эмоции. На момент выполнения участником этого задания измерялось его эмоциональное состояние. Также испытуемые заполняли батарею личностных опросников (среди прочих – шкалы «Большой пятерки»).

Результаты показали, что фокус валентности повышает эффективность перцептивной переработки аффективных стимулов. Испытуемые с высоким показателем этой переменной раньше, чем другие, обнаруживали появление эмоциональной экспрессии гнева и печали в выражении лица, т. е. демонстрировали бо́льшую сензитивность к отрицательной валентности. При этом фокус валентности оказался не связанным с более ранним обнаружением экспрессивных признаков радости. Этот эффект не был объяснен текущим эмоциональным состоянием или личностными характеристиками «Большой пятерки».

Б. Л. Фелдман и П. Ниденталь объясняют полученные данные тем, что бо́льшая сензитивность к признакам отрицательной валентности приводит к большей интенсивности и частоте переживания негативных эмоций, которые, в свою очередь, обусловливают выбор людьми определенных эмоциональных слов для сообщения о своих чувствах (т. е. акцентирующих валентность состояния). Авторы предполагают, что подобная дифференциация признаков эмоций проявляется и при вынесении суждения об эмоциональном состоянии другого человека. Те испытуемые, которые раньше воспринимают появление экспрессивных признаков в лабораторных условиях, могут иметь более разнообразные аффективные переживания в повседневной жизни, а также воспринимать выражения лиц других людей с большей частотой и разнообразием.

Приведенный короткий обзор показывает, что распознавание эмоций по выражению лица осуществляется преимущественно на основании категорий экспрессии базовых эмоций. Есть данные о том, что для восприятия и описания собственных переживаний важной оказывается «чувствительность» к валентности состояний, которая также начинает исследоваться в связи с распознаванием эмоций по выражению лица. В свете вышесказанного представляется возможным ожидать выделения или отдельных эмоциональных категорий, или измерений валентности и активации при оценивании эмоциональных состояний других людей и трактовать их как чувствительность (сензитивность) к соответствующей информации, почерпнутой из наблюдения за поведением другого человека. Цель данной работы заключается в выявлении типов сензитивности и анализе их взаимосвязей с точностью распознавания эмоционального состояния другого человека.

Основная методика исследования была разработана с целью получения оценок эмоционального состояния другого человека наблюдателем, которому для этого предъявляется видеозапись фрагмента поведения «объекта» в естественной ситуации. Для оценки состояния персонажа испытуемому предъявлялось 17 шкал – названий эмоциональных состояний (радость, гнев, удивление и др.) с возможными вариантами ответа от 0 (категория не характеризует состояние персонажа в данном сюжете) до 5 баллов (категория максимально точно описывает состояние героя данного сюжета).

Стимульный материал исследования составили восемь видеосюжетов, которые предъявлялись испытуемым в случайном порядке и не уравнивались по продолжительности показа, полу персонажа, количеству информации в сюжете и сложности сюжета для вывода об эмоциях героя. Требования к сюжету заключались в следующем: персонаж должен находиться в состоянии, отличном от нейтрального – т. е. испытывать какие-либо эмоции; в сюжете должна быть представлена информация различного характера (экспрессия, словесное сопровождение, наличие других людей, контекст и пр.).

Для вычисления точности распознавания эмоциональных состояний к работе с сюжетами привлекались эксперты. Семь консультирующих психологов с опытом практической работы свыше 10 лет оценивали сюжеты по тому же набору из 17-ти шкал, что и испытуемые. Согласованность оценок экспертов эмоционального состояния персонажа подсчитывалась с помощью коэффициента α Кронбаха, вычисляемого по их ответам для каждого сюжета. Были вычислены средние значения (медианы) оценок экспертов по каждой из 17-ти оцениваемых шкал в каждом из восьми сюжетов, которые рассматриваются как «правильные» ответы. Точность наблюдателей определялась как степень близости их оценок к оценкам экспертов. Точность была операционализирована двумя показателями:

1 Коэффициент корреляции между эталонными оценками экспертов по 17-ти категориям эмоций и оценками наблюдателя по этим же категориям в каждом сюжете (показатель «К»). Чем более похожа форма профилей оценок эксперта и наблюдателя, тем выше коэффициент корреляции и, следовательно, тем более точными являются оценки испытуемого. Так как распределение оценок выборки отличается от нормального, для подсчета корреляций использовался непараметрический коэффициент Спирмена.

2 Сумма абсолютных разностей между значениями оценок экспертов по 17-ти категориям эмоций и наблюдателя по этим же категориям в каждом сюжете (показатель «Р»). Чем ниже этот показатель, тем выше точность оценки испытуемого: чем более похожи оценки эксперта и наблюдателя по отдельным шкалам, тем меньше их суммарная разность и, следовательно, тем меньше значение показателя «Р». Поэтому для того чтобы этот показатель действовал в одном направлении с показателем «К», его значения были умножены на (-1).

Нужно отметить, что показатель «К» чувствителен к схожести профилей оценок экспертов и испытуемых, но не чувствителен к общему уровню профиля, т. е. не отражает завышение (занижение) оценок испытуемого по отношению к экспертным. Так, в случае, если испытуемый в оценках состояния персонажа выделяет те же шкалы, что и эксперты, но дает по ним оценки на 2 балла ниже, то коэффициент корреляции будет одинаково высоким, как если бы оценки испытуемого и эксперта совпадали полностью. Показатель «Р», наоборот, чувствителен к завышению (занижению) испытуемым оценок по сравнению с оценками экспертов по отдельным шкалам. Так, сумма расстояний между экспертной оценкой и оценками двух наблюдателей может быть одной и той же при разных профилях оценок испытуемых: у одного будет большее сходство оценок по одним шкалам и меньшее по другим, а у второго – наоборот. В дальнейших расчетах использовались средние значения показателей точности (медианы), вычисленные для каждого испытуемого в восьми сюжетах.

В исследовании приняли участие 57 человек (из них 36 – женского пола) в возрасте от 18 до 32 лет (M = 22,5; S = 3,3), студенты и работающие разных специальностей.

Для проверки предположения о возможности выделения типов сензитивности к определенным эмоциональным паттернам при распознавании эмоций был проведен факторный анализ медиан оценок наблюдателей по 17-ти категориям эмоций во всех сюжетах. Факторный анализ проводился по методу главных компонент, для вращения факторов использовался метод варимакс. Мера адекватности выборки Кайзера – Мейера – Олкина (КМО) составила 0,78, что свидетельствует о высокой адекватности факторной модели матрице корреляций данного набора переменных (Гусев, Измайлов, Михалевская, 1987).

Графический критерий определения количества факторов показал, что структура данных наилучшим образом может быть представлена тремя факторами. В совокупности полученные факторы объясняют 64 % дисперсии (доля дисперсии, объясняемая первым фактором после вращения, составляет 25 %, второго – 23 %, третьего – 16 %). Собственные значения факторов выше 1. Результаты факторного анализа представлены в таблице 1.

Таблица 1. Факторные нагрузки для переменных, 3-факторное решение

Примечание: в таблице переменные, включаемые в анализ фактора, обозначены жирным шрифтом (их факторные нагрузки выше 0,6).

Таблица факторных нагрузок показывает, что первый фактор составляют следующие категории эмоций:

Презрение,

Отвращение,

Недовольство,

Страдание,

Во второй фактор вошли такие категории эмоций, как:

Тревога,

Интерес,

Возбуждение,

Напряжение.

Третий фактор образовали следующие категории эмоций:

Удовольствие,

Расслабленность,

Радость,

Спокойствие.

Можно отметить, что первый фактор образовали эмоции, характеризующиеся отрицательной валентностью, и различные по уровню активации. Второй фактор более неоднороден по валентности входящих в него категорий, но представляется гомогенным по уровню активации переменных – все они относятся к высоко активационным состояниям. Третий фактор, как и первый, представлен эмоциями одной валентности, в данном случае положительной – в спектре от нейтрального состояния с нарастанием уровня возбуждения.

Итак, в результате факторного анализа получены три общих паттерна эмоциональных состояний, которые выделились по оценкам испытуемых. Факт выявления этих факторов можно интерпретировать как выявление разных типов чувствительности наблюдателей к эмоциональному содержанию стимулов. В данном случае испытуемые распознавали эмоции других людей, поэтому речь идет о склонности приписывать их состояниям те или иные группы эмоциональных категорий. Исходя из переменных, образовавших факторы, первый фактор получил название «Сензитивность к отрицательной валентности», второй – «Сензитивность к высокой активации», третий – «Сензитивность к положительной валентности».

Важно, что полученные типы сензитивности являются не разными полюсами одного континуума, а независимыми измерениями. Например, высокие значения по фактору сензитивности к положительным эмоциям означают, что люди, делая вывод об эмоциях других, склонны «видеть» в их состоянии в первую очередь эмоции, входящие в данный фактор, т. е. радость, удовольствие и пр. Фактически наблюдатели, у которых выражен этот тип сензитивности, интерпретируют состояния других людей в терминах категорий положительной валентности. Низкие значения фактора, наоборот, говорят о малой частоте задействования данных категорий в распознавании эмоций.

После того как были определены переменные, относящиеся к трем факторам, были вычислены значения факторов для каждого наблюдателя. Для этого суммировались оценки по категориям эмоций, входящим в фактор. Эти показатели использовались в дальнейшем анализе взаимосвязей между выявленными типами сензитивности наблюдателей и точностью оценки ими эмоциональных состояний персонажей.

Журнал «Проблемы Арктики и Антарктики » продолжает традиции журнала «Проблемы Арктики», первый номер которого вышел в 1937г.

Журнал публикует новые результаты комплексных исследований полярных областей Земли. Редакция журнала приглашает к сотрудничеству авторов рукописей, представляющих результаты научных работ по традиционным направлениям – океанологии, метеорологии, климатологии, гидрологии, гляциологии, ледоведению, гидрохимии, палеогеографии. Журнал также заинтересован в работах по биологии и экологии полярных регионов, приветствует статьи по проблемам экономической и социальной безопасности Арктики.

Такая мультидисциплинарность должна позволить читателям не только ознакомиться с последними достижениями полярной науки, но и оценить проблемы, возникающие на стыке наук в Арктике и Антарктике. Все это будет способствовать минимизации рисков при научном обосновании программ и проектов освоения полярных регионов, и в частности Арктики.

В настоящее время учредителями журнала являются ГНЦ РФ Арктический и антарктический научно-исследовательский институт и Росгидромет. Издание журнала осуществляется под научно-методическим руководством Отделения наук о Земле РАН.

С первого номера 2018 г журнал изменил формат в соответствии с рекомендациями международных баз научного цитирования Scopus и Web of Science, расширил научную тематику, публикует статьи, как на русском, так и на английском языках.

Журнал включен в перечень рецензируемых научных изданий ВАК, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук по специальностям:

• 25.00.25 – Геоморфология и эволюционная география (географические науки);
• 25.00.27 – Гидрология суши, водные ресурсы, гидрохимия (географические и физико-математические науки);
• 25.00.28 – Океанология (географические и физико-математические науки);
• 25.00.29 – Физика атмосферы и гидросферы (физико-математические науки);
• 25.00.30 – Метеорология, климатология, агрометеорология (географические и физико-математические науки);
• 25.00.31 – Гляциология и криология Земли (географические науки).

Текущий выпуск

ОКЕАНОЛОГИЯ

125-147 102

201-211 54

Аннотация

В настоящей работе обсуждаются результаты георадиолокационных исследований, выполненных в районе российской антарктической станции Прогресс (оазис Холмы Ларсеманн, Восточная Антарктида) в сезон 64-й Российской антарктической экспедиции (РАЭ) в 2018/19 г. Изыскания проводились с целью оценки безопасности участка ледника в районе пункта разгрузки судов в бухте Тала для проложения в его пределах трассы передвижения тяжелой санно-гусеничной техники. По итогам георадарного профилирования в пределах исследуемого района выявлена сеть трещин, развитых в снежно-фирновой толще и достигающих максимальной ширины 6 м. Результаты работ проиллюстрированы схемой мощности снежно-фирновой толщи по участку работ и их распространения по состоянию на февраль 2019 г.